Джордж Углоу Поуп — пандит, философ, миссионер

Вечерина Ольга Павловна ORCID: 0000-0001-5223-4683 кандидат исторических наук доцент кафедры медиации в социальной сфере Московского государственного психолого-педагогического университета; старший научный сотрудник Центра исследования философии и культуры Индии «Пурушоттама» РУДН, Москва 127051, Россия, г. Москва, ул. Сретенка, 29 Vecherina Olga PhD in History Associate professor, Department of Mediation in Social Sphere, Moscow State University of Psychology and Education; Senior researcher, Centre of Investigation of Indian Philosophy and Culture “Purushottama”, RUDN University 127051, Russia, Moscow, Sretenka str., 29 o.p.vecherina@gmail.com Другие публикации этого автора

Работа подготовлена в рамках Соглашения между Министерством образования и науки РФ и Российским университетом дружбы народов № 075-15-2021-603 по теме: «Разработка методологии и интеллектуальной базы нового поколения по изучению индийской философии в ее соотношении с другими ведущими философскими традициями Евразии».

Начало

Один из основоположников тамильских исследований на Западе Джордж Углоу Поуп (1820–1908) прожил долгую и очень плодотворную жизнь. Он родился 24 апреля 1820 г. на острове Принца Эдуарда (Канада), его родители были ревностные последователи уэслианской методистской церкви — течения в английском протестантизме, названного в честь основателя «движения святости» Джона Уэсли (1703–1791). В 1826 г. семья вернулась в Великобританию. Юный Джордж отличался выдающимися языковыми способностями. Он влюбился в звучание тамильского языка, когда случайно услышал миссионера, приехавшего в отпуск из Мадраса и сказавшего несколько слов по-тамильски, обращаясь к 17-летнему Поупу и его товарищам-школьникам. Как отмечают его биографы и судя по его более поздней карьере, юный Поуп, по-видимому, был больше вдохновлен самим языком, чем практическим миссионерством. Приняв экстравагантное решение о своем будущем как о распространении библейских истин среди тамилоязычного населения Южной Индии, Поуп начал изучать тамильский с помощью уэслианских миссионеров еще до того, как покинул Великобританию. Позже он сказал, что «все его высшее образование было на тамильском» ^{[1, p. xiv–xv]}.

«Пандит» (санскр. «ученый») — такое прозвище дали Поупу, когда он продемонстрировал свое блестящее знание тамильского языка еще на борту корабля, на котором в 1839 г. плыл в Мадрас. Он проводил восемь часов в день за чтением на самом корабле. К тому времени, когда он добрался до Ченная, он подготовил книгу христианских посланий на тамильском языке. Таким образом, 19-летний Поуп прибыл в Мадрас, выучив тамильский язык по книгам во время своего долгого путешествия. Он упорно продвигался по пути к тому, чтобы стать миссионером в Южной Индии, посланным уэслианским методистским миссионерским обществом, хотя не имел ни высшего, ни богословского образования. Насколько удачным было данное ему на корабле прозвище, Тамилнаду предстояло выяснить в течение следующих 40 лет ^{[1, p. xvi; 2]}. В Мадрасе Поуп, так же, как до этого его старшие коллеги М. Уинслоу (1789–1864), К. Т. Рениус (1790–1838) и многие другие западные ученые и миссионеры, более глубоко освоил язык у Рамануджи Кавираяра (1780–1853), знаменитого тамильского пандита того времени ^[2]. В это же время Поуп также начал изучать санскрит и телугу.

Сойерпурам

В течение первых десяти лет основная деятельность Поупа была солсредоточена в Тинневелли (Тирунелвели) — маленьком древнем городе на юго-востоке Тамилнада. Поуп прибыл сюда в 1842 г., когда ему было 22 года, сразу после заключения брака с юной Джейн Мэри Андерсон, которой было всего 18 лет. Здесь тогда не было ничего, кроме бесконечных песчаных дюн. В 1843 г. Поупа рукоположили в дьяконы англиканской церкви, и далее он работал вместе с Обществом распространения Евангелия, которое только что приняло в себя местные общины, основанные Христианом Фридрихом Шварцем (1726–1798) и другими немецкими миссионерами на крайнем юге Индии ^{[3, p. 39–64]}. Всего Поуп прожил в этом месте восемь лет, основав семинарию Сойерпурам и интенсивно занимаясь миссионерской деятельностью, преподаванием и научной работой. На территории семинарии до сих пор находятся в заброшенном состоянии построенные им два огромных колодца. В бунгало, где он жил, сохранилась его ванна. Семинария Сойерпурам была построена на 150 акрах земли, купленных еще в 1814 г. торговцем португальской Ост-Индской компании Сэмюэлем Сойером. Однако строительство началось только в 1844 г. и завершилось в 1846 г. Поуп стал первым директором семинарии. Несколько зданий, которые были частью семинарии, до сих пор находятся в Высшей средней школе Мемориала Поупа в Сойерпураме ^[4].

Поуп был ярым сторонником строгой и даже жестокой дисциплины. «Хорошая еда, хорошее обучение и хорошая порка» — вот что он предлагал своим подопечным в Сойерпураме, которые впоследствии стали успешными юристами, учителями и чиновниками ^{[1, p. xv]}. Его методы поддержания дисциплины раздражали многих, в том числе и миссионеров, хотя некоторые из учеников вспоминают годы обучения с умилением.

Первая жена Поупа умерла в 1845 г. во время родов их второго сына, и эта трагедия тяжело сказалась на его физическом и психическом здоровье. В 1849 г. Поуп вновь женился в Мадрасе на Генриетте Пейдж, дочери Г. Ван Сомерена, и вернулся на два года в Оксфорд ^[5].

Второй приезд в Индию, долгожданное признание

и возвращение в Оксфорд

Вернувшись в марте 1851 г. в Индию, Поуп начал миссионерскую работу в Танджоре. В 1857 г., когда его здоровье ухудшилось, он покинул миссию и основал новую гимназию в Утакамунде, привлеченный восхитительным климатом этого курортного места. В дополнение к своим школьным обязанностям он занимал должности воскресного утреннего лектора в церкви Святого Стефана и капеллана в местной тюрьме для европейских преступников. В январе 1871 г. Поуп переехал в Бангалор в качестве директора школы епископа Коттона, где он оставил о себе память как о суровом человеке с тростью. С этим назначением он совмещал работу по написанию учебников тамильского языка и опубликовал в этот же период множество учебных пособий. Кроме того, он ревностно и безвозмездно выполнял обязанности проповедника в церкви Всех Святых. В 1873 г. по предложению епископа Поуп взял на себя дополнительные обязанности капеллана Форт-Черч. Все эти разнообразные обязанности он продолжал выполнять к удовлетворению как своих прихожан, так и всех тех, кто у него учился ^{[1, p. xxi–xxiii]}.

С момента основания в 1859 г. Мадрасского университета на протяжении всей своей карьеры Поуп был тесно с ним связан. В 1864 г. он получил от архиепископа Кентерберийского степень доктора богословия — как признание его знаний и, главным образом, его феноменального вклада в тамильские исследования. В 1870 г. он был избран членом Лейпцигского Восточного общества, а два года спустя стал членом Королевского Азиатского общества ^{[1, p. xxiv]}.

В 1880 г., после сорока лет активной работы Поуп окончательно покинул Индию. Некоторое время он сначала провел в Манчестере, а затем поселился в Оксфорде, где и провел последний, не менее плодотворный период своей жизни. В 1884 г. он был назначен преподавателем тамильского и телугу в университете; в 1886 г. ему была присуждена почетная степень магистра искусств. С 1888 г. Поуп стал капелланом в Баллиол-колледже, где наслаждался близкой дружбой двух ректоров, Б. Джоуитта и Э. Керда. В 1906 г. он получил золотую медаль Королевского Азиатского общества, присуждаемую раз в три года ^{[6, p. 341–342]}.

Поуп умер и был похоронен в Оксфорде после непродолжительной болезни 11 февраля 1908 г. ^[7] Его друзья и ученики в Индии, большинство из которых были индуистами, по подписке установили памятник на его могиле и учредили мемориальную премию за изучение тамильского языка в университете Мадраса; в Бангалоре была построена гимназия, названная его именем.

Значение работ Поупа для тамилистики

Среди европейских тамилистов XVIII–XIX в. Дж. У. Поуп, возможно, занимает первое место, даже если сравнивать его со знаменитым создателем первой грамматики тамильского языка К. Дж. Бески (1680–1747) или его современником, великим Р. Колдуэллом. «Вы должны научиться не только думать на тамильском, но и чувствовать на тамильском, если хотите быть понятным и полезным среди тамильского народа», — так писал он в предисловии к тамильскому переводу «Тирувасахама». Любовь Поупа к тамильскому языку была безгранична и всеобъемлюща. В своем письме редактору «Сиддханта дипики» Дж. М. Налласами Пиллею (1864–1920) он сказал, что надпись на его надгробии должна быть «A Student of Tamil» ^{[6, p. 337]}.

Для Поупа тамильский язык был средством понимания истории, религии и настроений жителей Южной Индии. Еще в 1842 г. он опубликовал на тамильском языке свой «Первый катехизис тамильской грамматики», который через пятьдесят лет был переиздан в 1895 г. с английским переводом издательством «Кларендон пресс» ^[8]. В совокупности его учебные книги составили целую серию под общим названием «Справочник по обычному диалекту тамильского языка», которая включает в себя тамильско-английский и англо-тамильский словари, а также хрестоматию для чтения ^[9].

Однако научная репутация и значимость работ Поупа для современной тамилистики в первую очередь основана на его критических изданиях трех классических раннесредневековых текстов тамильской литературы. Это — «Тируккурал» Тируваллувара (1886), который был для Южной Индии поэтическим катехизисом морали в течение по крайней мере тысячи лет ^[10]. В 1893 г. вышел в свет «Наладияр», или четыреста четверостиший дидактических, вероятно, джайнских изречений, вероятно, еще более ранних и столь же популярных, что и «Курал» ^[11].

Все эти издания содержат не только переводы на английский язык, но также обширные примечания и исчерпывающие лексиконы. Помимо поражающей эрудиции автора, все они демонстрируют горячую симпатию или даже любовь Поупа к тамильскому языку, тамилам и их классической литературе.

Публикация Дж. Поупом выдающихся тамильских памятников религиозной литературы, особенно творчества шайва-бхактов ^{[12; 13; 14]}, способствовала проникновению этих текстов в круги тамильской интеллигенции, с удивлением обнаружившей в собственной древности богатейшую, во многом ими совершенно забытую или же искаженную позднейшими брахманскими комментаторами культуру. Отметим, что все эти работы Поупа до сих пор читаются и сохраняют свою научную и литературную ценность и сегодня.

Среди других работ Поупа упомянем еще многочисленные памфлеты и проповеди, опубликованные им в основном в ранние годы пребывания в Индии, а также слегка курьезный «Алфавит для всей Индии» (1859), представляющий собой план адаптации латинского алфавита ко всем языкам Индии ^[15].

Две важных работы, продолженные и законченные его преемниками — это словарные материалы, собираемые Поупом в течение всей жизни, которые были впоследствии использованы при создании «Tamil Lexicon» ^[16]. Этот фундаментальный труд и сегодня остается основным словарем для всех, изучающих древние и средневековые памятники тамильской словесности. Примерно в 1890 г. Поуп начал работу над каталогом тамильских печатных книг, имеющихся в Британском музее. Эту работу впоследствии продолжил Л. Д. Барнетт (1971–1960), и каталог до сих пор переиздается ^[17].

Вклад Поупа в исследования шайва-сиддханты

Однако, его opusmagnum — это «Тирувасахам» (1900), огромное и очень сложное для понимания европейского читателя собрание поэм одного из наиболее значимых поэтов шиваитского бхакти Маниккавасахара (IX в.) ^[18].

Предисловие к «Тирувасахам» датировано восьмидесятилетием автора, а посвящена работа памяти Бенджамена Джоуитта, покойного главы Баллиол-колледжа, друга и вдохновителя этого грандиозного труда. Вот как об этом говорил сам Поуп: «Я датирую этот труд своим восьмидесятилетием. В своих записях я нашел, что мой первый урок тамильского был в 1837 г. На этом заканчивается, как я полагаю, долгая жизнь, посвященная изучению тамильского языка. Не без глубокого волнения я таким образом завершаю литературную работу своей жизни. Несколько лет назад, когда эта публикация почти не планировалась, однажды вечером, после молитвы, писатель прогуливался с покойным главой Баллиол-колледжа по двору. Разговор зашел о тамильских легендах, поэзии и философии. Наконец, во время паузы в разговоре, ректор со свойственной ему быстротой сказал: “Вы должны напечатать это”. Естественный ответ был: “Учитель! У меня нет патента на бессмертие, а работа займет очень много времени”. Я вижу его как сейчас. Он обернулся, — лунный свет падал на его седые волосы и доброе лицо, — положил мне руку на плечо и сказал: “Великая работа ведет вперед, и она — путь к долгой жизни. Ты будешь жить, пока не закончишь это”. Я, конечно, так не думал тогда, хотя эти слова часто приходили мне на ум как пророчество, ободряющее меня, когда я уставал. И они исполнились, тогда как он навеки покинул нас» ^{[18, p. xiv]}.

Переводу предшествует краткое изложение жизни поэта на основе местных стхала-пуран, а также 15 дополнительных разделов, которые автор именует приложениями, в которых впервые описана и проанализирована философско-религиозная школа Южной Индии, известная как шайва-сиддханта ^{[18, p. xvii–lxxxvii]}. В эти приложения также включен перевод одного из наиболее значимых трактатов этой системы «Тируварутпайян», написанный наиболее плодовитым автором канонического собрания текстов, именуемого «Шастры Мейкандара» Умапати Шивачарьей, жившим в XIII–XIVв. ^{[18, p. xxxix–lxxxvii]}.

Основные положения шайва-сиддханты в изложении Поупа

Поуп был первым, который отметил такое фундаментальное свойство Шивы, как его страсть к играм и забавам со своими преданными, иногда очень жестоким — на грани жизни и смерти, в которых он испытывает меру их преданности. Если любовь бхактов часто именуют ваннанбу (vaṉṉaṉpu — «жестокая любовь») ^[19], то внимание Шивы часто имеет в прямом смысле смертоносный характер ^{[18, p. xxxvii–xxxviii]}. В подтверждение Поуп приводит очень важную для традиции легенду о Сируттондаре, испытываемом Шивой через человеческое жертвоприношение, более того, через жертвоприношение единственного сына, сравнивая его с жертвоприношением Авраама ^{[18, p. xxxviii–xxxix]}.

Поуп показал, что особое значение для адептов, стремящихся к освобождению имеет танец Шивы в Золотом зале Чидамбарама. Эту манифестацию Шивы Поуп впервые проницательно связал с Бхайравой, «который танцует на полянах кремации, обмазывается пеплом мертвецов, украшает себя ожерельями из их костей и уносит с собой черепа как трофей» ^{[18, p. xxxviii]}.

На основе своего перевода «Тируварутпайяна», включенного им в качестве авторитетного комментария, созданного внутри самой традиции на завершающем этапе ее развития последним автором канона шайва-сиддханты, Поуп впервые в европейской традиции проанализировал концепцию и различные порядки рецитации панчакшары — пятислоговой мантры na-ma-ci-vā-ya, которая стала ключевой универсальной мантрой шайва-сиддханты, позволяющей адепту достичь всего, что он пожелает, в диапазоне от бессмертия и овладения всеми магическими силами до конечной реализации — мукти или мокши ^{[18, p. xxxix–xli]}.

В 3-м примечании Поуп как раз и объясняет доктрину шайва-сиддханты о мукти, или окончательном освобождении души от воплощения, привлекая в том числе еще один трактат Умапати Шивачарьи «Сиваппиракасам», который представляет собой комментарий к главному труду канона — «Сиваньянабодам» Мейкандара. Кратко перечислив 10 ошибочных путей достижения освобождения, которым учили другие, конкурирующие школы философии, распространенные в Тамилнаде, Поуп формулирует «истинную доктрина освобождения», определяя ее следующим образом: «Когда душа, наконец, освобождается от влияния тройственной скверны милостью Шивы, обретает божественную мудрость и таким образом поднимается, чтобы жить вечно, в сознательном полном наслаждении присутствием Шивы, в окончательном блаженстве. Это — освобождение, согласно философии сиддханты» ^{[18, p. xliv]}.

4-е примечание Поуп посвящает роли гуру, определяя его как «почитаемого» наставника, учителя и воплощенного бога. «Он — тот, кто в последовательных воплощениях приближался все ближе и ближе к окончательному освобождению (мукти) и сейчас находится в своей последней стадии воплощения» ^{[18, p. xliv]}.

В 5-м примечании Поуп прослеживает, как система шайва-сиддханты прослеживает переход душ, пребывающих в состоянии рабства, в «свободное, вечно освобожденное состояние» (mukti). В том числе он рассматривает второе состояние, переходное перед окончательным освобождением, когда душа становится дживан-мукта, и шесть шагов, ведущие к этому состоянию. Дживан-мукта уже свободен, но он еще «во плоти: он тот, в ком совершается великое дело благодати, и оно близко к завершению» ^{[18, p. xlvi–xlviii]}.

6-е примечание посвящено исследованию ключевого для шайва-сиддханты понятия аруль — милости Шивы, и четырем шагам для ее получения ^{[18, p. xlviii–lx]}.

В 7-м примечании детально анализируется роль главного храма традиции — Чидамбарама, и связанных с ним легендах ^{[18, p. lx–lxvii]}.

8-е примечание посвящено анализу идеи бхакти. Поуп пишет: «Бхакти, или любящее благочестие, является основной идеей шиваитской системы, а пылкая самоотверженная любовь и поклонение Шиве представлены как включающие все религии и превосходящие все виды религиозных обрядов; и, поскольку все способны к этому, люди всех каст могут стать преданными и святыми в шиваитской системе. Любовь есть исполнение всех законов. Любовь возвышает и совершенствует все» ^{[18, p. lxvii]}.

В 9-м примечании Поуп детально анализирует спор Маниккавасахара с буддистами, в котором святой побеждает противников, однако, по мнению исследователя, «победа мудреца была победой чувства и авторитета, но никак не логики или знания» ^{[18, p. lxvii–lxxii]}.

10-е примечание — детальное и почти влюбленное описание Поупом манифестации Шивы на Серебряной горе (Кайласе) ^{[18, p. lxxiii–lxxiv]}.

11-е примечание посвящено итогам анализа системы шайва-сиддханты. Рассматривая ее в контексте других философских и религиозных систем Индии, автор утверждает, что «система шайва-сиддханты является самой сложной, влиятельной и, несомненно, самой ценной из всех религий Индии. Это — специфически южноиндийская и тамильская религия, и должна быть изучена каждым, кто надеется понять и повлиять на великие народы Южной Индии» ^{[18, p. lxxiv–lxxvi]}.

В 12-м примечании Поуп рассматривает три главных категории шайва-сиддханты — pati (Господь), pacu (стадо) и pacam (связь, путы), в основном на основе анализа «Сиваппиракасам» Умапати, но также и двух первых глав «Тируварутпайяна» того же автора ^{[18, p. lxxvi–lxxxii]}.

13-е примечание посвящено анализу энергии Шивы: «Высшая Шакти, или сущностная энергия, пребывающая в Шиве и единая с ним, посылает в последовательных проявлениях (1) энергию желания, (2) энергию мудрости и (3) энергию действия. Эти силы в действии составляют священное тело Шивы» ^{[18, p. lxxxii]}. В этой главе Поуп проводит параллели между шайва-сиддхантой и более ранними священными текстами индуизма (в частности, с «Бхагавадгитой»), а также высказывает гипотезу об их сходстве с идеями Александрийской школы философии и богословия ^{[18, p. lxxxiii]}.

В 14-м примечании Поуп анализирует идеи шайва-сиддханты, как противостоящие атеистическим концепциям школы локаяты и санкхьи Капилы ^{[18, p. lxxxiii–lxxxiv]}.

Последнее, 15-е примечание посвящено изложению концепции анавам, или о путах невежества, которые он полагает уже относительно поздним развитием идей шайва-сиддханты XIII в. ^{[18, p. lxxxiv–lxxxvii]}.

Заключение

Таким образом, Поуп стал подлинным первопроходцем в исследовании основных положений шайва-сиддханты, которая и в наши дни является одним из наиболее авторитетных направлений индийской философии. В качестве метода исследований он предложил и блестяще показал преимущества компаративного метода исследований, в том числе с использованием как традиционных комментариев, признанных авторитетными в самой традиции, так и других источников, авторитетных в индуизме, а также христианских священных писаний (включая апокрифы).

В русскоязычной тамилистике первопроходец исследований шайва-сиддханты А. М. Пятигорский также использовал этот метод в своих пионерских исследованиях ^[20], к сожалению, не получивших продолжения.

Несомненно, что одним из главных преимуществ Поупа, позволивших ему написать этот труд, а также высказать многие важные для позднейших исследователей гипотезы, было блестящее владение как тамильским, так и многими другими языками.

До сих пор такая широта охвата источников остается недостижимой для многих современных исследователей. Несмотря на значимость шайва-сиддханты для тамильской культуры и более чем вековую историю переводов ее основных произведений на английский язык, ее исследования до сих пор достаточно фрагментарны, а достижения в этой области Tamil Studies Д. Гудалл в своем блестящем обзоре исследовательской литературы в сфере шайва-сиддханты как паниндийской философской и теологической школы характеризует как «плачевное» ^{[21, p. xxiv]}. Заметим, что таковым оно остается и сегодня, почти 20 лет спустя. Главную причину Гудалл усматривает в том, что «большинство ученых, сегодня утверждающих, что изучают шайва-сиддханту в Южной Индии, игнорируют санскритские источники, а те, кто их изучает, склонны изучать только относительно поздние южноиндийские источники» ^{[21, p. xxx]}. Как указывает Р. Дэвис, отчасти эта тенденция была задана именно Дж. Поупом, который считал ее созданием тамильского гения ^{[22, p. 368]}

Именно эти, итоговые работы Поупа по переводу, комментированию и исследованию «Тирувасахам» как предтечи тамильской шайва-сиддханты, cохранившие до сих пор научное значение, стали началом европейских академических исследований в сфере тамилистики и тамильской шайва-сиддханты, которые начались, однако, только через несколько десятилетий (подробнее см. [23–25]). Сначала они стали фундаментальной академической базой в движении за чистоту тамильского языка и тамильскую идентичность ^{[26, 27]}.

Как отмечал Д. Хадсон, «Поуп… опубликовал в Оксфорде свой монументальный перевод и изучение “Тирувасахам”, важного текста “Дравидской Веды”. В предисловии он подтвердил ценность шиваизма для тамилов: “... Шиваизм — настоящая религия юга Индии, и Северного Цейлона; и философия шайва-сиддханты имеет и заслуживает того, чтобы иметь гораздо большее влияние, чем любая другая”. Неудивительно, что Поуп, как и Бески до него, стал культурным героем и увековечен собственной статуей на Марина-Бич» ^{[28, p. 11]}.