Legal status of a partner in civil rights and/or responsibilities

Gribinichenko Lidiya Educator-Researcher   614000, Russia, Permskii krai, g. Perm', ul. Kufonina, 9 gribinichenkol@mail.ru Other publications by this author

Одним из проблемных, малоизученных вопросов в теории гражданского правоотношения с множественностью лиц является определение правого статуса сообладателя гражданских прав и/или обязанностей. Указанная проблема усугубляется тем, что действующее гражданское законодательство регламентирует индивидуальные правоотношения субъектов гражданских прав, в то время как правоотношения с участием коллективных субъектов остаются фактически за рамками правовой регламентации. Вместе с тем, еще юристы Древнего Рима отмечали, что стремление законодателя выстроить правовое регулирование собственности исключительно по индивидуальному типу негативно влияет на институт общей собственности. Однако необходимо отметить тенденцию к усилению регулирования сообладания гражданскими правами и/или обязанностями (так, например, в ГК РФ появился нормативный блок, регулирующий залоговое сообладание). Следует отметить, что проблема недостатка правового регулирования может быть решена посредством тщательной договорной регламентации системы взаимоотношений, возникающих как между сообладателями, так и между сообладателями и третьими лицами.

До сих пор в российской цивилистике остается неразрешенным целый круг вопросов, касающихся правового статуса сообладателя, в частности, является ли сообладатель самостоятельным субъектом гражданских правоотношений, каждому ли сообладателю принадлежит самостоятельное субъективное гражданское право на весь объект или они владеют субъективным правом на объект совместно, может ли сообладатель по своему усмотрению реализовывать право на весь объект гражданского правоотношения или на его часть, может ли сообладатель воспользоваться гражданско-правовыми средствами защиты в случае нарушения общего права.

Прежде чем перейти к исследованию правового статуса сообладателя, попробуем дать определение понятию «сообладатель гражданских прав и/или обязанностей». Действующее законодательство не содержит легальной дефиниции данного понятия, не выработано оно и юридической доктриной. Нам представляется, что наиболее точно отражает сущность изучаемого явления следующее определение: «сообладателем является лицо, владеющее общим правом и/или общей обязанностью наряду с другими лицами, образующими соответствующую сторону внешнего правоотношения».

Поскольку правоотношение с множественностью лиц представляет собой единую сложную систему, складывающуюся из двух типов правоотношений: внешнего (правоотношения между сообладателями и третьими лицами) и внутренних (правоотношений между сообладателями) ^[1], соответственно исследовать правовой статус сообладателя мы будем в двух ракурсах: применительно к внутренним и внешнему правоотношениям.

Итак, во внешнем правоотношении на стадии осуществления общего права и/или исполнения общей обязанности сообладатели действуют сообща, образуя множественность лиц на одной или нескольких его сторон. Множественность лиц как правовой феномен характеризуют следующие признаки:

1. Количественный признак, который выражается в наличии двух или более лиц на стороне субъекта. Иными словами, количество сторон и лиц, участвующих в правоотношениях с множественностью лиц, не совпадает. В данном контексте важным является вопрос о соотношении понятий «субъект гражданских правоотношений» и «субъект гражданских прав».

Вопрос о соотношении этих двух понятий является спорным в науке гражданского права. Так, С.Ф. Кечекьян и В.А. Тархов рассматривали эти два понятия как тождественные ^{[2, с. 84; 3, с. 105]}. При чем, С.Ф. Кечекьян вообще считал понятие «субъект правоотношения» излишним, так как «становясь обладателем определенных прав, лицо только реализует ту способность, которая была ему присуща и раньше, и не приобретает никаких новых качеств, кроме тех, которые целиком связаны с содержанием приобретаемых им прав и возлагаемых на него обязанностей» ^{[2, с. 84]}.

Вместе с тем, следует согласиться с К.А. Сердюковым в том, что «между понятиями "субъект права" и "субъект правоотношения" не может быть поставлен знак равенства» ^{[4, с. 18]}. Аналогичной позиции придерживается и В.В. Кулаков, подчеркивая необходимость разграничения понятий: «субъект договора или обязательства» и «сторона договора или обязательства» и указывая на то обстоятельство, что количество субъектов может и не совпадать с количеством сторон. На стороне гражданского правоотношения может выступать как одно, так и несколько лиц ^{[5, с. 250]}.

2. Персонифицированность субъектного состава, т.е. индивидуальная определенность лиц, выступающих на той или иной стороне гражданских правоотношений.

3. Равноправие субъектов гражданских прав.

Таким образом, правовой феномен «множественность лиц» проявляется в том, что количество сторон и количество индивидуально определенных участников соответствующего гражданского правоотношения не совпадают.

Необходимо разграничивать понятия «множественность лиц» и «множественность сторон». Понятие «множественность сторон» присуще только обязательственным правоотношениям. Не каждое обязательство с множественностью лиц является обязательством с множественностью сторон. Последние образуют многосторонние обязательства. Следует отметить, что главной отличительной особенностью «множественности лиц» является то, что разные лица образуют одну сторону, в то время как при «множественности сторон» каждое лицо является самостоятельной стороной в обязательстве. Понятие «множественность лиц» является более широким, чем понятие «множественность сторон».

Множественностью лиц может быть осложнена как управомоченная сторона, так и обязанная сторона либо обе стороны одновременно. В связи с этим, в науке гражданского права выделяются активная, пассивная и смешанная множественности лиц ^{[4, с. 8, 70; 6, с. 57-58]}.

Дискуссионным в отечественной цивилистике является вопрос о принадлежности общего права/общей обязанности во внешнем правоотношении. Все существующие в науке гражданского права подходы к решению данной проблемы условно можно разделить на две группы. Одна группа ученых рассматривает коллектив сообладателей в целом в качестве носителя общего права/общей обязанности во внешнем правоотношении; другая группа ученых считает, что каждому из сообладателей принадлежит самостоятельное право на объект внешнего правоотношения.

Так, сторонник первого подхода, Ш.Т. Тагайназаров указывает, что право общей собственности – это единое право, «принадлежащее всем участникам одновременно» ^{[7, с. 14]}. А.В. Егоров утверждает: «В институте долевой собственности, известном еще римскому праву, вещь принадлежит совокупности (сообществу) сособственников, и каждый из них в отдельности не является ее собственником» ^[9]. Аналогичного подхода придерживается и С.А. Синицын, ученый подчеркивает, что «право общей собственности едино и не расщепляется на относительные правомочия сособственников» ^[8].

Вторая группа ученых придерживается позиции, согласно которой одно субъективное право не может принадлежать одновременно нескольким лицам. В частности, Н.Н. Мисник утверждает, что принадлежность права «всем сразу и никому в отдельности… противоречит природе субъективного права» ^{[10, c. 31]}, ученый подчеркивает, что «субъективного права общей собственности как единого права всех сособственников не существует» ^{[10, 33]}. Р.П. Манакова указывает: «В рамках многосубъектного правоотношения общей долевой собственности каждый участник имеет свое индивидуальное субъективное право, однородное с правами остальных» ^{[11, с. 77]}. Фактически единственным аргументом ученных данной группы является довод о том, что субъектами гражданских прав и обязанностей могут быть только индивидуальные, отдельно взятые лица, а не совокупность лиц. Позволим себе не согласиться с позицией данных авторов. Нам представляется ошибочным утверждение о том, что правоотношение общей долевой собственности является многосубъектным. Необходимо разграничивать субъектов внутренних и внешних правоотношений. Управомоченная сторона во внешнем правоотношении общей собственности одна, но она представлена не одним обладателем, а несколькими сообладателями. Множественность лиц может осложнять какую-либо из сторон внешнего правоотношения, что ни в каком случае не приводит к количественному увеличению его сторон. Увеличение количества лиц на той или иной стороне гражданского правоотношения не влечет за собой изменения состава и структуры внешнего правоотношения. Следует отметить, что и действующее законодательство предусматривает возможность присвоения одного субъективного права несколькими лицами (например, ст. 28 Конституции РФ, п. 1 ст. 244 ГК РФ).

Таким образом, сторона, осложненная множественностью лиц, представляет собой единый субъект внешнего правоотношения, который является носителем общего права. В этой связи важно разграничивать осуществление субъективного права/исполнение юридической обязанности индивидуально и коллективом сообладетелей. Особенность осуществления общего права и/или исполнения общей обязанности коллективом сообладателей заключается в том, что каждый из сообладателей должен осуществлять свои права/исполнять свои обязанности не только в своих интересах, по своему усмотрению и своей волей, но и в интересах остальных сообладателей, по общему усмотрению коллектива и в соответствии с их общей волей. Субъективное право субъекта внешнего правоотношения проявляется в том, что его реализация направлена на достижение интересов коллектива сообладателей и одновременно интереса каждого сообладателя.

Следует отметить, что решение проблемы принадлежности общего права/общей обязанности во многом зависит от решения вопроса о том, можно ли рассматривать множественность сообладателей как коллектив, представляющий собой самостоятельного и независимого участника внешнего гражданского правоотношения и обладающего правом совершать юридически значимые действия от своего имени и по своему усмотрению. Однозначного ответа на этот вопрос не сформулировано ни законодателем, ни судебной практикой, ни отечественной доктриной. Некоторые ученые рассматривают сообладателей как коллектив, не наделенный гражданской правосубъектностью. Так, С.Ю. Филиппова считает, что во внешних правоотношениях соавторы «выступают как единый субъект - творческий коллектив - не наделенное гражданской правосубъектностью социальное образование» ^{[12, с. 293]}.

Ряд авторов, напрямую не признавая коллектив в качестве самостоятельного субъекта гражданских прав, выделяют коллективную правоспособность индивидуального субъекта. Так, например, В.А. Белов указывает, что «коллективная правоспособность существует в абсолютно всех коллективных образованиях – как в статутных, так и в договорных, а также в вынужденных объединениях» ^{[13, с. 365]}. При этом коллективную правоспособность ученый рассматривает как «правовую форму тех способностей, которые приобретает лицо, становясь (благодаря собственным ли действиям или волею случая) членом коллектива себе подобных, а также форму того состояния связанности, в которое он при этом попадает» ^{[13, с. 364]}.

Другая группа ученых предлагает рассматривать способность лиц иметь права и нести обязанности совместно с другими лицами как составной элемент индивидуальной гражданской правоспособности, не выделяя ее в качестве самостоятельного вида правоспособности. Например, К.А. Сердюков отмечает, что «существование гражданских правоотношений с множественностью лиц предопределяется наличием в составе гражданской правоспособности как абстрактной способности лица участвовать в гражданских правоотношениях не только способности становиться носителем прав и обязанностей индивидуально (присваивать персональные права и обязанности), но и способности выступать сообладателем прав и обязанностей (обладать совместно с другими лицами общими правами и обязанностями)» ^{[4, с. 6-7]}.

Мы придерживаемся подхода, согласно которому сообладатели во внешних правоотношениях выступают как единый субъект, как группа, коллектив лиц. Вместе с тем, следует отметить, что действующее законодательство не рассматривает коллектив как самостоятельный субъект права, существующий наряду с физическими, юридическими лицами и публично-правовыми образованиями. Представляется, что это существенный пробел в действующем законодательстве. Необходимо подчеркнуть, что правовое регулирование статуса коллективных субъектов будет иметь существенное значение для целей выявления личных и коллективных интересов и нахождения компромисса между ними. Полагаем необходимым включение в перечень субъектов гражданских прав и обязанностей коллектива как самостоятельного субъекта и установление особенностей его правового статуса на законодательном уровне. В.А. Белов отмечает, что «в то время как автономия индивидуальной деятельности всякого лица абсолютна, а ее границы определяются исключительно внешними, по отношению к лицу, факторами – автономией других, ему подобных лиц, и пределами, прямо указанными положительным законом, автономия коллективной деятельности абсолютна лишь по отношению к лицам, не участвующим в ней, но относительна применительно к членам такого коллектива, связанным друг с другом отношениями, возникающими в связи с постановкой и достижением общих целей» ^{[13, с. 362-363]}. Законодательная регламентация правового статуса коллектива как особого субъекта права должна строиться с учетом этой специфики коллективной деятельности. При этом представляется возможным принять во внимание опыт иностранных государств в части закрепления и регулирования правого статуса группы сообладателей. Например, в германском праве в связи с возникновением долевой собственности образуется так называемое сообщество в долях, которое имеет самостоятельный правовой статус ^{[14, s. 76]}.

Итак, в рамках настоящего исследования мы придерживаемся подхода, согласно которому субъективное право/юридическая обязанность едино(-а), и принадлежит субъекту внешнего правоотношения, образованному множественностью сообладателей. При этом субъект внешнего правоотношения, образованный множественностью лиц, обладает такими же правами, что и единоличный обладатель права.

Следует отграничивать коллектив сообладателей от правовой конструкции юридического лица. Во-первых, субъект внешнего правоотношения, образованный несколькими лицами, осуществляет свои права и/или исполняет обязанности сообща, в то время как юридическое лицо осуществляет свои права и/или исполняет обязанности не через весь коллектив, а только через тех его участников, которым вверено для использования имущество юридического лица. Во-вторых, юридическое лицо существует и действует независимо от перемены образующих его лиц, действия же субъекта внешнего правоотношения определяются действиями образующих его лиц. В юридическом лице не является обязательным, чтобы волеобразующий коллектив совпадал с людским субстратом юридического лица, тогда как для реализации общего права и/или исполнения общей обязанности по общему правилу требуется согласование воли всех сообладателей. В гражданских правоотношениях, осложненных множественностью лиц, волеобразующий и волеизъявляющий коллективы по общему правилу совпадают с носителями общего права и/или обязанности. Как правило, при осуществлении общего права и/или исполнении общей обязанности реализуется принцип единогласия принятия решений. При этом в одних случаях требуется получение согласия всех сообладателей, в других случаях такое согласие презюмируется.

Итак, общее право реализуется и/или общая обязанность исполняется через и при содействии сообладателей, образующих ту или иную сторону внешнего правоотношения. Вместе с тем, общее право бесспорно установлено в интересах субъектов внутреннего правоотношения. Для реализации общего права и/или исполнения общей обязанности сообладатели должны быть определенным образом организованы. В связи с этим, особое место среди внутренних правоотношений, возникающих между сообладателями, занимают отношения по волеобразованию и волеизъявлению субъекта внешнего правоотношения.

Ввиду отсутствия законодательного регулирования процесса волеобразования и волеизъявления основным регулятором должно выступить соглашение, заключаемое между сообладателями. Представляется, что все решения, касающиеся процесса осуществления общего права и/или исполнения общей обязанности, должны приниматься сообладателями единогласно, если иной порядок не установлен соглашением между ними. Сообладатели могут участвовать во внешних правоотношениях как непосредственно, так и опосредованно через других сообладателей. В силу того, что перед другой стороной внешнего правоотношения сообладатели выступают в качестве единого субъекта, они вынуждены согласовывать свои действия с действиями других лиц, образующих множественность. Особенно это актуально для гражданских правоотношений с солидарным сообладанием гражданскими правами и/или обязанностями, в которых каждое из лиц, образующих множественность, выступает перед другой стороной внешнего правоотношения со всей совокупностью прав. Поэтому любое его незаконное действие может негативно повлиять на права и законные интересы других сообладателей.

Так, по общему правилу действия одного из участников общей совместной собственности по распоряжению имуществом признаются действиями всех лиц, имеющих право общей совместной собственности на соответствующий объект. Вместе с тем, иное может быть установлено соглашением сторон.

И в гражданских правоотношениях с долевым или субсидиарным сообладанием гражданскими правами и/или обязанностями требуется согласование воли сообладателей. Так, например, в силу п. 3 ст. 399 ГК РФ лицо, несущее субсидиарную ответственность, должно до удовлетворения требования, предъявленного ему кредитором, предупредить об этом основного должника. Что касается долевого сообладания гражданскими правами и/или обязанностями, то особенно ярко проявляется необходимость согласования действий сообладателями в подрядных отношениях. Так, если каждый из долевых подрядчиков выполняет работы поэтапно, то действия каждого из последующих подрядчиков будет напрямую зависеть от качества и сроков выполнения работ предыдущими.

Вместе с тем, в ряде случаев действия одного из сообладателей во внешних правоотношениях не могут быть квалифицированы как действия субъекта внешнего правоотношения, при этом данные действия будут иметь относительно самостоятельное значение во взаимоотношениях с противоположной стороной. Так, в соответствии со ст. 324 ГК РФ в случае солидарной обязанности должник не вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на таких отношениях других должников с кредитором, в которых данный должник не участвует.

Следует отметить, что процесс согласования воли сообладателей и формирования общей воли субъекта внешнего правоотношения применительно к разным подотраслям и институтам гражданского права имеет свои особенности. В правоотношениях общей собственности для осуществления общего права и/или исполнения общей обязанности требуется волеизъявление каждого из сообладателей. Отсутствие волеизъявления хотя бы одного из сообладателей будет блокировать осуществление общего права/исполнение общей обязанности. Но такое препятствие может быть устранено посредством обращения сообладателей в суд с иском об определении порядка осуществления общего права/исполнения общей обязанности. Такой вывод напрямую следует из толкования норм ст. 246, 247, 253 ГК РФ.

Практически аналогичным образом регулируется процесс формирования единой воли сообладателей в правоотношениях соавторства, объектом которых является произведение, в правоотношениях соисполнителей (при отсутствии руководителя коллектива исполнителей), а также в правоотношениях по сообладанию исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности (п. 3 ст. 1229 ГК РФ, п. 2 ст. 1314 ГК РФ). Вместе с тем, законодателем сделано существенное, на наш взгляд, дополнение о том, что если совместное произведение/совместное исполнение образует неразрывное целое, ни один из соавторов/членов коллектива исполнителей не вправе без достаточных оснований запретить его использование. Следует отметить, что в раздельном соавторстве/соисполнительстве элементы, имеющее самостоятельное значение, создавшими их соавторами/соисполнителями могут использоваться по своему усмотрению, если иной режим их использования не установлен соглашением между ними.

Вместе с тем, действующее гражданское законодательство устанавливает ряд особенностей, связанных с особым правовым статусом отдельных сообладателей. Так в случае, если одним из сообладателей исключительного права на произведение будет выступать публично-правовой субъект (Российская Федерация, субъект Российской Федерации, муниципальное образование), то такой сообладатель в силу п. 4 ст. 1298 ГК РФ вправе предоставить безвозмездную простую (неисключительную) лицензию на использование произведения для государственных или муниципальных нужд без получения на то согласия другого сообладателя, достаточным будет его уведомление. Подобное регулирование осуществляется применительно к объектам патентного права (п. 5 ст. 1373 ГК РФ), селекционным достижениям (ст. 1432 ГК РФ), топологиям интегральных микросхем (ст. 1464 ГК РФ).

Представляется, что для отчуждения общего исключительного права требуется согласие на это всех сообладателей и наличие соглашения между ними по вопросу распределения полученного вознаграждения.

В обязательственных правоотношениях согласование воли сообладателей осуществляется на стадии заключения договора и в процессе его исполнения посредством внесения в него изменений, касающихся порядка осуществления общего права/исполнения общей обязанности.

Ряд ученых считает, что сообладатели выступают как единый субъект только на стадии осуществления общих прав и/или исполнения общих обязанностей, на стадии защиты каждый из них может действовать самостоятельно и независимо от других. Так, С.П. Жученко указывает, что к вещно-правовым способам защиты «может прибегнуть любой из сособственников, причем материальным объектом спора будет не доля в праве истца-сособственника, а вся вещь» ^[15]. Б.Э. Кензеев отмечает, что «необходимость согласовывать действия лиц, действующих на одной стороне обязательства, отпадает на стадии судебной защиты гражданских прав и обязанностей, где каждое из таких лиц получает самостоятельный статус со всей полнотой процессуальных прав и обязанностей» ^{[6, с. 94-95]}. Мы придерживаемся аналогичной позиции. Во-первых, иной подход существенным бы образом затруднил механизм защиты общего права, поскольку реализация права на защиту потребовала бы согласованности воли всех сообладателей без исключения, а, значит, отсутствие согласия даже одного из них блокировало бы реализацию права на защиту остальными сообладателями. Во-вторых, указанная позиция находит свое подтверждение в зарубежном законодательстве и цивилистической доктрине. Следует отметить, что во многих европейских правопорядках любому сообладателю законом предоставлено право самостоятельно действовать в целях защиты общего права от посягательств со стороны третьих лиц. Так, в Швейцарии каждый из сособственников вправе прибегнуть к любым способам защиты права собственности, даже если некоторые сособственники выразили явное согласие с нарушением общего права и не возражали против такого нарушения ^[16]. В германском праве в соответствии с § 1011 ГГУ сособственник может использовать притязания против третьего лица, основанные на праве собственности на всю вещь, за исключением притязаний на выдачу ^[17]. Права и охраняемые законом интересы других сособственников не нарушаются, когда реализация права на защиту одним из сособственников от посягательств третьих лиц осуществляется на пользу и остальным сособственникам.

Вместе с тем, российская судебная практика идет зачастую другим путем и не признает сособственника в качестве самостоятельного субъекта, имеющего право требовать защиты общего права на всю вещь в целом, указывая при этом на то, что подобные исковые требования возможны только по соглашению всех сообладателей ^{[18; 19]}. Такой подход к решению проблемы представляется нам нецелесообразным, поскольку подрывает устойчивость гражданского оборота, усложняет и удорожает процедуру восстановления нарушенного права и необоснованно увеличивает ее продолжительность, а также таит в себе риски нарушения прав сообладателей, не обратившихся за защитой своих прав.

Теперь перейдем к характеристике правового статуса сообладателей во внутренних правоотношениях (правоотношениях по сообладанию). Во внутренних правоотношениях каждый из сообладателей выступает как самостоятельный и независимый субъект как на стадии осуществления права/исполнения обязанности, так и на стадии его защиты. При этом правовое положение в силу особого характера складывающихся между сообладателями отношений ^[20] определяется гражданскими правами и обязанностями двух видов. Каждому из сообладателей принадлежит право на долю в объекте внешнего правоотношения и индивидуальные субъективные гражданские права. Таким образом, можно выделить две группы субъективных прав и юридических обязанностей сообладателей:

- право на идеальную долю в объекте внешнего правоотношения. Правовая природа данной группы прав будет зависеть от правовой природы внешнего правоотношения. Так, если внешние правоотношения являются обязательственными, то право на идеальную долю будет носить обязательственно-правовой характер, если внешние правоотношения – вещные, то вещно-правовой. Пределы осуществления этой группы прав ограничены правами других сообладателей;

- вторую группу составляют специальные права и обязанности, имеющие относительный характер.

Применительно к институту общей долевой собственности можно выделить следующие специальные права и обязанности: преимущественное право покупки при продаже доли в праве общей собственности постороннему лицу (ст. 250 ГК РФ); обязанность продавца доли известить в письменной форме остальных участников долевой собственности о намерении продать свою долю постороннему лицу (п. 2 ст. 250 ГК РФ); право сособственника в течение трех месяцев требовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя в случае нарушения преимущественного права покупки (п. 3, ст. 250 ГК РФ); право требования выдела доли из общего имущества (п.2 ст. 252 ГК РФ); право сособственника на выплату стоимости его доли в случае, когда выдел доли в натуре не допускается законом или невозможен без несоразмерного ущерба имуществу, либо в случае, когда имущество, выделяемое в натуре несоразмерно его доле в праве собственности (абз. 2 п. 3; п.4 ст. 252 ГК РФ); право сособственника на выплату соответствующей компенсации при невозможности предоставления в его владение и пользование части имущества (п. 2 ст. 247 ГК РФ); право сособственника, осуществившего за свой счет с соблюдением установленного порядка использования своего имущества неотделимые улучшения, на увеличение своей доли в праве на общее имущество (абз. 1 п. 3 ст. 245 ГК РФ); право сособственника на получение части плодов, продукции и доходов от использования имущества, находящегося в общей долевой собственности, соразмерной его доли (ст. 248 ГК РФ); обязанность сообладателя соразмерно со своей долей участвовать в уплате налогов, сборов и иных платежей по имуществу, а также в издержках по его содержанию и сохранению (ст. 249 ГК РФ); обязанность согласовывать действия по реализации общего права или исполнению общей обязанности с другими сообладателями (п. 1 ст. 246; п. 1 ст. 247; п. 2 ст. 252; ст. 254 п. 1,2 ст. 253 ГК РФ); иные права и обязанности, установленные законом и/или соглашением между сообладателями.

Каждый из сособственников во внутренних правоотношениях вправе реализовывать полномочия по владению, пользованию и распоряжению общим имуществом в пределах, обусловленных его долей и/или установленных соглашением, заключенном между сообладателями.

Соавторы во внутренних правоотношениях обладают следующими специальными правами и обязанностями: обязанность согласовывать действия по использованию произведения, созданного в соавторстве (п. 2 ст. 1258 ГК РФ); право на получение части доходов от использования произведения, изобретения, полезной модели, промышленного образца, селекционного достижения, топологии и распоряжения исключительным правом на произведение, изобретение, полезную модель, промышленный образец, селекционное достижение, топологию (п.3 ст. 1258; п. 3 ст. 1348; п. 3 ст. 1411; п. 3 ст. 1451 ГК РФ); право принимать меры по защите своих прав (п. 3 ст. 1258, п. 4 ст. 1348; п. 4 ст. 1411 ГК РФ); обязанность согласовывать действия по распоряжению правом на получение патента на изобретение, полезную модель, промышленный образец; по распоряжению правом на получение свидетельства о государственной регистрации интегральной микросхемы(абз. 2 п. 3 ст. 1348; абз. 2 п. 3 ст. 1411; абз. 2 п. 3 ст.1451 ГК РФ); иные права и обязанности, установленные законом и/или соглашением между сообладателями.

В обязательственных правоотношениях с множественностью лиц вторая группа прав и обязанностей сообладателей включает в себя: право регрессного требования должника, исполнившего солидарную обязанность к остальным должникам в равных долях за вычетом доли, падающей на него самого (пп.1 п.2 ст. 325 ГК РФ); обязанность солидарного кредитора, получившего исполнение от должника, возместить причитающееся другим кредиторам в равных долях (п. 4 ст. 326 ГК РФ); иные права и обязанности, установленные законом и/или соглашением между сообладателями.

Таким образом, ключевыми характеристиками, определяющими правовой статус сообладателя, являются:

1. Наличие общего права и/или общей обязанности, направленных на общий объект;

2. Наличие правовых связей между лицами, образующими ту или иную сторону внешнего правоотношения;

3. Вступление сообладателя в гражданский оборот не в качестве самостоятельного субъекта, а в составе «коллектива» лиц, обладающих аналогичными правами и/или обязанностями.

4. Самостоятельность во внутренних правоотношениях.

Во внешних правоотношениях на стадии осуществления общего права/исполнения общей обязанности сообладатели действуют сообща, как единый субъект, а на стадии защиты общего права и во внутренних правоотношениях выступают в качестве самостоятельных субъектов.