Традиционное скотоводческое хозяйство Колымского региона Якутии в условиях социально-экономических преобразований в первой трети ХХ в.

Григорьев Степан Алексеевич кандидат исторических наук старший научный сотрудник, ФИЦ "Якутский научный центр" Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН 677027, Россия, республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Петровского, 1, каб. 403 Grigorev Stepan Alekseevich PhD in History Senior Researcher, Yakut Scientific Center Institute for Humanitarian Studies and Problems of Indigenous Population of the North SB RAS 677027, Russia, respublika Sakha (Yakutiya), g. Yakutsk, ul. Petrovskogo, 1, kab. 403 DeTample@yandex.ru Другие публикации этого автора

Актуальность.

Северо-восточные районы Якутии традиционно считаются местом сплетения и взаимовоздействия различных этнических групп и хозяйственных практик. На протяжении последних столетий этот регион являлся «плавильным котлом» культур и социально-экономических традиций, при этом регулярно переживавший имплантацию новых моделей устройства жизнедеятельности, а также проникновение представителей инотерриториальных общностей с их специфичным опытом ведения хозяйства в условиях азиатского северо-востока. Как следствие постоянное соприкосновение культур наложило значительный отпечаток на развитие и самоощущение местных социумов.

В настоящее время одним из ключевых элементов современной этнокультурной картины арктических районов республики является скотоводческий образ жизни, привнесенный якутскими переселенцами, начавшими мигрировать на север с XVIII в. и продолжающими это делать в наши дни. Формирование особого типа хозяйства в условиях лесотундровых зон и под влиянием субарктического климата позволило расширить ареал распространения скотоводческих и коневодческих традиций, а также выработать определенные адаптационные стратегии, позволяющие осваивать новые территории.

В ХХ в. происходящие в арктических районах Якутии этнокультурные процессы были во многом предопределены масштабными политическими, общественными и экономическими трансформациями, происходившими в этот промежуток времени. Социальные потрясения, вызванные войнами, революциями, а также реализация государственных проектов по освоению природных ресурсов оказали значительное влияние на традиционную жизнедеятельность местных сообществ, в том числе и на их якутскую составляющую. Скотоводческая культура арктического региона, как и другие этнохозяйственные общности, в этот период также претерпела значительные изменения и была вынуждена приспосабливаться к перманентно меняющимся условиям.

Процесс освоения российской Арктики получил достаточно полное освещение в российской историографии. Среди них выделяются работы, посвященные истории хозяйственного развития северных территорий страны на разных этапах освоения, а также затрагивающие проблемы истории государственной политики по формированию и закреплению населения в районах промышленного освоения Сибири в 1950–1980-е гг., когда активно происходили процессы индустриализации и урбанизации, предопределившие коренные социально-экономические и демографические изменения в регионе ^{[8, 17, 19]}. Достаточно подробно изучались проблемы сохранения и развития традиционного хозяйства коренных народов Севера в условиях модернизационных процессов ХХ в. Более подробно, чем в других регионах Северо-востока России, судьбы коренного населения, занятого в традиционных отраслях, специально изучены на материалах Якутии Атласовым С.В., Тарасовым И.А., Ковлековым С.И., Винокуровой Л.И., Санниковой Я.М. ^{[1, 5, 6, 9, 10, 14, 15]}. Отдельный интерес представляют работы Бояковой С.И. ^{[3, 4]}, актуализировавших вопросы взаимоотношений интересов аборигенного населения с индустриальными проектами освоения Севера и Арктики в разные периоды ХХ в.

Результаты и обсуждение.

Как уже отмечалось выше, относительно интенсивное и последовательное переселение якутского населения на северо-восток было задокументировано еще в начале XVIII в. ^{[7, с. 92]} и было тесно связано как с русской колонизацией данных территорий, так и проводимой властями ясачной (налоговой) политики. Тогда же, в XVIII в. в бассейне реки Колыма стали разводить рогатый скот и лошадей. В природно-ландшафтных условиях Заполярья традиционная скотоводческо-коневодческая структура хозяйства якутов быстро трансформировалась, сформировав на северо-востоке Якутии где имелись степные очаги особую культуру северных якутов-скотоводов ^{[21, с. 145]}.

К сожалению, статистические показатели, относящиеся к дореволюционному периоду, носят фрагментарный характер и отражают лишь некоторые стороны развития местной экономики. Известно, что по данным 1820-х годов в Колымском округе насчитывались 2924 лошади и 333 головы крупного рогатого скота ^{[2, с. 11]}. Что же касается оленеводства, ввиду того, что местные «бродячие инородцы» т.е. ламуты, юкагиры и чукчи вследствие их кочевого образа жизни и отсутствия над ними бюрократического контроля, лишь изредка попадали в отчеты чиновничьего аппарата Якутской области, то точные данные о численности домашних оленей также очень скудны. Можно лишь отметить, что к концу XIX в. в Колымском округе оленеводство у ламуто-юкагиров было развито слабо, лишь некоторые семьи из зажиточных родов держали значительные стада (несколько сот голов), которые могли их хорошо обеспечить ^{[12, с. 87]}. Коренное население, в тот период было занято в основном рыболовством и охотой, а олени использовались в основном в качестве транспортного средства передвижения.

К началу ХХ в. в Колымском округе, согласно официальной статистике, насчитывалось 2467 голов рогатого скота, 2404 лошадей и всего 188 ездовых оленей ^{[20, с. 246]}. Вероятно, эти показатели также не отражают полной картины состояния животноводства в регионе, в особенности оленеводческой отрасли. Исследователями, занимавшимися данной тематикой давно отмечалось, что хозяйство северных районов Якутии в дореволюционное время в статистико-экономическом отношении изучалось очень слабо. Даже в архивных материалах, не говоря уже о специальной литературе, посвященной оленеводству, нет сколько-нибудь полноценных сведений о численности северных оленей в Якутии. Более достоверные и полные данные о численности домашнего скота впервые были получены только в результате проведения Всесоюзной Приполярной переписи 1926 – 1927 гг. давшей обширные материалы для изучения экономики северного хозяйства, являясь одним из наиболее крупных и комплексных исследований Севера в начале ХХ в. ^{[11, с. 7]}.

Но даже эти данные, полученные в результате переписи 1920-х гг. довольно условны, ввиду того, что в последующем территория Колымского региона неоднократно меняла свои административные границы и, следовательно, учет показателей локальной сельской экономики был непоследовательным. Часть территорий Якутии со временем была передана соседним областям и вместе с ними были переведены также местные хозяйства. По данным Е.Д. Конникова по переписи в 1927 г. в Колымском районе насчитывалось 147,2 тыс. оленей. Но из этого числа нужно было исключить 101,7 тыс. голов оленей, которыми владели чукчи Восточной тундры и 11,6 тыс. голов оленей эвенов верховьев Колымы, так как эта территория в 1931 г. была выведена из состава Якутской АССР в ведение Хабаровского края (а в последствии в состав выделившейся из него Магаданской области). Всего же, в Колымских районах, оставшихся в Якутии числилось 15570 оленей (из них 2975 ездовых) ^{[11, с. 8]}. Эти показатели сильно отличаются от цифр начала столетия, что еще раз демонстрирует всю условность статистических оценок состояния местного оленеводства первой трети ХХ в.

Вероятно, в силу большей статичности и привязанности к конкретным природным ареалам скотоводческих и коневодческих хозяйств, сведения об их развитии являются более подробными и информативными. Согласно опубликованным данным в Колымском округе в 1917 г. насчитывалось 2650 голов крупного рогатого скота и 2754 лошадей, в 1922 г. соответственно 2734 КРС и 2712 лошадей, в 1926 г. – 5521 и 3219, в 1927 г. – 5028 и 3133 и в 1928 г. – 5800 и 3310. Приведенные показатели, хоть и вызывают ряд вопросов о которых будет сказано ниже, демонстрируют в целом положительную динамику и тенденцию роста поголовья в скотоводческо-коневодческих хозяйствах региона. Отдельные периоды снижения его численности становились, по мнению специалистов, результатом неблагоприятных природно-климатических условий либо следствием социально-политической и экономической нестабильности вызванной гражданской войной ^{[1, с. 41]}.

По сведениям С.В. Атласова с 1917 по 1928 г. разведением крупного рогатого скота и лошадей занимались в основном якуты. В Колымском округе в 1917 г. в собственности якутского населения находилось 2475 голов рогатого скота и 2647 лошадей, т.е. подавляющее большинство. Приполярная перепись 1926 г. выявила существенный рост количества скота, принадлежавшего якутам. Согласно ее данным 828 якутским хозяйствам принадлежало 5230 коров и 3126 лошадей из, соответственно, 5521 и 3219 насчитывавшихся тогда во всем округе ^{[1, с. 45]}. На момент проведения переписи 1926 г. в Колымском округе проживало 7773 человек среди которых насчитывалось 4454 якутов. С 1897 г. якутское население в Колымском округе выросло на 1134 человека т.е. на 33% ^{[7, с. 233]}. Здесь нужно сделать небольшое отступление и отметить, что в расчеты И.С. Гурвича вкралась небольшая неточность (либо просто опечатка). В материалах российского статистика и этнографа С.К. Патканова, на которого ссылался И.С. Гурвич указано, что в Колымском округе в 1897 г. насчитывалось якутов 1603 мужского и 1727 женского пола, т.е. всего 3330 человек ^{[13, с. 796–797]}. Если из указанных в переписи 1926 г. 4454 человек вычесть 3330, то в итоге получится 1124 человека т.е. на 10 меньше чем приведено в монографии И.С. Гурвича. Но такое незначительное расхождение не отменяет того факта, что якутское население Колымского округа за 30 лет количественно выросло на треть и ко второй половине 1920-х гг. составляло этническое большинство (57,3%).

По всей видимости такой рост численности якутов в регионе объяснялся не столько естественным, сколько механическим приростом обусловленным историческими событиями, происходившими в тот период. Территория Якутии, особенно ее центральная часть, населенная преимущественно этническими якутами, несмотря на свою удаленность от основных театров военных действий Гражданской войны в России также стала ареной ожесточенного вооруженного противостояния, продолжавшегося в разных проявлениях вплоть до 1930-х гг. Сложившиеся в тот момент условия вызванные военно-политическими событиями, вынуждали якутов из центральных районов, занимавшихся преимущественно разведением скота переселяться на север и оседать там. Вероятно, именно с этой тенденцией связан и резкий рост количества сельскохозяйственных животных в регионе традиционно разводящихся именно в якутских хозяйствах. Примечательно, что в этот период на северо-востоке Якутии показатели поголовья крупного рогатого скота стали значительно превышать показатели коневодства, являвшегося до этого приоритетным направлением ведения хозяйства как для местного якутского населения, так и для занимающихся сельским хозяйством русских (см. рис. 1) ^{[1, с. 41; 2, с. 17–19]}.

Традиционно, пасторальная экономика этнических групп, занимавшихся разведением скота и лошадей на территории северо-востока Якутии была ориентирована прежде всего на коневодческие практики. Еще в отчетах дореволюционного периода отмечалось, что в Колымском округе поголовье лошадей преобладало над поголовьем рогатого скота. В одном из документов середины XIX в. отмечается, что местное население «старается разводить лошадей в большем количестве, нежели рогатого скота, потому что лошади требуют менее заботливости, оставаясь в течение целого года на подножном корму, так равно и по той причине, что они доставляют инородцам несравненно более выгод, нежели рогатый скот, удобство к проездам и перевозкам тяжестей, а мясо употребляют в пищу» ^{[2, с. 20]}.

Удобство, экономичность, устойчивость и адаптивность северного коневодства в суровых арктических условиях предопределило его преобладание над другими производящими формами хозяйства, существовавшими в регионе. Сложившееся к началу ХХ в. соотношение видов животноводства в Колымском округе существенно отличались от общей картины в остальных районах Якутии, где на протяжении всего XIX в. отмечалось постепенное численное преобладание рогатого скота над поголовьем лошадей. Причинами данной тенденции, по мнению Г.П. Башарина являлись как развитие товарно-денежных и рыночных отношений, так и влияние бурно развивающейся инфраструктуры Ленских золотых приисков, вызвавших большой спрос на говядину ^{[2, с. 20]}. В этом отношении, удаленная от основных экономических и культурных центров Колыма была практически не затронута разворачивающимися процессами и в определенной мере, развивалась автономно от остальной Якутии длительное время консервируя традиционный уклад жизни населения. По всей видимости, именно этот фактор поспособствовал сохранению позиций коневодства в регионе вплоть до революции 1917 г. и последовавшей за ней гражданской войны.

Резкая смена соотношения поголовья лошадей и крупного рогатого скота в Колымских районах Якутии, произошедшая в 1920-е гг. до сих пор не получила своего научного объяснения. Как уже было отмечено выше, зафиксированная лабильность поголовья домашних животных в период политических и социально-экономических трансформаций, вызванных революцией, объяснялось либо природно-климатическими кризисами, либо военными действиями. Но резкое увеличение количества крупного рогатого скота, зафиксированное в 1926 г., не находит интерпретации в исторической и краеведческой литературе. Напротив, имеющиеся свидетельства современников указывают на обратные тенденции, наблюдаемые в Колымском округе после революции. По наблюдениям ученого-экономиста и по совместительству члена правительства Якутской АССР Г.Г. Колесова начиная с 1918 г., скотоводство на Колыме быстро приходило в упадок. Он обобщил различные причины этого и назвал основные из них: массовый убой скота на пищу улусного и городского населения (для последних у улусного населения местные власти производили обязательную разверстку); падение поголовья скота от голода и сибирской язвы, истребление его волками. На основании собранных им в 1924–1926 гг. данных инородной управы, окрисполкома и других сведений примерно утверждалось, что количество скота в среднем по всему Колымскому округу к тому моменту сократилось на половину и составило 2992 голов крупного и 2045 голов конного скота ^{[16, с. 48]}.

Данную негативную тенденцию Г.Г. Колесов связывал прежде всего с нарушением в период Гражданской войны транспортного сообщения Колымского региона с другими регионами Якутии. Прекращение пароходных рейсов, посредством которых осуществлялся основной грузооборот вызвало дефицит продовольствия (прежде всего хлеба), что вынуждало местное население массово забивать скот для пропитания. «Возобновление транспортного сообщения и, как следствие, снабжения округа хлебом вызвало сокращение убоя скота, население крайне берегло скот, терпело всевозможные лишения ради сохранения лишней скотины. К рассматриваемому времени (1926 г. – прим автора) можно было считать, что падение скотоводства сократилось. Ввиду того, что в 1925 г. было добыто больше рыбы, чем в прежние годы, и улусное население было снабжено хлебом в 1925/26 хозяйственном году в таком количестве, в котором оно прежде никогда не снабжалось, убой скота, при исключительно экономном отношении к нему местного населения, был доведен до минимума. Можно сказать, что поголовье скота не только перестало снижаться, но и, по-видимому, постепенно начало увеличиваться, хотя и незначительно» ^{[16, с. 48–49]}.

Объяснение расхождения наблюдений Г.Г. Колесова с официальными данными сохранившимися в архивах и опубликованных позже в работах историков, специализирующихся на сельском хозяйстве Якутии, требует отдельного изучения и не входит в задачи данной статьи. Можно сделать лишь осторожные предположения, что в эти разночтения вызваны плохим состоянием системы учета и документооборота, характерного для того времени, а также общего беспорядка, вызванного последствиями Гражданской войны. Не исключено, что перемещение значительных масс людей и последовавшие изменения в хозяйственной структуре региона могли просто выпасть из поля зрения ученого и не попасть в его отчеты.

Заключение.

Обобщая всю вышеприведенную информацию можно сделать предположение, что именно перемещение бегущего от войны сельского населения из центральных районов Якутии, где скотоводство уже давно преобладало над коневодством, привело к изменению в экономической структуре Колымского округа. Вполне вероятно, что именно новоприбывшее, весь предыдущий жизненный опыт которых был ориентирован на разведение коров и в меньшей степени лошадей, попали в статистические отчеты приполярной переписи существенно изменив хозяйственный и культурный ландшафт наиболее северо-восточных районов Якутии.

Таким образом, первая треть ХХ в. в Колымском округе стала временем импульсивных трансформаций традиционного уклада жизни местного населения вызванных политическим и социально-экономическим кризисом, последовавшим после революции 1917 г. Географическая изоляция региона от остальной республики, во многом обусловило его автономное развитие и консервацию локальной хозяйственной модели жизнедеятельности ориентированной, прежде всего на транспортное животноводство, т.е. на разведение лошадей и оленей. Смещение приоритетов у якутов в сторону развития скотоводства и отказ от коневодства как основного типа хозяйственной деятельности, зафиксированное Приполярной переписью 1926 г., стало результатом активной миграции на север скотоводов из центральных районов Якутии, бежавших от угроз гражданской войны. Как итог, уже ко второй половине 1920-х гг. количество поголовья крупного рогатого скота превысило количество домашних лошадей повлияв на уклад жизни и структуру местной экономики расширяя, в глобальной перспективе, ареалы распространения северного скотоводства.