Учение о языке и звуках речи в трудах Аль-Джахиза и А.А. Потебни: сходства и различия

Аль-Авад Асиль Рафаа аспирант, кафедра "Теория и методология перевода", Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова. Высшая школа перевода 119415, Россия, Московская область область, г. Москва, ул. Улица Кравченко, 7, кв. 304 Al'-Avad Asil' Rafaa Postgraduate student, Department of Theory and Methodology of Translation, Lomonosov Moscow State University. Higher School of Translation 119415, Russia, Moscow region region, Moscow, ul. Kravchenko Street, 7, sq. 304 aseelrafaa@yahoo.com Другие публикации этого автора

Введение

Аль-Джахиз (775-868 الجاحظ) арабский писатель, богослов, сатирик, основоположник арабской литературной критики, философии языка и ораторского искусства. Наиболее достойное место в арабской культуре занимают его сатирические произведениям, которые, также, как и в других трактатах, наполнены философским смыслом. Мы увидели некоторые связи учения арабского философа с положениями российского языкознания XIX века, представленного в работе А.А. Потебни. При глубоком исследовании арабских трактатов оказывается, что вопросы, которые были подняты арабскими философами языка остаются актуальными для истории лингвистической мысли по сегодняшний день.

В процессе изучения основного труда по философии языка Аль-Джахиза «Книга красноречия и толкования» "البيان والتبيين" нами были обнаружены некоторые сходные идеи с теми идеями, которые изложены известным российским философом и языковедом XIX века А.А. Потебней о человеческих звуках и их отличии от других видов звуков в природе. В статье будет проводится сравнительно-сопоставительный анализ взглядов двух философов – Аль-Джахиза в его трактате по языкознанию «Красноречие и толкование» на арабском языке и А.А. Потебни в книге «Язык и мысль».

Основная часть

Первым ученым, который посвятил в трактате «О душе» теме звуков вообще и участию человеческого голоса в частности был Аристотель. В главе «О характеристике звука и голоса» из этой работы он писал: «что же касается голоса, то это звук, издаваемый одушевленным существом: ведь ни один неодушевленный предмет не обладает голосом, а говорят об их голосе только по уподоблению, например, что свирель, лира и другие неодушевленные предметы обладают протяженностью, напевностью и выразительностью». ^{[1, с. 75]}. Аристотель считает, что звуки, или точнее, голос должен сопровождаться каким-нибудь представлением – голос есть звук означающий, а не звук выдыхаемого воздуха. Мнения о звуках речи как о важнейшем инструменте языка включает: дельность звуков, как особенности, принадлежащей человеческому роду; членение речи и возможности воспроизведения ее, наделяя ее смыслом, объективным и субъективным значениями. Сходные суждения мы находим в работе арабского ученого Аль-Джахиза.

Аль-Джахиз был уверен в том, что в звуках человеческой речи есть нечто способное отражать характеристики какого-либо народа. Аль-Джахиз заговорил впервые среди арабских ученых о членораздельном звуке. Он указал, что звук, – «это инструмент произношения, сущность которого состоит в членораздельности, воспроизведении и созидании речи. Простое движение языка как органа не способствует произнесению ни ритмической ни прозаической речи, это происходит только с помощью звуков; речь не складывается из букв^[1], а только соединением и воссоединением звуков. Каждый из этих звуков имеет образ отличающийся от другого, но все они используются для выявления точного значения в предложениях, о фактах в процессе интерпретации; видах и количествах; об их общих и частных значениях; о степени пользы и вреда и то, что является бесполезным и неверным ^{[9, с. 33]}. У Аль-Джахиза кроме членораздельного звука важным оказываются и другие лингвистические и экстралингвистические способы выражения мысли или значений, в том числе, письмо, жесты, позы и др. В разделе «о буквах, приводящих к искажению звуков» "ذكر الحروف التي تدخلها اللثغة ما يحضرني منها" ученый перечисляет несколько примеров неверного произношения арабских звуков иностранными, где он сравнивает звуки с образами, имеющими аналоги в сознании человека, и отражающимся в речи любого человека ^{[9, с. 16]}. Ученый здесь делает акцент на артикуляцию звуков, тем более, если это сложные как в арабском языке звуки, которая не только должна быть верной, но и так или иначе рефлексировать в языке порядок и структурность слов, передавать сформированные мысли через звуки на том или ином языке.

Одна из главных идей о звуках в работах Аль-Джахиза это, то, что в некоторых случаях искажения, проявляемые в виде промежуточных вариантов звуков или фонем существуют только в речи, но они не имеют применения на письме, то есть они существуют только в сознании. Работам Аль-Джахиза характерно, то, что он приводит большое количество примером из повседневной жизни. Например, рассказывая о способе произношении звуков одного из своих знакомых, Аль-Джахиз пишет следующее: «если бы говорящий сильно постарался, заострил язык, стараясь четко выговорить некоторые звуки, природа языка непременно пойдет ему на встречу» ^{[9, с. 17]}. С одной стороны, он выделяет несколько видов искаженности речи, в том числе, выговоры, которые он объясняет недопониманием логики того или иного языке, и не сформировавшемся до конца артикуляционного аппарата, когда значения слов раскрываются только с помощью толкования.

Аль-Джахиз также непременно отводит должное место различию звуков у животных и людей. Аль-Джахиз старался наблюдать и в природе за звуками животных, в том числе, за птицами, зверями и львами, вычленять в их речи звуковые отрезки. Он считал, что чем больше размер их языка, тем яснее и отчетливее их звуки. Такое наблюдается у попугаев и пегих ворон. Удивительное открытие ученого состояло в том, что рассуждая о звуках животных в разделе «о звуках», он впервые с помощью экспериментального метода в фонетике, сравнительном анализе и наблюдением за речью ребенка на первых стадиях развития, достигает настоящих результатов, когда последний с легкостью произносит простые буквы эм и бе в таких словах как мама и баба. Эти две буквы получаются при смыкании губ. Аль-Джахиз сравнивает эти процессы с произношением звука ма у некоторых животных. Наблюдая за некоторыми видами животных, Аль-Джахиз был уверен, что в криках птиц из семейства рябковых слышаться звуки, ( к и т ); у собак это звуки а и ф или в таких парах как ав-ав, ау-ау, аф-аф ^{[9, с. 27]}.

Интересный факт, что Готфрид Лейбниц, был убежден в том, что человек, в сущности, подражает звукам природы и ощущает произведенные на него действия вещей. Это в результате привело к появлению теории «гав-гав» и междометной гипотезы – «тьфу-тьфу» ^{[3, с. 12]}. Человек, по мнению Аль-Джахиза, есть микрокосмос, сочетавший качества всего живого и сущего, он способен создавать образы, сочинять и повествовать; наделен даром говорит на разных языках и говорах. Аль-Джахиз приводит в своем труде интересный пример из жизни: «когда одного ребенка спросили кто твой отец, то он ответил, что его отец это ав-ав или гав-гав, так как его прозвище на арабском было «собака» ^{[9, с. 27]}.

Интерес к изучению внутренней формы начинает наблюдаться и в европейском неоплатонизме. О членораздельности звуков много писал немецкий языковед В. фон Гумбольдт, который в главном тезисе о языке связывал деятельность духа с языком, в частности, с духом отдельного народа. Гумбольдт ввел в научный оборот понятие «внутренняя форма языка», способствовавшей связи внутренней и внешней формы языка, с одной стороны, и менталитета и народа с другой. Исследуя разные языки в главном лингвистическом труде «О различии строения человеческих языков на духовное развитие человеческого рода» (1836) он писал, что членораздельность, основывается на власти духа принуждать органы к таким видоизменением звука, которые соответствуют форме деятельности самого духа. Между деятельностью духа и членораздельностью то общее, что та и другая разлагает свою область на основные части, соединение коих образует такие целые, которые носят в себе стремление стать частями новых целых ^{[8, с. 64]}. В этой связи можно сказать, что В. фон Гумбольдт рассматривал язык как продукт динамичный и созидающий, активность которого проявляется в воздействии языка как социального явления на индивидуума, и чем сознательнее индивидуум пользуется языком в соответствии со своими внутренними и внешними потребностями, тем сильнее воздействует язык на его мышление. Разные языки, по мнению В. фон Гумбольдта, – это не различные видения одного и того же предмета, а разные видения его. Гумбольдт ловко замечает, что «духовное своеобразие и строение языка народа настолько глубоко проникают друг в друга, что, коль, скоро существует одно, другое можно вывести из него. Умственная деятельность и язык способствуют созданию только таких форм, которые могут удовлетворить их обоих» ^{[7, с. 360]}. В. фон Гумбольдт в одном из главных тезисов о синтезе материальных и духовных культур в языке считает, что своего пика достигают в возобновляющей работе духа сделать артикуляционные звуки пригодными для выражения мысли.

А.А. Потебня считает, что в криках животных наиболее близких к нам по устройству тела, членораздельный звук вовсе не встречается, а в птицах – только как случайное для их природы следствие усилий человека, или, по крайней мере, как явление, не имеющее для их жизни и тени того значения, какое оно имеет для нашей ^{[8, с. 63]}. А.А. Потебня считая произношение звуков для детей не что иное как серьезная работа и тяжелая нагрузка: «дитя воспринимает звук с гораздо большей определенностью, чем животное. В этот звук оно переносит свое субъективное удовольствие от движения органов и, находя в нем самом эстетическую цену, останавливает на нем внимание». В современной когнитивной науке намечаются попытки выделить комплексы знаний и способы описания когнитивного фона говорящих, должное место среди которых занимают языковые знания (знания лексики, грамматики, фонетики, конвенциональных языковых способов общения, характерных для той или иной коммуникативной модели) ^{[4, c. 368]}.

Однако А.А. Потебня останавливается в своих исследованиях на физиологических фактах, и не углубляется изучением звуков животных и их сходства с речью ребенка, которые тесно связывают природный мир человека и животного. Ученый пишет, что умение сосать, глотать, кричать и проч., предшествующее первым заметным проблескам душевной жизни ребенка и общее с животными, может быть понятно только как следствие телесного механизма. Однако, он приводит интересный пример о певчих птицах, способные удерживать в памяти повторяющиеся гармонические промежутки звуков, но в то же время им не свойственно объективное и строгое деление звуков, на котором основана человеческая музыка ^{[8, с.61]}.

Потебня много рассуждал о звуках человеческой речи, он писал, что «членораздельный звук все же есть исключительная принадлежность человека» ^{[8, с. 63]}. Останавливаясь на внутренних и психологических характеристиках звуков человеческой речи в своих исследованиях, он писал, что «нужно искать определение членораздельному звуку не в том, что он такое – независимо от сознания, а в том, что оно представляется самому сознанию говорящего. Звук со стороны влияния его на нашу душевную жизнь представляется нам не мерой, необходимой для успокоения организма, а средством уравнивать душевные потрясения, освобождаться от их подавляющей силы» ^{[8, с. 64]}.

Заключение

Язык, согласно мнению ученых, - это особое видение мира тем или иным народом, уникальный тип мышления, раскрывающий историю народов, связывает прошлое и настоящее и способствует предсказать будущее. Гумбольдт считает, что язык со всеми своими корнями и тончайшими фибрами сплетен национальным духом. Но все же, изучая выдвигаемые гипотезы Потебня и Аль-Джахиза, можно сделать вывод о том, что в языках существуют схожие схемы и закономерности развития такой сфере в языке, которая называется фонетика или наука о звуках, которой не уделяется достаточного внимания в современной науке о языке. В звуках, о которых впервые заговорили еще греческие ученые, происходят из тончайших слоев человеческой природы. Звуки, или точнее членораздельный звук, как часть языка является продуктом деятельности духа, но, тем не менее, вложенные в них человеком соответствующие образы в каждом языке демонстрируют процессы сознательного кодирования менталитета какого-либо этноса, образа жизни, исторического прошлого, материальной и духовной культуры, обычаях и нравах и др. «В основе формирования смысла высказывания лежат все наши знания о мире, передающие и коллективный, и индивидуальный опыт познания человека» ^{[2, c. 35]}. Так, неумение произносить некоторые звуки Аль-Джахиз видел как недостаток, который есть недопонимание основных принципов функционирования того или иного языка, помеха препятствующая дальнейшему развитию коммуникации. Можно сделать вывод, что именно фонетика среди других разделов языкознания является для Аль-Джахиза основой, на которой строится ясная речи и чистая риторика.

^[1] Следует заметить, что греческие философы не видели разницу между звуком и буквой, то же самое мы наблюдаем в труде Аль-Джахиза.