Демографическая ситуация в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в 2000-е годы

Буяров Дмитрий Владимирович ORCID: 0000-0002-8337-6817 кандидат философских наук доцент, кафедра всеобщей истории, философии и культурологии, Благовещенский государственный педагогический университет 675000, Россия, Амурская область, г. Благовещенск, ул. Ленина, 104, каб. 456 Buyarov Dmitrii Vladimirovich PhD in Philosophy Associate Professor; Department of General History, Philosophy and Cultural Studies; Blagoveshchensk State Pedagogical University 675000, Russia, Amur region, Blagoveshchensk, Lenin str., 104, room 456 buyarov_d@mail.ru Другие публикации этого автора

Скатов Даниил Романович ORCID: 0009-0005-2266-2069 преподаватель; кафедра всеобщей истории, философии и культурологии; Благовещенский государственный педагогический университет 675000, Россия, Амурская область, г. Благовещенск, ул. Ленина, 104, оф. 456 Skatov Daniil Romanovich Lecturer; Department of General History, Philosophy and Cultural Studies; Blagoveshchensk State Pedagogical University 675000, Russia, Amur region, Blagoveshchensk, Lenin str., 104, office 456 daniilskatov@bk.ru

Синьцзян-Уйгурский автономный район ­­­­­­– один из пяти автономных регионов Китайской Народной Республики, является самым крупным территориальным образованием Китая. По переписи 2000 г. в нем проживало около 20 млн человек, представленных 47 народностями. К 2020 г. население Синьцзяна увеличилось до 25 млн 852 тыс. человек. Наиболее крупные народы представлены в таблице 1. После образования Синьцзян-Уйгурского автономного района в 1955 г. процент национальных меньшинств стал снижаться и параллельно происходило увеличение численности ханьцев.

Таблица 1. Крупные этнические группы СУАР^[26].

Различные этнические группы в СУАР проживают относительно компактно. Казахи и Киргизы проживают в основном на границе с Казахстаном и Кыргызстаном соответственно. Уйгуры проживают преимущественно в южном Синьцзяне, а ханьцы доминируют в северном Синьцзяне и городах (рис. 1).

Рис. 1. Карта этнического состава округов СУАР (2020 г.) ^[11].

Если сравнивать демографические показатели в 2000 г., то изменения в составе населения СУАР не слишком значительны, но численность ханьцев в регионе без сомнения выросла, что весьма болезненно воспринимается уйгурами и создает основу для этно-социальных противоречий.

Повышенное внимание центрального правительства КНР к Синьцзяну и демографической политике в регионе обусловлено рядом факторов. Во-первых, религиозный фактор. Более половины населения (58% по переписи 2010 г.) являются мусульманами. Религия оказывает значительное влияние на демографическую ситуацию. Ранние браки, многодетные семьи – такой консервативный уклад неизбежно вступает в противоречие с политикой официальной власти. Во многом, политика ограничения рождаемости вызывала огромное недовольство, особенно среди сельского населения, более традиционного и религиозного. Распространение ислама в СУАР предопределяло угрозу религиозного экстремизма, но при этом не все уйгуры придерживаются радикальных проявлений своей религии, а зачастую сами становятся жертвами экстремистов из соседних стран ^{[2, с. 9]}.

Во-вторых, этнический фактор. В 1990-х гг., как отмечал Дж. Смит, уйгуры намеренно преувеличивали культурно-религиозные различия с ханьцами. Такой инструмент они использовали для демонстрации этнических различий ^[19]. Это и символические отличия (язык, местное время), и более предметные различия, к примеру, кулинарные предпочтения. Синьцзян так и не стал до конца плавильным котлом наций. В регионе сохраняются противоречия между двумя крупными этносами: уйгурами и ханьцами.

В-третьих, социально-экономический фактор. Недовольство национальных меньшинств вызывал фактор отдаленности от центра, и как следствие, более низкий уровень жизни. Отсутствие качественной инфраструктуры, здравоохранения, образования неизбежно приводило к формированию нового витка противоречий. Многие уйгурские националисты не считают Синьцзян западной частью Китая или восточной окраиной тюркского мира, а пропагандируют представление о Синьцзяне как о самостоятельном центре ^{[7, p. 30]}. В первой четверти XXI века автономный район стал демонстрировать хорошие показатели макроэкономического развития, но тем не менее продолжал отставать от средних показателей по КНР.

В-четвёртых, политический фактор. Несмотря на автономный статус, о самостоятельности в управлении регионом говорить трудно. Закон о национально-территориальной автономии 2001 г. был призван решить ряд вопросов, но право на самоуправление в Синьцзяне довольно сужено ^{[5, с. 114]}. Центр жестко следит за тем, что происходит на периферии, контролируя события с помощью различных инструментов: превалирование ханьцев на государственных должностях (72% в 2013 г.), строгий контроль въезда-выезда из региона и перемещений граждан внутри него ^[21].

Традиционность и консервативность синьцзянского общества – реакция населения на те изменения, что происходят в регионе. Активное освоение региона ханьцами, а также вышеупомянутые факторы приводили к межэтническим противоречиям и конфликтам в 2009 г. и 2014 г. ^[10]. Фактическое увеличение численности ханьцев в Синьцзяне традиционно воспринималось уйгурами весьма болезненно ^[8].

Говоря о демографической динамике, мы будем ориентироваться на показатели 5-й, 6-й и 7-й переписи населения, а также промежуточные данные, полученные между переписями. На момент проведения 5-й переписи в 2000 г., уйгуры представляли собой большинство населения, являясь при этом национальным меньшинством. Немногим меньше представляли ханьцы – 40% от общего числа населения автономного района. С целью стабилизации обстановки центральное правительство в 2000-е гг. стало осуществлять мероприятия, направленные на развитие образование, здравоохранение, которые в целом влияли на демографию.

В официальной публикации Госсовета КНР – Белой книге «Развитие и прогресс Синьцзяна ^[12] указывается на повышение благосостояния населения. В 7-й главе отмечается постоянное снижение коэффициента Энгеля, особенно среди городских жителей. Средняя продолжительность жизни составляла 71,12 года. При этом наблюдалась новая тенденция снижение смертности и рождаемости, а также понижение динамики роста населения (при этом показатель рождаемости в конце XX века среди уйгуров был самым высоким по стране. Для повышения демографических показателей и снижения социальной напряженности для национальных меньшинств вводились льготы и послабления:

1. Снижение брачного возраста до 18 лет для женщин и 20 лет для мужчин;

2. Разрешение на большее количество детей в семье (рекомендовалось 2-3 ребенка для городской и 3-4 для сельской местности) ^{[4, с. 90]}.

В тоже время сохранялись социально-экономические проблемы. Китайский исследователь Цзян Сяовэй указывает на разницу в доходах ханьцев и уйгуров ^[23]. Указывается, что уйгуры менее образованные, получают меньшую заработную плату (особенно в негосударственном секторе), занимают меньше государственных постов. К схожим выводам приходят и другие исследователи ^[20]. Особенно, большие трудности возникали у уйгурской молодежи, в том числе проблемы с доступом не только к работе, но и к необходимому образованию, вследствие незнания китайского языка ^[22]. Таким образом межгрупповое социально-экономическое неравенство в 2000-х гг., выступает из факторов противоречий в регионе.

К одной из важных конфликтогенных составляющих в демографической политике КНР можно отнести миграционную политику Китая. На основании переписей населения прослеживается увеличение его численности в СУАР. По утверждению Э. Хоуэлла одним из факторов роста численности населения является миграционная политика. Данная политика является результатом систематических и организованных усилий китайского правительства по увеличению доли ханьского населения в регионах, где преобладают мусульманские общины, для смягчения этнических противоречий ^[14]. Интерес вызывает тот факт, что миграция ханьцев в 2000-е гг. в регион воспринималась частью уйгуров как средство укрепления центрального правительства КНР, монополизации местных природных ресурсов и накопления богатств за счет эксплуатации меньшинств ^[18].

Тем не менее, мы можем наблюдать и положительные тенденции. Лучшим примером выступает развитие Урумчи – столицы СУАР. В первой половине 2010-х гг. там был построен новейший аэропорт, запущено сверхскоростное железнодорожное сообщение «Пекин-Урумчи», строились больницы, заводы, фабрики, жилые дома ^{[6, с. 156]}. Развитие инфраструктуры несомненно повышает уровень жизни местного населения и создает условия для наиболее эффективного развития. Борьба с бедностью, безработицей, выстроенная социальная политика – не просто часть экономического развития региона, а еще и возможность в самом начале предотвращать межэтнические конфликты и противоречия.

В 2014 г., после трагических событий в Куньмине, демографическая политика КНР в Синьцзяне снова подверглась критике. Си Цзиньпин продолжал натаивать на реформах, говорил о «китайской мечте» и сохранении этнического единства. Далеко не вся китайская общественность в тот момент находилась на стороне председателя КНР. В местных социальных сетях можно было увидеть не только призывы к ограничению контактов с местным неханьским населением, но и призывы к уничтожению ханьцев со стороны радикальных группировок. Появлялись и сообщения с критикой предоставления слишком широких прав для национальных меньшинств (прибавка к экзаменационным баллам, возможность иметь больше детей и т.д. ^[15].

После инцидента 2014 г. в КНР можно было наблюдать изменение в подходе к национальной политике. В январе 2016 г. на смену политике «Одна семья – один ребенок» было введено разрешение иметь двух детей в семье. Связано это было с тем, что предыдущая политика привела в итоге к гендерному дисбалансу, демографическому старению, проблеме «скрытых детей» и внутренней иммиграции из деревни в город ^{[3, с. 84]}.

Касаемо Синьцзяна, существуют разные точки зрения на новую демографическую политику. Немецкий ученый А. Зенц в своих исследованиях делает упор на то, что китайские власти занимаются принудительным сокращением рождаемости уйгуров и других национальных меньшинств путем стерилизации, принудительных абортов и т.д. ^[24]. В таком же векторе описывают демографическую ситуацию в СУАР и многие западные новостные издания. Пользуясь статистикой, исследованиями, а также сообщениями уехавших из Китая ряда уйгуров, СМИ стоят на позиции, что снижение рождаемости в СУАР – результат принудительной политики центрального правительства КНР. Правительство Синьцзяна на данные обвинения отвечает, что резкое сокращение численности населения обусловлено наконец правильно заработавшей политикой Пекина в области планирования семьи. Научный сотрудник Синьцзянской академии общественных наук – Ли Сяося отвергает идею А. Зенца о «демографическом геноциде». По ее словам, рождаемость снижается вследствие повышения образования и культурного уровня женщин. Экономические стимулы побуждают женщин соблюдать правила по регулированию рождаемости ^[27]. Это подтверждает статистика, а также тот факт, что снижение рождаемости так или иначе происходит на территории всего Китая, а не только Синьцзяна ^[1].

В целом, можно выделить несколько тенденций, сопутствующих снижению рождаемости в СУАР:

1. Строгое соблюдение политики планирования семьи. Эта политика распространяется на весь Синьцзян (и в целом на страну), вне зависимости от этнической принадлежности;

2. Изменения в ментальности уйгуров. Несмотря на консервативный характер, все большее количество молодых людей из этнических меньшинств предпочитают вкладывать время и силы в личностное развитие.

3. Ослабление влияния религии. В последние годы поднятие вопроса о «контроле рождаемости и контрацепции» не воспринимается однозначно негативно и как противоречащее религиозным принципам ^[28].

Исходя из вышесказанного, правильнее было бы утверждать, что Синьцзян находится на четвертом этапе, в соответствии с теорией демографического перехода, когда становятся равны коэффициент рождаемости и коэффициент смертности, и заканчивается процесс демографической стабилизации. При этом, по заявлению С. Чена в Синьцзяне, несмотря на снижение в 2018 г., годовой прирост населения превышал средний показатель по стране в два раза. СУАР, наряду с Тибетом, представляет собой самую молодую демографическую структуру ^[9]. Не более 10% населения – люди в возрасте старше 65 лет ^[25].

В сентябре 2021 г. была опубликована Белая книга о развитии населения Синьцзяна ^[17]. Качественный анализ позволяет выявить несколько особенностей демографической эволюции. В 2000-2020 гг. прирост населения в Синьцзян-Уйгурском автономном районе оказался на 1,15 пункта выше, чем в среднем по всему Китаю. Согласно данным 6-й общенациональной переписи населения в 2010 г., численность населения Синьцзяна составила 21,82 млн человек, увеличившись на 3,36 млн по сравнению с 2000 г. В период с 2000 г. по 2010 г. средние темпы роста численности населения Синьцзяна составили 1,68%.

По данным 7-й общенациональной переписи населения, проведенной в 2020 г., численность населения Синьцзяна достигла 25,85 млн, увеличившись на 4,04 млн по сравнению с 2010 г.. В период с 2010 г. по 2020 г. средние темпы роста численности населения Синьцзяна составили 1,71%.

За период с 2000 г. по 2020 г. численность уйгуров в Синьцзяне выросла с 8,34 млн до 11,62 млн человек. Ее среднегодовой прирост составляет 1,67%, что намного выше показателя национальных меньшинств других районов.

В 2000-е гг. в условиях улучшения социально-экономической обстановки в СУАР улучшились ключевые показатели здоровья. За период с 2000 г. по 2023 г. средняя продолжительность жизни выросла на 8,6 лет и достигла 76 лет (рис. 2).

Рис. 2. Средняя продолжительность жизни в СУАР ^[13].

Коэффициент младенческой смертности в СУАР снизился с 26,58 промилле в 2010 г. до 6,75 промилле в 2020 г., коэффициент смертности детей в возрасте до 5 лет упал с 31,95 промилле в 2010 г. до 10,91 промилле в 2020 г., а коэффициент смертности женщин при родах – с 43,41 на 100 тысяч родов до 17,89 на 100 тысяч родов.

Синьцзян-Уйгурский автономный район характеризуется сравнительно молодым демографическим профилем. В 2020 г. доля населения в возрасте до 14 лет превысила средний показатель по КНР на 4,51%, в то время как доля населения в возрасте 60 лет и старше отстала от общенационального показателя на 7,42%. Кроме того, среди уйгуров больше молодых людей, чем в общей региональной демографической группе (рис. 3).

Рис. 3. Возрастные группы в 2020 г. ^[13].

На сегодняшний день ученые расходятся в мнениях о демографической ситуации в СУАР. Существуют несколько точек зрения, включая довольно крайние взгляды на политику по вопросам населения со стороны центрального правительства КНР.

Официальная позиция китайских властей неоднократно озвучивалась в медиапространстве, но лучше всего ее отражает опубликованная в сентябре 2021 г. Белая книга «Развитие населения Синьцзяна». В ней указано, что население этнических меньшинств (среди которых преобладают уйгуры) продолжает развиваться и улучшается качество жизни в СУАР. Позицию правительства поддерживает исследователь из Синьцзяна – Ли Сяося. В своих трудах и выступлениях она отмечает, что повышение качества жизни и образования в среде этнических меньшинств неизбежно ведет к осознанному снижению рождаемости, строгому соблюдению законов КНР.

Альтернативный взгляд на проблему демографического развития СУАР представляют западные СМИ и исследователи, которые акцентируют внимание на отсутствии стабильности в регионе как результате миграции этнических ханьцев в регион, что усиливает экономическон и социальное неравенство. Наиболее крайнюю позицию по демографической ситуации в Синьцзяне выражает А. Зенц, по словам которого «демографическая яма» 2018 г. – следствие усиления контроля рождаемости уйгуров, путем стерилизации населения, в том числе и по принуждению. Исследователь называет демографическую политику КНР в Синцьзяне «геноцидом уйгуров».

Этническое разнообразие Синьцзяна – важный фактор проводимых в нем демографических преобразований. В начале 2000-х гг. политика центрального правительства КНР, подчас противоречивая, не находила поддержки со стороны населения Синьцзяна. Высокий уровень межэтнической напряженности становился катализатором для возникновения кризисных явлений, апогеем которых стали волнения 2009 г. и 2014 г.

Со стороны правительства КНР в 2000-х гг. наблюдалась тенденция к экономическому развитию Синьцзяна. Дотации в регион, развитие инфраструктуры, изменения в законодательстве о населении не воспринимались национальными меньшинствами как возможность урегулирования конфликтов. Центральному правительству не удалось решить все проблемы экономического и социального неравенства. Данная политика сопровождалась все нарастающей миграцией ханьцев в регион, что вызывало новые противоречия.

После проведения 6-й переписи населения стало ясно, что политика по улучшению качества жизни населения является эффективной, о чем свидетельствовал рост населения национальных меньшинств, повышения уровня образования, рост доходов. Тем не менее, многие проблемы остались нерешенными, что привело к новым волнениям. С 2014 г. политика Правительства КНР в Синьцзяне меняет вектор с экономического развития на политику внутренней безопасности. В рамках политической стратегии «китайской мечты» Си Цзиньпина начинают реализовываться меры по созданию «этнического единства».

Отмена политики «одна семья – один ребенок» и дальнейшая трансформация данной нормы в 2018 г. и 2021 г. была обусловлена, на наш взгляд, демографическими проблемами во всем Китае. Основываясь на статистике, численность уйгуров в СУАР неизменно растет и опровергает данные о «геноциде уйгуров».

На сегодняшний день градус взаимоотношений между национальными меньшинствами и правительством снижен. Тем не менее китайскому правительству необходимо осуществлять меры по улучшению демографической ситуации в СУАР. Для этого необходим комплекс из социально-экономических, политических, культурных реформ для создания благоприятной атмосферы в регионе, дабы избежать новых волнений и конфликтов.