Проблемы истории и историографии народов Северного Кавказа в исследованиях П.А. Кузьминова

Журтова Анжела Ариковна кандидат исторических наук доцент, кафедра этнологии, истории народов КБР и журналистики, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербекова 360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173 Zhurtova Anzhela Arikovna PhD in History Associate professor, Department of Ethnology, History of Ethnic Groups of Kabardino-Balkaria, and Journalism, Kabardino-Balkarian State University named after H. M. Berbekov 360004, Russia, respublika Kabardino-Balkariya, g. Nal'chik, ul. Chernyshevskogo, 173 anzhelka28@mail.ru Другие публикации этого автора     Кумахова Заират Хасанбиевна кандидат исторических наук старший преподаватель, кафедра истории России, ФГБОУ ВО "Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова" 360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173 Kumakhova Zairat Khasanbievna PhD in History Senior Lecturer, Department of Russian History, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Kabardino-Balkarian State University named after Kh.M. Berbekov" 360004, Russia, Republic of Kabardino-Balkaria, Nalchik, Chernyshevsky str., 173 kzaira@list.ru

Коновалов Андрей Анатольевич кандидат исторических наук доцент, кафедра истории России, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х. М. Бербекова 360004, Россия, республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173 Konovalov Andrei Anatol'evich PhD in History Associate professor, Department of Russian History, Kabardino-Balkarian State University named after H. M. Berbekov  360004, Russia, respublika Kabardino-Balkariya, g. Nal'chik, ul. Chernyshevskogo, 173 homunculus2@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

Историография вбирает в себя память о развитии исторического знания, выполняя таким образом рефлексивную функцию. Вместе с тем, особую роль историографии мы связываем с постоянно происходящими процессами самоидентификации ученого-историка. В данном контексте велико значение историографических исследований, обращенных к изучению творческого наследия отдельных ученых, которые позволяют современному историку адекватно реагировать на вызовы науки и общества.

Историк, как объект исследования, воспринимается, с одной стороны, в качестве члена социума, выполняющего в нем различные роли, с другой стороны, он интересен в контексте научных коммуникаций. В связи с этим задачи современной историографии определяются ракурсом, который можно обозначить как «жизнь в науке». С точки зрения А.И. Зевелева, историограф – это историк широкого профиля по образованию и научной работе, философ – по складу мышления и общественный деятель – по задачам, стоящим перед ним ^{[1, c. 10]}.

Целью данной статьи является анализ основных работ П.А. Кузьминова, посвященных различным проблемам современного кавказоведения.

Новизна статьи заключается в том, что в современном кавказоведении отсутствуют работы, посвященные научным биографиям отдельных ученых, которые в своих трудах определяют ход развития исследований по тем или иным проблемам исторической науки.

П.А. Кузьминов начал заниматься изучением проблем историографии в 1978 г., выбрав для анализа сложнейшую проблему либеральных реформ 1860–1870-х гг. на Северном Кавказе. Историографический контекст дал ему возможность рассмотреть частный, региональный вариант подготовки и проведения реформ на фоне общероссийских процессов преобразования общества.

Основная часть

В исследованиях П.А. Кузьминова можно условно выделить несколько проблемно-тематических блоков:

1. Работы, посвященные историографическому осмыслению реформ 1860–1870-х гг. на Северном Кавказе. По мнению ученого, накопленный опыт изучения реформ позволяет выявить роль государства в разработке стратегии и механизмов их проведения, определить реакцию различных слоев населения на общественные преобразования ^{[2, c. 3]}.

В историографии реформ П.А. Кузьминов выделяет традиционно три периода: дореволюционный, советский и современный этапы. Смену концепций истории преобразований автор предлагает рассматривать в рамках гегелевского метода (закон «отрицание отрицания») как непрерывно развивающийся, диалектически противоречивый процесс.

В дореволюционной историографии проблемы, по словам автора, сложились три течения: консервативное (официально-охранительное), либеральное и демократическое. Авторы официально-охранительного течения (Е. Старцев, П.А. Гаврилов, П. Пржецлавский и др.) подчеркивали исключительную роль самодержавия в развитии северокавказских народов и стремились сформировать благожелательное общественное мнение о проводимых преобразованиях. Они стали основой дальнейшего изучении реформы, а в представлении П.А. Кузьминова – началом, «тезисом» в гегелевской триаде.

Практически одновременно, и это в кавказоведении первым доказал Петр Абрамович, появились работы либерального характера (К. Красницкого, Д. Кодзокова, Я. Абрамова, Н. Тульчинского и др.), в которых отмечались отдельные негативные моменты в реформировании общественной жизни на Северном Кавказе, предпринимались попытки «подсказать» правительству наиболее приемлемые решения тех или иных вопросов. В данных работах обозначился «вектор» критического осмысления реформ ^{[3, c. 86]}, расширив тем самым «тезис» исследовательского подхода авторов.

В 90-х гг. XIX в. в кавказоведении складывается демократическое течение в изучении преобразований у народов Северного Кавказа. Представители данного направления (В.И. Семевский, позже В.И. Ленин и др.), по выражению П.А. Кузьминова, «атаковали» концептуальные положения «тезиса», назвав крестьянскую реформу «крепостнической и грабительской», а ««освобождение» – сплошным «надругательством» над крестьянами ^{[3, c. 87]}. В итоге оформляется «антитезис», который с утверждением в ХХ в. марксисткой методологии в науке внедряется в массовое общественное сознание ^{[3, c. 88]}. В советский период, как подчеркивает ученый, происходит принципиальное переосмысление роли и значения преобразований 1860-1870-х гг. в жизни северокавказских обществ. В дальнейшем оценки о «грабительском» характере реформ были дополнены утверждением о том, что они способствовали интеграции горских народов «в сферу товарно-денежных отношений, направляя их по пути прогресса».

Ученый подверг анализу не только традиционные историографические источники в виде опубликованных книг и статей, но и задействовал почти неразработанный комплекс дореволюционных источников, отложившихся в средствах массовой информации, в которых были озвучены первые отклики на проводимые реформы у горских народов. П.А. Кузьминов подчеркивает особую роль в процессе изучения истории и культуры народов Кавказа крупнейших газет, журналов, ежегодных периодических изданий: «Кавказ», «Ставропольские губернские ведомости», «Терские ведомости», «Кубанские войсковые (областные) ведомости», «Казбек», «Терек», «Новое обозрение», «Сборник сведений о кавказских горцах», «Сборник сведений о Северном Кавказе», «Терский сборник», «Терский календарь», «Кубанский сборник», «Кубанский календарь», «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», «Кавказский календарь», «Известия Императорской Археологической комиссии» и др. Введение их в широкий научный оборот, безусловно, способствовало развитию кавказоведения.

Вслед за Е.С. Тютюниной ^[4] ученый акцентирует внимание на особом типе исторических и историографических источников – законодательных и делопроизводственных материалах правительственных учреждений: Кавказского комитета, аппарата наместника Кавказа, Кавказского Горского управления, администрации Дагестанской, Кубанской и Терской областей, управления округов и отделов, на которые делились области, комитеты, комиссии ^{[5, c. 70, 71]}. Эти документы дали возможность определить личный вклад чиновников в решение острых проблем подготовки и проведения преобразований ^{[6; 7; 8; 9]}.

В советской историографии преобразований 50–70-х гг. XIX в. П.А. Кузьминов выделяет три этапа: 1920–1930-е; 1940–1950-е и 60–80-е гг. XX в.

В 20-30-х гг. XX века на Северном Кавказе были созданы первые научные центры (НИИ, кафедры в вузах), где велись исследования по истории народов Северного Кавказа, осуществлялась подготовка научных и педагогических кадров. Основным идеологическим содержанием кавказоведения, как и всей советской историографии, стал марксизм. Опираясь на новую методологию, ученые исследовали характер земельных и общественных отношении у горцев Дагестанской, Терской и Кубанской областей. Благодаря усилиями ученых-историков У. Алиева, В. Гальцева, Л. Добрускина, А. Иванова, Г. Кокиева, А. Ладыженского, Г. Мартиросяна, Б. Скитского и др. был собран и проанализирован материал о подготовке, «грабительском характере» и «буржуазной сущности» крестьянской и земельной реформ ^{[10, c. 511]}.

В 1940-1950-х гг. география изучения реформ на Северном Кавказе расширилась, были защищены первые диссертации (С.Ш. Гаджиевой – по Кумыкии, В.П. Крикунова – по Ставропольской губернии, Т.X. Кумыкова – по Кабарде и Балкарии, В.П. Невской – по Карачаю и Черкесии, Х.Х. Рамазанова – по Дагестану и др.), усилился интерес к монографическому исследованию проблемы. Благодаря этим исследованиям в научный оборот были введены новые документальные материалы ^{[10, c. 512]}.

В 60-80-х гг. ХХ века в изучении либеральных реформ на Кавказе, по мнению ученого, были достигнуты значительные успехи. В частности, сложилась группа исследователей, посвятивших свои работы реформам: К.Г. Азаматов, Б.Г. Алиев, З.М. Блиева, Б.П. Берозов, В.Г. Гаджиев, Н.П. Гриценко, Б.М. Джимов, Х.М. Думанов, Ж.А. Калмыков, Т.Х. Кумыков, Э.Д. Мужухоева, В.П. Невская, Х.Х. Рамазанов, А.И. Хасбулатов и др. ^{[10, c. 514]}, в трудах которых были разработаны узловые проблемы реформ, общие закономерности и особенности преобразований в регионе.

Процесс изучения реформ на Северном Кавказе, по мнению П.А. Кузьминова, шел одновременно со становлением и развитием научных учреждений, подготовкой профессиональных ученых, расширением источниковой базы исследований, появлением обобщающих трудов, защитой первых диссертаций по различным проблемам кавказоведения и т.д. ^{[11, c. 494]}. Совокупность этих факторов определила и качественный рост исследований, посвященных социально-экономическим изменениям в горском социуме.

Определенный «синтез», утверждает историограф, произошел в современной историографии, в рамках теории модернизации, цивилизационного метода и других подходов (работы С.А. Айларовой, В.М. Батчаева, А.Х. Борова, П.А. Кузьминова, В.Н. Мальцева, Е.Г. Муратовой, Д.Н. Прасолова, Н.Ю. Силаева и др.). Советский «антитезис» сменился «синтезом» лучших научных изысканий «тезиса» и «антитезиса». Крестьянская реформа, как в России, так и на Северном Кавказе, действительно, освободила крепостных, но вместе с тем за полученную социальную свободу надо было заплатить выкуп, отдать часть накопленного имущества владельцу, что делало экономическое положение освобожденного крестьянина тяжелым ^{[11, c. 90, 91]}.

Методологический плюрализм, сложившийся в современном кавказоведении, является, по мнению П.А. Кузьминова, залогом общего «здоровья» кавказоведения и успешного решения научных проблем, в том числе при изучении реформ у народов Северного Кавказа ^{[11, c. 502]}.

2. История – это реконструкция тех или иных событий на основе привлеченных источников. Восстановление прошлого предполагает и его интерпретацию, которую осуществляют историки. Качество интерпретаций во многом обусловлено личностью ученого, поэтому не случайно П.А. Кузьминов так много внимания уделяет тем, кто предлагает свое видение «делам прошедшим» ^{[12; 13; 14; 15; 16; 17; 18; 19; 20; 21; 22; 23; 24; 25; 26; 27; 28; 29; 30; 31; 32; 33]}.

Одна из работ историка посвящена творческой деятельности дореволюционного исследователя Н.Ф. Грабовского ^[12]. В его мировоззрении, по словам ученого, лежали идеалистические представления о путях общественного развития, которые сочетались с ярко выраженными антикрепостническими настроениями, характерными для демократических слоев русской интеллигенции пореформенного периода ^{[12, c. 446]}. Будучи либералом Н.Ф. Грабовский отстаивал необходимость мирного и гармоничного включения народов Северного Кавказа в состав России.

В статье, посвященной первому ректору КБГУ Х.М. Бербекову ^[13], анализируются не только важнейшие жизненные события историка и общественного деятеля, но также показана социально-политическая обстановка и ситуация в сфере образования и науки Кабардино-Балкарской республики в середине XX века.

Творческое наследие Х.Т. Медалиева изучено в одной из статей П.А. Кузьминова ^[14]. В ней автор осветил взгляды Х.Т. Медалиева на процесс индустриального развития Северо-Кавказского региона в 1930-х гг., формирования национальных кадров рабочего класса, инженерно-технической интеллигенции, становления профессионально-технического образования и др.

Научная и общественная деятельность известного кавказоведа В.В. Черноуса проанализирована в ряде исследований автора ^{[15; 16]}. Как подчеркивает П.А. Кузьминов, идеи В.В. Черноуса заложили методологическую основу развития исторической науки на Кавказе. Он являлся одним из основателей авторитетного научного форума историков-кавказоведов, одним из разработчиков Этического кодекса ученого-кавказоведа, обладал несомненным талантом примирения исследователей в рамках научных дискуссий ^{[15, c. 132]}.

Концепция В.Х. Кажарова о специфике социально-экономических отношений в Кабарде подробно изучена П.А. Кузьминовым ^[17]. В.Х. Кажаров, в отличие от большинства дореволюционных и советских авторов, не противопоставлял общинное и феодальное землевладение, а обосновывал необходимость их исследования в единстве.

Как считает автор, новый характер земельных отношений, складывавшийся в пореформенный период, не был создан искусственно в ходе внешних административных преобразований. В регионе, по его мнению, к середине XIX в. уже сложились реальные предпосылки для трансформации форм землепользования и землевладения, что значительно упростило и ускорило решение задачи «реорганизации местных сельских общин по центрально-русскому образцу» ^{[17, c. 103]}. Однако при этом, в условиях включения Кабарды в социально-экономическую и политико-правовую систему Российской империи, стремление кабардинской элиты юридически закрепить за ней узаконенные нормами обычного права привилегии с помощью действующих имперских законов встречало противодействие местных административных органов ^{[17, c. 105]}.

В статьях П.А. Кузьминова о В.Д. Дзидзоеве ^{[18; 19]} рассмотрен процесс становления научной школы профессора, молодые представители которой работают в самых разных регионах России. В.Д. Дзидзоевым опубликовано более 460 научных и научно-популярных трудов, под его руководством защищены 40 кандидатских и 7 докторских диссертаций ^{[18, c. 92]}. Изучение научного опыта подобных школ способствует формированию представления о механизмах и формах организации продуктивного коллективного творчества, в рамках которого происходит трансляция научного знания, передача навыков эффективной исследовательской работы и т.д.

К этому же блоку историографических исследований П.А. Кузьминова мы относим и публикации, посвященные истории развития исторической науки на Северном Кавказе, научных учреждений, организаций, редколлегий, которые наполняют конкретным содержанием процесс становления и развития кавказоведения ^{[34; 35; 36]}.

3. Большое число работ П.А. Кузьминова посвящено историческому изучению реализации либеральных реформ на Северном Кавказе, различным внутриполитическим процессам в регионе и т.д.

По словам историка, характер российско-кавказских отношений в конце XVIII в. в силу внешних и внутренних факторов меняется, торговые и политические связи, принимавшие порой союзнические и партнерские формы, вступают в военно-конфронтационную фазу. В результате происходит столкновение двух разных социальных систем, имеющих собственную уникальную структуру, систему управления и хозяйственную практику ^{[37, c. 65]}.

Исследовательское пространство в XIX в. характеризовалось постепенным формированием определенной системы представлений о необходимости развития мирных отношений с горцами: и в среде представителей имперской администрации, и среди горской элиты. Трагичность ситуации, как утверждает П.А. Кузьминов, обусловлена тем, что все высказанные, в том числе на самом высшем уровне, предложения остались лишь благими пожеланиями ^{[37, c. 74]}.

Практика российско-кавказских взаимоотношений показала, что реальных успехов имперское правительство смогло добиться лишь тогда, когда изменило тактику и стратегию взаимодействия с местными народами, в частности, с началом организации социокультурного пространства, улучшением условий жизни и быта горских обществ, что, в конечном итоге, стало определяющим в их выборе дальнейшего пути развития. По мнению историка, так называемые порядок, организация, система, являвшиеся целью администрации в регионе, стали для горцев категориями экзистенциального порядка, синонимами мира, безопасности и благополучия, что изменило их ментальные ориентиры и обеспечивало интеграцию народов Северного Кавказа с Россией. Окончательное совмещение траекторий движения российского и северокавказского обществ произошло в эпоху либеральных преобразований 1860-1870-х гг., когда в результате потери политической независимости горцев начался процесс масштабной модернизации традиционного образа жизни местных народов ^{[37, c. 80]}.

Одновременно наблюдается изменение этносоциальной политики России в крае. Наряду с применением силовых способов решения возникающих проблем осуществлялось «гибкое, прагматичное приспособление к региональным реалиям» в соответствии с выбранной дипломатической и социальной стратегией. Государство стремилось не просто интегрировать местные социальные элиты, а органично срастить их с властью и российским обществом ^{[38, c. 94]}.

Вопрос о причинах реформ поднимали практически все историки, занимавшиеся изучением эпохи преобразований у горских народов. Но «палитра» мнений оказалась крайне бедна. Дореволюционные исследователи связывали их с желанием императора Александра II приобщить горцев к европейской цивилизации, «исходили из исключительной роли самодержавия, которое по своему усмотрению решает судьбы народов» ^{[39, с. 154]}. Советские историки, опираясь на работы В.И. Ленина, бесконечное число раз повторяли его слова о необходимости экономического завоевания Кавказа царизмом, о грабительском и крепостническом характере крестьянской реформы.

В новых условиях развития научного сообщества эти «постулаты», конечно, требовали иной интерпретации. Говоря о причинах и предпосылках либеральных реформ 1860–1870-х гг. на Кавказе, П.А. Кузьминов акцентирует основное внимание, во-первых, на военно-политическом или геополитическом факторе, требовавшем включения региона в общероссийскую систему для создания надежного тыла российским провинциям в Закавказье. Препятствовала решению данной задачи политика местной феодальной элиты.

Следующая причина реформирования северокавказских обществ связана с необходимостью сокращения колоссальных правительственных затрат на содержание армии в регионе, кавказской администрации, казачьих поселений, горской милиции, на решение различных местных проблем, что вынудило российские власти ускорить экономическое освоение края ^{[40, c. 188]}.

В-третьих, после создания в 1860 году на Северном Кавказе новых административно-территориальных единиц: Терской и Кубанской области, в которых наряду с военными появились также гражданские органы управления, возникла потребность в пересмотре устоявшихся методов осуществления власти в регионе и решения местных вопросов с опорой на российскую нормативно-правовую систему.

В-четвертых, как подчеркивает П.А. Кузьминов, горские феодалы, поступая на царскую военную службу, пополняя армию казачьих войск, местные отряды милиции, неизбежно включались в ряды дворянской элиты, в силу чего появлялась необходимость правового закрепления за ними родовых земель, которыми они владели в соответствии с нормами адата. Многочисленные прошения кабардинских владельцев имперской администрации о выдаче им соответствующих правовых документов, подтверждающих закрепленность за ними фамильных земельных наделов, являются ярким свидетельством заинтересованности самих феодалов в реформе. Юридические акты, свидетельствующие о приравнивании северокавказской элиты российскому дворянству, предоставляли ей не только новые привилегии, но и открывали возможности строительства военной карьеры и государственной службы, что формировало готовность местной верхушки к преобразованиям и изменению социального статуса.

Процесс подготовки и отмены крепостного права в Ставропольской губернии в 1861 году не мог остаться незамеченным в соседних регионах, что приводило к крестьянским выступлениям и межклассовым столкновениям, которые особо острую форму приобрели в Кабарде. П.А. Кузьминов утверждает, что наличие в российском законодательстве закона «о ясырях» (ясырь – раб, невольник), который не допускал официального употребления самого понятия «ясырь», как несвойственного российскому обществу, создавало юридическое основание для освобождения социальной прослойки холопов у горцев. Также нормы обычного права, детально регламентировавшие способы ликвидации личной и экономической зависимости крестьян, возможности перехода их в разряд вольноотпущенников – азатов, свидетельствуют о наличии действующего механизма «социального лифта», позволяющего изменить социальное положение отдельных индивидов.

Важно также учитывать, полагает историк, процессы взаимовлияния российского и северокавказского социумов ^{[40, c. 189, 190]}, поскольку менялись, приспосабливаясь к новым жизненным реалиям, не только местные этнические общности, трансформацию претерпела и сложившаяся в регионе военно-административная система.

Обозначенная совокупность факторов предопределила осуществление преобразований в регионе ^{[40, c. 191]}. Благодаря упразднению феодального землевладения, ликвидации сословной зависимости, территориальной реорганизации традиционных населенных пунктов и созданию официальных институтов общинного самоуправления произошло фактическое упразднение вотчины – основной социально-экономической единицы феодального общества. Отныне община становится субъектом правовых отношений, может выступать в качестве юридического лица, обладающего совокупностью прав и обязанностей, а на ее членов возлагается коллективная ответственность перед государством за их реализацию ^{[40, c. 202]}.

По мнению П.А. Кузьминова, создав юридически узаконенный класс землевладельцев, кавказская власть получила легитимную возможность держать горскую знать под жестким административно-экономическим контролем. Крестьяне, освободившись с помощью России от административной и социальной власти феодалов, получили более высокий статус крестьян-общинников, обязанных свободой и землей Российскому правительству. В итоге проведенные институциональные преобразования сформировали основы товарно-денежной экономики, буржуазного землевладения и землепользования и дали возможность без особых конфликтов ввести на Северном Кавказе уплату поземельной подати. При этом земли, не вошедшие в наделы аулов или владельцев, объявлялись казенными ^{[40, c. 203]}.

Таким образом, либеральные реформы на Северном Кавказе осуществлялись российским правительством как цепь последовательных преобразований, направленных на создание новых форм социальных отношений, основ землепользования и землевладения. После завоевания региона имперские власти проявили социально-политическую инициативу реформ и реализовали их, в том числе посредством военной силы. Как полагает ученый, качество преобразований, амплитуда их действий, динамика процесса реализации реформ на Северном Кавказе были выше, чем в целом по России, а условия освобождения крестьян, что, в конечном итоге является главным в проводимой реформе, у местных народов «были мягче и человечнее, чем в центральной России» ^{[41, c. 16]}.

П.А. Кузьминов убежден в том, что, «какие бы цели не преследовало правительство, какие бы экономические расчеты не строило, какие бы дивиденды оно не собиралось получить от «замирения» Кавказа», важнейшим результатом стало втягивание горских обществ в общероссийские модернизационные процессы, способствовавшие развитию новых социальных, экономических и культурных отношений в крае ^{[42, c. 11]}.

4. Четвертый блок исследований составляют работы, в которых поднимаются методологические и организационные проблемы современного кавказоведения. По выражению П.А. Кузьминова, современная российская историческая наука оказалась в уникальном положении: с одной стороны, она уже не испытывает былого идеологического давления «сверху», с другой – подвержена многообразным формам «политизации снизу», что особенно актуально для национально-региональной историографии ^{[43, c. 76]}.

Прекращение в 1990-х гг. совместных региональных научных исследований привело к замыканию историков на местах в их «этнических квартирах» и формированию зоны конфронтации ближайших соседей. Реальностью научной жизни Северного Кавказа стали: уход в мелкотемье исторических исследований, вульгарная политизация и идеологизация сферы науки, откровенная манипуляция стереотипами массового сознания, исторической памятью местных народов, «мифологизация национальных историй на фоне демонизации истории России» ^{[43, c. 77]}.

Подобный «патриотизм» историков нередко приобретает форму национализма и приводит к нарушению научных принципов, что, как убежден П.А. Кузьминов, лишь демонстрирует «своеобразные трудности «роста» современного кавказоведения» ^{[44, c. 43]}. Однако, утверждает историк, важно учитывать, что все народы Северного Кавказа, вне зависимости от численности, политического положения, возможности влиять на региональные процессы, желают быть услышанными.

В связи с указанными факторами в современной науке обострилась проблема качества исторических исследований. Преодоление кризиса исторической науки, в том числе кавказоведческой, связывается учеными с необходимостью применения междисциплинарных подходов в исследованиях ^{[44, c. 42]}.

По мнению П.А. Кузьминова, качественному росту кавказоведения может способствовать решение следующих задач: во-первых, создание на Северном Кавказе координационного научного центра (5-6 человек), который займется разработкой программы научных исследований, объединяющей историков региона; во-вторых, мониторинг всей печатной и электронной продукции о народах Северного Кавказа, публикуемой в России и за рубежом усилиями специального библиографического отдела, открытого при данном координационном центре; в-третьих, коллективная подготовка обобщающих трудов по истории и культуре народов Северного Кавказа и др. ^[45].

5. П.А. Кузьминовым проделана большая работа по сбору и публикации исторических источников. В частности, в рамках проекта «КЛИО» (Редакторы, сменявшиеся в серии: Р. Туганов, В. Котляров, А. Мусукаев, В. Аталиков, X. Думанов, А. Бижев, П. Кузьминов и др.) были найдены, переведены, выверены тексты многих дореволюционных авторов, собран обширный документальный материал в архивах страны, опубликованы ранее неизвестные рукописи и монографии. «КЛИО» включает в себя пять разделов: «История», «Этнография», «Архив», «Библиография» и «Литература». За 17 лет работы редколлегия «КЛИО» опубликовала более 70 томов ^{[46, c. 47]}.

Также П.А. Кузьминовым изданы сборники документов, посвященных решению земельного вопроса в Терской и Кубанской областях, выселению горцев Северо-Западного Кавказа в Турцию и размежеванию земель между горцами и казаками ^[47]. В двухтомнике «Аграрные отношения у народов Северного Кавказа в российской политике XVIII – начале XIX в.» приведены исследования дореволюционных авторов о характере земельных отношений в регионе ^[48].

Двухтомник «Народы Центрального Кавказа в 40-х – начале 60-х годов XIX века» ^[49] включает в себя впервые публикуемые архивные материалы, освещающие сложный период истории народов Центрального Кавказа середины XIX в., включение территории и населения Кавказа в административно-политическую систему Российской империи, многогранную палитру взаимоотношений горских народов с новой властью. В работе собраны документы, позволяющие проанализировать деятельность кавказской администрации по решению различных проблем повседневной жизни горских народов, процесс подготовки многочисленных проектов для реализации аграрных и социально-политических преобразований в регионе.

Заключение

Таковы основные узловые проблемы исследований П.А. Кузьминова. Историк на основе современных теоретико-методологических подходов провел комплексный исторический и историографический анализ различных проблем современного кавказоведения. Большинство работ ученого посвящено истории и историографии либеральных реформ 1860-х – 1870-х гг. на Северном Кавказе, различным социально-политическим и аграрным вопросам развития региона в период его интеграции в состав Российской империи. Необходимо отметить, что исследования П.А. Кузьминова получили высокую оценку в современной литературе, в том числе за пределами Кавказа.