Контрсанкционное регулирование: сравнительно-правовой анализ (Россия и Китай)

Бутакова Яна Сергеевна ORCID: 0000-0002-8686-5384 аспирант факультета права НИУ ВШЭ 108814, Россия, г. Москва, бул. Скандинавский, 2 к 4 Butakova Yana Sergeevna Postgraduate student at the Faculty of Law of the Higher School of Economics 108814, Russia, Moscow, blvd. Scandinavian, 2 to 4 yanabutakova@yandex.ru Другие публикации этого автора

Международные экономические санкции против России высвободили значительные рыночные ниши из-за непосредственно санкций, а также неформальных корпоративных бойкотов ^{[1, С. 319]}. Оказавшись в условиях частичной экономической изоляции, Россия начала выстраивать партнерские отношения с Китаем. В России в беспрецедентных условиях происходит формирование контрсанкционного регулирования или контрсанкций. США, ЕС, Великобритания и иные страны начиная с 2014 г. вводят против России, ее институтов, лиц и секторов экономики блокирующие и секторальные санкции, вводится особое регулирование импорта товаров в Россию и экспорта из нее, наложены ограничение на проведение инвестиционных, финансовых, банковских операций и иное. При этом, санкционное воздействие на Россию значительно увеличилось после 2022 г. Китай, столкнувшись с санкционным влиянием значительно позже России (так, первые западные санкции против России – это торговые санкции против РСФСР 1917 г., а первые санкции против Китая стали вводиться после коммунистической революции 1949 г. ^[2]) и начал формировать правовое регулирование направленное на снижение негативных последствий международных санкций, только в 2021 г. Стимулом к этому послужили санкции США против экономики Китая, в частности Закон США «О санкционировании национальной обороны на 2019 финансовый год» (National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2019 (NDAA 2019)), согласно которому, федеральному правительству США было запрещено использовать оборудование ряда китайских компаний, что значительно снизило доходы китайского бюджета ^[3]. Также, в 2019 г. США отстранил китайские компании от участия в государственных закупках, а 12 ноября 2020 г. был принят Исполнительный указ Президента США № 13959 (Executive Order № 13959 «Addressing the Threat From Securities Investments That Finance Communist Chinese Military Companies») запрещающий американским инвесторам инвестировать в ряд китайских компаний и секторов экономики ^[4]. В дальнейшем, США ввели особое регулирование использования китайских полупроводников и химических прекурсоров ^[5]. ЕС после длительного перерыва, также с 2021 г. стал вводить санкции, направленные против Китая. Таким образом, обе страны в последние четыре года столкнулись с существенным ужесточением санкционного воздействия со стороны иностранных государств, государственных объединений и были вынуждены формировать свое законодательство, направленное на защиту национальных интересов.

Контрсанкционное регулирование в широком смысле можно рассматривать и как санкционное регулирование, т.к. в основе и того и другого находится задача по формированию правовой, легальной основы введения санкций против иностранных государств, их компаний и институтов, а также защита собственной экономики и ее субъектов. В рамках настоящей статьи «контрсанкционный» и «санкционный» в отношении Китая и России будут рассматриваться как синонимы, т.к. ни Россия, ни Китай не являлись инициатором санкций, в рассматриваемом контексте регулирование обеих стран является ответом на недружественные ограничительные действия иностранных государств.

Правовуюисторию современной российской санкционной системы следует отсчитывать с Федерального закона от 30 декабря 2006 № 281 «О специальных экономических мерах и принудительных мерах» (далее по тексту – ФЗ-281). Следующим базовым актом стал Федеральный закон от 04 июня 2018 № 127-ФЗ «О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия Соединенных Штатов Америки и иных иностранных государств» (далее по тексту – ФЗ-127). В нем вводится понятие мер воздействия (противодействия) в ответ на политические и экономические санкции. С 2014 г. издается ряд актов в области санкционного ограничения оборота сельскохозяйственной продукции (например, Указ Президента РФ от 6 августа 2014 г. № 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации», во исполнение данного Указа принято Постановление Правительства от 7 августа 2014 № 778 с указание перечня стран, на которые распространяются введенные ограничения). Отдельно стоит отметить Указ Президента РФ от 22 октября 2018 г. № 592 «О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями Украины в отношении граждан и юридических лиц Российской Федерации», которым полномочия по формированию перечня ограничительных мер передаются Правительству. А Постановление Правительства РФ от 1 ноября 2018 г. № 1300 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 22 октября 2018 г. № 592» сформировало перечень юридических и физических лиц в отношении которых были введены блокирующие санкции (блокирование денежных средств, запрет на перечисление средств, вывод капитала), а также совершение сделок, предусматривающих ввоз в Россию товаров, производителем, продавцом или отправителем которых являются подсанкционные лица). В перечне была реализована модель блокирующих санкций США, в которой обязательным является указание регистрационных данных и полное наименование подсанкционного лица.

Основной целью формирующего российского контрсанкционного законодательства становится защита российских лиц, находящихся под иностранными санкциями. Примером является Постановление Правительства РФ от 4 апреля 2019 г. № 400 «Об особенностях раскрытия и предоставления информации, подлежащей раскрытию и предоставлению в соответствии с требованиями Федерального закона «Об акционерных обществах» и Федерального закона «О рынке ценных бумаг», давшее возможность эмитентам ценных бумаг осуществлять раскрытие или предоставление информации в ограниченном объеме в ряде случаях.

Основной характеристикой нового периода санкций стало утверждение Правительством РФ перечня иностранных государств и территорий, совершающих в отношении России недружественные действия, для которых были введены ряд ограничений (Распоряжение Правительства № 430-р от 5 марта 2022 г. с дальнейшими дополнениями). Другим важным документом в формировании российской санкционной системы новой эпохи стал Указ Президента от 3 мая 2022 г. № 252 «О применении ответных специальных экономических мер в связи с недружественными действиями некоторых иностранных государств и международных организаций». Именно этот Указ впервые в российской правовой системе легализовал индивидуальные санкции. Также, данный указ закрепил цель введения российский контрсанкций – ограничительные меры вводятся в целях защиты национальных интересов страны и в ответ на враждебные и противоречащие международному праву действия. Отдельно стоит отметить Указ Президента от 08 сентября 2022 г. № 618 «Об особом порядке осуществления (исполнения) отдельных видов сделок (операций) между некоторыми лицами». С данного Указа разрешения на операции с долями в ООО, в которых участвуют лица из недружественных стран, стала выдавать Правительственная комиссия по инвестициям. 4 августа 2023 г. принят своего рода «революционный» Федеральный закон № 422-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который вводит понятие блокирующих санкций и правило 50%+ (изначально отрицавшееся российским законодателем и применяемое только американским регулятором, а в последствии и европейским).

Если говорить о базовых нормативных актах контсанкционного регулирования в РФ, то стоит отметить два – вышеуказанные ФЗ-281 и ФЗ-127.

Контрсанкционное регулирование Китая является не столь обширным и фактически представлено только четырьмя актами. Закон о праве внешней торговли от 12 мая 1994 г. (пересмотрен в 2004 и 2016 гг.), является первым нормативным актом Китая, предусматривающим возможность введения контрмер в ответ на запретительные или ограничительные меры иностранного государства в торговле с Китаем (ст. 7). Закон об иностранных инвестициях от 15 марта 2020 г. содержит широкие формулировки допускающие возможность введения любых ответных мер в случае ограничения китайских инвесторов за рубежом (ст. 40) – «Если какая-либо страна или регион принимает какие-либо дискриминационные запретительные или ограничительные меры или другие аналогичные меры против Китайской Народной Республики с точки зрения инвестиций, Китайская Народная Республика может принять соответствующие меры против указанной страны или региона».

Закон об экспортном контроле от 17 октября 2020 г. закрепляет в ст. 48 возможность принятия контрмер в ответ на экспортный контроль иностранных государств – «Если какая-либо страна или регион угрожает национальной безопасности или интересам Китайской Народной Республики, злоупотребляя мерами экспортного контроля, Китайская Народная Республика может принять контрмеры против такой страны или региона в соответствии с фактическими обстоятельствами.».

Приказ Министерства торговли КНР от 9 января 2021 г. «Блокирование неправомерного экстерриториального применения иностранных законов и мер», который признает неоправданным применение иностранного законодательства в контексте «вторичных» санкций (риск включения лица в санкционный список (США, а позднее и ЕС) за взаимодействие с подсанкционным китайским лицом). Также ст. 12 Приказа содержит возможность Китая вводить контрмеры в этой связи – «В ответ на неоправданное экстерриториальное применение иностранного законодательства и других мер правительство Китая может принимать все необходимые контрмеры». Данный приказ вероятно происходит из Регламента ЕС от №2271/96 от 22 ноября 1996 «О защите лиц ЕС от экстерриториального применения законодательства третьих юрисдикций, а также от исков, поданных на основании такового или проистекающих из него», который обеспечивает защиту интересов лиц ЕС от экстерриториального применения санкционного законодательства третьих стран (фактически – США) ^[6].

10 июня 2021 года вступил в силу Закон Китайской Народной Республики «О борьбе с иностранными санкциями» (反 外国 制裁 法 2021). Данный закон формирует правовую основу для контрмер против иностранных государств, которые вводят санкции в отношении Китая и является основой санкционного и контрсанкционного регулирования китайской правовой системы. Закон состоит из 16 статей с максимально широкими формулировками. До принятия указанного закона, санкции против иностранных лиц вводились Китаем через подзаконные акты государственных органов (например, Министерства иностранных дел или Министерства торговли), которые ссылались на Закон о национальной безопасности Китайской Народной Республики от 1 июля 2015 г. формально не имеющий отношения к контрсанкционному регулированию.

Основной целью китайского контрсанкционного законодательства является защита суверенитета, безопасности и интересов развития государства, а также защита законных прав и интересов китайских граждан и организаций. Подобные цели можно увидеть и в российском регулировании. Например, в ст. 1 ФЗ-281 закреплено, что целью «специальных экономических мер является реакция на (…) недружественное действие иностранного государства (…), представляющие угрозу интересам и безопасности РФ», а в Указе Президента от 3 мая 2022 г. № 252 обозначается необходимость защиты публичных интересов, а именно уточняется, что меры вводятся в целях защиты национальных интересов страны и в ответ на враждебные и противоречащие международному праву действия иностранных государств.

И китайский и российский закон определяет общую правовую базу для противодействия иностранным санкциям, которая носит всеобъемлющий характер. При этом, если в отношении ФЗ-281 уже имеется значительный объем разъяснений и конкретизирующих подзаконных актов, то в отношении Закона КНР «О санкциях против иностранных граждан» это только ожидается.

В обеих странах действуют две базовые категории экономических санкций. Первая – это санкции в рамках ООН. Вторая – это национальные санкции. Касаемо второй категории, Министерство иностранных дел Китая издавало ряд приказов в 2019 – 2023 гг. накладывающих санкции против американских компаний в качестве контрмеры на определенные международные экономические санкции. В России в дополнение к Указу № 252 от 11 мая 2022 г. было принято Постановление Правительства Российской Федерации № 851 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 3 мая 2022 г. № 252». В Постановление закреплен перечень юридических лиц, в отношении которых РФ вводит специальные экономические меры – это 31 компания, большая часть которых относится к европейской группе Газпром.

При этом в России формируется третья категория санкций – санкции надгосударственных объединений. В настоящий момент в рамках Союзного государства происходит синхронизирование санкций России и Беларуси против иностранных государств и их лиц. Китай же не является членом какого-либо регионального органа, который вводит санкции.

В Китае закреплен запрет на соблюдение «необоснованных» санкций иностранных государств вышеуказанным Приказом Министерства торговли от 9 января 2021 г. Статья 9 Приказа, закрепляет, что, если любая сторона договора соблюдает иностранные санкции тем самым нарушая законные права и интересы китайских граждан, юридических лиц или других организаций, последние вправе требовать возмещения убытков. Согласно данному Приказу, запрещено применение иностранного законодательства, если оно нарушает международное право, нарушает основы национального суверенитета и безопасности, а также нарушает или может нарушить права китайских лиц. А ст. 12 Закона о борьбе с иностранными санкциями предписывает, что, если организации и физические лица нарушают законные права и интересы китайских граждан или организаций, китайские граждане и организации могут инициировать судебный процесс в народных судах с требованиями о прекращении соответствующих действий и возмещении ущерба. В России отсутствует прямой запрет на соблюдение санкций иностранных государств, но законопроект № 102053-8 «О внесении изменения в статью 201 Уголовного кодекса Российской Федерации» предусматривал ответственность за соблюдение санкций иностранного государства. 20 июня 2022 г. рассмотрение законопроекта было отложено на неопределенный срок, что не означает намерение российского законодателя отказаться от данного законопроекта. Здесь стоит отметить Федеральный закон от 4 марта 2022 г. № 32-ФЗ, который дополнил УК РФ ст. 284.2. Новая статья предусмотрела уголовную ответственность за призывы к введению санкций. В России ответственность за соблюдение санкций может возникнуть и в рамках нарушения антимонопольного законодательства или законодательства о государственном оборонном заказе (например, если единственный российский производитель отказывается поставлять продукцию подсанкционому российскому лицу).

Китайским законодателем используется двусторонний критерий: имеют ли иностранные законы и меры неоправданное экстерриториальное применение; и не запрещают ли/ограничивают такие иностранные законы неоправданно сделки между китайцами и лицами третьих стран. При этом в Приказе Министерства торговли от 9 января 2021 г. не указаны конкретные иностранные законы, соблюдение которых запрещается и этот вопрос оставлен на усмотрение Правительства КНР, которое на данные момент не дало какие-либо разъяснения в этой связи. Вероятным является, что речь идет именно о санкционных программах США и риске соблюдения санкций США под угрозой «вторичных» санкций, которые имеют экстерриториальное применение и, скорее всего, будут заблокированы в соответствии с данным Приказом ^[6].

В Китае в отличие от России отсутствует механизм изменения подсудности дел ввиду наличия санкционного элемента (ст. 248.1 АПК РФ). Так, исключительная компетенция судов Китая по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера законодательно не закреплена.

В настоящий момент в целом, можно говорить о формировании в России правового механизма блокирующих санкций, которые используются США, ЕС, Великобританией и другими государствами. Как правило, они предполагают заморозку активов и запрет на транзакции. Сходный инструмент разработан в Китае.

Китай имеет четко определенную структуру органов санкционного регулирования – это Министерство иностранных дел, Министерство финансов и Министерство торговли, таможенные органы, Министерство национальной безопасности и Народный Банк Китая. На настоящий момент контрсанкционная система России включает в себя схожую структуру регуляторов – Центральный банк РФ, Министерство финансов, Министерство промышленности и торговли вместе с Федеральной таможенной службой, Федеральная налоговая служба, Министерство иностранных дел, Правительственная комиссия по контролю за осуществлением иностранных инвестиций; Генпрокуратура, которая в силу ст. 52 АПК РФ наделена правом оспаривать сделки, нарушающие контрсанкции.

По состоянию на 2023 г. власти Китая еще не издали конкретных процедур как для добавления лиц в санкционный список, так и для исключения из него. Что касается санкций, введенных в соответствии с Законом о борьбе с иностранными санкциями, закон указывает, что включение в перечень не может быть оспорено и может быть прекращено только органом власти, принявшим такое решение. В России также не предусмотрен механизм исключения из санкционных списков, но в рамках общего регулирования, такое исключение теоретически возможно в судебном порядке или посредством властного решения соответствующего регулятора (на данный момент подобная практика отсутствует). Нельзя не отметить, что в этой части российское законодательство не нарушает базовое право – право на судебную защиту и не запрещает лицам, внесенным в санкционный список обжаловать и факт внесения, и сам нормативный акт (в рамках административного судопроизводства).

Общим в контрсанкционном регулировании в китайском праве и в российском праве является отсутствие единого открытого реестра подсанкционных лиц (с перечнем подсанкционных лиц можно ознакомится непосредственно в подзаконных актах и заявлениях/публикациях МИД).

Механизм «вторичных» санкций прямо не предусмотрен ни в российском регулировании, ни в китайском. Несмотря на это, Приказ Министерства торговли от 9 января 2021 г. содержит механизм так называемых «третичных» санкций – санкции за соблюдение санкций, т.е. возможность введения санкций против китайских и иностранных лиц в ответ на соблюдение ими санкций иностранных государств.

В России Федеральным законом от 4 августа 2023 года № 422-ФЗ вводится «правило 50%+» для определения подконтрольности юридического лица, которое отсутствует в китайском санкционном регулировании. Российское правило 50%+ закрепляет, что подсанкционным также признается лицо, в котором подсанкционные лица и (или) организации вправе прямо или косвенно (через третьих лиц, в том числе входящих в одну группу лиц) самостоятельно или совместно распоряжаться в силу участия в этом подконтрольном юридическом лице более чем 50% голосов в высшем органе управления (ст.9).

Отдельно стоит остановиться на механизме «заморозки», который активно применяется иностранными странами и их объединениями. В китайском регулировании прямо не указываются меры по замораживанию активов, но в силу общего регулирования властям предоставлены широкие полномочия принимать любые меры, которые они сочтут необходимыми, после включения иностранного лица в санкционный лист, которые теоретически могут включать замораживание активов. На настоящий момент подобный прецеденты в Китае отсутствуют, а также не приняты какие-либо имплементационные правила.

Впервые в практике российских контрсанкций использовался механизм блокировки (замораживания) денежных средств в Постановление Правительства РФ от 1 ноября 2018 г. № 1300 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 22 октября 2018 г. № 592», который ввел новую специальную экономическую меру – «блокирование (замораживание) безналичных денежных средств, бездокументарных ценных бумаг и имущества на территории Российской Федерации и запрет на перечисление средств (вывод капитала) за пределы территории Российской Федерации». А Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 4 августа 2023 № 422-ФЗ, определил параметры замораживания активов подсанкционных лиц, а именно: запрет осуществлять операции с денежными средствами, ценными бумагами, иным имуществом, принадлежащими блокируемому лицу, а также финансовые операции, совершаемые в интересах, в пользу подсанкционного лица. Данный закон также определил права заблокированных лиц, в т.ч. право на получение зарплаты из расчета 10 тысяч рублей в месяц на заблокированное лицо или оплату медицинских услуг также в размере не более указанной суммы.

Устоявшейся практикой стран-наиболее активных субъектов международных санкций, является механизм выдачи исключения/разрешений из соблюдения санкционного режима (система лицензирования). Что касается контрсанкций, введенных в соответствии с Законом Китая о борьбе с иностранными санкциями, то в законе не указан механизм исключения из санкционных ограничений (лицензирования). Но ст. 8 Приказа Министерства торговли от 9 января 2021 г., закреплено, что лицо может обратиться в курирующий департамент Государственного совета для выдачи разрешения на несоблюдение данного Приказа, решение принимается департаментом в течение 30 дней. В России выдача аналога лицензий, а именно разрешений, предусмотрена Указом Президента от 22 декабря 2022 № 942. Правительству РФ предоставляются полномочия по выдаче временных разрешений на совершение отдельных сделок с лицами, находящимися под российскими санкциями.

За нарушения Закона о борьбе с иностранными санкциями, когда китайские лица не применяют контрмеры, они могут быть привлечены к уголовной ответственности, но на настоящий момент в Уголовный кодекс Китая не включены уголовные составы, связанные с несоблюдением китайских контрмер и соответственно не закреплены виды уголовного наказания в этой связи. Но при нарушении китайскими лицами Приказа Министерства торговли от 9 января 2021 г., могут быть применены: административное предупреждение, предписание об изменении поведения в течение указанного срока или штраф (ст. 13). В России подобная ответственность предусмотрена отраслевым законодательством. Например, административные меры за нарушение специальных экономических мер осуществляет Банк России. В их числе - предписания, ограничение деятельности на срок до шести месяцев, штраф до 5 миллионов рублей, иные меры.

В России, согласно новой редакции ст. 3 ФЗ-281 объектами контсанкций являются: иностранное государство, организация, иностранный гражданин, лицо без гражданства, юридические лица, подконтрольные иностранным организациям, гражданам, лицам без гражданства. Согласно ст. 3, 4, 5 Закона Китая о борьбе с иностранными санкциями, объектами являются: лица и организации, которые прямо или косвенно участвуют в разработке, принятии решений и осуществлении дискриминационных ограничительных мер в отношении китайских граждан или организаций; супруги и ближайшие родственники вышеупомянутых лиц; организации, в которых вышеупомянутые лица выступают в качестве высшего руководства или фактически контролирующих лиц; а также высшее руководство или лица, осуществляющие фактический контроль вышеупомянутых организаций.

Согласно ст. 6 Закона Китая о борьбе с иностранными санкциями, закрепляется неисчерпывающий перечень контрмер, который включает: миграционные ограничения, такие как отказ в выдаче визы, отказ во въезде, аннулирование виз или высылка; имущественно-финансовые ограничения, такие как арест или замораживание движимого, недвижимого имущества и других видов активов, которые находятся на территории Китая; запрет или ограничение для организаций и физических лиц на территории Китая на участие в соответствующих сделках, сотрудничестве или иной деятельности с такими лицами и организациями; любые необходимые меры. При этом, самыми частыми контрмерами, вводимыми Китаем, являются визовые и экономические ограничения ^[7].

Всю российскую санкционную/контрсанкционную систему можно разделить на: визовые, миграционные санкции (персональные санкции); валютные ограничения; ограничения в области имущественных прав; экспортные и торговые ограничения, корпоративные ограничения и запреты. Практика формирования санкционного регулирования России исходит из того, что федеральным законодательством предусмотрен исчерпывающий перечень специальных экономических мер, но при этом уполномоченные органы власти вправе вводить иные ограничения и контрсанкции.

Нельзя не отметить отсутствие единого понятийно-категориального контрсанкционного аппарата на уровне российского регулирования. Так, законодательно сформировалось два понятия - специальные экономические меры (ФЗ-281) и меры воздействия (противодействия) на недружественные действия США и иных государств (ФЗ-127). Данные правовые категории являются схожими, при этом «специальные экономические меры» являются универсальной категорией. Также, в российской практике и доктрине используют термины ограничительные меры, санкции, контрсанкции ^{[8, С. 97]}. В Китае подобной путаницы терминов не наблюдается и повсеместно используется термин – «反制措施» (в дословном переводе – «контрмеры»).

Схожим при контрсанкционном регулировании в китайском праве и в российском праве является механизм введения контсанкций. В России механизм введения специальных экономических мер закреплен в ФЗ-281. Решение о введение специальные экономические мер принимается Президентом на основе предложений Совета Безопасности РФ «с обязательным незамедлительным информированием» Совета Федерации и Государственной Думы о таком решении, последние также обладают компетенцией внести предложения по введению ограничительных мер (ст. 4 ФЗ-281). В 2022-2023 гг. большая часть ограничительных мер была введена указами Президента и конкретизирована регуляторами в рамках их компетенции.

Согласно Закону о борьбе с иностранными санкциями (ст. 4, 9) решение о введении контрмер принимают соответствующие департаменты Государственного совета Китая. При этом функция информирования о введении, прекращении ли изменении контрмер осуществляется приказом Министерства иностранных дел. Как правило, МИД Китая объявляет о санкциях на своих пресс-конференциях ^[9].

Обе страны заявляют, что введение санкций не обусловлено никакими политическими соображениями и направлено исключительно на защиту экономики и национальных интересов ^[10].

Также китайские санкции всегда направлены на достижение конкретных изменений в политике партнера в ограниченный период времени. При достижении поставленной цели, либо при изменении международной ситуации санкции снимаются ^[11]. Такой же подход наблюдается и в политике России (например, Указ Президента от 06 февраля 2019 г. № 39 «Об отмене некоторых специальных экономических мер в отношении Турецкой Республики»). При этом, к настоящему моменту в России не было прецедентов отмены контрсанкций введенных после 2022 г.

Заключение

Ключевым отличием китайского подхода формирования контрсанкционной системы является ее нацеленность на запрет соблюдения санкций иностранных государств. В российском регулировании подобный запрет отсутствует (но на рассмотрение в законодательный орган было внесено несколько подобных законопроектов) и законодательный акцент сделан именно на защите страны и лиц от недружественных действий иностранных государств.

Обе страны изначально пошли по пути неприменения американского правила 50%+, которое впоследствии было введено в России в августе 2023 г., при этом в обеих юрисдикциях на настоящий момент отсутствует принцип экстерриториальности санкционного законодательства.

Особенностью и китайского и российского регулирования является акцент на его контрсанкционности, т.е. встречность недружественным действиям/санкциям иностранных государств и защита интересов национальных лиц. Обе страны заявляют о недопустимости введения односторонних ограничительных мер и позиционируют свои санкции как необходимую и вынужденную контрмеру, направленную исключительно на защиту национальных интересов.

Важным отличием китайского правового контрсанкционного регулирования от российского является то, что первое по аналогии с европейским и американским допускает введение санкций против супругов и ближайших родственников подсанкционных лиц. Данный механизм мог бы быть позаимствован российским регулированием как отражающий современные реалии, когда имущество семьи перераспределяется на неподсанкционных членов семьи.

Перечень регуляторов и в России, и в Китае схожий, при этом в России процесс введения контрмер более формализован на уровне федерального законодательства и подзаконных актов.

Представляется актуальным опыт Китая по унифицированному использованию термина контрмеры («反制措施»). В рамках российской контрсанкционной практики таким унифицированным термином мог бы стать термин «специальные экономические меры», как более универсальный. И в России, и в Китае отсутствует единый нормативный акт, регулирующий все аспекты политики контрсанкций. В рассматриваемых странах присутствует несколько базовых законов и издаваемые на их основе и в целях их исполнения подзаконные акты. Подобная модель схожа с американской моделью, где также есть несколько базовых законов и далее формируется регулирование в т.ч. на уровне актов Президента США (в отличие, например, от европейской системы, где новые санкции и подсанкционные лица включаются в новые редакции соответствующих Регламентов).

При этом, китайскому регулятору стоит перенять российское правило 50%+, которое отражает современные мировые реалии структурирования и ведения бизнеса. Актуальным для защиты китайских подсанкционных лиц представляется введение механизма, аналогичного российскому, в части закрепления исключительной компетенции судов по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера.

Формулировки китайского законодательства максимально широкие и позволяют вводить широкий спектр контрсанкций против обширного круга лиц, а процедуры правоприменения, в том числе механизмы имплементации мер и контроля над их соблюдением, являются непрозрачными, что усложняет прогнозируемость и определенность в сфере и иностранных, и китайских бизнес-процессов. При этом китайское контрсанкционное регулирование представляет собой смесь из официальных ограничительных мер предусмотрены законом и неофициальных, находящихся в сфере торгового воздействия и манипулирования ^[7]. В российском регулировании в значительно большей степени сформулирован конкретный, исчерпывающий перечень полномочий регуляторов и оснований для введения контрсанкций. И Россия, и Китай входят в крайности в законотворческой технике - в России контрсанкционное регулирование находится в десятках актах (многие из которых оформлены по типу «внесение изменений в…»), в Китае же наоборот действует ограниченное количество актов и в общей сложности не более нескольких десятков статей, но с максимально абстрактными формулировками. В этой связи, точечное контрсанкционное регулирование в России хоть и не является совершенным, но в тоже время является более удачным нежели китайское. Для обеих стран актуальным представляется принятие единого нормативного акта, отражающего все базовые аспекты контрсанкционного регулирования.

Таким образом, китайское контрсанкционное регулирование хотя и отличается от российского, но при этом имеет с ним ряд общих признаков. Также российское регулирование является более совершенным и прозрачным в плане механизмов введения и контроля контрсанкций. Неоспоримым достоинством российского контрсанкционного регулирования безусловно является его официальное закрепление в рамках правовой системы, в то время как в Китае значительная часть санкций находится за пределами официального правового регулирования и расположена в плоскости политических решений по торговой политике страны.