Анализ сюжетов китайского резного нефрита из коллекции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук

Ван Ци аспирант, кафедра Искусствоведение, Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица 191186, Россия, Санкт-Петербург автономная область, г. Санкт-Петербург, пер. Соляной, 13 Wang Qi Postgraduate student, Department of Art History, St. Petersburg State Art and Industrial Academy named after A.L. Stiglitz 191187, Russia, Sankt-Peterburg avtonomnaya oblast', g. Saint Petersburg, Solyanoy per., 13. 386944349@qq.com Другие публикации этого автора

Искусство резьбы по нефриту уходит корнями в далекое прошлое. Нефрит был открыт людьми в глубокой древности: они изучали минерал, находили способы его применения, предпринимали попытки его осмысления и познания, а затем наделяли его этическим, правовым и религиозным смыслом. С появлением искусства резьбы по нефриту этот камень стал символом традиций, могущества и божественности, а также важной составляющей социальной культуры первобытного общества ^[3].

Искусство резьбы по нефриту зародилось в Китае в эпоху неолита и до настоящего времени прошло длительный путь развития. Этот вид искусства развивался вместе с культурой, а также непременно соответствовал требованиям разных эпох. Сюжеты, воплощенные на нефритовых изделиях, являются важным основанием для оценки и атрибуции произведений искусства ^[1]. В русскоязычной научной литературе нефритовая культура характеризуется именно как материальная: описаны свойства минерала, которые легли в основу его символических значений, характеризуются экспонаты музеев, книжные иллюстрации, подчеркивается значимость изделий из нефрита в бытовой культуре китайцев ^[11]. Наша статья посвящена исследованию сюжетов произведений китайского искусства резьбы по нефриту в коллекции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук (далее - Кунсткамера).

Методология статьи обусловлена спецификой изучаемого материала, а именно: сюжетами китайской резьбы по нефриту, которые подвергались искусствоведческому описательному анализу, сравнительному анализу различных способов оформления и соотнесением с особенностями культуры, а также с символикой того периода. Семантика и искусствознание китайских изделий из нефрита интересует не только китайских ученых (Бай Фенг ^[1], Ван Гуолянь ^[2], Цао Сюфэн ^[12]), но и российских (Б.Б. Виногродский ^[4], С.А. Комиссаров ^[7], С. И. Галанин ^[5] и др.). Встает практическая проблема: исследований по искусствоведческому анализу нефрита в Китае недостаточно, так как много внимания уделяется его культурной ценности и археологической истории. Однако из-за разных объективных причин исследования китайского нефрита в России не носят системного и углубленного характера ^[14].

Целью данного исследования является изучение музейных экспозиций Кунсткамеры, где представлены произведения искусства из китайских нефритов. Реализация данной цели потребовала решения ряда задач. Задачи статьи определяются основной целью научного исследования: в первую очередь, исследовать и проанализировать сюжеты китайских нефритовых артобъектов, представленных в экспозициях Кунсткамеры. Во-вторых, уточнить содержание сюжетов, выполненных на нефрите и связанных с мифологией и религией, а также выявить влияние нефритовой культуры разных исторических периодов и разных социальных слоев на художественное выражение.

В 90-е годы XIX в русской внешней политике и дипломатии, а также в интеллектуальной и духовной жизни наметился поворот к Востоку. Одним из направлений в общественной мысли, основанном на идее культурной и исторической общности России и Востока и переориентации российской политики в Азию, стало так называемое «восточничество», главным выразителем которого выступал приближенный Николая II, редактор «Санкт-Петербургских ведомостей», князь Эспер Эсперович Ухтомский ^[12]. В 1901 году Э.Э. Ухтомский собрал на севере Китая множество нефритовых изделий, которые сейчас входят в коллекцию Кунсткамеры. Большинство произведений являются декоративными, при этом они охватывают разные сюжеты: изображения персонажей, зверей, растений, а также религиозные сюжеты, выполнение которых отличается изяществом и высоким уровнем мастерства.

В экспозиции Кунсткамеры, посвященной Китаю, представлено более 20 предметов искусства резьбы по нефриту. Эти прекрасные произведения были привезены в Россию в период сороковых-пятидесятых годов ХХ века. В процессе исследования от хранителя коллекции (П.В. Рудь) была получена информация о об отсутствии датировок на экспонатах из нефрита в связи с нехваткой соответствующих специалистов. Искусствоведческое исследование коллекций никем не проводилось. Это вызвало научный интерес к данной проблеме и обусловило актуальность выполнения данного исследования.

Жэньу (дословно «люди и вещи») - жанр китайской живописи, включающий в себя портреты в интерьере, изображения на исторические, мифологические и литературные сюжеты, сцены дворцового быта и так далее ^[6]. Резные изображения персонажей, как правило, основаны на традиционных сюжетах, среди которых большую часть занимают мифологические. Это связано с эстетикой, увлечениями, привычками древних людей и особенностями традиционного народного искусства. Изображения персонажей представляют крайнюю сложность в искусстве резьбы по нефриту: они охватывают значительный содержательный пласт и при этом обладают явной жизненной энергией.

Илл.1. МАЭ 3245-21

Экспонат под номером МАЭ 3245-21 представляет скульптурное изображение бога долголетия Шоу-сина. Изделие являет собой изображение длиннобородого старика с выпуклым гиперболизированным лбом, с посохом в одной руке и персиком - в другой. Под его ногами – благословенные облака, а на теле с одной стороны выгравировано изображение пятнистого оленя. Черты лица старца реалистичны, выражение радостное, узоры на одежде легкие и льющиеся. В целом, скульптура отличается своеобразием исполнения и яркой художественной выразительностью. Это типичное произведение искусства резьбы по нефриту в виде персонажа, предстающего в образе Шоу-сина (старца звезды Долголетия) в традиционной народной культуре Китая. Это скульптурное изображения бога долголетия из китайской мифологии. Нередко данный персонаж предстает в одной композиции с оленями, журавлями или персиками бессмертия, призванными дополнить образ.

Примерно в III веке до нашей эры в книгах стал появляться образ Шоу-сина, а при Мин (1368-1644) и Цин (1644-1911) сюжеты с этим героем стали часто выполняться на нефрите. В эти периоды изображение и техника передачи Шоу-сина на изделиях становились все сложнее, что обозначило эпоху наивысшего расцвета культуры нефрита ^[15].

Илл.2. G214

В период Мин техники гравировки были грубее, чем при Цин, зачастую упускались многие детали. В качестве примера приведем нефритовое изделие династии Мин из коллекции Музея запретного города – «Нефритовый лежащий олень и Бог долголетия» (G214). Изображение персонажа отличается простотой и лаконичностью композиции, стремлением к передаче внутреннего состояния (духа). Во времена династии Цин вслед за развитием ремесла обработка камня стала более тщательной. Особое внимание уделяется полировке нефрита, выражению его мягкости, блеска, насыщенности. Если сравнить приведенный выше экспонат со скульптурным изображением бога долголетия Шоу-сина из коллекции Кунсткамеры под номером МАЭ 3245-21, то можно отметить большую детальность последнего в плане передачи бороды, узоров на одежде и других элементов. Тщательная полировка камня позволила добиться блеска, реалистичности и высокой художественной выразительности. Это соответствует технологическим характеристикам эпохи Цин. Таким образом, это изделие из нефрита выполнено при Цин. Самым распространенным среди растительных сюжетов на нефритовых изделиях является сосна – символ долголетия. Так, древние люди обращались к разным сюжетам и выразительным формам, чтобы выразить собственные надежды и чаяния.

Илл.3. МАЭ 3245-2

Илл.4. МАЭ 3245-5

На вышеприведенных иллюстрациях продемонстрированы декоративное украшение (МАЭ 3245-2) и вазочка (МАЭ 3245) с изображением сосны.

Если сравнить изображения сосны в традиционной китайской живописи гохуа с особенностями передачи этого дерева на нефрите, можно увидеть, что резные изображения более геометричны и динамичны. Высокие, прямые стволы и ветки, характерные для гохуа, на нефрите предстают изогнутыми и изменчивыми, наполненными ощущением движения.

Очевидно, что этот прием служит для усиления пространственной перспективы. Игольчатые листья дерева, многочисленные и тонкие, на изделиях из нефрита нередко группируются в геометрические формы (овальные, веерообразные). Наложения и наслоения форм усиливают трехмерность двухмерного пространства. Такие изображения сосен на камнях отличаются лаконичностью и объемностью, демонстрируют возможности их богатого художественного выражения, а также незаурядные изобразительные способности древних художников.

Илл.5. МАЭ 3245-1

Помимо изображений мифологических героев и растений, в качестве особого визуального языка используются изображения зверей. Многие украшения изображают птиц, насекомых, рептилий, умело схваченные детали мастерски передают образы животных ^[8]. Например, экспонат под номером МАЭ 3245-1 представляет собой скульптурное изображение лежащего буйвола. Эта округлая скульптура выполнена в виде буйвола со слегка поднятой головой, широко раскрытыми глазами, приоткрытой пастью. Вся фигурка животного выражает безмятежность. Рога буйвола направлены назад и прижаты к голове, а хвост закручивается под тело животного. На голове и хвосте буйвола есть лаконичные выгравированные линии. Мастер тщательно проработал четыре ноги буйвола, придав им геометрическую форму. Особенностью данной скульптуры является то, что она представляет собой объемную скульптуру, которую можно рассмотреть с разных точек зрения. В «Книге гор и морей» (Шань хай цзин山海经）записано, что император Янь-ди имел тело буйвола. Этот император повел свое племя ловить рыбу, кочевать и охотиться вдоль реки Хуанхэ, а затем двинулся в район среднего и нижнего течения Хуанхэ. Своим языком он пробовал на вкус разные травы, глазами распознавал зерновые культуры, за счет силы буйвола сносил горы и опрокидывал моря, создавал сельскохозяйственные угодья, внося таким образом значительный вклад в развитие и прогресс китайской нации ^[13]. Именно поэтому среди всех образов зверей буйвол стал символом стабильности и трудолюбия, он также стал считаться животным, способным приносить удачу и искоренять зло.

Сюжеты искусства резьбы по нефриту отличаются богатством и разнообразием, они охватывают множество элементов, в результате чего каждое произведение наполняется особым символическим смыслом. Буддийские сюжеты также характерны для этого искусства. Буддизм занимает уникальное место в истории Азии. Никакое другое движение, религия или историческое событие не сравнится по степени воздействия с буддизмом ^[9]. Людям нравилось создавать из нефрита скульптурные изображения Будды, Бодхисаттвы Гуаньинь и других, посредством мягкости, гладкости, чистых цветов нефрита выражать сущность буддизма. Нефрит – это одно из семи сокровищ буддизма, который считается посредником между людьми, божествами и Буддами ^[10].

Илл.3. МАЭ 3245-3

Нефритовая чаша под номером МАЭ-3245-3 украшена узором в виде восьми драгоценностей буддизма, сочетая в себе различные религиозные атрибуты. На одном предмете выгравированы восемь религиозных элементов: раковина, круг дхарм (колесо), драгоценный зонт, балдахин, лотос, нефритовая ваза, золотая рыба, бесконечный узел, в изображении которых проявляется новое художественное выражение. Раковина воплощает голос Будды; круг дхарм символизирует передачу буддизма из поколения в поколение, а также непрерывность жизни; драгоценный зонт означает высшие силы; балдахин – это древнеиндийское воинское знамя, связанное с устранением заблуждений и страданий, дающее возможность достичь озарения; лотос есть воплощение святости и чистоты; нефритовая ваза символизирует завершение богослужения и достижение успеха; золотая рыба, как правило, изображается в паре, что означает вечную жизнь и перерождение, образно выражает свободных приверженцев буддизма, отказавшихся от всего мирского и вышедших за временные границы; бесконечный узел изначально символизировал любовь, а также представлял мудрость и просветление ^[2]. Сочетание этих восьми элементов тесно связано с буддизмом и символизирует удачу и счастье.

В середине этого изображения в виде восьми драгоценностей находится орнамент из иероглифов «寿» шоу (долголетие). В китайской науке существует представление о том, что «десять тысяч иероглифов связываются в寿». В период правления императора Канси (1661-1722) династии Цин использование орнамента из иероглифов «寿» шоу достигает пика. Изображения восьми драгоценностей берут свое начало в тибетском буддизме и добиваются расцвета при Мин и Цин. Во времена династии Мин эти изображения чаще всего создавались на фарфоре. В период династии Цин члены императорской семьи исповедовали тибетский буддизм, поэтому такие изображения выполнялись в значительном количестве и на нефритовых изделиях. Посредством анализа экспоната под номером МАЭ-3245-3 можно увидеть, что сюжет – это важная основа для художественного анализа искусства резьбы по нефриту, а орнаменты – это значимые символы нефритовой эпохи.

Таким образом, эти новые нефритовые материалы свидетельствуют о тесном обмене между Китаем и Россией до и после 20-го века, об интересе российских исследователей к изучению китайского нефрита; о связи с мифологией и религией сюжетов, которые выполнялись на нефрите; об отражении в художественных образах нефритовой культуры разных исторических периодов и представления разных социальных слоев.

Также в ходе исследования было выявлено, что сюжеты связаны с развитием человеческого мышления, пониманием природных явлений, осознанием смены времен года, а также зарождением анимизма и тотемной культуры ^[14]. Культурная ценность изделий из нефрита, прошедших в своем развитии несколько тысячелетий, а также их особое значение и уникальное содержание, воплощенное посредством древних традиционных техник, обеспечило искусству резьбы по нефриту и его удивительным художественным стилям многовековую передачу из поколения в поколение.