Советско-алжирские отношения в 1962-1971 гг. в контексте соперничества между Москвой и Парижем. По материалам РГАНИ и архива МИД Франции

Осипов Евгений Александрович кандидат исторических наук старший научный сотрудник, Институт всеобщей истории РАН 119334, Россия, г. Москва, ул. Ленинский Проспект 32а, 26 Osipov Evgeny Aleksandrovich PhD in History Senior Scientific Associate, Institute of World History of the Russian Academy of Sciences 119334, Russia, Moscow, ul. Leninsky Prospekt 32a, 26 eaossipov@gmail.com Другие публикации этого автора

Статья подготовлена в рамках Консорциума ИВИ РАН и МГИМО МИД России «Глобальная история: региональные и национальные составляющие»

Франко-алжирская война ^[1,2] длилась восемь лет и закончилась подписанием в 1962 г. Эвианских соглашений, даровавших Алжиру независимость. По итогам войны Франция окончательно утратила имперский статус, а Алжирская Народная Демократическая Республика (АНДР) помимо суверенитета приобрела международный авторитет как страна, бросившая вызов европейскому колониализму и победившая в этой борьбе. Социалистическая ориентация алжирского правительства создавала условия для развития привилегированного сотрудничества с СССР, тем более что именно в первой половине 1960-х гг. начинается экспансия стран СЭВ в «Третий мир». Франция же, согласившись на Эвианские соглашения, рассчитывала сохранить свои позиции в Алжире, но уже не в качестве метрополии, а главного торгового и экономического партнера молодого арабского государства. Создавались предпосылки для соперничества СССР и Франции в Алжире.

Первые месяцы после Эвианских соглашений были трудными для советско-алжирских отношений. В октябре 1962 г. в интервью газете «Известия» лидер АНДР Ахмед Бен Белла сказал, что его страна «продолжит вести в Африке активную антиколониальную политику», но при этом подчеркнул, что его социализм будет учитывать «специфические особенности Алжира» ^[3], что было неоднозначно воспринято в Москве. А 29 ноября 1962 г. стало известно о решении Бен Беллы запретить деятельность Алжирской коммунистической партии. Несмотря на то, что алжирские коммунисты не играли серьезной роли в политической жизни страны, СССР не мог не реагировать на происходившие события. Центральный комитет КПСС 4 декабря выпустил заявление, в котором отмечались «тревога и сожаление по поводу принятого решения, которое ослабит демократические силы в Алжире и будет на пользу империалистам» ^[4]. В январе 1963 г., как сообщается в одной из справок МИД Франции, посол СССР во Франции С.А. Виноградов называл советско-французские отношения «отвратительными» ^[5]. Однако, в дальнейшем ситуация изменилась.

В справке начальника отдела Государственного комитета СССР по внешнеэкономическим связям В. Мордвинова об экономическом и техническом сотрудничестве Советского Союза с Алжиром от 28 сентября 1971 г. про первые месяцы после Эвианских соглашений вообще не сказано и отмечено, что двустороннее сотрудничество началось в 1963 г ^{[6, с. 29]}. По мнению посла Франции в СССР Мориса Дежана, отправной точкой к нормализации отношений стали аграрные декреты алжирских властей в марте 1963 г ^[4]. К тому моменту многие крупные иностранные земельные собственники бросили свои фермы и уехали из страны, опасаясь преследования. Алжирские крестьяне стали брать управление брошенными хозяйствами в свои руки, не допустив расхищения их имущества и прекращения производства. В этих целях на фермах создавались выборные комитеты управления. Декретом от 18 марта 1963 г. все брошенные фермы объявлялись бесхозным имуществом и передавались в управление рабочим без права обжалования этого акта бывшими владельцами. Декрет от 22 марта 1963 г. определил статус самоуправляемых предприятий, организацию и методы управления ими, а декрет от 28 марта 1963 г. установил порядок распределения их доходов, которые делились на отчисления государству и выплаты рабочим. Принятые в марте декреты, очевидно, нарушали права иностранных собственников, прежде всего крупных французских землевладельцев, которые поколениями занимались сельским хозяйством в Алжире, но в то же время они подчеркивали решительность новых алжирских властей и невозможность возврата к прежним, колониальным порядкам. Для Москвы все это означало, что Алжир действительно намерен двигаться в сторону социализма, пусть и с местными особенностями.

Последний квартал 1963 г. был отмечен важными встречами на высоком уровне и подписанием первых соглашений между СССР и АНДР. Сначала в сентябре в арабской стране с неофициальным визитом побывали главный редактор газеты «Известия» (и зять Н.С. Хрущева) А.И. Аджубей и председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по телевидению и радиовещанию М.А. Харламов ^[7]. 30 сентября Бен Белла дал интервью одновременно «Правде» и «Известиям», которое, по выражению посла Франции в СССР Дежана, «поражает прежде всего своим нарочито оптимистичным тоном» ^[8]. Алжирского лидера называют по тексту «большим другом» СССР, и сам он говорит, что «дружба между двумя народами будет только укрепляться по мере продвижения алжирского общества к социализму» ^[8], и что решение Москвы предоставить АНДР кредит в 90 млн рублей – «новое выражение этой дружбы». Тогда же, 30 сентября 1963 г., в СССР с официальным визитом прибыла алжирская представительная делегация во главе с министром обороны, полковником Хуари Бумедьеном.

В течение шести дней алжирские гости ездили по стране, посетили помимо Москвы еще Ленинград и Ташкент. В ходе переговоров был принципиально решен вопрос о заключении соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве, детали которого стороны собирались обсудить в ближайшие недели ^[9]. С советской стороны переговоры вели первый заместитель председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгин и председатель Госплана СССР П.Ф. Ломако. С Н.С. Хрущевым Бумедьен не встречался, но был принят Л.И. Брежневым. В аэропорту Бумедьена встречало высшее руководство советской армии: министр обороны СССР маршал Р.Я. Малиновский, начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал С.С. Бирюзов и главнокомандующий Военно-воздушными силами СССР, маршал авиации К.А. Вершинин. В ходе визита алжирскую делегацию также постоянно сопровождали представители армейских структур. Морис Дежан по этому поводу писал: «Представляется, что вопрос военной помощи все же не поднимался. Присутствие советских генералов объясняется должностями членов алжирской делегации» ^[9]. Однако, последующие события показали ошибочность выводов французского посла. Французские историки И. Гридан и Г. ле Буланже справедливо отмечают, что тема предоставления военной помощи Алжиру была одной из ключевых на переговорах и именно с визита Бумедьена в Москву осенью 1963 г. начинается тесное военно-техническое сотрудничество СССР и АНДР. По французским оценкам, Москва предоставила Алжиру кредит в размере 1,1 млрд франков на поставку вооружений и подготовку специалистов ^{[10, p. 43]}. Впоследствии, вплоть до 1989 г., Алжир получил советских вооружений на сумму в 11 млрд долларов, включая поставки современных военных самолетов, танков и кораблей ^{[11, p. 61]}.

Поездка алжирской делегации во главе с Бумедьеном в СССР должна была подготовить почву для приезда в Москву президента Алжира Бен Беллы, что произошло 18-28 декабря 1963 г. и стало знаковым событием для развития советско-алжирских связей.

Главный результат поездки Бен Беллы - официальное подписание 27 декабря 1963 г. соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве. СССР обязался оказывать помощь в реконструкции и строительстве промышленных предприятий, развитии сельского хозяйства, геологоразведке, подготовке кадров и т.д. Также окончательно были согласованы детали предоставления Алжиру долгосрочного кредита в размере 90 млн рублей. В советской трактовке именно с подписания соглашения от 27 декабря 1963 г. начинается подлинное советско-алжирское сотрудничество ^{[6, с. 29]}. Французский анализ событий несколько отличался. С одной стороны, встреча на высшем уровне, подписание соглашения и предоставление долгосрочного кредита свидетельствовали о построении прочного фундамента для советско-алжирских отношений. Во Франции также отмечали, что в ходе переговоров не упоминалась тема запрета алжирской коммунистической партии, то есть эта «страница была перевернута» ^[4].

С другой стороны, М. Дежан отмечал, что визит Бен Беллы в Москву в декабре 1963 г. показал и лимиты советско-алжирского сотрудничества. По словам Дежана, один из представителей алжирской делегации Мухаммед Лебжауи в своем выступлении 27 декабря обозначил области, в которых Алжир намерен дистанцироваться от СССР, среди которых было желание АНДР развивать отношения не только с СССР, но и с Югославией, Кубой и, что было особенно принципиально для Москвы, с Китаем, а также решимость алжирского руководства к сохранению отношений с Францией «во благо двух стран» ^[4], несмотря на социалистический путь Алжира.

25 апреля – 7 мая 1964 г. состоялся еще один визит Бен Беллы в СССР. Алжирский лидер посетил Москву, Ленинград, Узбекистан, Украину. На протяжении 12 дней алжирская делегация находилась в окружении высшего советского руководства, прошло несколько встреч с Н.С. Хрущевым, Л.И. Брежневым, маршалами, министрами, членами Политбюро. Москва согласилась предоставить Алжиру очередной кредит в размере 115 млн рублей, построить Институт нефти и газа на тысячу студентов и техникум также на тысячу учащихся.

Французы внимательно следили за очередной поездкой алжирского лидера в Москву. Филипп Боде, сменивший М. Дежана на посту посла Франции в СССР, писал, что Москва, устроив такой торжественный прием алжирскому лидеру, стремилась, прежде всего, закрепить руководящую роль в антиколониальном движении. В этом смысле, сам приезд Бен Беллы в Москву и произнесенная им 1 мая яркая антиимпериалистическая речь об освободительной роли СССР – безусловный успех Москвы ^[12]. Что касается двусторонних отношений, то строительство Института нефти и газа, техникума и кредит в 115 млн рублей должны были закрепить привилегированный статус советско-алжирского сотрудничества. Важным для СССР было и противодействие усиливающемуся влиянию Китая на Алжир. КНР открыто поддерживала АНДР в ее борьбе за независимость от Франции, поставляла вооружение арабскому государству, а дипломатические отношения между Пекином и Алжиром были установлены еще в 1958 г., то есть за четыре года до обретения Алжиром независимости. После 1962 г. китайско-алжирские отношения продолжали активно развиваться. В 1963 г. было подписано соглашение о культурном сотрудничестве, в декабре 1963 г. в АНДР с официальным визитом побывал премьер Государственного административного совета КНР Чжоу Эньлай.

Алжирское руководство также добивалось своих целей. По мнению Боде, торжественность приема и большое количество средств массовой информации, освещавших пребывание алжирской делегации в СССР, поднимали авторитет Бен Беллы. А экономическая и техническая помощь Советского союза должна была помочь снизить зависимость Алжира от Франции в ключевых секторах экономики ^[12].

После свержения Бен Беллы в результате государственного переворота в 1965 г. и прихода к власти Бумедьена советское руководство заняло выжидательную позицию. Однако, по мере укрепления позиций Бумедьена советско-алжирские отношения также постепенно нормализовались. С 13 по 19 декабря 1965 г. новый президент Алжира находился с официальным визитом в Москве. Значимых соглашений подписано не было, сам визит также проходил уже не в такой торжественной обстановке, как поездка Бен Беллы в СССР за полтора года до этого, тем не менее, сохранение социалистической ориентации алжирского руководства и три встречи Бумедьена с Л.И. Брежневым 14, 15 и 16 декабря подчеркнули взаимное желание сторон к полному восстановлению прежнего уровня отношений и разработке новых проектов.

Как уже отмечалось выше, Алжир как страна, с одной стороны, социалистическая и авторитетная среди стран третьего мира благодаря своей жесткой антиколониальной позиции, а с другой стороны, как бывшая колония Франции с особым статусом и выгодным географическим положением неизбежно должна была стать ареной соперничества между СССР и Францией. Тем не менее, долгое время оно не было заметным. Советско-алжирские отношения поступательно развивались, 215 млн рублей, предоставленных Москвой в кредит АНДР в 1963-1964 гг., стали основой для финансово-экономической стабилизации молодого арабского государства и позволили начать реализацию нескольких крупных промышленных проектов, но растущее влияние СССР в Алжире в первые годы после Эвианских соглашений 1962 г. не затрагивало стратегических французских интересов в Алжире.

Что касается франко-алжирских отношений, то в период с 1962 по 1967 гг. они носили особый, привилегированный характер. Алжир стал символом так называемой неоколониальной политики Парижа, нацеленной на установление как можно более тесных отношений между метрополией и бывшими колониями ^{[13, с. 222]}. В этот период был подписан целый ряд важных двусторонних соглашений, среди которых самую значительную роль играли договоры о поставках алжирского вина во Францию 1964 г. и о сотрудничестве в углеводородной сфере 1965 г., прежде всего касавшимся продажи алжирской нефти во Францию. Как раз нарушение договора о вине в конце 1967 г. ^{[14, с. 109]} и послужило причиной ухудшения франко-алжирских отношений и в свою очередь дало дополнительный импульс советско-алжирским контактам, став в то же время точкой отчета к соперничеству Москвы и Парижа в Алжире.

По условиям договора 1964 г., Париж обязался импортировать 8 млн гектолитров алжирского вина в год. В действительности же, импорт вина во Францию в 1967 г. составил 3,5 млн гектолитра, в 1968 г. – 3,1 млн ^[15]. Невыполнение Парижем своих обязательств объяснялось хорошим урожаем винограда во Франции, что снижало внутренние потребности Пятой республики, а также тем, что Алжиру было трудно конкурировать за французский рынок с Италией, которая являясь членом ЕЭС, пользовалась правом преференциальной торговли.

В том же 1967 г. после значительных закупок Алжиром советского оборудования, сальдо торгового баланса арабского государства с СССР оказалось отрицательным на очень серьезную сумму – 15 млн американских долларов ^[16]. Учитывая, что СССР производил недостаточно вина для насыщения внутреннего рынка, с конца 1967 г. наступил очень выгодный момент для некоторой переориентации алжирской торговли в сторону Москвы.

В июле 1968 г. во время визита министра промышленности и энергетики Алжира Белаида Абдессаляма был подписан советско-алжирский протокол, в котором как раз прописывалось обязательство СССР покупать 5 млн гектолитров алжирского вина в год в период с 1969 по 1975 гг. в обмен на увеличение закупок Алжиром промышленных товаров из СССР и расширение программы по подготовке национальных кадров. Учитывая, что Франция в тот момент закупала около 3 млн гектолитров вместо прописанных в соглашении 8 млн, то договор с СССР позволял Алжиру компенсировать потери.

Еще более важным фактором в развитии взаимоотношений с Алжиром был нефтяной. По итогам Эвианских соглашений Алжир, действительно, добился независимости, однако в некоторых особо чувствительных сферах алжирский суверенитет был сильно ограничен, в первую очередь это касалось нефтяного сектора, который изначально развивался исключительно благодаря французским инвестициям. В рамках Эвианских соглашений Франция сохранила права на разведку, исследования и транспортировку алжирской нефти. Французские компании также получили значительные привилегии перед нефранцузскими и неалжирскими компаниями в нефтяной промышленности Алжира сроком на шесть лет. В дальнейшем подобные условия стали предметом постоянных споров между независимым Алжиром и Францией.

В декабре 1963 г. Алжир в нарушение условий Эвианских соглашений основал собственную нефтяную компанию «Сонатрак», первой задачей которой было строительство третьего нефтепровода для расширения добычи нефти в Сахаре. Возникшие противоречия были частично урегулированы в рамках уже упоминавшегося французско-алжирского нефтегазового соглашения от 29 июля 1965 г. Алжир получил контроль над своими полезными ископаемыми, добившись отмены положения о приоритете для французских компаний. В сфере транспортировки нефти арабское государство также добилось расширения масштабов своего контроля ^{[17, p. 16]}. Франция при этом сохранила свои концессии и выгодный для себя налоговый режим при продаже алжирской нефти ^{[18, p. 378]}.

Несмотря на компромисс 1965 г., алжирско-французское сотрудничество в нефтяной отрасли развивалось очень сложно. Французские компании не вкладывали серьезных денег в модернизацию существовавшей инфраструктуры и не стремились к разведке новых месторождений, поскольку опасались, что рано или поздно алжирское правительство решится на национализацию природных ресурсов. Алжир добывал около 40 млн тонн нефти в год, французские специалисты считали, что нефтедобыча в виду недостатка инвестиций будет постепенно сокращаться и достигнет уровня в 27-28 млн тонн к 1975 г. По оценкам же советских специалистов расширение советско-алжирского сотрудничества в нефтяной отрасли могло привести к увеличению добычи до 100 млн тонн нефти в год ^{[19, с. 9]}.

В советско-алжирском протоколе 1968 г. помимо обязательств Москвы по закупке алжирского вина также был прописан экспорт алжирской нефти в СССР в размере 500 тысяч тонн в год и, что еще более важно, расширение технической помощи СССР в разработке и эксплуатации алжирских углеводородов. Также протокол 1968 г. предполагал строительство в АНДР крупного сталелитейного завода в Эль-Хаджаре, увеличение советского экспорта промышленной продукции в Алжир, проведение советскими специалистами геологических и инженерных работ на территории арабского государства на систематической основе. В целом, подписание советско-алжирского протокола 1968 г. говорило о намерении сторон выйти на принципиально новый уровень развития двустороннего сотрудничества.

После подписания протокола резко возросло количество визитов, совершаемых советскими делегациями в Алжир. Только за период с июля 1968 по апрель 1969 г. в Алжире побывали маршал А.А. Гречко (июль), заместитель министра внешней торговли СССР В.С. Алхимов (август), министр нефтяной промышленности В.Д. Шашин (январь 1969 г.), председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков (февраль), председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный (март-апрель) ^[20]. В марте 1969 г. в ходе визита министра иностранных дел Алжира Абделя Азиза Бутефлики в СССР была создана постоянная двусторонняя комиссия по экономическому, научному и техническому сотрудничеству, то есть произошла институционализация советско-алжирских связей ^[16].

Реакция Франции на усиливающееся влияние Москвы на Алжир была неоднозначной. В телеграммах посольства Франции в СССР и в записках МИД Франции регулярно подчеркивалось, что, несмотря на социалистическую ориентацию алжирских властей, нельзя говорить о близости Алжира к коммунистической идее и о том, что в АНДР в результате влияния Москвы может быть установлен режима по типу кубинского ^{[4, 16]}. Во Франции подчеркивали, что СССР был всего лишь шестым по значимости торговым партнером Алжира ^[16]. Доля СССР в общем товарообороте АНДР составляла всего 3,3%, всех социалистических стран – 8%, в то время как Франция по-прежнему занимала около 70% алжирского рынка ^{[19, с. 5]}. Даже ФРГ и США опережали Москву в торговле с Алжиром, хотя не имели с ним дипломатических отношений. И тенденция к росту товарооборота между АНДР и западными странами сохранялась. Например, в 1968 г. алжирский импорт из США вырос на 70% по сравнению с 1967 г ^[21].

Также во французских документах отмечается, что несмотря на большое количество советских специалистов, постоянно находившихся в Алжире, их количество не увеличивалось с 1968 г ^[16]. Что касается программы по подготовке местных кадров, то в Париже отмечали, что при всем ее размахе СССР не контролировал ни одну из крупных школ в стране. Были между Москвой и Алжиром и серьезные политические разногласия. В СССР позицию Алжира по ближневосточному конфликту, заключающуюся в призывах к арабскому миру воевать с Израилем вплоть до выполнения поставленных задач, считали «экстремистской» ^{[19, с. 8]}. В целом, перспективу постепенного подчинения Алжира СССР во Франции считали «гипотетической угрозой» ^[22], не вполне соответствовавшей реальному положению дел.

Однако, Францию очень волновало усиление позиций СССР в стратегически важных для молодого арабского государства областях, прежде всего в нефтяной отрасли. В Париже справедливо опасались, что сотрудничество с СССР может подтолкнуть Алжир к национализации нефтяной отрасли, что привело бы к серьезным убыткам для французских компаний. Известная нидерландская газета «Телеграаф» 2 апреля 1969 г., во время визита Н.В. Подгорного в Алжир, вышла с заглавной статьей под названием «Срочное совещание в Париже – де Голль против русских в Алжире», из которой следовало, что президент Франции, обеспокоенный растущим влиянием СССР на нефтяную сферу Алжира, собрал экстренное совещание с ближайшими советниками ^[23]. Через несколько недель после совещания по Алжиру, 27 апреля 1969 г., де Голль подал в отставку, после чего в июне 1969 г. победу на досрочных президентских выборах одержал Жорж Помпиду.

Новый президент хорошо знал алжирское досье, еще до подписания Эвианских соглашений он в качестве личного представителя де Голля вел тайные переговоры с членами Фронта национального освобождения (ФНО) Алжира. Средиземноморская политика, а соответственно и выстраивание отношений с АНДР, была одним из ключевых направлений во внешней политике Помпиду. Более того, он всегда подчеркивал, что соперничество с СССР за страны третьего мира, особенно относившиеся в прошлом к зоне французских национальных интересов, имеет большое значение для французской политики. Так, например, в ноябре 1969 г. через несколько месяцев после прихода М. Каддафи к власти в Ливии, Париж договорился о продаже Триполи 110 самолетов «Мираж» и 200 танков. Общая стоимость контракта составляла около 1 миллиарда долларов, на тот момент это был самый крупный контракт в истории французского военно-промышленного комплекса ^[24]. Советский фактор играл значительную роль в готовности Франции к развитию отношений с арабскими государствами. В интервью 2 февраля 1970 г. Помпиду сказал: «Никто не может отрицать тот факт, что Советская Россия проникает сегодня в Средиземноморье, что у нее есть там интересы, что она готова их защищать. Это новый элемент, которого не было раньше. Царская Россия пыталась играть роль в Средиземноморье, но у нее это не получилось. Сегодня же Россия присутствует в Средиземноморье, это правда» ^[25]. А 10 февраля в интервью Нью-Йорк Таймс французский президент отметил: «Почему мы должны отказываться от предложений стран, которые не являются участниками конфликта? (имеется в виду ближневосточный конфликт – Е.О.) Чтобы уступить место другим?». На прямой уточняющий вопрос журналиста, имеется ли виду конкуренция с СССР, Помпиду ответил, что в том числе речь идет о СССР ^[26].

На алжирском направлении активизация французской политики началась сразу после победы Помпиду на выборах. Уже в июне 1969 г. было объявлено о поставке в Алжир 28 дозвуковых французских истребителей «Фуга-Мажистер», а в январе 1970 г. – о строительстве летной школы в Бу-Сфер ^{[14, с. 109]}. Значение поставок летального французского оружия в Алжир, несмотря на то что после окончания франко-алжирской войны на тот момент прошло всего семь лет, трудно переоценить, и во многом это объяснялось желанием Парижа положить конец поставкам советского оружия в Алжир и, в целом, снизить влияние Москвы на арабское государство. В октябре 1969 г. состоялся визит в Алжир министра иностранных дел Франции М. Шумана, что стало первым посещением Алжира главой МИД Франции после подписания Эвианских соглашений. В ходе переговоров стороны договорились о закупке Францией 4 млн гектолитров алжирского вина до конца 1969 г. Соглашение оказалось недолгим, с сентября 1970 г. Франция снова перестала закупать вино в Алжире в связи с высоким урожаем собственного винограда ^[27]. Также в ходе визита Шумана договорились о создании Большой комиссии (через 7 месяцев после создания постоянной советско-алжирской комиссии по экономическому, научному и техническому сотрудничеству), которая должна была собираться на министерском уровне как минимум раз в год поочередно в любой из столиц ^[28].

В тот же период продолжало развиваться и советско-алжирское сотрудничество в нефтяной сфере. В мае 1970 г. было объявлено о подписании трех контрактов между алжирским «Сонатраком» и советским «Техноэскпортом». Они предполагали долгосрочную помощь Москвы в разведке и эксплуатации нефтяных месторождений с целью повышения добычи нефти в Алжире до 100 млн тонн в год; договор о разработке крупнейшего в Алжире и во всей Африке месторождения нефти в Хасс-Мессауд по разработанной советскими специалистами технологической схеме; сотрудничество с СССР на месторождениях, которые не эксплуатировались на тот момент иностранными компаниями ^[16]. Для Алжира подписанные в мае 1970 г. контракты имели очень большую важность. В справке начальника отдела ГКЭС В. Мордвинова об экономическом и техническом сотрудничестве Советского Союза с Алжиром от 28 сентября 1971 г. отмечалось тяжелое экономическое положение Алжира: «Ухудшение в 1970-1971 гг. валютно-финансового положения Алжира, вызванное, в частности, обострением алжиро-французских отношений по вопросам нефти, ведет к нехватке у алжирцев средств для финансирования работ по объектам строительства, замедлению выполнения принятых обязательств» ^{[6, с. 3-4]}. Советско-алжирские нефтяные соглашения позволяли как раз улучшить ситуацию и стали одной из главных причин того, что 24 февраля 1971 г. президент Алжира Хуари Бумедьен решился на объявление о национализации средств транспортировки нефти и 51% акций французских нефтяных компаний, работавших в Алжире, что означало достижение арабским государством подлинного суверенитета в нефтяной отрасли и чего не произошло бы без советской технологической и экономической помощи. В ответ на действия Алжира французское правительство в апреле 1971 г. заявило, что отныне отношения с АНДР будут строиться «на общих основаниях» ^[29], что означало кризис в средиземноморской политике Помпиду.

В других же сферах отношения между Москвой и Алжиром складывались тяжело. В СССР неоднократно жаловались на невыполнение Алжиром своих обязательств и неготовность арабского государства выводить двусторонние отношения на новые рубежи. В уже упоминавшейся справке Мордвинова отмечалось, что в АНДР активно проникают крупные западные компании. Только за «первое полугодие 1971 г. фирмами и банками капиталистических стран Алжиру были предоставлены или обещаны кредиты на сумму около 400 млн рублей» ^{[6, с. 4]}, что превышало советские вливания в алжирскую экономику за предыдущие девять лет. Советские организации оказывались в Алжире «в условиях острой конкуренции с фирмами капиталистических стран», а советское оборудование «по своим техническим характеристикам не всегда отвечало лучшим мировым образцам (например, стан холодной прокатки, предложенный нашей (советской – Е.О.) промышленностью, не обеспечивал запрошенную алжирцами толщину листа)» ^{[6, с. 4]}. В сложившихся условиях Алжир не стремился «оформлять с советскими организациями принципиальную договоренность о сотрудничестве в строительстве новых объектов (если это не связано с предоставлением кредита), предпочитая объявлять по ним международные торги» [6. с. 5].

В записке Министерства внешней торговли СССР за подписью В.Б. Спандарьяна и на имя председателя Госплана Н.К. Байбакову от 17 июня 1971 г. отмечается, что первое время протокол 1968 г. выполнялся в рамках подписанных обязательств. В 1969-1970 гг. из Алжира «было поставлено 10 млн гектолитров вина и 1 млн тонн нефти. Их оплата произведена поставками из СССР машин и оборудования (на 50 млн руб.), сырьевых товаров (на 2 млн руб.) и за счет погашения алжирской стороной госкредитов (на 47 млн руб.)» ^{[30, с. 1]}. Однако начиная с 1971 г. Алжир стал отказываться от закупок машин и оборудования в СССР и настаивал в рамках оплаты вина на поставках из СССР дефицитных валютных товаров (пшеница, пиломатериалы, сахар, сливочное масло). Алжир также ограничивал закупки в СССР кокса, цемента, проката цветных металлов, хотя это было предусмотрено двусторонними соглашениями ^{[30, с. 2]}. В итоге, для СССР торговля с Алжиром принимала неблагоприятный оборот. Москва продолжала в рамках обязательств закупать алжирское вино и нефть, но в ответ Алжир импортировал товаров на меньшую сумму.

В целом, советско-алжирские отношения в первые десять лет после подписания Эвианских соглашений складывались противоречиво. С одной стороны СССР за это время построил в Алжире крупнейший в стране металлургический комплекс в Эль-Хаджаре, крупный горнометаллургический завод Исмаил по производству ртути, большую свинцово-обогатительную фабрику в Эль-Абеде по переработке 2 тысяч тонн руды в сутки, теплоэлектростанцию мощностью 55 мгвт. в г. Аннабе. Все это были крупнейшие на тот момент в Алжире стройки, которые и сегодня составляют основу алжирской промышленности. Активно развивалось сотрудничество с АНДР в проведении геологоразведочных работ. Благодаря советским специалистам были разведаны крупные месторождения ртути, барита, сурьмы, цинка, свинца, вольфрама. Особое значение имело сотрудничество в подготовке национальных алжирских кадров. Был открыт африканский нефтяной и текстильный центр в г. Бумердесе, состоявший из Института нефти и газа (на 1000 студентов) с нефтяным техникумом (также на 1000 студентов) и текстильным техникумом (500 учащихся) с инженерным отделением на 250 человек. Преподавание велось по советской методике советскими преподавателями (240 чел.). Также был создан Горнометаллургический институт на 700 учащихся с техникумом на 800 человек в г. Аннабе по подготовке специалистов горнорудной, металлургической, машиностроительной промышленности. В области профессионально-технического образования были созданы профтецхцентры на 3700 учащихся. В период с 1964 по 1970 гг. в созданных при содействии СССР центрах профтехобразования было подготовлено 6000 квалифицированных рабочих промышленности и сельского хозяйства или около 17% общего объема подготовки кадров квалифицированных рабочих в центрах профтехобразования АНДР ^{[6, с. 5]}. Как уже упоминалось выше, в нефтяной сфере советско-алжирское сотрудничество способствовало национализации Алжиром средств транспортировки нефти и 51% акций французских нефтяных компаний, что стало одним из важнейших решений в современной истории Алжира. С другой стороны, несмотря на масштабную помощь Москвы арабскому государству и постоянные встречи, в том числе на высшем уровне, в абсолютных цифрах СССР оставался лишь шестым торговым партнером АНДР, отставая не только от Франции, но и от ФРГ и США. Алжир сохранил социалистическую ориентацию в своем развитии, но так и не стал частью социалистического блока, а конкуренция между Москвой и западными странами за алжирский рынок с годами только возрастала.

Франция также испытывала серьезные трудности в развитии своих контактов с бывшей колонией. В вопросах импорта алжирского вина и сохранения французского контроля за нефтяной отраслью Алжира, ключевых для франко-алжирского сотрудничества, компромисс в итоге так и не был найден. Алжиро-французские отношения утратили статус привилегированных, а Алжир не стал символом новой «неоколониальной» политики Франции. Основные задачи средиземноморской политики Пятой республики так и не были достигнуты.

Главным же бенефициаром советско-французского соперничества за АНДР оказался сам Алжир. Алжирское руководство, умело лавируя между Москвой и Парижем, сумело получить максимум возможного от сотрудничества с двумя державами, укрепив при этом свою самостоятельность и высокий статус в рамках Движения неприсоединения. Благодаря Москве и другим странам социалистического лагеря Алжир получил современную промышленность, кредиты на модернизацию производства и сельского хозяйства, квалифицированных специалистов, готовых строить алжирскую экономику. Благодаря связям с Францией, Алжир сохранил широкие возможности для выхода на западные рынки, что было особенно важно в плане привлечения инвестиций и доступа к технологиям.