Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Вопросы безопасности
Правильная ссылка на статью:

Проблема Северокрымского канала как трансграничный конфликт на реке Днепр

Дегтерев Андрей Харитонович

доктор физико-математических наук, кандидат географических наук

профессор, кафедра радиоэкологии и экологической безопасности, Институт ядерной энергии и промышленности, Севастопольский государственный университет

299033, Россия, Севастополь, г. Севастополь, ул. Курчатова, 7

Degterev Andrey Kharitonovich

Professor, Department of Radioecology and Environmental Compliance, Sevastopol State University

299033, Russia, Sevastopol', g. Sevastopol', ul. Kurchatova, 7

degseb@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-7543.2022.4.39461

EDN:

YFGAYA

Дата направления статьи в редакцию:

20-12-2022


Дата публикации:

30-12-2022


Аннотация: Северо-Крымский канал рассматривается как продолжение реки Днепр. Это позволяет анализировать его перекрытие в 2014 г. как одну из классических проблем трансграничного водопользования, связанных с частичным или полным ограничением стока в среднем или нижнем течении реки. В качестве аналогичного примера рассмотрен конфликт между Турцией и Сирией из-за водных ресурсов реки Евфрат. Показано, что такого рода трансграничные конфликты нередко обусловлены как экономическими причинами, так и возникают в связи с уменьшением стока в отдельные годы в связи с усилением засушливости климата.           В данной статье приведены теоретико-игровые модели взаимодействия сторон и обоснована необходимость компенсационных платежей между странами-участниками трансграничного спора. По итогам проведенного в данной статье анализа был сделан вывод о том, что одним из последствий возможного разрушения плотины Каховского водохранилища будет прекращение поступления воды в Северо-Крымский канал. Дело в том, что на первом участке длиной более 200 км вода из водохранилища идет в канал самотеком, так что при понижении уровня в точке водозабора на 16 м заполнение канала прекратится.


Ключевые слова:

Днепр, Ефрат, Северо-Крымский канал, конфликт, плотина, водохранилище, гидроэнергетика, теория игр, гидроузел, орошение

Abstract: The North Crimean Canal is considered as a continuation of the Dnieper River. This makes it possible to analyze its overlap in 2014 as one of the classic problems of transboundary water use associated with partial or complete restriction of flow in the middle or lower reaches of the river. As a similar example, the conflict between Turkey and Syria over the water resources of the Euphrates River is considered. It is shown that such cross-border conflicts are often caused by both economic reasons and arise in connection with a decrease in runoff in some years due to increased aridity of the climate. This article presents game-theoretic models of interaction between the parties and substantiates the need for compensation payments between the countries participating in a cross-border dispute. Based on the results of the analysis carried out in this article, it was concluded that one of the consequences of the possible destruction of the dam of the Kakhovsky reservoir will be the cessation of water supply to the North Crimean Canal. The fact is that in the first section with a length of more than 200 km, water from the reservoir flows into the channel by gravity, so that when the level drops at the water intake point by 16 m, the filling of the channel will stop.


Keywords:

Dnieper, Euphrates, North Crimean Canal, conflict, dam, reservoir, hydropower, game theory, waterworks, irrigation

Одним из проявлений растущего дефицита пресной воды [5] являются участившиеся конфликты, связанные с водопользованием на трансграничных реках. Не случайно в 2011 г. Генеральный Секретарь ООН Пан Ге Мун говорил, что мир находится на пороге «водных войн». Особенно часто такого рода конфликты происходят на трансграничных реках. В известном смысле с этой точки зрения можно рассматривать и проблемы, возникшие с подачей днепровской воды в Крым после его воссоединения с Россией в 2014 г.

В феврале 2022 г. путем подрыва дамбы, перекрывавшей канал, была возобновлена работа Северо-Крымского канала (СКК). С октября 1963 г. по апрель 2014 г. этот канал позволял решать целый комплекс важных народно–хозяйственных задач. После его торжественного ввода в эксплуатацию в присутствии Н.С. Хрущева посредством подрыва вспомогательной плотины в Крыму в 5 раз увеличился собираемый урожай пшеницы за счет орошения, в 4 раза увеличилась численность населения в Северном Крыму.

До 2014 года Северо-Крымский канал обеспечивал водоснабжение Крыма более чем на 80 %. Так, в 2013 году через него было поставлено 1,6 км³ воды, при суммарном стоке всех рек Крыма 0,4 км³/год [1]. Водозабор СКК располагается на Каховском водохранилище, откуда вода самотёком через Перекопский перешеек подаётся на расстояние 208 км до первой насосной станции у Джанкоя, то есть уже на территории Крыма. Длина СКК достигает 402 км, так что по своим масштабам он вполне может считаться искусственной рекой, одним из ответвлений реки Днепр.

Сам Днепр и до этого ответвления является трансграничной рекой, в верхнем течении он протекает по территории России и Белоруссии, в среднем и нижнем течении – по территории Украины. При этом на Украину приходится 48% длины русла, то есть менее половины. Важно, также, отметить, что уже на водосборе в верхнем течении, составляющем 65% общей площади бассейна реки, в Днепр поступает до 80% его годового стока.

В плане трансграничного водопользования имеют значения также некоторые детали, связанные с сооружением СКК. Дело в том, что оно велось еще до передачи Крыма Украинской УССР весной 1954 г. В соответствии с Постановлением № 4000 Совета министров СССР от 20.09.1950 г., подписанным его председателем И. Сталиным [1], строительство Каховского гидроузла началось в 1950 г. В 1952 г. после намыва земляной плотины уже велась укладка бетона, а в 1954 г. шел монтаж первой турбины Каховской ГЭС.

Причем само это Постановление Совета министров, положившее начало строительству СКК, называлось «О строительстве Каховской гидроэлектростанции на реке Днепре, Южно-Украинского канала, Северо-Крымского канала и об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма». Согласно Постановлению СКК являлся продолжением Южно-Украинского канала, рассчитанного на водозабор из Днепра 0,6 тыс. м3/с. Это соответствует примерно трети стока Днепра. Проект предусматривал расширение площади орошаемых земель не только в Крымской области РСФСР, но и в четырех областях Украины (Херсонской, Запорожской, Николаевской и Днепропетровской). Таким образом, тогда вопрос решался именно как переброска части вод Днепра с территории Украины на территорию Российской Федерации.

Позднее, в 1960 – 1970–е годы, в дополнение к Каховской ГЭС и Днепрогэс на Днепре был сооружен целый каскад ГЭС установочной мощностью 4 ГВт (рис. 1), представлявший собой уникальный комплекс гидротехнических сооружений, гордость СССР. Его посещали многие иностранные делегации, в том числе и из Турции. В семидесятых годах 20-го века сюда приезжал и будущий президент Турции Реджеп Таип Эрдоган, на которого большое впечатление произвели Каховское водохранилище и Днепровская ГЭС. Как он сам потом говорил, под влиянием этих впечатлений впоследствии под его руководством был реализован аналогичный грандиозный гидротехнический проект на реке Евфрат на юго-востоке Турции (рис. 2).

Рис. 1. Каскад ГЭС и водохранилищ на Днепре. Цифрами указан подъем уровня воды плотинами водохранилищ.

Между этими двумя проектами действительно существует большая аналогия, в том числе и в плане трансграничного водопользования. У обеих рек близкие значения годового стока – у Днепра 52 км³/год, у Евфрата – 30 км³/год. Сравнимы и площади водосборных бассейнов: 504 тыс. км2 и 673 тыс. км2. Причем у Евфрата, как и у Днепра, основной водосбор происходит в верхнем течении (в горах Турции). И там, и там река протекает по территории трех государств – России, Белоруссии, Украины в случае Днепра и Турции, Сирии и Ирака в случае Евфрата.

Есть, конечно, и разница: основной каскад ГЭС и водохранилищ на Евфрате (проект GAP) реализован в верхнем течении, на территории Турции (рис. 2). Кроме того, эксплуатация СКК не является круглогодичной: его наполнение обычно начиналось в конце марта, а в ноябре завершалась подача воды в связи с наступлением морозного периода. Тем не менее, анализ взаимоотношений между странами в связи использованием ими водных ресурсов Евфрата в его среднем и нижнем течении в контексте проблемы Северо-Крымского канала представляет очевидный интерес.

Рис.2. Каскад ГЭС и водохранилищ, построенных Турцией на Евфрате

Сначала, еще в 70-х годах двадцатого века, возникли проблемы в области водопользования между Сирией и Ираком. Тогда в Сирии при технической поддержке Советского Союза были построены ГЭС «Табка» и водохранилище Аль–Ассад объемом 12 км3. При этом Евфрат перекрыли земляной плотиной высотой 40 м, после чего для заполнения водохранилища потребовалось четыре года, с 1973 по 1976 г. Тогда на этой ГЭС вырабатывалось больше половины всей электроэнергии Сирии, разрабатывались дальнейшие планы строительства каскада плотин, водохранилищ и ГЭС в Сирии.

Однако уже в 1975 г., Ирак пригрозил разбомбить плотину, потому что из-за заполнения водохранилища Аль-Ассад уровень воды в реке Евфрат на территории Ирака упал до критического. Фактически Сирии был объявлен ультиматум – немедленно открыть водосброс на плотине, в противном случае плотина будет уничтожена авиацией Ирака. До войны тогда дело не дошло, с помощью посредников в лице СССР и Саудовской Аравии конфликт удалось уладить. Стороны договорились, что Сирия будет компенсировать Ираку уменьшение стока Евфрата поставками электроэнергии с ГЭС «Табка». То есть уже тогда, в 1970-х годах строительство мощного гидроузла приводило к серьезным международным проблемам, связанным с трансграничным водопользованием в регионе.

А в начале 1980-х годов Турция сама начала строить на Евфрате каскад водохранилищ и ГЭС [6]. Достаточно сказать, что по этому плану, который называется Юго-Восточный Анатолийский проект (GAP), до 2040 г. планировалось построить 22 плотины и 19 ГЭС, причем их суммарная мощность будет на порядок больше, чем у ГЭС «Табка». И уже в 1980-х годах на Евфрате была построена крупнейшая в Турции плотина Кемаля Ататюрка (названная в честь бывшего президента Турции). В 1990-х годах при заполнении водохранилища сток Евфрата полностью перекрывался на месяц уже для самой Сирии.

После постройки этой плотины Турция продолжала регулировать водосброс через нее и строить новые плотины. Когда ограничение стока накладывалось на засушливый год, последствия для сельского хозяйства Сирии были катастрофичными [2]. Дело в том, что в маловодный год сток Евфрата даже по естественным причинам уменьшается в три раза. Из-за этого по состоянию на 2011 г. миллионы сирийцев мигрировали с севера Сирии, бросив свои дома и земельные участки.

В Турции к 2001 г. было построено 19 плотин, она стала получать за счет новых ГЭС большое количество дешевой электроэнергии. Хорошо известно, что уже сейчас Турция перекрыла 30% стока воды Сирии и 50% – Ираку, а по завершению проекта сток Евфрата в Сирии уменьшится в среднем на 40%, а Тигра и Евфрата в Ираке – на 80%. При этом Турция увеличила производство сельскохозяйственной продукции в 2,5 раза за счет привлечения новых орошаемых земель.

Предпринимались неоднократные попытки урегулировать «водные отношения» Сирии с Турцией и в 1987 г. было заключено временное соглашение, по которому Турция обязалась пропускать в Сирию не менее 500 м3/с воды. Позднее оно было зарегистрировано в 1994 г. в ООН. Однако на самом деле Турция пропускает только 200 м3/с, а иногда и совсем перекрывает Евфрат на 1–2 месяца. Так было, например, в мае того же 2014 г., тогда уровень воды в водохранилище Аль-Ассад упал на 7 м, а из колодцев вообще ушла вода. Не далее, как в январе 2021 г. Турция уменьшала расход поступающей в Сирию воды Евфрата на 60%, что привело к сужению русла на 300 м. А это, кроме всего прочего, препятствует работе водозаборов.

В 1992 г. ООН приняла Конвенцию по трансграничным водным ресурсам, в 1997 г. – Конвенцию об использовании международных водных путей. Но Турция не подписала ее. На основании же внутренних документов Турция в вопросах трансграничного водопользования придерживается принципа «больше урожая на единицу воды» на бассейновом уровне для рек Тигр и Евфрат. Отчасти это понять можно, в самые засушливые периоды (1988-1989 г.г., 2007-2008 г.г.) расход Евфрата вообще падал до 50 м3/с. Естественно, в такие годы Турция при всем желании не может обеспечивать транзитный сток величиной 500 м3/с.

При анализе конфликтных ситуаций обычно используют теорию игр, причем как правило рассматривают симметричные игры. Это, например, игры, связанные с постройкой на реке дамб, защищающих от наводнения [3]. Там у обоих игроков по две стратегии – строить или не строить плотину. В нашем случае одна сторона решает перекрывать сток или нет, а вторая – разрушать или не разрушать плотину. То есть у игроков теперь разные стратегии, игра не симметричная.

Пусть строительство плотины обошлось первому игроку в 2 млрд. условных единиц (у.е.) и он потом получил от этого выгоду в 4 млрд. у.е. Тогда его чистый выигрыш составит 2 млрд. у.е. В свою очередь, будем считать, что за счет уменьшения стока второму игроку (стране ниже по течению) это строительство наносит ущерб 1 млрд. у.е. И он принимает решение – разрушать плотину или нет.

Если не разрушает – его выигрыш равен -1 млрд. у.е. Если же он затратит 0,5 млрд. у.е. и разрушит плотину, то его чистый выигрыш совпадет с этими затратами и составит минус 0,5 млрд. у.е. А это лучше, чем минус 1 млрд. у.е. при выборе стратегии «не разрушать». Выигрыш первого игрока в этом случае равен затратам на строительство плотины. В результате получим матрицу игры, представленную в табл. 1. В ней нет равновесной по Нэшу точки, если плотину построят, то она будет разрушена.

Таблица 1. Матрица игры без компенсаций

2-й игрок

Не разрушать

Разрушать

1-й игрок

Не строить

(0, 0)

Строить

(2, -1)

(-2, -0,5)

Выход состоит в том, что первый игрок должен поделиться частью своего выигрыша. Это достигается компенсационным платеже размером не менее 0,5 у.е. со стороны первого игрока. Так, при платеже величиной 1 млрд. у.е. чистые выигрыши игроков для пары стратегий «Строить – не разрушать» составят уже (1, 0). Как видно из табл. 2, теперь эта пара стратегий является равновесной по Нэшу. Более того, вторая сторона тогда вообще ничего не теряет от перекрытия реки. А общее благо (сумма выигрышей сторон) как и прежде увеличивается по сравнению с «нулевым» вариантом на 1 млрд. у.е.

Таблица 2. Матрица игры с компенсацией

2-й игрок

Не разрушать

Разрушать

1-й игрок

Не строить

(0, 0)

Строить

(1, 0)

(-2, -0,5)

В данном варианте игры политические факторы не рассматривались. На самом деле они тоже имеют место, например, при перекрытии Северо-Крымского канала в 2014 г. именно политический фактор был определяющим. Да и Турция до сих пор нередко использует частичное перекрытие Евфрата, чтобы помешать курдам закрепиться на севере Сирии. Известно, что еще на этапе строительства основной плотины в Турции в зону затопления попало несколько курдских городов и деревень на территории самой Турции, что привело к отселению 78 тысяч человек. Другим примером политического решения является перекрытие Евфрата 23 февраля 2017 г. сразу после освобождения Алеппо от ИГИЛ. В результате город остался без водоснабжения и электроснабжения (была остановлена ГЭС).

Интересно, что перед самым перекрытием СКК Украиной весной 2014 г. велись переговоры о повышении тарифов за подачу воды в Крым. Этому соответствует игра, в которой у первого игрока были стратегии пропускать – не пропускать воду в Крым, а у второго игрока – соглашаться или не соглашаться на новые тарифы (табл. 3). По сути это просто шантаж, то есть требование обратного компенсационного платежа в размере 0,5 млрд. у.е. под угрозой перекрытия воды. При этом в случае отказа второго игрока на повышение тарифа первый игрок терял прежний доход в размере 1 млрд. у.е., а второй терпел убытки в соответствии с табл. 1.

Таблица 3. Матрица игры с обратной компенсацией

2-й игрок

Соглашаться

Не соглашаться

1-й игрок

Пропускать

(0,5, -0,5)

Не пропускать

(-1, -1)

(-1, -1)

В этой игре обеим сторонам выгоднее пара стратегий пропускать – соглашаться. И действительно, 19 марта 2014 г. СКК начал заполняться, как и в прежние годы. Однако, 7 мая канал был перекрыт в 15 км от границы с Крымом. Политические факторы стали определяющими. В то же время открытие СКК в феврале – марте 2022 г. в ходе Специальной военной операции вполне соответствует игре, описанной в табл. 1.

В свою очередь, одним из последствий возможного разрушения плотины Каховского водохранилища будет прекращение поступления воды в Северо-Крымский канал. Дело в том, что на первом участке длиной более 200 км вода из водохранилища идет в канал самотеком, так что при понижении уровня в точке водозабора на 16 м (рис. 1) заполнение канала прекратится. Но эта ситуация требует отдельного анализа.

Библиография
1. Богуцкая Е.М., Косицкий А.Г., Айбулатов Д.Н., Гречушникова М.Г. Средний многолетний сток рек Юго-западной части Крымского полуострова // Водное хозяйство России. – 2020. – № 2. – С.37–51.
2. Дегтерев А.Х. Изменение климата Крыма за последние десятилетия // Вопросы безопасности. – 2020. – № 2. – С.1–6.
3. Дегтерев Д.А. Теоретико-игровой подход в праве. – М.: URSS, 2016. – 240 с.
4. Егоров В.Н., Малахова Л.В., Дегтерев А.Х., Юрлов М.Н. Бассейн Средиземного моря как единая экосистема: проблемы и перспективы международного сотрудничества // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. – 2021. Т.21, № 4. – С.625–641.
5. Кокорин А.О. Изменение климата: обзор Пятого оценочного доклада МГЭИК / А.О. Кокорин. – М.: Всемирный фонд дикой природы (WWF), 2014. – 80 с.
6. Рысбеков Ю.Х., Рысбеков А.Ю. Управление водными ресурсами в Турции / Ю.Х. Рысбеков, А.Ю. Рысбеков. – Ташкент: НИЦ МКВК, 2015. – 52 с.
References
1. Bogutskaya, E.M., Kositsky, A.G., Aibulatov, D.N., Grechushnikova, M.G. (2020). Average long-term runoff of the rivers of the Southwestern part of the Crimean Peninsula. Water Management of Russia. No. 2.-P.37–51.
2. Degterev, A.Kh. (2020). Climate change in Crimea over the past decades // Security Issues. No. 2.-P.1–6.
3. Degterev, D.A. (2016). Game-theoretic approach in law. M.: URSS, – 240 p.
4. Egorov, V.N., Malakhova, L.V., Degterev, A.Kh., Yurlov, M.N. (2021). The Mediterranean Sea Basin as a Single Ecosystem: Problems and Prospects for International Cooperation. Vestnik RUDN University. Series: International relations. V.21, No. 4. – P.625–641.
5. Kokorin, A.O. (2014). Climate change: a review of the Fifth Assessment Report of the IPCC / A.O. Kokorin. – M.: World Wildlife Fund (WWF). – 80 p.
6. Rysbekov, Yu.Kh., Rysbekov, A.Yu. (2015). Water management in Turkey / Yu.Kh. Rysbekov, A.Yu. Rysbekov. Tashkent: SIC ICWC.-52 p

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предметом рецензируемого исследования являются конфликты по вопросам трансграничного водопользования, а конкретно – питание Крымского полуострова водой из реки Днепр по Северо-Крымскому каналу. Учитывая историю последних 8 лет, когда после присоединения Крыма к России он оказался лишён водных ресурсов, получаемых из Днепра и обеспечивавших на 80 % его потребности, актуальность выбранной темы трудно переоценить. Методологический выбор автора также представляется вполне адекватным: использовать прекрасно себя зарекомендовавшую в исследованиях международных отношений теорию игр для анализа возможных стратегий акторов конфликтного противостояния по поводу подачи воды (или строительства плотины, её перекрывающей) в Крым. Кроме того, в работе имеет место применение элементов case-study – сравнительного анализа двух случаев конфликтов по поводу трансграничного водопользования – турецкого (гидротехнический проект на реке Евфрат) и украинского (каскад ГЭС и водохранилищ на Днепре). Вполне корректное применение указанной методологии позволило автору получить результаты, обладающие признаками научной новизны. Прежде всего, весьма любопытен вывод о том, что перекрытие воды Украиной в Крым не было рациональным с экономической и стратегической точек зрения, оно было продиктовано исключительно политическими соображениями. Интересно также заключение автора о том, что итогом игры (на данной её итерации) оказалось возвращение к матрице игры без компенсаций. В структурном плане работа также производит положительное впечатление. Хотя рубрикация текста не помешала бы. Условно в тексте можно выделить следующие разделы: - вводная часть, где формулируется научная проблема, аргументируется её актуальность, но, к сожалению, отсутствует теоретико-методологическая рефлексия, а также постановка целей и задач; - историческая часть, в которой описывается история строительства и ввода в эксплуатацию Северо-Крымского канала; - сравнительный анализ кейсов водопользования из реки Ефрат (турецко-сирийский) и реки Днепр (украинско-крымский); - анализ стратегий акторов-участников игры по строительству плотины, перекрывающей подачу воды в Северо-Крымский канал. К сожалению, в работе практически отсутствует заключительная часть, в которой резюмировались бы результаты проведённого исследования и делались выводы; автор буквально мимоходом намечает переспективу дальнейшего исследования игр по вопросу разрушения плотины Каховского водохранилища, и этим ограничивается. Стиль рецензируемой работы также не вызывает особых нареканий: за исключением нескольких мелких помарок, текст написан грамотно, на хорошем языке, с корректным использованием научной терминологии. Библиография насчитывает 6 наименований и в достаточной мере репрезентирует состояние исследований по проблематике статьи. Апелляция к оппонентам отсутствует в силу прикладного характера статьи.
ОБЩИЙ ВЫВОД: предложенную к рецензированию статью можно квалифицировать в качестве научной работы, соответствующей всем требованиям, предъявляемым к работам подобного рода. Автор обладает навыками применения научной методологии, полученные им в процессе исследования выводы достоверны и имеют признаки научной новизны. Представленный материал соответствует тематике журнала «Вопросы безопасности». Результаты проведённого исследования вызовут интерес политологов, социологов, специалистов в области государственного управления, безопасности, мировой политики и международных отношений, а также студентов перечисленных специальностей. По результатам рецензирования статья рекомендуется к публикации.