Трансдисциплинарность в мир-системном анализе

Турхан Огюз Альперен аспирант, кафедра Международные отношения и мировая политика, Санкт-Петербургский Государственный Университет 199034, Россия, Ленинградская Область область, г. Санкт-Петербург, ул. Ул. Университетская Набережная, 7-9 Turhan Oğuz Alperen Postgraduate at the Department of International Relations and World Policy of St Petersburg State University  199034, Russia, Leningradskaya Oblast' oblast', g. Saint Petersburg, ul. Ul. Universitetskaya Naberezhnaya, 7-9 oguzturhan@yahoo.com Другие публикации этого автора

1) Трансдисциплинарность и возникновение социальных наук

Мир-системный анализ (или мир-системный подход) был разработан социологом Иммануилем Валлерстайном с целью толкования социальных систем в историческом процессе ^{[1, c. 7]}. В этом процессе в качестве главной единицы принимается мир-система. Она подразумевает под собой некое пространство, в котором, в первую очередь, существует принцип разделения труда, и благодаря чему устанавливается множество коммерческих и некоммерческих связей. Название данного подхода появилось в работах Валлерстайна в 1970-ые гг., однако, корни мир-системного анализа уходят в Школу «Анналов», и особенно в работы Фернана Броделя. Он и утверждает что, «их точки зрения с Валлерстайном практически идентичны»^{[2, c. 83]}. Не будет преувеличением сказать, что именно его идеи вдохновили Валлерстайна и, таким образом, заложили основу мир-системного анализа. Следует отметить, что их взгляды не всегда принимаются другими представителями подхода единогласно. Во-первых, это происходит из-за того, что исследователи разных мировоззрений используют мир-системный анализ. Во-вторых, мир-системный анализ в традиционном смысле не является теорией, а напротив противостоит теоретизации. Потому что все меняется и даже законы природы не являются исключением этому правилу.

Одним из самых существенных вкладов в мир-системный анализ Броделя можно считать четкое отмежевание свободного рынка от капитализма. Капиталистическое производство, согласно его выводам, исключительно нацелено на постоянное накопление капитала и при этом истощает все возможные ресурсы в пределах досягаемости ^{[3, c. 237-239]}. Итак, по тому, как мир-системный анализ истолковывает нынешное положение, именно такого рода производства преобладают в мире. Более того, капитализм является неотъемлемой частью современной мир-экономики, а параллельно с этим; он подходит к своему концу, утаскивая за собой последнюю.

Стоит отметить, что термин «трансдисциплинарность» не полностью охватывает идеи мир-системщиков по той причине, что в их работах точного определения этой концепции не дается. Это обусловлено двумя факторами: во-первых, мир-системный анализ имеет комплексный характер, он не только прогнозирует кризис в мировой системе и в науке, но также разрабатывает свою методику для общественных выхода из этого кризиса. Во-вторых, мир-системный анализ признает непрестанность и неизбежность перемен: с его возникновения в 1970-х гг. теоретики мир-системного анализа вступали в разные дискуссии и их представления, хоть не радикально, подверглись изменениям. Так, Валлерстайн пишет о неком «единодисциплинарном подходе», предупреждая, что нельзя путать его с мультидисциплинарностью или междисциплинарностью, поскольку мир-системный анализ не одобряет самостоятельное «интеллектуальное существование» этих дисциплин^{[4, c. 90]}. Нами был выбран термин «трансдисциплинарность» потому что, во-первых в литературе такого термина, как «единодисциплинарности» не существует. А во-вторых основные особенности трансдисциплинарного исследования, т.е. создание общего исследовательского языка, формулирование общих вопросов и разработка целостной структуры проекта, на наш взгляд совпадают с целями мир-системного анализа в данном контексте^[5]. Если условно и вкратце определить здесь в рамках мир-системного анализа «трансдисциплинарность» то этот термин означает предварительный процесс слияния общественных дисциплин под единой исторической социальной наукой.

Дисциплины, на самом деле, включают в себе больше, чем кажется, утверждает Валлерстайн: во-первых, они представляют собой интеллектуальные категории с определенными границами, разделяющими области знания. Во-вторых, дисциплины служат институциональными структурами, в которых осуществляются разнообразные деятельности такие как научные конференции, публикации специализированных журналов, награждения ученых и т. д. В-третьих, дисциплины представляют собой культуры, которые создают свой особый язык, так же они включают в себя специфические научные споры, таким образом укрепляют дисциплинарные стены^{[6, c. 453]}.

1.1) Эволюция социальных наук до 1945 года с точки зрения мир-системного анализа

Становление социальных наук началось с поиском человеком познания. В толковании мир-системного анализа оно настолько связано с внутренними динамиками, насколько с политическими развитиями мира. Первым источником была религия, которая на протяжении истории проявилась в различных видах. Затем, появилась философия и со временем разум начал заменять теологию. Благодаря работам таких философов, как Декарт, Спиноза, системное познание стало отделяться от религиозного познания^{[4, c. 56]}. Между тем существовал узкий круг исследователей, которые считали философию спекулятивной, и предпочитали проводить эмпирические исследования. Астрономические исследования служили основой естественных наук, однако, знание по-прежнему считалось единым пространством, например, Иммануил Кант в университете читал лекции по астрономии, поэзии и метафизике^{[4, c. 56]}. Однако, затем с распространением ньютоновской физики и так же с практически завершением эры географических открытий в XVIII веке раскол между наукой и философией четко обозначился. Представители естественных наук стали исследовать все, что измеримо научными методами, и оставили остальные предметы; так называемым гуманитариям, которые не выступили против этого разделения работы. Это разделение повлекло за собой появление так называемых двух культур.

На фоне этих процессов, когда социальная наука (безусловно, тогда она была лишь в виде зародыша) и история колебались между этими двумя сферами в 1789 г., произошла Великая французская революция. Она имеет настолько большое значение в развитии событий мирового масштаба, насколько в становлении социальных наук. Великая французская революция привела к двум новым явлениям: во-первых, революция продемонстрировала, что все может меняться, монархи не вечны и переход является постоянным, во-вторых, суверенитет принадлежит только народу, соответственно, все динамики государственного управления радикально изменились^{[7, c. 8–9]}.^[1] Таким образом, стало понятно, что динамики социальных явлений, как естественных, происходят в рамках регулярностей и законов природы, и их можно исследовать, как исследуются естественные науки. Вслед за этим, начинается процесс институционализации социальных наук.

В этот период, в научной сфере, благодаря господствующему положению ньютоновской физики, преобладал детерминистский подход. Огюст Конт апеллируя к последнему, использовал термин «социальная физика», которая позволяла ему четко отделить социальную науку от философии, действительность от метафизики, и таким образом изучать реальный мир^{[7, c. 11]}. В свою очередь, его современник Стюарт Милль отметил, что в сравнении социальной науки с астрономией, недостаток первой заключается лишь в нехватке полноценного и точного анализа^[7].

Развитие истории несколько отличается от остальных наук, поскольку она является старейшей и самой исчерпывающей среди социальных наук. Историки до XIX века обычно писали историю произвольно, без каких-либо документов и доказательств, учитывая интересы своих стран, правителей и т.д. А в XIX веке Леопольд фон Ранке привнес новый подход к изучению исторических событий. Известная фраза wie es eigentlich gewesen ist, т.е. как было на самом деле, отражает суть этого нового подхода^{[4, c. 61]}. Таким образом появился современный научный исторический архив, где хранятся исторические документы, которыми историки обосновывают свои исследования. Однако, несмотря на это история, в отличие от других социальных наук (экономика, политология, социология), присоединились к гуманитарным наукам. Этот феномен Валлерстайн объясняет несклонностью историков к разработке общих законов, обобщений и закономерностей^{[4, c. 63]}. Соответственно, история примкнула к идиографическим дисциплинам, которые, в отличие от номотетических, относятся к рассматриваемым явлениям, как к уникальным.

Документы, использованные в исторических работах, как правило, были составлены официальными лицами, к тому же они находились, в основном, в Западной Европе и в Соединенных Штатах. Это привело к двум взаимосвязанным результатам: во-первых, историки выбирали тему исследований по наличию источников, а не по необходимости решения отложенных вопросов, и писали в основном историю своих стран. Во-вторых, темп уже сформированного к тому времени евроцентризма в науке ускорился. История была назначена лишь изучением прошлого (эти два названия к нашему времени стали практически синонимами, хотя это не всегда было так), и социальные науки брали на себя ответственность изучать явления настоящего времени. Валлерстайн к социальным наукам относит три дисциплины: экономику, политологию и социологию, дополняя, что это разделение по фактору времени служит препятствием в поиске объективного познания^{[8, c. 171]}.

Социальные науки были рассмотрены на трех уровнях по причине того, что доминирующая либеральная идеология разделяла общество на три составляющих: рынок, государство и гражданское общество^{[4, c. 64]}. Как уже отмечалось выше, социальные науки относились к номотетическим дисциплинам и при изучении мировых явлений склонялись к поиску общепринятых и универсальных законов природы. Также они выполняли роль источника необходимой информации для властей соответствующих стран.

Представители социальных наук делали свои выводы исходя из социальных явлений в своих странах. Затем они стали применять свою методику в колониях, которые существенно отличались от западных стран по укладу жизни, культуре, структуре общества и т.д. В некоторых колониях не было ни письменной культуры, ни экономической деятельности, ни политического устройства, следовательно стало понятно, что законы природы западных социальный наук не в состоянии объяснить феномены «примитивных» обществ^{[7, c. 21]}. Вследствие этого появились новые дисциплины, такие как антропология и этнография, для того, чтобы специально изучать эти «нецивилизованные» народы.

Мало того, что антропология и этнография относились к идиографическим дисциплинам, они целиком изучали вышеупомянутые племена, их религию, языки и культуру - все рассматривали вместе. Антропологи и этнографы также предоставляли необходимую информацию о «примитивных» народах колониальным властям и миссионерам и служили переводчиками и толкователями^{[8, c. 176]}.

Антропология и этнография, несмотря на их большой вклад в западную науку, не исследовали все незападные народы. С одной стороны, некоторые общества не были такими «примитивными», как большинство племен к югу от Сахары, а с другой, все-таки их трудно было считать равными с западными цивилизациями^{[8, c. 183]}. К этим обществам относились такие цивилизации, как Китай, Индия, Исламский мир и т.д. Они, в отличие от «примитивных», имели свою письменную культуру (и даже развитую литературу), центральное управление государства, своеобразную систему науки и т.п. Этими «высокими» цивилизациями занималось востоковедение.

В образовавшейся ситуации антропология, этнография, востоковедение и история, будучи представителями идиографического подхода, нашли себе место среди гуманитарных наук, а номотетические социальные науки, каковыми являются экономика, политология и социология отказались от гуманитарных факультетов, но и не могли пристроиться к факультетам естественных наук, стали отдельным направлением. Следует отметить, что эти три дисциплины в научной сфере не воспринимались как равные друг другу, а их близости к естественным наукам они образовали некую иерархию: экономика считалась самой близкой к естественным наукам, и тем самым более научна, в связи с ее отношением к математическим данным, второе место занимала социология, а третье политология^{[9, c. 243–264]}.

В период 1850-1914 гг. дисциплины стали больше и больше специализироваться на своих сферах, соответственно, дисциплинарные стены повышались. С 1914 г. до 1945 г. науки, в основном естественные, в связи с бурными событиями в мире, в ускоренном темпе прогрессировали. К концу второй мировой войны становление гегемонии Соединенных Штатов в западном мире кардинально сказалось на траектории социальных наук.

1.2) Социальные науки в период после 1945 года и концепция развития

После того, как американская гегемония установилась, власти приняли решение отправить во многие страны специалистов, чтобы получать необходимую информацию для политических решений. Эту функцию раньше выполняли антропологи, этнографы и востоковеды, однако, принимая во внимание последние политические события, их деятельность в новых условиях оказалась недостаточной^{[4, c. 71]}. Властям нужна была стратегическая информация, и по этой необходимости появилось регионоведение. Большинство антропологов вернулось в свои страны и начали применять свои методы, в этот раз к своим обществам, а этнографы и востоковеды превратились в историков. Также, в этот период было создано множество университетов во всех частях мира. Американская система образования стала распространяться во многих странах (кроме социалистических стран). В науку, особенно в естественную, и в социальную, были сделаны большие инвестиции, которые привлекли многих ученых, это привело к тому, что темп научных исследований ускорился^{[7, c. 35]}.

Собранные регионоведами и страноведами данные, со временем, начали использоваться в работах исследователей социальных наук. Эти новые исследования показывали, что правила номотетических дисциплин действуют в незападных странах. В результате этого появилась концепция «развития», но в период до 1945 года это не приобрело свое нынешное значение. Развитие предусматривало определенный набор стадий и условий, таких как демократическое управление, открытый рынок, принятие либерального режима и прочее, при этом идеальным государством по этим критериям являлись США^{[4, c. 72]}. Кроме того, Валлерстайн добавляет, что эта концепция также была заимствована Советским Союзом, но, разумеется, с некоторыми изменениями^{[4, c. 73]}.

Новое понятие развития привело к появлению новой тенденции, а именно теории модернизации. Модернизация предусматривает переход от традиционных форм обществ к современным, учитывая два главных фактора: во-первых, индустриализация сокращает уровень зависимости индивида от природных явлений, во-вторых, секуляризация освобождает индивида от духовной жизни, прекращает влияние церкви и мотивирует людей больше участвовать в политической жизни^{[10, c. 1049]}. Исходя из этого определения можно прийти к выводу, что модернизация была рецептом Запада для развития остальных государств. Если этому рецепту точно будут следовать, то это приведет к прогрессу и развитию страны, если нет, то государство останется по-прежнему бедным.

Теория модернизации не получила одобрения среди исследователей. В 1950-60-ые гг. в экономической комиссии ООН для Латинской Америки экономисты пришли к выводу, что международные трансферы капитала и товаров выгодны лишь Европейским странам и Соединенным Штатам, и убыточны для стран Латинской Америки и других неразвитых стран^{[11, c. 1]}. Первые стали называться ядром, соответственно, последние периферией. Главной причиной этого феномена служило то, что торговля между ядром и периферией не осуществлялась в равной степени^{[4, c. 75]}. Это было обусловлено рядом различных факторов, таких как различие видов производства в ядре и периферии, доминирующее преимущество ядра в технологической области, наличие множества альтернативных торговых партнеров для ядра, отсутствие устоявшихся институтов в периферии и т.п.

Валлерстайн, включая теорию зависимости в состав мир-системного анализа, добавляет, что проблема с теорией модернизации заключалась в ее антиисторичности^{[8, c. 108]}. Следовательно, альтернативный подход к изучению социальных явлений может служить основой для решения проблем сегодняшней мир-экономики. Мир-системный анализ предпринимает попытку предоставить альтернативу на нынешнюю неуравновешенную парадигму наук. При этом он используют те концепции, которые применялись в работах школы «Анналов».

2) Концептуальная тройка: наследие

Будучи представителем второго поколения школы «Анналов», Бродель внес в мир-системный анализ значительные концепции, такие как дихотомия капитализма и свободного рынка, минисистемы, мир-империи и мир-экономики, изменение в понятии единицы в историческом анализе в виде перехода от государствоцентричности к мир-экономике на основе принципа разделения труда, целостный подход к системе в виде тотальной истории, новое осмысление времени в анализе истории и концепция longue durée. Можно предположить, фундаментом в мир-системном анализе, в первую очередь, служит своеобразный подход ко времени. Далее, на этом фундаменте основывается комплексное рассмотрение истории, так называемая тотальная история, которая является переплетенной со школой «Анналов» в научной литературе. Тотальная история влечет за собой использование множества дисциплинарных методов. Соответственно, междисциплинарные или мультидисциплинарные исследования появляются как вариант нового подхода. Однако, как Бродель, так и Валлерстайн, утверждают, что междисциплинарность, во-первых, остается недостаточной в плане взаимодействия, во-вторых, еще больше отдаляет социальные наук друг от друга. Поэтому Бродель предлагает концепцию interscience, Валлерстайн внедряет эту концепцию в мир-системный анализ и трансформирует под нынешние обстоятельства доминирующей идеологии и социальных наук.

2.1) Временные стадии, longue durée и ВремеПространство

Бродель рассматривает историю на трех стадиях: первый, краткосрочная история, в которой, в основном, анализируются события. Этот период он определяет как ненадежный и обманчивый, поскольку подробное рассмотрение отдельных событий часто вводит исследователей в заблуждение и затмевает долгосрочные последствия этих событий^{[12, c. 173]}. Вторая стадия– конъюнктурная или циклическая история, которая включает в себя разные десятилетние периоды, четверти века или «Кондратьевские циклы». Он так же рассматривал эту среднюю стадию как социальную, в отличие от вышеупомянутого краткосрочного-индивидуального периода.

Третью стадию он называет longue durée, т. е. протяженный период , в объяснении которого Бродель опирается на заимствованном из экономических наук термине, долговременных трендов^{[12, c. 178]}. Концепция longue durée в толковании эволюции социальных наук имеет особо важный характер. В рамках данной концепции особое внимание уделяется структурам. Они образуют действительность, которая постепенно размывается, постоянно меняется, и тем самым простирается на настоящее время, но при этом не включают в себя неизменные вечные законы потому что все подлежит изменению. В сопоставлении с индивидуальным и социальным временами, longue durée является географическим измерением в истории человека. Бродель в рамках этой периодизации исследует географические объекты, изменения климата, развитие торговых маршрут, демографические показатели, транспортные средства и так же изменения в цене золота, серебра и т. п. множество факторов и их последствия для повседневной жизни, чтобы описать полную картину рассматриваемого пространства^{[13, c. 22]}.

Категоризация времени Броделя также затрагивает идиографические и номотетические подходы. Идиографический подход склоняется рассматривать каждое событие в его специфическом контексте. Валлерстайн пишет об этом, что согласно этому подходу знание исторических событий, ждет историков, чтобы те его открыли, а в действительности, это далеко не так^{[14, c. 197]}. В отличие от идиографического подхода, номотетический подход ищет законы природы, которые являются неизменными и применимы к любому объекту в любом контексте. В мир-системном анализе это рассматривается как пренебрежение фактором времени так, как со временем все меняется в том числе и «законы природы»^{[14, c. 206]}. Валлерстайн эту антиномию объясняет с помощью концепции ВремеПространства (TimeSpace).

Валлерстайн использует ВремеПространство не в качестве изобретения, обеспечивающего объяснение старым проблемам, а через него иллюстрирует недостаток, и потому ошибочность в логике представителей номотетических и идиографических подходов. Может существовать бесконечное число вида ВремеПространства, а из-за вышеупомянутых ошибок в науке, сегодня исследования проводятся в рамках двух из них, вечное и «эпизодогеополитическое» ВремеПространтва^{[15, c. 73]}. Для него время и пространство являются неотделимыми элементами действительности, которую совместно создают и они не могут рассматриваться отдельно друг от друга^{[16, c. 295]}.

2.2) Тотальная история и Принцип Целостности

Как было отмечено выше, основа мир-системного анализа была заложена представителями школы «Анналов», в первую очередь Броделем, который определил историю событий, как «пыль» не только на почве их ничтожности, а также из-за их особенности загораживать действительные тенденции^{[17, c. 82]}. Соответственно, такой подход к истории повлек за собой более всесторонний ракурс в изучении истории. Изучение определенного пространства в целом, соответственно привело к понятию тотальной истории, которая, как термин тесно связана со школой «Анналов». Бродель разработал концепцию мир-экономики, которая далее послужила основой мир-системы. мир-экономика подразумевает некое пространство, в котором осуществляется производство, существует принцип разделения труда и вследствие чего ведутся торговые отношения, также это пространство является экономически автономным и включает в себя зоны иерархии^[18]. Следует отметить, что разница между мировой экономикой и мир-экономикой носит существенный характер. Имеется в виду, что каждая мир-экономика внутри себя является неким миром. мир-экономика основывается на принципе рыночного обмена, и, как утверждает Валлерстайн, современная капиталистическая мир-система является продолжением той системы, которая появилась в XVI веке^{[4, c. 98]}.

В дополнении к мир-экономике, Бродель также говорит о минисистемах и мир-империях. В то время как, для мир-экономики основным принципом является рыночный обмен, то для минисистемы аналогичную роль играет взаимосвязь, а для мир-империи принцип перераспределения. Минисистема отличается от мир-экономики и мир-империи свойственными микродинамиками, между тем, мир-империи в отличие от мир-экономики обладают политическим центром, что позволяет им взимать налоги и сборы, и таким образом эксплуатировать периферийные объекты. Несмотря на высокий уровень соответствия между своими мировоззрениями, Валлерстайн и Бродель расходятся в определении количества мир-систем в истории: Бродель считает, что на протяжении истории существовали разнообразные мир-экономики, в свою очередь Валлерстайн утверждает обратное:, мир-экономика за всю историю была только одна т.е. та, которая продолжается с XVI века^{[2, c. 83]}.

Хотя, в явной форме Валлерстайн, несмотря на сходство, не обсуждает связь мир-системного анализа с общей теорией систем, он апеллируя к Пригожину, определяет исторические системы как примеры необратимого стрелка времени^{[19, c. 205]}. Исторические системы, как это имеет место при комплексных системах, включают в себя внутренне присущие тенденции такие как секулярные тренды, циклы, кризисы, переходы и разрывы, что укрепляет особенность мир-системы служить миром внутри себя.

2.3) Interscience и за его пределами

Как многие другие идеи, признание кризиса в социальных науках перешло от школы «Анналов» в наследство мир-системному анализу. Бродель с конца 1950-х гг. до конца своей жизни постоянно выступал за «вселенский совет» социальных наук под названием interscience (перевод термина означает «междисциплинарность», но по сути совершенно отличается). Далее он предложил три условия, которые необходимы для этого слияния: математизация науки, подчеркивание местной специфики и longue durée^{[20, c. 4]}. Interscience охватывает широкий спектр областей знания как из гуманитарных наук, так и из социальных. К тому же, Бродель сделал акцент на отличие междисциплинарности от interscience, приравнивая первую к законному браку двух граничащих дисциплин, а вторую к безнравственному отношению всех наук, включая философию и филологию^{[20, c. 6]}. Это мнение разделяет и Валлерстайн, утверждая, что междисциплинарные исследования могут привести лишь к подкреплению и институционализации новых дисциплин^{[21, c. 29]}.

В период после 1968 года с волной протестных движений, в социальных науках наблюдается масштабное разветвление. Если в период с 1914 года это проявлялось в виде новых междисциплинарных наук, таких как историческая социология, историческая политология или политическая история и т.п., то в этот период появились феминистские исследования, афро-американские исследования, лгбт исследования и т.п. Без сомнения, это только обостряло «дисциплинизацию». Мир-системный анализ критически относится к этой ситуации, и выступает против того, чтобы каждый социополитический феномен становился отдельной дисциплиной, переосмысливал мир со своей точки зрения и отказался от всех остальных подходов к науке^{[22, c. 24]}.

Можно сказать, что усилия Броделя, чтобы создать некую трансдисциплинарную социальную область отчасти нашли отражение в научной сфере. Сначала в Сорбонском университете он предпринял эту попытку, но ему не удалось там вдохнуть жизнь в свой проект, тем не менее, в Высшей школе социальных наук (École des hautes études en sciences sociales) в какое-то время преподавались курсы под названием interscience, и в настоящее время там проводятся различные академические исследования общенаучного характера.

Валлерстайн выделяет две категории трансдисциплинарных исследований: одна из них представляет естественные науки – исследования сложных систем (complexity science) , а другая, гуманитарные науки – культурные исследования (cultural studies)^{[20, c. 10]}. Исследователи сложных систем выступают против классической ньютоновской эпистемологии, детерминизма. Один из представитель данного подхода – Илья Пригожин стремился совмещать социальные науки с естественными. Культурные исследования, используя эстетические и антропологические способы анализа ищут ответы на вопросы о концепциях субъективности и власти^[23]. Валлерстайн утверждает, что культурные исследования часто понимаются неправильно в связи с нигилистическим отношением некоторых «экстремистов». На самом деле, культурные исследования имеют двоякие функции: с одной стороны, они показывают специфические правила «хорошего», а с другой, среди этих специфических правил находят универсальные закономерности.

Заключение

Мир-системный анализ придает гораздо больше значения переосмыслению нынешного положения социальных наук, чем замене его «исторической социальной наукой». Главные аргументы мир-системного анализа в пользу создания единой социальной исторической науки можно перечислить следующим образом:

1) В большинстве исследований содержание и выводы часто пересекаются. Одни и те же концепции объясняются разными терминами, и это приводит к несоответствию научных данных одной дисциплины с другими.

2) Все дисциплины углубляются в свои узкие сферы, при этом связь с другими дисциплинами, даже с близкими, пропадает. Выводы исследований становятся непонятными для множества исследователей.

3) Когда представители этих дисциплин замечают постепенное отдаление от остальных, чтобы пересинхронизировать свои сферы они предпринимают междисциплинарные мероприятия, которые еще больше обостряют ситуацию, и создается порочный круг.

4) Заведующие кафедрами возводят и укрепляют дисциплинарную стену для того, чтобы сохранить свои влияния и не делиться своим авторитетом на своих кафедрах.

5) Мир-системный анализ критикует номотетический и идиографический подходы по причине их ошибочного обоснования на детерминистической и индетерминистической парадигмах. Мир-системный анализ альтернативно предлагает принципы самоорганизации и детерминистического хаоса Пригожина. В сопоставлении с упомянутыми подходами мир-системный анализ является вероятностным, потому и не всегда претендует на предсказание предстоящих событий.

6) Согласно мир-системному анализу социальная наука, как таковая, появилась в XIX веке с целью предоставить необходимую для управления политическим элитам информацию. Со временем произошел раскол, ученые определили другие принципы, в первую очередь «наука для самой себя», но институты остались практически такими же. Мир-системный анализ ставит задачу пересмотреть потенциальную пользу при определении научных целей.

7) С их возникновения после Великой французской революции либеральная идеология и социальная наука всегда поддерживали друг друга, однако надвигающийся крах либерализма в то же самое время составляет угрозы для самой социальной науки.

8) Сегодняшние институты социальных наук появились в XIX веке в Европе и Соединенных Штатах, и евроцентричный оттенок в них до сих пор по ряду причин продолжает упорно существовать.

Несмотря на конкретные критики социальных наук, предлагаемые варианты мир-системного анализа для решения проблемы остаются недостаточно обоснованными для осуществления. Разумеется, для этого требуется больше чем поддержка узкого круга ученых. Две рассматриваемых фигуры, Бродель и Валлерстайн, не только на словах продвигали идею трансдисциплинарных социальных наук, но и активно выступали как инициаторы, создавали соответствующие разделы в своих университетах и институтах, участвовали в международных платформах. Их усилие сделало ли социальные науки более трансдисциплинарными, остается вопросом, но их вклад в потенциальные развития в этой сфере неоспорим.

Трансдисциплинарность в мир-системном анализе возникает, в основном, в результате его интерпретации времени. Longue duree приводит к поиску закономерностей и структур, при анализе которых требуется целостный подход. При этом трансдисциплинарность возникает как инструментальная необходимость, а затем превращается в принцип исследования. Помимо этого, неомарксистский характер мир-системного анализа порождает стимулы оспаривать нынешное положение социальных наук, особенно, в университетах так называемой Лиги плюща.

^[1] Комитет Гюльбенкяна, безусловно, едва ли можно назвать представителем мир-системного анализа, однако, комитетом возглавлял сам И. Валлерстайн и доклад также был сочинен им, к тому же, на наш взгляд, представления мир-системного анализа о социальных науках не расходятся с точкой зренией доклада комитета Гюльбенкяна.