Роль фигур святых жен в составе древнерусских иконных композиций XV–XVI вв. с центральным изображением святителя Николая Мирликийского и образами избранных святых

Пшеничный Петр Владимирович ORCID: 0009-0004-3704-0046 аспирант; кафедра истории отечественного искусства; Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова 119192, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, д.1, ауд. Г-420 Pshenichnyi Petr Vladimirovich Postgraduate student; Department of the History of Russian Art; Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, Moscow, Leninskie Gory str., 1, room G-420 pshenichniy321@gmail.com Другие публикации этого автора

Фигуры святых жен часто встречаются в иконографическом составе памятников средневекового искусства православных стран: в монументальных росписях храмов, в декоративно-прикладном искусстве, но особенно важную роль их образы играют в иконописи. Вариации изображений святых жен многочисленны, часто их изображают в качестве центрального сюжета памятника, с житийными клеймами, в составе избранных святых, в композициях с образом Богоматери или на полях тех произведений, где в среднике представлено изображение того или иного события Священной истории или фигуры других почитаемых святых.

Особого внимания заслуживает устойчивая традиция размещать фигуры женской святости в композиционном составе икон с центральным образом св. Николая Мирликийского. Они привносят разнообразие в иконографический замысел произведения, дополняя и расширяя смысл центрального изображения. Этот сюжет в интересующий нас период XV–XVI столетий получил широкое распространение.

Начиная с самого раннего этапа истории древнерусского искусства, иконописцы прибегали к усложненным вариантам изображения св. Николая Мирликийского, опираясь как на пришедшие из Византии типы, так и создавая собственные иконографические схемы ^{[1, с. 551]}. Это говорит о значительности данных памятников в культуре Древней Руси, о глубине и сложности их иконографического замысла. Образный строй рассматриваемых нами икон во многом определяется их иконографией.

Предметом данной работы является семантика образов святых жен в составе изучаемых композиций. Мы рассматриваем корпус памятников с центральным изображением св. Николая и фигурами избранных святых на полях, где присутствуют и образы женской святости. Поскольку отразившееся в древнерусской иконописи, на протяжении XV–XVI столетий, почитание образов святых жен достаточно устойчиво, перед нами не стоит задача упоминания всех сохранившихся икон исследуемого типа. Подробно мы остановимся на наиболее репрезенативных произведениях.

Цель настоящей статьи – на примере памятников указанного иконографического извода выявить роль фигур святых жен в этих композициях и предложить интерпретацию таких изображений. Для этого мы прибегнем к иконографическому методу исследования, позволяющему выявить те или иные нюансы композиционного построения, раскрыть духовное содержание образа. Не меньшее значение в настоящей работе имеет метод сравнительного анализа, который предполагает привлечение новейших исследований, отражающих как специфику бытования текстов житий святых жен, так и традицию их почитания в культуре Древней Руси XIV–XVI столетий ^{[2, 3, 4]}.

В иконе «Св. Николай Чудотворец, с клеймами жития и двумя избранными святыми (Параскевой и Ермолаем)», первой половины XVI в. (ГТГ) ^{[5, кат. 21]}, кроме сложных детализированных клейм, присутствует образ святой мученицы, вносящий дополнительные смысловые акценты в иконографическую программу памятника. Поскольку изображения св. Ермолая в древнерусской иконописи являются редкими и появляются в составе композиций с избранными святыми, вероятнее всего, в качестве патрональной фигуры, то, возможно, и выбор св. Параскевы также продиктован этим мотивом. Однако во многих случаях соотнесение фигур святых жен и св. Николая Мирликийского может иметь под собой иные основания.

Рисунок 1 – Св. Николай Чудотворец, со св. Параскевой и св. Ермолаем, и житием св. Николая. Первая половина XVI в. (ГТГ)

Figure 1 – St. Nicholas of Myra, with chosen saints St. Paraskevi and St. Hermolaus of Nicomedia. First half of the 16th century (Tretyakov Gallery)

Такие изображения встречаются в составе памятников, где фигура святителя Николая Чудотворца в среднике бывает представлена в разнообразных иконографических изводах: например, «Св. Никола Можайский, с праздниками и избранными святыми», второй четверти – середины XVI в. (собрание С.Н. Воробьева) ^{[6, кат. 8]}, а также в изображениях типа Николы Зарайского: «Св. Николай Чудотворец, с Деисусом и избранными святыми в клеймах», конца XV в. (Вологодский музей) ^{[7, кат. 233]} и «Св. Николай Чудотворец, с деисусным чином и избранными святыми», середины XVI в. (Архангельский музей) ^{[8, кат. 56]}.

Рисунок 2 – Никола Можайский, с праздниками и избранными святыми. Вторая четверть – середина XVI в. (Собрание С.Н. Воробьева)

Figure 2 – St. Nicholas of Mozhaysk, with biblical scenes and chosen saints. Middle of 16th century (Private collection of S.N. Vorobyev)

Нередки изображения, где избранные святые на фоне сопровождают поясной образ святителя Николая, например, «Св. Николай Чудотворец, с избранными святыми», первой трети XV в. (Новгородский музей) ^{[9, кат. 21]}, «Св. Николай Чудотворец», первой половины XVI в. (Псковский музей) ^{[10, кат. 38]} и «Св. Николай Мирликийский, с Троицей Ветхозаветной, явлением Богоматери преподобному Сергию Радонежскому и избранными святыми», первой половины XVI в. (Музей им. Андрея Рублева) ^{[11, кат. 59]}.

Рисунок 3 – Св. Николай Чудотворец, с избранными святыми. Первая треть XV в. (Новгородский музей)

Figure 3 – St. Nicholas of Myra, with chosen saints. First third of 15th century (Novgorod Museum)

Однако наиболее показательны композиции с центральным изображением св. Николая Мирликийского и образами избранных святых на полях. В качестве примера следует указать на целый ряд памятников со сходным композиционным построением: иконы второй половины XV в. (ГТГ) ^{[5, кат. 16]}, конца XV–начала XVI в. (Владимиро-Суздальский музей) ^{[12, кат. 17]}, начала XVI в. (Ростовский музей) ^{[13, кат. 31]}, первой половины XVI в. (Архангельский музей) ^{[8, кат. 44]}, первой половины XVI в. (ГРМ) ^{[14, кат. 101]}. Все эти произведения объединяет устойчивый состав немногих святых жен среди фигур избранных святых на нижнем поле. Они составляют композиционную параллель изображенному вверху деисусному чину. Тем самым подчеркивается значимость представленных внизу святых. В это время особую важность приобретают те образы женской святости, которые ассоциируются с евангельскими событиями и темой стойкости в вере (как, например, св. Параскева Пятница, св. Варвара или св. Ульяна), либо имеют ярко выраженные мотивы предстательства на Страшном суде (св. Екатерина). Данные аспекты почитания святых жен, бытовавшие еще в домонгольское время, соотносятся, не в последнюю очередь, с защитными функциями самой фигуры св. Николая, что обнаруживает глубокую символическую взаимосвязь между этими образами и фигурой мирликийского чудотворца.

Относящаяся по своему стилю к иконописи Русского Севера икона «Св. Николай Чудотворец, с Деисусом и избранными святыми», второй половины XV в. (ГТГ), представляет традиционный для этого времени вариант рассматриваемой нами иконографии. В перечисленных выше памятниках, связанных с разными уровнями заказа и зачастую отделенных друг от друга значительным хронологическим интервалом, отличительной особенностью является неизменный принцип размещения изображения св. Никиты по центральной оси с Христом и св. Николаем. Имена как мирликийского святителя, так и воина-мученика ^{[15, с. 316]} связаны с греческим словом «Νίκη» («победа») ^{[16, с. 15]}, что исследователи уже замечали ^{[16, с. 92]}. Образ св. Никиты «… по традиции особенно тесно связывался с образом Спасителя, выступал как победитель дьявола и нечистой силы» ^{[12, с. 128]}, что созвучно с восприятием святого в качестве бесогона ^{[17, с. 240]}. Зачастую эту схему сопровождает образ св. Георгия Победоносца, имеющий ту же семантику (как, например, на иконе «Св. Николай Чудотворец, с избранными святыми», конца XV– начала XVI в., из Владимиро-Суздальского музея).

Рисунок 4 – Св. Николай Чудотворец, с Деисусом и избранными святыми. Вторая половина XV в. (ГТГ)

Figure 4 – St. Nicholas of Myra, with Deesis and chosen saints. Second half of 15th century (Tretyakov Gallery)

Однако исследователи не обратили достаточного внимания на самостоятельную роль образов святых жен в составе этих памятников. Соотнесение фигуры св. Параскевы с изображением мирликийского святителя не случайно: заступничество св. Николая и его многочисленные чудеса, связанные со спасением от стихий, пленения и всевозможных опасностей, широко известны ^{[18, с. 97]}, однако и культ св. Параскевы обладает схожими мотивами покровительства.

В этом отношении показателен памятник, происходящий из Твери: боковая дверь иконостаса с изображением Деисуса, Чуда Георгия о змие, св. Никиты, побивающего беса, начала XVI в. (ГРМ) ^{[16, кат. 25]}. Здесь объединяются темы молитвенного предстояния и попрания святыми сил ада ^{[16, с. 90]}. Нельзя не отметить, что в деисусном чине на верхнем поле вместо привычной фигуры Иоанна Предтечи размещается образ св. Николая Чудотворца.

Рисунок 5 – Боковая дверь иконостаса. Деисус, чудо Георгия о змие, св. Никита, побивающий беса. Начало XVI в. (ГРМ)

Figure 5 – The iconostasis door, Deesis, George’s miracle of the serpent and St. Nicetas with demon. Beginning of 16th century (Russian Museum)

Б.А. Успенский полагает, что на славянской почве в глубокой древности, еще в эпоху распространения христианства, произошло слияние культа св. Николая и архангела Михаила: таким образом, сложилось представление о св. Николае Мирликийском как о молящемся перед Господом за православных христиан, подобно Богородице или архангелу Михаилу, что отражается и в памятниках иконографии ^{[19, с. 14-23]}.

С учетом вышесказанного, не вызывает сомнений, что иконографическая программа этой иконы была продиктована именно стремлением подчеркнуть заступничество святых перед Господом, особенно свв. Николая, Георгия и Никиты, как и немногочисленного круга святых жен.

В славянской книжности, и только в ней, сохранился рассказ о чуде св. Параскевы Иконийской, которая особо почиталась на Руси ^{[2, с. 76]}. Согласно преданию, при епископе Феодоре родной город этой святой, под названием Иконий, был осажден арабским войском, но по молитве мученицы Господь помиловал жителей, а войско неприятеля отступило ^{[3, с. 588]}. Эта особенность культа св. Параскевы сближает восприятие ее образа с защитными гранями поклонения св. Николаю, что нашло отражение в традиции «совместного прославления святых заступников и помощников в разных бедах и напастях <…> Особенностью икон, отражающих эту традицию, является единая композиционная схема» ^{[16, с. 15]}.

В иконографической программе иконы «Святитель Николай Чудотворец с Деисусом и избранными святыми», начала XVI в. (Ростовский музей) образы святых на полях размещены с нарушением иерархии святости: святители Василий Великий и Григорий Богослов представлены выше первоверховных апостолов Петра и Павла, что, вероятно, свидетельствует об экклесиологическом аспекте, привносимом в иконографический замысел памятника. Ниже святых апостолов размещены фигуры целителей Космы и Дамиана.

Рисунок 6 – Св. Николай Чудотворец, с Деисусом и избранными святыми. Начало XVI в. (Ростовский музей)

Figure 6 – St. Nicholas of Myra, with Deesis and chosen saints. Beginning of 16th century (Rostov Museum)

По мнению исследователей, о том факте, что св. Николай «… представлен как великий архиерей и глава Церкви Христовой, свидетельствуют образы Спаса Нерукотворного вверху и мучеников в нижней части иконы. Мученики, почитаемые за добровольно пролитую ими кровь во имя верности Христу, за подражание Спасителю в Его жертвенной смерти, воспринимались как те, кто стал основателем Церкви, ее “краеугольными камнями”» ^{[13, с. 130]}. Вероятно, изображение св. Николая в контексте деисусной композиции призвано подчеркнуть ту грань его почитания, которая связана с представлениями о св. Николае как о великом архиерее, проповеднике Евангелия, столпе и утвердителе истинной веры.

Апотропеическое значение образа святителя Николая Мирликийского акцентировано тем, что среди размещенных на нижнем поле фигур присутствуют изображения святых жен – Параскевы, Варвары и Екатерины, что наводит на мысль о значительности их роли в общем композиционном замысле иконы. Отметим, что по центральной оси изображается св. Екатерина, вероятно, в связи с распространившимися в культуре Древней Руси защитными аспектами ее почитания. Речь идет о популярном представлении о святой как заступнице за христиан, пребывающих на смертном одре в преддверии Страшного Суда. Согласно древним воззрениям, тот, кто обратится к этой святой за молитвенной помощью, получит отпущение всех грехов ^{[4, с. 96]}.

Исследователи отмечают, что, по сравнению с домонгольским временем, на рубеже XV–XVI столетий наступает подлинный расцвет культа св. Екатерины, связанный как с активизацией контактов Руси с посвященным св. Екатерине Синайским монастырем, так и с тем фактом, что мученица являлась покровительницей Катарины Цаккариа, приходившейся близкой родственницей Василию III, что в немалой степени способствовало статусу святой как заступницы царского рода ^{[4, с. 94]}.

Исходя из наличия указанных защитных мотивов, следует трактовать и иконографию тех памятников, где в среднике располагаются образы других почитаемых святых: речь идет о св. Георгии Победоносце и св. Никите, как, например, в иконе «Великомученик Никита, побивающий беса, с Деисусом и избранными святыми», второй половины – последней трети XV в. (собрание С.Н. Воробьева) ^{[20, кат. 22]} или «Чудо Георгия о змие, с Деисусом и избранными святыми», последней четверти – конца XV в. (то же собрание) ^{[20, кат. 29]}.

Рисунок 7 – Великомученик Никита, побивающий беса, с Деисусом и избранными святыми. Вторая половина – последняя треть XV в. (Собрание Воробьевых)

Figure 7 – St. Nicetas with demon, with Deesis and chosen saints. Second half of 15th century (Private collection of S.N. Vorobyev)

Подведем итоги. Композиции с центральным изображением св. Николая и избранными святыми вокруг него, где образы святых жен размещены на нижнем поле, представляют значительное явление в искусстве Древней Руси XV–XVI столетий. Рассмотренные нами иконы отражают устойчивую традицию. Тем более примечательно, что в композиционном составе данных памятников присутствуют изображения святых жен. Образы женской святости объединены с главной фигурой темой заступничества за православных христиан и призваны акцентировать апотропеические свойства культа представленного в среднике мирликийского святителя.