Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Национальная безопасность / nota bene
Правильная ссылка на статью:

Трансграничные пространства в системе восприятия угроз национальной безопасности России

Евтехов Роман Артурович

ORCID: 0000-0003-0630-7196

кандидат исторических наук

Научный сотрудник, МГУ им. М.В. Ломоносова

127474, Россия, г. Москва, ул. Селигерская, 22/2

Evtekhov Roman Arturovich

PhD in History

Researcher, Lomonosov Moscow State University

127474, Russia, Moscow, Seligerskaya str., 22/2

lib-lab-scan@mail.ru

DOI:

10.7256/2454-0668.2022.6.39056

EDN:

SFSGCH

Дата направления статьи в редакцию:

28-10-2022


Дата публикации:

30-12-2022


Аннотация: Изменения международных отношений и представлений о национальной безопасности вынуждают отдельные государства расширять контуры границ собственной безопасности. Не редко эти контуры выходят далеко за собственные границы. Целью исследования является определения характера восприятия трансформации трансграничных пространств в системе угроз национальной безопасности России. Основными материалами исследования послужил общественно-политический дискурс, в частности отдельные выступления президента России, стратегия национальной безопасности и другие нормативно-доктринальные документы в области обеспечения безопасности Российской Федерации. Изученные нарративы и сравнение заявлений и реакций на отдельные региональные трансформации, сопоставленные с доктринальными документами в области национальной безопасности, позволили определить триггерные точки. В частности, в сравнении политических изменений Афганистана, Финляндии и Украины выявлено, что именно ценностная трансформация в текущей момент в видении российской элиты представляет наибольше опасение, как в региональном, так и в политическом и общественном отношении. Основой методологии исследования является системный подход, контент анализ, компаративистский подход, которые позволили выявить доминанты в текущем политическом дискурсе и определить причину восприятия трансформации трансграничных пространств российской элитой определенным образом. В результате, определено, что смена ценностной парадигмы воспринимается как нечто существенно более опасное чем военная угроза, как тоже расширение НАТО на восток, которое отнюдь не воспринимается как равноценная угроза. Кроме того, российская элита воспринимает сложившуюся международную систему как нечто несправедливое, в силу возможностей западных государств влиять на области лежащие вблизи границ России. В то время как сама Россия не имеет возможности транслировать свои идеи и ценности на территории, удаленные от её границ. Изменения ценностной ориентации трансграничных областей, лежащих в приграничье России, воспринимается элитой в текущей момент как главная национальная угроза безопасности страны.


Ключевые слова:

трансграничное пространство, ценности, приграничные регионы, угрозы, национальная безопасность, безопасность, восприятие угроз, политическая безопасность, границы, элиты

Исследование выполнено при поддержке Министерства науки и высшего образования Российской Федерации и Экспертного института социальных исследований (Гос. задание ФНИСЦ РАН на 2022 г.) по теме: «Политическая безопасность государства в контексте новых вызовов и угроз в современном мире».

Abstract: Changes in international relations and perceptions of national security are forcing individual States to expand the contours of their own security borders. It is not uncommon for these contours to go far beyond their own borders. The purpose of the study is to determine the nature of the perception of the transformation of cross-border spaces in the system of threats to Russia's national security. The main materials of the study were socio-political discourse, in particular individual speeches of the President of Russia, the national security strategy and other normative and doctrinal documents in the field of ensuring the security of the Russian Federation. The studied narratives and comparison of statements and reactions to individual regional transformations, compared with doctrinal documents in the field of national security, allowed us to identify trigger points. In particular, in comparison of the political changes in Afghanistan, Finland and Ukraine, it was revealed that it is the value transformation at the current moment in the vision of the Russian elite that is of the greatest concern, both regionally and politically and socially.       The basis of the research methodology is a systematic approach, content analysis, and a comparative approach, which made it possible to identify the dominants in the current political discourse and determine the reason for the perception of the transformation of cross-border spaces by the Russian elite in a certain way. As a result, it is determined that the change of the value paradigm is perceived as something significantly more dangerous than a military threat, as well as the expansion of NATO to the east, which is by no means perceived as an equivalent threat. In addition, the Russian elite perceives the current international system as something unfair, due to the capabilities of Western states to influence areas lying near the borders of Russia. While Russia itself does not have the opportunity to broadcast its ideas and values on territories far from its borders. Changes in the value orientation of cross-border areas lying in the border of Russia are perceived by the elite at the moment as the main national threat to the country's security.


Keywords:

cross-border space, values, border regions, threats, national security, safety, threat perception, political security, the borders, elites

Введение. Нестабильность системы международных отношений ведёт к пересмотру отдельных принципов и договорённостей, которые определяют сохранение взаимной безопасности стран. Такой пересмотр в мировой истории часто вызывал конфликты, конфронтацию и поляризацию отдельных государств и блоков, что в свою очередь вело к изменению баланса отношений и трансформации границ.

Объективные процессы пересмотра границ в следствии текущей политической нестабильности всё более усугубляют ситуацию. Военные и силовые ресурсы обеспечения безопасности, продолжая иметь важное значение, в ряде случаев отходят на второй план. Достаточное число признаков стабильности и безопасности лежит вне силового поля, но в области консервативного сохранения важных аспектов изменяющегося мира – морали, религии, ценностей и т.д.

Исследование проблем безопасности границ, их справедливости и изменчивости занимало значительное место в работах учёных XX в. Постепенно вопросы сохранения безопасности вышли далеко за пределы исследования аспектов государственной безопасности и нашли новые направления. Отечественные и зарубежные учёные выделили значительное число областей безопасности. Появились категории продовольственной, информационной, энергетической, финансовой, платёжной и прочей безопасности, каждая из которых стала отдельным предметом исследований. Проблема восприятия и защиты от внешних и внутренних угроз одна из актуальнейших проблем современности. В этой связи события конца февраля 2022 г. подвергаются целому спектру оценок и определений. Если же оценивать события с точки зрения стратегии национальной безопасности России и восприятия видов и типов угроз российской элитой, проблема предстаёт в несколько ином ключе.

Проблемы границ, их безопасности и влияния на внутреннее ощущение защищенности вышли далеко за пределы представлений XX века. С одной стороны, процессы глобализации способствуют расширению контуров национальной безопасности и вынуждают расширять зоны интересов вне собственных границ, как опорные точки, гарантирующие безопасность. С другой стороны, с точки зрения российской властной элиты международное право не гарантирует защиту и суверенитет страны в случае, например, цветных революций и медленно, но неуклонно текущего процесса вестернизации. Последнее с нашей точки зрения и воспринимается российской элитой как главная угроза национальной безопасности. Целью исследования является определения характера восприятия трансформации трансграничных пространств в системе угроз национальной безопасности России.

Обзор исследований. Темы геополитических проблем отдельных регионов и их роли в системе обеспечения безопасности привлекают пристальное внимание исследователей. Стоит отметить работы, исследовавшие регион как пространство конкуренции между великими державами за внедрение геополитических проектов, коллектива авторов А.А. Ирхина, О.А. Москаленко [9, С. 498–516; 12, С. 258-277]. Идеи восприятия региона как особой области для влияния и формирования определенного мироустройства характерны отнюдь не только для российской власти. Так, американский дипломат М. Брайза вполне открыто говорил о необходимости целенаправленной политики влияния на Черноморский регион как область обладающую отдельной политической и экономической идентичностью, отличную от рядом расположенных территорий [1, С. 37–42.]. К слову, ряд западных исследователей вторили этой точке зрения, справедливо отмечая, что данный регион находясь в зоне разных геополитических интересов будет областью для очередного противостояния [2, С. 5-7; 3, С. 243-258]. Этому в немалой степени способствует восприятие российской элитой региона не только как стратегического, но и гарантирующего определенные критерии внутренней безопасности.

Совершенно в противоположном ключе рассматриваются, например, Норвежско-финские трансграничные области [20, С. 74-81; 23, С. 45-53]. Проблема безопасности здесь имеет большое значение, но рассматривается не с точки зрения цивилизационных и ценностных столкновений, а в совершенно прикладном порядке: экологическая, транспортная и экономическая сферы. Сопряжения отдельных трансграничных регионов в том числе в вопросах поддержания безопасности рассмотрены в работах О.В. Бахловой, А.Н. Слугиной [6, С. 10-30]. Авторами в контексте союзного государства отмечена некоторая внутренняя отстранённость России и Белоруссии. Всё же они высоко оценивают потенциал преимуществ сближения, особенно в ключе противодействия политическим угрозам. Исследуется и проблематика интеграции России с Европейскими странами на уровне отдельных регионов. Так в работах Л.Р. Рустамовой [15, С. 711-733] отмечена в первую очередь значительная разница в ценностных ориентирах и разница в стремлениях со стороны России к укрупнению, а со стороны Европейских держав к регионализации. В этом Рустамова видит неизбежность евроинтеграции восточноевропейских трансграничных пространств, в числе которых и Украина. Это в свою очередь логичным образом скажется на формах взаимодействия между странами и на изменении баланса систем безопасности.

В исследованиях вопросов трансграничной безопасности особое внимание уделяется территориям Украины и Приднестровья. Ряд учёных утверждают, что сам факт режимной трансформации Украины является угрозой национальной безопасности России [4, С. 78-85; 11, С. 25-34; 13, С. 246-254; 14, С. 5-22; 17, С. 81-91; 22, С. 35-47]. Наиболее остро воспринимаются военно-стратегические угрозы, связанные с вступлением Украины в различные блоки, содружества и усиление НАТО. Трансформация цивилизационных ценностей упоминается как одно из следствий, но не сам фактор угрозы. Авторы констатируют открытое противопоставление Украина-Россия и явно антироссийскую европейско-украинскую политику. Большинство современных исследований рассматривая разные аспекты влияния трансформации политического режима в Украине отмечают, что главными проблемами политической стабильности России являются: конфронтация, угрозы военных столкновений и непризнание вхождения Крыма в состав Российской Федерации. Не снижая конечно значения указанных вызовов, нам видится, что основной угрозой в представлении российской властной элиты является не только и не столько военная, сколько ценностно-цивилизационная. Военно-стратегическая угроза интересам национальной безопасности России в этой системе ценностей занимает только второе место.

Методы исследования. Основой исследования послужили достижения теории «национальных границ» (исследователи XX в.: П. Бьюкенен, В.М. Родачин и др.) и теория «о расширяющихся зонах безопасности» (Б. Бузан, О. Вэвер, А.А. Першин, А.Д. Шерстнев и др.). Данные теории расширили представления о границах, в частности утверждая, что границы безопасности уходят глубоко вне границ государства и включают в себя пограничные и многограничные (трансграничные) пространства. Изначально теория национальных границ учитывала только формирование больших национальных государств в границах расположения таких наций. Последующие исследований ушли от формирования наций к образованию общих границ близкородственных культурных общностей, которые основываются не только и не столько на общем происхождении, но на общекультурных и исторических ценностях, религии и традициях. Предпринятое исследование в категориях представлений российской элиты на границы и трансграничные области, опиралось на установки теории «естественных границ» (С.Н. Бабурин). В её сущности продолжающиеся конфликты с западными цивилизациями кроме прочего вызваны неестественностью существующих границ. Естественной границей Российской Федерации на западе, в этом концепте, выступают границы славяно-православного мира. Не вдаваясь в критику отдельных положений данной теории, мы считаем, что именно она как никакие лучше описывает представления о границах в системе ценностей российской элиты. Вместе с тем, теория естественных границ в нашем понимании не вполне отвечает современному представлению о границах.

В работе использовались методы системного подхода, формально-юридического подхода, в частности в исследовании документов и отдельных заявлений президента России как главного выразителя идей политической элиты России. Использованы компаративистский подход и многоуровневый анализ. Источниковую основу составляют отдельные документы как: указ «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», «Конституция РФ» с поправками от 4 июля 2020 г., ФЗ от 28.12.2010 «о безопасности», доктрина «информационной безопасности Российской Федерации», «Военная доктрина Российской Федерации», «Основы государственной культурной политики». С помощью анализа отдельных документов политико-стратегического планирования, сопоставленные с официальными заявлениями президента Российской Федерации и проводимой им политической линии в отношении украинских территорий выявлены отдельные аспекты восприятия трансграничных пространств и их влияние на национальную безопасность.

Допускаем, что указанные документы и отдельные выступления президента Российской Федерации не могут является всеобъемлющим отражением представлений российской политической элиты о трансграничных пространствах и угрозах безопасности. Учитывая политическую систему России, президент является однозначным выразителем массового представления политической элиты по данным вопросам, конечно с определенными оговорками.

Результаты исследования. Характеру влияния географических факторов в системе обеспечения национальной безопасности в отечественной науке отводится особое внимание. Популярным является мнение [4, С. 78-85; 11, С. 25-34; 16, С. 13-20; 19, С. 159-164], что трансграничные интересы Российского государства из века в век имеют некие общие географические направления. Ряд таких направлений называются так же "областями интересов" и составляют отдельные элементы обеспечения национальной безопасности. Но, эти территории осознаются как составные фрагменты системы безопасности только в период их политического переустройства или территориальных трансформаций. Согласиться с наличием неких подобных направлений - территорий, которые представляют область интересов для России на протяжении всего её существования невозможно. Границы на протяжении XVIII – XXI в. непрерывно менялись и переустраивались. В разные периоды в области интересов России входили территории современных Финляндии, Прибалтики, Польши, Украины, Молдовы, Крыма, Кавказа, Курильских островов. Особые области интересов представляли собой Манчжурия и территории современной Монголии, Казахстана и т.д. Часть из них переставали восприниматься как области интересов сразу после их присоединения. Изначально эти трансграничные территории российской властью воспринимались как регионы, в силу разных причин, необходимые для включения в состав государства. Если говорить лишь об определённых направлениях интересов, то это кажется нам неким упрощением, трансграничные интересы вполне изменяемы и нестабильны. В тоже время, стоит согласиться с тем, что эти и некоторые другие регионы могли восприниматься областями интересов и осознаваться элитой как составные части системы национальной безопасности в силу убеждённости в этом.

Состояние отдельных трансграничных территорий воспринимается российской политической элитой, по крайней мере через её риторику, как однозначное ядро сохранения национальной безопасности России. Причина кроется в осознании статуса страны с точки зрения её влияния в мире, который приравнивается к простой логике – больше территория – большее значение. Современная российская политика ориентируется не на распространение и расширение влияния её модели жизни, устройства общества (экономики, идей, технологий), потому как очевидно этой модели нет, а именно на территориальные и приграничные факторы. Сохранение национальной безопасности в этом контексте базируется в сохранении на данных территориях, принадлежности к ценностным ориентирам России. К таким ценностям относится язык, религия, история, культура, традиционные ценности, ментальность. Исследователи воспринимают главными угрозами национальной безопасности Российской Федерации прежде всего военные [10, С. 23-38; 11, С. 25-34; 14, С. 5-22; 17, С. 81-91], в числе которых: расположение и численность войск НАТО, вступление в альянс приграничных стран, размещение отдельных видов вооружения и т.д. На наш взгляд, угрозой первого порядка, с точки зрения российской элиты является именно трансформация ценностных ориентиров. Заявление президента РФ В.В. Путина, в ответ на решение Финляндии и Швеции о вступлении в НАТО, о том, что с этими странами никаких проблем нет и расширение НАТО за счет этих государств не воспринимается как угроза, свидетельствует что, не смотря на приграничность России и Финляндией, изменение статуса последней не воспринимается как ущерб национальной безопасности. Вторым доказательством этого тезиса является сохранение полной стабильности в отношении с этими странами как до, так и после объявления о их намерениях. Не изменилась ситуация на русско-финской границе, по крайней мере на октябрь 2022 г., не было применено никаких «асимметричных ответов» которые первоначально заявлялись российской стороной, лишь в качестве риторики. Такое приближение к российским границам НАТО, казалось бы, должно было восприниматься как реальна угроза. Не воспринимается соответственно угрозой и логичное увеличение численности контингента войск, и расположение с севера от России военных баз – следующий шаг вступления этих стран в блок НАТО.

Второй позицией, доказывающей тезис о том, что расширение НАТО и увеличение численности контингента в Европе не воспринимается как приоритетная угроза является собственно сам факт объявления украинской спецоперации в феврале 2022 г. Невозможно представить, что её планирование не предполагало в качестве ответной реакции увлечение контингента армии НАТО, даже если бы спецоперация была проведена в кратчайшие сроки. Увеличение контингента военных - логичный шаг, следующий за любым конфликтом в Европе. Даже если учесть, что его рост не всегда был резким, но обязательным. Вместе с тем, естественное повышение конфликтности в регионах с тлеющими геополитическими проблемами, как Нагорный Карабах [8, С. 9-27], в результате проводимой политики также не воспринимаются как значительные угрозы национальной безопасности России. Из этого следует вывод, что трансформация далеко не всех трансграничных территорий воспринимается как потенциально угрожающая. И это подтверждает тезис о восприятии угрозы со стороны Украины не военного характера, а характера привнесения иных, чуждых ценностей.

Иной пример, в связи с окончательным уходом американского военного контингента из Афганистана, прежний режим в кратчайшие сроки был полностью ликвидирован. И не смотря полную смену власти, регион где традиционно Россия имела определенные интересы, был воспринят как свершившийся факт, без проявления явной озабоченности этим. Власть в Афганистане захватило движение, запрещённое в России, но это не стало причиной к блокировке контактов. Можно полагать, что российские эксперты предполагали такое развитие событий и для Москвы это не стало неожиданностью. Новая власть Афганистана всячески выказывала готовность к диалогу и отсутствие угроз двусторонних отношениях [5, С. 5-12]. Таким образом, оба примера иллюстрируют, что в текущий момент основной угрозой национальной безопасности воспринимается не военная угроза, а именно угроза цивилизационного характера, полинациональным культурно-историческим ценностям России. Иными словами, наибольшая опасность видится в замещении основ государственности, культуры, ментальности и других форм социальности, определяющих сущностные нормы общества.

С точки зрения российской политической элиты, иные «чуждые» идеалы и ценности, попытку насаждения которых осуществляют США, и их союзники, приводят к усилению разобщенности и поляризации национальных обществ. Подобные действия разрушают фундамент культурного суверенитета, подрывают основы политической стабильности и государственности. Сопровождаясь пересмотром базовых норм морали, что наносит непоправимый ущерб нравственному здоровью человека, поощряет деструктивное поведение, формирует условия для саморазрушения общества. Увеличивается разрыв между поколениями. Одновременно нарастают проявления агрессивного национализма, ксенофобии, религиозного экстремизма и терроризма [21]. Таким образом, вестернизирующие ценности и идеалы российской элитой сегодня воспринимаются как одни из самых опасных факторов, дестабилизирующих систему национальной безопасности. На фоне этих проблем фактически стали второстепенными проблемы внутренние, не касающиеся безопасности, как экономические, так и социальные. Проблемам внешнеполитического характера и безопасности отдано основное внимание российской власти.

Выше представленные положения в полной мере согласуются с доктринальными документами как «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации». В части: о России как мощном геополитическом образовании со статусом мировой державы … [Россия] полирегиональная держава, обладающая автономной государственной региональной политикой, в том числе региональными системами национальной безопасности [21]. Очень важным в контексте политики 2022 г. видится выделение военной политики (пункт 12, II раздела), которая обозначена как средство защищенности от военных опасностей и угроз. Деятельность неназванных государств согласно стратегии, направлена на дезинтеграцию «в целях разрушения связей России с ее традиционными союзниками. Ряд государств называет Россию угрозой и даже военным противником. Увеличивается опасность перерастания вооруженных конфликтов в локальные и региональные войны, в том числе с участием ядерных держав». В определённой степени открытая конфронтация с Европейскими державами и США, которые воспринимаются как некий единый политический субъект, вынуждают российскую элиту искать схожие модели реализации трансграничной политики на Востоке. Найденные среди недемократических стран модели объявляются традиционными для российской действительности. Именно эти восточные принципы в политике и являются по мнению авторов стратегии неким сегментом традиционных духовно-нравственных ценностей российского народа, по крайне мере ему приписываются. На это намекает и формулировка о усилении сплочённости российского общества и осознании необходимости защиты традиционных ценностей.

Представители передовых восточных государств, отсылка к которым делается, нередко сообщают совершенно противоположные вещи. Так на встрече В.В. Путина с Индийским премьер-министром Нарендра Моди, в вопросе об Украине, последний вполне резонно заметил: «…Я знаю, что сейчас не эпоха войн… демократия, дипломатия, диалог – для нас это важные инструменты для нахождения решений…» [18]. Открытая переориентация на восточный блок держав обосновывается в Стратегии национальной безопасности. «Коллективный Запад» обвиняется в попытке сохранить гегемонию (пункт 6, II раздела), что в свою очередь поднимает уровень нестабильности и конфликтности и ведёт к демонтажу систему международных договоров соглашений и принципов реализации международного права (пункт 17, II раздела). Поиск восточных партнёров вынуждает российское правительство больше внимание уделять налаживанию отношений с этими государствами. И такое направление опять же открыто видно из зарубужных встреч этого 2022 года президента России в: Душанбе (28 июня), Ашхабаде (29 июня), Тегеране (19 июля), Самарканде (15-16 сентября).

Заключение. Исходя из вышеуказанных положений следует заключить: первое - явный приоритет угроз национальной безопасности России, в представлениях властной элиты, связывается с территориями Украины. Главная угроза в представлении элиты исходит не только и не столько от военных, в частности расширения НАТО на восток, а от трансформации ценностных ориентиров Украины и сопутствующей им смены общественной парадигмы и изменении системы власти. Имея границы со множеством областей представляющих отдельные области интересов, указанный регион стратегически важен. В силу географических факторов он может угрожать территориям южной России и в первую очередь Крымскому полуострову в составе Российской Федерации. И хотя географический фактор здесь играет важнейшую роль, исходя из вышеизложенного именно ценностная трансформация видится главной опасностью, так как в видении российской элиты является угрозой ценностям российской цивилизации.

Второй важный вывод, это стремление и желание российской власти изменить устоявшийся миропорядок и демонтировать несправедливые и не отвечающие реалиям, с их точки зрения, международные договорённости и так называемые «правила игры». Россия как цивилизация, развивается в текущих условиях исключительно экстенсивно, расширением близко лежащих зон влияния, на которые она способна транслировать свой опыт и пример социального-политического развития. Трансформация трансграничных регионов в ином ("чуждом") для России ключе воспринимается элитой как наступление на собственные национальные интересы. Изменения именно таких территорий воспринимается российской властью наиболее болезненно, так как противоречит возможности влияния на области интересов и подрывает собственные ценностные ориентиры в регионе.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предметом рецензируемого исследования является проблема трансграничной безопасности в системе национальной безопасности России. Проблемы национальной безопасности и защиты границ будут сохранять актуальность до тех пор, пока существуют государства, а в глобализации эта актуальность ещё более увеличилась. Поэтому интерес автора к исследуемой проблеме вполне понятен. Вполне адекватным представляется также теоретико-методологический выбор автора. В качестве концептуального контекста в рецензируемом исследовании выступили теории «национальных границ» и «зон безопасности», а в качестве методологического базиса декларированы инструменты системного, формально-юридического (видимо, речь идёт об институциональном), а также компаративного подходов. Из контекста можно понять, что применялся также концептуальный контент-анализ юридических и политических документов. Вполне корректное применение указанных методов позволили автору получить ряд результатов, обладающих признаками научной новизны. Прежде всего, речь идёт о выводе относительно доминирования украинской проблематики в иерархии представлений российской элиты об угрозах национальной безопасности. При этом любопытно, что, как было установлено автором статьи, указанные представления об «украинской угрозе» связываются не с военным фактором, а с ценностным – с трансформацией ценностных ориентиров и связанными с этой трансформацией сдвигами в системе властных отношений в украинском обществе. Наконец, определённый интерес представляет вывод автора о стремлении российских элит изменить международные правила игры с точки зрения собственных представлений о справедливости. В структурном плане статья также производит хорошее впечатление: её логика последовательна, отражает основные аспекты исследования, а текст рубрицирован в соответствии с нормами мировой науки. В тексте выделены следующие разделы: - вводные «Введение», «Обзор исследований» и «Методы исследования», где обосновывается актуальность научной проблемы, ставятся цель и задачи исследования, проводится обзор литературы и аргументируется методологический выбор; - «Результаты исследования», где репрезентируются основные моменты проведённого исследования; - «Заключение», где резюмируются выводы по результатам исследования. А вот с точки зрения стиля и грамотности качество статьи оставляет желать лучшего. В тексте встречается большое количество грамматических и стилистических погрешностей. Ниже приведены некоторые (к сожалению, не исчерпывающие!) примеры:
- орфографические ошибки, например, пропущенная буква в выражении «факторов, дестабилизирующих систему национально безопасности»; или раздельное написание слова «нередко» в выражении «мнение, нередко встречаемое в литературе»;
- очень громоздкие предложения, с большим количеством причастных и деепричастных оборотов, а также других грамматических построений. Вместо того, чтобы разделить такое предложение на несколько более простых, автор пытается втиснуть в одной предложение всё, что пришло в голову. В результате читателю приходится буквально продираться за смыслом сквозь грамматические нагромождения. Вот, например, типичное для рецензируемого текста предложение: «Существует мнение, не редко [так в тесте!] встречаемое в литературе, что направления интересов государства, на примере России, из века в век имеют некие общие географические направления, кои рассматриваются в контексте геополитических устремлений». Понять смысл приведённого предложения невозможно в принципе, его (смысла) наличие можно только подозревать;
- множество избыточных выражений, которые легко можно опустить, без вреда для смысла предложения. Например: «И хотя, [зачем здесь запятая?] часть исследователей воспринимает как главную угрозу [почему не заменить выражением «в качестве главной угрозы»?] национальной безопасности Российской Федерации именно потенциально опасную военную угрозу [речь итак идёт об угрозах, зачем здесь целых три лишних слова: «потенциально», «опасный» и «угроза»?]…»;
- предложения, явно составленные из фрагментов нескольких предложений, но не согласованных между собой: «Важные исследования, РАССМАТРИВАВШИЕ регион как пространство конкуренции… РАССМОТРЕНО в ряде работ А.А. Ирхина, О.А. Москаленко»;
- другие несогласованные предложения, например: «Это сопровождаЕтся, [зачем здесь запятая?] пересмотром базовых норм морали, что в свою очередь наносИт непоправимый ущерб нравственному здоровью человека, поощряЮт деструктивное поведение, формируЮт условия для саморазрушения общества»;
- большое количество других грамматических ошибок. Например, в приведённом выше предложении запятая после слова «сопровождается» не нужна. А перед причастным оборотом в следующем предложении, напротив, необходима: «…Границы со множеством областей представляющих…»;
- частые повторы одних и тех же слов, например: «областей представляющих отдельные области».
Тем не менее, в чём нельзя отказать автору, это во владении темой и концептуальным аппаратом исследования: в тексте научная терминология используется, как правило, вполне корректно. Библиография насчитывает 23 наименования и в достаточной мере репрезентирует состояние исследований по теме статьи. Апелляция к оппонентам имеет место в части обсуждения теоретико-методологического выбора автора.
ОБЩИЙ ВЫВОД: представленную к рецензированию статью можно квалифицировать, как научную работу, соответствующую основным требованиям, предъявляемым к работам подобного рода. Полученные автором результаты будут интересны политологам, специалистам в области государственного управления, мировой политики и международных отношений, а также студентам перечисленных специальностей. Представленный материал соответствует тематике журнала «Национальная безопасность / nota bene».