Невербальные компоненты общения в диалогах как маркер отношений персонажей в повести А.П. Чехова «Три года»

Скрыпник Елизавета Романовна магистр; Институт филологии, журналистики и межкультурной коммуникации; Южный Федеральный Университет 344006, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, пер. Университетский, 93 Skrypnik Elizaveta Romanovna Graduate student; Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication; Southern Federal University 344006, Russia, Rostov region, Rostov-On-Don, lane University, 93 elskrypnik@sfedu.ru

Введение

Действительность, в которую погружен человек, детерминирует ряд определенных действий, составляющих основу существования и развития личности. Прежде всего, такой основой является социальное взаимодействие или межличностное общение. Основным средством передачи информации является язык, понимаемый как «естественно возникшая и закономерно развивающаяся семиотическая система, обладающая свойством социальной предназначенности» ^[6]. С помощью языка становится возможным формировать объективированные сведения о реальности, сохранять, передавать и получать знания об окружающем мире.

Речевое взаимодействие людей реализуется, как правило, вербально − в форме диалога. Посредством артикуляционно-акустического канала речевое высказывание транслируется и принимается собеседником. Однако в процессе живого общения важным является не только обмен мыслями, но и дополнительные каналы получения информации, которыми сопровождается звуковое сообщение. Во время общения задействован также визуальный канал, распознающий жесты, мимику и телодвижения, которые дополняют вербальное общение.

Художественное произведение является особого рода воспроизведением действительности, это «повторенный, как бы вновь созданный мир» ^{[1, с. 361]}. Переложение реальных событий и жизненных процессов в письменную форму невозможно без фиксации общения — основной формы взаимодействия человека с обществом и внутри него.

Речевое поведение персонажей в пространстве текста может быть представлено внешними и внутренними формами общения. Диалог ­− речевая структура, которая «характеризуется сменой высказываний двух говорящих» ^{[10, с. 130]} − не исчерпывает способы языкового «отражения» персонажной коммуникации. Эта внешняя форма общения, помещенная в текст, соответствует тому, как люди взаимодействуют в жизни, поэтому нетрудно представить реальные диалогические ситуации и сопоставить их с воссозданными в пространстве художественного произведения. Тем не менее, живое общение, как отмечалось ранее, включает не только слова, но и жесты, т.н. «немой язык» ^{[2, с. 145]}, который транслируется симультанно с речью. В художественном произведении жесты, мимика, телодвижения, именуемые «невербальными компонентами», фиксируются словом. ^{[3, с. 4]} Они, как правило, помещены в диалогическое общение и закреплены в сопровождающих реплики персонажей авторских комментариях — ремарках. М. К. Милых определяет ремарку как слова автора, «непосредственно вводящие и комментирующие прямую речь» ^{[7, с. 58]}. Минимальная структура ремарки представлена двумя элементами − глаголом говорения и существительным или местоимением, определяющим говорящего. Авторский комментарий может иметь расширенную структуру, т.е. состоять более чем из двух слов. Невербальные компоненты, помещенные в ремарку, дополняют вербальное общение, расширяют представление о процессе коммуникации и позволяют читателю сформировать целостный образ персонажа. Цель исследования — определить способы введения невербальных компонентов общения в авторские комментарии, сопровождающие речь Лаптева в диалогах с Белавиной в повести А. П. Чехова «Три года», описать ремарочные части с точки зрения структуры и семантики и проследить, как они представляют перемену отношения Алексея к Юлии.

Описание исследования

В повести А. П. Чехова «Три года» вербальное общение между Алексеем Лаптевым и Юлией Белавиной сопровождается неязыковыми средствами. Диалоги чеховских персонажей двуплановы. Реплики представлены как произнесенные, звучащие, но вместе с тем развивается другой диалог − жестовый, зрительный.

В центре сюжета произведения − история непростых семейных отношений Алексея Лаптева и Юлии Белавиной, «трансформации начального чувства в дальнейшие бытовые реалии» ^{[8, с. 145]}. Изменчивость чувства, угасание любви у Алексея и ее развитие у Юлии, прослеживается по общению персонажей.

Постоянная невербальная характеристика коммуникативного поведения Лаптева, его невербальная константа − изменение четкости и звучности голоса. Это указывает на неуверенность персонажа в себе и подчеркивает нестабильность его эмоционального состояния: Алексей часто неспокоен, взволнован.

Речь Лаптева сопровождается ремарками, в которые включены как глаголы нейтрального значения («сказать», «спросить», «ответить» и др.), так и глаголы, содержащие паралингвистическую характеристику («шептать», «кричать», «бормотать» и др.). Причин, по которым голос персонажа изменчив, несколько: звучность и громкость произношения зависит от собеседника Алексея, переживаемого Лаптевым события и, как следствие, его внутреннего состояния. При общении с Юлией в начале повести Лаптев, увлеченный любовным чувством, сдержан. Авторские комментарии, сопровождающие реплики персонажа, имеют простую структуру, т.к. состоят из двух обязательных компонентов − глагола говорения и местоимения: «сказал он» ^{[11, с. 7]}, «спросил он» ^{[11, с. 9]}. Однако до наступления общения состояние Алексея другое: он сильно взволнован, что фиксируется вербально и проявляется невербально. Ожидая после всенощной Юлию, Лаптев обеспокоен их грядущей встречей. Переживания Алексея транслируются взглядом («с напряжением всматривался» ^{[11, с. 7]}), мимикой («им овладело отчаяние» ^{[11, с. 7]}) и голосом («шептал он» ^{[11, с. 8]}). Волнение становится невыносимым и выражается вербально: «Это ужасно, ужасно! — шептал он, ревнуя ее. — Это ужасно!» ^{[11, с. 8]}. Тройной повтор наречия «ужасно» в едва звучащей речи обнажает глубину переживаний Лаптева. Стоит подчеркнуть, что графически реплика оформлена в тексте как часть внутренней речи − она помещена в кавычки. Слова Лаптева являются простым внутренним реплицированием, которое представлено отдельным, кратким и несоотносимым с речевым планом высказыванием. Реплика представляет эмоциональную оценку персонажем события, фиксирует вырвавшуюся мысль.

В описание общения в следующие встречи Лаптева и Белавиной также включены невербальные компоненты. В репликах Алексея не отмечается начальной сдержанности. По отношению к Юлии Лаптевым «движут эмоции, что в большей степени свойственно женщинам» ^{[9, с. 116]}. Во время первого объяснения и предложения Юлии стать его женой описание голоса персонажа содержит сложные по структуре ремарки. Кроме обязательных элементов, авторский комментарий включает наречия («страстно», «неудержимо» ^{[11, с. 19]}), а также развернутую конструкцию, представленную деепричастным оборотом («…он прижал его к груди и проговорил страстно, неудержимо, отдаваясь опять сладкому восторгу, какой он испытал вчера ночью, сидя под зонтиком» ^{[11, с. 19]}). Громкость голоса в процессе общения меняется, иная характеристика также представлена довольно развернуто: «Он опять прижал к груди зонтик и сказал тихо, неожиданно для самого себя, не узнавая своего голоса» ^{[11, с. 19]}. Указание на звучность и громкость голоса Лаптева помещается в препозитивную ремарку, непосредственно вводя последующую реплику персонажа. Эмоции Алексея и его отношение к Юлии передаются не только в голосе, но и с помощью взглядов («смотрел на нее с упоением, молча» ^{[11, с. 19]}, «любуясь ее молодостью» ^{[11, с. 19]}), телодвижений («Она протянула руку, чтобы взять зонтик, но он прижал его к груди» ^{[11, с. 19]}).

После объяснения Юлия принимает предложение Лаптева не сразу, но все же дает согласие. Ответная реакция Алексея представлена неязыковыми средствами. Свои эмоции, ощущение удовлетворения согласием Юлии Лаптев выражает тактильными движениями («Он <…> поцеловал ей руку» ^{[11, с. 26]}, «Он <…> обнял ее страстно, прижал к груди и, бормоча какие-то слова, называя ее ты, поцеловал ее в шею, потом в щеку, в голову...» ^{[11, с. 26]}), сокращением дистанции («он нагнулся» ^{[11, с. 26]}, «…обнял ее страстно, прижал к груди» ^{[11, с. 26]}). Слова персонажа представлены несобственно-прямой формой речи. Алексей «лишен» вербальной реплики, воссоздание его мыслей и чувств дается в пересказе повествователя. Тем не менее персонаж выражает свои мысли о случившемся внутренней репликой: «Зачем это произошло?» ^{[11, с. 30]}. Лаптев обращается к себе с вопросом, таким образом диалогизируя внутреннюю речь. Размышление о произошедшем, звучащее про себя, представляет сложный внутренний психологический процесс, который отражает «различные душевные состояния персонажей, их неуверенность в себе, неудовлетворенность какими-то обстоятельствами жизни, несогласие с самим собой» ^{[5, с. 210]}.

Этой репликой обращается к себе и Юлия: «…и оба в смущении спрашивали себя: “Зачем это произошло?”» ^{[11, с. 30]}. Слова приписываются «обоим персонажам одновременно, что усиливает представление о сложности их взаимоотношений» ^{[4, с. 122]}. Внутренняя реплика коррелирует с звучащей речью и внешними невербальными проявлениями коммуникативного поведения Белавиной: она «сжимает руки» себе ^{[11, с. 26]}, «насильно улыбается» ^{[11, с. 27]}, что указывает на нежелание Юлии вступать в брак.

В мыслях и действиях Лаптева отмечается, наоборот, слабая конгруэнтность. Внешние проявления, т.е. мимика, телодвижения, жесты, не совсем соответствуют его мыслям и ощущениям. Алексей выражает радость от полученного согласия, но вместе с тем у него появляются сомнения. Различие в соотношении внешней и внутренней сторон общения указывает на разную степень осознания грядущего события − заключения брака.

Решающим моментом, устанавливающим новый «порядок» отношений супругов, становится ссора, затеянная Алексеем. Прежнее трепетное чувство, выражаемое «сладким восторгом», сменяется резким тоном («сказал резко» ^{[11, с. 59]}), молчанием («он уже не мог выговорить ни одного слова, а стоял перед ней и молчал» ^{[11, с. 59]}), криком («крикнул он» ^{[11, с. 60]}). Реплики Лаптева в эпизоде выяснения отношений сопровождаются глаголами, которые выстраиваются в градации: «сказал» — «продолжал с отчаянием» − «продолжал, задыхаясь» − «крикнул». Постепенное изменение громкости голоса указывает на критическое эмоциональное состояние персонажа — он теряет над собой контроль из-за сложностей в семейной жизни. Крик Алексея сменяется бормотанием («Довольно, довольно, − бормотал он. Оскорбил я тебя, потому что люблю безумно, − он вдруг поцеловал ее в ногу и страстно обнял. − Хоть искру любви! − бормотал он. − Ну, солги мне! Солги! Не говори, что это ошибка!..» ^{[11, с. 60]}). В авторском комментарии, сопровождающем речь персонажа, содержится глагол, указывающий на тихое, невнятное произношение. Однако внешняя, «звучащая», сторона подчеркивает громкость высказывания, что формально представлено восклицательными знаками.

С течением времени меняется не только порядок в семейных отношениях, но и порядок в жизни. Алексей обретает «истинные гендерные функции», становится хозяином амбара на Пятницкой, наводит порядок в делах ^{[8, с. 149]}. Чувства Лаптева к супруге ослабевают. Это прослеживается и в невербальном коммуникативном поведении персонажа. Ремарок к репликам Алексея становится меньше. Если они представлены, то глаголом и местоимением или глагольными формами, содержательно определяющими положение Лаптева в пространстве («спросил, обернувшись к жене» ^{[11, с. 86]}, «сказал он, глядя на улицу» ^{[11, с. 86]}). Супруги меняются местами: Юлия становится инициатором общения, Алексей продолжателем беседы.

Результаты исследования

Начало и конец повести представляют человека, объясняющегося в любви — сначала это Алексей, потом Юлия. Супруги меняются местами, и эта перемена определяется отношением Лаптева к Белавиной, представленная как звучащей речью, так и невербальными компонентами общения. Неязыковые средства, сопровождающие реплики персонажа, помещены в ремарки. Они могут характеризовать звучность и громкость голоса, мимику, телодвижения, жестовое поведение. Было выявлено, что наиболее частотными являются паралингвистические описания, которые включены чаще всего в препозитивные ремарки, вводящие речь персонажа. В авторских комментариях к репликам Алексея представлены и другие невербальные компоненты — телодвижения, мимика, жесты. Как правило, они помещаются в интерпозитивные ремарки, разрывающие речь персонажа. Способы представления невербальных компонентов в авторском комментарии различны: они могут быть выражены простой структурой, т.е. глаголом говорения нейтрального значения или глаголом, содержащим в семантике паралингвистическую характеристику, и сложной, расширенной структурой, т.е. деепричастиями, глагольными и именными словосочетаниями, предложениями. Анализ основных эпизодов взаимоотношений Алексея и Юлии позволяет представить «прямую» глаголов, фиксирующих и отражающих внутреннее состояние Лаптева: «проговорил страстно» − «проговорил, отдаваясь сладкому восторгу» − «прижал, бормоча» − «спросил, подходя к ней» − «сказал резко» − «крикнул» − «бормотал» − «сказал он, глядя на улицу» − «спросил, обернувшись к жене». Представленные слова и словосочетания были взяты из авторских комментариев, сопровождающих речь Лаптева при общении с Юлией и содержащих в значении паралингвистические характеристики, т.е. тембр, тон голоса, громкость и четкость произношения. По этой прямой видно, что чувства Алексея постепенно ослабевают, персонаж разочаровывается в любви.