Проблемы культурогенеза на Южном Урале в эпоху раннего средневековья в работах Н. А. Мажитова второй половины 1950-х – середины 1960-х гг.

Ахатов Альберт Тагирович кандидат исторических наук Научный сотрудник, Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН 450077, Россия, республика Башкортостан, г. Уфа, ул. К. Маркса, 6 Akhatov Al'bert Tagirovich PhD in History Scientific Associate, R. G. Kuzeev Institute for Ethnological Studies of the Ufa Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences 450077, Russia, respublika Bashkortostan, g. Ufa, ul. K. Marksa, 6 bertik@mail.ru Другие публикации этого автора

Работа выполнена в рамках Государственного задания ИЭИ УФИЦ РАН по теме «Культурные интеграции населения Южного Урала в древности, средневековье и Новое время: факторы, динамика, модели» (№ гос. регистрации АААА-А21-121012290083-9)

20 августа 2023 г. исполнилось бы 90 лет известному советскому и российскому ученому Ниязу Абдулхаковичу Мажитову, одному из основоположников археологической науки в Республике Башкортостан, с именем которого связано начало становления и развития особого направления – археологии эпохи средневековья Южного Урала.

Исследование жизни и детальности ученых включает в себя не только описание их биографий, но и подразумевает прежде всего изучение научного наследия – личный вклад исследователя в разработку тех или иных научно-исследовательских проблем (в том числе путем формирования источниковедческой базы), создание и развитие отдельных направлений, научных школ и т.д.

К настоящему времени в ходе многочисленных конференций были освещены многие аспекты жизни и деятельности Н. А. Мажитова ^{[10, 5 и др.]}. Отдельными исследователями изучены его вклад в разработку проблем этнокультурного развития Южного Урала в эпоху древности и средневековья, этногенеза и этнополитической истории башкирского народа и т.д. ^{[4, 1 и др.]}. Вместе с тем, представляется недостаточно изученным вклад Нияза Абдулхаковича Мажитова в области исследования проблем развития культуры (культурогенеза) на Южном Урале в эпоху средневековья, начало археологического изучения которого связывают с его именем.

Н. А. Мажитов известен научной общественности не только как открыватель и исследователь многих памятников в Республике Башкортостан, но и как ученый, плодотворно сочетавший теоретические наработки и материалы разных – археологической, этнографической, исторической, филологической и других наук. Это позволило ему уже на ранних этапах своей научной деятельности – к рубежу 1950–1960 гг. разработать собственную научную концепцию этнической истории Южного Урала в эпоху раннего средневековья.

Цель данной работы – проанализировать основные работы Н. А. Мажитова опубликованные в середине 1950-х – середине 1960-х гг. и рассмотреть культурологические аспекты проведенных им исследований этнической истории Южного Урала в эпоху раннего средневековья.

Обозначенный период занимает особое место в научно-исследовательской деятельности Нияза Абдулхаковича, изучавшего в это время преимущественно памятники бахмутинской, а также пьяноборской и турбаслинской культур. В этот период проходило становление Н. А. Мажитова как ученого; тогда же им были обозначены основные направления и проблемы его будущей научной деятельности.

Устроившись в 1956 г. на работу в Институт истории языка и литературы БФ АН СССР (в настоящее время ИИЯЛ УФИЦ РАН) он занимался археологическими изысканиями в рамках темы НИР «Древняя история Башкирии» (подраздел «Нижне-Бельское городище»), заявленной на 1957–1960 гг. и продленной как «Древняя история Башкирии. Эпоха бронзы и раннего железа» (подраздел «Население северных районов Башкирии в I тыс. н.э.») до 1965 г. С 1965 г. дальнейшая научно-исследовательская деятельность Н. А. Мажитова была тесно связана с исполнением следующей темы НИР сектора археологии и этнографии ИИЯЛ «Археологическая карта Южного Урала», запланированной на 1965–1970 гг. руководителем которой с 1965 г. стал сам Нияз Абдулхакович. Результатом его исследований стала подготовка и защита в 1963 г. в Институте археологии АН СССР кандидатской диссертации «Бахмутинская культура: (Население Северной Башкирии в середине I тысячелетия нашей эры)» ^{[1, с. 18–19]}.

Стоит отметить, что рассматриваемый этап приходится на время, когда в археологии (после критики в 1950 г. И. Стальным учения академика Н.Я. Марра) «установился «бестеоретический» период, растянувшийся на два десятилетия» ^{[3, с. 18]}. Археологи Башкортостана практически не писали специальных методологических трудов, что, разумеется, не означает что они не задумывались о теоретической составляющей своей научной деятельности, а старались обозначить ее в своих публикациях. Так, уже в первой половине 1950 гг. будущий коллега Нияза Абдулхаковича – Юсупов Гарун Валеевич впервые в истории археологии Южного Урала и Приуралья поставил вопрос о наличии в I тыс. до н.э. в этнической карте региона угорского компонента и обозначил пути и механизм его проникновения в регион ^{[4, с. 61]}.

Как уже было отмечено, на протяжении практически всего обозначенного периода Н. А. Мажитов проводил археологические исследования на памятниках преимущественно бахмутинской культуры: Юмакаевское, Афанасьевское, Кансиярское, Ардашевское, Тазларовское городища, Тугубаевское, Новокарское селища (1957 г.), Бирский могильник (1958–1960, 1962 гг.) и др. В это же время им были обследованы Чиатавский (1957 г.) и Камышлы-Тамакский (1961 г.) могильники пьяноборской культуры, а также проведены раскопки Новотурбаслинских курганов (1958–1959 гг.), по результатам которых он выделил их в особую – турбаслинскую культуру.

Итоги первых лет изысканий были опубликованы Н. А. Мажитовым в виде статей в Башкирском археологическом сборнике («Чиатавский могильник», «Курганный могильник в деревне Ново-Турбалсы», «Поселения бахмутинской культуры»), в которых им были сделаны выводы, что северо-западные районы Башкирии в I тыс. до н.э. были заселены племенами пьяноборской культуры, тесно связанными в своем развитии с предшествующими племенами ананьинской культуры. Выявленная им тесная связь бахмутинской культуры с местными культурными общностями предшествующей эпохи, позволила Н. А. Мажитову присоединиться к выводу А.П. Смирнова об автохтонности ее происхождения. Что касается материалов Ново-Турбаслинского могильника, то он отнес его к числу типичных памятников аланских племен, отметив их близость с памятниками аланских племен Поволжья и Северного Кавказа ^{[2, с. 113, 142, 151]}.

В дальнейшем он развил свои предварительные выводы и изложил свою концепцию этнической истории Южного Приуралья в I тыс. н.э. в ряде статей и в кандидатской диссертации, на основе которой в 1968 г. была опубликована монография «Бахмутинская культура».

По Н. А. Мажитова, в середине и во второй половине I тыс. н.э. территория Башкирии представляла собой смешанное в этнокультурном плане население. Однако здесь выделялось два массива памятников. Северную часть Башкирии, Среднюю Каму и южные районы Пермской области занимали поселения и могильники бахмутинской культуры (угорско-мадьярские племена), которая генетически была тесно связана с культурой местных племен пьяноборской эпохи. Второй большой группой, определявшей состав этнической карты Башкирии в указанный период времени были носители турбаслинской культуры, появившиеся в ходе нашествия гуннов на рубеже IV–V вв. в среднем течение р. Белой. В языке и культуре этого пришлого населения по мнению Н. А. Мажитова преобладали тюркские элементы.

Известный на тот момент Кушнаренковский могильник, материалы которого В. Ф. Генинг, относил к отдельной кушнаренковской культуре и памятники выделяемые К. В. Сальниковым в особую романовскую культуру, по мнению Нияза Абдулхаковича показывали больше сходства с турбаслинскими, чем свидетельствовали об их отличие.

Последние века существования бахмутинской и турбаслинской культур приходились на время появления первых письменных источников, одна часть которых связывала население Башкирии конца I тыс. н.э. с тюркоязычными башкирами, а другая с древне-венгерскими племенами. Нияз Абдулхакович считал, что из археологических культур конца I тыс. н.э. к культуре дунайских венгров близкой являлась бахмутинская культура. Ранних башкир он видел в турбаслинских племенах, составлявших возможно далеко продвинувшуюся северную группу башкирских племен, в то время как их основная часть в середине и конце I тысячелетия кочевала в южноуральских степях ^{[7, 9]}. Выявленные и исследованные в 1963–1966 гг. Мрясимовские, Старо-Халиловские, Ишимбаевские курганы и поселения возле санатория Янган-Тау датируемые им на тот момент VIII–X вв. в предварительном сообщение также были отнесены Н. А. Мажитовым к памятникам древних башкир ^[8].

Обозначенная Н. А. Мажитовым концепция этнической истории Южного Приуралья в I тыс. н.э. в развернутом виде была изложена в его монографии «Бахмутинская культура», написанной на основе кандидатской диссертации ^[6].

Стоит отметить, в своих работах Н. А. Мажитов не писал о культурогенезе как таковом; сам термин был введен в русскоязычную литературу позднее – в 1973 г. археологом А.П. Окладниковым ^{[3, с. 15]}. Тем не менее, проведенное им исследование по этнической истории Южного Приуралья в I тыс. н.э. во многом опиралось на идеи историко-культурологического характера.

По мнению Нияза Абдулхаковича, исследование закономерностей этногенетических процессов происходящих на территории Башкирии в I тысячелетии, было возможно только при анализе истории всех этнических групп. Каждая из них маркировалась самостоятельными комплексами памятников, объединенных в археологическую культуру, под которой «обычно понимается не только общность по основным и характерным чертам материальной культуры (орудия труда, предметы украшений, быта, культа и т.п.) и обряду захоронения, но и родственность по происхождению, образу жизни» ^{[7, с. 102]}.

Археологический материал помогал не только выделять особенности той или иной этнокультурной группы, но и служил определенным показателем происходящих значимых событий. Так, находки с поселений и могильников, дающие представление об основных сторонах материальной и духовной культуры бахмутинцев, позволили Н. А. Мажитову выделить в их развитии два основных этапа: ранний (II-III–IV вв.) и поздний (V–VII вв.). Такая периодизация, по его мнению, в определенной степени отражала характер развития всего Западного Приуралья в середине I тыс. н.э. ^{[6, с. 3, 7–8]}.

Раннебахмутинская культура по мнению Нияза Абдулхаковчиа была генетически связана с культурой местных племен пьяноборской эпохи, что подтверждается многими чертами погребального обряда. Об этом же говорит часть женских украшений, поясные ремни, керамика и т.д., которые являлись результатом эволюционного развития пьяноборских форм ^{[7, с. 102–103]}.

Вместе с тем, продолжал Нияз Абдулхакович, бахмутинские племена, по сравнению с пьяноборскими, совершили большой скачок в экономическом плане. Сильное развитие получила металлургии, увеличилась продуктивность земледелия и скотоводства, развился межплеменной обмен, начался распад родовых отношений и выделение на этой основе семейных коллективов. Объединение местных племен ранее экономически мало связанных между собой племен теперь происходило на более высокой ступени развития и сопровождается выработкой единой формы культуры. Все эти изменения не могли не отразиться на материальной культуре и обрядах ^{[6, с. 64]}.

Что касается позднебахмутинского этапа, рубежом которого стала эпоха Великого переселения народов, то он был связан с появлением на Южном Урале памятников типа Ново-Турбаслинские курганы, которые оставили пришлые кочевники. Под влиянием межкультурного взаимодействия, происходит изменение похоронного обряда (углубляются ямы, появляются подбои, ритуальные захоронения лошадей и т.д.) и погребального инвентаря (появляются, а затем широко распространяются бусы из янтаря и подглазурного стекла, В-образные пряжки и т.д.). В тоже время остаются черты связывающие их с культурой раннебахмутинских племен – ориентировка и положение костяков, височные подвески бахмутинского типа и т.д. ^{[7, с. 108]}.

Длительное пребывание на одной территории турбаслинских и бахмутинских племен способствовало их тесному сближению, стиранию резких различий в культуре. О культурной близости в V–VII вв. свидетельствуют керамика, распространение в могильниках ожерелий с примерно одинаковым составом бусин, сходных нагрудных украшений, поясных наборов и т.д. Но процесс этнокультурного смешения кочевников с коренным населением к VII в. еще не закончился. Их культура еще самобытна и сохраняет многие этнографические особенности в керамике, украшениях возможно в хозяйстве и языке ^{[6, с. 48, 72–73]}.

Характерной чертой научно-исследовательской деятельности Н. А. Мажитова было широкое обращение к данным смежных гуманитарных дисциплин. Так, указывая на этно-культурную преемственность между турбаслинцами и башкирами он отмечал сходство в их орнаментике: S-видные, ромбические, квадратные, сердцевидные трех лепестковые и др. ременные накладки у первых и узоры народной вышивки у вторых; орнамент керамики кушнаренковского типа и аналогичные узоры на крышках башкирской деревянной посуды, кожаном щите и т.д. Аналогичные параллели были проведены и с материалами Старо-Халиловского могильника где были выявлены накладки в виде вихревой розетки, спиралей, сердца и др., аналоги которых также широко присутствуют в орнаментальном искусстве башкир ^{[8, с. 150, 156]}.

Таким образом, Нияз Абдулхакович рассматривая этническую историю населения Башкирии в эпоху раннего Средневековья, во многом опирался на происходящие в регионе этнокультурные процессы, связанные в первую с изменением духовной и материальной культуры, получившим отображение в археологическом материале. Исходя из работ Н. А. Мажитова основными факторами, повлиявшими на их трансформацию можно назвать следующие: миграция (появление турбаслинцев), социально-экономический (изменения в общественной и экономической жизни ранних бахмутинцев по сравнению с пьяноборцами), межкультурное взаимодействие (сближение культуры турбаслинских и бахмутинских племен), традиции и новации (сочетание преемственности элементов похоронного обряда ранних и поздних бахмутинцев, при явных новшествах у последних) ^{[6, с. 28, 29, 64, 72]}.

Примечательно, что мысль Н. А. Мажитова о тесной взаимосвязи этнокультурных и этногенетических процессов, была близка к идее, выраженной позднее (в 1970-х гг.) известным ученным А.П. Окладниковым внесшим значимый вклад в постановку теоретических проблем культурогенеза, что сама постановка проблемы этногенеза невозможна в отрыве от изучения процессов культурогенеза. Более того, по мнению последнего культурогенез и этногенез являют собой две стороны единого исторического процесса, в которых находит свое отражение диалектика действительного развития истории ^{[3, с. 18]}.

А.В. Бондарев проанализировавший исследования проблем культурогенеза, сделал вывод о том, что «из всех многочисленных стратегий исследования культурогенетических процессов наиболее перспективными представляются две тесно связанных линии поиска». В первом случае это изучение культурогенеза как «процесса культуротворчества (Н.Я. Марр, И.И. Мещанинов), самообновления и самопорождения культуры (А.Л. Флиер)». Во втором случае «культурогенез предстает как процесс возникновения и развития культуры конкретных единиц исторического процесса (А.П. Окладников, В.М. Массой, Л.Н. Гумилёв)». В последнем случае речь идет об «изучении конкретно-исторических единиц культурогенеза» на основе которых можно «приблизиться к построению некой модели этого процесса» ^{[3, с. 21]}. Представляется, что в данном контексте идеи и мысли Н. А. Мажитова во многом были близки ко второму направлению.

Таким образом, анализ работ Н. А. Мажитова второй половины 1950-х – первой половины 1960-х гг. посвященных изучению этнической истории населения Башкирии в эпоху раннего Средневековья, свидетельствует. Не смотря на установившийся в изучаемый период времени в археологии так называемый «бестеоретический» период и отсутствие методологических трудов по культурогенезу в целом, в публикациях Н. А. Мажитова проявлялся культурно-исторический подход как при изучении развития отдельных археологических культур Южного Урала в I тыс. н.э., так и при исследовании этногенетических процессов происходящих в регионе в целом.

Рассматривая вопросы возникновения и развития отдельных археологических культур на Южном Урале, их взаимодействие и историческую судьбу Нияз Абдулхакович стал одним из первых в регионе ученых, изучавших этногенез башкир в контексте междисциплинарного исследования с использованием преимущественно археологических материалов и привлечением этнографических и письменных источников.