Представление о гневе в русской и китайской культурах

Введение

Контрастивное изучение эмоций – важный аспект культурологии, без него трудно понимать невербальную коммуникацию и строить эмоциональную модель собеседника. Эмоции изучает не только психология, но и компаративистика. Русские, европейцы, китайцы, американцы, -- все мы очень по-разному чувствуем и проявляем эмоции. Рассмотрим это на примере такой эмоции как «гнев». Гнев – одно из фундаментальных человеческих чувств, которое проявляется у детей ещё в первый год жизни, наряду с другими эмоциями, такими как страх, радость и отвращение. Гнев, как одна из форм агрессии, включен в список эмоций, которые активно регулируются социально.

В данной статье рассматривается, как культура воздействует на способы выражения гнева, применительно к китайцам и русским.

В европейских культурах, включая русскую, общепринято не выражать открыто гнев и его проявления ^[5]. Открыто гневаться могут только лица с более высоким социальным статусом, такие как руководители, начальники или родители ^{[8, c. 26-40]}. Это, возможно, связано с тем, что стимулирование агрессии табуировано в человеческом обществе, и высшие структуры в обществе обычно не отвечают на агрессию агрессией, что соответствует цивилизационному инстинкту самосохранения. В современной культуре подавление агрессии часто происходит через воспитание ^{[9; 2]}.

Наше контрастивное исследование включает в себя анализ этимологии слова, мифологических корней понятия, его сочетаемости, а также семантический анализ.

Представление о гневе в русской культуре

В русском языке, термин "гнев" описывает ярко проявленное чувство негодования и возмущения, которое иногда приводит к потере самообладания. Этимологически прослеживается связь заболеваниями гнойного типа, к "состоянию больного с язвами и гнойными ранами" ^[7].

Владимир Даль определяет гнев как интенсивное чувство негодования, страстное влечение, вызванное раздражением (аналогичное слову "сердце", как в фразе "сказать что-нибудь в сердцах", где исходно у русских анатомическое место для таких эмоций, наивной анатомии, - это все же сердце и душа, а не печень, как у романцев) ^[3]. Сочетания русского слова "гнев" придают ему образность: мы описываем его как дикий зверь, например, когда говорим "укротить гнев" или "обуздать свой гнев". Когда человек "закипает от гнева" или "задыхается от гнева", это может быть связано с повышением температуры тела или воздуха. Эмоции, связанные с гневом, могут ассоциироваться с различными образами, такими как дикий зверь, жидкость (выплеск), жар, и болезнь. Гнев может вызвать у человека сильные эмоции, и его поведение может напоминать бешенство, сопровождаясь физическими ощущениями, подобными болям, жгучей жаре, эмоциональным выбросам и последующему успокоению.

Особое внимание следует уделить выражению "благородный гнев", которое отражает ожидание в обществе выражать эту эмоцию в случае нарушения социальных норм и правил. В данном контексте гнев является частью более сложной эмоции и оценки, а также демонстративного поведения, и в этом случае оно не вписывается в базовый арсенал рассматриваемых эмоций.

В славянской мифологии мы находим частичный источник этих представлений. Ярость – вышедший из-под контроля сильный гнев, эмоция, проявления которой неконтролируемы. Связь ярости с огнем еще более очевидна, чем гнева. Даль отмечает следующие значения прилагательного «ярый» (глагольные синонимы: «яриться – кипятиться, горячиться» также выражают связь с максимально интенсивным теплоотделением от человека, находящегося в состоянии ярости): огненный, пылкий; сердитый, злой, лютый, горячий, запальный; крепкий, сильный, жестокий, резкий; скорый, бойкий, неудержный, ретивый, рьяный; расплавленный, плавкий, весьма горючий; белый, блестящий, яркий; горячий, похотливый ^[4].

В славянской мифологии можно найти частичный корень таких представлений. "Ярость" представляет собой высоко интенсивное и неконтролируемое проявление гнева, где эмоция выходит из-под контроля. Связь между яростью и огнем более ещё более очевидна, так как Даль отмечает, что многие значения слова "ярый" (глагольные синонимы: «яриться – кипятиться, горячиться» также выражают связь с максимально интенсивным теплоотделением от человека, находящегося в состоянии ярости) подчеркивают эту связь: огненный, пылкий; сердитый, злой, лютый, горячий, запальный; крепкий, сильный, жестокий, резкий; скорый, бойкий, неудержный, ретивый, рьяный; расплавленный, плавкий, весьма горючий; белый, блестящий, яркий; горячий, похотливый. Эти значения выражают интенсивное тепло и огонь, что соотносится с состоянием ярости. В обозначенных синонимах также можно увидеть связь с максимальной интенсивностью теплоотделения от человека, находящегося в состоянии ярости (красный от ярости, взмокший, огнедышащий)..

Последний аспект связан с основой русской концепции ярости - связью с "ярью" и "яриной", что относится к растительной силе почвы, особенно передаваемой грибам и губкам разного рода. "Грибная ярь" описывает семена или зародыши, находящиеся под старыми грибами в грибных гнездах. Ассоциация между "ярью" и семенами грибов, а также тот факт, что грибы в многих культурах ассоциируются с символами мужского репродуктивного органа ^[7], позволяет заключить, что изначально ярость рассматривалась исключительно как мужская черта. Ср. их мифологии: "Ярило путешествовал по всему миру, принося урожай на поля и даря детей людям." ^[6].

Представление о гневе в китайской культуре

В китайской наивной картине мира понятие гнева играет значительную роль, поскольку в китайском языке слова, связанные с гневом, можно классифицировать на три группы, каждая из которых обладает собственными ассоциациями и историей происхождения.

Для более глубокого понимания данной темы, мы воспользуемся методом лингвокультурологии, проведя семантический анализ лексических единиц, которые мы извлекли из «Частотного словаря современного китайского языка» ^[11]. Примеры совместимости будут взяты из различных словарных источников ^{[14; 17; 18; 19; 20]}, а также из языкового корпуса, предоставленного Центром китайской лингвистики Пекинского университета ^[10].

Двумя ключевыми лексемами для обозначения гнева являются 愤 fèn и 怒 nù, вокруг которых образуется огромное количество слов, обозначающих разные состояния гнева. Данные две лексемы в сочетании также могут образовывать слово, обозначающее сильное состояние гнева, однако без контекста не будет известна его причина.

Иероглиф 愤 fèn является иероглифом фонетической категории. Имеет значение, связанное с 心 xīn «сердце», фонетически читается как 贲 fèn. Изначальное значение иероглифа – «тоска; подавленность» ^{[13, с. 946]}.

С помощью данной лексемы в современном китайском языке дается объяснение причин гнева:

Точное разделение гнева по тематике в китайском языке подтверждает тот факт, что гнев для китайского мировоззрения является обычным явлением.

Иероглиф 怒 nù является иероглифом фонетической категории. Имеет значение, связанное с 心 xīn «сердце», фонетически читается как 奴 nù. Изначальное значение иероглифа – «гнев и ярость» ^{[13, с. 943]}. В китайском языке нет слов, называющих слабую степень гнева, но есть большое количество слов, которые означают сильный гнев и сочетаются с лексемой 怒 nù, образуя десятки абсолютно синонимичных по значению слов, обозначающих состояния сильного гнева человека: 大怒 dànù, 盛怒 shèngnù, 狂怒 kuángnù, 震怒 zhènnù, 吓怒 xiànù, 奋怒 fènnù, 威怒 wēinù, 横怒 héngnù, 淫怒 yínnù, 愠怒 yùnnù «очень разгневаться».

У лексемы 怒 nù, кроме значения гнева, в современном китайском языке ещё есть значение мощной силы: можно сказать 怒放 nùfàng для обозначения пышного расцвета цветов или 怒涛 nùtāo для обозначения бурных волн.

Таким образом, мы видим, что в данном представлении гнев не может быть беспричинным, он всегда является последствием событий. Также гнев всегда является сильным, ведь даже в самой семантике лексемы заложено его сравнение с мощной энергией, свидетельствуя о специфичности представления о гневе в китайском мировосприятии.

Для нахождения более конкретных ассоциативных образов мы решили обратится к сочетаемости лексемы 愤怒 fènnù, обобщая представление из вышеперечисленных лексем о гневе:

Из приведенной сочетаемости мы видим, что гнев имеет следующую вещественную коннотацию:

1. Дикий зверь. Из словарной сочетаемости явно прослеживается образ животного, так как его можно вести за собой, можно его заменить, когда он перестает быть нужным; однако видно, что это животное является диким и непослушным, оно не всегда слушается хозяина, и когда оно недовольно, то человек должен пробовать его успокоить или утихомирить. У этого зверя часто проявляется дикий нрав, и человек должен уметь его сдерживать, чтобы он не ранил людей. Таким образом мы видим образ дикого зверя, которого человек пробует приручить.

2. Оргазм. Мы видим, что гнев может быть активным только при сочетании с описанием жидкости. Это то, что человек может чувствовать, также это всегда мощный поток, ведь он сочетается с такими словами, как хлынул или изливался. Этот процесс является приятным для человека, это показывается сочетанием с лексемой 疏泄 shūxiè, которое также в китайском языке может обозначать психокатарсис, когда человек выплескивает все, что его тревожит, и получает спокойствие.

Другая группа, описывающая гнев, связана с культом бога грома в древности, который показан лексемой 雷霆 léitíng. В современном китайском языке она имеет два значения: 1) раскаты грома; 2) очень сильный гнев.

Для понимания причины ассоциации грома с гневом нам нужно обратиться к философскому сочинению «Лунь хэн» китайского философа-энциклопедиста Ван Чуна, жившего в I веке нашей эры. В данном трактате есть глава, называющаяся «雷虚篇» Léi xū piān «О ложности веры в бога грома». Вся глава посвящена популярнейшему в тот момент верованию в бога грома, где автор, используя метод объективной диалектики, доказывает связь грома с природой, а не с божеством. Вся глава критикует связь между гневом божества и громом, пытаясь доказать, что гром не является проявлением гнева божества, а молния не является наказанием бога. Для прояснения своей позиции автор также рассказывает о представлениях народа о громе:

«隆隆之声，天怒之音，若人之呴吁矣. 世无愚智，莫谓不然.»

Lónglóng zhī shēng, tiān nù zhī yīn, ruò rén zhī xǔ xū yǐ. Shì wú yú zhì, mò wèi bùrán.

«Грохочущий гром – это звук гнева неба, потому что подобен реву человека. И во всем мире, не важно, умные или глупые люди, все слепо верили в это» ^{[12, c. 134]}.

Из этого трактата становится понятно, что в I в. н. э. связь между громом и гневом бога уже была закреплена, поэтому можно сделать предположение, что данный образ появился в китайской культуре значительно раньше описываемого выше периода.

Однако в современном китайском языке данное сочетание используется весьма редко, что привело к максимально низкой сочетаемости лексемы. Зато она часто используется во фразеологических единицах чэнъюй, например, 暴跳如雷 bàotiàorúléi, 大发雷霆 dàfāléitíng, 雷嗔电怒 léichēndiànnù, 雷霆之怒 léitíngzhīnù, 咆哮如雷 páoxiāorúléi, которые все имеют значение «очень сильный гнев».

В последнюю группу входят лексемы, которые обозначают гнев как термин китайской медицины. В данной группе находится три лексемы: 发火 fāhuǒ, 发脾气 fā píqì и 生气 shēngqì. Данные лексемы являются глаголами, которые будут переводиться как «сердиться», однако их анализ необходим, так как влияние, идущее от китайской медицины на формирование понятия гнева в китайском языке, является очень сильным.

Если обратиться к составу первого слова, то лексема 发火 fāhuǒ состоит из двух морфем: 发 fā и 火 huǒ. Иероглиф 发 fā входит в фонетическую категорию с изначальным значением «выпустить стрелу» ^{[13, c. 1126]}, а иероглиф 火 huǒ является иероглифом изобразительной категории, изначальное значение иероглифа – «огонь» ^{[13, c. 885]}.

Для пояснения связи гнева с огнем в китайской культуре нужно обратиться к философскому понятию «五行» wǔxíng «пять стихий». Как написано в основополагающей книге о китайской медицине 黄帝内经 Huángdì nèijīng «Трактат желтого императора», каждый орган тела человека соответствует определенной стихии. Про сердце написано следующее: «雷气通于心» Léi qì tōng yú xīn ^{[16, c. 30]}, где «雷» léi «гром, гроза» переводится как 雷火 léihuǒ. Так как огонь от молнии считался природным явлением и такой огонь считали самым правильным, дарованным небом и землей, то в современном китайском языке данная фраза должна выглядеть следующим образом: «雷火之气通于心» Léihuǒ zhī qì tōng yú xīn и переводиться как «Ци огня соответствует сердцу человека». Кроме того, имеется ряд фразеологизмов, которые показывают сердце как место накопления гнева:

● «怒从心头起» nù cóng xīntóu qǐ è xiàng dǎn biān shēng прямое значение «гнев, зародившийся в сердце», переносное значение «крайняя степень гнева»

● «怒火中烧» nùhuǒ zhōng shāo «пламя гнева жжет сердце (душу)»

● «义愤填膺» yìfèntiányīng «благородный гнев распирает грудь»

● «满腔义愤» mǎnqiāng yìfèn «сердце полно справедливого гнева».

Таким образом иллюстрируется связь сердца и огня с гневом.

Лексема 发脾气 fā píqì прямо на катайский будет переводиться как «выпускать ци селезенки», однако «селезенка» в данном сочетании используется не столько как название органа человека, сколько как особый термин китайской медицины. Так как селезенка является одним из «五脏» wǔzàng «пяти органов», соответствующим пяти стихиям природы, сочетание 脾 pí и 气 qì показывает, что в данном случае нас интересует именно перемещение ци, то есть внутренней энергии человека, из селезенки.

В китайской культуре важным понятием является понятие «七情» qīqíng «семь чувств», где каждое чувство соответствует определенной стихии. Гнев в данном случае будет соответствовать стихии дерева, а из органов человека он будет соответствовать печени. Ещё раз обратившись к «Трактату желтого императора», можно увидеть: «怒伤肝» Nù shāng gān «Гнев ранит печень» и «肝病者, 令人善怒» Gānbìng zhě, lìng rén shàn nù "Когда появляются болезни, связанные с печенью, человек легко сердится" ^{[16, c. 31]}.

Тогда появляется вопрос: почему в китайском языке люди не говорят «выпускать ци печени», а говорят «выпускать энергию селезенки» – органа, который, казалось бы, не имеет связи с гневом? Это объясняется тем, что в пяти стихиях одна стихия угнетает другую, а именно, дерево угнетает землю. Таким образом, «脾虚肝乘» píxū gānchéng «огонь в печени такой сильный, что через угнетение стихий ослабляет селезенку», т. е. та болезнь, которая должна была появиться из-за гнева в печени, передается в селезенку. Как написано в древнекитайском памятнике китайской медицины «金匮要略» jīn kuì yàolüè «Очерки из золотой комнаты»:

«见肝之病, 知肝传脾»

Jiàn gān zhī bìng, zhī gān chuán pí

«Болезнь, которая появляется в печени, будет передаваться в селезенку» и «实脾则肝自愈» Shípí zé gān zìyù «Если обеспечить здравие селезенки, то печень излечится сама» ^{[15, c. 2]}.

В современном китайском языке можно сказать 大动肝火 dàdònggānhuǒ для обозначения сильного гнева, но результатом его будет перемещение возможных заболеваний в селезенку, и человек будет тратить ци, которое там было, что и привело к образованию понятия 发脾气 fā píqì.

Последняя лексема 生气 shēngqì напрямую показывает, что гнев для китайского сознания может являться причиной неправильного передвижения ци внутри человека. Иероглиф 生 shēng является иероглифом идеографической категории, изначальное значение – «трава, которая выросла» ^{[13, c. 552]}. Поэтому лексему 生气 shēngqì прямо можно будет перевести как «зарождение ци».

В «Трактате желтого императора» написано: «怒则气上» nù zé qì shàng «Когда человек сердится, ци идет к голове» ^{[16, c. 176]}, что показывает гнев как предмет, способный испортить цикл передвижения ци внутри человека. Также можно данное представление заметить во фразеологизмах, например, «怒发冲冠» nùfàchōngguān «сердиться настолько, что вздыбились волосы», то есть ци вместо правильного передвижения дошло до головы и привело к появлению разных симптомов.

Заключение

Совпадение русской и китайской картины мира в отношении гнева удивительны: в обеих наивных картинах мира гнев ассоциирован с болезнью, мужским проявлением, медициной, иерархией. Будучи базовой эмоцией, свойственной человеку вне зависимости от региона проживания, мы можем утверждать, что единство осмысления этой эмоции восходит к противопоставлению мужского и женского, к некой категориальной универсалии. С той лишь разницей, что в китайской культуре гнев как разновидность цы мыслится позитивно, а в русской картине мира, во многом сформированной христианской моралью -- негативно. На примере этих двух понятий хорошо видно как взаимодействуют в разных культурах базовые и культурные факторы в формировании менталитета того или иного народа.

Сопоставление представлений о гневе в русской и китайской культурах: