Трансформация идентичности бурятской детской литературы на рубеже 1980–1990-х гг.

Исаков Александр Викторович ORCID: 0000-0003-3416-9683 младший научный сотрудник, научно-исследовательская лаборатория истории и теории культуры, Восточно-Сибирский государственный институт культуры 670047, Россия, республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6 Isakov Aleksandr Viktorovich Junior Research Fellow, Research Laboratory of the History and Theory of Culture, East Siberian State Institute of Culture 6 Sakhyanova str., Ulan-Ude, Republic of Buryatia, 670047, Russia alexandr_isakov98@vk.com

Введение

Период рубежа 1980–1990-х гг. в истории России примечателен тем, что в это время распадается Советский Союз и формируется новая российская государственность. Параллельно с политическими процессами происходили культурные трансформации, связанные с кризисом советской культурной идентичности и поиском новых путей самоидентификации. У национальных меньшинств России в те годы активизировались процессы национального и культурного строительства, поиска альтернативных вариантов национального развития, которые могут прийти на смену советской модели. Всё это характерно и для бурятской культуры.

В данной статье мы хотели бы рассмотреть бурятскую детскую литературу переходного периода 1980–1990-х гг. в аспекте динамики её культурной идентичности. Наш интерес именно к детской литературе данного периода обусловлен тем, что детская литература – это важное средство формирования картины мира, и её содержание определяется тем, какое самосознание хотят воспитать взрослые у новых представителей своего народа. В периоды социокультурных трансформаций меняется и подход к воспитанию детей, а вместе с ним – детская литература, которая начинает формировать новую идентичность, соответствующую изменившимся социокультурным установкам. Поэтому детская литература переходного периода может быть важным источником для изучения процессов трансформации национальной культуры в целом. Вместе с тем исследование пограничных периодов в истории детской литературы важно и для понимания собственно литературного процесса, поскольку даёт нам знание о причинах, логике и хронологии трансформации детской литературы при переходе от одного периода к другому.

Цель настоящего исследования – определить специфику трансформации идентичности бурятской детской литературы на рубеже советского и постсоветского периодов.

Задачи исследования:

1) установить социокультурные причины трансформации культурной идентичности бурятской детской литературы в конце ХХ века;

2) определить хронологию и основные этапы трансформации культурной идентичности бурятской детской литературы;

3) охарактеризовать соотношение старой и новой культурной идентичности бурятской детской литературы.

В качестве материала исследования мы решили привлечь тексты наиболее чувствительных к социокультурным изменениям областей детской литературы – периодики и драматургии. Непосредственным материалом исследования выступают номера детского журнала «Ласточка» («Хараасгай») и тексты пьес бурятских детских писателей, вышедшие в период с 1985 по 1995 гг.

В основе исследования лежит диахронический подход. Основные методы исследования – культурно-исторический и метод дискурс-анализа.

Социокультурный контекст бурятской детской литературы рубежа 1980–1990-х гг.

С началом Перестройки в Бурятии впервые за много лет в публичное поле выносятся проблемы политической и культурной судьбы бурятской нации ^{[6, с. 337]}. Появляется критический взгляд на последствия советизации бурятской культуры, к которым, безусловно, относится размытие национальной идентичности, разрыв с дореволюционными традициями, снижение социального статуса бурятского языка. На фоне распада советской культуры формируется новая парадигма национально-культурного строительства, получившая название «национальное (или национально-культурное) возрождение» ^[15]. За небольшой отрезок времени (примерно 1985–1991 гг.) произошла радикальная трансформация, охватившая все сферы бурятской культуры: от ориентации на идеалы советской культуры, «национальной по форме, социалистической по содержанию», она перешла к ориентации на собственные ценности бурятской культуры, связанные в первую очередь с её досоветским этапом развития.

Заметно меняется культурное пространство Бурятии. В него возвращаются явления, прежде считавшиеся чуждыми новой бурятской культуре: например, буддийская религия, празднование Сагаалгана (Нового года по традиционному бурятскому календарю). Всё шире обсуждаются вопросы национального образования и воспитания, приобщения новых поколений к возрождаемому наследию бурятской культуры. Одним из инструментов формирования новой национальной идентичности постепенно становится бурятская детская литература, что мы и попытаемся доказать на следующих примерах.

Журнал «Ласточка»: от советского к национальному

В 1986 г. начинает издаваться первый в Бурятии детский журнал «Ласточка». Журнал выходил одновременно в двух версиях – на бурятском и русском языках, при этом содержание номеров, как правило, совпадало.

С первых номеров можно заметить определённую иерархию тем. Главный акцент делался на темах, занимавших важное место в советском идеологическом дискурсе: первые страницы отдавались статьям, рассказам и стихотворениям, посвящённым партии, пионерскому движению, Ленину, истории революции и Гражданской войны, Великой Отечественной войне. Национальная бурятская тематика фигурировала обычно в связи с этими общесоветскими темами (например, в рассказах о бурятских революционерах ^{[8, с. 5]}). Это говорит о том, что изначально журнал «Ласточка», бывший, к слову, печатным органом обкома ВЛКСМ, преследовал цель формирования общесоветской идентичности, в гораздо меньшей мере – региональной и национальной. Такая направленность была характерна для советской бурятской культуры в целом, в картине мира которой Бурятия выступала неотъемлемой частью и «репликой» CCCР ^{[14, с. 108]}, а национальная литература демонстрировала в первую очередь роль бурят в важнейших событиях советской истории и положительные стороны жизни бурятского народа при советской власти ^{[16, p. 176]}.

Но постепенно, начиная с 1987 г., в журнал проникали национальные темы, не связанные напрямую с советским идеологическим дискурсом: например, материалы о бурятских традиционных играх ^{[10, с. 15]}, снаряжении коня ^[11], бурятский разговорник в русскоязычной версии журнала ^{[9, с. 11]}. Эти материалы до начала 1990-х гг. помещались на последних страницах, в то время как первые страницы журналов оставались за традиционными советскими темами. Всё изменилось в 1990–1991 гг. Во-первых, расширился круг национальных тем – в журнале впервые появились материалы о буддизме. А во-вторых, к концу 1990 года в «Ласточке» перестали выходить материалы, связанные с коммунистической партией и её героями, и центральное место заняли материалы национального содержания. Если первый номер «Ласточки» в 1986 г. открывался обложкой с пионерами и стихотворением, посвящённым Ленину ^{[7, с. 1–2]}, то в 1991 г. впервые выходит номер, на обложку которого помещена буддийская танка (произведение культовой живописи) ^[12]. Это наглядно демонстрирует трансформацию идентичности журнала «Ласточка», произошедшую в промежутке между 1986 и 1991 гг.: теперь он уже транслировал не советскую, а новую бурятскую идентичность, основанную на возрождаемой дореволюционной культуре.

В последующие годы журнал регулярно публиковал материалы о буддизме, о традиционной бурятской культуре, о выдающихся бурятских культурных и религиозных деятелях (при этом не связывая их с советской властью), а также о родственных бурятам народах – монголах и калмыках. Можно говорить о том, что в первой половине 1990-х гг. журнал «Ласточка» включился в новый дискурс бурятской культурной идентичности, окончательно пришедший на смену советскому. Национальное в этом дискурсе уже не было связано с советским государством и его историей – оно представлялось в контексте буддийского мира и монголосферы.

Бурятская детская драматургия 1980-х гг.: между двух идентичностей

Процесс трансформации культурной идентичности бурятской детской литературы отразился и в детской драматургии второй половины 1980-х гг. Рассмотрим два показательных примера.

В 1985 г. выходит пьеса Михаила Батоина «Святые горы» («Нангин хаданууд») ^[3]. Сюжет пьесы таков. Мыши долгое время страдают от нападений хищного Удава. Однажды Белый Мышонок решает сменить такую незавидную жизнь на что-то лучшее и по совету тётушки Лягушки отправляется в путь на вершину высокой горы. В пути Мышонок проявляет сострадание к больным животным – Яку и Медведю – и помогает им излечиться. В благодарность выздоровевшие животные помогают Мышонку достичь вершины горы. Достигнув цели, Мышонок превращается в орла, возвращается в новом облике к своим сородичам и наконец прогоняет Удава. Как сегодня нам ясно, сюжет данной пьесы был вдохновлён буддийскими притчами и иллюстрирует закон кармы: мышонок совершал хорошие поступки, поэтому переродился в лучшем облике и смог помочь своим более слабым сородичам (как это делают перерожденцы-бодхисаттвы, согласно учению буддизма Махаяны). Но в первом варианте пьесы буддийское содержание никак не было эксплицировано. В финальном монологе рассказчика, подводившем итог событиям пьесы, говорилось лишь о храбрости главного героя.

В 1988 г. ^[13] была осуществлена постановка этой пьесы, но уже под новым названием – «Тайна золотых вершин» («Алтан мундаргын нюуса») ^{[2, с. 5–17]}, и в данной редакции пьеса получила новый финал, в котором подчёркивается буддийское содержание этой истории. Теперь уже в финальном монологе прямо говорилось о буддийском законе кармы и перерождения и о том, что сострадание к ближнему, которое проявил Мышонок, стало причиной его перерождения в новом, лучшем облике ^{[2, с. 17]}.

Сравнение двух редакций пьесы свидетельствует о том, как изменился культурный климат Бурятии в течение второй половины 1980-х гг.: если в 1985 г. буддийские идеи в детской литературе ещё были немыслимы, к концу этого периода национальная религия бурят становится легитимной частью культурного пространства. Поэтому первая редакция пьесы была написана автором так, чтобы полностью соответствовать правилам советского секуляризованного дискурса, вторая же в результате небольших изменений стала частью нового национального дискурса, где буддизм – одно из оснований культурной идентичности. Пьеса «Тайна золотых вершин» стала первым подобным опытом в бурятской детской драматургии, после которого М. Батоин написал ещё много пьес для детей, основанных на идеях буддизма и шаманизма, тем самым укрепив новую культурную идентичность бурятского детского театра.

Столкновение двух конкурирующих идентичностей – советской и национальной бурятской – в детской литературе последних советских лет отразилось в пьесе Цырен-Дулмы Дондоковой «Аламжи-мэргэн» («Аламжа-Мэргэн», 1989) по мотивам одноимённого бурятского эпоса. Действие пьесы объединяет два хронотопа – первый связан с сюжетом эпоса и отражает мир традиционной бурятской культуры, а второй – это Бурятия времён перестройки, то есть современный на момент создания пьесы мир. Связующим звеном между миром эпоса и современностью выступают два фантастических персонажа – Небесная Звезда и Земная Звезда. В одной из сцен, в которой Аламжи-мэргэн готовится к бою со злой шаманкой, между ними происходит следующий диалог:

Небесная Звезда. <…> Аламжи-мэргэн борется со страшным врагом. Молись бурхану, у неё ещё острое копьё.

Земная Звезда. О каком бурхане ты говоришь, я пионер. Сам бурхану молись ^{[5, с. 27]}.

Приведённый диалог показывает конфликт двух идентичностей: для советского человека религия – вредный пережиток прошлого, но для бурята это важная часть национальной культуры.

Также в пьесе поднимается проблема русификации бурятской речи, которая была одним из проявлений унификации советских национальных культур. Время от времени в речи героев встречаются русские слова, после чего другой персонаж делает говорящему замечание:

Огторгойн Одон. Вот-вот-вот, неужели Агуу-Гоохон дүүхэйнь ахаяа алуулха гэжэ табихаб.

Газарай Одон. Шимни болёош даа, ород, буряад хэлэ худхажээл байнаш. Иихэдээ гоёор дуугарааб гэжэ hанана гүш? ^{[4, с. 122]}.

Небесная Звезда. Вот-вот-вот, неужели сестрица Агуу-Гоохон отправит его на верную смерть.

Земная Звезда. Да перестань уже, ты все время смешиваешь русский с бурятским. Ты думаешь, что так ты красиво говоришь? ^{[5, с.23]}.

Как и в случае с конфликтом религиозности и атеизма, Ц.-Д. Дондокова отразила реальное противоречие между советской идентичностью, подразумевавшей сближение народов в том числе через переход с национальных языков на русский, и бурятской идентичностью, одним из важных компонентов которой в дискурсе национального возрождение считается национальный язык ^{[1, с. 125]}.

Пьеса Ц.-Д. Дондоковой – уникальное свидетельство переходной эпохи, отразившее момент в истории бурятской детской литературы, когда советская идентичность ещё оставалась актуальной, но уже не была доминирующей, и рядом с ней формировалась новая национальная идентичность. Оригинальное художественное решение – совмещение фольклорного и современного миров – позволило показать противоречия между дискурсами советской культуры и национального возрождения. При этом в самой пьесе этот спор не завершается победой одной из сторон. В дальнейшей же истории бурятской детской литературы, как мы знаем, советский дискурс в итоге уступит место национальному.

Заключение

На рубеже 1980–1990-х гг. произошла трансформация культурной идентичности бурятской детской литературы. Причинами этого стали кризис советской культуры и формирование дискурса национального возрождения, который стал играть главенствующую роль в процессах национального и культурного строительства. В середине 1980-х гг. бурятская детская литература ещё оставалась в рамках советского дискурса и продолжала транслировать общесоветскую идентичность. Постепенно в неё проникают элементы, выходящие за рамки «национальной по форме, социалистической по содержанию» бурятской культуры. К концу 1980-х гг. наряду с советским дискурсом в детской литературе появляется дискурс национального возрождения, транслирующий новую идентичность, основанную на преемственности с традиционной бурятской культурой. В 1990-е гг. советский дискурс исчезает из бурятской детской литературы, уступая место дискурсу национального возрождения. До этой трансформации бурятская детская литература была направлена на формирование советской идентичности, связанной с коммунистической идеологией, партией и пионерским движением, идеей единства советских наций, событиями общесоветской истории, такими как Октябрьская революция и Великая Отечественная война. После произошедших изменений бурятская детская литература стала в первую очередь ориентироваться на формирование национальной идентичности, основанной на приобщении к традициям буддизма, культуре монгольских народов, истории бурят вне связи с советской государственностью.