Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Litera
Правильная ссылка на статью:

Сравнительный анализ образа «немца-нациста» в немецкой литературе о Второй мировой войне

Похаленков Олег Евгеньевич

доктор филологических наук

профессор, кафедра литературы, Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского

248002, Россия, Калужская область, г. Калуга, ул. Николо-Козинская, 56, кв. 8

Pokhalenkov Oleg Evgen'evich

Doctor of Philology

Professor, Department of Literature, Kaluga State University named after K. E. Tsiolkovsky

248002, Russia, Kaluzhskaya oblast', g. Kaluga, ul. Nikolo-Kozinskaya, 56, kv. 8

olegpokhalenkov@rambler.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-8698.2023.7.40130

EDN:

TMENVW

Дата направления статьи в редакцию:

04-04-2023


Дата публикации:

04-08-2023


Аннотация: В представленной работе автор рассматривает немецкоязычную прозу о Второй мировой войне. Компаративистский анализ осуществляется на материале романа одного из самых знаменитых немецких прозаиков и писатлей-антифашистов "Время жить и время умирать" Эриха Марии Ремарка и романе современного немецкого прозаика Уве Тимма "На примере брата". Объектом исследования выступает поэтика вышеназванных произведений в сравнительном аспекте. Предмет - реализация центрального образа произведения - образа "немца-нациста", который является участником Восточного похода. Автор подробно останавливается на реализации образа, включая в анализ образ художественного пространства произведений и мотивную систему. Основной вывод исследования основывается на различном подходе к интерпретации образа "немца-нациста" у Ремарка и Тимма. В своем романе Ремарк четко указывает на вину своих соотечественников в развязывании войны и массовых убийствах мирных жителей. Образ немца-нациста ассоциируется с образом идеологического врага. Современный немецкий автор придерживается другой точки зрения, которая, во многом, опирается на его личный опыт, тк герой романа - это брат писателя. Образ немца-нациста в его произведении коррелирует с образом заблудившегося немца, который поверил патриотический риторики и выполнял приказ.


Ключевые слова:

Эрих Мария Ремарк, образ, Вторая мировая война, немецкая проза, мотив, Уве Тимм, повествователь, художественное пространство, сравнительный анализ, структурный анализ

Abstract: In the presented work, the author examines the German-language prose about the Second World War. The comparative analysis is carried out on the material of the novel by one of the most famous German prose writers and anti-fascist writers "Time to live and a Time to Die" by Erich Maria Remarque and the novel by the modern German prose writer Uwe Timm "By the example of my brother". The object of the study is the poetics of the above-mentioned works in a comparative aspect. The subject is the realization of the central image of the work - the image of a "German-Nazi" who is a participant in the Eastern campaign. The author dwells in detail on the realization of the image, including in the analysis the image of the artistic space of works and the motivic system. The main conclusion of the study is based on a different approach to the interpretation of the image of the "German-Nazi" by Remarque and Timm. In his novel, Remarque clearly points to the guilt of his compatriots in unleashing war and mass killings of civilians. The image of a "German-Nazi" is associated with the image of an ideological enemy. The modern German author adheres to a different point of view, which, in many respects, is based on his personal experience, because the hero of the novel is the writer's brother. The image of a "German-Nazi" in his work correlates with the image of a lost German who believed patriotic rhetoric and carried out an order.


Keywords:

Erich Maria Remarque, image, Second world war, German prose, motif, Uwe Timm, narrator, poetic space, comparative analysis, structural analysis

В западном литературоведении закрепилось мнение, что Вторая мировая война не оставила такого значимого следа, как, например, Первая мировая, за которой на Западе закрепилось имя – Великая война. Например, в английской литературе Первая мировая война стала источником появления новой для этой литературы прозы и поэзии. Здесь уместно вспомнить «окопную» поэзию и З.Сассуна, Р. Грейвза, У. Оуэна и др.[см. подр.: 6;7;8] Или трилогию современной английской писательницы П. Баркер («Regeneration», 1991), в которой она вновь обращается к теме Великой войны, затрагивая самые злободневные темы для английского общества – социального неравенства, гомосексуализма, привилегированного частного образования и др, т.е. те темы, актуальность которых не ставится под сомнения в Англии. Литературная ситуация в немецкой литературе была совершенно другой. Сразу после поражения Германии в Первой мировой войне на литературную арену выступили талантливые молодые писатели, произведения которых, сейчас относятся к классике литературы «потерянного поколения» – Л. Ренн, Э.М. Ремарк и др. Но, если даже при разделении немецкого общества на тех, кто поддерживал мнение Ремарка о предательстве целого поколения, которое было послано погибать на передовую и тех, кто считал Ремарка предателем немецкого общества и солдатского братства, ситуация после Второй мировой войны в немецкой литературе отражала, во-многом, накал политических страстей, который существовал в самой Германии.

В течение долгого времени тема виновности / невиновности за фашистское наследие была превалирующей в послевоенной немецкой литературе. Такие авторы как В. Борхерт, Г. Бёлль, Э.М. Ремарк и др., сами испытавшие ужасы нацистского тоталитаризма, старались ниспровергнуть миф о «чистом Вермахте» и лишить возможности появления реванширских настроений среди неонацистов [см. подрб.: 2].

Проблема отношения к памяти о прошедшей войне и ответственности за многочисленные жертвы особенно остро стала ощущаться после утверждения общественного мнения о том, что не все, воевавшие на Восточном фронте виновны. Идея о том, что мужчины и женщины просто оказались жертвами пропаганды, казалась очень притягательной и стала поддерживаться среди широких слоев населения. В особенности эти настроения получили поддержку у наиболее радикально-настроенные писатели, например, Х.Г. Конзалик, даже развивали в своих произведениях мысль о «культурном» походе на Восток. Подобная пропаганда приносила свои плоды, так как в начале 1950-х годов многие западные немцы считали, что идея национал-социализма был не так уж плоха. Именно в этот период выходит в свет, анализируемый нами роман Э.М. Ремарка – «Время жить и время умирать» (1954) и спустя более полувека автобиографический роман одного из самых знаменитых современных немецкоязычных авторов Уве Тимма «На примере брата» (2003).

Сравнивая вышеназванные произведения о Второй мировой войне, стоит отметить, что «Время жить и время умирать» Ремарка – это художественный вымысел, в то время как «На примере брата» – это реальная историю брата автора, который служил в одной из частей СС. Если Ремарк ставит своей задачей показать губительное воздействие идеологии нацизма на человека и его постепенное моральное разложение, то Тимм старается разобраться и объяснить для себя поведение брата и его потенциальное участие в массовых убийствах, осуществленных его дивизией. Сам Тимм следующем образом говорит о разнице в интерпретации категории вины на своей родине: «Возможно, одно из существенных различий между Восточной и Западной Германиями, то бишь между позднейшими ФРГ и ГДР, как раз в том, что в западной части перед населением со всей неумолимостью был поставлен вопрос коллективной вины. Что с точки зрения демократической процедуры только логично: Гитлера ведь избрали всем народом. В восточной части, напротив, в механистически-упрощенном ракурсе все свели к различию между обманщиками и обманутыми, в том смысле, что капиталисты, эксплуататоры, были обманщиками, а трудящиеся оказались обманутыми. Вина, таким образом, становилась явлением классовым, имеющим обоснование в экономических интересах. Благодаря чему авторитарное мышление и верноподданническое служение государству остались вне критики, больше того, были восприняты и унаследованы социалистическим обществом в качестве своеобразных прусских доблестей» [4].

Таким образом, «Восточный поход» до сих пор становится темой для немецких прозаиков. Амбивалентное взгляд на прошедшую войну существует и в настоящее время. В этом случае, проведенный анализ центрального образа произведений – образа «наци» позволит выявить сходства и типологические схождения двух авторов, которые обращались к теме развенчания мифа о чистом вермахте и невиновности простых немцем, механически выполняющих приказ.

Центральный образ будет рассматриваться с помощью понятия о «литературном герое» Л.Я. Гинзбург. Гинзбург считала, что «образ героя в прозаическом тексте имеет свои особенности и его возможно реконструировать только при учете всех элементов на всех уровнях текста. Он реализуется в тексте через следующие элементы – систему мотивов, речь, способы характеристики (ее элементы – имя (другие способы называния), оценки, описания); специфика данных элементов обусловлена точкой зрения (пространственной, временной, психологической), определяющей характер героя. <…> характер является структурой, возникающей из наблюдения людей над процессами внутренними (самонаблюдение) и внешними» [1].

На взаимосвязь образа героя и системы мотивов указывает, по мнению О.М. Фрейденберг: «В сущности, говоря о персонаже, тем самым пришлось говорить и о мотивах, которые в нем получали стабилизацию; вся морфология персонажа представляет собой морфологию сюжетных мотивов» [5, с. 221–222].

Сюжет романа «Время жить и время умирать» разворачивается в трех художественных плоскостях: боевые действия на Восточном фронте (хронотоп фронт, а также топосы и локусы, соответствующие местонахождению Гребера в этом времени и пространстве) и мирная жизнь в тылу Германии (отпуск Гребера).

Основное внимание в представленной работе будет уделено оппозиции Гребера – задумавшегося о своей роли немецкого солдата – и Штейнбреннера – убежденного нациста. Находясь в рамках художественного пространства войны, Гребер неоднократно сталкивается с убийствами безвинных мирных жителей, партизан и военных противников. Но именно в на фронте герой начинает задумываться о природе ведущийся войны и задаваться вопросом: всегда ли необходимо убивать на войне? И кто настоящий враг? Осознание своей роли в ведущейся войне построено на противопоставлении внутри системы персонажей: делении на «своих» и «чужих». Подобный прием, избранный Ремарком, приводит к демифологизации и дискредитации мифа об идеологическом единстве в немецкой армии.

Карл-Хайнц, брат писателя и центральный персонаж романа Тимма, погибает на Украине. В самом произведении он представлен двумя ипостасями: в образе сына и брата, характеристики которого представлены в речи и воспоминаниях близких и в образе солдата Вермахта, элитного подразделения СС «Бычья голова». Вторая ипостась дается автором чрез призму уже собственного восприятия дневника брата, который он вел во время службы и который попадает в руки писателя уже после гибели героя.

Следует отметить, что две представленные ипостаси образа Карла-Хайнца практически не коррелируют друг с другом. Говоря о брате, Тимм подчеркивает его миролюбивый характер следующими эпитетами: «тихий», «мечтающий», «храбрый», «боязливый», «стойкий», «честный» и др. Нарратор подчеркивает, что таким сыном родители гордились: «Карл-Хайнц, который был так привязан к отцу и вообще был настоящим мальчишкой... Этим мальчишкой он, отец, гордился» [4]. Или: «Брат – это был мальчик, который не врал, всегда был честен и стоек, не плакал, был смел, но и послушен. Образцовый брат» [4].

Автор особо подчеркивает тот факт, что в семье родители (подобно многим жителям Германии) всю ответственность за убийства мирных жителей на Восточном фронте возлагали на политиков, которые развязали эту войну. Образ же Карла-Хайнца же соотносился в их сознании с образом потерявшегося или заблудившегося юноши, который просто поддался патриотической риторике и выполнял приказ. Тимм даже приводит пример подобного воздействия на молодое поколение, указывая на источник – роман «В стальных грозах» Э. Юнгера: «Самое поразительно при чтении “В стальных грозах” Эрнста Юнгера и, пожалуй, самое захватывающее – это искренность в самовыражении сознания, для которого смертельная отвага, долг, самопожертвование все еще абсолютные ценности. Не только социальные ориентиры, но именно ценности, которыми – в совместной борьбе – когда-то, трансцендентно, будет преодолен нигилизм. А вот что это мужество, этот долг, это послушание оказались одновременно ценностями, при помощи которых, благодаря которым дольше проработали фабрики смерти, даже если ревнители ценностей об этом не знали — хотя могли бы знать, – вот этого мой отец никогда не мог и не хотел уразуметь. Это был вопрос, которым отцовское поколение даже не задавалось — как если бы в их сознании для его постановки не было соответствующих инструментов — и на который, когда вопрос звучал со стороны, ответа не было, одни отговорки» [4].

Следует отметить, что в случае мотивировки попадания на фронт у авторов наблюдаются расхождения: если у Ремарка Гребер был добровольцем, который попал на Восточный фронт и только там стал задуваться о своих действиях, то Тимм рисует совершенно другую картину. Образ его брата соотносится с «заблудившимся» юношей, который поверил в псевдопатриотические лозунги и попал на фронт по случайности. Но этот мотив оспаривает сам автор, рассказывая о том, что брат мечтал о фронте, об Африке, о службе в войсках генерала Роммеля: «Брат мечтал о сапогах на шнуровке, какие тогда носили пилоты, мотоциклисты, штурмовики. Экономил, карманные деньги откладывал, пока не набрал на сапоги. На одной из фотографий он в форме гитлерюгенда и в этих сапогах, высоких, почти до колен. Шнуровка держалась на крючках. Он в Африку хотел. Но к Роммелю по личной заявке не брали» [4].

Образ «наци» в романе Ремарка реализуется в сцене убийства (расстрела) русских партизан. Основной конфликт писатель раскрывает с помощью противопоставления Гребера Штейнбреннеру, т.е. идеология самого автора противопоставляется идеологии нацизма. Причем Гребер идет на убийство своего соотечественника сознательно, подчеркивая свой выбор, называя Штейнбреннера «убийцей»: «Гребер очнулся, подошел к сараю, вытащил ключ из кармана и отпер дверь. – Идите, – сказал он. Русские молча смотрели на него. Они не верили ему. Он отбросил винтовку в сторону.– Идите, идите, – нетерпеливо повторил он и показал, что в руках у него ничего нет. Русский, что помоложе, осторожно сделал несколько шагов. Гребер отвернулся. Он отошел назад, туда, где лежал Штейнбреннер. – Убийца! – сказал он, сам не зная, кого имеет в виду. Он долго смотрел на Штейнбреннера. И ничего не чувствовал» [3, с. 398].

В романе Тимма мы не видим подобной оппозиции, так как родители Карла-Хайнца сознательно пытались подчеркнуть различия между войсками, в который служил их сын и элитными частями СС, которые творили «бесчинства» на оккупированных территориях: «Эта шайка, — так стало принято говорить, — эти преступники. Но мальчик-то был в войсках СС. Это были обычные боевые воинские части. Преступниками были другие, те, что из СД. Так называемые части специального назначения. А первым делом те, что наверху,руководство. Воспользовались мальчиком, злоупотребили его юношеским идеализмом» [4].

Нарратор (брат Карла-Хайнца), рассказывая историю брата, несмотря на мнение родителей, время от времени вынужден был подчеркивать его безучастное и даже отстраненное наблюдение смерти, ее констатация. Например, в одной из дневниковых записей он фиксирует: «Март 21

Донец

Заняли плацдарм над Донцом. 75 м от меня Иван курит сигареты, отличная мишень, пожива для моего МГ» [4].

Таким образом, возникает вопрос об особенностях образа нациста в двух произведениях, которые разделены полувековым временным рубежом. Кто был настоящем убийцей у Ремарка и был ли брат Тимма убийцей?

Стоит отметить, что для понимания ремарковского понимания необходимо обратиться к сцене с русскими военнопленными. Ремарк показывает жестокое обращение убежденного нациста Штейнбреннера к пленным, противопоставляя, таким образом, Гребера и Штейнбреннера, и в тоже время подчеркивая, что даже нацист Штейнбреннер нуждается в мотиве для убийства. Оказавших в части оппозиции «чужой» для своих же соотечественников, Гребер начинает ассоциировать себя с жертвами – пленными русскими. Эту трансформацию в образе Гребера – солдата Вермахта – Ремарк подчеркивает в сцене расстрела русских партизан: «И вдруг мысли нахлынули на него, обгоняя одна другую. Казалось, с горы сорвался камень. Что-то навсегда решилось в его жизни» [3, с. 28].

Нацист Штейнбреннер персонифицируется в произведении Ремарка в образе истового нациста Штайнбреннера – носителя идеалогии «убийства», который противопоставляется немцем – жертвам войны, которые выполняли приказ в силу страха за свою жизнь.

Мотив вины / невиновности возникает в конце романа Тимма в контексте открывшихся фактов о пытках и массовых убийствах в концлагерях: «Это не попытка объяснения. И никакое писание, никакая фраза не спасет, не поможет – в смысле дедукции, упорядочения, понимания, нет, здесь только одно: самозащита перед лицом того, что тебе открылось. Среди фотографий, сделанных Ли Миллер в Дахау сразу после освобождения лагеря американцами, есть одна, запечатлевшая эсэсовца, утопленного заключенными в речушке. Слегка размытые в струях прозрачной воды, можно различить лицо и пятнистую защитную униформу, как будто всплывающие из неведомых, грозных глубин. “The Evil” – так назвала Ли Миллер эту фотографию. А что, если бы брата перевели в концлагерь, охранником?» [4].

Таким образом, оба автора по-своему подошли к интерпретации образа нациста. Ремарк четко указывает на виновных – идеалогических врагов, которые поддерживали Вермахт, но начинают задумываться (подобно Греберу) или верить в правоту нацистов до последнего (как Штейнбреннер). В романе, который был написан полвека спустя, Тимм рисует образ заблудившегося юноши, нациста не по убеждению, а скорее увлеченного символикой, риторикой вождей. Писатель особо подчеркивает, что дневник, который он цитирует, скорее содержит фиксированные факту, а не описания убийств.

Библиография
1. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. URL: https://modernlib.net/books/ginzburg_lidiya/o_psihologicheskoy_proze/ (Дата обращения 26.04.2020)
2. Никонова Т.А. Война в литературе 40-х – 60-х годов // Русская литература XX века. Воронеж, 1999. С. 505-515.
3. Ремарк Э.М. Время жить и время умирать. Горький, 1983. 287 с.
4. Тимм У. На примере брата. URL: https://royallib.com/book/timm_uve/na_primere_brata.html (Дата обращения 20.12.2020)
5. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 449 с.
6. Bond B. The Unquiet Western Front: Britain’s role in Literature and history. Cambridge: Cambridge UP, 2007. 140 p.
7. Fussel P. The Great War and Modern Memory. Oxford: Oxford UP, 2005. 368 p
8. Hynes S. A War Imagined: The First World War and English Culture. London: Bodley Head, 1990. 514 p.
References
1. Ginzburg, L.Ya. About psychological prose. URL: https://modernlib.net/books/ginzburg_lidiya/o_psihologicheskoy_proze / (Accessed 26.04.2020)
2. Nikonova, T.A. (1999) War in literature of the 40s – 60s. Russian literature of the XX century. Voronezh, 505-515.
3. Remarque, E.M. (1983) Time to live and time to die. Gorky, 287 p.
4. Timm U. On the example of a brother. URL: https://royallib.com/book/timm_uve/na_primere_brata.html (Accessed 20.12.2020)
5. Freudenberg, O.M. (1997) Poetics of plot and genre. M.: Labyrinth, 449 p.
6. Bond B. (2007) The Unquiet Western Front: Britain’s role in Literature and history. Cambridge: Cambridge UP, 140 p. in English
7. Fussel P. (2005) The Great War and Modern Memory. Oxford: Oxford UP, 368 p. in English
8. Hynes S. (1990) A War Imagined: The First World War and English Culture. London: Bodley Head, 514 p. in English

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная на рассмотрение статья «Сравнительный анализ образа «немца-нациста» в немецкой литературе о Второй мировой войне», предлагаемая к публикации в журнале «Litera», несомненно, является актуальной, ввиду рассмотрения особенностей немецкоязычной литературы, в которой описываются события второй мировой войны. К писателям данной эпохи относятся, например, В. Борхерт, Г. Бёлль, Э. М. Ремарк.
Центральным сюжетом статьи является анализ романа Э. М. Ремарка «Время жить и время умирать», опубликованный в 1954 году и автобиографический роман Уве Тимма «На примере брата», изданный в 2003 году.
В произведениях рассматриваемой эпохи центральной является проблема отношения к памяти о прошедшей войне, а также идея о том, что мужчины и женщины просто оказались жертвами пропаганды, казалась очень притягательной и стала поддерживаться среди широких слоев населения.
Статья является новаторской, одной из первых в российском литературоведении, посвященной исследованию подобной тематики в 21 веке. В статье представлена методология исследования, выбор которой вполне адекватен целям и задачам работы. Автор обращается, в том числе, к различным методам для подтверждения выдвинутой гипотезы. Используются следующие методы исследования: логико-семантический анализ, герменевтический и сравнительно-сопоставительный методы, а также наблюдение и описание.
Данная работа выполнена профессионально, с соблюдением основных канонов научного исследования. Исследование выполнено в русле современных научных подходов, работа состоит из введения, содержащего постановку проблемы, основной части, традиционно начинающуюся с обзора теоретических источников и научных направлений, исследовательскую и заключительную, в которой представлены выводы, полученные автором.
Отметим, что вводная часть не содержит исторической справки по изучению данного вопроса как в общем (направления исследования), так и в частном. Отсутствуют ссылки на работы предшественников.
Практическим материалом исследования явились тексты немецкоязычных автором, однако не указывается работал ли автор с текстом на немецком языке или русскоязычном переводом книг? Если это был перевод, то кто переводчик? В тексте автор не приводит цитат на языке оригинала из рассматриваемых романов, подтверждающие теоретический материал.
Библиография статьи насчитывает 8 источников, среди которых теоретические работы как на русском, так и на английском языках. Недостатком является отсутствие теоретических работ немецких литературоведов, что не позволяет обратиться к иным трактовкам рассматриваемого феномена. К сожалению, в статье отсутствуют ссылки на фундаментальные работы, такие как монографии, кандидатские и докторские диссертации.
В общем и целом, следует отметить, что статья написана простым, понятным для читателя языком. Опечатки, орфографические и синтаксические ошибки, неточности в тексте работы не обнаружены. Высказанные замечания не являются существенными и не влияют на общее положительное впечатление от рецензируемой работы. Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его результатов в процессе преподавания вузовских курсов по литературоведению. Статья, несомненно, будет полезна широкому кругу лиц, филологам, магистрантам и аспирантам профильных вузов. Статья «Сравнительный анализ образа «немца-нациста» в немецкой литературе о Второй мировой войне» может быть рекомендована к публикации в научном журнале.