Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Litera
Правильная ссылка на статью:

Мотивы и образы средневековой мистики в творчестве Николая Гумилева

Писаренко Алёна Юрьевна

аспирант, кафедра Истории журналистики и литературы, Московский университет имени А.С.Грибоедова

111024, Россия, г. Москва, шоссе Энтузиастов, 21

Pisarenko Alena Yur'evna

Graduate student, Department of History of Journalism and Literature, Moscow University named after A.S. Griboyedov

111024, Russia, Moscow, higway Entuziastov, 21

kadiya@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-8698.2023.8.43754

EDN:

WXOOAS

Дата направления статьи в редакцию:

10-08-2023


Дата публикации:

04-09-2023


Аннотация: Данная научная статья посвящена изучению влияния мистических мотивов и образов средневековья на творчество русского поэта Николая Гумилева. Центральная задача исследования заключается в анализе специфических произведений поэта, в которых наиболее ярко прослеживается влияние мистической тематики. Статья обращает внимание на различные аспекты взаимодействия мистики и творчества, включая структуру, ритм, язык и образы в произведениях Гумилева. В статье применяются методы сравнительного анализа, текстовой интерпретации и культурно-исторического контекстуализирования. Особое внимание уделяется рецепции мистических элементов в творчестве Гумилева среди его современников и критиков, таких как Марина Цветаева и Анна Ахматова. Один из выводов исследования заключается в том, что мистические мотивы и образы не просто обогащают творческий мир Гумилева, но и служат ключевым фактором в формировании его уникального стиля. Это, в свою очередь, позволяет считать его одним из наиболее значимых и интересных авторов русской литературы начала XX века. Новизной исследования является детализированный анализ мистических элементов в контексте общего стиля и эстетических принципов Гумилева, что ранее не рассматривалось в такой полноте. Эти результаты могут быть полезны для дальнейшего изучения влияния мистической тематики на русскую литературу в целом и на творчество Гумилева в частности.


Ключевые слова:

Гумилев, мистика, русская литература, поэзия, средневековая мистика, критика, современники, Серебряный век, символизм, двойничество

Abstract: This scientific article is devoted to the study of the influence of mystical motifs and images of the Middle Ages on the work of the Russian poet Nikolai Gumilev. The central task of the study is to analyze the specific works of the poet, in which the influence of mystical themes is most clearly traced. The article draws attention to various aspects of the interaction of mysticism and creativity, including structure, rhythm, language and images in Gumilev's works. The article uses methods of comparative analysis, textual interpretation and cultural and historical contextualization. Particular attention is paid to the reception of mystical elements in Gumilev's work among his contemporaries and critics, such as Marina Tsvetaeva and Anna Akhmatova. One of the conclusions of the study is that mystical motifs and images not only enrich Gumilev's creative world, but also serve as a key factor in the formation of his unique style. This, in turn, allows us to consider him one of the most significant and interesting authors of Russian literature of the early XX century. The novelty of the study is a detailed analysis of mystical elements in the context of Gumilev's general style and aesthetic principles, which was not previously considered in such completeness. These results may be useful for further study of the influence of mystical themes on Russian literature in general and on Gumilev's work in particular.


Keywords:

Gumilev, mysticism, Russian literature, poetry, medieval mysticism, criticism, contemporaries, silver Age, symbolism, duality

Введение. Николай Гумилев, без сомнения, стоит в ряду величайших поэтов России начала XX века, привнося свою неповторимую искру в палитру русской литературы. Его стихи и прозаические произведения отличаются особой глубиной и интенсивностью, сочетая в себе наследие классической русской поэзии с новыми, авангардными течениями того периода.

Однако за красочными строками его стихов часто теряется еще одна сторона Гумилева — его роль как исследователя. Николай Гумилев погружался в мир мистических традиций, постигая их сущность и исследуя их корни. Особенное место в его исследованиях занимала мистика средневековья, с её богатым символизмом, архетипами и религиозными обрядами.

Глубокий интерес Гумилева к средневековой мистике не ограничивался только литературным творчеством. Его письма, дневники и лекции, прочитанные в разное время, свидетельствуют о постоянном стремлении понять этот сложный и многогранный мир. Средневековая мистика не была для него просто источником вдохновения; она стала частью его мировоззрения, философии и, можно сказать, духовного пути. [8]

Анализ произведений, иллюстрирующих мистические мотивы. В творчестве Гумилева множество произведений, в которых можно проследить мистические мотивы и образы. Рассмотрим некоторые из них.

1. "Колдунья".[2, с. 198] В стихотворении "Колдунья" Николая Гумилёва основная тема касается мистической власти женщины над человеком и природой, где Гумилёв использует образ колдуньи, символизируя таинственные и внеземные аспекты женственности и власти, в то время как образы животных могут представлять первобытные, инстинктивные стороны человеческой натуры, а мотив перехода из одного мира в другой подчёркивает тему преобразования и перерождения. Известный своим ясным, образным стилем, который может включать в себя как реалистические, так и мистические элементы, Гумилёв в "Колдунье" использует метафоры и сравнения для создания сложного и насыщенного текста, где стихотворение может быть интерпретировано как исследование женской власти и магии, а также как аллегория на тему творчества и искусства, с образом колдуньи, который может служить метафорой для поэта или художника, управляющего своим миром с помощью слов или кисти. "Колдунья" является сложным и многогранным стихотворением, исследующим темы власти, магии, творчества и трансформации, создавая мир, где реальность переплетается с мистикой и предлагая читателям размышлять о глубоких и сложных вопросах человеческой натуры и искусства.

2. "Мик. Африканская поэма".[4, с. 7] "Абиссиния".[6, с. 293] Гумилев, увлечённый идеей неизведанного и экзотического, создаёт образ Африки как места, где соседствуют реальность и миф. Здесь также прослеживается мотив путешествия в другой мир, где грани реального и мистического стираются.

3. "Заклинание".[2, с. 118] Гумилёв обращается к древним практикам магии и вере в силу слова. Заклинание — это не просто последовательность слов; это молитва или мантра, которая имеет силу изменять реальность, воздействуя на окружающий мир и сознание человека. В тексте стихотворения слова становятся символами — каждое из них несет в себе определенную энергетику и значение. Эти символы объединяются в целостное заклинание, которое направлено на достижение определенной цели — будь то исцеление, защита или привлечение чего-либо.

4. В контексте изучения мотивов и образов средневековой мистики в творчестве Николая Гумилёва особенное значение приобретает стихотворение "Пролетела золотая ночь"[4, с. 140], в котором поэт исследует это темное и мистическое время суток, традиционно ассоциирующееся с тайной, мечтами и неведомым, что находит параллели в средневековых мистических традициях. Ночь у Гумилёва становится символом границы между видимым и невидимым, между реальным миром и миром духов, отражая мистическое понимание мира, где ночное время, часто воспринимаемое как период отдыха и спокойствия, здесь наполнено живым действием и пробуждает в человеке глубокие чувства, страсти и желания, которые днем остаются скрытыми. Эти аспекты ночи также приносят с собой встречу с собственными страхами, сомнениями и внутренними демонами, отражая мистическую традицию самопознания.

5. "Огонь".[2, с. 82] В стихотворении "Огонь" центральной темой является внутренняя трансформация и духовное пробуждение, находящие отражение в образе огня. Этот метафорический образ служит многозначным символом, ассоциирующимся с животной страстью и разрушением, а также символизирующим очищение и преображение души, что находит параллели в мистических концепциях средневековья, где огонь часто выступал символом очищения и духовного возрождения. Через этот образ Гумилёв исследует не только инстинктивную и необузданную силу человеческой натуры, но и возможность духовного возрождения и истинного самопознания, что отражает влияние средневековой мистической традиции на его творчество. Динамичный и живой стиль Гумилёва, его способность использовать яркие образы и метафоры для передачи внутреннего мира персонажа, также может быть интерпретирован как отражение мистического стремления к пониманию глубин человеческой души и вселенной, что находит отражение в его форме стихотворения, отражающей ритмический и неустанный характер огня. Таким образом, стихотворение "Огонь" может быть понято как часть более широкого контекста мотивов и образов средневековой мистики в творчестве Гумилёва, представляя собой размышление о человеческой природе и возможности духовного пробуждения через процесс, символизированный огнём как инструментом очищения.

6. "Над городом плывет ночная тишь".[5, с. 64] Столкновение света и тьмы, добра и зла особенно остро ощущается в этом стихотворении. Город предстаёт перед читателем как место, где дуализм мироздания проявляется наиболее ярко.

7. "Экваториальный лес"[6, с. 304]. Здесь Гумилев обращается к африканским легендам, пытаясь понять природу человека и мир вокруг него. Это произведение отражает его стремление к синтезу различных культур и мифов.

Эти произведения лишь малая часть того богатства и глубины, которые можно обнаружить, анализируя мистические мотивы в творчестве Гумилева. Через эти образы и мотивы поэт делится своим видением мира, где реальное и таинственное тесно переплетены между собой. [1]

Влияние мистики на общий стиль Гумилева. Мистика не просто являлась темой или источником вдохновения для Гумилева; она глубоко влияла на сам стиль его творчества, формируя уникальные характеристики его произведений.

1. Структура произведений. Мистические элементы часто определяли композицию стихов и прозы Гумилева. Многие его работы строились вокруг определенной мистической идеи или символа, который развивался и трансформировался в ходе повествования. Это создавало ощущение погружения в глубины тайны, исследования неизведанного.

2. Ритм и метрика. Мистика внесла в творчество Гумилева особый ритм, который порой напоминал заклинания или молитвы. Это придавало его стихам особую музыкальность и гипнотическую силу, создавая ощущение присутствия в другом, параллельном мире.

3. Язык и образы. Гумилев часто использовал архаичный, высокий стиль, напоминающий древние тексты или священные писания. Такой язык делал его стихи в то же время и далекими, и близкими к читателю, создавая мост между прошлым и настоящим. Кроме того, он активно использовал мистическую символику, обогащая свои произведения множеством знаков и образов, каждый из которых нес в себе глубокий смысл. [12]

4. Тембр и настроение. Мистические элементы придавали произведениям Гумилева особое настроение — загадочное, медитативное, порой тревожное. Читатель, погружаясь в эти тексты, ощущал, как будто он стоит на пороге другого мира, где грани реальности стираются.

5. Диалог с традициями. Влияние мистики также проявлялось в диалоге Гумилева с древними литературными и философскими традициями. Он активно взаимодействовал с мифами, легендами и религиозными текстами, переосмысливая их и вводя в контекст современности.

Таким образом, мистические элементы не просто обогащали творчество Гумилева, но и формировали его особенный стиль — глубокий, многогранный и насыщенный смыслами. Этот стиль позволил Гумилеву создать произведения, которые остаются актуальными и сегодня, привлекая читателей своей глубиной и таинственностью.

Исследования, отзыв и критика. Мистические мотивы в творчестве Гумилева не остались незамеченными его современниками и критиками. Реакции на его произведения были разнообразными, но безусловно, многие отмечали особенности его стиля и вдохновения, связанные с мистикой.

Марина Цветаева в своих записях говорила о том, что Гумилев создаёт мир, где "свет и тьма переплетены в едином танце". Она отмечала, что такое сочетание делает его творчество неповторимым и загадочным.

Некоторые критики начала XX века подвергали сомнению исключительную оригинальность мистических образов Гумилева, считая, что он чересчур опирался на западноевропейские источники. Однако даже эти критики признавали, что Гумилев смог привнести в русскую поэзию новый, свежий взгляд на мистическую тематику. [8]

Анна Ахматова, отмечала, что его стихи "звучат как древние заклинания". Её мнение было особенно ценным, так как она могла видеть за словами поэта его внутренний мир и источники вдохновения.

Р. Д. Тименчик провёл детальный анализ поэтики Гумилёва, включая его отношение к ключевым литературным течениям, таким как символизм и акмеизм. Он исследовал, как Гумилёв сочетал символистские тенденции с акмеистическим стремлением к ясности и точности выражения. Тименчик также уделял внимание взглядам Гумилёва на роль поэта в обществе, подчеркивая его убеждение в важности индивидуального взгляда и автономии художника. [14]

В. Л. Полушин обращал внимание на философские и эстетические основы творчества Гумилёва. Его исследования включали анализ интереса Гумилёва к африканской культуре, что отражалось в экзотических мотивах и образах в его произведениях. Полушин также рассматривал влияние западноевропейских литературных течений на Гумилёва, выявляя, как он переплетал западные и восточные культурные элементы, создавая уникальный синтез. [9]

Таким образом, мистические мотивы и образы в творчестве Гумилева вызвали активный резонанс среди современников и критиков. Несмотря на разные мнения и оценки, все были едины во мнении, что мистика сыграла ключевую роль в формировании уникального стиля и восприятия Гумилева как одного из величайших поэтов своего времени.

Заключение. В творчестве Николая Гумилева мистика занимает особое место. Её влияние проявляется не только в конкретных образах и мотивах, но и в самой структуре, ритмике и языке его произведений. Современники и критики, оценивая творчество поэта, не могли обойти стороной эту особенность. Некоторые видели в мистических мотивах источник уникальности и глубины Гумилева, другие критиковали его за излишнее увлечение оккультными темами.

Тем не менее, именно благодаря этому влиянию творчество Гумилева стоит особняком в русской литературе начала XX века. Мистические мотивы позволили ему создать произведения, которые затрагивают вечные вопросы человечества о жизни, смерти, судьбе и вечности. Эта глубина, сочетающаяся с мастерством поэта, делает его творчество актуальным и интересным для читателей разных поколений.

В завершение можно сказать, что мистика в творчестве Гумилева — это не просто модный тренд или внешний элемент. Это глубоко впитанный в его произведения духовный поиск, стремление понять мир и человека, жажду познания неизведанного. Эта особенность делает его одним из самых ярких и неординарных представителей русской литературы.

Библиография
1. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма, т. 2. – М., 1994. – C. 267.
2. Богомолов Н.А. Гумилев и оккультизм // Русская литература начала XX века и оккультизм. – М., 1999. – c. 562.
3. Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Стихотворения. Поэмы, т. 1. – М.: Воскресение, 1998. – C. 502.
4. Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Стихотворения. Поэмы, т. 2. – М.: Воскресение, 1998. – C. 344.
5. Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Стихотворения. Поэмы, т. 3. – М.: Воскресение, 1999. – C. 464.
6. Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Стихотворения. Поэмы, т. 4. – М.: Воскресение, 2001. – C. 394.
7. Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы. Вступ. ст. А. И. Павловского. – Л., 1988. – C. 632.
8. Дёрина Н. Художественное мироздание Н. Гумилёва и романтическая идея. – М.: LAP Lambert Academic Publishing, 2011. – C. 184.
9. Кихней Л.Г. Под знаком акмеизма. – М.: Азбуковник, 2017. – C. 608.
10. Кихней Л.Г. Акмеизм. Миропонимание и поэтика. М., 2001. – C. 183.
11. Малых В.С. Поэтика ужасного и «страх пустоты» в раннем творчестве Н.С. Гумилева. Искусство слова – СПБ., 2017. – С. 69-77.
12. О Гумилёве. Из дневников Павла Лукницкого. — «Литературное обозрение» 1989, № 6. C. 89.
13. Полушин В.Л. Поэт дальних странствий: Докум. повествование о жизни и творчестве Н.С.Гумилева // Кодры. 1988. - №6.
14. Тименчик Р.Д. История культа Гумилева. – М.: Мосты культуры, 2018. – C. 640.
15. Тименчик Р. Д. Николай Гумилев и Восток // Памир. – 1987. – №3 – С. 123 –136.
16. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1995. - C. 624.
17. Эшельман Р. Гумилёвское «Слово» и мистицизм. — «Русская мысль», 1986. 29 августа. № 3836.
References
1. Belyi, A. (1994). Criticism. Aesthetics. Theory of symbolism, vol. 2. [Criticism. Aesthetics. Theory of symbolism, vol. 2]. Moscow.
2. Bogomolov, N.A. (1999). Gumilev and occultism. Russian literature of the beginning of the XX century and occultism. Moscow.
3. Gumilyov, N.S. (1998). Complete works in 10 volumes. Poems.Poems, vol. 1. [Complete works in 10 volumes. Poems.Poems, vol. 1]. Moscow, Resurrection.
4. Gumilyov, N.S. (1998). Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 2. [Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 2]. Moscow, Resurrection.
5. Gumilyov, N.S. (1999). Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 3. [Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 3]. Moscow, Resurrection.
6. Gumilyov, N.S. (2001). Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 4. [Complete works in 10 volumes. Poems. Poems, vol. 4]. Moscow, Resurrection.
7. Gumilyov, N.S. (1988). Poems and poems. [Poems and poems]. L.
8. Dyorina, N. (2011). The Artistic Universe of N. Gumilyov and the Romantic Idea. [The Artistic Universe of N. Gumilyov and the Romantic Idea]. Moscow, LAP Lambert Academic Publishing.
9. Kihney, L.G. (2017). Under the sign of Acmeism. Moscow, Azbukovnik.
10. Kihney, L.G. (2001). Acmeism. Understanding of the world and poetics. Moscow.
11. Malykh, V.S. (2017). The poetics of the terrible and the "fear of emptiness" in the early work of N.S. Gumilev. The Art of the Word (pp. 69-77). St. Petersburg.
12. About Gumilev. (1989). From the diaries of Pavel Luknitsky. Literary Review, 6.
13. Polushin, V.L. (1988). Poet of distant wanderings: Dokum. narration about the life and work of N.S.Gumilev. Kodry, 6.
14. Timenchik, R.D. (2018). The history of the cult of Gumilev. – Moscow, Bridges of Culture.
15. Timenchik, R. D. (1987). Nikolay Gumilev and the East. Pamir, 3, 123-136.
16. Toporov, V.N. (1995). Myth. The ritual. Symbol. Image: Research in the field of mythopoetic. Moscow.
17. Eshelman, R. (1986, August 29). Gumilev's Word and mysticism. Russian Thought, 3836.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Рецензируемая статья представляет собой исследование творчества Н.С. Гумилева в контексте мистических традиций. Автор статьи указывает, что «мистика средневековья, с её богатым символизмом, архетипами и религиозными обрядами» занимала особое место в творчестве и исследованиях Гумилева, а потому свою цель видит в «анализе того, как мистические мотивы и образы средневековья нашли свое отражение в творчестве Гумилева, и какое значение они имели для его литературного наследия и для понимания его как личности» (попутно замечу, что в этом предложении надо убрать запятую перед союзом «и», так как он соединяет однородные придаточные предложения). Но вот собственно анализа мистических мотивов в статье почти нет. Дан перечень, систематизированный свод, который, скорее, представляет собой эмпирическую базу исследования. И он тоже вызывает ряд вопросов. Например, почему «Мотив путешествия в другой мир» трактуется как мистический, а не фольклорный или мифологический, например. Мы помним многочисленные примеры таких «путешествий» в античных мифах, в народных сказках. Тот же самый вопрос возникает и в отношении пункта «Легенды и мифы». Почему они отнесены к мистическим мотивам? Нужна убедительная мотивация, но автор только предлагает перечень с минимальным комментарием, который и вызывает эти вопросы.
В статье в целом выдержан научный стиль, однако автор тяготеет к метафоричности, образности. Это неплохо. Научный стиль должен иметь индивидуальные черты и не обязательно должен быть сухим. Тем более когда речь идет о литературоведческих исследованиях. Но в статье не всегда это получается удачно и уместно. Например, говоря о значении Гумилева для русской литературы, автор пишет: «Николай Гумилев, без сомнения, стоит в ряду величайших поэтов России начала XX века, ПРИВНОСЯ СВОЮ НЕПОВТОРИМУЮ ИСКРУ В ПАЛИТРУ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ» или «КРАСОЧНЫЕ строки его стихов» (в научной статье лучше избегать эмоционально-окрашенных эпитетов). Вызывает некоторое сомнение и фраза «Анна Ахматова, близко знавшая Гумилева». В ней все вроде бы правильно – действительно, кто лучше Ахматовой, жены Гумилева, матери его сына, мог знать и понимать его внутренний мир. Но так обычно пишут о стороннем человеке. В данной ситуации лучше было бы обойтись вообще без уточнения. Специалист, а основной адресат данной статьи именно он, и без этого уточнения понимает, что Ахматова «близко знала Гумилева». Необходимо откорректировать и такое предложение: «Этот дуализм отражает внутренние борьбы и искушения, которым подвергается человек на своем жизненном пути».
Обращает на себя внимание, что в разделе «Отражение влияния мистики на Гумилева в отзывах современников и критиков» автор статьи чудесным образом обошелся без единой ссылки, хотя приводит цитаты Мандельштама, Цветаевой, Ахматовой. И думается, что данный раздел должен быть существенно дополнен. Вообще надо заметить, что в целом список литературы оставляет желать лучшего. В нем 9 позиций. Из них 5 – полное собрание сочинений Гумилева. По сути, статья написана без учета работ Л.Г. Кихней, Р.Д. Тименчика, В.Л. Полушина, О.А. Клинга, В.Н. Климчуковой, А.А. Чевтаева, Ю.В. Зобнина, В.С. Малых, С.Л. Слободнюка, и др. – то есть тех исследователей, которые раскрывали в том числе и истоки мировоззрения Н.С. Гумилева. в результате не ощущается существенная научная проработка вопроса.
Таким образом, статья «Мотивы и образы средневековой мистики в творчестве Николая Гумилева» может быть опубликована после доработки.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная на рассмотрение статья «Мотивы и образы средневековой мистики в творчестве Николая Гумилева», предлагаемая к публикации в журнале «Litera», несомненно, является актуальной, ввиду рассмотрения специфики творчества Николая Гумилева, одного из величайших поэтов России начала XX века, а именно мистики, повальное увлечение которой в к. 19 – н. 20 века нашло отражение во многих произведениях искусства и литературы. Отметим, что мистические мотивы и образы в творчестве Гумилева вызвали активный резонанс среди современников и критиков, однако данный вопрос недостаточно освещен в науке.
Исследование выполнено в русле теории литературоведения, опирается на теории отечественных научных школ. Статья является новаторской, одной из первых в российской филологии, посвященной исследованию подобной тематики в 21 веке. В статье представлена методология исследования, выбор которой вполне адекватен целям и задачам работы. Все теоретические измышления автора подкреплены практическим материалом на русском языке.
Практическим материалом послужили 7 произведений.
В качестве методологии применены специфические методы филологического анализа. Совокупность методов позволила систематизировать наработки предшественников и описать эмпирические данные.
Данная работа выполнена профессионально, с соблюдением основных канонов научного исследования. Исследование выполнено в русле современных научных подходов, работа состоит из введения, содержащего постановку проблемы, основной части, традиционно начинающуюся с обзора теоретических источников и научных направлений, исследовательскую и заключительную, в которой представлены выводы, полученные автором. Отметим, что в вводной части слишком скудно представлен обзор разработанности проблематики в науке.
Библиография статьи насчитывает 16 источников, среди которых теоретические работы исключительно на русском языке. Считаем, что обращение к трудам зарубежных исследователей по заявленной проблематике, несомненно, обогатило бы работу. К сожалению, в статье отсутствуют ссылки на фундаментальные работы, такие как монографии, кандидатские и докторские диссертации.
В общем и целом, следует отметить, что статья написана простым, понятным для читателя языком. Опечатки, орфографические и синтаксические ошибки, неточности в тексте работы не обнаружены. Высказанные замечания не являются существенными и не влияют на общее положительное впечатление от рецензируемой работы. Работа является новаторской, представляющей авторское видение решения рассматриваемого вопроса и может иметь логическое продолжение в дальнейших исследованиях. Практическая значимость определяется возможностью использовать представленные наработки в дальнейших тематических работах в области отечественного литературоведения. Результаты работы могут быть использованы в ходе преподавания филологических дисциплин на профильных факультетах. Статья, несомненно, будет полезна широкому кругу лиц, филологам, магистрантам и аспирантам профильных вузов. Статья «Мотивы и образы средневековой мистики в творчестве Николая Гумилева» может быть рекомендована к публикации в научном журнале.