Разработка радикальной реформы Ельцина-Гайдара в программах Правительства Российской Федерации

Байдаков Иван Михайлович ORCID: 0000-0003-0651-3029 Директор научно-исследовательского центра прикладной истории, научный сотрудник Лаборатории Актуальной истории, Институт Общественных Наук, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации 119192, Россия, г. Москва, ул. Мичуринский пр-Т, 12к1, кв. 69 Baydakov Ivan Director of the Centre for Public History, Research Fellow, Laboratory of Contemporary History, Institute of Social Sciences, the Russian Presidential academy of National Economy and Public administration 119192, Russia, Moscow, Michurinsky ave., 12k1, sq. 69 Baydakovim@gmail.com Другие публикации этого автора

Введение

Исследуя Правительственные программы 90-х гг. прошлого века, важно представлять, как в тот момент оценивались сложившиеся в России социально-экономические условия.

Специалисты Института экономической политики, руководимого Е. Т. Гайдаром, в документе «Российская экономика в 1991 году. Тенденции и перспективы» ^[31] отмечали, что уровень инфляции и спад производства существенно усилились. Экономический кризис подошел к самой тяжелой фазе, и страна жила в ожидании социальных катаклизмов глобального характера ^{[31, с. 5, 13]}. Сложилась непростая ситуация с продовольствием в крупных городах (Е.Т. Гайдар писал, что она «напоминала ту, которая была в 1917 г.» ^{[6, с. 360]}), не хватало зерна ни для выпечки хлеба, ни для будущей посевной, не было и валюты, для его закупки ^{[7, с. 46]}.

Наблюдалась «системная критическая дисфункция органов государственного управления в жизненно важных сферах» ^[5]. Происходил распад советских экстрактивных институтов ^{[33, с. 85]}. Развал финансовой системы дошел до стадии, когда денежные расчеты между хозяйствующими субъектами вынужденно замещалось натурализацией взаимоотношений ^{[31, с. 5]}.

Тяжелая экономическая ситуация, слабость центральной власти неизбежно подталкивали регионы, имеющие возможность хоть как-то самостоятельно существовать, к сепаратизму ^{[18, с. 25]}. Вследствие чего стал необратимым процесс распада прежде единой хозяйственной структуры СССР. Это усугублялось бесконтрольным наращиванием со стороны бывших союзных республик рублевой эмиссии безналичных денег («которые затем легко обращались в наличные»), что не только «переваливало» фактическое финансирование их социальных проблем и экономик на Россию ^{[7, с. 46]}, но и позволяло «перераспределять в свою пользу ее собственность и ресурсы» ^[26].

Суммируя, можно утверждать, что проблемы в советско-российской экономике характеризовались тремя взаимосвязанными кризисами: инфляционным кризисом, сопровождаемым острым дефицитом на всех товарных рынках, платежным кризисом и системным кризисом, связанным с утратой органами государственной власти способности регулирования в сфере хозяйствования ^{[37, с.102]}.

В социально-идеологической сфере «советское наследие» сказывалось на ментальности населения ^[32], стереотипы которого в вопросах хозяйственной деятельности, распределительного потребления, трудовой этики, понимания богатства и частной собственности не соответствовали мироощущениям участников рыночных отношений. Большинство граждан «в один день» не было готово взять ответственность за собственный уровень жизни через включение в предпринимательскую и интенсивную трудовую деятельность.

Сложившая в России ситуация к началу 90-х гг. признана рядом исследователей как Вторая русская революция (cм.: ^{[6],[22],[25],[33]}).

Как считает К.И. Сонин, единственная причина иногда существующих возражений этому лежит в плоскости утверждений, что революции всегда сопровождаются поступательным общественным прогрессом, а кризис и «смута» последних лет советской власти были завершены возвратом к капиталистическим отношениям и рынку, т.е. отменяли «завоевания» Первой русской революции начала XX в. Но из этого следует, что в будущих исследованиях необходимо либо «обновить наше представление о том, что такое революция – в той части, в которой это понятие подразумевает движение вперед (или вверх) по воображаемой “лестнице развития”» ^{[33, с. 71-72]}, либо критически осмыслить, какие из российских событий XX в. являются факторами поступательного прогресса. Кроме того, существует мнение, что «всякая контрреволюция есть лишь частная форма революции, отражающая ее конкретно-историческую специфику и не отменяющая ее принципиально революционную природу» ^{[25, с. 255]}.

По мнению В.А. Мау, в основе революционной трансформации, охватывающей все сферы жизни, включая систему хозяйствования, и превращающей страну в «слабое государство», лежат два фактора: во-первых, системный кризис, разрушающий не приспособляемые к новым условиям государственные институты и проявляющийся в экономике в форме глубокого финансового кризиса и, во-вторых, фрагментация социальной структуры общества ^[19],[20]. Этим проявляются политическая, экономическая и социальная составляющие революционного процесса.

Отсюда возникают три стратегических задачи, требующие от революционно-реформаторских сил соответствующих решений: воссоздание государственных институтов как предпосылки экономической устойчивости; финансово-экономическая стабилизация, в первую очередь восстанавливающая финансовые возможности власти, что дает ей потенции решать комплекс социально-экономических и политических проблем; консолидация общества в новых условиях.

Логика принятия решений по стратегическому содержанию реформ Ельцина-Гайдара, а также и по тактическим шагам реформаторов, диктуемых конкретными текущими проблемами, достаточно основательно изложена авторами программы и участниками событий ^[6],[7].

Цель нашего исследования: сопоставить основные шаги реформ Ельцина-Гайдара пониманию их авторами революционного процесса и рассмотреть, как было отражено движение по ним в соответствующих среднесрочных планах Правительства, анализ которых отсутствует в исторических работах (в период с 1992 по 1997 гг. Правительство приняло три программы социально-экономического развития страны).

С начала XXI в. были опубликованы несколько исторических работ по времени реформ Ельцина-Гайдара ^[20],[38], объемных и по размеру, и по содержанию, а также большое число экономических трудов по этому периоду (напр.: А.Г. Аганбегяном, Е.Т. Гайдаром, Е.Г. Ясиным и др.). Однако, существует недостаточность именно исторических исследований. Что отечественный историк А.А. Яник связывал с тем, что большинство пишущих о 90-х гг., будучи сами вовлеченными в прошедший тридцать лет назад «поток истории», объективно «не способны рационально осмысливать свои наблюдения» ^{[38, с. 14]}, в результате чего их работы зачастую окрашены весьма эмоционально и идеологически.

Автор статьи не был ни соучастником и ни очевидцем рассматриваемых событий и ставит перед собой задачу беспристрастно – ни превозношением реформаторских программ, ни их осуждением или обсуждением существования им альтернатив – рассматривать исторический процесс. Кроме того, работы, изучающие реализацию радикальной экономической реформы через стратегические документы Правительства, отсутствуют как у отечественных исследователей, так и у иностранных. Эти факторы определяют новизну и актуальность исследования.

Результаты и их обсуждение

В сложившихся условиях Б.Н. Ельцин поручает подготовить предложения по неотложным мерам в экономике Государственному секретарю Г.Э. Бурбулису, который, со своей стороны, привлек к работе группу Е.Т. Гайдара.

Привлечение Е.Т. Гайдара и его сотрудников было не случайно. Как вспоминал Л.М. Григорьев, бывший в начале 90-х гг. экспертом Комиссии по экономической реформе советского Правительства, «в конце 1989 г. появилась первая программа выхода из кризиса… Написана она была Е. Гайдаром, В. Мащицем и В. Рапопортом где-то осенью и передана М. Горбачеву и Н. Рыжкову. Премьер-министр [Н.И. Рыжков – И.Б.] программу одобрил, сообщил, что он ее использует, и в начале декабря 1989 г. какие-то куски из нее были присовокуплены к обычному плану на 1990 г.» ^{[9, с. 7]}.

Также надо отметить немаловажное обстоятельство, что выбор команды, которую позже назовут «молодореформаторами», был вызван тем, что с точки зрения ближайшего окружения Президента Б.Н. Ельцина основные представители отечественной экономической науки были идеологически связаны с советской системой мышления и их предложения были вариантами «переигровки» уже исторически обанкротившихся схем (Как вспоминал Б.Н. Ельцин, «было очень заманчиво взять человека “другой породы”» ^{[13, с. 88]}). Сам Е.Т. Гайдар сформулировал отношение к советскому опыту кратко: «История СССР была полностью сыграна» (Почему рухнула советская империя? // Интервью Е.Т. Гайдара «Эхо Москвы», 03.07.2006. URL: https://www.iep.ru/images/gaidar/pochemu_ruhnula_sovetskaya_ imperia.pdf (дата обращения: 12.11.2022)).

Итогом работы команды Гайдара явились документы «Стратегия России в переходный период» (позже названный «Меморандумом Бурбулиса») и «Ближайшие экономические перспективы России» ^{[37, с. 80, 101-103]}, содержащие «предельно конкретные и технологичные» предложения по действиям Правительства: «[в них – И.Б.] идея тут же сопровождалась шагами, инструментом: закон – указ, указ – закон, постановление» (из воспоминаний Г.Э. Бурбулиса, цит. по ^{[17, с. 54]}).

Разработчики реформ осознавали, что содержание программы дальнейшей жизни и развития страны должно отвечать разрешению именно революционной ситуации. Уже в первых строках своего обобщающего труда «Долгое время» Е.Т. Гайдар писал, что работа над ним, начавшись в августе 1991 г., была отложена потому, что автору («ничего интересного и романтического в революциях» не видевшему) было «интереснее [т.е. важнее – И.Б.] делать революцию, чем писать о ней» ^{[6, с. 13]}. Отметим, что и через 10 лет после начала реформ Е.Т. Гайдар настаивал на своем понимании, что в стране происходила революция (см. напр.: Гайдар Е.Т., Иванова Т.А. Егор Гайдар: что сделано? что делать? // Новое время, 09.04.2000. URL: https://www.iep.ru/ru/publikatcii/publication/1996.html (дата обращения: 12.11.2022)).

В.А. Мау, бывший членом команды Гайдара и в первые годы реформ работавший советником главы Правительства (также с сентября 1997 по май 2002 гг. возглавлял Рабочий центр экономических реформ при Правительстве), еще во второй половине 80-х гг. заявлял о зарождении революционной ситуации в советском обществе ^[24]. Что также подтверждает, что команда Гайдара работала над планом реформ в понимании необходимости преодоления именно революционного положения в стране.

После провала августовского 1991 г. путча вся полнота фактической власти на территории РСФСР и ответственности за будущее республики перешли к российскому руководству во главе с Б.Н. Ельциным. Так же важно отметить, что, как показывали социологические опросы первых лет 90-х гг., «первостепенное значение приобрела надежда [граждан страны – И.Б.] на способность избранного Президента вывести страну из кризиса» ^{[3, с. 11, 41]}.

Руководство России однозначно сделало выбор к переходу страны (вернее, ее возврату) на рыночный путь развития, что стратегически означало решение триединой задачи: трансформации экономики, формирования национальной государственности и институтов, ориентированных на рыночные экономические отношения, и создания основ ментального изменения общества в пользу предпринимательства, многообразия форм собственности и социальной самоответственности. (В одном из интервью в декабре 1991 г. Б.Н. Ельцин говорил, что немыслимо «соединить невозможное: коммунизм с рынком, собственность народа с частной собственностью, многопартийность с КПСС. Это – невозможные союзы». Ист.: Борис Ельцин о Михаиле Горбачеве // Известия, 19.12.1991. № 301.)

Однозначно ясно, что вопросы, решать которые в начале 90-х гг. предстояло российскому руководству, по его мнению, в целом совпадали с проблемами разрешения революционной ситуации, указанными выше во введении к настоящей статье.

Предложенная командой Гайдара программа, стратегически и тактически цельная, легла в основу речи Президента России Б.Н. Ельцина 28 октября 1991 г. на Пятом Съезде народных депутатов РСФСР, в которой была изложена предстоящая экономическая реформа ^[12], основывающаяся на четырех ключевых тезисах: обеспечение экономического суверенитета России, либерализация, стабилизация и приватизация, отвергая путь реанимирования «рудиментов союзного государства» и ему соответствующих способов хозяйствования и командной системы ^{[37, с. 95]}.

Несовместимость командных и рыночных отношений (убедительно показанная несколько ранее Е.Г. Ясиным ^{[39, с. 106-182]}), моральное (и, по сути, фактическое) банкротство советской экономической системы требовало либо альтернативного выбора между ними, либо нахождения «среднего» пути, на реализацию которого в условиях финансово-экономического развала, отсутствия денежных средств у государства, угрозы недостатка продовольствия в крупных городских агломерациях и протестного накала у населения не было ни времени, ни ресурсов.

Как писал позже Е.Т. Гайдар, немаловажную роль в общественной готовности принять отказ от продолжения пути плановой экономики сыграло и то, что к концу советского исторического периода вера населения в «способность государственных органов эффективно решать [социалистическими методами – И.Б.] встающие перед страной проблемы и благотворность государственного регулирования была подорвана» ^{[4, с. 133-134]}.

Первой задачей и основой реформ была объявлена радикальная экономическая либерализация, включающая «самую болезненную меру» ^{[12, с. 8]} – либерализацию цен, т.е. передачу функции ценообразования от государства к хозяйствующим субъектам, которые, исходя из существующего спроса и предложения, будут устанавливать конкурентоспособные цены. Это, создавая основу формирования в обществе рыночных механизмов, давало возможность срочного разрешения, хотя бы частично, товарно-продовольственного дефицита и выравнивания негативного взаимоотношения денежной массы к товарному предложению (в первой половине 1991 г. глава советского Правительства В.С. Павлов оценивал, что 1 руб. денежной массы обеспечен товарами лишь на 18 коп. ^{[11, с. 90]}.).

Как признавал позже директор Института экономики РАН Р.С. Гринберг, иные варианты в тот момент были «насквозь утопичны, так как создать конкурентные отношения при фиксированных ценах в принципе невозможно» ^{[10, с. 114]}.

Совокупность жесткой денежно-финансовой и кредитной политики, налоговая реформа, укрепление российского рубля и свободные цены, которые «должны стать инструментом роста производства» ^{[12, с. 8]}, были определены как основа экономической стабилизации.

Отметим, что финансовая стабилизация есть базис преодоления в революционной ситуации важнейшей составляющей «слабого государства». Это обусловлено предоставлением Правительству возможностей решения не только остро стоящих неотложных социально-экономических проблем, но и его действий по общественной стабилизации через наличие средств и сил для строительства политических институтов (и их функционирования) и установления «правил игры» по исполнению решений в пространстве государственной власти ^{[19, с. 158-159]}.

Одновременной с либерализацией важнейшим звеном кардинальных реформ была обозначена приватизация, цель которой определялась как «создание здоровой смешанной экономики с мощным частным сектором» малого и среднего бизнеса, который подорвет монополизм разукрупняемых государственных концернов и создаст конкуренцию в промышленности и торговле. В сельском хозяйстве была поставлена задача «придать большую динамику земельной реформе», разрешив куплю-продажу земли и реализовав в кратчайшие сроки «приватизацию обсуживающей крестьянина среды» ^{[12, с. 8, 14]}.

Приватизация, по мнению реформаторов, решала также и задачу прекращения уже фактически происходящего незаконного и неуправляемого присвоения субъектов народного хозяйства советской партийно-директорской номенклатурой ^{[7, с. 61-62]}, что создавало для реформ потенциальные будущие политические риски.

Либерализация в целом и приватизация заложили фундамент появления прослойки собственников и изменений отношений собственности в целом, что, в свою очередь, являлось одним из главных факторов, задавших вектор перемен в социально-политической структуре общества. А именно подобные трансформации являются основными результатами революционного процесса ^{[19, с. 154]}.

Нацеленность на малый и средний бизнес также рождала (с учетом опыта развития кооперативного движения при перестройке) процесс изменения ментальности населения и активизации его человеческого капитала.

Как писал отечественный философ Е.Н. Мощелков, складывающееся в постсоветском обществе состояние «дихотомии власть – собственность», т.е. выбор в пользу собственности и собственников давало возможность движения общества по пути становления новых общественных отношений вместо продолжения попыток эволюционирования прежней системы ^{[27, с. 131-132]}.

Банковская реформа – создание резервной банковской системы с твердыми деньгами – стала следующей составляющей реформирования российской экономики. Был поставлен жесткий срок (две недели) для договоренности с бывшими союзными республиками создания на основе российских требований и принципов единого эмиссионного центра либо перехода на новую национальную валюту ^{[12, с. 10-11]}.

Любой вариант подразумевал нахождение основного «рычага» установления банковских правил (т.е. банковского регулятора) в России, что означало суверенность банковской системы. Это потенциально создавало перспективу финансирования инновационных программ, активизации малого и среднего бизнеса, т.е. финансовых основ новых социально-экономических общественных отношений.

Отдельное внимание в речи было уделено либерализации и маркетизации внешнеэкономической деятельности, сформулированных как «разрушение “железного занавеса”» и реализующих первые шаги из разряда возможных по постепенному свободному выходу российской хозяйственной системы на международный рынок ^{[12, с. 16-17]}.

Кардинальное перестроение основ экономической жизни общества требовало определения мер по социальной защите уязвимой части населения. Впервые, наряду с задачами по созданию социальных фондов, развития пенсионного страхования, мер по поддержке военных, во главу угла социальной политики было поставлено «стимулирование развития предпринимательства, создающее новые рабочие места и достаточно высокую зарплату … Важнейшим условием защиты населения в условиях реформ … [определялось – И.Б.] скорейшее оживление экономической активности», стимулирование которой ожидалось через снятие ограничений на рост индивидуальных заработков и раскрытие личной инициативы трудящихся, предполагая этим предоставление населению возможности «самокомпенсации роста [размораживаемых – И.Б.] цен» ^{[12, с. 21]}. Что Р.С. Гринберг назвал «изживанием [трудоспособным населением – И.Б.] исторически приобретенных иждивенческих комплексов» ^{[10, с. 110]}.

Ориентация социального вектора на предоставление возможностей реализации потенциала активной части трудоспособного населения (как писал в своей своеобразной манере Б.Н. Ельцин: «на мужиков, которые не ждут чужой помощи» ^{[12, с. 130]}) также была нацелена на создание ядра гражданской консолидации в проведении реформ, которое могло содействовать преодолению на новых основах возникшей в предшествующий «перестроечный» период общественной фрагментации.

Комплексность предлагаемых программных шагов по социально-экономической трансформации подчеркивала отказ от «особого пути» в российских реформах, обсуждаемого в ходе теоретических дискуссий различными школами отечественных экономистов (историю концепций см. напр. в ^[35], а в ^[16] приведены мнения экономистов - «сторонников постепенного реформирования»), и опоре на мировой опыт антикризисного управления с попыткой «заимствования» из него лишь необходимых, с точки зрения разработчиков программы, институтов развитых стран, показавших свою эффективность. Как позже сказал Е.Т. Гайдар, пытаясь за короткий период в несколько лет пройти путь формирования инклюзивных институтов, «которые в западном мире строились веками» (Познер В.В. В гостях Егор Гайдар // Первый канал, 02.03.2009. URL: https://www.youtube.com/watch?v=-_Kcxqmz3ik! (дата обращения: 06.10.2022)).

Возможность более быстрого развития отсталых экономик за счет заимствования институтов более развитых систем, что позволяет им перескакивать через некоторые стадии развития, обосновал американский экономист и историк А. Гершенкрон ^[8] и развил отечественный экономист В.М. Полтерович, который предложил не заимствовать напрямую институты передовых систем, а создавать в целях большей адаптации к конкретным общественным условиям промежуточные «цепочки сменяющих друг друга институтов» ^[29].

В предлагаемой программе действий, несомненно, был также учтен неположительный опыт попытки советского Правительства Н.И. Рыжкова создания в стране социально ориентированной рыночной экономики, в числе главных ошибок которого Л.И. Абалкин называл некомплексность и медлительность реформаторских шагов, отсутствие твердости в проведении выработанной линии ^{[1, с. 110-113]}.

Вторым направлением реформ, предлагаемых Президентом, было формирование национальной государственности России через создание соответствующих институтов: таможни и пограничной службы, армии, национального банка и валютной системы, суверенного хозяйственного законодательства, системы управления госсобственностью, инструментов государственного регулирования экономики.

Это, безусловно, полностью совпадало с задачей создания новых государственных институтов в ходе революционного процесса.

Пятый Съезд народных депутатов РСФСР, приняв Постановление «Об организации исполнительной власти в период радикальной экономической реформы» (Постановление Съезда народных депутатов РСФСР от 1.11.1991 № 1830-I «Об организации исполнительной власти в период радикальной экономической реформы» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1455), возложил всю ответственность за реформу на Президента и его Правительство, продекларировав им возможность действовать в соответствии с предложенным в президентской речи.

Почти два года Правительство Ельцина-Гайдара в своей работе опиралось не на официально принятый программный документ, а на положения речи Президента. (Следует оговориться, что летом 1992 г. команда Е.Т. Гайдара разработала стратегию, которая, правда, не стала официальной программой. «Эти документы – а их несколько десятков – скорее технологические карты, определяющие, что нужно делать» ^{[37, с. 101]}). Отметим, что в условиях постоянно в начале 90-х гг. продолжающихся острых общественных дискуссий о путях развития страны утверждение стратегических планов в сфере экономической политики «имело характер, по сути, акта политического» ^{[38, с. 414]}. В следствие этого следует предположить, что отсутствие формально утвержденного документа, с одной стороны, совершенно не мешало Правительству осуществлению реформ, изложенных в материалах «Стратегия России в переходный период», «Ближайшие экономические перспективы России» и президентской речи, предоставляло возможность вариативности в реакциях на вызовы текущего момента и не требовало отвлечения сил на борьбу вокруг «политического акта», на что не было ни желания, ни, главное, времени. С другой стороны, это создавало Президенту Б.Н. Ельцину более широкое пространство возможностей нахождения и реализации каких-либо политических компромиссов в процессе происходящих вокруг реформ обсуждений.

По мере продвижения реформ политическая борьба между представительской, в основном имеющей прокоммунистическую идеологию, и исполнительной ветвями власти обострялась. С одной стороны, реформы не отвечали текущим интересам основных групп бывших советских предприятий, а с другой, общественный менталитет, который не могли не учитывать народные депутаты, был еще не готов к жестким условиям рынка (российский философ С.Б. Чернышев писал об этом: «Наше общество на самом деле общество маргиналов, они у нас составляют большинство» ^{[28, с. 373]}).

Также весьма авторитетная научная экономическая школа, представляемая Институтом экономики РАН, уже через несколько месяцев после начала реформ Ельцина-Гайдара на фоне продолжающейся весьма сложной ситуации в стране публично представила свой развернутый критический анализ действий Правительства ^[30], что, в определенной степени, не могло не содействовать поляризации настроений политико-экономических элит.

Именно правительство команды Гайдара явилось «ключевым раздражающим фактором» ^{[38, с. 404]}. И 14 декабря 1992 г. был сформирован новый кабинет под председательством В.С. Черномырдина, персоналия которого давала надежды, затем неоправданные, на сворачивание реформ как у левого парламентского большинства, так и промышленно-сельскохозяйственного постсоветского лобби.

На момент назначения у В.С. Черномырдина не было собственной комплексной программы, но в конце февраля 1993 г. Правительство утвердило «План действий Совета Министров по реализации экономической реформы в 1993 г.» (Постановление Правительства Российской Федерации № 160 от 23.02.1993), в основу которого было положено продолжение работы, предполагаемой к исполнению прежним кабинетом. В.С. Черномырдин с первых недель своего премьерства заявил, что «кабинет намерен сохранить существующий курс реформ, ориентируясь в первую очередь на краткосрочные и среднесрочные программные проекты» (ист.: Серов В. Черномырдин раскрывает свои планы // Коммерсантъ, 09.01.1993. № 1).

Образованная июле комиссия под председательством первого заместителя премьера О.И. Лобова, которой была поставлена задача разработки проекта программы неотложных мер по выходу из кризиса на период до 1995 г., подготовила проект требуемого документа уже в августе (Программа Совета Министров – Правительства Российской Федерации на 1993-1995 годы «Развитие реформ и стабилизация российской экономики» // Российские вести, 21.09.1993, № 182), но обострившаяся внутриполитическая борьба, приведшая к силовому противостоянию ветвей власти в октябре 1993 г., отложила начало реализации Правительственной программы «Развитие реформ и стабилизация российской экономики» до ноября (Постановление Правительства Российской Федерации № 1152 от 6.11.1993), после чего планы российских социально-экономических реформ перехода к рыночной экономике приобрели официальные очертания.

Этому также способствовало прекращение после октября 1993 г. острой фазы политического противостояния исполнительной и представительной ветвей власти, что вывело правительственные программы из сферы политических дискуссий в область прагматичной работы, где среднесрочные планы начали иметь технологичный и инструментальный характер.

Программа исходила из того же, как у команды Гайдара, понимания путей антикризисных решений: финансовой стабилизации и контроля инфляции, последовательной либерализации цен и хозяйственных связей, включая внешнеэкономическую деятельность, приватизации и реформы госпредприятий, изменения структурной политики от массовой поддержки производств к финансированию проектов, интеграции в мировую экономику. (В конце сентября 1993 г. Е.Т. Гайдар вернулся в Правительство на должность первого заместителя Председателя и министра экономики).

В области институциональных реформ в развитии правовой базы рыночных отношений в соответствии с планами Правительства начиналась разработка Гражданского кодекса, законопроектов об акционерных обществах и ценных бумагах, в свободе внешней торговли – нормативные документы по отказу от экспортных квот, централизованного экспорта, практики множественных валютных курсов и обязательной продажи части валютной выручки Банку России.

Впервые в числе стратегических программных социальных задач определялось достижение благосостояния населения на «уровне мировых цивилизаций». Эта цель ставилась в условиях реалий первой половины 90-х гг. – высокой скрытой безработицы, связанной с неэффективностью многих еще советских хозяйствующих субъектов из-за их неконкурентоспособности, с сокращением производственных мощностей даже успешно действующих предприятий в новой рыночной ситуации на 40-60% и вытекающих из этого вынужденных «отпусков» их работников ^{[15, с. 30]}, возникновения в ходе реформ слоя «устойчиво бедных семей, большинство из которых раньше принадлежало к среднему классу советского общества» в том числе из среды ранее занятых высокопрофессиональным и интеллектуальным трудом ^{[2, с. 3869]}. Выполнение поставленной стратегической социальной задачи означало создание условий задействования выпавшего из производственной сферы человеческого капитала посредством поддержки зародившегося предпринимательства, обладания гражданами собственностью и обеспечения их прав и свобод, развития рыночной инфраструктуры, формирования рынка и конкурентной среды, предоставляющих возможности социального самообеспечения людей.

Приоритетом тактических задач было снижение социальной напряженности, «без шоковая» перестройка денежно-финансовой сферы, перенос социальной тяжести реформ «на места» с передачей субъектам федерации ряда прав и возможностей.

В своей программе Правительство планировало реализовывать реформу в три этапа (по 1996 г. включительно), постепенно достигая стабилизации.

Подготовке и принятию следующей Правительственной программы (1995 г.) предшествовало, с одной стороны, выполнение в основном задач предыдущей программы по локализации кризисных явлений и созданию предпосылок для перехода к новому этапу реформ, а с другой стороны, очередное усиление политической напряженности в обществе, вызванное военными действиями в Чечне, новым витком инфляции (которая к предыдущему году составляла на конец 1993 г. 840%. Ист.: Уровень инфляции // Статбюро. URL: https:уровень-инфляции.рф/таблицы-инфляции (дата обращения: 06.10.2022)), формированием в стране крупных частных финансово-промышленных групп (олигархата), платежными проблемами, вызванными необеспеченной денежной эмиссией, происходящей через «вал кредитов, выдаваемых Центральным банком под влиянием аграрного лобби, оборонно-промышленного и топливно-энергетического комплексов» ^{[7, с. 74]}. Что для населения проявилось в октябре 1994 г. в форме «черного вторника» – резкого обесценивания рубля.

В ноябре 1994 г. в Правительство на должность первого заместителя Председателя с задачей формирования в создавшихся условиях новой экономической команды вошел А.Б. Чубайс, который с 21 ноября возглавил комиссию, среди ключевых задач которой стояла координация работ по подготовке предложений и проектов по вопросам экономической реформы и ускорении экономических преобразований в стране (Постановление Правительства Российской Федерации № 1276 от 21.11.1994).

10 марта 1995 г. было принято совместное заявление Правительства и Центрального банка Российской Федерации «Об экономической политике на 1995 г.» (Постановление Правительства Российской Федерации № 334 от 15.04.1995), а 28 апреля была утверждена новая Правительственная программа «Реформы и развитие российской экономики в 1995-1997 годах» (Постановление Правительства Российской Федерации № 439 от 28.04.1995).

В программе подводились итоги прошедших лет. С одной стороны, констатировались проблемы в экономике: спад производства (за пять лет 1991-1994 гг. падение ВВП на 39%, а продукции промышленности – на 44%), нахождение страны в глубоком инфляционном и инвестиционном кризисах. С другой стороны, обобщался полученный опыт, анализировались причины успехов и неудач первой российской программы, новые затруднения и сбои, возникшие в ходе трансформационного кризиса, обосновывались необходимые дальнейшие шаги.

В создавшихся политических условиях острых дискуссий Правительства с влиятельными лоббистскими парламентскими группировками ^{[21, с. 152]} программа декларировала поиск компромисса между продолжением радикальных рыночных реформ и использованием «приемлемых для рыночной экономики методов государственного регулирования» (Постановление Правительства Российской Федерации № 439 от 28.04.1995).

По мнению авторов программы, необходимо было провести интенсификацию инвестиционной политики посредством совершенствования соответствующего законодательства и создания федеральной инвестиционной программы долгосрочного вложения в новые технологии, стратегически значимые отрасли промышленности, развитие регионов. Но в первую очередь это требовало решения ранее накопленных вопросов: достижения макростабилизации, снижения инфляции и интенсификации институциональных преобразований. (Как было образно сказано в Послании Президента России Б.Н. Ельцина Федеральному собранию на 1995 г. ^{[14, с. 17]}, а затем повторено в Правительственной программе: «осуществить строительство моста между инфляционным прошлым и инвестиционным будущим». Ист.: Постановление Правительства Российской Федерации № 439 от 28.04.1995).

Макростабилизация выдвигала широкий круг новых возникающих проблем: неконкурентоспособность на мировых рынках российской продукции в следствии высоких издержек производства и необходимости затрат на обновление производственных мощностей, возможное ухудшение социальной ситуации в связи с банкротствами и реструктуризациями неэффективных предприятий.

Именно поэтому создание экономических и институционных условий привлечения инвестиций и их эффективного использования, «дающего быструю отдачу, позволяющую максимально увеличить доходы предприятий, населения и бюджета» (Постановление Правительства Российской Федерации № 439 от 28.04.1995), было поставлено во главу Правительственной программы.

Важнейшая роль в привлечении ресурсов отводилась институционным реформам в налоговой сфере с перемещением налогового бремени с предприятий на доходы и имущество физических лиц, а также привлечению средств на внутреннем рынке, в том числе за счет выпуска государственных ценных бумаг.

Заявляя о недопустимости поддержки групповых интересов, лоббизма и протекционизма, в программу было включены задачи реформы институтов судебной власти и органов защиты законности.

В социальной сфере программа предполагала при ограниченной адресной поддержке бедных слоев расширение возможностей населения для самореализации и стимулирования предпринимательской деятельности и инвестирования в нее, снятие ограничений с предприятий любых форм собственности по использованию фондов потребления.

Таким образом, данная программа полностью коррелировала со стратегическими задачами, сформулированными еще в речи Б.Н. Ельцина 28 октября 1991 г. (что отмечалось даже в прессе тех лет, напр.: Водянов А. и др. Трехлетняя экономическая программа // Коммерсантъ Власть, 04.04.1995. № 12), и создавалась с целью завершения объявленных в ней преобразований, но уже в условиях, когда «реформы переходят вниз и требуют изменений в работе и жизни каждого» члена общества (Постановление Правительства Российской Федерации № 439 от 28.04.1995) через его трудовое участие в новых формах хозяйствования и его самоответственность за себя и своих близких.

Последняя из изучаемых программ, утвержденная Председателем Правительства В.С. Черномырдиным весной 1997 г. «Структурная перестройка и экономический рост в 1997-2000 годах» (Постановление Правительства Российской Федерации № 360 от 31.03.1997), продолжала выполнение задач предыдущих программ. Необходимость ее принятия, как указывалось в тексте, определялась окончанием полномочий прежнего Правительства Российской Федерации (из-за прошедших выборов) и необходимостью внесения некоторых текущих корректировок экономической и социальной политики, в том числе в связи с выполнением обязательств, взятых Б.Н. Ельциным во время предвыборной президентской кампании 1996 г., которые, по мнению авторов, были «реально выполнимы» в четырехлетний период деятельности вновь избранного Президента.

Как и в предыдущих правительственных программах основная линия логики документа состояла в развитии макроэкономической стабилизации, создании благоприятных макроэкономических, правовых и иных условий стимулирования экономического роста, посредством которого предполагалось обеспечивать социальную устойчивость общества. (Следует отметить, что в ходе предвыборной президентской борьбы 1996 г. именно главная цель «стимулирования экономического роста» отличала программу Б.Н. Ельцина (и Правительства) от основного конкурента Г.А. Зюганова, который говорил о «восстановлении разрушенного народного хозяйства» ^{[23, с. 186]}).

Программа констатировала фактическую завершенность радикальной экономической реформы в главном: были проведены приватизация и либерализация, экономика развивалась в большей части под воздействием рыночных регуляторов, удалось сформировать основу для финансовой стабилизации, обеспечив снижение темпов инфляции: например, в документе отмечалось, что в 1996 г. темп прироста потребительских цен был в 6 раз ниже, чем в 1995 г. Однако подтверждалось, что существовало отставание в реализации задач предыдущей Правительственной программы. Добиться «энергичными и последовательными действиями» перелома в достижении целей и было определено «сутью новой программы Правительства» (Постановление Правительства Российской Федерации № 360 от 31.03.1997).

В работах экономистов и статистических материалах отражены результаты реформ 90-х гг. «в цифрах». Например, динамика ВВП, реальных денежных доходов, заработной платы и пенсий по годам по отношению к 1990 г. приведена в отчете коллектива под руководством Е.Г. Ясина ^{[34, с. 11]}, а итоги экономического развития страны в обобщенном виде – в работе Г.И. Ханина ^{[36, с. 307-350]}.

Как оценивал Е.Г. Ясин, «либерализация была в основном закончена к 1992 г., а приватизация, если брать ее массовую часть, была завершена в середине 1994 г. … финансовая стабилизация была завершена где-то к 1997 г.» (цит. по: Бурмистров П., Дятликович В. Метод Черномырдина // Эксперт, 11.11.2010. № 41).

С точки зрения оценки исторических итогов реформ Ельцина-Гайдара, с целью непредвзятости, имеет смысл первым привести мнение критикующих «младореформаторов» представителей российских «сторонников постепенного реформирования»: произошло «преодоление тотального огосударствления экономики, слом административно-командной системы управления, начало создания структуры и инфраструктуры современного рынка, появление массового… слоя российских предпринимателей» ^{[16, с. 42]}.

Общеизвестное мнение Б.Н. Ельцина, высказанное в его «Записках», касалось лишь экономической части реформ: «Реформа обеспечила макроэкономический сдвиг. А именно: разрушение старой экономики… По-другому было просто нельзя» ^{[13, с. 166]}.

Е.Т. Гайдар кратко оценивал итоги реформ следующим образом: «Произошел масштабнейший, совершенно беспрецедентный по скорости процесс формирования новых рыночных навыков, установлении, институтов… И они приняты обществом. Второе – в стране сформировалась культура демократии и гражданского общества… Само это –создание рыночной экономики и гражданского общества, даже очень молодого – поразительно по своему историческому значению» (Гайдар Е.Т., Иванова Т.А. Указ. соч.).

Таким образом, радикальные реформы Ельцина-Гайдара, основавшиеся на кардинальной трансформации общества, ложились в логику их авторов разрешения революционных проблем: создания новых экономических и политических институтов, относительной финансово-экономической стабилизации и перестройки общественно-социальных взаимоотношений на рыночном базисе.

Среднесрочные правительственные программы 1993, 1995 и 1997 гг. в стратегическом планировании ориентировались на цели перехода к рынку и отказу от административно-командной системы, озвученные Президентом на Пятом Съезде народных депутатов РСФСР. Однако, по мере разрешения наиболее острых текущих проблем и начала адаптации общества и экономики к новым условиям фокус их тактических приоритетов постепенно эволюционировал от создания рынка к его дальнейшему развитию. Это означало, что в своих среднесрочных программах Правительство считало трансформационный период в основном законченным.