Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Философия и культура
Правильная ссылка на статью:

Непрерывность вокально-исполнительского наследия многожанровой песенной культуры кубанского казачества

Миронова Анастасия Владимировна

ORCID: 0009-0003-8757-6765

преподаватель, кафедра "Менеджмент музыкального искусства", Российская академия музыки имени Гнесиных

121069, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Поварская, 30-36

Mironova Anastasiya Vladimirovna

Lecturer, Department of Musical Art Management, Russian Gnessin Academy of Music

121069, Russia, Moscow region, Moscow, Povarskaya str., 30-36

anastasiamironova.98@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0757.2024.2.69872

EDN:

HMEVEA

Дата направления статьи в редакцию:

11-02-2024


Дата публикации:

18-02-2024


Аннотация: Объектом исследования выдвигается непрерывное сбережение многожанровой казачьей народной песни, представляющей ключевое предназначение в вопросе реализации сохранения традиционного менталитета на современном этапе. Предметом настоящей работы являются имманентные комплексы традиционной песенной культуры в фольклорном наследии. Цель данного исследования содержится в структурировании вопроса культурной взаимосвязи этнического полотна кубанских казачьих народных песен, в самобытности генезиса вокально-исполнительской специфики современного творчества. При обнаружении фундаментальных основ вокального исполнительства казачьей песни особое внимание уделяется изучению фольклорных первоисточников кубанских фольклористов, В.Г.Захарченко, А.Д.Бигдая, Г.М.Концевича. Наряду с этим, экспертная оценка характеристик кубанской казачьей народной песни по жанровой классификационной составляющей является важной особенностью исполнения вокальных образцов сегодня. Теоретическая основа в аналитическом подходе к особенностям исполнения локального источника с точки зрения обоснования научности рассматриваемого предмета по функционально-ориентированным элементам донесения: традиции, традиционная манера исполнения, трактовка текста, песенная мелодика. Методологическая основа: компоненты изучения локальной певческой традиции, модернизация фольклорных песенных документов, метод системности-жанровое многообразие казачьего исполнительства. Выработан авторский подход в корреляции нотных источников и методологические характеристики кубанских казачьих певческих устоев. Предложенную систему мы апробируем при работе с архивными документами, в диагностике песенных образцов зафиксированных от информантов. Ключевым аспектом определен музыковедческий анализ нотных сборников кубанских казачьих народных песен с точки зрения непрерывно развивающегося, многогранно изменяющегося исполнительского мастерства солиста и хора. Автором учитывается привнесенная модель исполнения казачьих песен с момента переселения черноморского казачества, привнесших багаж многожанровых источников и со временем приобщивших кубанское народно-певческое искусство. Научная новизна исследования заключена в авторской аналитической систематизации аутентичных песенных композиций, зафиксированных фольклористами, в анализе многожанровых кубанских казачьих источников (выборочно) для дальнейшего активного исполнения на сценических площадках. Определены специфические направленности исполнения по характерным песенным жанрам: историческим, военно-бытовым, походным, лирическим, свадебным, обрядовым, хороводным, плясовым, шуточным. Воспроизведенная направленность характера непрерывного сохранения фольклорных источников в переработанной исполнительской трактовке казачьих вокальных произведений рождает сегодня значительные возможности трансляции.


Ключевые слова:

народная, песня, исполнительское мастерство, преобразование источника, казачьи, певец, трансляция, методы систематизации, вокальное наследие, традиции

Abstract: The object of the study is the continuous preservation of the multi-genre Cossack folk song, which represents a key purpose in the implementation of the preservation of the traditional mentality at the present stage. The subject of this work is the immanent complexes of traditional song culture in the folklore heritage. The purpose of this study is to structure the issue of the cultural interrelation of the ethnic canvas of the Kuban Cossack folk songs, in the originality of the genesis of the vocal and performing specifics of modern creativity. When discovering the fundamental foundations of the vocal performance of the Cossack song, special attention is paid to the study of the folklore primary sources of the Kuban folklorists, V.G.Zakharchenko, A.D.Bigdai, G.M.Kontsevich. Along with this, an expert assessment of the characteristics of the Kuban Cossack folk song according to the genre classification component is an important feature of the performance of vocal samples today. The theoretical basis is in an analytical approach to the peculiarities of the performance of a local source from the point of view of substantiating the scientific nature of the subject under consideration according to the functionally oriented elements of the report: traditions, traditional manner of performance, interpretation of the text, song melody. Methodological basis: components of the study of the local singing tradition, modernization of folklore song documents, the method of consistency-the genre diversity of Cossack performance. The author's approach to the correlation of musical sources as methodological characteristics of the Kuban Cossack singing traditions has been developed. We test the proposed system when working with archival documents, in the diagnosis of song samples recorded from informants. The key aspect is the musicological analysis of the musical collections of Kuban Cossack folk songs from the point of view of the continuously developing, multifaceted changing performing skills of the soloist and choir. The author takes into account the introduced model of performing Cossack songs since the resettlement of the Black Sea Cossacks, who brought the baggage of multi-genre sources and eventually introduced the Kuban folk singing art. The scientific novelty of the research lies in the author's analytical systematization of authentic song compositions recorded by folklorists, in the analysis of multi-genre Kuban Cossack sources (selectively) for further active performance on stage. The specific directions of performance according to characteristic song genres are determined: historical, military, everyday, marching, lyrical, wedding, ceremonial, round dance, comic. The reproduced orientation of the nature of the continuous preservation of folklore sources in the revised performance interpretation of Cossack vocal works gives rise to significant broadcasting opportunities today.


Keywords:

folk, song, performing arts, source transformation, cossack, singer, broadcast, systematization methods, vocal heritage, traditions

Сегодня философская глубина традиционного менталитета в элементах достижений социальной, духовной жизни развивается сообразно сохранению фольклорного пения в кубанском казачьем исполнении, как комплексный процесс. Поскольку духовно-нравственные идеалы формирования молодого поколения тесно связаны с сохранностью и передачей мировоззренческих устоев предков [1].

Непрерывность вокально-певческих особенностей народного кубанского казачьего пения развивалась с момента бытования черноморских казаков на новых землях [1]. В данном исследовании ключом к пониманию концепции сохранения вокального наследия служит вопрос сбережения фольклорного источника как материала исполнительства. Другой данностью проблемы непрерывности вокального исполнительства можно считать принцип взаимосвязи политики, экономики и культуры. Иные грани рассмотрения предмета изучения мы опустим. Условно-схематично развитие исполнительства на Кубани можно структурировать таким образом.

Таблица 1. – Процесс становления кубанского казачьего народного исполнительства

В связи с прогрессом экономического развития, постройкой железной дороги на новых землях, к середине XIX в. глубокие трансформации переживает кубанский песенный фольклор, видоизменяя привнесенное наследие [2]. Рождался богатейший вокальный источниковедческий материал, несущий специфические характеристики [3]. Время создания Войскового музыкантского хора и Войскового певческого хора [2] можно назвать важным моментом в истории кубанского исполнительского искусства [4]. В этой связи, фундаментальный труд есаула Ивана Ивановича Кияшко «Войсковые Певческий и Музыкантский хоры Кубанского казачьего войска (1811–1911годы): исторический очерк столетия их существования», «является своеобразным историческим памятником и учебником по музыкальной культуре Кубани» [4, с. 291].

Переходя к детальному анализу материалов, зафиксированных архивариусом И. И. Кияшко для раскрытия нашей темы непрерывности музыкально-исполнительского песенного наследия, отметим. Его методику освещения исторического и музыковедческого материала продолжили современные исследователи, например, И. А. Петрусенко [5] и В. А. Жадан [6]. Ученые рассмотрели песенную хронологическую составляющую музыкального искусства Кубанской области. Мы так же ставим задачу разбора вопроса непрерывности значительного вокально-исполнительского развития благодаря прогрессу в политических составляющих, интенсификации в экономике, вкладе увлеченных профессионалов в дело развития исполнительского творчества в Кубанском крае.

Прогресс музыкальной культуры Кубанской области тесно связан с развитием Войскового певческого хора, созданного для пения в «войсковой соборной церкви», где ценностные ориентиры неразрывны с эстетическими вокально-певческими установками [4, с. 12]. В труде И. И. Кияшко условно можно выделить проблемы, волнующие создателей хора в момент организации в 1811 г. и актуальных в наши дни. Главным пунктом определяется материальная составляющая. Требовалось оплачивать труд регента, которого нанимали по причине отсутствия на первых порах своего руководителя церковного хора. Певчие, кроме пения в хоре, были служивыми казаками, а вот сопрановые партии исполняли мальчики-малолетки, их требовалось содержать из денежных отчислений Войсковой канцелярии. Автор приводит в труде Приложения численности заведующих, регентов, капельмейстеров, обучающихся, нижним чинам оркестра, певческого хора. Мы так же обращаем внимание на пункты, скрупулезно выделенные капельмейстером в фундаментальной работе – детальное перечисление финансовой организационной составляющей, назначенной на развитие художественной основы хора, а именно, на приобретение костюмов, инструментов, нотного материала. В частности, автор отчитывается о выделении средств для дальнейшего обучения наиболее талантливых хористов в Придворной певческой капелле. И, наконец, к столетнему юбилею хор стал известен профессионализмом за пределами Кубанской области, имел «воспитательное значение музыки и пения для казачьего населения» [4 с. 75].

Обобщая данный анализ отметим. Рассмотрение преемственности, непрерывности вокально-певческого исполнительского искусства самодостаточно с точки зрения практической деятельности архивариусов, регентов, капельмейстеров, хористов с момента создания коллектива. Современные фольклористы, музыковеды, музыканты, продолжают, освещают фольклорные традиции в их современном существовании [7], в материально-духовном осуществлении [8].

Хористы, кроме пения в храмах, принимали активное участие в светских концертах. По воспоминанию И. И. Кияшко, коллектив выступал, например, в масштабных мероприятиях 100-летнего юбилея Войскового хора. По нашему наблюдению, анализу жанра исторических песен черноморских казаков (более 30 источников), анализу песен линейных казаков (более 40 источников). Приходим к выводу в том, что в исторических песнях описываются победы русского оружия, знаковые сражения и генералы их выигравших в неизменном текстовом виде. Эти песни активно воспроизводились на 100-летнем праздновании певческого хора, сегодня несущих информационное и воспитательное значение для настоящих и будущих поколений. Например, песни «Ой, на гори та женци жнуть», «У пьятницю на базари», (повествуют о военных подвигах); «Дарувала нам царыця», «Ой, годыи ж нам журытыся», «Зибралыся вси бурлакы», (вещают о дарованных Екатериной II кубанских землях).

Анализ краткой хронологии деятельности Кубанского казачьего хора за более чем 200-летнее вокально-музыкальное творение позволяет понять значение непрерывного творческого развития для потомков. Для постижения данного предмета мы имеем цельное представление зависимости художественного развития от политических и экономических реалий в государстве. В настоящем функционирование Кубанского казачьего хора отмечается непрерывностью творческого созидательного процесса в области исполнительского искусства Кубани и России. Подразделение находится под эгидой государства, учредитель – Министерство культуры Краснодарского края. В 2022 г. в России был осуществлен ряд мероприятий, в рамках. «2022 – Год народного искусства и нематериального культурного наследия народов России» – Указ Президента Российской Федерации Владимира Путина от 30.12.2021 № 745 «О проведении в Российской Федерации Года культурного наследия народов России».

Однако, Февральская революция 1917 г. осуществила коррективы в физическую составляющую коллектива. Партии сопрано, ранее исполняемые мальчиками-малолетками, стали трактоваться укомплектованными женскими голосами. В 1921 г. Гражданская война так же внесла изменения в существование хора, он был расформирован в связи с голодом и разрухой. Исполнительское мастерство хора не исчезло бесследно, оно развивалось в первую очередь гастрольной деятельностью разрозненных ансамблей, например, благодаря непрерывному творчеству квартета А. Авдеева.

Вновь воссоздан хор был в 1936 г., а в 1938 г. переименован в Ансамбль песни и пляски кубанских казаков и в его состав вошла танцевальная группа. С началом Великой Отечественной войны все солисты коллектива ушли на фронт, он деятельно циркулировал разрозненными группами во фронтовых бригадах. С окончанием войны в 1944 г. хор продолжает творческий процесс в новом, обновленном составе. В 1961 г. хор перестал получать государственную поддержку, по новой политической линии был расформирован, как и другие ансамбли в СССР. В 1969 г. происходит изменение политики в культуре и хор был в очередной раз восстановлен, художественным руководителем назначен С. А. Чернобай. В 1974 г. В. Г. Захарченко стал ведущим художественным руководителем Кубанского казачьего хора, поднявшим его на творческую высоту успеха [3].

В XX–XXI вв. музыкально-художественное искусство Кубанского края развивается под знаком непрерывности отражения экономических, исторических, социальных процессов в вокально-исполнительском мастерстве. Ввиду этого исполнительские постижения артиста достигают ключевой роли в трансляции кубанской казачьей народной песни, требуют знания истории исполнения, овладение техническими характеристиками передачи песни. В этой связи существенны исследования искусствоведов, рассматривающих анализ сообразно разных тематик вокального материала, например, вариационных возможностей трансляции фольклорных источников [9], отражение трансляционной атрибутики казачьих песен [10], жанровые основы, для признания кубанской песни зрителем. При этом учитывается первооснова фольклорного фундамента и диалектика кубанского языка при рождении нового музыкального звучания. Обобщенно каноны исполнительства мы отобразим следующим образом. См. Рисунок 1.

Рисунок 1. Абрис вокально-исполнительского ядра

В настоящем, выстраивание репертуара концерта художественным руководителем основано на ознакомительной и познавательной функциях с песнями разнохарактерных жанров и разных временных оснований. Предпринимается хормейстерами в рамках одного представления краткий экскурс в историю казачества. Произведя анализ жанра песен военно-бытовых и походных (более 20-ти песен черноморских казаков, 37 источников линейных казаков), приходим к выводу. Песенные документы доносят до современного слушателя знаковые исторические моменты Российской империи, отражают запечатленные подвиги командиров и воинов-казаков, выделяют ключевые темы из жизни, военной службы казака, что всегда актуально.

Так, географические упоминания отражены в примерах напевов черноморских песен: «Ой, там, за Дунаем», «Тыха Кубань бэрэжечки зносыть», «Йихав козак за Кубань», «Та йшов козак з Дону». В песнях военных и походных линейных казаков так же важно географическое упоминание: «Горе нам, братцы, с русскими сражаться. Чеченская», «За Кубанью-рекой, при долинушке», «Как за речкою да быстрою Лабою», «За Уралом за рекой козаки гуляют», «Закубанский козак, он за моря бежал». Автором исследования, среди большого количества запечатленных песенных источников от респондентов Новокубанского района, Краснодарского края, зафиксирована песня, в которой сохранено историческое название Урупская, в настоящем станицы Советской, «Не шуми Уруп-река».

Служба казака отражена в песнях черноморских: «Засвысталы козаченькы», «Чому, соловейко, рано нэ щебэчеш», «Гэй, чого,хлопци, славни молодци», «Ой, нэ розвывайся, а ты, сухэй дубэ». В песнях линейного казачества запечатлена казачья служба: «Ты береза моя береза кудрявая, «Ты винтовка, друг мой верный», «Под зеленою ракитой», «Закубанский козак, он з-за моря бежал», «Гей, а не тучи, не гром», «Дымно, дымно, ничего не видно», «Уж ты служба царская», «Слышно бьют тревогу», «Полно вам, снежочки, на талой земле лежать», «Ты калинушка ты малинушка», «Сподымались только да ветры». Гибель казака так же важная тема, звучащая в песенных напевах, например, «Ой, у городи що случилася бида», «Ой, там летели», «Прилетели соколы», «Уж вы, братцы мои, братцы».

Сегодня песня-баллада, состоящая из 14-ти четырехстрочных куплетов, «За Кубанью рекою, при долинушке», постоянно исполняемое произведение на концертных площадках, пользуется неизменным интересом у слушателя. В ней повествуется об умирающем казаке-воине: «Ковыль-травушку рвал, на огонюшек клал / Свои раны бойные перевязывать стал». Отправляет казак коня боевого к родным, известить о своей гибели: «А хозяин мой за Кубанью за рекой / За Кубанью-рекой оженился на другой / Оженила его пуля быстрая, А венчала его шашка острая» [11, с. 107]. Традиционно солист исполняет произведение «подвижно», с волнением, четко выделяет диалектные особенности пения линейного казачества, а именно, уменьшительно-ласкательные существительные, «долинушка», «шашечка», «огонюшек», уменьшительно-ласкательные прилагательные, «размолоденький», «вороненький», «шелковенький», что влияет на проникновенность подачи источника зрителю.

Кубанский диалект несет сегодня познавательные функции, исполнитель его кропотливо изучает и доносит зрителю, продолжая тем самым непрерывность казачьих традиций. Кубанский говор особенно диктуется в песнях черноморских, запечатленный часто в названии песни: «Ой, горэ, горэ, горэванячко мое», «Мэнулыся части ходы», «За тучамы, за хмарамы сонэчко нэ сходэ», «Як прийихав мий мылэнькый з поля», «Шумыть, гудэ дибровонька». И еще много диалектных слов кубанского казачьего говора: «нызенько», «явир», «туга», «човэн», «зиронька», «диброва», «гомин», «крыныченька», «горилочка», «за яром», «за хмарами».

Пение кубанского казачества развивалось комплексно как повседневный элемент жизни, например, отражалось в хороводных и плясовых жанрах. В них обозначались элементы повседневного казачьего бытования. Пример фольклорного источника «На улице арапей». См. Рисунок 2.

Рисунок 2. «На улице арапей». Фрагмент песни

Жанр песни: хороводная, игровая. Содержание песни отличается диалогом девушки с сестрой, желающей выйти замуж: «Две родимые сестрицы ко обедне вместе шли». Идею произведения можно объяснять как величание благополучного брака, отсюда вопрос: «Каково тебе, сестрица, каково тебе, родная» и получает ответ: «Да за старым мужем жить, да старушкою слыть». Хороводная песня композиционно заводит череду возрастающих моментов, движущих песню к развязке. Применяется многократно повторяющееся звуковое сочетание: «Ой люли, арапей / Ой люли, поливала / Ой люли, с мужем жить». При этом, «ой, люли», звучит как некий заговор-обращение к природе, к людям для удачного замужества. Вообще, арапей (репейник, репей-трава), означает символ счастья и плодородия в казачьих традициях. Сообразно народным устоям, в песне существует параллель между эмоциями, желаниями девушки и природой. Так, она «увидела» чужое счастье: «На улице арапей, на улице молодой»; девушка так же хочет быть счастливой: «Кабы этот арапей в огороде у меня/ Я ходила б поливала, от морозу укрывала» [12, с. 295]. Мотив источника напевный, заключает в себе размеренную, равнодействующую динамику. Ритмика ровная, обозначается распевом каждого слога. Песня «На улице арапей» исполняется одноголосно. Данные выразительные особенности трактовки, перечисленные выше, соответствуют жанру хороводных песен. Сегодня вокальное произведение активно исполняется на различных массовых мероприятиях, конкурсах, фестивалях.

Исполнительские певческие устои традиционно прогрессировали и восполнялись в стадии предсвадебной церемонии до смотрин, а именно, на вечеринках и гуляниях. Наблюдалась массовость, отсюда востребованность хороводных и плясовых песен. Примером приводим песню линейного казачества «Да ходила девушка». См. Рисунок 3.

Рисунок 3. «Да ходила девушка». Фрагмент песни

Песню запевает «умеренно» солистка: «Да ходила девушка, да ходила красная во свой огородик». Здесь девушка, «красная», «да калинушка», «да малинушка», с ней «беда» случилась: «Да забыла девушка, да забыла красная ворота закутать / Упустила девушка воеводско стадо». Чтобы уйти от неприятности, она предлагает: «А хто малину достаня, за того замуж пойду» [12, с. 301]. В песне линейного казачества употребляется локальный кубанский говор, «закутать», «стадичко», «хто», «достаня»». Здесь мы наблюдаем круговое построение сюжетной линии, восходящей ко временам предков, где одни участники игры требуют «малину достаня», а другие участники «да кидался, да бросался» (смысл – поймать девушку). Фольклорист А. Д. Бигдай дает «указание» к исполнению песни: «Третья строка каждой строфы повторяется дважды», что приносит исполнению особую мелодическую линию.

Следующие примеры напевов, хотя и помещены собирателем А. Д. Бигдаем в жанры хороводных и плясовых песен, более относятся к лирическим вокальным образцам, так называемым песням-закличкам, способствующим знакомству молодых людей на гуляниях. Это выделяется в небольших объемах по текстовой составляющей, подчеркивается композиционной повествовательностью. Данные примеры песен «Ой же ты мальчик, кудрявчик». См. Рисунок 4. «Чей то двор». См. Рисунок 5.

Рисунок 4. «Ой же ты мальчик, кудрявчик». Фрагмент песни.

Представленный вариант являет собой закличку казачки молодому казаку: «Ой во поле травушка горела/ Не травушка – белая ковылушка». Напев выделяется повествовательностью, «травушка горела», ««травушку тушити», «ветерок травушку не туша», «выносила в орешику водицы». Отмечается метафоричностью: «не травушка – белая ковылушка», (девушка на выданье»; «а кто будя травушку тушити», (кто возьмет в жены); «нету, нету в орешике водицы/ Нету в мого милого правдицы», (разочарование) [12, с. 305]. Каждая строфа следующей строки повторяется дважды, усиливая мелодичность источника.

Рисунок 5. «Чей то двор». Фрагмент песни

Трехкуплетная двухстрочная песня представляет собой закличку казака: «Чей то двор, чей то двор? / Побывал бы в нем, побывал» [12, с. 335]. Отличается простотой стихотворного построения, «уверенно» исполняется запевалой.

Кратко перечисленные некоторые особенности песенного материала позволяют нам выделить характеристики жанра хороводных песен.

Таблица 2. Типологические особенности передачи тематики в жанрах песен хороводные и плясовые (выборочно)

Название песни

Акцент на слово, понятие

Публикации

Место действия в песне

«На горушке на крутой», «Ой на поле, на поляне», «На улице на широкой», «Ходит Сенюшка горою», «Ой, возле речки, возле гаю».

«на горушке», «на поле, на поляне», «на улице»,«горою», «возле речки».

А.Д.Бигдай. т.2. № 177,№ 179, №184,№ 180,№ 222.

Событие, отраженное в песне

«Да во городе царевна», «Разгорелася калина», «Ой во поле травушка горела»,

Сватовство, выдают замуж, знакомство.

№ 181, № 182, № 188.

Действие героя песни

«С горы на гору Маня шла», «Пойду,млада,тишком,лужком», «Долина, долинушка», «Я ору, я ору», «Ехали купцы с ярмарки».

«Шла-упала», «пойду», «жениться хочется», «я ору», «ехали».

№ 183, № 190, № 193, № 207, № 211.

Отношение к герою песни

«Ой ты утка, утица», «Детина, детинушка», «Ой ты, Дуня-Дуняша».

К девушке, к юноше, к Дуне.

№ 186, № 198,№ 223.

Песни календарного цикла

«А мы просо сеяли».

Просо сеяли.

№ 191.

В настоящее время в континуум сохранения и распространения многожанрового вокально-исполнительского наследия кубанского казачества входят значительные позиции, отраженные современными исполнителями. Во-первых, оно состоит из бережного прочтения фольклорного источника вариантами редактирования. Во-вторых, песенный документ трактуется локальной речевой основой в южно-русской артикуляционной манере воспроизведения текста. Так же в изображение входит личностная трактовка текста и музыки, поданных в сценической динамике тембровыми исполнительскими обоснованиями. И, наконец, тщательно обработанные вокально-художественные образцы кубанского казачьего пения творческие коллективы претворяют со сценических площадок элементами вокально-выразительных практик и методов, что несет сохранность, непрерывность вокально-певческого исполнения.

[1] 1792 г. ознаменован высадкой на Тамань первых переселенцев, черноморских казаков. Указ подписала Императрица Екатерина II, выделив эти земли в безвозмездное пользование. Позже осваивают старую заградительную линию от Усть-Лабинска донские казаки, названные линейными. Казаки привнесли с собой мощный многожанровый пласт песенной культуры, со временем обрастая вновь созданными источниками, рождая кубанское казачье вокально-песенное творчество.

[2] Отец Кирилл Россинский (1774–1825) являлся Войсковым протоиереем Черноморского войска. Для пения во время богослужений в войсковой церкви он делегировал о создании певческого хора, прося на его содержание 1 тыс. рублей, заботясь о приглашении регента, набора певчих и других материально-организационных вопросов.

[3] В. Г. Захарченко является художественным руководителем Кубанского казачьего хора (1974). Как фольклорист, восстановил разрозненные нотный материал А. Д. Бигдая, Г. М. Концевича, лично записал редкие казачьи песни, издав несколько нотных сборников. Сегодня данные фундаментадьные нотные сборники исследуются музыкантами.

Библиография
1. Зорилова Л.С. Духовные идеалы личности: теория и современные проблемы формирования: дис. … д-ра культурологии : 24.00.01 ; 13.00.01 / Зорилова Лариса Сергеевна ; [Моск. гос. ун-т культуры]. – Москва : [МГУК], 1999. – 561 с.
2. Матвеев О.В. Кубанское казачество: историко-культурное наследие, судьбы, грани народной памяти. – Краснодар: Традиция, 2019. – 382, [1] с. : ил., [4] л. цв. ил.
3. Бойко О.Г. Народная художественная культура Кубани в современных условиях : дис. … канд. культурологии: 24.00.01 / Бойко Олеся Георгиевна ; [Краснодар. гос. ун-т культуры и искусств]. – Краснодар : [КГУКИ], 2010. – 190 с.
4. Кияшко И. И. Войсковые певческие и музыкантские хоры Кубанского казачьего войска, 1811–1911 годы: исторический очерк столетия их существования. Екатеринодар : [б. и.], 1911. – 124 с.
5. Петрусенко И.А. Кубань в песне: страницы музыкальной летописи трех веков. – Краснодар : Советская Кубань, 1999. – 432 с.
6. Жадан В.А. Музыкальная культура Кубани XIX – начала XX столетия: исторический аспект: дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02 / Жадан Виктор Андреевич ; [Куб. гос. ун-т]. – Краснодар: [КГУ], 2001. – 308 с.
7. Латкин В. В. Фольклорные традиции как составная часть и фактор формирования современного социокультурного пространства Кубани / В. В. Латкин, Л. Н. Ковалева // Культурная жизнь Юга России. – 2018. — № 1. – С. 113-117.
8. Григорьев А.Ф. Архитектоника песенного фольклора терско-гребенского казачества : монография. – Ставрополь: Тимченко О.Г., 2020. – 179.
9. Миронова А.В. Вариативность и множественность исполнения кубанских казачьих песен: традиции и инновации // Университетский научный журнал (филологические и исторические науки, археология и искусствоведение). – 2022. – № 69. – С. 79–84.
10. Миронова А.В. Певческо-исполнительская динамика музыкально-стилевой атрибутики кубанских казачьих песен в контексте культурных коннотаций // Университетский научный журнал (филологические и исторические науки, археология и искусствоведение). – 2023. – № 72. – С. 69–74.
11. Бигдай А.Д. Песни кубанских казаков : [в 2 т.]. / А.Д. Бигдай ; сост., предисл., коммент. и примеч. В.Г. Захарченко ; Центр нар. культуры Кубани. – Краснодар: Книжное издательство, 1992. – Т. 1: Песни черноморских казаков. – 445 с.
12. Бигдай А.Д. Песни кубанских казаков : [в 2 т.]; сост., предисл., муз. и текстолог. ред., примеч. В.Г. Захарченко ; Центр нар. культуры Кубани. – Краснодар: Советская Кубань, 1995. – Т. 2: Песни линейных казаков. – 508 с.
13. Народные песни казаков: из репертуара Кубанского войскового певческого хора. Сост. Г.М. Концевич. – Краснодар: ЭДВИ, 2001. – 448 с.
14. Захарченко В.Г. Поет Кубанский казачий хор: народные песни, записанные в станицах Краснодарского края в обработке для народного хора. – Краснодар : Эдви, 2002. – Вып. 1. – 32.
References
1. Zorilova, L.S. (1999). Spiritual ideals of personality: theory and modern problems of formation: dis. ... Doctor of Cultural Studies: 24.00.01; 13.00.01. Zorilova Larisa Sergeevna; [Moscow state University of Culture]. Moscow.
2. Matveev, O.V. (2019). Kuban Cossacks: historical and cultural heritage, destinies, facets of folk memory. Krasnodar: Tradition.
3. Boyko, O.G. (2010). Folk artistic culture of Kuban in modern conditions: dis. ...cand. cultural studies: 24.00.01. Boyko Olesya Georgievna; [Krasnodar. state University of Culture and Arts]. Krasnodar: [KGUKI].
4. Kiyashko, I. I. (1911). Military singing and musical choirs of the Kuban Cossack army, 1811-1911: a historical sketch of the centenary of their existence. Ekaterinodar.
5. Petrusenko, I.A. (1999). Kuban in song: pages of the musical chronicle of three centuries. Krasnodar: Soviet Kuban.
6. Zhadan, V.A. (2018). Musical culture of Kuban of the 19th – early 20th centuries: historical aspect: dis. ...cand. ist. Sciences: 07.00.02. Zhadan Viktor Andreevich; [Cube state University]. Krasnodar: [KSU].
7. Latkin, V.V. (2018). Folklore traditions as an integral part and factor in the formation of the modern sociocultural space of Kuban. V.V. Latkin, L.N. Kovaleva. Cultural life of the South of Russia. No. 1. P. 113-117.
8. Grigoriev, A.F. (2020). Architectonics of song folklore of the Terek-Greben Cossacks: monograph. Stavropol: Timchenko O.G.
9. Mironova, A.V. (2022). Variability and plurality of performance of Kuban Cossack songs: traditions and innovations. University scientific journal (philological and historical sciences, archeology and art history), 69, 79–84.
10. Mironova, A.V. (2023). Singing and performing dynamics of musical and stylistic attributes of Kuban Cossack songs in the context of cultural connotations. University scientific journal (philological and historical sciences, archeology and art history), 72, 69–74.
11. Bigday, A.D. (1992). Songs of the Kuban Cossacks: [in 2 volumes]. A.D. Bigday; comp., preface, comment. and note. V.G. Zakharchenko; People's Center culture of Kuban. Krasnodar: Book publishing house, – T. 1: Songs of the Black Sea Cossacks.
12. Bigday, A.D. (1995). Songs of the Kuban Cossacks: [in 2 volumes]. A.D. Bigday; comp., preface, music. and textual critic. ed., note. V.G. Zakharchenko; People's Center culture of Kuban. Krasnodar: Soviet Kuban, – T. 2: Songs of linear Cossacks.
13. Folk songs of the Cossacks: from the repertoire of the Kuban military singing choir. Comp. G.M. Kontsevich. (2001). Krasnodar: EDVI.
14. Zakharchenko, V.G. (2002). Kuban Cossack Choir sings: folk songs, recorded in the villages of the Krasnodar region, arranged for folk choir. V.G. Zakharchenko. Krasnodar: Edvi, – Issue. 1. – 32.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предметом исследования, как емко обозначил автор в заголовке представленной для публикации в журнале «Философия и культура» статье («Непрерывность вокально-исполнительского наследия многожанровой песенной культуры кубанского казачества»), является непрерывность вокально-исполнительского наследия, который рассмотрен в (объекте) песенной культуре кубанского казачества. Ключевая характеристика предмета исследования («непрерывность»), с одной стороны, рассмотрена автором как элемент песенной культуры кубанского казачества, являющейся сложной системой, состоящей как из накопления материальных и фиксируемых / не-фиксируемых нематериальных культурных артефактов, так и специфических творческих и социокультурных процессов, результатом которых становятся институты и события культурной жизни. С другой стороны, непрерывность вокально-исполнительского наследия многожанровой песенной культуры кубанского казачества, представлена в качестве авторской концепции, позволяющей подчеркнуть процессуальность песенной культуры, акцентировать внимание читателя на имманентной подвижности культуры, характеризующей её как часть жизни, как живой организм, включающей в себя судьбы отдельных людей, кубанского казачества, Кубани и всей России. Теоретическую и научно-практическую значимость имеют оба аспекта, рассмотрение которых возможно как дифференцировано, так и комплексно в их диалектической взаимосвязи.
Первый аспект рассмотрен автором с опорой на анализ эмпирического материала (эпистолярных и песенных источников), что позволило проследить непрерывность вокально-исполнительского наследия в качестве исторического процесса становления, развития и сохранения вокально-исполнительской традиции песенной культуры кубанского казачества от истоков до наших дней. Важнейшим результатом этой аналитической работы является восстановления причинно-следственных связей текстового содержания и жанрового многообразия песенного наследия кубанского казачества с исторической событийностью, а также с профессиональными и народными практиками песенного исполнительства. Автор продемонстрировал взаимосвязь уникальных интонационно-исполнительских решений кубанского казачества как на профессиональной сцене, так и в бытовой событийности с живой практикой сохранения и трансляции фольклорных традиций. Непрерывность вокально-исполнительского наследия в этом аспекте является условием и, одновременно, результатом бытования, жизни казачьей песни на Кубани.
Второй аспект рассмотрен в статье благодаря авторской интерпретации истории вокально-исполнительской практики на Кубани в её непосредственной взаимосвязи с политическими и экономическими факторами социокультурного развития кубанского казачества. Безусловно, в регионе песенная культура не исчерпывается исключительно вокально-исполнительским наследием кубанского казачества, но выбранный автором ракурс демонстрирует, что только в условиях непрерывности (процессуальности) своего бытования фольклорные истоки нематериального культурного наследия (вокально-исполнительского наследия) становятся факторами уникальной событийности современной культурной жизни Кубани и всей России. Авторская концепция непрерывности вокально-исполнительского наследия указывает, что сохранение нематериального культурного наследия не исчерпывается консервацией и музеефикацией. Более того, приемлемые и широко распространенные в мире практики сохранения материального культурного наследия (просветительско-музейно-экскурсионно-туристические) попросту не приемлемы для живого наследия, каким является вокально-исполнительское наследие, существующее и способное демонстрировать свою ценность исключительно в непрерывности, в реальной жизни, в череде культурных событий.
Таким образом, предмет исследования рассмотрен автором на высоком теоретическом уровне, что позволяет рекомендовать представленную статью к публикации в научном журнале.
Методология исследования базируется на социокультурном подходе, подразумевающим неразрывность и взаимную обусловленность социальных и культурных процессов. Логику своих рассуждений автор подкрепляет схемами, нотными примерами и типологическими таблицами свойств анализируемых культурных артефактов, что позволяет релевантно оценить авторский концептуальный подход. Несмотря на то, что программа представленного исследования конкретно не формализована автором во введении, она ясно выражена в логике аргументации авторской концепции непрерывности вокально-исполнительского наследия многожанровой песенной культуры кубанского казачества, благодаря чему итоговый вывод хорошо обоснован и не вызывает сомнений.
Актуальность выбранной темы автор поясняет вполне обоснованными аргументами, что «философская глубина традиционного менталитета в элементах достижений социальной, духовной жизни развивается сообразно сохранению фольклорного пения» … «как комплексный процесс», «поскольку духовно-нравственные идеалы формирования молодого поколения тесно связаны с сохранностью и передачей мировоззренческих устоев предков». Рецензент разделяет убежденность автора, что менталитет представляет собой не только результат сформировавшихся за предшествующие века факторов, но и конкретных актуальных исторических и современных культурных практик, непрерывность которых в социально-историческом контексте обеспечивает социальное единство.
Научная новизна, выраженная в нетривиальном авторском концептуальном подходе, в анализе эпистолярных и песенных источников, в интерпретации истории развития вокально-исполнительского мастерства в песенной культуре кубанского казачества, не вызывает сомнений и заслуживает теоретического внимания.
Стиль текста выдержан научный. Структура статьи следует логике изложения результатов научного исследования.
Библиография, учитывая опору автора на анализ эмпирического материала, раскрывает проблемное поле исследования и оформлена без нарушений требований редакции и ГОСТа. Хотя автор и проигнорировал возможность представления результатов своих исследований в более широком международном теоретическом дискурсе (нет оценки состояния научной отрасли в зарубежной научной литературе за последние 3-5 лет).
Апелляция к оппонентам вполне корректна и достаточна.
Статья, безусловно, представляет интерес для читательской аудитории журнала «Философия и культура» и может быть рекомендована к публикации.