Международно-правовые средства защиты прав человека в условиях чрезвычайных ситуаций в сфере охраны здоровья

Маличенко Владислав Сергеевич ORCID: 0000-0003-3136-8054 кандидат юридических наук старший научный сотрудник отдела социального законодательства, Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; Научный сотрудник Института исследований национального и сравнительного права, Высшая Школы экономики 117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская Ул, 34 Malichenko Vladislav Sergeevich PhD in Law Senior Researcher of the Department of Social Legislation, Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation; Researcher, Institute of National and Comparative Legal Studies, Faculty of Law, National Research University “Higher School of Economics” 117218, Russia, Moscow, Bolshaya Cheremushkinskaya Str., 34 vlad.malichenko@gmail.com Другие публикации этого автора

Глобальные угрозы в сфере охраны здоровья.

Сквозь десятилетия под влиянием процессов глобализации, социально-экономических потрясений сформировался ряд системных проблем в сфере охраны здоровья человека на международном уровне, определивших переосмысление роли здравоохранения в реализации концепции всеобъемлющей системы международной безопасности и обеспечении основополагающих прав человека. Угрозы и вызовы, приобретающие характер чрезвычайных ситуаций, возникающих под влиянием процессов глобализации, не ограничиваются государственными границами и требуют скоординированного межсекторального взаимодействия, что приводит к стремительному увеличению числа различных участников международных отношений.

Среди многообразия различных форм проявления чрезвычайных ситуаций отдельного внимания заслуживает угроза распространения инфекционных заболеваний. Международные медико-санитарные правила (ММСП), пересмотренные ВОЗ в 2005 г. вводят понятия «чрезвычайная ситуация в сфере общественного здравоохранения, имеющая международное значение» (чрезвычайная ситуация международного значения), означающее экстраординарное событие, представляющее риск для здоровья населения в других государств в результате международного распространения болезни и предполагающее скоординированные международные ответные меры.

Инфекционные заболевания исторически являлись основой последовательного развития международно-правового регулирования сферы охраны здоровья. Начиная с середины XIX века Европейские страны искали способ разработки унифицированных механизмов противодействия распространению инфекционных заболеваний вследствие развития торговых отношений со странами Азии и Ближнего Востока, что привело к проведению первых Международных конференции по санитарии и разработки соответствующих международных конвенций. Примечательно, что изначально основным вызовом при согласовании положений Международных конвенций по санитарии было уменьшение возможного влияния карантинных мер на торговые отношения между странами.

Парадоксально, но по прошествии 150 лет инфекционные заболевания вновь выступили индикатором систематических проблем международно-правового регулирования охраны здоровья и международной системы защиты прав человека. За последние годы было зарегистрировано более 30 случаев возникновения и распространения инфекционных заболеваний, 7 из которых получили статус «чрезвычайной ситуации международного назначения» ^{[11, 147–152]}. Пандемия коронавирусной инфекция COVID-19 оказала катастрофическое влияние на социально-экономические показатели каждого государства, вследствие нагрузки на систему здравоохранения и необходимости введения карантинных мер, превосходя экономические потери от мирового финансового кризиса 2008 г. Только в 2020 г. общие экономические потери государств по данным Международного валютного фонда составили более 11 трлн. долл. США, а мировой показатель ВВП сократился на 4,9%. Пандемия COVID-19 стала индикатором, выявившим систематические проблемы в системе глобального управления здравоохранением, а также проблемы организации оказания медицинской помощи и обеспечения прав человека, что, в частности, отмечено в недавнем Заявлении Комитета по экономическим, социальным и культурным правам (далее — КЭСКП) о пандемии коронавирусной инфекции (COVID-19) и экономических, социальных и культурных правах ^[1].

Среди основных проблем международно-правового реагирования на чрезвычайные ситуации международного значения необходимо выделить: отсутствие глобального лидерства в координировании инициатив в сфере обеспечения охраны здоровья; устаревшие механизмы информирования и введения ограничительных мер при возникновении пандемий; отсутствие системы устойчивого финансирования разработки вакцин; необходимость внедрения механизмов привлечения к ответственности государств за намеренное сокрытие данных о распространении инфекционных заболеваний или распространении инфекционных агентов искусственного происхождения, невозможность исполнения гарантий обеспечения основополагающих прав человека ^{[4, 174–197]}.

Ответственность ТНК за нарушение прав человека.

Роль ТНК в обеспечении доступа к вакцинам, лекарственным средствам и иным технологиям здравоохранения неоспорима. Являясь основным источником инвестиций в разработку новых технологий здравоохранения, деятельность ТНК может приводить не только к внедрению новых технологических решений в сферу охраны здоровья человека, но и к систематическому ограничению обеспечения основополагающих прав человека.

В основополагающих нормативно-правовых актах универсального и регионального характера по защите прав человека сформулированные положения, косвенно устанавливающие обязательства ТНК в отношении обеспечения защиты прав человека. В частности, в преамбуле Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ) сформулировано, что «каждый орган общества», под которым следует понимать ТНК, должен стремиться содействовать уважению прав и свобод, установленных Декларацией ^{[2, 178-181.]}. Также в Замечании общего порядка № 24 2017 г. подчеркивается, что государства-участники имеют основанные на ст. 2 МПЭСКП экстерриториальные обязательства по принятию мер для предотвращения и борьбы с нарушениями прав человека, происходящими за пределами их территорий вследствие деятельности хозяйствующих субъектов, над которыми они могут осуществлять контроль. Проблема ответственности ТНК за обеспечение права человека на здоровье неоднократно системно рассматривались в рамках специальных процедур Совета по правам человека и договорных органов по правам человека ^[13,14].

Представленные обязательства предполагают не только обеспечение права человека на здоровье, но также и обеспечение права на пользование достижениями научного прогресса, сформулированного в ст.15 МПЭСКП. Согласно позиции КЭСКП под результатами научного прогресса необходимо понимать использование достижений науки в интересах решения конкретных проблем и удовлетворения конкретных потребностей населения ^{[3, 7-11]}. Принимая во внимание роль ТНК в разработке вакцин и иных технологий здравоохранения отдельное внимание необходимо уделить докладу «Право на использование результатов научного прогресса и его применения» (Венецианское заявление). В документе сформулирована необходимость поиска баланса между правом индивида пользоваться результатами научного прогресса и правами общества делиться подобными достижениями, несмотря на основную роль частных компаний в обеспечении научного прогресса. В документе также подчеркивается, что право на пользование результатами научного прогресса является важным инструментом воздействия на ТНК в целях обеспечения доступа к исследованиям и разработкам для поддержания необходимого баланса в доступе к препаратам, отвечающим потребностям системы здравоохранения.

Исследую особенности обеспечения баланса публично-правовых и частно-правовых гарантий при противодействии чрезвычайным ситуациям отдельного внимания заслуживает вопрос применения правового режима охраны интеллектуальной собственности. Механизмы патентной защиты, а также другие правовые механизмы защиты исключительных прав на разработанную технологию оказывают благоприятное влияние на привлечение инвестиций, необходимых для проведения исследований и подготовки производства, но вместе с тем позволяют производителям определять цену на продукцию, что зачастую формирует существенную экономическую нагрузку на бюджет здравоохранения каждого государства. Кроме того, исключительные права на технологию являются сдерживающим фактором при необходимости производства больших объемов лекарственных средств, вакцин и иных технологий здравоохранения в условиях чрезвычайных ситуаций. Признавая данный барьер международные организации в своих документах неоднократно подчеркивали, что нормы защиты прав интеллектуальной собственности не должны преобладать над обязательствами по обеспечению всеобщего и справедливого доступа к вакцине против COVID-19, а интеллектуальная собственность в целом является социальным продуктом, направленным на выполнение социальной функции.

Обобщая позицию, представленную в документах международных организаций, следует сделать вывод, что обязательства в отношении обеспечения права человека на наивысший достижимый уровень здоровья и права на пользование результатами научного прогресса, сформулированные в МПЭКСП, а также иных международных договорах, распространяются на ТНК.

Международно-правовые средства обеспечения права человека на здоровье.

Доступ к технологиям здравоохранения является одним из основных элементов, определяющих эффективность противодействия угрозам и вызовам в сфере охраны здоровья и, как следствие, обеспечение права человека на наивысший достижимый уровень здоровья. Показатель доступности технологий здравоохранения находится в прямой зависимости от наличия баланса между публично-правовыми гарантиями обеспечения права человека на здоровье, сформулированными в международных договорах универсального характера и актах внутригосударственного права, и частноправовыми гарантиями по охране исключительных прав ТНК медицинской и фармацевтической промышленности.

В условиях чрезвычайной ситуации важным фактором повышения доступа к технологиям здравоохранения является своевременность разработки, что как правило не представляется возможным осуществить заблаговременно, ввиду готовности производителей инвестировать в разработку только при наличии гарантированной прибыли в будущем. Прогнозировать необходимый объем инвестиций в разработку на начальных этапах невозможно, так как на практике лишь единицы первоначально отобранных молекул лекарственных препаратов или прототипов медицинских изделий добираются до момента регистрации. Научному сообществу часто заблаговременно известно о существовании вируса или бактерии возбудителя заболевания, но ввиду отсутствия надлежащих механизмов перспективной оценки патогенности, но, что более вероятно потенциального рынка сбыта, исследования для разработки вакцин или иных технологий здравоохранения не были инициированы. Так, первый коронавирус человека был описан в 1960-х гг. ^{[8, 1-31]}, но только в 2003 г. был зарегистрирован коронавирус, вызывающий тяжелый респираторный синдром ТОРС ^{[6, 1967–1976]}, а в 2012 г. — коронавирус, вызывающий ближневосточный респираторный синдром ^{[12, 121–136]}.

Основываясь на публично-правовых гарантиях, сформулированных в международных договорах по защите прав человека, доступ к каждой вакцине должен быть обеспечен для всех странбез какой-либо необходимости вести переговоры с производителями, государствами, международными организациями. Однако на практике в условиях пандемии страны с развитой фармацевтической промышленностью и высоким уровнем экономического благосостояния формирует запасы вакцин и иных жизненноважных технологий здравоохранения, что только продлевает срок борьбы с пандемией, препятствуя формированию коллективного иммунитета, вследствие отсутствия доступа к вакцинам в развивающихся странах ^[15].

Под влиянием пандемии COVID-19 диспропорции в доступе к вакцинам достигли своего апогея. В январе 2020 г. Министерство здравоохранения и социальных служб США совместно с Министерством обороны была инициирована программа «Operation Warp Speed», предполагающая целевое финансирование разработки вакцин от коронавирусной инфекции COVID-19, сформулировав амбициозную задачу по производству 300 млн. доз вакцин к январю 2021 г. Однако к январю 2021 г. удалось произвести около 30% от необходимой потребности, что в первую очередь было обусловлено наличием перебоев в логистических цепочках и отсутствием необходимых компонентов производства. В сложившейся ситуации государственные органы прибегли к использованию «Закона об оборонной промышленности» (U.S. Defense Production Act), устанавливающий приоритет государственных заказов, что привело к дефициту отдельных компонентов производства во всем мире ^[10]. В рамках ЕС принял Регламент ЕС 2021/111 вводились ограничения на экспорт «вакцин против коронавирусов», а также «активных веществ, включая рабочие банки клеток, используемые для производства вакцин» с целью выполнения соглашений о предварительных закупках заключенных с производителями вакцин». В начале января 2021 г., в то время как в развитых странах, в которых проживает 14% населения планеты, был сформирован запас в 53% от произведенных вакцин, только 25 доз вакцин было использовано по всей Африке к югу от Сахары ^[5].

Внедрение механизмов постоянного обмена данными о возбудителях заболеваний способствует ускоренной разработке вакцин, лекарственных препаратов и необходимых мер для профилактики распространения заболевания. Одним из примеров реализации подобной концепции является «Механизм обеспечения готовности к пандемическому гриппу ВОЗ», обеспечивающий передачу образцов вируса разработчикам, а также формирующих встречные обязательства разработчиков поставить определенные объемы вакцин или других произведенных технологий здравоохранения государству, предоставившему образец. Подобный механизм позволяет реализовать суверенные права государств на их биологические ресурсы и определяющий основной целью обмен вирусами гриппа, обладающими пандемическим потенциалом, а также научными данными и разработками.

С целью достижения целей в области всеобщей вакцинации учрежден Механизм глобального доступа к вакцинам против COVID-19 (далее — COVAX), направленный на справедливое распределение диагностических препаратов, терапевтических средств и вакцин, а также финансирования развития производства и разработки. Однако реализовать данный механизм не представилось возможным, так как страны одновременно подписывали эксклюзивные соглашения с производителями о покупке вакцин, как это сделали многие страны промышленно развитие страны, подрывая представление о здоровье как глобальном общем благе. Следовательно, COVAX не мог получить доступ к необходимым объемам произведенных вакцин, что фактически ограничивало возможность достижения согласованных целей в области всеобщей вакцинации ^[7].

Пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 продемонстрировала возможность формирования положительной синергии между ТНК и государствами в отношении противодействия глобальным вызовам пандемии. Подобная направленность деятельности государств сформировала концепцию «Вакцинной дипломатии», согласно которой государства расширяют сферу своих политических интересов, посредством предоставления доступа к вакцинам для развивающихся стран ^[9].

В мае 2020 г. Генеральный секретарь ЦК Коммунистический партии Китая Си Цзиньпина заявил о готовности сделать китайские вакцины против COVID-19 «глобальным общественным благом» для обеспечения «наличия и ценовой доступности вакцин в развивающихся странах» ^[17]. Масштабы производства позволили предоставить доступ к вакцинам в 119 странах мира, а основными потребителями выступали Индонезия, Иран, Пакистан, Бразилия. Сотрудничество с развивающимися странами в отношении расширения охвата вакцинацией предполагает различные форматы передачи технологий, как непосредственно поставку вакцины, импорт компонентов производства или полный перенос технологий производства, включая обучение персонала и передачу оборудования. По данным совместного исследования ВТО и Международного валютного фонда, Россией было произведено и экспортировано в другие страны более 100 млн. доз вакцин, что составляет 1,7 % общемирового экспорта и является седьмым показателем в мире ^[16].

Заключение

Основываясь на представленных особенностях обеспечения права человека на здоровье в условиях возникновения чрезвычайных ситуаций следует сформулировать ряд рекомендаций практического характера, направленных на расширение доступа к технологиям здравоохранения.

В условиях усиления внешнеполитического давления со стороны недружественных государств, а также ослабления лидерства ВОЗ в противодействии пандемиям и чрезвычайным ситуациям, целесообразно обеспечить последовательное развитие повестки в сфере охраны здоровья в рамках деятельности БРИКС. С целью определения приоритетов межгосударственного сотрудничества в сфере охраны здоровья и социальной защиты необходимо утвердить разработку соответствующей дорожной карты в рамках министерской конференции стран-участниц БРИКС. Одним из важных решений может стать разработка Декларации принципов взаимодействия государств стран-участниц БРИКС при возникновении чрезвычайных ситуаций в сфере общественного здравоохранения, подчеркивающую верховенство публично-правовых гарантий обеспечения защиты прав человека.

В условиях распространения практики заключения двусторонних соглашений между государствами и производителями, приводящей к ограничению доступности технологий здравоохранения во многих регионах мира целесообразно разработать механизм БРИКС по устойчивому обмену научными знаниями, а также технологиями здравоохранения, предназначенными для сдерживания угроз общественному здравоохранения инфекционного и иного характера, и обеспечения технологической независимости в условиях односторонних ограничительных мер недружественных государств.