«Четыре части света: Асия на слоне, Европа на быке, Африка на лве, Америка на крокодиле, на обычных знамениях своих»: персонификации четырех континентов в русском искусстве XVIII века

Чебакова Полина Александровна ORCID: 0000-0003-4614-6964 ассистент; институт истории; Санкт-Петербургский государственный университет 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., 7–9 Chebakova Polina Assistant; Institute of History; St. Petersburg State University 199034, Russia, Saint Petersburg, Universitetskaya nab., 7-9 p.chebakova@spbu.ru Другие публикации этого автора

Появление аллегорических фигур четырех континентов в русском искусстве конца XVII – начала XVIII веков совпало по времени с живым интересом к расширению картины мира, усилением связей с иными странами и укреплением позиций Российского государства на международной арене. Эпизодически появляющиеся в конце XVII века, эти образы, наравне с персонификациями иных географических понятий, получают широкое распространение в искусстве первой четверти XVIII века, проникают в живопись, графику, декоративно-прикладное искусство, декорации триумфальных арок, возводимые по случаю торжеств. Они нередко упоминались искусствоведами: Б.Ф. Борзиным в контексте монументальной живописи Петровского времени ^[1], Е. А. Тюхменевой, указавшей на распространение персонификаций разных географических понятий, в том числе четырех частей света, в декорациях триумфальных ворот ^[2], А.А. Горбуновой, рассмотревшей отдельно персонификацию Азии ^[3]. Однако до сих пор они не были предметом специального исследования. Статья Е.Е. Агратиной ^[4], в которой они рассматриваются наиболее обстоятельно, посвящена преимущественно образам четырех континентов в западноевропейском искусстве в связи с их изучением в творчестве Дж. Валериани, и в ней не была первоочередной задача всесторонне рассмотреть это явление в русском искусстве.

Цель статьи – обобщить сведения о появлении персонификаций четырех континентов в русском искусстве XVIII века в западноевропейском контексте аллегорического представления о географии мира и универсуме. Задачами стали, соответственно, описание их иконографии и анализ их значения в конкретных произведениях искусства, в особенности в тех случаях, когда персонификации частей света появлялись вместе с персонификацией страны.

В русском искусстве начиная с конца XV – начала XVI века, как указывает В.Г. Подковырова, в иконах и лицевых Апокалипсисах существовали связанные с Космографией Козьмы Индикоплова изображения четырех ветров Апокалипсиса «в виде обнаженных человечков с трубами, которых держат в руках четыре ангела» – как отражение идеи устройства Земли, согласно которой по ее четырем углам находятся четыре народа (или четыре ветра) ^{[5, с. 86, 88-92, 94]}. Знакомая идея о четырехчастном устройстве мира логично соединилась впоследствии в светском искусстве с европейскими персонификациями четырех континентов. Изображения четырех ветров тоже появлялись, хоть и с немного другим значением – так, например, в Монплезире в углах плафона Парадного зала (1718) ^{[1, с. 66-67]} были помещены головки ветров четырех времен года, Зефира, Эвра, Нота и Борея. Такие аллегорические изображения также заключали в себе идею об универсуме.

Аллегории четырех частей света, или четырех континентов, были одними из распространенных в европейском искусстве персонификаций культурно-географических понятий наравне с аллегориями Земли (Кибелы), государств или исторических областей, крепостей, городов, рек. Их иконография отличалась вариативностью, но была узнаваема. Cреди наиболее ранних сочинений, в которых она описана, — «Иконология» Ч. Рипы 1593 года, о чем упоминает Е. Е. Агратина ^{[4, с. 82]}. Впоследствии это издание не раз переиздавалось, в том числе с изображениями.

Уже в конце XVII века в России было известно иллюстрированное издание «Географии в виде колоды карт» Ж. Демаре де Сен-Сорлен и С. делла Белла. В оригинале сочинения подобраны 48 стран – по 12 в каждой из четырех сторон света (среди стран было и изображение Московии) ^{[6, с. 206]}. Карты Демаре и делла Белла также содержат царственные изображения четырех частей света на колесницах (ГЭ, инв. № ОГ-395766, ОГ-395767, ОГ-395772). Как выявила О.А. Белоброва, Николай Спафарий подготовил перевод этого сочинения (после 1667 г. – не позднее 1675 г.), который содержит описания карт, в том числе с изображениями частей света, с пропусками для дополнения рисунками, но они не были добавлены ^{[6, с. 207-208]}.

В дальнейшем в русском искусстве основные черты персонификаций основывались на европейской иконографии, но иногда, в соответствии с возможными в европейском искусстве вариациями, менялись отдельные атрибуты или животные-символы. Как подытоживает в своем лексиконе О. Лакомб де Презель (1756) ^{[4, с. 84-85]} и вслед за ним И. Акимов, который перевел его словарь на русский язык (1763), «Азия одна из четырех частей света. Знатнейшие ея признаки суть, верблюд, кадильница и благовонными зелиями наполненные сосуды, кои поставляются по сторонам ея» ^{[7, с. 3]}; «Америка [...] представляется по большей части с луком в руке, и за плечами с калчаном наполненным стрелами; по сторону ея ящерица» ^{[7, с. 6-7]}; «Африка [...] представляется с стоящим по сторону ея слоном», «Африку часто также представляют в виде женщины, на голове коей вместо убора слоновья кожа [...]; у ног ея стоит лев» ^{[7, с. 18]}; «Европа представляется так, как Паллада в шлеме, держа в одной руке скипетр, а в другой рог изобилия» ^{[7, с. 108-109]}.

В переиздании «Символа и Эмблемата» — первого сборника эмблематических изображений с девизами, переведенными в том числе на русский язык, опубликованном по заказу Петра I в Амстердаме (1705) — Н.М. Амбодик-Максимович (1788) приводит иконографию «четырех главнейших частей света» (в том числе сторон света, то есть Севера, Востока, Юга и Запада), отсутствовавших в первом издании. Эта часть написана под влиянием сведений из «Иконологического лексикона» 1756 года, где также содержится описание плафона «ле Брюна» в Версальском дворце с четырьмя континентами (как указывает Е.Е. Агратина, авторами этих композиций были на самом деле Ш. де Лафосс и Г. Бланшар ^{[4, с. 85]}): «Азия изображается в виде жены облеченной в голубую одежду и в желтую епанчу, [...] сидящей на верблюде [...]; в одной ея руке ящик с благовонными зелиями»; «Америка представляется в образе смуглой и свирепой жены, сидящей на черепахе, [...] одетой в юпку соделанную из разноцветных перьев»; «Африка изображается в виде Арапки, полунагой, сидящей на слоне, осеняемой подсолнечником»; «Европа изображается на подобие Паллады в шлеме, держащей в руках скипетр и рог изобилия, со стоящим возле нее конем» ^{[8, с. LVII-LVIII]}. Это словесные описания изображений, которые в русском искусстве появлялись и раньше, и служили они для пояснения уже известных аллегорических фигур.

А.А. Горбунова в статье, посвященной аллегории Азии, опираясь на описание Н. Чаева ^{[9, с. 35]}, отметила, что впервые изображения частей света появились в России в конце XVII века, в убранстве несохранившегося Коломенского дворца Алексея Михайловича, где «над хоромами его Царского Величества были щиты, в коих Европа, Африка и Асия были написаны» ^{[3, с. 85]}.

Большее распространение они приобретают в Петровское время. Персонификации четырех частей света присутствовали в виде театральных персонажей в драме первой четверти XVIII века – в «Царстве мира», «Торжестве мира православного», «Образе победоносия», а также в «Пьесе о воцарении Кира» ^{[10, с. 310-311]}.

А. Колларт по оригиналу М. де Воса. Европа. 1586‒1591. Рейсмюсеум, инв. № RP-P-BI-6063.
Источник: © Rijksmuseum, Amsterdam.

Встречаются случаи прямого копирования европейской иконографии, например, «Карта полушарий», созданная «тщанием Василия Киприанова» (1707, ГИМ, инв. № И III 25938), где по углам размещены изображения частей света. Удалось установить, что иконографическим источником для них послужили голландские гравюры или копии с них (А. Колларт по оригиналам М. де Воса, 1586‒1591, Рейсмюсеум, инв. № RP-P-BI-6060 – № RP-P-BI-6063). И. А. Осипов указывал на похожие рисунки частей света в оформлении карт «Изображение земного круга», или «Orbis Terrarum Typus», П. Планциуса (1594) и Н. Пискатора (1650-е гг.) ^{[11, с. 21]}. Персонификация Америки представлена полуобнаженной, восседающей на ящере, Европа – сидящей в модном платье, с короной и скипетром, Азия – в восточном одеянии, верхом на верблюде, с кадильницей в руке, Африка – полуобнаженной и восседающей на крокодиле.

А. Колларт по оригиналу М. де Воса. Азия. 1586‒1591. Рейсмюсеум, инв. № RP-P-BI-6061.
Источник: © Rijksmuseum, Amsterdam.

К этому периоду относится и появление персонификаций четырех частей света, созданных по аналогии с европейскими образцами, в монументальной живописи. Их можно видеть на овальных изображениях на стенах Зеленого кабинета Летнего дворца Петра I (1713-1714 гг.) – по мнению Б.Ф. Борзина, в знак желания поддерживать торговые и культурные связи ^{[1, с. 105-107]}. Изображение Европы в виде женщины в короне, с рогом изобилия имеется на гравюре, которую Б.Ф. Борзин атрибутировал А. Зубову (начало XVIII века, ГМИИ), упоминая ее как аналогию несохранившимся аллегориям четырех континентов в убранстве монументальной живописи временных сооружений – триумфальных ворот ^{[1, с. 155, 159, 203]}.

Персонификации частей света появлялись и в качестве иллюстраций к научной литературе. Перевод книги Иоганна Гюбнера «Земноводнаго круга краткое описание» 1719 г. ^[12] содержит четыре иллюстрации в начале каждого из разделов. Шмуцтитул «Европы описание» – это изображение восседающей молодой женщины в богатых одеждах, в короне и со скипетром, с моделью храма в руке и лошадью на фоне, с атрибутами наук и искусств. Гравюра снабжена надписью «Сия трех частей в мудрости царица: В храбрости в силе как в звездах денница». В «Материалах для библиографии русских иллюстрированных изданий» 1910 г. эта фигура была определена как аллегорическая фигура Христианства ^{[13, с. 27-28]}. На шмуцтитуле «Америки описание» представлена полуобнаженная аллегорическая фигура с распущенными волосами, в уборе и юбке из перьев, над которой слуга держит зонтик (изображение сопровождает надпись «Что пользует сим множество богатства: егда не имут мудрости изрядства», являющаяся реминисценцией на поучительные слова из азбуки К. Истомина ^{[14, с. 67]}). Шмуцтитулы, посвященные Азии ^{[3, с. 89]} и Африке, не содержат привычных женских персонификаций, а представляют жанровые сценки с торговцами. Изображения трех континентов (Европы, Азии, Африки) ^{[15, с. 93]} в коронах и со скипетрами присутствуют и на гравированном А.Ф. Зубовым фронтисписе издания «Книга Систима, или Состояние Мухаммеданския религии» Д.К. Кантемира 1722 г. (РНБ, инв. № 540, шифр РНБ: П-715).

Эти персонификации были востребованы и в торжественных государственных праздниках и церемониях. Скульптурная аллегорическая фигура Европы вместе с персонификацией России оплакивала смерть Петра I в его «Castrum Doloris» и осталась запечатленной на гравюре А.И. Ростовцева по рисунку М. Г. Земцова («Погребальная зала» Петра I в Зимнем дворце, 1725, Архив Санкт-Петербургского института истории РАН ^{[16, p. 281]}): «первая из оных статуя [...] предъявляет Россию плачущуюся», «по левую сторону изобразует Европу, сетующую о лишении Августейшаго Монарха» ^{[17, с. 5]}.

Распространенные в Петровское время, персонификации частей света остались востребованы и после смерти Петра I. Чаще всего они соответствовали западноевропейской иконографии. Мастерами Петербургской шпалерной мануфактуры в 1730-40-е гг. неоднократно создавались серии шпалер с изображениями четырех частей света ^{[18, с. 45-46; 3, с. 87; 19, с. 36-49; 4, с. 89]}.

Такие образы были востребованы и в искусстве триумфальных врат. Персонификации Европы и Азии присутствовали на триумфальных воротах, созданных к коронации Петра II ^{[2, с. 129, 131-132]}. Иногда в монументальной живописи композиции повторялись. Аллегории четырех частей света были изображены на триумфальных воротах к коронации Екатерины I (1724): «Четыре части света, Европа, Азиа, Африка, Америка, седящие при земном глобусе, из них же весело хвалящеяся Европа, имеющея на персех вензловое Ея Императорскаго Величества имя, надписание: Мне вящше всех» ^{[2, с. 231]}. Программа триумфальных ворот к коронации Екатерины I была повторена в 1742 году ^{[2, с. 31]}. Согласно описанию коронации Елизаветы Петровны, на Триумфальных воротах от Московского купечества в Земляном городе на Мясницкой улице на одной из картин в левой части «с входу передней фасады» триумфальных ворот были изображены четыре части света ^{[2, с. 108]}. Причем была создана намеренная визуальная отсылка к четырем царствам в составе Российской империи: симметрично картине с четырьмя континентами с правой стороны на фасаде ворот были изображены четыре царства, приносящие имени императрицы карту земель Российского государства, как и в 1724 году. Примечательно, что в начале XVIII века 3 царства в составе Российской империи в издании «География или краткое земного круга описание» (1716) описывались как одна из шести частей Азии: «Сию же часть Асию, разделиша нецыи [некоторые] в шесть частеи от них же первая под властию великих государеи и цареи Московских, как царства: Казанское, Астраханское, и земли меж Доном и Волгою, также великое и зело пространное царство Сибирское, еже до самых славных стен государства Китаискаго достизает» («Географиа или Краткое земнаго круга описание» (М., 1716), с. 58-59). Е.Б. Дедова, говоря о фейерверке 1755 года, отмечает, что аллегорические фигуры четырех царств – это своего рода «локальное переложение» мотива с персонификациями четырех частей света ^{[20, с. 92]}. Описание триумфальных ворот на Мясницкой улице повторяет формулу 1724 года: «Четыре части света, Европа, Азия, Африка, Америка, сидящие при земном глобусе, из них же особливо весело себя оказывает Европа, имеющая на персех вензловое Ея Императорского Величества имя. Надписание: Мне вящше всех» ^{[21, с. 144]}. Увенчивала композицию триумфальных ворот картина «с персоной Ея императорского величества», и таким образом на главном фасаде была ясно показана взаимосвязь рифмующихся между собой картин: с одной стороны, четыре континента показывали почтение перед императрицей, с другой стороны, четыре царства в составе Российской империи поклонялись ее имени.

Персонификации частей света появлялись не только в аллегорических композициях в разных видах искусства. Традиционные атрибуты персонификаций использовались и для костюмированного портрета ^{[22, с. 156-157]}. Среди 11 пастельных аллегорических портретов Ж.-Ф. де Самсуа из серии изображений фрейлин и статс-дам из штата Петра Федоровича есть портреты девушек в виде Европы, Азии ^{[23, с. 128-129]} и Америки (1756, ГМЗ «Петергоф»). На этих портретах девушки изображены с узнаваемыми атрибутами аллегорий континентов: Европа (Мария Павловна Нарышкина) – в крепостной короне и с рогом изобилия, Америка (Матрена Герасимовна Теплова) – в платье и головном уборе, украшенных разноцветными перьями, с колчаном за спиной, Азия (Мария Яковлевна Грузинская) – с курильницей в руке, в богатом платье и диадеме с вуалью и эгретом.

Персонификации частей света в русском искусстве всегда апеллировали к славе Российской империи, к ее важности на мировой арене. При этом не имело значения, появлялись они вместе с персонификацией России (или ее правителя) или же без них. Персонификации четырех частей света представляли собой символ универсума и должны были показывать всеобщее восхищение и готовность приветствовать Российское государство. В «Преславном торжестве свободителя Ливонии» Иосифа Туробойского (1704) – описании триумфальных врат в Москве – об этом сказано так: «правая страны врат картина содержит Весту (яже в древних бе началница земли, о четырех стран земли, сиречь Асии, Европы, Африки, Америки), венцы, знамения, почести приемлющую. Зри убо понеже под видом ея разумеем Россию», которая от иных государств получала «приветствование», «торжеств прославление» и «удивление» ^{[15, с. 166-167]}. Персонификации частей света выступали в амплуа приветствующих дарителей, причем их символы (слон, бык, лев, крокодил) названы «обычными», то есть должны были быть известны образованному зрителю: «сей убо Российской Весте [...], кругом ея седящия четыре части света: Асия на слоне, Европа на быке, Африка на лве, Америка на крокодиле, на обычных знамениях своих, приносят венцы, знамения приветствования, силы и благодати Божия» ^{[15, с. 166-167]}. Примечательно, что впоследствии эти «обычные» животные-символы могли быть заменены на другие. Чаще всего слон ассоциировался с Африкой, верблюд – с Азией. С Европой, помимо быка, могла изображаться лошадь. Африка и Америка могли быть изображены с некими ящерами, из-за чего их не всегда легко отличить друг от друга. Е.Е. Агратина отметила такую тенденцию в европейском искусстве ^{[4, с. 86, 92]}. Соответствие атрибутов и различие фигур было вторичным, первичной была сама идея о четырехчастном универсуме. В начале XVIII века могла быть даже высказана идея преклонения перед Петром I всего мира в лице четырех частей света, которая носила характер «панегирической гиперболы» и была благопожелательной формулой: «Пособствуеша ему врагов истребити, / Африку, Америку, Азию, случити / С Европою, да будет едина держава, / Царя Петра каменя и едина слава» (Иоанн Максимович, «Алфавит собранны, рифмами сложенны, от святых писаний, издревних речений...», 1705) ^{[15, с. 54-56]}. В пьесе «Свобождение Ливонии и Ингерманландии» (1705) Фортуна обещает все четыре стороны света Ревности Росской, то есть Петру I: «все четырех частей ей отдает светы, обещаяся и самых их отдати» ^{[24, с. 102]}.

Идея торжества Российской империи, которое наблюдают четыре части света, была продолжена и в дальнейшем, после Петровского времени. В панегирике «Образ торжества Российского» (1742) были представлены «Россия на торжественной колеснице. Европа и Азия главы под руки ея преклонили, глас простри на Африку и Америку», показывая таким образом свое желание ей служить ^{[10, с. 311-312]}. М. П. Одесский, акцентируя внимание на персонификации Америки, приводит сведения об аллегориях четырех континентов в русской драме и одической поэзии начала – середины XVIII века, в том числе у М. В. Ломоносова ^{[10, с. 310-317]}. Е. Е. Агратина вслед за Е. Б. Дедовой ^{[20, с. 186]} отмечает, что персонификации четырех континентов в фейерверках елизаветинского времени показывали персонификации Российской империи свое восхищение и уважение ^{[4, с. 89]}. Так, на новогоднем фейерверке 1756 года величие России наблюдали, кроме персонификаций ее земель, олицетворенные континенты, то есть – весь мир и все человечество ^{[20, с. 185-187]}: «при сем случае, показываяся по обе стороны ХРАМА четыре части света, взирают с удивлением и почтением на оной ХРАМ и на стоящую пред ним РОССИЮ, а именно: по одну сторону ЕВРОПА на белом тельце сидящая в веселом образе изъявляющем желание ея к снисканию у России дружества. АЗИЯ ниско приклонившаяся подносит восточныя свои сокровища: по другую сторону АМЕРИКА с открытым до половины лицем стоящая на одном колене, АФРИКА показывающая на себе вид превеликаго удивления» (Я.Я. Штелин, «Описание и изъяснение увеселительнаго фейерверка... во изъявление всеподданнейшаго при вступлении в Новый год поздравления сожжен пред новым Зимним императорским домом в Санктпетербурге в первый вечер 1756 года», 1756). На гравюре расположение персонификаций в действительности другое: слева от центра изображены Африка с ящером (крокодилом?) и Европа на тельце, с храмом в руке, справа – Азия с верблюдом и кадильницей и Америка в головном уборе и юбке из перьев, с луком и с трудно различимым животным.

Во второй половине XVIII века персонификации четырех сторон света продолжали использовать, но эпизодически. Иконография могла меняться. На новогоднем фейерверке 1759 года в пятом явлении, запечатленном на гравюре, части света были представлены в виде маленьких детей, а не взрослых женщин, причем без животных-символов, и Европу при этом изобразили в виде мальчика в современном придворном костюме. В фейерверке четыре континента сопровождали аллегорическую фигуру эмоции, которую, по всей видимости, и должны были испытывать ^{[25, с. 902]}: «Удивление с четырьмя чадами, которые представляют четыре части света в различном одеянии» («Аллегорическое изображение фейерверка... в новый год 1759, представленнаго пред Императорским Зимним домом», 1759). Вместе с Победой они были частью окружения персонификации России, торжественно выносящей два щита – гербовый и вензловый, с именем императрицы. Этот вариант иконографии был, вероятно, заимствован из западноевропейского искусства, где существовали изображения четырех континентов в детском возрасте. Таковы гравированные титульные листы «Кибела и География рядом с глобусом с персонификациями четырех континентов» Лоренса Шерма из атласа 1706 г., Рейксмюсеум (титульный лист издания: Frederik de Wit, Atlas Maior, Amsterdam, 1706), и «Аллегорическая сцена с Нептуном и персонификацией в городовой короне» из атласа 1749 г., Рейксмюсеум (титульный лист издания: Jean Rousset de Missy, Nouvel atlas geographique & historique, 1749).

Шерм Л. Титульный лист издания: Frederik de Wit, Atlas Maior, Amsterdam, 1706. Рейсмюсеум, инв. № RP-P-1982-1465. Источник: © Rijksmuseum, Amsterdam.

Самое внушительное монументальное произведение, визуализирующее эту идею, ‒ центральная композиция плафона Большого зала Царскосельского дворца Дж. Валериани «Триумф России» (или «Аллегория о блаженстве царствования императрицы Елизаветы Петровны», 1753-1755 ^{[26, с. 117]}). Замысел плафона предполагает восхищение четырех континентов (и разных народов мира, представленных рядом с ними на балконах ^{[27, с. 339, 343]}) перед персонификацией России или ее правителем. Валериани хорошо знал иконографию четырех континентов: известен его эскиз с изображением Аполлона на колеснице и аллегорий четырех частей света (1750), созданный им, как считает Е.Е. Агратина, в соответствии с западноевропейской иконографией для плафона или театральной машины ^{[4, с. 90-94]}. Центральная часть плафона, замененного в середине XIX века на копию работы Ф. Вундерлиха и Э. Франчуоли, погибла в годы Великой Отечественной войны и во время реставрации Царскосельского дворца была воссоздана бригадой художников-реставраторов во главе с Я.А. Казаковым ^{[26, с. 126-127, 132-133]}, в том числе на основе описания плафона ^{[28, с. 56-67]}, составленного Дж. Валериани и приведенного А. Бенуа в книге «Царское село в царствование Елизаветы Петровны»: «В центре. Россия, восседающая посреди щитов с гербами Королевств и Провинций ее Империи» ^{[29, с. 21-22, с. 104-105]} (или «государственных и губернских гербов Империи» ^{[26, с. 119]}); при этом были изображены «в нишах четырех углов – аллегории четырех частей света, свидетельствующие свое справедливое восхищение героическими Доблестями Ее Императорского Величества» ^{[29, с. 21-22, с. 104-105]}.

Свидетельствовать свое почтение России части света могут и поодиночке. На внутренней стороне крышки табакерки с многоцветной росписью (1760-е гг., ИФЗ ^{[30, с. 62]}) предположительно, персонификация Европы, изображенная в короне и с лошадью, подает масличную ветвь Екатерине II в образе Паллады, свидетельствуя ей свои добрые намерения. В европейском искусстве также встречаются композиции, где демонстрируется почтение четырех частей света персонификации страны или ее правителю – например, это гравюра «Персонификация Республики Семи Объединенных Нижних Земель в окружении аллегорических фигур» (Бернар Пикар, 1722, фронтиспис книги «Histoire des Provinces-Unies des Pays-Bas» (J. Le Clerc, 1723), Рейксмюсеум, инв. № RP-P-OB-51.557), где аллегории Африки, Азии и Америки подходят с дарами к персонификации Европы с рогом изобилия, сидящей у ног аллегории Нидерландов. Также это мраморный рельеф для зала заседаний здания Ост-Индской компании «Британия с дарами Востока» (Дж. М. Рисбрак, 1729-1730, Британская библиотека), на котором к восседающей Британии подходят три женщины – Индия (представляющая Азию), Африка и Ближний Восток, причем Индия подносит ей ларец с дарами ^{[31, p. 33-34]}. Аллегорический портрет Карла II Испанского (Ромейн де Хоге, 1690–1700 гг., Рейксмюсеум, инв. № RP-P-1885-A-9011) содержит мужские персонификации Африки и Азии, несущие рог изобилия, и персонификацию Америки, предлагающую королю свои дары. Это не иконографические источники для конкретных произведений, а параллели. Но обилие подобных аллегорических композиций свидетельствует о том, что такой вариант иконографии был устойчив и мог быть известен в России.

В XVIII веке визуальные и вербальные искусства были взаимосвязаны и влияли друг на друга. Иконография персонификаций частей света могла влиять на их описания в литературе, где они тоже появлялись в антропоморфном обличии. Так, в оде Г.Р. Державина «На отсутствие ея величества в Белоруссию» (1780), прославляющей Екатерину II, появляется персонифицированная Европа с намеком на иконографию аллегорической фигуры части света, приносящей дары правителю: «И, простря Европа длани, / Пусть тебе, на место дани, / Благодарность принесет» ^{[32, с. 95-101]}. Здесь персонификация части света используется в том же ключе, что и в изобразительном искусстве: радующаяся, поклоняющаяся, приносящая дань или дары персонификация части света должна была обозначать величие страны в лице ее правителя.

В сборнике M. Д. Чулкова «Пересмешник, или Славенския сказки» (1784) приводится словесное описание этих аллегорий (а также персонификаций четырех сторон света) как части волшебного мира острова Аропы, которые были созданы под влиянием их иконографии в искусстве: «важная и благородная Европа сидела на пушках; на голове ея блестящий шлем украшен был белыми перьями, в золотом кирасе [...]. В одной руке держала она скипетр, а в другой рог изобилия; по сторону был не обузданной конь, а по другую лежали книги, знамена, шлемы и щиты»; сбоку от нее стояла «гордая и суровая Азия, на голове ея белая чалма с желтыми полосами, обтыканная по местам цаплиными перьями, платье голубое, сверх котораго желтая епанча; в одной руке держала она сосуд с благовонными зелиями, а в другой щит с прибывающею Луною. Пред нею лежали литавры, барабаны, сабли, луки и стрелы, а по сторону ея стоял верблюд». Перед Европой стояла «черная Африка: над нею виден был подсолнечник, отчего казалася она вся в тени. Она была по пояс нагая, на руках у нее жемчужные зарукавья и в ушах по одной крупной жемчужине. В правой руке держала она Скорпиона, а в левой рог изобилия; подле ея виден был маленький слон». После Азии в этой воображаемой картине следовала «смуглая и свирепая Америка; голова ее убрана была разноцветными перьями на подобие венка, и только один пояс из таких же перьев прикрывал ее до колен; вооружена она была луком и стрелами; подле ея видна была ящерица» (М.Д. Чулков. «Пересмешник, или Славенския сказки» (Ч.3., М., 1784), Глава III, «Вечер 33. Продолжение похождений Алима и Асклиады», с. 33-34). Е. М. Дзюба отмечает, что М. Д. Чулков подробно описывал в своем произведении волшебные пространства с аллегориями, будучи под впечатлением от увиденных дворцов и парков екатерининских вельмож ^{[33, с. 149]}. Он мог ориентироваться на живописные изображения, театральные представления и, по нашему предположению, на иконологические лексиконы (он и сам являлся автором «Краткого мифологического лексикона» 1767 года). Описание персонификаций четырех частей света у колесницы Аполлона у него во многих деталях сходится с описаниями изображенных «ле Брюном» в Версальском дворце четырех континентов из «Иконологического лексикона» О. Лакомба де Презеля ^{[7, с. 3]} и похоже на творческое цитирование прочитанного им в лексиконе: «Ле Брюн изобразил ея [Америку] в виде смуглой и свирепой женщины, сидящей на черепахе, в одной руке держит дротик, а в другой лук; на голове имеет убор из разноцветных перьев и такую ж юпку, от пояса до колен висящую» ^{[7, с. 6-7]}; «Ле Брюн в королевских покоях в Версалии изобразил Европу в виде сидящей на пушках женщины, которой вид показывает нечто великое, благородное и милосердое; на голове у ней шлем, украшенной большими белыми перьями. Вместо одеяния на ней золотой кирас» ^{[7, с. 108-109]}; «на голове у ней [Азии] белая челма с желтыми полосами, украшенная цаплиными перьями» ^{[7, с. 3-4]}; «над нею [Африкой] виден подсолнешник, от чего она вся в тени находится. [...] Вместо серег [...] по одной крупной жемчужине, на руках у ней богатыя зарукавья» ^{[7, с. 18]}.

Предположительно, персонификации в театре и театрализованных празднествах тоже создавались по аналогии с живописными аллегориями. Например, по сюжету балета «Новые аргонавты» Г. Анджолини (1770) «диван» Оттоманской Порты, представленный «во образе многоглавныя гидры», держал «скованных Асию, Африку и Европу» (Г. Анджолини, «Новые аргонауты: Балет пантомимо-аллегоричный, представленный на Императорском театре сентября 24 дня 1770 года...», СПб., 1770). Персонификации четырех континентов оставались актуальны во второй половине XVIII века и для праздничных торжеств. Во время празднования мира с Оттоманской Портой в Вологде 10 июля 1775 года во время процессии сначала хор представлял торжествующую Россию («во первых несен был знак торжествующей России, на котором изображено было, – в средине Россия в образе девицы, стоящей под балдахином, [...] поющей Моисейскую песнь, [...] правою рукою сыплющей благовонный фимиам [...], а левою рукою изобразующей неизглаголанную радость» ^{[34, с. 532]}), а после шествовали четыре семинариста, «изобразующие четыре части света» ^{[35, с. 330]}: «одетые в белое длинное платье, украшенное золотым газом», четыре ученика держали в руках зеленые ветви, украшенные цветами, «имея на главах своих венки и географических оных частей знаки» ^{[34, с. 533]}. Сопровождалось шествие кантом, в том числе с упоминанием частей света: «Европа с радостнейшим ликом / Сему дивится и поет, / В весельи Азия великом / Венцы похвальные плетет, / А Африка руками плещет, / Америка весельем блещет, / Екатерину все поя» ^{[34, с. 586]}.

Завершает панегирическую тему четырех частей света в русском искусстве XVIII века их появление в скульптурном убранстве Адмиралтейства — грандиозного ансамбля, подводящего итог предшествующему столетию. У Невских павильонов на высоких пьедесталах ^{[36, с. 34]} были помещены сидящие фигуры Европы (в шлеме, в античных одеяниях, со скипетром и рогом изобилия, автор – В.И. Демут-Малиновский ^{[36, с. 36]}), Азии (в чалме и с курильницей, со знаменами у ног, автор – С.С. Пименов ^{[37, с. 42-43]}), Африки (полуобнаженной, с луком и стрелой в руках, со львом у ног, автор – А.А. Анисимов ^{[36, с. 37]}) и Америки (полуобнаженной, мускулистой, с головным убором из перьев, луком, колчаном, опирающейся правой рукой на древко, автор – С.С. Пименов ^{[37, с. 42-43]}). Они были убраны в 1860 году ^{[36, с. 37]} и известны по воспроизведению в альбоме «Высочайше утвержденные в 1806 г. чертежи и рисунки здания Санкт-Петербургского Главного Адмиралтейства со всеми его частями, строением к окончанию приводимыми, сочиненные Императорской Академией Художеств старейшим профессором архитектуры и Главным Адмиралтейств Архитектором статским советником Захаровым, собранные и изданные Императорской Академией Художеств адъюнкт профессором архитектуры Гомзиным и инженер-подполковником Дейриардом» (1815, ГИМ, инв. № ИА 303/9). В скульптурную программу Адмиралтейства вошли также персонификации четырех ветров – Южного, Северного, Восточного и Западного, поставленные над башенной колоннадой ^{[36, с. 33]}.

Персонификации четырех частей света получили широкое распространение начиная с Петровского времени, когда в России активно осваивался западноевропейский художественный опыт. На протяжении всего XVIII века художники ориентировались на европейские образцы и лексиконы. Со второй половины XVIII века интерес к этим аллегорическим фигурам, как и интерес к богатому иносказательному языку барокко, начинает постепенно угасать, и они появляются реже. В тех случаях, когда персонификации четырех континентов появлялись в русском искусстве XVIII века, они, как полагалось театральным персонажам, показывали специальный набор эмоциональных реакций. Веселие, удивление, восхищение, почтение – вот те эмоции, которые предписывалось испытывать персонификациям частей света в аллегорических композициях. В самых значимых из сохранившихся примеров они присутствовали при важнейших для страны событиях и являлись почетными зрителями торжества Российской империи и ее могущественного государя. Само присутствие четырех континентов в аллегорической композиции, даже если они и не были представлены активно выражающими свое восхищение, служило цели прославления правителя.