Международный коммерческий арбитраж: правовые основы функционирования

Одним из важнейших институтов современного международного частного права является международный коммерческий арбитраж. Совокупность правовых норм, регулирующих организацию и функционирование международного коммерческого арбитража, представляет собой международное арбитражно-процессуальное право, являющееся отраслью международного процессуального права и подотраслью МЧП^{[10, 18, 40, 37, 31, 60]}. Имея длительную и многогранную историю своего правового развития, международный коммерческий арбитраж превратился к настоящему времени в широко известный и часто используемый инструмент урегулирования внешнеэкономических споров частноправового характера наряду с судебной процедурой. Более того, по сравнению с судебным разбирательством международных коммерческих споров арбитраж имеет целый ряд преимуществ, которые неоднократно подчеркивались как в зарубежной, так и в отечественной юридической литературе.

Во-первых, используя арбитражную процедуру рассмотрения спора, стороны международного коммерческого контракта могут доверить разрешение их разногласий арбитрам, которые будут избраны ими самими. Поскольку стороны находятся в разных государствах, законодательство которых порой исходит из правовых концепций, имеющих в своей основе различные традиции и культуру, они обычно не склонны обращаться в национальные суды, хотя в большинстве государств специальные коммерческие суды функционируют хорошо и эффективно отправляют правосудие. Во-вторых, стороны отдают предпочтение завершенности, а не педантичной юридической четкости. Арбитражное решение является, по крайней мере, в принципе окончательным, судебное же дело может быть

передано в апелляционную инстанцию, а затем обжаловано в верховный суд, и до того, как по делу будет вынесено окончательное решение, может пройти очень много времени. В-третьих, арбитраж проходит за закрытыми дверями, а не в отрытом судебном заседании, что при определенных обстоятельствах становится очевидным преимуществом^{[75, 24, С. 11-12]}.

Как отмечается в научной литературе, понятие международного коммерческого арбитража используется в нескольких аспектах: во-первых, для обозначения в целом механизма рассмотрения коммерческих споров; во-вторых, для обозначения органа (организации), созданного для рассмотрения таких споров; в-третьих, для обозначения конкретного состава арбитров (либо единоличного арбитра), рассматривающего конкретный спор. В последних двух случаях часто используют дополнительный термин «арбитражный (третейский) суд». Термины «арбитражный суд» и «третейский суд» равнозначны. В этом контексте особое значение приобретают широкая свобода и гибкость действий третейского суда, допускаемые законами, регулирующими процедуру арбитражного разбирательства, и арбитражными регламентами, в отношении которых стороны могут прийти к согласию. Эти свойства третейского разбирательства позволяют принимать решения, учитывающие обстоятельства конкретного дела, и тем самым оправдать ожидания сторон, а также они способствуют справедливому и эффективному с точки зрения затрат разрешению спора. Наличие довольно разработанной системы признания и принудительного исполнения арбитражных решений, вынесенных на территории иностранного государства, является одним из преимуществ международного коммерческого арбитража^{[11, С. 33]}. Рассмотрим основные проблемы правового регулирования международного коммерческого арбитража более подробно.

Международный коммерческий арбитраж – это третейский суд, постоянно действующий или специально созданный в каждом конкретном случае, основной целью которого является рассмотрение и разрешение по существу международного коммерческого спора в определенной процессуальной форме путем вынесения обязательного для спорящих сторон решения^{[5, 3, 2, 8, 7, 1, 6, 4, 9]}. Сущность арбитража заключается в том, что он имеет третейскую природу, то есть формируется на основании соглашения между спорящими сторонами, при их непосредственном участии и под их контролем. В этом смысле можно утверждать, что арбитраж является институтом, полностью противоположным институту государственных судов, которые представляют собой органы судебной системы какого-либо государства. Международный коммерческий арбитраж создается для разрешения особой категории споров, а именно споров, носящих коммерческий характер, а именно, вытекающих из частноправовых, и главным образом, торговых сделок, а также включающих в себя «иностранный элемент» в той или иной форме.

В науке МЧП достаточно долго велись дискуссии о юридической природе арбитража и его месте в системе юрисдикционных органов. Проанализировав высказанные учеными мысли по данному вопросу, можно выделить как минимум три различных точки зрения.

1) договорная концепция юридической природы арбитража в качестве главного аргумента приводит утверждение о том, что арбитражное соглашение, лежащее в основе передачи спора на разрешение в арбитраж, представляет собой обычный гражданско-правовой договор. Предметом такого договора выступает выбор сторонами вида арбитража, времени и места проведения арбитражного разбирательства, определение самой процедуры арбитражного разбирательства и материального права, подлежащего применению арбитрами. В силу того, что в основе арбитражного соглашения лежит воля сторон передать спор на разрешение в арбитраж, то договорный характер такого соглашения определяет договорную природу самого арбитража. Признание арбитражного соглашения в качестве гражданско-правового договора, содержащего элементы материального характера и регулируемого материальным правом, позволяет утверждать о возможности постановки коллизионной проблемы (например, по вопросам о форме арбитражного соглашения, основаниях его недействительности, правосубъектности сторон такого соглашения), что создает предпосылки для применения иностранного права.

2) процессуальная концепция предполагает признание арбитража в качестве особой формы правосудия, осуществляемого от имени государства. Арбитражное соглашение в этом контексте рассматривается лишь как соглашение процессуального характера, основной целью которого является исключение юрисдикции государственного суда. Элемент государственности сторонники данной концепции видят в том, что ряд вопросов арбитражного процесса может быть разрешен только при участии государственных судебных органов. К их числу относятся вопросы, связанные с признанием арбитражного соглашения юридически действительным, с определением компетенции арбитража, с осуществлением признания и исполнения арбитражного решения. При решении этих вопросов будет применяться право того государства, на территории которого происходит арбитражное разбирательство или к суду которого сделаны соответствующие обращения. На практике такая квалификация вышеупомянутых действий в качестве процессуальных влечет за собой невозможность применения иностранного права и, следовательно, применение лишь соответствующего внутригосударственного (национального) права, что исключает постановку коллизионной проблемы.

3) смешанная концепция сочетает в себе основные положения двух предыдущих концепций и рассматривает арбитраж как самостоятельный институт, включающий в себя и материально-правовые, и процессуально-правовые элементы. Такой подход позволяет обеспечить применение не только собственного права того государства, где происходит арбитражное разбирательство, но и соответствующего иностранного права, к которому отсылает применимая коллизионно-правовая норма. В этом случае можно говорить о ситуации расщепления коллизионных привязок, когда к единому арбитражному соглашению будет применяться комплекс коллизионных норм в отношении формы соглашения или других условий его действительности, правосубъектности сторон и т.д. В то же время вопросы взаимоотношений арбитража и государственного суда (например, допустимость спора в качестве предмета арбитражного разбирательства, принятие обеспечительных мер, приведение в исполнение арбитражного решения) будут разрешаться на основании процессуального права того государства, на территории которого имеет место арбитражное разбирательство, или того государства, где испрашивается исполнение арбитражного решения.

В силу того, что международный коммерческий арбитраж является важнейшим институтом МЧП, общие положения МЧП об источниках правового регулирования применимы и к арбитражу. Основными источниками права, регулирующими вопросы международного коммерческого арбитража, выступают внутригосударственное (национальное) законодательство и международные договоры. Национальное законодательство представлено внутригосударственными актами (обычно законами) о международном коммерческом арбитраже. В России в настоящее время существует и применяется Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» от 07 июля 1993 г. в редакции от 03 декабря 2008 г.^{[22, 41, 62]} Этот закон был разработан в соответствии с основными положениями Типового закона ЮНСИТРАЛ 1985 г., действующего ныне в редакции 2006 г.^[38], что прямо подчеркивается в его преамбуле.

В связи с этим следует особо отметить роль нормативных документов неюридического характера в системе источников права, регулирующих деятельность международного коммерческого арбитража. К их числу относятся не только вышеуказанный Типовой закон о международном коммерческом арбитраже, разработанный под эгидой и в рамках ЮНСИТРАЛ, но и Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ 1976 г., а также Арбитражный регламент ЕЭК ООН 1966 г., предусматривающие порядок формирования и функционирования «изолированного арбитража». По своей природе данные документы не носят юридически обязательного характера, а имеют лишь рекомендательный характер. Однако их большая значимость и филигранная техника юридического языка обусловили широкую применимость этих документов на практике.

Национальные законы различных государств о международном коммерческом арбитраже, разработанные на основании Типового закона ЮНСИТРАЛ, позволяют говорить об унификации МЧП в данной области на внутригосударственном уровне. Воплотившись в нормы национального законодательства, положения Типового закона приобретают юридически обязательный характер и, кроме того, являются унифицированными по своей сути. Что же касается норм арбитражных регламентов, то их практическое применение обусловлено прямой отсылкой к их положениям в арбитражном

соглашении между спорящими сторонами. В этом случае процедура арбитражного разбирательства и все вопросы, связанные с ней, будут разрешены только на основании этих регламентов.

Международные договоры представлены целым рядом документов как универсального, так и регионального характера. К их числу относятся:

• Нью-Йоркская конвенция ООН 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, носящая универсальный характер и объединяющая в числе участников свыше 140 государств (далее – Нью-Йоркская конвенция)^[19];
• Европейская конвенция 1961 г. о международном коммерческом арбитраже (далее – Европейская конвенция), широко известная в российской юридической литературе как Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже и объединяющая в числе участников около 30 государств ^[20];
• Европейская конвенция 1966 г., устанавливающая Единообразный закон об арбитраже, принятая в рамках Совета Европы, однако к настоящему времени не вступившая в силу;
• Межамериканская конвенция 1975 г. о международном коммерческом арбитраже, действующая в большой группе латиноамериканских государств, а также целый ряд других конвенций^[23].

В качестве примера рассмотрим более подробно структуру и содержание Европейской конвенции и Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» (далее – Закон). Европейская конвенция была разработана под эгидой Европейской экономической комиссии ООН (ЕЭК ООН) и принята в Женеве при участии не только европейских государств, но и некоторых стран из других регионов. Конвенция включает преамбулу, 10 статей и приложение, регулируя целый ряд важных вопросов, касающихся арбитражного рассмотрения международных коммерческих споров. В их число входят:

• возможность для публично-правовых юридических лиц обращаться в арбитраж;
• право иностранных граждан быть арбитрами;
• отвод арбитражного суда по неподсудности;
• подсудность государственным судам;
• выбор права, подлежащего применению арбитрами при решении спора по существу;
• вынесение мотивированного решения;
• основания объявления арбитражного решения недействительным.

Европейская конвенция дает определение основных понятий, относящихся к международному коммерческому арбитражу, в том числе понятий арбитража и арбитражного соглашения (ст. I). Большое практическое значение имеют положения, регулирующие формирование арбитража в случае, когда стороны предусмотрели рассмотрение споров не в постоянно действующем арбитражном органе, а в «изолированном арбитраже», создаваемом только для разрешения конкретного дела. Европейской конвенцией предусмотрена важная роль в «изолированном арбитраже» председателя компетентной торговой палаты, который выполняет следующие важные функции (п. 4 ст. IV):

1) назначает единоличного арбитра, если это было согласовано сторонами, арбитра-председателя, суперарбитра или третьего арбитра;

2) производит замещение арбитра (или арбитров) в соответствующих случаях;

3) устанавливает местонахождение арбитражного суда;

4) устанавливает либо непосредственно, либо путем ссылки на регламент какого-либо постоянного арбитражного органа правила процедуры, которых должны придерживаться арбитры, если последние за отсутствием договоренности между сторонами сами не установили правил своей процедуры.

Конвенция закрепила иерархию коллизионных норм, которыми надлежит руководствоваться при выборе подлежащего применению материального права. Во-первых, в соответствии с принципом автономии воли стороны в споре могут по своему усмотрению устанавливать с общего согласия право, подлежащее применению арбитрами при решении спора по существу. Во-вторых, если не имеется указаний сторон о подлежащем применению праве, арбитры будут применять закон, установленный в соответствии с коллизионной нормой, которую арбитры сочтут в данном случае применимой (п. 1 ст. VII)^{[71, С. 107 , 14, С. 26-46, 13, С. 531-548]}. Завершая общую характеристику Европейской конвенции, следует отметить, что в целом ее положения создают гарантии осуществления арбитражного разбирательства в соответствии с общепризнанными на международном уровне стандартами,

что в особенности важно в случае формирования «изолированного арбитража».

Закон состоит из преамбулы, 36 статей и двух приложений, представляя собой весьма объемный и детальный документ. Закон включает в себя положения, регулирующие:

• арбитражные соглашения;
• состав арбитража и его компетенцию;
• ведение арбитражного разбирательства и его прекращение;
• вынесение арбитражного решения и основания для его оспаривания;
• признание и приведение в исполнение арбитражных решений.

Закон дает определение основных понятий, относящихся к международному коммерческому арбитражу, в частности, понятий арбитража, третейского суда и суда (ст. 2). Следует отметить полное совпадение определений арбитража в российском законе и в Европейской конвенции. Оба документа понимают под арбитражем любой арбитраж независимо от того, образуется ли он специально для рассмотрения отдельного дела или осуществляется постоянно действующим арбитражным учреждением. Закон наделил существенными полномочиями Президента Торгово-промышленной палаты РФ (ТПП РФ), которые особенно важны при рассмотрении спора в «изолированном арбитраже» на территории России. К ним относятся полномочия по назначению арбитра или суперарбитра (п. 3-4 ст. 1); по отводу арбитра (п. 3 ст. 13); по прекращению полномочий (мандата) арбитра (п. 1 ст. 14). Нетрудно заметить, что и эти положения перекликаются с соответствующими нормами Европейской конвенции. Что же касается выбора применимого права, то правила российского закона почти дословно воспроизводят текст ст. VII Европейской конвенции. В силу указаний российского закона арбитраж разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. При отсутствии какого-либо указания сторон арбитраж применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях арбитраж принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке (ст. 28).

Наиболее существенным аспектом юридической природы арбитража выступает его негосударственный характер, что позволяет отличить его от государственного суда. Арбитраж – это третейский суд, компетентный рассматривать спор только в случае наличия арбитражного соглашения между спорящими сторонами, то есть в случае явно выраженного согласия обеих сторон. Суд – это орган судебной системы государства, наделяемый компетенцией в силу законодательства, в силу прямого указания национального права, а не в силу соглашения сторон. Особенно рельефно различие в юридической природе этих юрисдикционных органов проявляется в тех случаях, когда согласительного характера арбитража недостаточно для решения отдельных процессуальных вопросов. В этом случае налицо прямая зависимость арбитража от государственного суда, которая выражается в законодательном закреплении за арбитражем права обращаться к суду в определенных ситуациях^{[15, С. 61-74, 39, 44, 79, С. 517-530]}. Закон закрепляет пять оснований, по которым во время арбитражного разбирательства можно обратиться к суду с просьбой о совершении юридически значимых действий. К ним относятся следующие основания:

1) любая сторона арбитражного разбирательства вправе обратиться в суд с просьбой о принятии мер по обеспечению иска. Вынесение судом определения о принятии таких мер не является несовместимым с арбитражным соглашением (ст. 9);

2) любая сторона арбитражного разбирательства вправе обратиться в суд с просьбой о принятии решения по постановлению арбитража о том, что он обладает компетенцией. Суд может признать ходатайство стороны необоснованным и отклонить его либо постановить, что арбитраж некомпетентен рассматривать спор по существу (п. 3 ст. 16);

3) любая сторона арбитражного разбирательства, а также сам третейский суд вправе обратиться к суду с просьбой о содействии в получении доказательств. Суд может выполнить эту просьбу, руководствуясь правилами, касающимися обеспечения доказательств, в том числе судебных поручений (ст. 27);

4) сторона, против которой вынесено арбитражное решение, вправе его оспорить в суде путем подачи ходатайства об отмене такого решения. Ходатайство об отмене не может быть заявлено по истечении трех месяцев со дня получения стороной, заявляющей это ходатайство, арбитражного решения. Решение может быть оспорено лишь по основаниям, четко указанным в законе, перечень которых является исчерпывающим (ст. 34);

5) сторона, в пользу которой вынесено арбитражное решение, вправе ходатайствовать перед судом о его признании и приведении в исполнение независимо от того, в какой стране оно было вынесено (ст. 35).

Из всего вышеизложенного следует, что государственный суд и коммерческий арбитраж представляют собой самостоятельные юрисдикционные органы, имеющие различную юридическую природу. На практике это различие проявляется в том, что целый ряд вопросов процессуального характера, возникающих в ходе арбитражного разбирательства, может быть разрешен при непосредственном участии государственного суда с использованием его властных полномочий.

Существует два вида международного коммерческого арбитража – институционный и изолированный. Институционный арбитраж является постоянно действующим органом, созданным, как правило, при торговой палате, торгово-промышленном союзе или ассоциации. В основе его создания лежит учредительный документ – устав, статут или положение, которые и определяют правовой статус арбитража, его внутриорганизационную структуру, механизм функционирования, состав и компетенцию. Порядок рассмотрения споров закрепляется в арбитражном регламенте, представляющем собой правила процедуры данного институционного арбитража. Изолированный арбитраж (арбитраж ad hoc) создается только лишь для разрешения конкретного спора и после вынесения решения прекращает свое существование^{[16, С. 37-50, 29, С. 280-289]}. Правовой статус изолированного арбитража целиком и полностью основывается на арбитражном соглашении спорящих сторон, которые сами определяют правила процедуры рассмотрения спора в таком арбитраже. Обычно это делается путем прямой отсылки к уже существующим международным документам рекомендательного характера – Арбитражному регламенту ЕЭК ООН 1966 г.^{[27, с. 805-812]} и Арбитражному регламенту ЮНСИТРАЛ 1976 г.^{[27, c. 842-855]} В практике международного коммерческого арбитража предпочтение отдается институционному арбитражу.

1) Понятие, виды и основания действительности международных арбитражных соглашений

В основе функционирования международного коммерческого арбитража лежит арбитражное соглашение спорящих сторон. Арбитражное соглашение – это соглашение сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением, независимо от того, носило оно договорный характер или нет (п. 1 ст. 7 Закона). Сущность арбитражного соглашения в МЧП выражается в том, что оно закрепляет взаимосогласованное волеизъявление сторон международного коммерческого контракта передать возникший или могущий возникнуть между ними спор на разрешение в международный коммерческий арбитраж. По своей юридической природе арбитражное соглашение является частноправовым договором, носящим самостоятельный характер по отношению к основному контракту независимо от его вида^{[46, 50, 69, С. 420-433]}.

Существуют два вида арбитражных соглашений – арбитражная оговорка и арбитражный компромисс. Арбитражная оговорка является одним из условий и, следовательно, составной частью международного коммерческого контракта. Арбитражная оговорка включается в текст контракта на стадии его разработки и подписания, когда о конкретном споре между сторонами по контракту не может быть и речи. Это означает, что арбитражная оговорка направлена в будущее и носит в этом смысле перспективный характер. Она предусматривает передачу в арбитраж тех споров, которые только лишь могут возникнуть в будущем. Но, даже и являясь составной частью контракта, арбитражная оговорка имеет по отношению к нему самостоятельный характер. На это прямо указывает российский закон, утверждая, что арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора (п. 1 ст. 16). Арбитражный компромисс, или третейская запись, выступает как отдельное арбитражное соглашение, отличное от основного контракта и заключенное сторонами уже после возникновения конкретного спора. В этом смысле арбитражный компромисс направлен в прошлое и носит ретроспективный характер. Совершенно очевидна самостоятельность арбитражного компромисса по отношению к коммерческому контракту^{[78, С. 234-251, 47, С. 275-285]}.

По мнению А.А.Костина, арбитражное соглашение, будучи самостоятельным соглашением со своим собственным предметом, обладает автономностью по отношению к тому контракту, споры, связанные с которым оно охватывает. В свете достаточно определенной доктрины и сложившейся практики рецепция в отечественном Законе формулы об автономности, содержащейся в Типовом законе ЮНСИТРАЛ, не могла вызвать каких-либо возражений. Теория автономности арбитражной оговорки тесно связана с доктриной «компетенции компетенции», согласно которой третейский суд сам вправе решить вопрос о своей компетенции или об отсутствии оной. Согласно п. 1 ст. 16 Закона третейский суд может сам вынести постановление о своей компетенции, в том числе по любым возражениям относительно наличия и действительности арбитражного соглашения. Для этой цели арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора.

Решение третейского суда о том, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительность арбитражной оговорки. Таким образом, теория автономности, или независимости, арбитражной оговорки трансформировалась в позитивную норму expressis verbis российского права. Вместе с тем не следует, как представляется, абсолютизировать независимость арбитражной оговорки, полагая, что арбитражная оговорка всегда «переживет» контракт, ибо на нее распространяются общие положения о договорах и действительности договоров. Соответственно, если условия о недействительности контракта, например, отсутствие или недостаточность полномочий или пороки воли сторон контракта, в равной мере относится к арбитражной оговорке, последняя также может быть признана недействительной на этом основании^[42].

Поскольку арбитражное соглашение выступает как частноправовой договор, то общеправовые основания действительности договоров применимы и к нему. Однако в силу важности этого вопроса относительно международного коммерческого арбитража остановимся на нем более подробно. Наличие иностранного элемента в арбитражном соглашении придает особую значимость таким основаниям для признания его юридически действительным, как арбитрабельность международного коммерческого спора, под которой понимают надлежащую правосубъектность сторон арбитражного соглашения, включая добровольность их волеизъявления (субъективная арбитрабельность) и допустимость спора в качестве предмета арбитражного разбирательства (объективная арбитрабельность), а также надлежащая форма арбитражного соглашения^[78]. Как отмечает А.В.Нестеренко, термин «арбитрабельность» (от англ. arbitrability) хотя и является неформальным, законодательно не закрепленным, однако достаточно широко используется в литературе для обозначения возможности передать тот или иной спор на рассмотрение в третейский или негосударственный арбитражный суд. Арбитрабельность является важным критерием исполнимости решения третейского суда, вынесенного по конкретному спору^{[57, С. 28, 49, 48]}.

1) надлежащая правосубъектность сторон арбитражного соглашения и добровольность их волеизъявления (субъективная арбитрабельность). В доктрине МЧП понятие арбитрабельности имеет сложно структурированный характер. Одним из элементов арбитрабельности является так называемая субъективная арбитрабельность, под которой подразумевается способность лица быть субъектом третейского соглашения, то есть иметь право заключать соглашение о передаче гражданско-правового спора на разрешение третейского суда. Основу субъективной арбитрабельности составляет общая правосубъектность лица, которая в свою очередь предполагает материальную правосубъектность (то есть возможность и способность совершать гражданско-правовые сделки, а также деликтоспособность лица) и процессуальную правосубъектность (то есть возможность и способность своими действиями защищать свои материальные права в процессуальном режиме). Субъективная арбитрабельность суть порождение как материальной, так и процессуальной правосубъектности лица. В то же время для возникновения субъективной арбитрабельности недостаточно правоспособности заинтересованного лица. В том случае, если речь идет о физическом лице, необходимо, чтобы такое лицо было еще и дееспособным^{[66, С. 5-6]}.

Помимо субъективной арбитрабельности выделяется объективная арбитрабельность, которая указывает на то, какие виды споров могут быть предметом третейского соглашения (в данном случае речь идет о характере материальных правоотношений, передаваемых на разрешение третейского суда)^[73]. Таким образом, если под объективной арбитрабельностью понимается возможность заключения арбитражного соглашения в отношении предмета спора, то субъективная арбитрабельность понимается как способность стороны к заключению арбитражного соглашения (что рассматривается в целом как аналог соответствующей процессуальной дееспособности). Доктрина арбитрабельности включает еще один аспект, касающийся правомочий международного коммерческого арбитража, опираясь на заключенное правоспособными лицами третейское соглашение, решить вопрос о собственной компетенции. Поскольку в ходе решения этого вопроса исследуется не только объективная характеристика спора (его отнесение законодательством к спорам, которые вправе разрешать третейский суд), но и рассматривается субъективный фактор (волеизъявление заинтересованных лиц передать дело на рассмотрение третейского суда), то в этом смысле доктрина арбитрабельности оказывается связанной с другой концепцией арбитражного разбирательства – теорией компетенции компетенции^{[68, с. 6]}.

В силу того, что чаще всего иностранный элемент в арбитражном соглашении представлен сторонами, имеющими различную государственную принадлежность, вопрос надлежащей правосубъектности сторон будет регулироваться в соответствии с применимым национальным правом. На основании широко распространенных коллизионных норм правосубъектность физических лиц определяется их личным законом (законом гражданства или законом местожительства), а правосубъектность юридических лиц – законом юридического лица (законом места его инкорпорации, законом оседлости или законом места ведения основной хозяйственной деятельности).Для того чтобы арбитражное соглашение было признано действительным, стороны, его заключившие, должны иметь надлежащую правосубъектность в соответствии с правом, регулирующим их личный статут. Добровольность волеизъявления сторон предполагает выражение подлинного намерения сторон обратиться в арбитраж, свободное от обмана, угроз, ошибки или заблуждения. Лишь в этом случае можно признать волеизъявление сторон формирующим их истинное намерение выбрать арбитражное разбирательство как средство разрешения спора между ними. Таким образом, в основе арбитражного соглашения лежат взаимосогласованные воли сторон без каких-либо дефектов и изъянов.

2) допустимость спора в качестве предмета арбитражного разбирательства (объективная арбитрабельность). В законодательстве различных государств по-разному определенно, какие именно споры могут быть предметом арбитражного разбирательства, а какие подлежат рассмотрению только в судебном порядке. В соответствии с этим устанавливается и сфера действия арбитражного соглашения. Так, российское законодательство предусматривает, что в международный коммерческий арбитраж могут передаваться споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории РФ, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права РФ (п. 2 ст. 2 Закона).

В некоторых странах законодательно предусмотрены ограничения предметной компетенции арбитража, что выражается в запрещении арбитражу рассматривать споры некоммерческого характера (например, связанные с защитой прав потребителей); споры, затрагивающие публичный порядок; споры, связанные с процедурой банкротства и ликвидации предприятий; споры, затрагивающие интересы государства, и т.д. Помимо национального законодательства и некоторые международные конвенции изымают определенные категории споров из предметной компетенции арбитража. Например, Варшавская конвенция 1929 г. об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок, предусматривает разрешение споров, вытекающих из договоров международной воздушной перевозки грузов, пассажиров и багажа, в государственном суде по месту жительства перевозчика либо по месту нахождения главного управленческого органа предприятия-перевозчика, либо по месту назначения перевозки (ст. 28).

По мнению О.Ю.Скворцова, единого общепризнанного стандарта регулирования арбитрабельности в законодательстве различных государств не существует. Это создает определенные дисбалансы, когда речь идет о пересечении правопорядков разных систем. Так, например, некоторые национальные правопорядки допускают возможность рассмотрения международными коммерческими арбитражами споров антимонопольного характера, споров, вытекающих из дел о несостоятельности (банкротстве) и некоторых иных споров, в которых содержатся элементы публично-правового характера. В то же время национальное российское законодательство о международных коммерческих арбитражах не допускает такой возможности, оценивая данные споры как неарбитрабельные. Таким образом, если международный коммерческий арбитраж рассмотрит спор, вытекающий из отношений, связанных, к примеру, с применением российского антимонопольного законодательства, решение этого арбитража будет неисполнимо на территории России. Арбитрабельность спора, переданного на рассмотрение международного коммерческого арбитража, определяется в соответствии с законом суда, рассматривающего этот спор (lex fori). Однако этот принцип, вытекающий из ст. II и V Нью-Йоркской конвенции, не является универсальным правилом^{[68, с. 5]}.

Вопрос об арбитрабильности тех или иных споров может возникать на различных стадиях третейского разбирательства. Во-первых, при обращении одной из сторон в суд или в третейский суд соответствующий суд проверяет наличие третейского соглашения между сторонами, его действительность, а также арбитрабельность спора, возникшего между сторонами и охватываемого соглашением. При несоответствии третейского соглашения сторон императивным нормам соответствующего государства, в том числе в случае передачи на рассмотрение третейского суда споров, разрешение которых в рамках третейского разбирательства строго запрещено, суд (третейский суд) должен признать третейское соглашение недействительным полностью или в части (п. 5 ст. 148 АПК РФ, п. 3 ст. 17 Федерального закона «О третейских судах в РФ» от 24 июля 2002 г.^[65] (далее – Закон о третейских судах), ст. 16 Закона). Таким образом, арбитрабельность наряду с действительностью третейского соглашения есть предпосылка признания этого соглашения государственным судом и передачи дела в третейский суд^{[32, С. 298]}.

Во-вторых, в случае вынесения третейским судом или международным арбитражем, состоявшемся на территории России, определения предварительного характера о наличии у него компетенции по разрешению конкретного спора, данное определение может быть оспорено любой из сторон в арбитражном суде Российской Федерации (ст. 235 АПК РФ). При этом арбитражный суд проверяет компетенцию третейского суда не только с точки зрения объема арбитражного соглашения, но и с позиции арбитрабельности конкретного спора, то есть юридической допустимости заключения третейского соглашения в данном случае. Если арбитражный суд приходит к выводу о неарбитрабельности спора, он выносит определение об отмене постановления третейского суда о наличии у него компетенции (ч. 4 ст. 235 АПК РФ).

В-третьих, решение третейского суда или международного арбитража, вынесенное на территории России, а в исключительных случаях и иностранное арбитражное решение могут быть оспорены по правилам § 1 гл. 30 АПК РФ^{[28, С. 168-194, 80, С. 21-27]}. При этом российский арбитражный суд отменяет решение третейского суда или международного арбитража в случае, если спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом (п. 1 ч. 3 ст. 233 АПК РФ, абз. первый п. 2 ст. 42 Закона о третейских судах, п. 2(2) ст. 34 Закона).

В-четвертых, неарбитрабельность спора влечет запрет на выдачу исполнительного листа на решение третейского суда и, следовательно, невозможность исполнить его на территории Российской Федерации в принудительном порядке (ч. 4 ст. 239 АПК РФ, п. 2(2) ст. 46 Закона о третейских судах, п. 1(2) ст. 36 Закона, п. 2(а) ст. V Нью-Йоркской конвенции). Причем данное основание отказа в приведении в исполнение решения третейского суда является безусловным, то есть не зависящим от воли сторон спора. Таким образом, критерий арбитрабельности отдельных видов споров является ключевым для обеспечения эффективного третейского разбирательства и успешного исполнения третейского решения на территории Российской Федерации^{[58, с. 28-29]}.

По мнению А.В.Нестеренко, если быть более точным, приведенные выше акты говорят не об арбитрабельности, а о неарбитрабельности отдельных видов споров, решения по которым не могут быть вынесены третейским судом или, если они все-таки вынесены, не могут быть исполнены принудительной силой государства. Иными словами, все процитированные выше статьи АПК РФ, Закона о третейских судах, Закона и Нью-Йоркской конвенции исходят из принципа независимости третейского суда (международного арбитража) и самостоятельности его в вопросах собственной компетенции (la compétence de la compétence). Признание третейского соглашения недействительным в связи с установленной федеральным законом неарбитрабильностью данного вида спора является одним из исключений, когда в целях защиты публичных интересов допускается вмешательство государственных судов в деятельность третейских и международных арбитражных институтов. Следовательно, мы имеем юридическую презумпцию арбитрабельности всех споров, подпадающих под сферу действия национального законодательства о третейских судах и о международном коммерческом арбитраже (ст. 1 Закона и ст. 1 Закона о третейских судах), которая может быть опровергнута лишь законодательно установленным запретом на передачу конкретного типа споров на рассмотрение третейского суда^{[58, с. 28-29]}.

В юридической литературе достаточно устоявшимся считается подход, согласно которому из сферы арбитрабельности должны быть исключены споры по делам, возникающим из административных и иных публично-правовых отношений, дела особого производства, дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение^[67], хотя примеры арбитрабельности споров, затрагивающих публично-правовые отношения, можно встретить и в действующем российском праве. Согласно ст. 64 ЗК РФ все земельные споры (независимо от их характера – частноправового или публично-правового) могут быть переданы сторонами на рассмотрение третейского суда. В соответствии со ст. 22 Федерального закона «О соглашениях о разделе продукции» от 30 декабря 1995 г. в редакции от 30 декабря 2008 г.^[64] споры между государством и инвестором, связанные с договором о разделе продукции, могут быть переданы в суд, арбитражный суд или третейский суд (включая международные арбитражные институты). Таким образом, рассмотрение смешанных (сочетающих в себе публично-правовой и частноправовой элементы) споров в третейском суде представляется в принципе возможным при соблюдении следующих условий:

• наличие соглашения между сторонами, определяющего подсудность определенного спора третейскому суду;
• отсутствие законодательного запрета на передачу данного спора в третейский суд;
• наличие полномочий данного органа (должностного лица) на заключение частных соглашений (в том числе соглашений о передаче дела на рассмотрение третейского суда) в сфере, затрагивающей данные публично-правовые отношения^{[58, с. 34]}.

В отсутствие в АПК РФ исчерпывающего перечня неарбитрабельных категорий дел единственным выходом является четкое определение тех критериев (принципов), на основании которых можно решить вопрос об арбитрабельности каждого конкретного спора.

1. Согласно п. 4 ст. 1, п. 2(2) ст. 34 и п. 2(1) ст. 36 Закона (повторенных в ст. 233 и 239 АПК РФ) признание неарбитрабельности за определенной категорией дел может проводиться только федеральным законом РФ, но не иными актами – постановлениями Правительства РФ, указами Президента РФ и т.д.

2. Публично-правовые споры в узком смысле слова (споры по поводу реализации публично-властными органами их законодательно установленной компетенции) не могут рассматриваться в третейском суде, за исключением случаев, когда возможность передачи дела в третейский суд прямо предусмотрена нормативным актом либо когда таким нормативным актом предусмотрены полномочия органа государственной власти или местного самоуправления по заключению юрисдикционных (третейских) соглашений в данной сфере.

3. Сам факт участия органа государственной власти или местного самоуправления в арбитражном соглашении не делает арбитражное соглашение недействительным. При условии отсутствия в федеральном законе запрета на передачу конкретных споров на рассмотрение третейского суда дело подлежит передаче на рассмотрение в предусмотренный сторонами третейский суд или международный коммерческий арбитраж.

4. Наконец, при условии отделимости публично-правового спора от частноправового судом в случае признания неарбитрабельности публично-правового спора должна быть рассмотрена возможность передачи частноправового спора между публичными органами и иными участниками гражданского оборота на рассмотрение третейского суда. В этом случае мы будем иметь конкуренцию двух достаточно серьезных принципов: принципа нерушимости договора и автономии воли сторон и принципа процессуальной экономии. В ряде случаев, даже при отделимости частноправовой и публично-правовой составляющих спора, более целесообразным может быть рассмотрение обоих споров компетентным государственным судом для целей предотвращения вынесения противоречащих друг другу решений, а также наилучшей защиты интересов обеих сторон. Представляется, что до выработки универсального законодательного механизма разрешения подобных ситуаций судам следует, на основе учета всех обстоятельств дела и мнений сторон, выбирать решения, наиболее отвечающие интересам сторон^{[58, с. 41-42]}.

Особое значение вопроса о правильном определении предметной компетенции арбитража обусловлено его влиянием в дальнейшем на процесс признания и приведения в исполнение вынесенного арбитражного решения. Так, Европейская конвенция предусматривает, что суд, в котором возбуждено дело о наличии или действительности арбитражного соглашения, может не признать его действительным, если по закону его страны спор не может быть предметом арбитражного разбирательства (п. 2 ст. VI). В соответствии с Нью-Йоркской конвенцией в признании и приведении в исполнение арбитражного решения на территории любого государства – участника конвенции может быть отказано, если по законам этого государства объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства (п. 2 ст. V).

3) надлежащая форма арбитражного соглашения. При решении вопроса о форме арбитражного соглашения необходимо учитывать императивные нормы национального законодательства по этому вопросу. Большинство государств требует соблюдения письменной формы арбитражного соглашения, в то время когда некоторые государства предоставляют возможность его заключения и в устной форме (например, Дания, Швеция). Российское право требует совершения арбитражного соглашения в письменной форме под угрозой признания его недействительным. Согласно п. 2 ст. 7 Закона арбитражное соглашение заключается в письменной форме. Соглашение считается заключенным в письменной форме, если оно содержится в документе, подписанном сторонами, или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения, либо путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает. Ссылка в договоре на документ, содержащий арбитражную оговорку, является арбитражным соглашением при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает упомянутую оговорку частью договора.

По мнению О.Н.Толмачевой, этот пункт предусматривает четыре случая, когда арбитражное соглашение должно расцениваться как заключенное в письменной форме. Арбитражное соглашение считается заключенным в письменной форме, во-первых, если оно содержится в документе, подписанном сторонами. Во-вторых, если оно заключено путем обмена письмами и сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию арбитражного соглашения. В-третьих, арбитражное соглашение считается заключенным в письменной форме в случае совершения конклюдентных действий, а именно: в случае обмена исковым заявлением и отзывом на иск, где одна сторона утверждает о наличии арбитражного соглашения, а другая сторона против этого не возражает. В-четвертых, требование в отношении письменной формы арбитражного соглашения считается выполненным, если в договоре, совершенном в письменной форме (например, в договоре купли-продажи), имеется ссылка на документ, содержащий арбитражную оговорку (например, это может быть договор поставки, заключенный между теми же сторонами и содержащий арбитражную оговорку)^{[72, с. 120]}.

Согласно п. 1 ст. II Нью-Йоркской конвенции каждое договаривающееся государство признает письменное соглашение, по которому стороны обязуются передавать в арбитраж споры, возникшие или могущие возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным договорным или иным правоотношением, объект которого может быть предметом арбитражного разбирательства. В Европейской конвенции под арбитражным соглашением понимается арбитражная оговорка в письменной сделке или отдельное соглашение, подписанное сторонами, а в отношениях между государствами, ни один из законов которых не требует письменной формы для арбитражного соглашения, заключенное в форме, разрешенной данными законами (п. 2 ст. 1). Из этого следует, что арбитражные соглашения могут быть заключены в любой форме, если закон ни одного из государств – участников Европейской конвенции не требует обязательной письменной формы. В связи с тем, что требования Нью-Йоркской и Европейской конвенций к форме арбитражного соглашения отличаются друг от друга, возникают определенные трудности для субъектов тех государств, которые участвуют в обеих конвенциях. Для их преодоления рекомендуется в любом случае использовать письменную форму.

2) Компетенция международного коммерческого арбитража

Основное значение арбитражного соглашения заключается в том, что именно оно наделяет международный коммерческий арбитраж компетенцией, то есть правомочием рассматривать спор, возникающий из правоотношений определенного вида. Следовательно, пределы возложенных на арбитраж полномочий (а именно, его компетенция) определяются самими сторонами в споре путем заключения арбитражного соглашения. Арбитражное соглашение не только непосредственно наделяет компетенцией изолированный арбитраж, но и может ограничить общую компетенцию институционного арбитража, закрепленную в его статуте и регламенте. Это осуществимо путем отнесения к его компетенции лишь определенных категорий споров, связанных с конкретными видами правоотношений. Таким образом, международный коммерческий арбитраж наделяется компетенцией в результате взаимосогласованного волеизъявления сторон международного коммерческого контракта, которое закреплено в арбитражном соглашении в виде арбитражной оговорки и арбитражного компромисса.

Процессуально-правовым последствием действительного арбитражного соглашения выступает исключение юрисдикции государственного суда. В науке МЧП говорят о дерогационном эффекте арбитражного соглашения. Как пишет А.А.Костин, дерогационный эффект арбитражного соглашения означает исключение споров, охватываемых арбитражным соглашением, из юрисдикции государственных судов^{[43, с. 5, 76]}. Это означает, что в случае обращения одной из спорящих сторон в суд в нарушение арбитражного соглашения, суд обязан отказаться от рассмотрения спора, признав себя некомпетентным. В юридической науке и законодательстве различают два вида некомпетентности государственного суда – абсолютную и относительную^{[63, с. 204-205]}. Абсолютная некомпетентность означает, что в случае обращения в суд одной из спорящих сторон при наличии действительного арбитражного соглашения суд по своей инициативе должен признать себя некомпетентным и отказать в возбуждении гражданского судопроизводства по данному делу. На этой позиции стоит законодательство Китая, Венгрии, Чехии, Словакии и ряда других стран. Относительная некомпетентностьпредполагает, что в случае обращения в суд одной из спорящих сторон при наличии арбитражного соглашения суд признает себя некомпетентным только при заявлении отвода. Непредставление в суд возражений против судебного рассмотрения спора той стороной, к которой предъявлен иск в суде, расценивается как молчаливое признание компетенции государственного суда и отказ от заключенного ранее арбитражного соглашения.

Относительная некомпетентность государственного суда закреплена в законодательстве большинства государств, в том числе и России. Так, в соответствии с Законом суд, в который подан иск по вопросу, являющемуся предметом арбитражного соглашения, должен, если любая из сторон попросит об этом не позднее представления своего первого заявления по существу спора, прекратить производство и направить стороны в арбитраж, если не найдет, что соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено (п. 1 ст. 8). Данная норма получила свое развитие в процессуальном законодательстве, которым предусмотрено, что арбитражный суд оставляет исковое заявление без рассмотрения, если после его принятия к производству определит, что имеется соглашение сторон о рассмотрении данного спора третейским судом, если любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в арбитражном суде первой инстанции заявит по этому основанию возражения в отношении рассмотрения дела в арбитражном суде, за исключением случаев, если арбитражный суд установит, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено (п. 5 ст. 148 АПК РФ). Таким образом, российский арбитражный суд, будучи по своей природе государственным федеральным судом, признает себя некомпетентным и оставит заявленный иск без рассмотрения, если при наличии арбитражного соглашения заинтересованная сторона выразит возражение против судебного разбирательства спора.

Международные договоры в области коммерческого арбитража предусматривают, что при отводе государственного суда на основании имеющегося арбитражного соглашения суд решает вопрос о наличии или действительности арбитражного соглашения. Так, Нью-Йоркская конвенция говорит о том, что суд Договаривающегося государства, если к нему поступает иск по вопросу, по которому стороны заключили арбитражное соглашение, должен по просьбе одной из сторон направить стороны в арбитраж, если не найдет, что упомянутое соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено (п. 3 ст. II). Европейская конвенция более подробно останавливается на этом вопросе и содержит специальную ст. VI «Подсудность государственным судам». Европейская конвенция указывает, что отвод государственного суда по неподсудности, основанный на наличии арбитражного соглашения и заявленный в государственном суде, в котором возбуждено дело одной из сторон в арбитражном соглашении, должен быть заявлен под угрозой утраты права за пропуском срока до или в момент представления возражений по существу иска в зависимости от того, рассматривает ли закон страны суда такой отвод как вопрос процессуального или материального права (п. 1 ст. VI).

При вынесении решения по вопросу о наличии или действительности арбитражного соглашения государственные суды Договаривающихся государств, в которых поднят этот вопрос, должны будут руководствоваться, если вопрос касается правоспособности сторон, законом, который к ним применяется, а по другим вопросам:

а) законом, которому стороны подчинили арбитражное соглашение;

b) при отсутствии указаний на этот счет – законом страны, в которой должно быть вынесено решение;

с) при отсутствии указаний на закон, которому стороны подчинили арбитражное соглашение, и если в тот момент, когда этот вопрос представлен на разрешение государственного суда, невозможно установить, в какой стране должно быть вынесено арбитражное решение, - законом, применимым в силу коллизионной нормы государственного суда, в котором возбуждено дело (п. 2 ст. VI).

Если одна из сторон в арбитражном соглашении подала заявление с просьбой об арбитраже, то государственный суд, в который может в последующем обратиться другая сторона с иском по тому же предмету или вопросу об отсутствии, недействительности или утрате силы арбитражным соглашением, должен отложить вынесение решения по вопросу о компетенции арбитражного суда до тех пор, пока арбитражный суд не вынесет решения по существу дела, поскольку у государственного суда нет достаточно существенных оснований для отступления от этого правила (п. 3 ст. VI).

Вопрос о том, обладает ли арбитраж компетенцией для разрешения конкретного международного коммерческого спора, решается самим арбитражем. Это может быть сделано сразу же после его формирования или же в решении, вынесенном по существу спора. Кроме того, даже в случае признания себя компетентным, арбитраж не вправе выйти за пределы своей компетенции, определенной в арбитражном соглашении. Закон прямо указывает, что третейский суд (арбитраж) может сам вынести постановление о своей компетенции, в том числе по любым возражениям относительно наличия или действительности арбитражного соглашения. Для этой цели арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора. Решение третейского суда о том, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительность арбитражной оговорки. Заявление об отсутствии у третейского суда компетенции может быть сделано не позднее представления возражений по иску. Назначение стороной арбитра или ее участие в назначении арбитра не лишает сторону права сделать такое заявление. Заявление о том, что третейский суд превышает пределы своей компетенции, должно быть сделано, как только вопрос, который, по мнению стороны, выходит за эти пределы, будет поставлен в ходе арбитражного разбирательства. Третейский суд может в любом из этих случаев принять заявление, сделанное позднее, если он сочтет задержку оправданной (п. 1-2 ст. 16).

Еще более детальное правовое регулирование вопроса о компетенции арбитража содержится в Европейской конвенции. Последняя предполагает, что отвод арбитражного суда любой из сторон по неподсудности должен быть заявлен в арбитражном суде не позднее представления соответствующей стороной своего искового заявления или своих возражений по существу дела, если этот отвод основывается на отсутствии или недействительности арбитражного соглашения или утраты им силы; а если он основывается на том, что поставленный вопрос превышает полномочия арбитра, то как только будет поставлен в ходе арбитражного процесса вопрос, который, по мнению выдвигающей возражение стороны, выходит за пределы компетенции арбитра. Заявление об отводе, сделанное на более поздних стадиях арбитражного процесса, может быть удовлетворено, если арбитражный суд найдет причину просрочки уважительной.

Возражения против компетенции арбитражного суда, не выдвинутые в установленные сроки, не могут быть выдвинуты на более поздней стадии арбитражного процесса, а также в государственном суде при обращении к нему с просьбой о рассмотрении дела по существу или об исполнении арбитражного решения, если только эти возражения не касаются таких вопросов, возбуждение которых не предоставляется свободному усмотрению сторон в силу закона, применимого арбитром, или соответственно в силу закона, подлежащего применению компетентным государственным судом согласно коллизионной норме страны суда. Решение арбитра о пропуске срока может быть обжаловано в государственном суде. Арбитражный суд, против которого заявлен отвод о неподсудности, не должен отказываться от разбирательства дела и имеет право сам вынести решение по вопросу о своей компетенции или о наличии или действительности арбитражного соглашения или сделки, составной частью которой то соглашение является, с тем, однако, что указанное решение арбитражного суда может быть впоследствии обжаловано в компетентном государственном суде в соответствии с законом страны суда (ст. V).

Завершая рассмотрение вопроса о компетенции международного коммерческого арбитража, следует согласиться с мнением Б.Р.Карабельникова о том, что дерогационный эффект арбитражного соглашения может быть достигнут при соблюдении следующих предварительных условий, необходимых для того, чтобы государственный суд направил стороны международного коммерческого спора в арбитраж:

1) одна из сторон спора должна ходатайствовать перед государственным судом о передаче дела в арбитраж; суд не может принять такое решение по собственной инициативе;

2) арбитражным соглашением должно предусматриваться вынесение арбитражного решения за рубежом или его действие должно распространяться на спор, арбитражное решение по которому не может считаться внутренним в стране, государственный суд которой рассматривает вопрос о передаче спора в арбитраж;

3) иск должен относиться к вопросу, по которому стороны заключили арбитражное соглашение, то есть входящему в объем этого соглашения;

4) арбитражное соглашение должно соответствовать требованиям, предъявляемым к форме таких соглашений;

5) арбитражное соглашение не должно быть недействительным, утратившим силу или неисполнимым;

6) предмет спора может быть предметом арбитражного разбирательства (то есть является арбитрабельным) в соответствии с применимым правом, определить которое также обязан государственный суд, решающий вопрос о направлении сторон в арбитраж. Если государственный суд сочтет, что хотя бы одно из шести предварительных условий не выполнено, он может рассмотреть спор по существу^{[32, С. 43-47]}.

1) Теоретико-правовые основы признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений

Наиболее важным вопросом международного коммерческого арбитража является вопрос о признании и приведении в исполнение арбитражного решения, вынесенного на территории государства, отличного от того, где испрашивается его признание и исполнение^{[52, 34, 74, с. 475-492]}. От последнего, в конечном счете, зависит эффективность всего арбитражного разбирательства и справедливое удовлетворение материальных требований сторон. В международном процессуальном праве признание и исполнение иностранного арбитражного решения возможно по двум основаниям – в силу прямого указания внутригосударственного права и в силу международного договора. Оба эти основания имеют место в отношении России, так как в настоящее время в России применяются нормы Закона, а также нормы Европейской конвенции и Нью-Йоркской конвенции. Основы международного режима признания и исполнения иностранных арбитражных решений были заложены Нью-Йоркской конвенцией, которая носит универсальный характер и включает в состав участников свыше 140 государств^{[35, 32]}.

Следует отметить, что российский Закон практически полностью воспроизводит в разделе VIII соответствующие нормы Нью-Йоркской конвенции. Конвенция применяется исключительно к иностранным арбитражным решениям, то есть к таким решениям, которые вынесены на территории государства иного, чем то государство, где испрашивается их признание и приведение в исполнение (п. 1 ст. I). По общему смыслу, Нью-Йоркская конвенция распространяется на любое иностранное арбитражное решение независимо от того, вынесено оно на территории государства – участника конвенции или нет. Однако такой широкий подход ограничен возможностью для любого государства-участника сделать оговорку о применении конвенции только к тем арбитражным решениям, которые вынесены на территории другого государства-участника, используя принцип взаимности. Практическое значение таких оговорок постепенно утрачивает смысл, так как число государств – участников конвенции постоянно увеличивается. Нью-Йоркская конвенция применяется ко всем арбитражным решениям, будь то решения институционного или изолированного арбитража (п. 2 ст. I). Она не применяется к арбитражным решениям, вынесенным в том же государстве, где испрашивается их признание и исполнение. Она не применяется и к процедуре оспаривания решения, которая входит в компетенцию суда того государства, на территории которого оно было вынесено.

Как указывает С.А.Курочкин, в мировой практике сформировалось несколько подходов к признанию и приведению в исполнение решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей. В странах системы общего права для исполнения арбитражных решений требуется вынесение судебного постановления на их основе. Арбитражное решение трансформируется в судебное, которое и становится предметом принудительного исполнения. Так, например, в Великобритании решение третейского суда, вынесенное в соответствии с условиями соглашения сторон, может быть принудительно исполнено в том же порядке, что и решение или приказ государственного суда, с разрешения последнего. В случаях, когда судом дается согласие на исполнение, им выносится соответствующее решение на условиях, указанных в арбитражном решении (ст. 66 Закон Великобритании «Об арбитраже» 1996 г.). В Российской Федерации сегодня воспринята система экзекватуры – придания самому арбитражному решению исполнительной силы. Оно принудительно исполняется без какой-либо трансформации в судебное по правилам исполнительного производства, действующим на момент исполнения, на основе выданного компетентным государственным судом исполнительного листа^{[45, с. 189]}.

Объектом принудительного исполнения в этом случае могут стать вынесенные третейским судом или международным коммерческим арбитражем на территории Российской Федерации решения по существу спора, ставшие окончательными для сторон, а также постановления об утверждении мирового соглашения, вынесенные в форме решения (арбитражное решение на согласованных условиях, предусмотренное ст. 30 Закона). Решения международных коммерческих арбитражей, принятые на территориях иностранных государств и ставшие окончательными для сторон (которыми могут быть как физические, так и юридические лица), признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации компетентными государственными судами в тех случаях, когда их признание и приведение в исполнение предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом. Таким договором сегодня является Нью-Йоркская конвенция, положения которой можно вкратце назвать правилом о том, что иностранные арбитражные решения в общем и целом признаются и приводятся в исполнение, если не возникают чрезвычайные обстоятельства^{[45, с. 190]}.

Процедура признания и исполнения иностранного арбитражного решения заключается в следующем. Сторона, ходатайствующая о признании решения и приведении его в исполнение, при подаче ходатайства в компетентные органы соответствующего государства представляет:

1) должным образом заверенное подлинное арбитражное решение или должным образом заверенную копию такового;

2) подлинное арбитражное соглашение или должным образом заверенную копию такового.

Если арбитражное решение или соглашение изложено не на официальном языке той страны, где испрашивается признание и приведение в исполнение этого решения, сторона, которая просит о признании и приведении в исполнение решения, представляет перевод данных документов на такой язык. Перевод заверяется официальным или присяжным переводчиком либо дипломатическим или консульским учреждением (ст. IV). Каждое государство – участник Нью-Йоркской конвенции признает арбитражные решения как обязательные и приводит их в исполнение в соответствии с процессуальными нормами той территории, где испрашивается признание и приведение в исполнение этих решений. К признанию и приведению в исполнение арбитражных решений, к которым применяется конвенция, не должны применяться существенно более обременительные условия или более высокие пошлины или сборы, чем те, которые существуют для признания и приведения в исполнение внутренних решений (ст. III).

Конвенция устанавливает жестко ограниченный перечень оснований для отказа в признании и исполнении иностранных арбитражных решений. Этот перечень является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию. В перечень входят пять оснований для отказа в признании и исполнении решения, на которые может ссылаться сторона, проигравшая арбитражное разбирательство, и два основания для отказа по инициативе компетентных органов того государства, где испрашивается признание и исполнение, в силу соображений публичного порядка. В признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано по просьбе той стороны, против которой оно направлено, только если эта сторона представит компетентным органам по месту, где испрашивается признание и приведение в исполнение, доказательства того, что:

а) стороны в арбитражном соглашении были по применимому к ним закону в какой-либо мере недееспособны или это соглашение недействительно по закону, которому стороны это соглашение подчинили, а при отсутствии такого указания – по закону страны, где решение было вынесено, или

b) сторона, против которой вынесено решение, не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве или по другим причинам не могла представить свои объяснения^[26], или

с) указанное решение вынесено по спору, не предусмотренному или не подпадающему под условия арбитражного соглашения, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения с тем, однако, что если постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, могут быть отделены от тех, которые не охватываются таким соглашением, то та часть арбитражного решения, которая содержит постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, может быть признана и приведена в исполнение, или

d) состав арбитражного органа или арбитражный процесс не соответствовали соглашению сторон или, при отсутствии такового, не соответствовали закону той страны, где имел место арбитраж, или

е) решение еще не стало окончательным для сторон или было отменено или приостановлено исполнением компетентным органом страны, где оно было вынесено, или страны, закон которой применяется (п. 1 ст. V)^{[54, с. 67-108]}.

В признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть также отказано, если компетентный орган страны, в которой испрашивается признание и приведение в исполнение, найдет, что:

а) объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства по законам этой страны или

b) признание и приведение в исполнение этого решения противоречит публичному порядку этой страны (п. 2 ст. V)^{[61, с. 66-76, 36, С. 101-111, 17, С. 134-144, 12, С. 24-33, 33, С. 11-23]}.

Европейская конвенция ограничивает применение п. 1(е) ст. V Нью-Йоркской конвенции случаями, четко оговоренными в п. 1 ст. IX. Это означает, что отмена арбитражного решения в стране, где оно вынесено, служит основанием для отказа в его признании и приведении в исполнение на территории государств – участников Европейской конвенции, если такая отмена произведена по следующим основаниям:

а) стороны в арбитражном соглашении были, по применимому к ним закону, в какой-либо мере недееспособны или это соглашение было недействительно по закону, которому стороны его подчинили, а при отсутствии такого указания, по закону страны, где решение было вынесено; или

b) сторона, требующая отмены решения, не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве или по другим причинам не могла представить свои объяснения; или

с) указанное решение было вынесено по спору, не предусмотренному или не подпадающему под условия арбитражного соглашения, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения, с тем, однако, что если постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, могут быть отделены от тех, которые не охватываются таким соглашением, то та часть арбитражного решения, которая содержит постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, может быть не отменена; или

d) состав арбитражной коллегии или арбитражная процедура не соответствовали соглашению сторон (п. 1 ст. IX)^[30].

В международном процессуальном праве выделяется группа свойств юридической силы арбитражного решения, которые лежат в основе его признания и исполнения на территории государства иного, чем то, где оно было вынесено. В их число включаются следующие свойства:

обязательность;

• исключительность;
• неопровержимость;
• преюдициальность;
• кумулятивность.

Обязательностьпредполагает, что арбитражное решение обязательно для сторон и других лиц, участвовавших в деле, с момента вступления в силу. Вслед за В.В.Ярковым С.А.Курочкин подчеркивает, что в отличие от решения государственного суда, приобретающего обязательность в силу его властного характера как акта органа судебной власти, свойство обязательности решение арбитража приобретает в силу договора сторон, и по этой причине не является обязательным для неограниченного круга лиц. Содержательным аспектом обязательности арбитражного решения является его связь с примененной нормой материального права. В этом смысле обязательность решения третейского суда и международного коммерческого арбитража (которое не считается иностранным) производна от обязательности нормы права, заложенной в его основе. Необходимым условием возникновения у иностранного арбитражного решения рассматриваемого свойства в правопорядке другого государства является его признание.

Обязательность иностранного арбитражного решения, таким образом, обусловлена не только нормой примененного материального права, но и волей признающего государства, подкрепленной соответствующим аппаратом принуждения. Обязательность, приобретенная (1) по умолчанию при соблюдении третейским судом установленных законом стандартов процессуальной деятельности, а также (2) в результате прохождения процедуры признания, не влечет автоматически исполнимости арбитражного решения, но является его условием. В доктрине процессуального права исполнимость рассматривается как проявление общеобязательности решения, а не самостоятельное его свойство, присущее судебным решениям по искам о присуждении как актам принудительной реализации нормативных предписаний. Исполнимость представляет собой принудительное осуществление содержащегося в решении властного предписания помимо воли обязанных лиц. Неслучайно Нью-Йоркская конвенция говорит о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений^{[44, С. 127-128]}.

Исключительность арбитражного решения можно определить как, во-первых, недопустимость возбуждения, разбирательства и разрешения юрисдикционными органами дел по тождественному (повторно заявленному) иску, разрешенному в установленном порядке вступившим в силу решением третейского суда (арбитража) (см. ч. 1(3) ст. 150 АПК РФ, абз. 6 ст. 220 ГПК РФ); во-вторых, невозможность для сторон третейского разбирательства (их правопреемников) заявлять иск, тождественный уже разрешенному.

Неопровержимость (как свойство законной силы) в отечественной доктрине рассматривается как невозможность пересматривать вступившее в силу решение правоприменительного органа. Возникновение у арбитражного решения свойства неопровержимости определяется правом государства, в котором оно было вынесено, вне зависимости от прохождения им процедуры признания. Кроме того, его содержание стоит дополнить принятым в Российской Федерации и в международной практике запретом пересматривать арбитражное решение по существу, а также некоторыми следствиями действия доктрины functus officio^{[44, С. 129]}.

Преюдициальностьтрадиционно рассматривается в качестве одного из свойств законной силы судебных решений. Действующее процессуальное законодательство не упоминает арбитражные решения в качестве основания для освобождения от доказывания, не препятствует сторонам третейского разбирательства оспаривать, а государственным судам исследовать в процессе факты и правоотношения, установленные решением третейского суда (арбитража). С.А.Курочкин, соглашаясь с В.В.Ярковым, отмечает, что в отношении решений арбитражей, которые получили подтверждение путем выдачи исполнительного листа, можно говорить о свойстве преюдициальности через законную силу соответствующего судебного акта государственного суда. В отношении решений, которые не проходили процедуру признания и приведения в исполнение, возможны самые разные варианты. Во-первых, решение арбитража может быть оспорено в порядке гл. 30 АПК РФ и гл. 46 ГПК РФ и оставлено в силе компетентным государственным судом. Во всех указанных случаях можно найти довод в пользу той точки зрения, что такие решения имеют свойства как обязательности, так и преюдициальности, поскольку определенные факты зафиксированы в определении государственного суда об отказе в отмене арбитражного решения.

Разделяя точку зрения С.Н.Лебедева, С.А.Курочкин полагает, что арбитражное решение, пока оно не экзекватурировано, рассматривается как частный акт, положения которого понимаются как истинные, лишь пока не будет доказано обратное, иначе говоря, за арбитражным решением признается значение не бесспорного доказательства, а опровержимой презумпции. Таким образом, в условиях, когда в силу действующего законодательства обстоятельства, установленные арбитражным решением, не освобождаются от доказывания в дальнейших процессах, в отечественной доктрине не наблюдается единообразия в вопросах дальнейшей правовой политики по проблеме преюдициальности арбитражных решений.

В рассматриваемом контексте нужно отметить два обстоятельства. Во-первых, необходимо определиться, возможно ли существование свойств обязательности и преюдициальности, а если шире, то и всех свойств законной (юридической) силы в отрыве друг от друга. В процессуальной науке отмечалось, что преюдиция является своеобразным следствием всех трех свойств судебного решения – неопровержимости, исключительности и обязательности. Решение, не обладающее хотя бы одним из перечисленных свойств, не может быть наделено свойством преюдициальности, очевиден и обратный вывод. Неслучайно и в современной доктрине появляются работы, в которых говорится о тесной связи обязательности и преюдициальности. Свойства юридической силы арбитражного решения есть лишь различные проявления его действия как акта применения права. Они неразрывно связаны и производны друг от друга, поэтому, признавая на своей территории действие арбитражного решения, государство не может ограничивать пределы действия его свойств.

Во-вторых, стоит обратить внимание на то, имеются ли основания для признания преюдициальности арбитражных решений. Развитие экономических, личных и иных связей между гражданами и юридическими лицами из разных государств объективно требует трансграничного признания правовых последствий совершаемых ими действий (юридических фактов) и правовых отношений. Их установление (фиксация) компетентным правоприменительным органом не должны при соблюдении определенных условий (признании и приведении в исполнение) подвергаться повторной проверке при рассмотрении новых дел между теми же лицами (в субъективных пределах законной силы). Более того, требование о повторном доказывании фактов повлечет увеличение издержек (например, за счет необходимости выполнения судебных поручений о допросе свидетелей), а также порождает риск вынесения решения, противоречащего более раннему в части установления обстоятельств, имеющих значение для дела. Таким образом, можно с уверенностью говорить о наличии оснований для распространения свойства преюдициальности, однако законодателем должны быть особо очерчены критерии, пределы ее действия применительно к решениям третейских судов и международных коммерческих арбитражей^{[44, С. 129-133]}.

Кумулятивность означает, что распространение действия иностранного арбитражного решения возможно только до пределов, в которых действует соответствующее, аналогичное решение, вынесенное третейским судом в государстве, в котором испрашивается признание и исполнение иностранного арбитражного решения. На свойство кумулятивности существенным образом влияет фактор делокализации международного коммерческого арбитража, который проявляется в том, что отмена арбитражного решения по месту его вынесения не влечет утрату им своей силы в тех случаях, когда такая отмена не была произведена по основаниям нарушения международного (не национального) публичного порядка^{[44, С. 134]}.

2) Процедура признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений

Процедура признания и приведения в исполнении иностранного арбитражного решения в России регулируется нормами АПК РФ (Глава 31 «Производство по делам о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений») и нормами ГПК РФ (Глава 45 «Признание и исполнение решений иностранных судов и иностранных третейских судов (арбитражей)»). Из этого следует, что существуют две процессуальные формы признания и исполнения иностранных арбитражных решений – в рамках арбитражного судопроизводства и в рамках гражданского судопроизводства, причем в отдельных случаях эти процессуальные формы обладают существенными отличиями.

В настоящее время и арбитражные суды, и суды общей юрисдикции компетентны рассматривать дела о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений. Водораздел их компетенции зависит от характера того спора, решение по которому требует исполнения. Если этот спор был связан с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, то приводить в исполнение вынесенное по такому спору иностранное арбитражное решение на территории России компетентен арбитражный суд. В остальных случаях им будет суд общей юрисдикции. Совершенно очевидно, что решение международного коммерческого арбитража, принятое по итогам рассмотрения международного коммерческого спора (то есть спора, связанного с осуществлением экономической деятельности), будет исполняться арбитражным судом, а не судом общей юрисдикции. Если же иностранный третейский суд (арбитраж) вынесет решение по спору, связанному с семейным, трудовым, авторским или патентным правом, то представляется, что такое решение должно исполняться судом общей юрисдикции, хотя налицо незначительное количество таких споров^{[25, С. 12, 59, С. 300-317]}.

Какова процедура признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений на территории России? Решения третейских судов и международных коммерческих арбитражей, принятые ими на территориях иностранных государств по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (иностранные арбитражные решения), признаются и приводятся в исполнение в России арбитражными судами, если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором РФ и федеральным законом. Вопросы признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения разрешаются арбитражным судом по заявлению стороны третейского разбирательства (ст. 241 АПК РФ).

Заявление о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения подается стороной в споре, в пользу которой состоялось решение (далее – взыскатель), в арбитражный суд субъекта РФ по месту нахождения или месту жительства должника либо, если место нахождения или место жительства должника неизвестно, по месту нахождения имущества должника^[70]. Заявление подается в письменной форме и должно быть подписано взыскателем или его представителем. В заявлении должны быть указаны:

1) наименование арбитражного суда, в который подается заявление;

2) наименование и состав третейского суда или международного коммерческого арбитража, место его нахождения;

3) наименование взыскателя, его место нахождения или место жительства;

4) наименование должника, его место нахождения или место жительства;

5) сведения об иностранном арбитражном решении, о признании и приведении в исполнение которого ходатайствует взыскатель;

6) ходатайство взыскателя о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения;

7) перечень прилагаемых документов.

К заявлению о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения, если международным договором РФ не предусмотрено иное, прилагаются:

1) надлежащим образом заверенное подлинное иностранное арбитражное решение или его надлежащим образом заверенная копия;

2) подлинное соглашение о третейском разбирательстве или его надлежащим образом заверенная копия;

3) надлежащим образом заверенный перевод на русский язык вышеуказанных документов.

К заявлению о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения прилагается также документ, подтверждающий уплату государственной пошлины в порядке и в размере, которые установлены федеральным законом для уплаты государственной пошлины при подаче в арбитражный суд заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (ст. 242 АПК РФ).

Заявление о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения рассматривается в судебном заседании судьей единолично в срок, не превышающий месяца со дня его поступления в арбитражный суд, если иное не предусмотрено международным договором РФ. Арбитражный суд извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте судебного заседания. Неявка указанных лиц, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения дела. При рассмотрении дела арбитражный суд в судебном заседании устанавливает наличие или отсутствие оснований для признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения путем исследования представленных в арбитражный суд доказательств, обоснования заявленных требований и возражений (ст. 243 АПК РФ).

Арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение полностью или в части иностранного арбитражного решения, а также в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения международного коммерческого арбитража по основаниям, предусмотренным международным договором РФ (а именно, Нью-Йоркской конвенции) и федеральным законом о международным коммерческом арбитраже (а именно, Законом), а также в том случае, когда исполнение решения иностранного суда противоречило бы публичному порядку России^{[55, С. 91-105]}(п. 2 ст. 244; п. 4 ст. 239 АПК РФ).

По результатам рассмотрения заявления о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения арбитражный суд выносит определение по правилам, установленным для принятия решения. В определении должны содержаться:

1) наименование и состав третейского суда или международного коммерческого арбитража, принявшего решение;

2) наименование взыскателя и должника;

3) сведения об иностранном арбитражном решении, о признании и приведении в исполнение которого ходатайствовал взыскатель;

4) указание на признание и приведение в исполнение иностранного арбитражного решения либо на отказ в его признании и приведении в исполнение^{[56, 81]}.

Определение арбитражного суда по делу о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения может быть обжаловано в арбитражный суд кассационной инстанции в течение месяца со дня вынесения определения (ст. 245 АПК РФ).

Принудительное исполнение иностранного арбитражного решения производится на основании исполнительного листа, выдаваемого арбитражным судом, вынесшим определение о его признании и приведении в исполнение, в порядке, предусмотренном АПК РФ и ФЗ «Об исполнительном производстве». Иностранное арбитражное решение может быть предъявлено к принудительному исполнению в срок, не превышающий трех лет со дня вступления его в законную силу. В случае пропуска указанного срока он может быть восстановлен арбитражным судом по ходатайству взыскателя (ст. 246 АПК РФ).

Решения иностранных третейских судов (арбитражей), вынесенные по спорам, не связанным с осуществлением экономической деятельности, признаются и исполняются в России по правилам гражданского судопроизводства. Сторона, ходатайствующая о признании или об исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража), должна представить подлинное решение иностранного третейского суда (арбитража) или его должным образом заверенную копию, а также подлинное арбитражное соглашение или его должным образом заверенную копию. В случае, если арбитражное решение или арбитражное соглашение изложено на иностранном языке, сторона должна представить заверенный перевод этих документов на русский язык (ст. 416 ГПК РФ).

Ходатайство взыскателя о принудительном исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) рассматривается верховным судом республики, краевым, областным судом, судом города федерального значения, судом автономной области или судом автономного округа по месту жительства или месту нахождения должника в РФ, а в случае, если должник не имеет места жительства или места нахождения в РФ либо место его нахождения неизвестно, по месту нахождения его имущества (ст. 410 ГПК РФ). Ходатайство должно содержать:

1) наименование взыскателя, его представителя, если ходатайство подается представителем, указание их места жительства, а в случае, если взыскателем является организация, указание места ее нахождения;

2) наименование должника, указание его места жительства, а если должником является организация, указание места ее нахождения;

3) просьбу взыскателя о разрешении принудительного исполнения решения или об указании, с какого момента требуется его исполнение.

Ходатайство о принудительном исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) рассматривается в открытом судебном заседании с извещением должника о времени и месте рассмотрения ходатайства. Неявка без уважительной причины должника, относительного которого суду известно, что повестка ему была вручена, не является препятствием к рассмотрению ходатайства. В случае, если должник обратился в суд с просьбой о переносе времени рассмотрения ходатайства и эта просьба признана судом уважительной, суд переносит время рассмотрения и извещает об этом должника. Выслушав объяснения должника и рассмотрев представленные доказательства, суд выносит определение о принудительном исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) или об отказе в этом.

На основании решения иностранного третейского суда (арбитража) и вступившего в законную силу определения суда о принудительном исполнении этого решения выдается исполнительный лист, который направляется в суд по месту исполнения решения иностранного суда (арбитража). В случае, если у суда при решении вопроса о принудительном исполнении возникнут сомнения, он может запросить у лица, возбудившего ходатайство о принудительном исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража), объяснение, а также опросить должника по существу ходатайства и в случае необходимости затребовать разъяснение иностранного третейского суда (арбитража), принявшего решение (ст. 411 ГПК РФ).

Решения иностранных третейских судов (арбитражей), которые не требуют принудительного исполнения, признаются без какого-либо дальнейшего производства, если со стороны заинтересованного лица не поступят возражения относительно этого. Заинтересованное лицо по месту его жительства или месту нахождения в течение месяца после того, как ему стало известно о поступлении решения иностранного третейского суда (арбитража), может заявить в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд города федерального значения, суд автономной области или суд автономного округа возражения относительно признания этого решения. Возражения заинтересованного лица рассматриваются в открытом судебном заседании с извещением этого лица о времени и месте рассмотрения возражений. Неявка без уважительной причины заинтересованного лица, относительно которого суду известно, что повестка ему была вручена, не является препятствием к рассмотрению возражений. В случае, если заинтересованное лицо обратится в суд с просьбой о переносе времени рассмотрения возражений и эта просьба будет признана судом уважительной, суд переносит время рассмотрения и извещает об этом заинтересованное лицо. После рассмотрения судом возражений относительно признания решения иностранного третейского суда (арбитража) выносится соответствующее определение. Копия определения суда в течение трех дней со дня его вынесения направляется судом лицу, по заявлению которого было принято решение иностранного третейского суда (арбитража), его представителю, а также лицу, заявившему возражения относительно признания решения. Определение суда может быть обжаловано (ст. 413 ГПК РФ).

В признании и исполнении решения иностранного третейского суда (арбитража) может быть отказано:

1) по просьбе стороны, против которой оно направлено, если эта сторона представит компетентному суду, в котором испрашиваются признание и исполнение, доказательство того, что:

• одна из сторон арбитражного соглашения была в какой-либо мере недееспособна или это соглашение недействительно в соответствии с законом, которому стороны его подчинили, а при отсутствии такого доказательства – в соответствии с законом страны, в которой решение было принято;
• сторона, против которой принято решение, не была должным образом уведомлена о назначении арбитра или об арбитражном разбирательстве либо по другим причинам не могла представить доказательства, либо решение принято по спору, не предусмотренному арбитражным соглашением или не подпадающему под его условия, либо содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения. В случае, если постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, могут быть отделены от постановлений по вопросам, не охватываемым таким соглашением, часть решения суда, в которой содержатся постановления по вопросам, охватываемым арбитражным соглашением, может быть признана и исполнена;
• состав третейского суда или арбитражное разбирательство не соответствовали арбитражному соглашению либо в отсутствие такового не соответствовали закону страны, в которой имел место иностранный третейский суд (арбитраж);
• решение еще не стало обязательным для сторон, или было отменено, или его исполнение было приостановлено судом страны, в которой или в соответствии с законом которой оно было принято;

2) если суд установит, что спор не может быть предметом арбитражного разбирательства в соответствии с федеральным законом или признание и исполнение этого решения иностранного третейского суда (арбитража) противоречат публичному порядку РФ, наносят ущерб суверенитету РФ либо угрожают безопасности РФ (п. 1(5) ст. 412 ГПК РФ).

В случае, если в суде заявлено ходатайство об отмене или о приостановлении исполнения решения иностранного третейского суда (арбитража), суд, в котором испрашиваются признание и исполнение, может отложить принятие своего решения, если сочтет это надлежащим (ст. 417 ГПК РФ). Таким образом, можно утверждать, что российское национальное законодательство устанавливает два правовых режима признания и исполнения иностранных арбитражных решений – в форме арбитражного судопроизводства и гражданского судопроизводства. Каждая из этих форм обладает специфическими особенностями, которые в первую очередь зависят от компетенции арбитражного суда или суда общей юрисдикции рассматривать дела о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений. Еще раз следует подчеркнуть, что решения международного коммерческого арбитража признаются и исполняются в России государственными арбитражными судами в форме арбитражного судопроизводства по правилам Главы 31 АПК РФ^{[51, С. 162-182, 53, С. 143-164]}.

Процессуальная практика по рассмотрению дел о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений была обобщена в «Обзоре практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов», содержащемся в Информационном письме Высшего Арбитражного Суда РФ № 96 от 22 декабря 2005 г.^[21] Наиболее важные выводы высшей судебной инстанции сводятся к следующему:

1. Арбитражный суд не вправе отменить решение международного коммерческого арбитража, если оно вынесено в государстве, не участвующем в Европейской конвенции (п. 10).
2. Арбитражный суд компетентен рассматривать заявления об отмене, о признании и принудительном исполнении решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей, вынесенных по экономическим спорам и иным делам, связанным с осуществлением экономической деятельности, и в тех случаях, когда такие решения приняты о правах и обязанностях физических лиц (п. 15).
3. Арбитражный суд вправе вынести определение о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору с участием иностранного лица (п. 16).
4. Арбитражный суд прекращает производство по заявлению о признании и приведении в исполнение решения международного коммерческого арбитража в случае, если заявитель отказался от заявленного требования до принятия определения, которым заканчивается рассмотрение указанного заявления (п. 17).
5. Арбитражный суд не вправе отменить решение третейского суда (включая международный коммерческий арбитраж) в том случае, если сторона третейского разбирательства была должным образом уведомлена о дне разбирательства, представляла свои объяснения и если отсутствуют иные основания для отмены (п. 25).
6. Арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения международного коммерческого арбитража или третейского суда, если решение принято за пределами арбитражного соглашения против лица, которое не являлось стороной соглашения об арбитраже и не участвовало в рассмотрении дела (п. 26).
7. Арбитражный суд удовлетворяет заявление об отмене решения третейского суда, если установит, что решение касается вопросов, входящих в исключительную компетенцию арбитражных судов в РФ (п. 28).
8. Арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения международного коммерческого арбитража, если установит, что последствия исполнения такого решения противоречат публичному порядку Российской Федерации (п. 29).
9. Арбитражный суд отменяет решение третейского суда (включая международный коммерческий арбитраж), отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в случае, если решение нарушает основополагающие принципы российского права, в частности, основано на подложных документах (п. 30).
10. Арбитражный суд выносит определение об удовлетворении заявления о принудительном исполнении решения иностранного арбитражного суда, если предусмотренный в резолютивной части способ исполнения решения не противоречит публичному порядку РФ (п. 31)^{[82, С. 9-31, 83, С. 66-75]}.