«Псевдопрецедентные» знаки высокой культуры с источником цитирования «Ф.М. Достоевский» в современном медиатексте

Кузьмина Луиза Александровна ORCID: 0000-0001-8013-6984 аспирант, кафедра общего и русского языкознания, Российский университет дружбы народов 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10 Kuzmina Luiza Postgraduate student, Department of General and Russian Linguistics, People's University of Friendship of Russia 117198, Russia, Moscow, Miklukho-Maklaya str., 10 luiza-rudn@yandex.ru

Введение

Известно, что современное медиапространство характеризуется тотальной интертекстуальностью, которая представлена цитатами двух типов: 1) ссылками на мнения экспертов, цитатами, повышающими достоверность текста, и 2) цитатами, обладающими лингвокультурологической ценностью,усиливающими экспрессивность, эмоциональность и аксиологичность медиатекста, – прецедентными феноменами, текстовыми реминисценциями, аллюзиями и т.д.

Поскольку русская культура традиционно считается литературоцентричной, в медиапространстве частотными являются отсылки к узнаваемым феноменам сферы «русская классическая литература». Такие прецедентные единицы мы называем «знаками высокой культуры» ^[20].

В последние годы появляются работы, в которых всё многообразие проявлений прецедентности в массовой культуре определяется термином «прецедентный мир», под которым понимается совокупность функционирующих в медиапространстве прецедентных феноменов, объединённых между собой одним источником и находящихся в системной взаимосвязи ^{[9, 10, 23]}. Источником может выступать сфера искусства, отдельное художественное произведение, историческое событие, а также выдающаяся личность, «создающая вокруг себя целый мир прецедентных имён, высказываний, текстов и ситуаций» ^{[18, с. 42]} и «закреплённая в сознании носителя языка в виде образов, знаний, оценок» ^[25]. В данном исследовании в качестве сферы-источника рассматривается прецедентный мир Ф.М. Достоевского.

Результаты исследования

В структуру прецедентного мира включается рецепция Ф.М. Достоевского в разных видах искусства – кино, театре, живописи, музыке, в которых апелляция к имени Достоевского чрезвычайно частотна. Однако основу прецедентного мира писателя составляют прецедентные имена, высказывания, ситуации, апеллирующие к его биографии и творчеству, являющиеся частью массовой культуры и широко распространённые в различных типах медиа, в которых благодаря контекстуальной обусловленности обретают новый смысл. Это известные фразы из произведений («тварь я дрожащая или право имею», «слезинка ребёнка», «униженные и оскорблённые» и др.), имена персонажей и т.д. Например: «Униженные и оскорблённые нового столетия: на ТВ начинается показ сериала “Домашний арест”» ^[37];«Кто мы сегодня: твари дрожащие или звери ненасытные?»^[32]; «О поправках, а также обобщённый новый Смердяков со своей паствой как продукт наших СМИ» ^[44]; «На самом деле. Преступление без наказания: современного Раскольникова ловят на лжи» ^[46].

Современное цифровое общество характеризуется состоянием постправды, в котором «субъективное – эмоции, оценки, реакции, личные убеждения – выглядит значимее, чем объективное – факты и явления» ^{[16, с.79]}. В связи с этим наряду с прецедентными феноменами в медиапространстве высокую активность проявляют и псевдоцитаты, атрибутируемые Ф.М. Достоевскому, что характерно для носителей прецедентного имени ^{[1, с. 48]}. Для обозначения такого типа отсылки к несуществующим объектам цитирования исследователями был предложен термин «псевдоинтертекстуальность» ^{[19, с. 80; 24, с.197]}. Многие «псевдоцитаты» Ф.М. Достоевского употребляются в текстах современных медиа не однократно, а, напротив, активно тиражируются, превращаются в некие «шаблоны», прочно связываясь с именем писателя. Подобные «ложные цитаты» обозначим термином «псевдопрецедентные культурные знаки».

Т.Г. Добросклонская отмечала, что в зависимости от того, кем медиатексты создаются и на каких платформах распространяются, их можно разделить на три типа: 1) медиатексты, создаваемые профессиональными журналистами, 2) медиатексты, создаваемые и распространяемые блогерами, 3) медиатексты, создаваемые и распространяемые любым индивидуальным пользователем в рамках категории «личный контент» ^{[2, с. 41–42]}. «Псевдопрецедентные» знаки встречаются во всех трёх перечисленных группах медиатекстов; с точки зрения жанровых форм они наиболее активно используются в постах социальных сетей, демотиваторах, интернет-комментариях, которые оказываются «ловушке субъективности», а также в материалах аналитического характера, которые «выходят за рамки беспристрастного описания» ^{[12, с.78]}.

По степени недостоверности информации «псевдопрецедентные» знаки с источником «Ф.М. Достоевский» можно условно разделить на несколько групп:

1) цитаты, не принадлежащие Достоевскому;

2) цитаты, выдернутые из контекста произведений Достоевского;

3) слухи и сплетни, касающиеся фактов личной жизни Достоевского.

Рассмотрим эти группы на конкретных примерах.

1. Цитаты, не принадлежащие Достоевскому.

Масштаб «мистификаций» в новых медиа приобретает всё больший размах. Достоевскому приписываются высказывания, с одной стороны, «вполне вероятные с точки зрения сложившегося в публичной сфере имиджа, а с другой – почти абсурдные» ^{[8, с. 118]}.

Примером подобного высказывания может служить растиражированная в сети Интернет в конце 2021 года фраза: «Толерантность достигнет такого уровня, что умным людям запретят думать, чтобы не оскорблять идиотов»^[40].

И хотя фразу можно соотносить с философскими воззрениями писателя, утверждение о принадлежности этого высказывания перу Достоевского выглядит абсурдным: согласно данным Национального корпуса русского языка, лексема толерантность впервые зафиксирована в 1869 году в труде Н.С. Лескова «Русские общественные заметки» ^[26]; ещё одно вхождение зафиксировано годом позднее, в 1870 году, в его же романе «На ножах» ^[27]. Другие случаи употребления искомой единицы встречаются только после 1895 года ^[28], тогда как Достоевский умер ещё в 1881-м, а корпус литературы XIX века в полном объёме содержит художественную литературу, публицистику и частную переписку Достоевского. В творческом наследии писателя искомую фразу обнаружить не удалось.

Однако в социальных сетях публикации, содержащие данную цитату, получили огромную популярность. При этом авторы публикаций нередко, используя приём лексической субституции, заменяют компоненты высказывания синонимичными. Например, вместо лексемы умный используют лексему интеллигентный, вместо идиот – слабоумный и т.д., что может служить косвенным признаком неуверенности говорящего в авторстве «цитаты»: «Толерантность дойдет до такого уровня, что интеллигентным людям будет запрещено делать какие-либо размышления, чтобы не обижать слабоумных» ^[39].

Обращает на себя внимание и тот факт, что автором фразы ошибочно указывают и профессора Преображенского из повести М.А. Булгакова «Собачье сердце». В социальных сетях можно обнаружить многочисленные посты и демотиваторы с кадрами из фильма, на которых изображён Евгений Евстигнеев в роли профессора Преображенского. Например: «“Кажется скоро, толерантность дойдёт до того, что умным запретят думать, потому что это оскорбляет чувства тупых”. Проф. Преображенский» ^[38].

См. аналогично фразу, неизменно подписываемую именем Ф.М. Достоевского: «Каждый из нас предан. Кому-то или кем-то». Однако для атрибуции её Достоевскому нет достаточных оснований: фраза не обнаружена ни в одном из печатных и рукописных текстов, составляющих художественное, публицистическое и эпистолярное наследие писателя, опубликованное в Полном собрании сочинений.

Псевдоцитаты встречаются не только в социальных медиа, но и в профессиональных, а также в речи известных личностей, политических деятелей. Так, спикер Законодательного собрания Петербурга Александр Бельский, отвечая на вопрос журналиста о любимом произведении Достоевского, сказал следующее: «Что касается его произведений, то фактически мы с этим сталкиваемся ежедневно. Есть крылатые его фразы, например, “Разбуди меня через 100 лет, и я скажу, что происходит в России”» ^[47]. Вероятно, имелась в виду фраза «Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют», которую также приписывают то М.Е. Салтыкову-Щедрину, то Н.М. Карамзину. Однако фраза появляется у М.М. Зощенко в «Голубой книге» со ссылкой на записные книжки П.А. Вяземского.

В медиа чрезвычайно частотна фраза «Русский человек без православия – дрянь, а не человек» (в другом варианте – «Русский без Бога – дрянь, а не человек»). Несмотря на то, что автором высказывания является А.И. Кошелев («Без православия наша народность – дрянь. С православием наша народность имеет мировое значение»),в медиатекстах, в том числе демотиваторах, под этой фразой неизменно стоит имя Достоевского. При этом «псевдоцитата» часто подкрепляется словами «как говорил Достоевский», призванными повышать объективность, достоверность, верифицируемость текста. Например: «Ещё Достоевский говорил: “Русский человек без веры – дрянь”.И что мы сегодня видим – у мусульман множество детей, китайцы трудолюбивы, а русские вымирают» (из беседы иеросхимонаха Валентина Гуревича) ^[48]. См. также: «Ф.М. Достоевский <…> в своих произведениях неоднократно и в разных вариациях повторял: “Русский без православия – дрянь, а не человек…”. И у него на то были основания» ^[34].

2. Цитаты, выдернутые из контекста произведений Достоевского.

Имя Ф.М. Достоевского часто используют в политических и идеологических целях. Говорящий может намеренно употреблять «выдернутые» из контекста фразы персонажей произведений или фрагменты, изложенные не целиком, а выборочно, чтобы выразить собственное мнение. Используя такой приём, говорящий «маскирует свою позицию под цитату известного лица с тем, чтобы убедить собеседника в значимости выражаемого им суждения» ^{[17, с.155]}. Исследователи отмечают, что с такими цитатами-«фейками» бороться сложнее всего ^{[12, с. 80]}.

Так, автором фразы «Русский – значит православный» в разных её вариациях в сборниках цитат известных людей, в обсуждениях на православных форумах неизменно считают Ф.М. Достоевского. В комментариях разворачиваются дискуссии на тему, прав Достоевский или нет: «Опять же, Достоевский говорил это очень давно, другие времена – другая действительность»; «А Достоевский прав, без Православия нам никуда!»; «Да ладно, это же Ф. М. Достоевский – сам-то игроком был да мрачности всякие писал....)))))))» ^[36]. Однако этой фразы в виде прямой цитаты в текстах Достоевского нет; она представляет собой переосмысленный тезис из диалога персонажей романа «Бесы». Приведём оригинальный текст:

«Шатов прервал, махнув рукой:

- Вы помните выражение ваше: «Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским», помните это?

- Да? – как бы переспросил Николай Всеволодович.

- Вы спрашиваете? Вы забыли? А между тем это одно из самых точнейших указаний на одну из главнейших особенностей русского духа, вами угаданную. Не могли вы этого забыть? Я напомню вам больше, – вы сказали тогда же: «Не православный не может быть русским» ^{[3, с.155–156]}.

Фразы «Не православный не может быть русским», «Атеист не может быть русским» произносит Иван Шатов, пересказывая слова Николая Ставрогина. О нём же говорится, что он «Бога подменил атрибутом простой народности», его «придавило идеей националистической». Известный исследователь творчества Ф.М. Достоевского Л.И. Сараскина отмечает: «Достоевский знал и русских атеистов, и русских неправославных, и нерусских православных. Поэтому в устах Достоевского искомая фраза выглядит вообще-то чудовищно. Это спекуляция и даже – провокация, и это абсолютно нечестное публицистическое поведение» ^[29].

Искажение фактической информации, в частности цитат, в медиа может быть обусловлено идеологией конкретного издания или идеологическими установками самого журналиста – «приверженностью той или иной политической, экономической, культурной идее» ^{[22, с. 125]}. Такие «псевдопрецедентные» фразы часто используются в качестве «инструмента политической борьбы и (или) трансляции определённых политических взглядов» ^{[15, с. 78]}.

Например, многие авторы, придерживающиеся либеральных взглядов, в своих публикациях критикуют государство и власть, русскую культуру и ментальность, русский народ в целом. И в доказательство своего мнения приводят цитаты классиков русской литературы (зачастую им не принадлежащие, являющиеся «фейками»). В числе таких «цитат» регулярно появляется атрибутируемая Достоевскому фраза «Народ, который блуждает по Европе и ищет, что можно разрушить, уничтожить только ради развлечения».

В медиа появляются статьи с заголовком «Достоевский о русских: “Народ, который ищет, что можно разрушить ради развлечения”». Авторами в заголовок выносится цитата, которая преподносится как реальное высказывание Достоевского. Читателям предлагают «узнать, что говорил российский писатель Достоевский о русских». При этом авторы используют только «удобные» фрагменты из «Дневника писателя» для дискредитации условного политического противника. Такое употребление высказывания вне контекста источника действительно может воспринять как утверждение Достоевского.

На самом деле фраза вырвана из контекста, в котором Достоевский критически рассуждает о европейском взгляде на русских: «Я сказал, что русских не любят в Европе. Что не любят – об этом, я думаю, никто не заспорит, но, между прочим, нас обвиняют в Европе, всех русских, почти поголовно, что мы страшные либералы, мало того – революционеры и всегда, с какою-то даже любовью, наклонны примкнуть скорее к разрушительным, чем к консервативным элементам Европы. За это смотрят на нас многие европейцы насмешливо и свысока – ненавистно <…>. Они видят в нас скорее варваров, шатающихся по Европе и радующихся, что что-нибудь и где-нибудь можно разрушить, – разрушить лишь для разрушения, для удовольствия лишь поглядеть, как всё это развалится, подобно орде дикарей, подобно гуннам, готовым нахлынуть на древний Рим и разрушить святыню, даже без всякого понятия о том, какую драгоценность они истребляют» ^{[4, с. 402-403]}.

Отметим, что пик активности употребления этой фразы в медиа пришёлся на знаковый 2014 год, в нынешних политических условиях высказывание переживает «вторую волну» популярности как средство информационной войны против России.

Нередко Достоевскому приписывают фразы отрицательных персонажей произведений – Смердякова, Ставрогина и даже Чёрта. Так, в качестве средства манипуляции общественным сознанием используют из того же романа «Бесы» и другую псевдоцитату: «Проснётся Русь, вспомнит своих Богов и тогда такая раскачка пойдёт по всему миру». Абсурдно предполагать, что Ф.М. Достоевский выражал собственное мнение устами Петра Верховенского – одного из главных «бесов» романа, руководителя тайной организации, политического фанатика, революционера, целью которого является продолжить «смуту» и разжечь борьбу по захвату власти в стране.

В главе восьмой «Иван-Царевич» читаем: «Мы провозгласим разрушение... <…> Мы пустим пожары... Мы пустим легенды... <…> Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам... Ну-с, тут-то мы и пустим...» ^{[3, с. 259]}.

Обратим внимание на весьма важный момент: «псевдоцитата» представляет собой комбинацию нескольких предикативных единиц прототекста, в результате чего меняются причинно-следственные связи; кроме того, авторы заменяют контекстуальными антонимами ключевые для понимания смысла фразы лексемы (ср.: «затуманится Русь» и «проснётся Русь»).

Известный исследователь творчества Ф.М. Достоевского Т.А. Касаткина, говоря об особенностях авторской стратегии писателя, отмечает, что он не прямо выражает авторскую позицию, а «создаёт пространство для формирования позиции читателя <…> его тексты открыты для читательского сотрудничества <…> он задействует в своём тексте слово не в его ограниченности контекстом, но в полноте его смыслового поля» ^{[14, с. 240]}. Многие цитаты из произведений Достоевского в медиапространстве вызывают оживлённые дискуссии и «стимулируют социальную активность» ^{[6, с. 11]}. Такую активность порождает высказывание-клише «красота спасёт мир», которое в медиасреде считают прямой цитатой писателя. Однако фраза принадлежит нескольким персонажам романа «Идиот» – Ипполиту и Аглае – и упоминается:

- исключительно в косвенной речи: «Слушайте, раз навсегда, — не вытерпела наконец Аглая, – если вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что „мир спасёт красота”, то… я, конечно, порадуюсь и посмеюсь очень, но… предупреждаю вас заранее: не кажитесь мне потом на глаза!» ^{[5, с. 482]};

- в подчёркнуто ироничном тоне: «Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасёт “красота”? Господа, – закричал он громко всем, – князь утверждает, что мир спасёт красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен. Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет. Какая красота спасёт мир?» ^{[5, с. 353]}.

Следует также обратить внимание на то, что модальность высказывания с утвердительной меняется на вопросительную.

Несмотря на то, что фразу «красота спасёт мир» произносят персонажи романа, её переадресовывают Ф.М. Достоевскому и используют без учёта сложной смысловой загруженности в самых разных сферах и контекстах, чему способствует многозначность лексемы красота. В одном из интервью протоиерей Андрей Ткачёв справедливо заметил: «Его [Достоевского], вопреки всей сложности и пронзительности, тоже пристроили под карманный цитатник. Под буквой «Ш» в цитатнике – Шекспир. Напротив Шекспира – «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» Напротив Достоевского – «Красота спасёт мир» <…> Поскольку слова “красиво” и “красота” универсальны и могут относиться и к забитому голу, и к пейзажу из окна элитной новостройки, и к дефиле по подиуму, то слова Достоевского о красоте пришпиливаются с лёгкостью к сотням несоответствующих явлений. Я сам во время оно слышал эти слова в рекламе мужской демисезонной обуви» ^[43].

Действительно, материалы выборки медиатекстов, в которых используется фраза «красота спасёт мир», свидетельствуют о тенденции к её смещению из высокого, философского контекста в контекст повседневный, бытовой, в котором красота понимается буквально, как красота физическая. См., например, рекламу косметических средств, конкурсов красоты, названия и слоганы салонов красоты: ООО «Красота спасёт мир» – название сети салонов красоты; «Красота спасёт мир!» – слоган салона красоты «Lotta»; «Красота спасёт мир, а красоту – правильное питание» – рекламный слоган информационной кампании по формированию приоритетов здорового образа жизни у населения и т.д.

3. Слухи и сплетни, касающиеся фактов личной жизни Достоевского.

Известный российский лингвист Е.С. Кара-Мурза отмечает, что массмедиа – «сфера повышенной речевой опасности и ответственности», в которой регулярно возникают конфликты, связанные со злоупотреблением свободой слова, распространением порочащих сведений и т.д. ^{[13, с. 149]}. На Ф.М. Достоевского нередко навешивают «ярлык» каторжника, эпилептика, игромана, но независимо от степени этичности и корректности таких «номинаций» это имеет под собой основания, подкреплённые фактами биографии писателя. Однако в медиапространстве широкое распространение получили и «факты», ничем не подтверждённые. Так, известный журналист А. Невзоров регулярно обвиняет Достоевского в педофилии: «Достоевский – “религиозный фанатик XIX века, крепко настоянный на эпилепсии и педофилии”» ^[42]; «Бесполезно вспоминать маленьких крестьянских девочек, которых генератору православной духовности возили в баню для педофильских забав» [там же]. Даже предложение канонизировать Достоевского Невзоров прокомментировал в подчёркнуто саркастическом тоне: «Иконописный образ нового святого станет хитом. Пророка Феодора можно изобразить нагим, в парилке, с голенькой крестьянской девочкой 10 лет, доставленной туда для его “банных забав”» ^[33].

Свои обвинения А. Невзоров аргументирует, ссылаясь на письмо Н.Н. Страхова Л.Н. Толстому: Страхов пересказывает слова Висковатова, который утверждал, что Ф.М. Достоевский якобы открыто признавался ему в факте совращения детей. Клевета, растиражированная Невзоровым, опровергнута научным сообществом – опровержение обобщил, в частности, С. Рублёв, главный редактор сетевого издания «Фёдор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества» ^[21].

Многочисленные интервью, статьи Невзорова, в которых он бездоказательно называет Достоевского педофилом, можно объяснить аксиологическими установками журналиста – его патологической нелюбовью к писателю. Невзоров регулярно называет Достоевского «рефлексом вшивой, лапотной, закапанной воском России на движение европейской мысли» (2012 г.) ^[45], «отцом традиции русского нацизма» (2015 г.) ^[30], «идеологом русского нацизма и шовинизма» (2016 г.), «литературой для религиозных фанатиков и русских нацистов» (2016 г.) ^[35], «главным педофилом русской литературы» (2019 г.) ^[31], «религиозным фанатиком, писателем-педофилом» (2019 г.), «идеологом русского православного фашизма» (2022 г.); сравнивает любовь к Достоевскому с «разглядыванием банок с уродствами в тератологической коллекции Кунсткамеры» ^[45] и т.д.

Заключение

Прецедентный мир Достоевского – один из самых ярких и значимых среди прецедентных миров творческих личностей в современном медиадискурсе. Он воплощает и реализует основные тренды массового сознания и национального мировидения, факты биографии и психологические черты его личности, которые также становятся предметом тиражирования в сниженных, комических и игровых, а иногда и в аналитических контекстах-интерпретациях. Приписывание писателю тех или иных текстов обусловлено высокой степенью узнаваемости его имени, а также игровым переосмыслением одного из приёмов аргументации – апелляции к авторитету.

Однако использование в медиатекстах «псевдоцитат», подписанных именем Достоевского, активное их распространение имеет и отрицательную сторону: социальные медиа являются своеобразным катализатором распространения недостоверной информации, а, как известно, «можно поверить даже в самую крупную фальсификацию, если слышать её достаточно часто». В результате такого тиражирования откровенных фейков участники общественных и политических движений могут выдавать свои лозунги за высказывания Достоевского, чтобы утвердить свою точку зрения и одновременно снизить личную ответственность за сказанное. Среди «псевдоцитат» Достоевского особой популярностью обладают те, смысл которых условно можно обозначить так: «русский народ – это варвары, революционеры, способные уничтожать ради развлечения». Опасность подобных «цитат-фейков» заключается в том, что они с удовольствием подхватываются русофобскими движениями и используются как эффективное средство политической борьбы, пропаганды и информационной войны против России.