Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Философия и культура
Правильная ссылка на статью:

Христианский дискурс английского сериала «Робин из Шервуда» (1984–1986) и его отражение в современном литературном интернет-пространстве России

Широкова Марина Алексеевна

ORCID: 0000-0002-8915-4326

доктор философских наук

профессор, кафедра философии и политологии, Алтайский государственный университет

656049, Россия, Алтайский край, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66, оф. 308

Shirokova Marina Alekseevna

Doctor of Philosophy

Professor of the Department of Philosophy and Political Science of Altai State University

656049, Russia, Altai Krai, Barnaul, Dimitrova str., 66, office 308

marina_shirokova_2014@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0757.2023.11.68910

EDN:

XIYFUM

Дата направления статьи в редакцию:

07-11-2023


Дата публикации:

02-12-2023


Аннотация: Предметом исследования является христианский дискурс английского сериала «Робин из Шервуда» (1984–1986). В качестве методологической основы научной работы применяется философско-герменевтический подход, представленный, в частности, в трудах В. Дильтея, Х.-Г. Гадамера и М.М. Бахтина. Важнейшей структурой понимания выступает принцип «герменевтического круга», предполагающий, что текст в целом понимается через каждую его часть, а часть – через целое. Кроме того, понимание возникает в процессе «диалогического познания», диалога автора, а также текста, как субъекта, и читателя (зрителя). Содержание сериала «Робин из Шервуда» анализируется в конкретно-исторических условиях 1980–х гг. Это период нарастающего социального и культурного протеста, вызванного в Европе и США политикой неоконсерватизма и сокращением социальных гарантий. Многие явления, ранее относившиеся к контркультуре, входят в моду и становятся мейнстримом, в том числе наследие язычества, дохристианская мистика и мифология. В статье показано, что создатели сериала предполагали представить Робин Гуда не только лидером социального или национального сопротивления, но и защитником древней языческой религии от новой, христианской. Дан анализ эпизодов первых двух сезонов фильма, в которых прослеживается критика христианской церкви как института, а также конкретных монахов и священнослужителей. В третьем сезоне критический пафос в отношении церкви практически исчезает. Тем не менее, автор приходит к выводу, что именно первые два сезона демонстрируют развитие нравственного сознания персонажей от языческого к христианскому, и христианский дискурс присутствует в кинотексте, возможно, вопреки первоначальному замыслу его создателей. Наблюдается также рецепция христианского дискурса сериала в российском и, шире, русскоязычном литературном интернет-пространстве, что находит отражение в дискуссиях на соответствующих литературно-исторических форумах и в произведениях фан-литературы.


Ключевые слова:

христианская культура, христианский дискурс, философия культуры, герменевтика, этика, эстетика, Робин Гуд, текст, мифология, литературное интернет-пространство

Abstract: The subject of the study is the Christian discourse of the English TV series «Robin of Sherwood» (1984–1986). As a methodological basis for the scientific work, a philosophical-hermeneutic approach is used, presented, in particular, in the works of W. Dilthey, H.-G. Gadamer and M.M. Bakhtin. The most important structure of understanding is the principle of the «hermeneutic circle», which assumes that the text as a whole is understood through each of its parts, and the part through the whole. In addition, understanding arises in the process of «dialogical cognition», a dialogue between the author, as well as the text as a subject, and the reader (viewer). The content of the series «Robin of Sherwood» is analyzed in the specific historical conditions of the 1980s. This is a period of growing social and cultural protest caused in Europe and the United States by the policy of neoconservatism and the reduction of social guarantees. Many phenomena previously classified as counterculture are becoming fashionable and becoming mainstream, including the legacy of paganism, pre-Christian mysticism and mythology. The article shows that the creators of the series intended to present Robin Hood not only as a leader of social or national resistance, but also as a defender of the ancient pagan religion against the new, Christian. An analysis is given of episodes from the first two seasons of the film, which trace criticism of the Christian church as an institution, as well as specific monks and clergy. In the third season, the critical pathos towards the church practically disappears. However, the author comes to the conclusion that it is the first two seasons that demonstrate the development of the moral consciousness of the characters from pagan to Christian, and Christian discourse is present in the film text, perhaps contrary to the original intention of its creators. There is also a reception of the Christian discourse of the series in the Russian and, more broadly, Russian-language literary Internet space, which is reflected in discussions on relevant literary and historical forums, as well as in works of fan literature


Keywords:

Christian culture, Christian discourse, philosophy of culture, hermeneutics, ethics, aesthetics, Robin Hood, text, mythology, literary Internet space

Введение. «Поэтическое чувство народа сделало из простого, может быть, разбойника героя, почти равного святому», – писал М. Горький в предисловии к сборнику баллад о Робин Гуде [4, с. 12]. Применительно к культовому английскому сериалу «Робин из Шервуда» («Robin of Sherwood»), необходимо констатировать, что поэтическое чувство сценариста Ричарда Карпентера побудило всех участников проекта поверить в уже давно и многократно воплощенный в различных видах искусства образ народного борца за справедливость и приложить силы, разум, волю к его новому прочтению в кинематографе. В свою очередь, поэтическое чувство авторов российского литературного интернет-пространства начала XXI в. возвысило героя, пожалуй, даже над многими святыми, в первую очередь, через христианские символы, которыми оказался буквально пронизан фильм, – возможно, отчасти, помимо замысла его создателей. Таким образом, целью данного исследования выступает анализ христианского дискурса, представленного вербальными и визуальными средствами в сериале «Робин из Шервуда», а также особенностей рецепции этого дискурса в сознании аудитории русскоязычного интернет-пространства.

Методология. В качестве методологической основы будет использован философско-герменевтический подход, предложенный в классических трудах В. Дильтея, Х.-Г. Гадамера и М.М. Бахтина [5, 6, 7, 8]. Автор данной статьи ранее обращался к герменевтической методологии в ряде исследований, в том числе в докторской диссертации [14]. Следует вспомнить, что герменевтика, со времени своего появления, работала с текстами прошлого. В античности – с гомеровским эпосом, в средневековье – со Священным писанием, в эпоху Возрождения – с трудами античных философов. Перед ученым ставилась цель: истолковать текст другой эпохи, исходя из нового «культурного кода», знаковой системы современности. С середины XX в. по настоящее время герменевтика работает с более широким комплексом текстов, в том числе синхронных. И само понятие «текст» выходит за границы литературного произведения. Текстами называют различные проявления деятельности человека, объективированные, зафиксированные в каких-либо знаках и символах культуры. Непосредственно субъект также может рассматриваться как текст.

Но главное, что имеет принципиальное методологическое значение для нашей работы: с точки зрения герменевтики после того, как текст написан или создан, «высказан», он становится в значительной степени самостоятельным по отношению к его автору. И, когда читатель воспринимает текст, он сам участвует в создании его смысла, исходя из своих ценностей, мировоззрения, опыта, своей культуры. Происходит диалог даже не автора и читателя, а текста, как субъекта, и читателя. Подобная структура понимания определяет результат: читатель способен понять многое из того, что первоначально, возможно и не вкладывалось в текст автором. При этом целый текст понимается через каждую его часть, а часть – через текст как целое (принцип «герменевтического круга»). Но только так и возможно понимание. «Понимание может выходить за пределы субъективного замысла автора, более того, оно всегда и неизбежно выходит за эти рамки» [7, с. 19].

Правило «герменевтического круга» как способ познания подразумевает создание смысла каждый раз заново, превращая понимание в своего рода «диалогическое» или «участливое» познание (термин Бахтина), в событие жизни исследователя, который «встретился с текстом» (в рассматриваемом случае – с кинотекстом). Оговоримся, что применение герменевтической методологии не исключает, а напротив, предполагает включение в исследовательский инструментарий рациональных методов и категорий, таких как анализ и синтез, индукция и дедукция, реконструкция, сравнение, обобщение, систематизация и т. д. Одна из главных задач герменевтики состоит именно в рационализации нерационального.

Сериал «Робин из Шервуда»: исторический контекст. Кинематографические образы Робин Гуда, как всякого героя, ставшего персонажем художественных произведений, совмещают в себе эстетические и нравственные аспекты временного и вечного, относительного и абсолютного. Безусловно, каждый фильм, повествующий о приключениях благородного разбойника, выступает для исследователей конкретно-историческим свидетельством не столько того периода, к которому отнесено действие (конец XII – начало XIII вв.), сколько периода, когда лента вышла в свет. Отсюда, для нас важен контекст эпохи 1980-х годов. По признанию самого Ричарда Карпентера, он искал «Робин Гуда 80-х» – не бескомпромиссного бойца и бесстрашного сильного лидера, а совсем другой тип, – человека, в чем-то сомневающегося, хрупкого, уязвимого, но, тем не менее, способного на подвиг, вплоть до высшего самопожертвования [18, 19]. Желая сделать образ Робина «своим» для молодых зрителей, Карпентер пригласил на главную роль 23-летнего британского актера и певца Майкла Прейда, отличавшегося, к тому же, необыкновенной красотой. Сценарист оказался прав: сочетание внешней хрупкости и изящества линий с внутренней силой героя привлекло молодежную аудиторию и обеспечило высокие рейтинги сериала, обошедшего по популярности как предыдущие, так и последующие ленты о Робин Гуде. Успеху фильма способствовало также внимательное отношение его создателей к сюжетам английской истории, соединенной с фольклором и мифологией, удачно подобранный саунд-трек группы «Clannad», натурные съемки в Шервудском лесу, в средневековых замках Англии и во многих других локациях, непосредственно приближенных к месту действия баллад о народном мстителе. Канадская писательница Д. Ридман, с 1992 года переехавшая в Великобританию и лично знакомая с Р. Карпентером, М. Прейдом и другими участниками проекта, в интервью, посвященном 35-летию выхода фильма на экран, говорила, что «Робин из Шервуда» захватил ее с первых же кадров, она сразу почувствовала образ героя «своим», совпадающим с ее еще детскими впечатлениями от легенды. Ридман отметила также «настоящие английские леса», «настоящие замки и аббатства, а не бутафорские декорации», «настоящие костюмы», «настоящие сражения на мечах» [17].

Кроме того, на восприятие фильма наложилось «время М. Тэтчер и Р. Рейгана», время политики неоконсерватизма, жесткого наступления на социальные гарантии, нового всплеска массового недовольства и моды на эстетику протеста, после знаменитой «студенческой революции» 1968 года. Та же Д. Ридман вспоминает: «Середина 80-х была удивительным временем в социальном и культурном отношении; это было время непрерывно текущих перемен. Возрос интерес к движению «New Age», к язычеству и фольклору, которого не было заметно с 60-х годов, но теперь он входил в мейнстрим, а не был частью контркультуры» [17]. Робин Гуд в исполнении Майкла Прейда стал олицетворением социального и культурного протеста еще и по той причине, что, согласно прологу фильма, родной отец Робина, Эйлрик из Локсли, был лидером саксонского сопротивления власти норманнов. Эйлрик погиб от рук Роберта де Рено, шерифа Ноттингемского, против которого затем повел борьбу Робин.

Перечисленные факторы обусловили то, что некоторые эпизоды первых двух сезонов сериала были показаны в СССР летом 1985 и 1987 гг. Фильм дал настолько мощный импульс формирующемуся самосознанию советских детей и подростков конца 80-х, среди которых, как оказалось, многие обладали недюжинным литературным талантом, что, спустя несколько десятилетий, в начале XXI века, ими было создано обширное творческое наследие, богато представленное в фан-повестях и романах, написанных по мотивам сериала, а также на литературно-исторических форумах «Шервуд-таверна» и «Шервудский лес» [11]. Помимо художественных произведений участников сообществ, на указанных интернет-площадках накоплен массив документальных источников и сведений из самых разных областей знания, имеющих отношение к фильму, его персонажам и «команде». Начало научно-теоретического анализа и систематизации этого обширного комплекса данных было положено в работах исследователя из Екатеринбурга, доктора филологических наук Е.Е. Приказчиковой [11, 12]. На наш взгляд, работу необходимо продолжить.

Христианский дискурс в сериале. Сериал «Робин из Шервуда» включает три сезона [13]. Третий сезон отличается от двух первых, прежде всего, вынужденной сменой исполнителя главной роли. Майкл Прейд получил, как ему казалось, перспективное предложение по работе в США – участие в бродвейском мюзикле «Три мушкетера». Постановщикам «Робина из Шервуда» пришлось скорректировать фабулу сериала. В заключительной серии второго сезона («Злейший враг»), «первый Робин» героически погибает, спасая своих друзей, и новым Робин Гудом становится молодой Роберт из Хантингтона, потомок знатного рода, сыгранный Джейсоном Коннери. Третий сезон характеризуется также существенными изменениями эстетики и визуальных решений фильма. Но стоит учесть еще одно, неочевидное, на первый взгляд, отличие третьей части «Робина из Шервуда» от предыдущих.

Первоначальный замысел данной интерпретации народной легенды, как было заявлено в прессе, состоял в том, чтобы показать Робин Гуда не только защитником «саксов от норманнских угнетателей» или бедных от произвола богатых, но и защитником старой, языческой религии от засилья религии новой – насаждаемого «сверху» христианства [15, 16]. Поэтому в фильме широко представлены мифологический дискурс и языческая символика, подробно проанализированные Е.Е. Приказчиковой. В частности, основным мифологическим образом сериала выступает «образ Херна-Охотника, наполовину бога, наполовину человека, жреца, который фактически возглавляет саксонское сопротивление власти норманнов в Англии». Херн называет Робин Гуда своим сыном, вручив предводителю «вольных стрелков» Серебряную стрелу и меч Альбион, древние английские реликвии и, к тому же, «идеальные магические артефакты, защищающие мир от силы зла» [12, с. 92–96]. Связь с дохристианским историческим наследием, выступающим в фильме в качестве символической основы социального протеста и саксонского национально-освободительного движения, привела к тому, что «Робин из Шервуда» содержит достаточно жесткую критику церкви (впрочем, вполне совпадающую с духом английских баллад о Робин Гуде). Действительно: в первом и втором сезонах христианская церковь как институт, а особенно, отдельные ее представители, выведены в крайне неприглядном виде. Церковники лицемерны, корыстолюбивы, в сущности, порочны. Так, в пилотной серии фильма, «Робин Гуд и колдун», аббат Хьюго де Рено, брат шерифа Ноттингемского и главный антагонист Робин Гуда со стороны церкви, готов пожертвовать не только жизнью, но и бессмертной душой леди Марион из Лифорда (будущей возлюбленной Робина), отдав свою воспитанницу в руки барона де Беллема, колдуна, слуги самого дьявола, лишь с тем условием, что земли девушки останутся церкви. Впоследствии аббат пафосно цитирует Библию (не будучи уверенным в точности цитат) и применяет Священное писание как средство для сведения счётов во время суда над знахаркой Дженнет из Элсдона и её мужем Томасом, ложно обвиненными в колдовстве (серия «Ведьма из Элсдона»). Церковники предаются чревоугодию и прочим телесным радостям: епископ, возможное нападение на которого обсуждается в той же серии, живёт в роскоши, совсем не думая о помощи беднякам, – сладко ест, крепко спит и не выезжает из дома раньше полудня – «таковы они все»! Церковники хитры, но часто глупы и необразованы, – больше половины священников не умеют читать (серия «Алан из Долины»). Порой и сами церковные иерархи переходят на сторону Люцифера: аббатиса Моргвин из Ревенскара (серия «Мечи Вейланда») – вообще инфернальное существо. Можно привести еще множество подобных примеров.

Поскольку священники и монахи отступают от проповедуемых ими же заповедей, народные мстители, в свою очередь, не гнушаются насилием в отношении служителей культа. В серии «Пророчество» Робин решительно приставляет кинжал к горлу захваченного в плен аббата, и на возмущенный окрик Хьюго: «Ты не уважаешь церковь, мерзавец!», – отвечает, не задумываясь: «Нет, пока ты в ней!». Контекст фильма подсказывает зрителям, что прекрасный и благородный герой не убьёт духовную особу, но аббат этого не знает и переживает несколько весьма неприятных минут. А когда чуть позже друг Робина Уилл Скарлет (в исполнении Рея Уинстона), желая добиться от аббата нужных сведений, с показным азартом начинает выбирать, какое ухо у Хьюго лишнее, – тут и самому актёру Филипу Джексону, игравшему аббата, по его собственному признанию, пришлось не на шутку опасаться за сохранность своих ушей [22]. Далее, по сюжету, пробравшемуся в замок Ноттингем Робину подворачивается под руку писец брат Седрик, – и предводитель шервудцев берет монаха в заложники. В конечном итоге, злосчастный Седрик останется живым и относительно невредимым, но перепуганным до полусмерти.

После выхода двух первых сезонов сериал был жестко раскритикован консервативной активисткой Мэри Уайтхаус и британской Национальной ассоциацией телезрителей и радиослушателей. Создателей фильма обвинили в показе неподходящего для детей контента, а также в неуважении к христианству [21]. Состоялись публичные дебаты Ричарда Карпентера с представителями организации, на которых сценаристу удалось доказать свою профессиональную состоятельность и защитить творческий продукт. Но конфликт не мог пройти бесследно.

Это ли обстоятельство послужило причиной, или какое-либо иное, но в третьей части тон фильма по отношению к церкви заметно меняется. Новый глава лесного воинства, Роберт Хантингтон, сын графа Дэвида Хантингтона, – христианин, что ничуть не мешает Херну-Охотнику избрать его в сыновья. А значит, уже нет необходимости защищать старую религию от новой, и практически умолкает критика христианских конфессиональных институтов. Так, в серии «Крест святого Кирика» зрители видят некую прогрессивную (хотя и довольно странную) монашескую общину, глава которой произносит по-настоящему революционные обличительные проповеди и высказывается в поддержку дела Робин Гуда. В серии «Кромм Круак» для борьбы с силами зла шервудцы используют знания, добытые из монастырской библиотеки. Неоднократно подчеркивается, что грабежи и убийства монахов – тягчайшие преступления, на которые способны «волки», последователи ужасной неоязыческой религии гигантского волка Фенриса (Фенрира), – отбросы рода человеческого, а благородные разбойники никогда не опустятся до такого злодейства (серия «Час волка»). Примеры также можно продолжать.

Однако, на наш взгляд, парадокс фильма состоит в том, что от христианства в третьем сезоне остаётся только оболочка, внешний антураж, подобный театральному: свечи, распятия, молебны, рясы. Внешняя «опредмеченность» утрачивает связь с духовными смыслами, которые «выцветают» так же, как увядают краски изображения. Например, помощник шерифа, сэр Гай Гизборн (эта роль досталась еще одному молодому харизматичному актеру Роберту Эдди) крадет из монастыря священную реликвию – крест Святого Кирика. При этом Гизборн не прислушивается к просьбам своей матери, пытающейся удержать сына от святотатства. Подобный поступок невозможно одобрить с точки зрения христианской морали, и в фильме он явно осуждается, тем более что совершает его отрицательный герой. Но, с другой стороны, зрителю демонстрируют, что якобы производимые крестом Святого Кирика «чудесные исцеления», за которыми в монастырь стекаются толпы паломников, – не более, чем мистификация, и разумные люди не должны принимать эти фокусы всерьез.

В то же время, кинотекст первых двух частей ленты, несмотря на критику церкви и всего церковного, передает подлинный дух христианства, превращая фильм в гимн новой вере. Сложно сказать, хотели ли этого кинематографисты в самом начале. Как уже было отмечено, согласно Гадамеру, понимание всегда и неизбежно выходит за рамки субъективного замысла автора. Тем не менее, полагаем, что, по мере того как реализация замысла продвигалась вперед, создатели фильма, будучи сами субъектами-носителями христианской культуры, почувствовали присутствие в «Робине из Шервуда» христианского дискурса.

В данной связи уместно будет привести высказывание знаменитого пушкиниста, председателя Пушкинской комиссии Института мировой литературы Российской академии наук (1988–2020), В.С. Непомнящего, применявшего философско-герменевтический подход к анализу пушкинского текста. Рассуждая о созданной Пушкиным, «быть может, самой полной в мировой лирике «модели» космоса, в котором существует человек», исследователь делает вывод: неизвестно, «думал» ли обо всем этом поэт, главное, – «все это было в нем», «он слышал – и шел навстречу». Ведь в процессе работы «не только автор пробивается к «цели», к замыслу, но и замысел пробивается навстречу ему, ибо дорога угадана верно» [10, с. 480].Непомнящий ссылается на Аристотеля, который писал в трактате «О душе», что переход от способности совершить некое действие к его совершению не является в собственном смысле слова изменением и превращением. Его можно считать «сохранением сущего в возможности сущим в действительности» или «переходом к самому себе, то есть к энтелехии», а также «реализацией своей природы» [3, с. 120–121]. Комментируя аристотелевскую теорию цвета, исследователь С.В. Месяц замечает, что, по Аристотелю, «глаз под воздействием света не приобретает никакой новой формы, а всего лишь реализует свою собственную, как бы переходя из пассивного состояния в активное». И далее: «Глаз не видит света в том смысле, что не воспринимает его как некую чуждую себе форму. Он как бы наполняется светом, становится им» [9, с. 32].

Таким образом, христианство не могло не найти отражения в «Робине из Шервуда», поскольку оно было в самих его творцах. Есть свидетельства, что христианская символика точно была заложена даже в форму, в видеоряд произведения. Так, один из режиссеров фильма, Роберт Янг, говоря о визуализации идей в «Мечах Вейланда», вспоминает: образ креста – фигура человека, распахивающего двери и стоящего в дверном проёме, через который в тёмное помещение врывается свет [20]. Разумеется, образ креста – это и силуэт Робина, которого в той же серии ведут распятым между двух всадников, на фоне закатного неба.

Что же касается духовной силы христианства, то она совершенно естественным образом обнаруживает себя в, казалось бы, обычных высказываниях и поступках действующих лиц. К примеру, в словах одного из участников отряда Робина, брата Тука, по поводу возможной инсценировки свадебного обряда девицы Милдред, дочери барона де Брейси, с шерифом Ноттингемским (серия «Алан из Долины»). «Вольные стрелки» во время фиктивной «свадьбы» хотят спасти девушку от ненавистного ей брака, но нужно, чтобы имитацию церемонии проводил не Тук. Монах поясняет: «Я не могу их венчать, потому что тогда венчание будет настоящим, даже если я скрещу пальцы». Христианство проявляет себя и в момент, когда шериф, по сюжету скептик и атеист, крестится плохо повинующейся рукой при виде ожившего колдуна, барона де Беллема (серия «Колдовство»). Или, когда аббатиса-сатанистка Моргвин из Ревенскара, которую не пугают самый ад и его владыка, услышав первые отдаленные вести о Робине, с дрожью в голосе произносит: «Кто этот человек? Почему я так боюсь его?..» («Мечи Вейланда»). Или, когда Гизборн бежит в аббатство в поисках спасения от чар заколдованного леса, в котором властвует Херн-Охотник, – и помощнику шерифа удается спастись («Повелитель деревьев»). Характерно, что в третьем сезоне сэр Гай опять ринется в церковь, ища защиты, на этот раз, от предательства, – но защиты не найдет («Час волка»).

Наиболее яркой и очевидной манифестацией христианского дискурса становится гибель Робина в финале второго сезона, – гибель, как уже говорилось, изначально не запланированная, а имеющая вполне прозаическую причину – уход из проекта Майкла Прейда. Сценарий заключительной серии («Злейший враг») переписывался в спешке, и христианские смыслы возникли в нем, поскольку они имплицитно содержались в эмоционально-ментальных структурах психики авторов. Результат превзошел все ожидания. Именно драматическая концовка расширила жанровые рамки фильма, задуманного как развлекательный сериал для подростков. Давая возможность уйти от облавы, организованной шерифом, своей любимой Марион и названному брату Мачу, Робин остается прикрывать их отход на холме. «Робин Гуд, – пишет Е.Е. Приказчикова, – в соответствии с логикой Евангелия от Иоанна, положил свою душу за други своя, предварительно отпустив с холма… самых близких ему людей» [12, с. 100]. Самопожертвование Робина, действительно, христианское. Народный герой выпускает последнюю стрелу в небо и не совершает самоубийства, но дает убить себя врагам. Он гибнет, «смертью смерть поправ», сознавая, что будет дальше жить его дело, «то, во что мы верим». Участник форума «Шервудский лес» Cathy высказалась по поводу такой смерти Робин Гуда, уловив в ней христианский посыл фильма: «Его смерть – необходимость, и он это понял. Потому что только с кровью и смертью люди считаются. Только с креста можно достучаться до людей, и только через смерть и кровь можно получить бессмертие. Поэтому он и говорит «этому суждено случиться», [так как] понимает, что с того момента, как он стал Робином, он подписал себе этот приговор. Он должен умереть, чтобы стать бессмертным». «До чего глубокая серия для детского фильма, – написала в ответ Mari. – Как у них получилось это сделать... Мне кажется, по наитию действовали, как истинные художники» [1]. В процессе обсуждения темы на форуме возникает цитата из упомянутого выше Евангелия от Иоанна: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12. 23-24). Трагическая, но утверждающая высшую нравственность гибель главного героя определила одну из важнейших специфических характеристик «Робина из Шервуда», в сравнении с другими киноработами, посвященными Робин Гуду и породила целую волну фан-произведений в российском литературном интернет-пространстве, представляющих предмет для дальнейших философско-культурологических исследований. Среди них наиболее христианским прочтением фильма является повесть «Один в Уикеме или Благодарность бывшего тамплиера» (авторы: Фенимор, Wind – war horse и Ленни) [2].

Заключение. Итак, мы затронули лишь некоторые христианские реминисценции, содержащиеся в кинотексте сериала «Робин из Шервуда». Можно сделать вывод, что фильм в своем развитии привел к изменению первоначального замысла авторов, показав эволюцию нравственного самосознания персонажей от языческого к христианскому. Примечательный парадокс заключается в том, что первые два сезона сериала, содержащие жесткую критику церкви и ее конкретных представителей, тем не менее, более аутентично транслируют христианские нравственные принципы, чем третий сезон, в котором фактически отсутствуют нелицеприятные замечания в адрес церковных институтов, но духовная составляющая христианства прослеживается в меньшей степени.

Библиография
1. Sherwood Forest 1. Сериал Robin оf Sherwood. Второй сезон. Злейший враг / The Greatest Enemy. URL: https://sherwood.clanbb.ru/viewtopic.php?id=169&p=2#p1985 (дата обращения: 05.11.2023).
2. Sherwood Forest 2. Наше творчество на темы ROS. Один в Уикеме, или благодарность бывшего тамплиера. URL: https://sherwood.clanbb.ru/viewtopic.php?id=434 (дата обращения: 05.11.2023)
3. Аристотель. О душе. М.: РИПОЛ классик, 2020. 260 с.
4. Баллады о Робин Гуде. Под редакцией Н. Гумилева. Предисловие М. Горького. Пб.: Всемирная литература, 1919. 100 с.
5. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 445 с.
6. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. 704 с.
7. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. 367 с.
8. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 томах. Т. 4. Герменевтика и теория литературы. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. 538 с.
9. Месяц С.В. Аристотель о природе цвета // Вестник ленинградского государственного университета им. Пушкина. 2013. Т. 2, №1. С. 28–39.
10. Непомнящий В.С. Пушкин. Избранные работы 1960-х –1990-х гг.: в 2 т. Т. 1. Поэзия и судьба. М: «Жизнь и мысль», 2001. 496 с.
11. Приказчикова Е.Е. Гротеск как предчувствие: рецепция культового английского сериала «Robin of Sherwood» (1984–1986) в российском литературном интернет-пространстве XXI века на примере образа сэра Гая Гизборна. // Уральский филологический вестник. 2020. №1. С. 130–150.
12. Приказчикова Е.Е. Мифологический дискурс английского сериала «Робин из Шервуда» (1984–1986). // Сибирский филологический форум. 2022. С. 90–108.
13. Робин из Шервуда. 1, 2 и 3 сезоны. URL: https://lordserials.net/zarubezhnye/390-robin-iz-shervuda-1984.html (дата обращения: 05.11.2023).
14. Широкова М.А. Философские основания культурно-исторической концепции ранних славянофилов: автореферат дис. ... доктора философских наук: 24.00.01. Барнаул, АлтГУ, 2013. 43 с.
15. Bernstein A. A retrospective of TV's Robin of Sherwood as Michael Praed & Jason Connery discuss their ties to Britain's cult prince of thieves. 2000. July 6. URL: http://www.robinofsherwood.org/E0N/E0N_20000706-In_The_Hood-part1.html (дата обращения: 05.11.2023)
16. Jean Airey, Laurie Haldeman. Michael Praed – Legends of the Hooded Man. URL: http://www.fandomworld.net/ros/starlog1.html (дата обращения: 05.11.2023).
17. Reedman J.P. Nothing's Forgotten. Nothing is ever forgotten. 35 years in the forest. 29 April 2019. URL: https://maryanneyarde.blogspot.com/2019/04/nothings-forgotten-nothing-is-ever_29.html (дата обращения: 05.11.2023)
18. Richard Carpenter. Interview conducted and transcribed by Allen W. Wright. URL: https:www. boldoutlaw.com/robint/richcarp.html (дата обращения 05.11.2023)
19. Richard Carpenter. Robin Hood. The good... and the bad. «CTV Times», 25 April 1983.URL: http://www.fandomworld.net/ros/ctvtimes.html (дата обращения 05.11.2023) .
20. Robert Young Remembers THE SWORDS OF WAYLAND. URL: https://www.youtube.com/watch?v=NDK3fyTCjYk&t=103s (дата обращения: 05.11.2023).
21. Robin Hood «Slammed» / Laurie Taylor, Bob Mullan. Uninvited Guests: The Intimate Secrets of Television and Radio. London, Chatto & Windus, 1986. 218 p.
22. The Prophecy Fulfilled (ROBIN OF SHERWOOD). URL: https://www.youtube.com/watch?v=swKo21AsQMU&t=477s (дата обращения: 05.11.2023)
References
1. Sherwood Forest 1. Series Robin of Sherwood. Second season. The Greatest Enemy. Retrieved from https://sherwood.clanbb.ru/viewtopic.php?id=169&p=2#p1985
2. Sherwood Forest 2. Our creativity on ROS themes. Alone in Wickham, or the gratitude of a former Templar. Retrieved from https://sherwood.clanbb.ru/viewtopic.php?id=434
3. Aristotle. (2020). On the Soul. Moscow: RIPOL klassik.
4. Ballads of Robin Hood. (1919). Edited by N. Gumilev. Preface by M. Gorky. Petersburg: Vsemirnaya literaturа.
5. Bakhtin, M.M. (1986). Aesthetics of verbal creativity. Moscow: Art.
6. Gadamer, H.-G. (1988). Truth and Method. Moscow: Progress.
7. Gadamer, H.-G. (1991). The relevance of beauty. Moscow: Art.
8. Dilthey, W. (2001). Collected works in 6 volumes. V. 4. Hermeneutics and theory of literature. Moscow: Dom intellektual'noj knigi.
9. Mesyats, S.V. (2013). Aristotle's theory of color. Bulletin of the Leningrad State University named after Pushkin, 2(1), 28-39.
10. Nepomnyashchiy, V.S. (2001). Pushkin. Selected works of the 1960s–1990s: in 2 volumes. V. 1. Poetry and fate. Moscow: ZHizn' i mysl'.
11. Prikazchikova, Е.Е. (2020). Grotesque as an anticipation: reception of the cult English series «Robin of Sherwood» (1984–1986) in the Russian literary internet space of the XXI century on the example of the image of sir Guy of Gisborne. Ural Philological Bulletin, 1, 130-150.
12. Prikazchikova, Е.Е. (2022). Mythological discourse of the English series «Robin of Sherwood» (1984–1986). Siberian Philological Forum, рр. 90–108.
13. Robin of Sherwood. 1, 2 and 3 seasons. Retrieved from https://lordserials.net/zarubezhnye/390-robin-iz-shervuda-1984.html
14. Shirokova, M.A. (2013). Philosophical foundations of the cultural-historical concept of the early Slavophiles: Autoref. diss.... Doctor of Philosophy: 24.00.01. Barnaul, Altay State University.
15. Bernstein, A. (2000). A retrospective of TV's Robin of Sherwood as Michael Praed & Jason Connery discuss their ties to Britain's cult prince of thieves. 2000. July 6. Retrieved from http://www.robinofsherwood.org/E0N/E0N_20000706-In_The_Hood-part1.html
16. Jean Airey, Laurie Haldeman. Michael Praed – Legends of the Hooded Man. Retrieved from http://www.fandomworld.net/ros/starlog1.html
17. Reedman, J.P. (2019). Nothing's Forgotten. Nothing is ever forgotten. 35 years in the forest. 29 April 2019. Retrieved from https://maryanneyarde.blogspot.com/2019/04/nothings-forgotten-nothing-is-ever_29.html
18. Richard Carpenter. Interview conducted and transcribed by Allen W. Wright. Retrieved from https: //www. boldoutlaw.com/robint/richcarp.html
19. Richard Carpenter. Robin Hood. The good... and the bad. «CTV Times», 25 April 1983. Retrieved from http://www.fandomworld.net/ros/ctvtimes.html
20. Robert Young Remembers THE SWORDS OF WAYLAND. Retrieved from https://www.youtube.com/watch?v=NDK3fyTCjYk&t=103s
21. Robin Hood «Slammed». (1986). Laurie Taylor, Bob Mullan. Uninvited Guests: The Intimate Secrets of Television and Radio. London, Chatto & Windus.
22. The Prophecy Fulfilled (ROBIN OF SHERWOOD). Retrieved from https://www.youtube.com/watch?v=swKo21AsQMU&t=477s

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Христианский дискурс английского сериала «Робин из Шервуда» (1984–1986) и его отражение в современном литературном интернет-пространстве России
Тема, обозначенная автором в статье, имеет важное значение для осмысления роли христианских ценностей и норм человеком и социумом. При этом автор обращается к опыту трансляция таких ценностей посредством кинематографа. Разумеется, мы исходим из того, что религия и религиозность нуждаются в транслировании, поддержании соответствующих социокультурных образцов и т.д. Но обычно это происходит как установление некоего идеологического «фона» в обществе – идеология вкупе с религией обеспечивает закрепление в сознании субъектов важнейших религиозных норм. Кино – это развлекательное искусство, тем более важно суметь отыскать в его противоречивом дискурсе мотивы христианства и осмыслить их через призму художественного творчества. Задумка автора статьи вполне понятна – христианские символы буквально пронизывают сериал «Робин из Шервуда», как отмечает автор статьи, а значит, помимо художественных достоинств самого сериала мы вполне имеем право вычленить и проанализировать богатейшую символику веры и главное – «перефразировать» ее с учетом современных реалий. Полагаем, что автору удалось решить эту основную задачу. Действительно, в представленном материале можно обнаружить ключевой посыл статьи – в сериале переплетающиеся исторические и христианские мотивы отражают трансляцию традиционных христианских духовно-нравственных ценностей, а значит, посредством данного сериала возможно реализовать функцию воспитания индивидов, а возможно, и социализирующую функцию. Таким образом, в этой части исследование имеет практическую значимость и в целом позволяет использовать сериал не просто как «проходной» фильм на заданную тему, но и как вполне кондиционный материал для идейного воспитания и привития нравственных ценностей, что всегда имеет принципиальное значение для любого общества и любого государства.
Какие достоинства помимо приведенных выше еще отличают рецензируемую статью. Прежде всего, логика научного поиска – автор четко и последовательно вводит читателя в курс дела, определяет предмет исследования, методологию работы (кстати, примечательно, что в статье было упомянуто правило «герменевтического круга», которое не всегда используется теми исследователями, которые в своих работах как раз ориентируются на известный герменевтический подход). Кроме того, следует обратить внимание на достаточно глубокий анализ исторического контекста сериала с учетом его «вписанности» в современное литературное интернет-пространство России, а также оценку самого христианского дискурса, но не в совокупности его деталей, а через обобщение его ключевых духовно-нравственных положений. Это важно иметь в виду, поскольку подобная тематика нередко подлежит на исследовательском уровне идеологизации и политизации – автор умело избегает данного крена и потому сохраняет приверженность поставленной научной цели на протяжении всего анализа и всей статьи. Факты и события, которые автором анализируются, приводятся без искажений, рассматриваются в связи с другими событиями, контекстуально, а потому прослеживается определенная логика в их взаимосвязи, что в целом и позволило автору получить эвристически значимые результаты. Примечательно также, что автором дается оценка различных современных явлений «на стыке» религии, трансгуманизма, поиска новых оснований бытия и т.д., например, затрагивается деятельность движения «New Age», интерес к которому в последнее время не ослабевает. Вполне закономерно автором делается один из главных выводов: «Таким образом, христианство не могло не найти отражения в «Робине из Шервуда», поскольку оно было в самих его творцах». В целом материал содержателен, актуализирует важную проблематику, имеет новизну и авторский подход. Пожалуй, следовало бы сформулировать в «заключении» более содержательные выводы, особенно в части практической значимости проведенного исследования, однако это скорее было бы пожеланием, нежели серьезным замечанием. Таким образом, статья может вызвать интерес у читателей; рекомендуется к публикации.