Салоникский фронт Первой мировой войны

Болтаевский Андрей Андреевич кандидат исторических наук доцент, Международный славянский институт 129085, Россия, г. Москва, ул. Годовикова, 9, строение 25 Boltaevskii Andrei Andreevich PhD in History associate professor of the Department of Philosophical and Socio-Humanitarian Disciplines at Moscow State University of Food Production 129085, Russia, g. Moscow, ul. Godovikova, 9, stroenie 25 boltaev83@mail.ru Другие публикации этого автора

Приближается столетний юбилей начала Первой мировой войны, которая отразилась на всей истории человеческой цивилизации. Неслучайно некоторые исследователи называют ее «прологом XX века». В нашей стране, однако, в результате целого ряда причин история этой войны вплоть до недавнего прошлого оставалась мало известной и в определенной степени не слишком популярной. Такая ситуация представляет разительный контраст по сравнению со многими западноевропейскими странами, например, Францией, где Первая мировая война получила название Великой (Grand Guerre).

Наиболее изученным в отечественной науке является положение на Западно- и Восточно-европейском театрах военных действий, там, где проходили длительные затяжные бои. Тем не менее, значительный интерес представляют и другие театры военных действий, в частности Салоникский фронт. До сих пор в нашей стране наиболее подробный анализ боевых действий на Балканах в рассматриваемое время принадлежит Н. Г. Корсуну ^[11]. Актуальность данной проблемы определяется и тем обстоятельством, что Россия имеет важнейшие геополитические интересы на Балканах, или, как его называют иначе, Старо-Планинском полуострове. Кроме того, на Салоникском фронте союзные войска были представлены английскими, французскими, итальянскими, русскими, а в дальнейшем и греческими отрядами. В связи с этим представляет интерес изучение коалиционного взаимодействия союзников, позволяющего проследить нюансы сложного трехлетнего сотрудничества (зачастую сменявшееся, правда, откровенным дипломатическим противоборством).

Балканский регион считается «мягким подбрюшьем» Европы и находится на пересечении стратегических путей между тремя континентами. На протяжении тысячелетий Балканы находились в центре борьбы ведущих государств мира. В начале XX в. здесь сталкиваются интересы двух противоборствующих блоков: Антанты и Тройственного союза.

Вспыхнувший в конце июня 1914 г. австро-сербский конфликт быстро перерос в мировую войну. При этом положение Сербии с самого начала было критическим. Сербская армия ценой героических усилий противостояла австро-венгерским силам, но основной ее задачей могла быть только упорная оборона до победы Антанты на главных театрах военных действий ^[7]. Временной столицей Сербии стал город Ниш, в который были эвакуированы как королевская семья, так и правительственные учреждения ^[26]. Независимая Сербия стояла на прямом пути к Салоникам ^[18].

Сербские позиции осложнялись почти откровенной враждебностью соседних Болгарии и Греции. Хотя непосредственным противником Греции являлась Болгария, против которой действовал греко-сербский оборонительный союз, однако по отношению к Сербии греческое правительство претендовало на район города Монастира, а также на Северный Эпир, включенный в состав Албании. Германия готова была передать эти территории, требуя от Греции лишь нейтралитета. Антанте, в свою очередь, необходимо было присоединение Греции к военным действиям против Центральных держав. Внутри Греции шла борьба между придворной группировкой короля Константина, занимавшей прогерманскую позицию, и англофильскими сторонниками главы правительства Э. Венизелоса. Деятельность английской дипломатии наглядно иллюстрируют следующие слова известного историка: «Со времен Тюдоров Британия стремилась разделять путем соперничества великие колониальные державы. Врагом становилось не самое плохое государство, а то, которое больше, чем остальные, угрожало Британии или ее империи. Так как такое государство обычно было сильнейшим из континентальных держав, британские государственные деятели в мирное время были на стороне второго по силе государства или группы государств...целью войны было…ослабление сильнейшего государства. Как только достигалось нужное ослабление, начинались переговоры о мире» ^[29].

Болгария после катастрофы во Второй Балканской войне не могла смириться с потерей Македонии и жаждала реванша. Болгарский народ был убежден, что население Македонии – болгары ^[23]. Позднее В. Коларов отмечал: ««Македония, угнетенная и порабощенная, была всегда причиной несогласий между балканскими государствами, желание владеть ею много раз вызывало военный пожар, который опустошил полуостров и уничтожил все балканские народы» ^[10]. С августа 1914 г. базировавшиеся на территории Болгарии македонские четы устраивали налеты и диверсии на территории Вардарской Македонии. Сербское командование считало македонских солдат настолько ненадежными, что использовало, в основном, для тыловой службы ^[9].

Фердинанд Кобургский и правительство В. Радославова строили планы создания «Великой Болгарии», которая должна была омываться всеми морями Балканского полуострова и включать в свой состав не только Салоники, но Царь-град – Константинополь. Антанта пыталась привлечь болгар на свою сторону, однако сербское правительство еще в ноябре 1914 г. заявляло, что скорее «предпочитает оставить всю Сербию австрийцам, чем уступить клочок Македонии болгарам» ^[30]. В свою очередь, Германия обещала Болгарии за вступление в войну на своей стороне Вардарскую Македонию и часть Поморавской Сербии, кроме того, небольшой участок в районе Марицы передавала Турция. Все это наряду с как показалось наметившемся перевесом в войне в пользу германского блока повлияло на болгарскую позицию.

Создание в сентябре 1915 г. Четверного союза резко изменило ситуацию на Балканах не в пользу Антанты. Болгарская армия была усилена германским командным составом, артиллерией, пулеметными частями. Кроме того, Германия и частично Австро-Венгрия оказывали Болгарии помощь деньгами и военным снаряжением ^[15]. Болгарские дивизии по численному составу пехоты были практически армейскими корпусами, однако в них ощущалась нехватка артиллерии^[24]. Ожидать какой-нибудь помощи от Болгарии на другом театре военных действий Четверного союза не приходилось, так как основной ее задачей было укрепление собственных позиций на Балканах. Позднее Э. Фалькенгайн цинично замечал, что выгоднее держать 200 – 300 тысяч вражеских солдат на Балканах, чем вынудить их уйти во Францию, тем более что при защите Македонии болгары будут упорно сражаться ^[28].

21 сентября после известий о болгарской мобилизации Э. Венизелос во время беседы в английской военной миссии заявил, что Греция не сможет без поддержки союзников выступить на помощь Сербии. Вскоре король Константин подписал указ о мобилизации армии, что означало курс на вооруженный нейтралитет. Военные круги Центральных держав имели информацию о том, что Греция не будет оказывать сопротивление высадке сил Антанты в Салониках, но, в общем, будет нейтральна ^[20].

К октябрю 1915 г. соотношение сил противников было следующим: сербская армия насчитывала 194 батальона, из них 116 на северном участке против германо-австрийских войск, а 78 против болгар; силы Четверного союза заметно превосходили сербов и состояли из 111 немецких, 53 австро-венгерских и 177 болгарских батальонов. Поражение было неизбежно: 9 октября пал Белград. Хотя Д. Ллойд-Джордж приводил в пример героизм Сербии («имеющая крестьянское население, равное населению Ирландии, содержащая армию в 300 тыс. человек, ведущая уже третью войну в течение двух лет, ведущая ее с большим запасом мужества и настойчивости, но без всякого запаса средств» ^[14]), но реальной помощи со стороны Антанты оказано не было. Больше того, известный английский археолог А. Эванс немного ранее отмечал: «Британская дипломатия заведомо оставила на произвол судьбы нашего сербского союзника и позволила ему погибнуть» ^[33].

В результате под давлением превосходящих сил сербская армия была вынуждена оставить свою страну и после тяжелых переходов ее остатки, численностью около 120 тыс. человек, были эвакуированы на остров Корфу, а в дальнейшем использовались на Салоникском фронте. Значение этих событий было столь велико, что уже современники отмечали: с германским натиском на Балканах начинается новая глава войны ^[17].

Опасаясь усиления германских позиций, Антанта приняла решение о высадке союзных сил в Салониках. Этому благоприятствовало и приморское положение Греции, вследствие которого Англия могла оказывать на нее давление через свой военный флот ^[4] (в дальнейшем, ряд греческих островов в Эгейском море был оккупирован союзниками). Но вместо необходимых 150 тыс. бойцов, в середине октября 1915 г. в городе было не более 30 тыс. человек ^[16]. Вот как описывал высадку союзных войск очевидец: «5 октября два небольших транспортных парохода, минуя мыс Пелиури, повернули на северо-восток и пройдя узкие ворота устья Вардара, бросили якорь близ мола, защищающего греческий порт Салоники. Утром за ними последовали другие транспортные суда и британский линкор «Альбион», сумевшие успешно пройти на тонкой полосе воды между ловко расставленными сетями против подводных лодок к причалу гавани… На кораблях размещались люди в хаки и светло-голубом – войска Британии и Франции стояли перед неизбежностью познать опыт первых разочарований борьбы на Балканах» ^[16].

Красочную панораму Салоник нарисовал в этот период времени и наш соотечественник: «Водоворот племен, народов и армий… Жжет южное солнце, по узким улочкам бежит, шумит людская волна. Идут стройные, высокие англичане; они вступают с таким видом будто Салоники находятся неподалеку от Лондона; их хаки мешается с голубым французов, с красными шароварами и фесками зуавов, с черным моряков всех наций, с хаки греческой армии… Идут по улицам седые библейские евреи, длиннобородые и важные, снуют пронырливые греки, хватают вас за руки и предлагают на всевозможных языках все, что только существует на земле. Сидят за прилавками турки, молчаливые и благожелательные семенят женщины в шароварах, с покрывалом на лицах, еврейки в характерных костюмах, дамы, одетые по последней моде, простоволосые и босоногие девчонки, маленькие татарчата. Ревут ослы, запружают дорогу английские колоссальные автомобили, скользят маленькие двуколки греческой армии, орут фургонщики, едут драгуны, гремит артиллерия и плетутся на буйволах обозы… Пронзительно кричат мальчишки и девчонки названия греческих, турецких, еврейских, английских, французских, итальянских и иных газет. На всех языках мира предлагают, спрашивают и ругаются в Салониках. Колоссальный международный котел, в котором кипит полным паром, бьет белым ключом самая лихорадочная, безумная жизнь…» ^[12] Как отмечал известный американский журналист Д. Рид, «Салоники были чем угодно, но только не нейтральным портом» ^[19].

Во Франции проходили бурные дебаты по салоникскому вопросу. 13 октября 1915 г. Р. Вивиани заявил в Палате депутатов следующее: «Выступление должно быть энергичным ответом на усилия врагов, которые теснимые на Западном фронте и остановленные на восточном, пытаются на новом фронте с помощью Болгарии добиться успеха, который для них отныне невозможен ни во Франции, ни в России». Вивиани выражал надежду, что Россия присоединится к союзникам, чтобы прийти на помощь сербскому народу, и вскоре ее войска будут сражаться совместно с союзниками. Президент Французской республики Р. Пуанкаре, как и многие на Западе, считал, что болгарские солдаты не будут стрелять по русским ^[25]. В этот период во Франции Россию стали считать главной виновницей создавшегося на Балканах положения, вызванного ее несговорчивостью с Румынией и расположением к Болгарии. В западных странах указывали, что отсутствие русских войск могло бы не только нанести удар по престижу союзников на Балканах, но и вынудило бы Англию и Францию пересмотреть свою позицию относительно вопроса о Константинополе и проливах. Во Франции некоторые влиятельные газеты высказывали даже мысль, что Россия для привлечения Румынии должна пожертвовать частью Бессарабии (отметим, что подобный план был и у Англии). Вследствие этого, русский посол в Париже А. П. Извольский был вынужден заметить, что в ближайшее время русские части прибудут в Македонию (Под давлением союзников, русская Ставка была вынуждена сформировать и отправить в Македонию 2-ю и 4-ю особую пехотные бригады, прибытие которых закончилось к осени 1916 г. Русские солдаты сражались на самых важных участках в течение 1916–1917 гг.^[2]).

Фактически командующим образовавшегося Салоникского фронта (в Болгарии Салоникский фронт называли Македонским) стал французский генерал М. Саррайль, но подписывал приказы он от имени наследника сербского престола Александра и его союзников ^[6]. Саррайль в начале войны оказался противником действий генерала Ж. Жоффра, чем во многом и объяснялось его назначение на отдаленный фронт. Блестящий знаток военной истории А. М. Зайончковский считает, что со стороны Саррайля не было ни руководства операциями, ни подготовки и надлежащего обеспечения фронта. Генерал старался проводить свою личную политику, допустил слишком большую автономию англичан, занявших самостоятельные рубежи и по существу не принимавших участие в совместных действиях.

Основными задачами Салоникской экспедиции могло быть либо сдерживание сил Четверного союза, препятствуя их отправке на другие фронты и удерживая Грецию от вступления в войну на стороне Германии, или мощным ударом разбить болгарскую армию и восстановить связь с Румынией. Если английский генеральный штаб более склонялся к первой цели, то французский колебался между ними ^[13]. Командующие англо-французскими войсками во Франции относились к Салоникской экспедиции в основном негативно, считая, что она ослабляет их собственные силы. В то же время снаряжение союзников в Македонии было настолько плохим, что лишало возможности атаковать противника.

Меморандум от 9 октября 1915 г. генерала Жоффра английскому военному министру Г. Китченеру формулировал задачи высадившейся армии следующим образом:

«1. Следует предотвратить разгром сербов, обеспечив их связь с морем и зону отступления.

2. Преградить германцам путь к Салоникам, для чего укрепить и удерживать Салоники в качестве базы для французской, английской и сербской армий».

Стратегические условия образовавшегося фронта были весьма тяжелыми. Почва сильно разрыхлялась во время ненастья, что затрудняло передвижение войск. Гористая местность часто не давала возможности устраивать правильные окопы, и солдатам зачастую приходилось укрываться только за камнями. Санитарные условия в болотистых речных долинах Вардара и Струма, а также на низменном побережье были крайне неблагоприятны, так что в районе свирепствовала сильная малярия. Сельские населенные пункты, как правило, были небольшими, что делало их мало пригодными для размещения значительного числа войск на постой. Наиболее благоприятным для ведения боевых действий считался период с конца весны до начала осени ^[38]. В отличие от затяжной позиционной войны на Западноевропейском фронте, в Македонии с ее гористой и болотистой местностью можно было сочетать маневренные и позиционные периоды в боевых действиях. Кроме того, в тот период на Бакланах большинство населения не владело грамотой, поэтому сербские и болгарские солдаты практически не могли поддерживать связь с семьей (подробнее см. ^[31]).

Положение союзников сильно осложнялось разногласиями между ними. Английский войска во главе с генералом Д. Милном заняли отдельный участок на реке Струма и мало участвовали в боевых действиях. Итальянское командование основную свою задачу видело в обороне захваченного албанского города Валлона. Сербы рассчитывали на освобождение своей страны, поэтому предлагали наступать на Флорину и Монастир. Эти города находились на сербской территории, так что их освобождение помимо стратегического имело еще и важное моральное значение. Вообще наличие английских, французских и добавившихся к ним позднее итальянских командований способствовало постоянным конфликтам и разногласиям, что отразилось на всей деятельности Салоникского фронта. Если Россия оказывала существенную помощь своим наступлением на Юго-Западном фронте летом 1916 г. (Брусиловский прорыв, оттянувший часть германских сил, в том числе из района Салоник), то союзники слабо координировали свои действия. Положение осложнялось и разностью менталитета в союзных контингентах. Английские солдаты, например, смотрели на свое участие в войне, особенно в первый ее период, как на своего рода спорт, приключение ^[8]. А французские войска уже к концу 1916 г. без особого энтузиазма смотрели на Салоникскую экспедицию ^[21]. Первые русские контингенты были направлены в Салоники через Архангельск и Францию. Участник событий вспоминал: «Прибыли в Архангельск и погрузились на французский пароход «Лаура». Разместились в самом нижнем трюме, там, где обычно возят скот. Тяжела морская дорога, но что поделаешь: ни слезть, ни пешком пройтись, а тут еще к питанию никак не привыкнем. Французы только и знают, что варят нам фасоль. Все пресное и пресное. Не раз мы тогда вспоминали наши кислые щи и гречневую кашу… На море было спокойно, солнце, гладкая вода… И вот на горизонте наконец показался Брест. Сходим с парохода, соблюдая порядок, а кругом массы людей приветствуют русских солдат. Потом ехали поездом в хороших вагонах в сторону Марселя. Получили солдатское жалование французскими деньгами…». В Греции, как впрочем и во французских городах, русские были восторженно встречены местными жителями.

Осенью 1916 г. франко-русская группировка совместно с сербскими частями нанесла поражение противнику и освободила Флорину, а в ноябре Монастир, положив начало освобождению сербской земли. За освобождение Флорины 3-й русский полк был награжден французским военным крестом с пальмой на знамя ^[37]. Оценивая взятия Монастира, генерал Саррайль отмечал: «Русские, в греческих горах, как и на сербской равнине, ваша легендарная храбрость никогда не изменяла вам» ^[32]. Стоит отметить, что, несмотря на это, снабжение русских отрядов в Македонии осуществлялось по остаточному принципу, а как греческая, так и французская печать умалчивала об успехах русских, приписывая все победы англо-французским силам. Более того, зачастую французы и итальянцы не оказывали действенную помощь русским бригадам [22[. В отличие от союзников русские старалось помогать своим фронтовым соседям, прекрасно понимая, что только совместными усилиями можно добиться успеха. Более того, при переходах русское командование приказывало беречь местное население, не топтать засеянные поля и т. д.[5]

При этом Салоникский фронт не смог спасти от разгрома ни Сербию, ни Румынию, не выполнив важнейших стратегических задач, в первую очередь вследствие противоречий внутри Антанты. В конце 1916 г. вследствие ухудшения погодных условий в боевых действиях наступил перерыв, необходимый, в том числе, и для реорганизации сербской армии. Кроме того, болгарское командование усилило свои позиции в зоне наступления союзников за счет частей, стоявших на Струме против бездействующих англичан. При этом соотношение сил в Македонии было явно в пользу Антанты: 238 союзных батальона против 212 батальонов Четверного союза.

Оккупированная территория Сербии была поделена между Австро-Венгрией и Болгарией. При этом в Македонии в ряде случаев болгарских солдат встречали как освободителей с цветами и овациями ^[27]. Впрочем, уже скоро действия болгарской военной и гражданской администрации вызвали многочисленные возмущения местных жителей, которые привели в феврале – марте 1917 г. к выступлению четников и крестьян, раскинувшееся на территории с населением до 1 млн. человек. Только совместными усилиями войск Четверного союза, использовавших артиллерию и даже авиацию, удалось подавать восстание. Однако отдельные волнения не утихали вплоть до лета 1918 г.

15 ноября 1916 г. во французском городе Шантильи состоялась межсоюзническая конференция, основной задачей которой была выработка общих стратегических целей и взаимодействия Антанты. В ходе разгоревшихся дискуссий Д. Ллойд-Джордж отмечал, что после принятия решения о высадке в Салониках, во главе экспедиции были поставлены лица, которые не видели важности этого фронта и, соответственно, не уделили ему достаточного внимания. В то же время целью союзников должно быть последовательное окружение Германии, чтобы отрезать ее от Востока и воспрепятствовать формированию новых армий. Присутствовавший в Шантильи Извольский признал важность балканских операций в глазах русского императорского правительства. Осенью 1916 г. рассматривалась также возможность посылки японских войск на Салоникский фронт, но сначала этот проект был отложен до весны 1917 г., а затем и полностью отменен ^[1].

В принятом стратегическом плане на 1917 г. было решено вывести из войны Болгарию совместными усилиями русско-румынских и Салоникской армий. При этом союзные силы в Македонии должны были быть доведены до 23 дивизий. Большее количество сил в этом районе, по мнению английского генерала Д. Милна, могло быть только при расширении средств сообщения, шоссейных и железных дорог и при использовании еще двух портов. В связи с этим, первоочередной задачей Антанты в Македонии было строительство шоссейных и железных дорог, тем более что половину всех действующих войск приходилось отвлекать на поддержание транспортных путей.

Однако в 1917 г. каких-либо решительных операций на Салоникском театре не происходило, а майское наступление в излучине реки Черны закончилось неудачей, хотя силы Антанты в этом районе и превосходили противника. Больше того, союзники втянулись в так называемую «греческую аферу», итогом которой было устранение от власти не слишком благонадежного короля Константина. В результате Греция вступила в войну на стороне Антанты. Это было прямым вмешательством во внутренние дела нейтрального государства. Русское правительство смотрело на меры, принимаемые против Греции с точки зрения военной необходимости, чтобы обеспечить безопасность Салоникского фронта. В то же время западные союзники пытались утвердить свое политическое положение в этой стране. Извольский указывал, что генерал Саррайль больше занят положением в Греции, чем Салоникским фронтом. Летом 1917 г. в Египет были переведены несколько английских частей с Салоникского фронта, так как умы британского правительства больше заботила безопасность своих ближневосточных владений. Все это говорило об отсутствии общей коалиционной стратегии сил Антанты, причем не только в этом районе, но и на всех театрах военных действий.

В первой половине 1917 г. франко-русский отряд был высажен на Афоне, что должно было укрепить тыл союзных войск. При обысках в монастырских тайниках было обнаружено 473 ружья и 103 тыс. патронов. Хотя в задачу отряда входила защита местных монахов, значительное число которых составляли русские, под давлением Италии Саррайль отдал приказ об его отводе в июле 1917 г.

Между тем, произошедшая в России Февральская революция довольно быстро нашла отражение и в Европе. Под антивоенными лозунгами прошли выступления во французских частях, жестоко подавленные командованием. В русских особых бригадах в Македонии начался процесс демократизации. Постепенно стали раздаваться требования о возвращении на Родину, при этом сначала русские солдаты отказывались сражаться лишь на чуждом для них Салоникском фронте. Однако требования солдат не были услышаны Временным правительством. Опасаясь разлагающего влияния на свои части, англо-французское руководство распорядилось разделить особые бригады на три части: военных добровольцев, трудовых рабочих, а также отказавшихся войти в первые две категории (они составили так называемую «третью категорию», которая фактически была размещена на положении военнопленных в североафриканских концлагерях) ^[3].

Весной 1918 г. германское командование перебросило с Балкан на Запад для решительного наступления на парижском направлении почти все немецкие части. К середине сентября у Антанты в Македонии было 670 тыс. бойцов, у Четверного союза – 400 тыс., причем в основном болгары. В решающем же месте прорыва у союзников было подавляющее превосходство в артиллерии: 566 орудий против 158 у болгар.

Военно-политическая ситуация в Болгарии резко ухудшилась еще в конце 1917 г. На фронте отмечались братания с русскими солдатами, наблюдалась нехватка вооружения, а истощенная Германия уже не могла оказывать действенную помощь. Все более усиливались русофильские настроения. Например, бежавший из плена русский солдат привел с собой целый болгарский взвод из 40 человек. Болгарские солдаты открыто говорили, что останутся на своих позициях только до октября, а в Швейцарии проходили переговоры болгарских и американских представителей. Последнее облегчалось тем обстоятельством, что Болгария оставалось единственной из участниц Четверного блока, кто не разорвал дипломатических отношений с США после их вступления в войну.

В итоге осенью 1918 г. силы Антанты прорвали фронт, вывели из войны Болгарию и поставили на грань поражения Австро-Венгрию. Четверной союз фактически распался, что привело к быстрому окончанию войны. Наибольший урон понесла Сербия: Общие потери Сербии в Первой мировой войне составили примерно 1180 тыс. человек или 24 % населения, что, по мнению сербских исследователей, создает угрозу национальному исчезновению. От голода и болезней в концлагерях погибли свыше 800 тыс. детей, женщин и стариков. Позднее сербское правительство сообщало о 2400 военных преступлениях, совершенных только болгарами ^[35]. Вина за эти жертвы лежит на Четверном союзе, а также на странах Антанты, которые вследствие своих узко стратегических целях не смогли вовремя оказать должную помощь своей союзнице.

Салоникский фронт внес важный вклад в победу Антанты в Первой мировой войне. Важнейшими задачами Сердечного согласия были привлечение на свою сторону малых государств и умножение военных театров, чтобы, координируя усилия по времени и пространству, препятствовать противнику пользоваться своими внутренними оперативными линиями ^[24]. Однако долгое время союзные войска в Македонии рассматривались лишь в качестве усиления позиций каждой из держав Антанты на Балканском полуострове. Недостаток координации и разногласия между Англией, Францией и Италией, решавшими свои ограниченные задачи, мешали разгрому Четверного союза в более сжатые сроки, во многом увеличив продолжительность войны и приведя к многочисленным жертвам, как среди военных, так и гражданского населения.