«Дети тундры»: государственная политика и социальная мобильность на Севере Якутии 1960-х – 1980-х гг.

Винокурова Лилия Иннокентьевна ORCID: 0000-0002-5779-6893 кандидат исторических наук Ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской академии наук 677027, Россия, республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Петровского, 1, каб. 403 Vinokurova Liliia Innokentevna PhD in History Leading Researcher, Institute for Humanitarian Research and Problems of Indigenous Peoples of the North, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences 677027, Russia, Republic of Sakha (Yakutia), Yakutsk, Petrovsky str., 1, room 403 lilivin@mail.ru

Григорьев Степан Алексеевич кандидат исторических наук старший научный сотрудник, ФИЦ "Якутский научный центр" Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН 677027, Россия, республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Петровского, 1, каб. 403 Grigorev Stepan Alekseevich PhD in History Senior Researcher, Yakut Scientific Center Institute for Humanitarian Studies and Problems of Indigenous Population of the North SB RAS 677027, Russia, respublika Sakha (Yakutiya), g. Yakutsk, ul. Petrovskogo, 1, kab. 403 DeTample@yandex.ru Другие публикации этого автора

Исследования выполнены с использованием научного оборудования ЦКП Федерального исследовательского центра Якутского научного центра СО РАН в рамках реализации мероприятий по гранту №13.ЦКП.21.0016

Актуальность.

Период второй половины ХХ века для Якутской АССР был временем активного промышленного освоения ее арктических территорий, преимущественно населенных коренными малочисленными народами Севера. Вовлечение в общегосударственный индустриальный курс с последовавшей постепенной урбанизацией жизни не могло не воздействовать на всю жизнедеятельность коренного населения. Сложные экономические, общественные и демографические трансформации, происходившие внутри аборигенных арктических социумов, кардинально изменили их повседневный уклад и систему ценностей, породили смену традиционных жизненных стратегий. Вместе с тем, арктические сельские сообщества оставались важным источником людских ресурсов для развития различных отраслей региональной экономики, активно вовлекались в общегосударственные общественно-политические и культурные процессы.

Возникшая, благодаря индустриализации арктического региона, новая социально-культурная среда, в целом способствовала повышению общего культурно-образовательного уровня населения и раскрывала новые возможности для реализации личных устремлений местных жителей. Именно в этот период начали складываться условия для формирования интеллигенции северных аборигенных этносов, отдельные представители которой стали видными деятелями культуры, науки и литературы не только в масштабах Якутской АССР, но и РСФСР. Их судьбы являются интересным примером осуществления жизненных стратегий этнической элиты, впоследствии ставшей важным актором новых общественно-политических изменений.

Освоение арктического региона Якутии во второй половине ХХ в. на протяжении длительного времени является предметом интереса в отечественной историографии. Применительно к нашему исследованию следует выделить работы специалистов по этносоциальному развитию сельских территорий Якутии, в частности труды И.А. Аргунова ^[2] и С.И. Ковлекова ^{[9, 10]}. Формированию и трудовой деятельности кадров сельского хозяйства республики, включая и арктические районы, в период 1960–1980-х гг. было посвящено исследование Л.И. Винокуровой ^[3]. Из новейшей региональной историографии к рассматриваемым вопросам близки исследования, сфокусированные на истории расселения, развития ареалов жизнедеятельности аборигенных этносов Якутии, а также судеб их традиционного хозяйства в ХХ в. можно отметить работы В.В. Филипповой ^{[24, 25, 26]} и Я.М. Санниковой ^{[18, 19]}. Проблематика формирования образовательной среды и интеллигентской прослойки у народов Севера в республике к настоящему времени изучена недостаточно полно. Учеными, занимавшимися этим направлением, основное внимание уделялось росткам данной социальной группы в Якутии в целом в период первой половины ХХ в. через призму исторических событий данного периода. Здесь нужно указать на труды Н.Н. Дьяконовой ^[6], Е.П. Антонова ^[1] и А.К. Софронова ^[21], освещавших этапы становления национальной интеллигенции, ее роли в культурной и общественной жизни Якутии. Отдельные аспекты вовлечения в пространство гуманитарного изучения арктических аборигенных сообществ самих представителей коренных народов Якутии нашло отражение в монографии А.А. Сулейманова ^[22].

Результаты и обсуждение.

К середине ХХ в. Север Якутии с его арктическими и субарктическими районами оставался территорией, ориентированной преимущественно на сельскую экономику, в том числе и на традиционные промыслы – оленеводство, охоту и рыболовство, т.е. основной ниши деятельности малочисленных народов Севера. К этому времени коренное население арктических районов оказалось в значительном количественном меньшинстве на землях традиционного проживания. По итогам Всесоюзной переписи 1959 г. в 13 приполярных районах ЯАССР проживало 6550 представителей малочисленных народов Севера ^{[24, с. 46]}, что составляло всего лишь 7,4% от общей численности местного населения (88942 чел.) ^[5].

При этом, именно в этот период были заложены основы новой поселенческой картины, предполагающей увеличение количества населённых пунктов городского типа, а также укрупнение сельских поселений. Доля проживающих в рабочих посёлках и городах на Севере Якутии стала постепенно превышать численность жителей села, положив тем самым начало урбанизации региона. Этот процесс сопровождался не только инфраструктурным скачком в развитии северных территорий, но, и что немаловажно, интенсификацией их культурно-идеологического освоения, выражавшегося в расширении сети партийно-агитационных, образовательных, развлекательных и творческих учреждений. Формирование новой культурной среды, осуществлявшейся параллельно с активной государственной индустриальной интервенцией не могло не оказать воздействия на местные локальные сообщества малочисленных народов Севера, вынужденных адаптировать свой образ жизни к стремительно меняющимся условиям.

Как итог, одним из важных следствий, происходящих в арктических районах Якутии социальных процессов в исследуемый период, стало активное включение значительного числа представителей местных аборигенных этносов в общественную жизнь советского социума. Это выражалось, прежде всего в интеграции малочисленных народов в общепринятую парадигму советского образа жизни посредством получения унифицированного образования, принятия новых культурных и политико-идеологических стандартов.

Рассматриваемый период в Якутии был отмечен общими достижениями в системе просвещения: существенно выросла численность учащихся во всех типах школ, а также была реализована программа перехода на всеобщее среднее образование. Постоянно увеличивался контингент учащихся, к началу 1985/86 учебного года их насчитывалось 176,1 тыс. чел., т.е. в 1,3 раза больше, чем в 1965/66 учебном году ^{[8, с. 434]}. Согласно подсчетам сотрудников социологической лаборатории Института языка, литературы и истории СО АН СССР, исследовавшей социальные процессы у эвенов и эвенков Якутии в 1960–1970-е гг., количество представителей этих этнических групп, обучавшихся в средних специальных учебных заведениях выросло с 71 человека в 1960 г. до 175 в 1970 г. Иначе говоря, всего за одно десятилетие их число возросло почти в 2,5 раза. Численность молодежи, получающей высшее образование в единственном на тот момент в республике высшем учебном заведении – Якутском государственном университете, за тот же период выросла почти в 3 раза, с 31 человека в 1960 г. до 87 в 1970 г. ^{[17, Л. 143–144]}.

Необходимо отметить политическую роль КПСС в деле подготовки кадров из числа коренных малочисленных народов Севера Якутии. К середине ХХ в. на Севере Якутии, как и на всей остальной территории республики, окончательно сложилась система общественных отношений, основанной на единстве идеологических установок и унитарной партийно-административной структуре управления. В этот период начинается постепенное абсолютизирование роли партийных органов в управлении и контроле за развитием народного хозяйства и общественной жизни. Как результат, к 1970-м гг. Якутский областной комитет коммунистической партии (обком), а также его региональные отделения – районные комитеты (райкомы) фактически управляли всей экономикой и культурой республики. «Без одобрения обкома, местной партийной организации не принималось ни одно сколько-нибудь важное решение в сфере экономики и культуры. Все более расширяя свои командные функции, партийный аппарат брал на себя решение практически всех повседневных вопросов, подменяя тем самым советские, хозяйственные и общественные организации» ^{[8, с. 372]}.

Сельское население Якутии было относительно слабо втянуто в политико-идеологические структуры: удельный вес членов и кандидатов в члены компартии СССР среди работников сельского хозяйства и промыслов всегда был существенно ниже, чем среди рабочих промышленно-производственных отраслей. Но в 1960–1970-е гг. происходит структурное расширение партийных органов во всех сферах жизни населения, что так или иначе затронуло жизнь каждого сельчанина. Сеть первичных партийных организаций Якутского обкома КПСС была расширена с 1084 в 1966 г. до 1284 в 1981 г. ^{[14, с. 36]}. Практически при каждом отделении совхозов, в то время действовала своя партийная ячейка, которая оказывала значительное влияние на повседневную жизнь сел, в которых они располагались. Несмотря на то, что доля членов и кандидатов в члены компартии среди работников сельского хозяйства республики, как и по всей стране, была существенно ниже, чем среди рабочих промышленно-производственных отраслей, в сельских поселениях партийное влияние было всеобъемлющим. В это время сеть первичных партийных организаций Якутского обкома КПСС была расширена с 1084 в 1966 г. до 1284 в 1981 г. ^{[14, с. 36]}. Практически при каждом отделении совхозов, в то время действовала своя партийная ячейка, которая оказывала значительное влияние на повседневную жизнь сел, в которых они располагались.

Следует отметить, что социальные лифты в коммунистической системе отношений открывали широкий спектр направлений для личностной и профессиональной самореализации. Сложившаяся в сельских поселениях структура управления не только занималась всеми аспектами жизни местного населения, но предоставляла также определённые возможности при получении образования и построении карьеры наиболее мотивированным представителям коренных этносов. В республиканских программах подготовки специалистов среднего специального и высшего образования уроженцам арктических и северных районов уделялось особое внимание, вплоть до того, что им выделялись отдельные квоты.

Практика государственного мониторинга профессионального образования представителей коренных малочисленных народов Севера в республике, выделение отдельных квот существовала весь рассматриваемый период, о чем свидетельствуют архивные документы второй половины 1980-х гг. Так, курирующий данный вопрос отдел по народностям Севера при Совете министров ЯАССР, указывал, что по итогам 1987-1988 гг. среди первокурсников средних специальных учебных заведений доля лиц из числа коренных северных меньшинств составляла 6,6%. При этом нужно учесть, что поступивших из сельской местности было 67,2% от общей численности зачисленных на учебу ^{[13, Л. 145–146]}. Как известно, доля коренных народов Севера в составе населения Якутской АССР, по данным Переписей 1959 и 1989 гг., колебалась около 2–2,7% ^{[27, с. 42]}. При этом зачисленные в высшие учебные заведения абитуриенты из их числа составляли 3,3 и 3,6%% в 1985 и 1986 гг. соответственно, что представляется неплохим показателем ^{[13, с. Л. 145]}. Подчеркнем, что вопросы их закрепления в вузах, особенно в центральных, врамках статьи не рассматриваются.

Партийными органами практиковалась индивидуальная поддержка талантливых, проявляющих способности учащихся и студентов из числа коренных малочисленных народов Севера. Как результат, обеспечение доступа к профессиональному образованию, целевая поддержка амбиций молодых поколений расширяли новую социальную прослойку северян. В данном случае, на фоне тенденции урбанизации арктических территорий и связанных с этим социально-экономических процессов количественно и качественно выросла интеллигенция коренных малочисленных народов Севера.

В контексте рассматриваемой темы показательна биография мальчика, родившегося в многодетной семье оленеводов в 1937 г. в Байдунском наслеге Среднеколымского района Якутской АССР. Учился в начальной, потом в семилетней школе. В 1956 г. окончил Среднеколымскую среднюю школу, педагогический коллектив которой пригласил выпускника к себе. Через два года перешел на комсомольскую работу, потом в сферу культурного просвещения. С блестящей рекомендацией был направлен на учебу в Ленинград, где 1966 году окончил известный целевой подготовкой кадров для Севера педагогический институт им. Герцена. По возвращению был директором восьмилетней школы, но уже оформился интерес к научным изысканиям ^{[11, с. 25]}. В 1970 г. поступил в аспирантуру и уже в 1974 г. защитил кандидатскую диссертацию. Будучи академическим сотрудником, наряду с научной даровитостью проявлял большую общественную активность. В 1980-е именно он, сын оленевода, возглавлял первичную партийную организацию в гуманитарном НИИ, который в любом регионе страны позиционировался как флагман идеологической работы. Ученый-лингвист, педагог и общественник Василий Афанасьевич Роббек в годы гласности был среди первых в Якутии, кто обозначил болевые точки в развитии коренных малочисленных народов Севера, предложил реальные механизмы возрождения их языка и культуры ^{[15, 16, 20]}. Блестящее образование, полученное еще в советские годы, врожденный дар и опыт организатора позволили ему стать значимой политической фигурой на поле интересов аборигенов Арктики. В рамках статьи мы опускаем перечисление его регалий и наград, как и в последующих биографиях.

Родом с Колымы еще один яркий представитель советской интеллигенции, увидевший свет в 1938 г. в обычном чуме Олеринской тундры. После начальной школы он стал работать пастухом в местный оленеводческий колхоз, но согласно существовавшему закону об обязательном семилетнем образовании продолжил учебу в Андрюшкинской семилетней школе Нижнеколымского района. В 1954 г. шестнадцатилетний юноша поступил учиться в Чурапчинское педагогическое училище, известное как кузница сельской интеллигенции республики. Тяга к образованию и незаурядные гуманитарные способности были семейными – все свободно говорили на юкагирском, якутском, эвенском и чукотском, а молодёжь увлеченно читала литературу на якутском и русском языках. Подготовка обеспечила юноше поступление и успешную учебу в Ленинградском государственном педагогическом институте имени А. И. Герцена. Учебу завершил в 1962 г. Такой «нетрадиционный» поворот в судьбе юноши был обусловлен объективным фактором: в арктических районах остро не хватало образованных кадров разного профиля, поэтому местные партийные и советские органы регулярно «высматривали» потенциальных студентов из представителей коренного населения.

В дальнейшем биография молодого человека включала творческую самореализацию на ниве литературы и пробудившийся интерес к науке. Он обретает известность как поэт, много работает с фольклором и языком родного народа, поступает в аспирантуру, защищает кандидатскую диссертацию. В перестройку известный деятель культуры и науки Гаврил Николаевич Курилов вошел в круг активистов национального возрождения коренных малочисленных народов Севера, стал лидером исчезающего юкагирского этноса. Его имя и известность, думается, сыграли немалую роль в процессах этнической мобилизации, в организационных шагах по обеспечению прав северных меньшинств ^[4]. Типичный пример успешной судьбы и карьеры для представителя аборигенного населения национальных окраин СССР, поэт и ученый Курилов в период с 1992 г. и в 2000-е годы стал со-организатором и участником всех съездов коренных малочисленных народов Севера России и Якутии, председателем Совета старейшин юкагиров, членом Совета Ассамблеи народов Якутии ^{[12, с. 265–266]}.

В 1960–1970-е гг. обязательное восьмилетнее, позже десятилетнее образование позволили нескольким поколениям северян приобщиться к общеобразовательной системе большой страны. Единая программа т.н. всеобуча открывала возможности учебы в средних специальных и высших учебных заведениях всей страны и юношам, и девушкам. Так, выпускница обычной Среднеколымской средней школы, отработав два года на производстве в родном районе, в 1966 г. смогла поступить на престижный факультет психологии Ленинградского университета. Дальнейшая биография уроженки Севера обнаруживает не менее удачный путь в науку и успешную реализацию на общественной ниве. В 1990-е годы она не только стала первым доктором социологии в Якутии, но и одним из самых узнаваемых лиц регионального движения за права коренных народов. Депутат регионального парламента, организатор науки и образования Ульяна Алексеевна Винокурова продолжает активную деятельность по настоящее время ^{[7, с. 56–57]}.

Как видно, в 1960-1980-е гг. в культурно-образовательную среду страны были успешно вовлечены человеческие ресурсы арктических поселений Якутии. При направлении в учебные заведения, послевузовском распределении и дальнейшей расстановке специалистов учитывался этнический компонент: так называемые «национальные кадры» могли рассчитывать на особую поддержку со стороны власти. В этом свете этническая принадлежность в советское время могла стать и своеобразным инструментом мобильности: известны случаи, когда аборигенное происхождение давало преимущественную возможность вступить в КПСС, получить шанс для карьерного роста. Подобная практика имела под собой, наряду со всем, пропагандистскую подоплеку: удачные траектории культурного и профессионального роста представителей коренных малочисленных народов Севера служили иллюстрацией успехов национальной политики в СССР.

На примерах рассмотренных биографий хорошо видно, что постепенно сформировалась целая прослойка прекрасно образованных, полностью интегрированных в советское общество представителей коренного населения Севера. Необходимо признать, что представители рассмотренной генерации прошли обязательные ступени профессионального роста и этапы труда «на земле», включавшей большой объем полевых работ, глубокого погружения в культуру родных этносов, уже будучи вооруженными высшим образованием. Они преподавали в родных краях, читали лекции, участвовали в пионерных научных изысканиях на арктических и северных территориях, что, несомненно, повышало уровень образования и обогащало общую культурную атмосферу.

Заключение. Таким образом, предпринятое исследование высветило важные направления социальной и культурной политики государства по отношению к коренному населению арктических сел в период 1960 – 1980 гг. В изучаемый период активное промышленное освоение и постепенная урбанизация арктических территорий способствовали проникновению в сельскую среду новых культурных и ценностных установок, распространению нетрадиционных для коренных народов Якутии жизненных стратегий. Наряду с объективными социально-экономическими и культурными факторами в этом большую роль сыграла идеологическая пропаганда, организатором которой выступала коммунистическая партия. Советская политика культурной интеграции на Севере Якутии при всей ее неоднозначности, оказалась достаточно результативной в сфере образования. Расширение сети просвещения, развитие школ-интернатов позволило охватить массовым обучением детей из арктических сел. Рост численности лиц с незаконченным и законченным средним образованием открывал возможности для профессионализации. Этот фактор следует оценивать, как принципиально важное достижение исследуемого периода.

Уроженцам арктических и северных районов уделялось особое внимание в республиканских программах подготовки специалистов среднего специального и высшего образования. Обеспечение доступа к профессиональному образованию, поддержка амбиций молодых поколений генерировали новую социальную прослойку северян. Бесспорно, что формирование образованной, креативной части любого общества, его элиты, всегда происходит в ходе сложной внутренней трансформации общественных групп. В рассматриваемом случае, на фоне процессов урбанизации арктических территорий, произошло количественное и качественное укрепление интеллигенции коренных малочисленных народов Севера. Отметим, что именно ее представители, с их опытом успешной личностной социализации, составили интеллектуальное ядро этнического общественного активизма в Якутии в перестроечный и постсоветский периоды.