Институт медиации: современное состояние и перспективы развития

Кельманзон Илья Максимович аспирант; кафедра Гражданского и корпоративного права; Санкт-Петербургский государственный экономический университет 197082, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Туристская, 28, корпус 1, кв. 3 Kel'manzon Il'ya Maksimovich Postgraduate student; Department of Civil and Corporate Law; St. Petersburg State University of Economics 197082, Russia, Saint Petersburg, Turistskaya str., 28, building 1, sq. 3 kelmanzon@yandex.ru

В соответствии с ст. 45 Конституции Российской Федерации защита прав и законных интересов граждан гарантируется. В целях исполнения данной гарантии используется юрисдикционное, внеюрисдикционное регулирование и применяются различные примирительные процедуры, в том числе и медиация.

Медиация (от лат. «mediatio» - «посредничество») – это один из видов досудебного урегулирования споров, особенностью которого является посредничество, содействие третьей стороны (профессионального медиатора) для достижения консенсуса между сторонами, и как следствие, разрешения конфликта. В отечественном законодательстве данный институт появился сравнительно недавно – в 2011 г. с введением в действие Федерального закона от 27.07.2010 N 193–­­ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» (далее – Закон о медиации). Главной целью данного закона было осуществление мер, направленных на увеличение количества случаев добровольного урегулирования споров и, как следствие, снижение нагрузки на судебную систему в целом ^{[1, с.104]}.

До принятия указанного закона в современной истории Российской Федерации уже имелся пример попытки организации обучения и подготовки кадров для зарождавшейся системы медиации – создание совместной российско-американской программы по конфликтологии, с помощью которой был внесен весомый вклад как в развитие практического применения медиации в Санкт-Петербурге, так и в обучение первых профессиональных медиаторов в Российской Федерации. Позже, в 1993 г. был создан Центр разрешения конфликтов (ЦРК), а в феврале 2005 г. при поддержке Администрации Президента Российской Федерации прошла 1-я Международная конференция «Медиация. Новый шаг на пути построения правового государства и гражданского общества». Начиная с 2006 г. на протяжении более чем 10 лет также выходил журнал «Медиация и право» ^{[2, с.56]}.

В целом, период до принятия в 2011 г. Закона о медиации и первую «пятилетку» после можно с уверенностью называть периодом «эйфории». Практические проблемы обсуждаемого института стали очевидны не сразу.

Принятие вышеуказанного закона о процедуре медиации напрямую коррелируется с общемировой тенденцией по развитию досудебных институтов урегулирования споров ^{[3, с.104]}. В соответствии с ч. 1. ст. 1 Закона о медиации, широкое применение медиации позволит достигнуть повышения уровня этики делового оборота, развития партнерских деловых отношений и общей гармонизации социальных связей. На момент принятия имелись все причины считать, что это осуществимо.

Изучение в рамках настоящего исследования современного состояния института медиации, а также его актуальных проблем и возможных путей развития позволит: во-первых, оценить в ретроспективе необходимость внедрения процедуры медиации в законодательство Российской Федерации; во-вторых, оценить степень влияния введенных законодателем ранее изменений со стороны их эффективности и необходимости; в-третьих, осветить имеющиеся проблемы института и на основе наработанной научной и статистической базы предложить возможные пути их преодоления.

Перед тем как перейти непосредственно к проблематике данного вида досудебного урегулирования спора на современном этапе его развития, необходимо определить его сущность. По своей природе медиативная процедура – это особая форма посредничества, а также особая форма примирения. С помощью указанной процедуры посредством использования помощи независимого лица (медиатора), конфликт разрешается в добровольной форме. По мнению доктора юридических наук, профессора В. Ф. Яковлева медиация – это один из составных элементов примирительной процедуры, целью которой, как было указано выше, является устранение препятствий к достижению консенсуса между сторона спора. В соответствии с убеждениями профессора, высказанными еще в 2007 г., медиацию возможно применять как в рамках процесса (арбитражного и гражданского), так и в качестве отдельной самостоятельной процедуры.

Аналогичной позиции придерживается и кандидат юридических наук А. А. Максуров, поддерживающий позицию представления процедуры медиации и как отдельного механизма разрешения спора, и как одного из нескольких инструментов. Стоит отметить, что данная позиция подтверждается практически: 1) В нашей стране действует Регламент коллегии посредников по проведению примирительных процедур при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, который призван регламентировать правила организации и применения исследуемой процедуры для разрешения спорных ситуаций между предпринимателями и иными участниками экономической деятельности (Положение о Коллегии посредников по проведению примирительных процедур при Торгово-промышленной палате Российской федерации // https://mediation.tpprf.ru/ru/docs/). 2) Примерами использования медиации как инструмента разрешения спора служат Распоряжения Правительства Российской Федерации от 29.05.2015 № 996-р «Об утверждении Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года», а также от 25.08.2014 № 1618-р «Об утверждении Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года». В рамках первого распоряжения отмечается необходимость развития отдельных способов медиации разрешения конфликтов в детской среде и образовательном процессе, в рамках же второго – необходимость внедрения медиации для достижения консенсуса в семейно-правовых спорах.

Несмотря на то, что в зарубежных государствах, где были приняты аналогичные законы, произошло общее снижение количества обращений в судебные органы ^{[4, с.57]}, в отечественном научном сообществе сложилось устойчивое мнение о том, что указанный выше закон о медиации не столько смог разрешить имеющиеся проблемы и спорные вопросы в исследуемом институте, сколько систематизировал практическую составляющую ^{[5, с.25]}.

В соответствии с действующим законодательством стороны спора могут обратить за помощью к медиатору на любой стадии: как до обращения в судебные органы, так и непосредственно в рамках уже инициированного процесса. В результате обращения к медиатору стороны могут прийти к устраивающему всех консенсусу или же продолжить свой спор.

Изучением медиации как примирительной процедуры занималось и занимается множество талантливых ученых-правоведов: Е.И. Носырева, Л.Б. Ситдикова, А.Л. Шиловская, Р.Ю. Банников, а также иные исследователи, работы которых упоминаются в данной статье. Стоит также отметить, что в силу регулярного внесения со стороны законодателя нововведений в изучаемый институт, а также неослабевающего интереса к нему со стороны научного сообщества, имеющиеся на настоящий момент исследования (в т.ч. перечисленных авторов) нуждаются в постоянном пополнении.

На настоящем этапе своего развития у института медиации в Российской Федерации имеется множество проблем, которые препятствуют его дальнейшему эволюционированию ^{[6, с.19]}. На основе имеющейся практики, а также массиву научных публикаций по изучаемой теме можно выделить несколько основных проблем института медиации, мешающих его планомерному развитию.

Одной из важных проблем, которая в настоящий момент весьма сильно «тормозит» обсуждаемый институт, является недостаточная осведомленность участников гражданского оборота (т.е. потенциальных «пользователей») о возможности использования медиации в тех или иных случаях, а также отсутствие четкого понимания природы и последствий применения данной процедуры.

В. В. Лисицын еще практически десятилетие назад отмечал фактическое отсутствие рекламы медиации в отечественном правовом поле ^{[7, с.28]}. Мнения научного сообщества говорят о следующих причинах такого положения: 1) число нормативных актов, регулирующих данный институт; 2) слабое содействие со стороны государства по популяризации медиации ^{[8, с.90]}. 3) Как следствие – отсутствие необходимого количества надлежащим образом обученных медиаторов, а также минимум информации о самих медиаторах и их уровне компетенции.

Проблема малочисленности обученных медиаторов ^{[9, с.646]}, а также информации о процедуре и самих медиаторах уже давно обсуждается среди правоведов ^{[10, с.25]}. В соответствии с ст. 15 указанного выше закона в роли медиатора может выступать любое дееспособное, совершеннолетнее лицо, которое не было осуждено. В силу того факта, что своеобразный «ценз» для вступления в ряды медиаторов был довольно низким (кандидату необходимо было иметь соответствующее высшее образование и профессиональную подготовку. Кроме этого, иных достижений или требований не предполагалось), то в него стали входить не в полной мере подготовленные для ведения примирительных процедур люди. С этой целью еще в 2019 г. в закон внесли изменения с целью увеличить доверие к медиаторам посредством допуска к становлению последними судей в отставке, что с точки зрения автора логичный шаг – кто как ни судья сможет беспристрастно привести конфликтующие стороны к консенсусу.

Еще одной «болезненной» точкой Закона о медиации является вопрос профессионального образования медиаторов. В соответствии с ст. 16 Закона для осуществления профессиональной деятельности потенциальному медиатору помимо высшего образования необходимо также иметь дополнительное профессиональное образование относительно применения процедуры медиации. В разрез с, например, Европейским кодексом поведения медиаторов (Европейский кодекс поведения для медиаторов, принят 02.06.2004 // https://mediation-eurasia.pro/wp-content/uploads/2018/04/evropejskij-kodeks-povedenija-dlja-mediatorov.pdf), который имеет для РФ только рекомендательное значение. Также не раскрывается – каким именно уровнем вышеуказанного дополнительного образования обязан обладать потенциальный профессиональный медиатор. За помощью можно обратиться к Модельному закону о медиации: исходя из ч. 2 ст. 11 данного Закона профессиональный медиатор может осуществлять свою деятельность только после окончания обучения по программе подготовки медиаторов и получении особого сертификата о присвоении квалификации медиатора (Модельный закон о медиации (внесудебном урегулировании споров), принят в г. Санкт-Петербурге 29.11.2013 Постановлением 39–14 на 39-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ // https://mediator.uz/mediaci/148-modelnyj-zakon-o-mediacii-vnesudebnom-uregulirovanii-sporov.html). Но данный формат не соответствует действующему законодательству в области образования – в имеющихся актах указано, что в рамках дополнительного профессионального образования возможно получение только диплома о профессиональной переподготовке или же удостоверения о повышении квалификации (Приказ Минобрнауки России от 01.07.2013 № 499 (ред. от 15.11.2013) «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по дополнительным профессиональным программам» // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_151143/, Письмо Минобрнауки России от 12.03.2015 № АК-610/06 «О направлении методических рекомендаций» (вместе с «Методическими рекомендациями по разработке, порядку выдачи и учету документов о квалификации в сфере дополнительного профессионального образования») // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_177814/).

На настоящий момент подготовка медиаторов в РФ подразделяется на 3 этапа: базовый, специальный, а также тренерский. По завершении каждого из данных этапов медиатору выдается соответствующий документ, подтверждающий прохождение этапа, а именно – удостоверение. При этом получить диплом о профессиональной переподготовке (подготовке медиатора) дозволяется только после прохождения всех этапов подготовки и успешной сдачи экзамена.

В свете всего вышеуказанного видится, что законодателю в ст. 16 Закона о медиации необходимо уйти от широкого толкования данной нормы и четко указать необходимый уровень дополнительного образования для медиаторов и, возможно, вид документа, который бы подтверждал образование. Например, оставить указание на то, что проводить процедуру медиации на профессиональной основе могут только лица, которые имеют диплом о профессиональной переподготовке и соответствующую квалификацию. Если этого не сделать, то организации, осуществляющие организацию процедур медиации, смогут и далее по собственному желанию устанавливать уровень образования, необходимый для осуществления медиации, даже, если потенциальный медиатор не имеет диплома о профессиональной переподготовке, а только лишь удостоверение одного из предыдущих уровней.

Некоторые авторы уже довольно долгое время предлагают по аналогии с сообществами адвокатов или нотариусов закрепить особый принцип компетентности профессиональной деятельности медиатора ^{[11, с.30]}. Данный принцип находится в корелляции с Европейским кодексом поведения медиаторов, указанным выше. В соответствии с кодексом – медиаторы должны обладать необходимыми и глубокими знаниями в сфере медиации и обладать соответствующими компетенциями. Этого не добиться без постоянного совершенствования своих профессиональных качеств, развития теоретических и практических навыков и т.д.

Внедрение в законодательство озвученного принципа позволит повысить в глазах потенциальных участников процедуры медиации значимость процесса, а также увеличит доверие к самому медиатору как обученному профессионалу, который несет ответственность. Более того, данный принцип будет полностью соответствовать смыслу указанной в начале данной работы ст. 45 Конституции.

Проблемой, тесно связанной с предыдущими, является отсутствие гарантий со стороны государства на принудительное исполнение медиативного соглашения, которое было ранее достигнуто между сторонами. Таким образом, исполнение медиативного соглашения напрямую зависит от добросовестности и исполнительности сторон, что еще раз объясняет низкую популярность данного института, т.к. потенциальные участники процедуры объективно переживают за будущее исполнение принятого акта.

В 2019 г. законодателем была предпринята правильная попытка решить данную проблему с помощью введения возможности заверения заключенного медиативного соглашения у нотариуса, что придало соглашению силу исполнительного документа. В данном случае хотелось бы дополнительно подчеркнуть, что в настоящей работе автор разбирает именно неюрисдикционное досудебное медиативное соглашение, которое заключают стороны спора непосредственно до обращения в судебные органы (в соответствие с ч. 4 ст. 12 Закона о медиации). В соответствии с данной нормой – такое соглашение представляет по своей природе гражданско-правовую сделку.

Возможность нотариального удостоверения подобного соглашения между сторонами: во-первых, соотносится с международными принципами исполнимости медиативных соглашений; во-вторых, способствует большему использованию профессиональных медиаторов с надлежащим уровнем квалификации, т.к. в том случае, если досудебное медиативное соглашение было некачественно составлено, нарушает закон или права и интересы других лиц, то нотариус имеет полное право отказать в заверении такого акта.

В итоге предоставленный нотариальный контроль за соблюдением сторонами медиативного соглашения и требования, которые предъявляются к такому соглашению, позволяют с одной стороны повысить исполнимость заключаемого соглашения ^{[12, с.186]}, а с другой, поставить возможность исполнения соглашения в зависимость от тщательности его составления, что в свою очередь требует соответствующего уровня знаний от профессионального медиатора.

В настоящий момент со стороны государства были предприняты меры, направленные на популяризацию института медиации, а также на увеличение доверия к профессиональным медиаторам, проводящим процедуру (включая и материальное стимулирование посредством частичного возврата госпошлины при обращении к медиации), однако сейчас мы наблюдаем рекордно низкие показатели использования медиации, начиная с 2012 года.

В соответствии с Отчетом работы судов общей юрисдикции по рассмотрению гражданских, административных дел в первой инстанции за 2021-2022 гг., граждане нашей страны из года в год все менее активно прибегают к процедуре медиации при разрешении споров. В соответствии с статистикой: в 2020 году медиативных соглашений было заключено 0,5 тысяч (0,2% от всех прекращенных дел); в 2021 году уже 0,2 тысячи (0,1%); за 2022 г. и того меньше – 367 (0,1%) (Отчет о работе судов общей юрисдикции о рассмотрении гражданских, административных дел по первой инстанции // http://cdep.ru/ index.php?id=79&item=7645). Более того, статистика становится еще более удручающей, если указать, что дел, которые были окончены вынесением судебного приказа за 2022 г. оказалось 24 912 959. В сравнении с числом 367 – колоссальная разница.

В рамках этой же статистики необходимо упомянуть о применении введенной в 2019 г. процедуры медиации с использование судебных примирителей: на настоящий момент только 0,13% (437) дел были прекращены с их использованием. О крайне небольшой популярности данного вида урегулирования споров говорит и тот факт, что на момент написания настоящей статьи (2024 г.) в г. Москве и г. Санкт-Петербурге осуществляют свою деятельность 3 и 5 судебных примирителей соответственно (Список судебных примирителей // https://vsrf.ru/documents/own/28689/).

Однако, приведенная выше статистика относительно применения медиации не всегда была такой: 22.06.2016 г. Президиумом Верховного Суда РФ была утверждена Справка Верховного Суда РФ «О практике применения судами Федерального Закона от 27 июля 2010 года № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» за 2015 год» . В соответствии с документом - из 15 миллионов дел, рассмотренных в рамках первой инстанции, с применением процедуры медиации разрешено лишь чуть больше 1000 (0.007%). В соответствии с вышеуказанной Справкой о практике применения судами указанного закона, «арбитражными судами субъектов Российской Федерации в 2015 г. было рассмотрено 1 531 473 заявления. В 2015 г. посредник (медиатор) привлекался сторонами при рассмотрении лишь 44 дел, из которых только в 7 делах судом было утверждено мировое соглашение, а в 37 – истцом был заявлен отказ от иска или же иск признавался со стороны ответчика» (Справка о практике применения судами Федерального Закона от 27 июля 2010 года № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» за 2015 год // https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_200160/). При этом, по сравнению с 2014 г. число дел, где использовалась процедура медиации, сократилось, что еще раз свидетельствует о недостаточной «пропаганде» использования медиации со стороны государства.

Вследствие объективного снижения интереса к медиативной процедуре 13.04.2023 г. в Государственной Думе Российской Федерации состоялись парламентские слушания по вопросам медиации (В Государственной Думе 13 апреля 2023 года состоялись парламентские слушания на тему: «Использование медиации и медиативных технологий в социально-значимых сферах (восстановительная и семейная медиация)» // http://№7 2023 [ЮН]180komitet2–6.km.duma.gov.ru/Novosti_Komiteta/ item/28489739/). В рамках данных слушаний была приведена статистика, в которой за период с 2015 по 2021 гг. указывалось число споров, урегулированных с помощью медиации. В целом, данная статистика коррелируется с данными, приведенными в статье выше (пик использования медиации – 2017 г. и 1407 споров, минимум – 2021 г. и 724 спора соответственно). Участники слушаний пришли к неутешительному выводу о снижении интереса к медиативной процедуре и при этом данное снижение носит ежегодный планомерный характер. С учетом этого были выявлены причины и последствия сегодняшнего положения отечественной медиации: 1) довольно низкий «ценз» для получения статуса профессионального медиатора; 2) как следствие – выход на рынок большого количества плохо подготовленных специалистов, дискредитирующих институт; 3) слабый надзор со стороны государства за деятельностью медиаторов в силу отсутствия специализированного органа; 4) не смотря на предыдущую проблему – низкая роль СРО профессиональных медиаторов в развитии института; 5) в силу отсутствия специализированного государственного органа, ответственного за институт медиации, фактическое информационное «молчание» относительно сути медиации, профессиональных медиаторов, их организациях и т.д. ; 6) несовершенство в системе исполнения медиативных соглашений (возможность мошенничества при заверении документа через нотариуса).

По итогам слушаний также был сделан вывод о том, что упор на СРО профессиональных медиаторов в регулировании института без поддержки специализированного государственного органа себя не оправдал, что видно по итогам 13 лет практики (Медиация в Российской Федерации // http://komitet2–6.km.duma.gov.ru/upload/site8/document_news/028/489/709/Prezentatsiya_Gosduma_-_07.04.2023.pptx). На основании этого было выдвинуто предложение об ужесточении требований к медиаторам и усложнении программ подготовки (включая в себя разработку и внедрение единых стандартов и норм этики), более того, предлагалось даже законодательно закрепить случаи, когда процедура медиации станет обязательной досудебной процедурой, предшествующей обращению в суд. Все это предполагает внесение серьезных изменений или полную переработку действующего закона «О медиации в Российской Федерации».

Не смотря не фактическое согласие законодателя с тем, что на настоящем этапе своего развития институт медиации нуждается в улучшении, в научном сообществе есть альтернативное мнение о том, что причина в снижении популярности процедуры лежит не столько в плоскости несовершенства нормативно-правовой базы или слабом просвещении о плюсах процедуры, сколько в низкой правовой культуре и грамотности подавляющего числа наших соотечественников, которые твердо уверены, что только обращение в судебные органы может быстро, а главное официально решить их проблемы ^{[13, с.178]}.

В свете описанного выше еще в 2021 г. в Государственную Думу Российской Федерации был внесен законопроект № 1138398–7 «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» и Федеральный закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)». По планам – принятие данного законопроекта позволит сформировать необходимую законодательную базу для функционирования в Российской Федерации особой системы альтернативных онлайн-механизмов урегулирования споров. На настоящий момент (2024 г.) рассмотрение законопроекта в Государственной Думе во втором чтении перенесено (Законопроект № 1138398-7 О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» и Федеральный закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» // https://sozd.duma.gov.ru/bill/1138398-7). В целом, формирование механизма онлайн-урегулирования споров (пусть пока и в отдельных областях: в сфере защиты прав потребителей в онлайн-торговле) соответствует концепции цифровизации всей жизни общества, а также отчасти может решить вопрос с дефицитом информации относительно процедуры медиации ^{[14, с.51]}. По мнению автора внедрение обязательной процедуры медиации в такую массовую сферу как онлайн-торговля (куда входят, например, маркетплейсы) может стать своеобразным «трамплином» для института медиации, позволит ему обрести популярность, а также выполнить его функцию досудебного способа урегулирования спора в по разгрузке судебной системы.

Резюмируя все вышесказанное – начиная с 2019 г. наше государство взяло верный курс на обновление законодательной основы процедуры медиации. Принятие поправок, законопроектов или вовсе совершенно новых законов позволит вновь вернуть веру людей в досудебное урегулирование. Автор убежден, что в первую очередь необходимо проработать возможность внедрения обязательной досудебной медиации, а также разработать дополнительные экономические стимулы от использования данной процедуры.