Эволюция новогоднего гала-концерта в китайских медиа

Чжу Бокунь кандидат философских наук аспирант, кафедра Теории и истории журналистики, Российский университет дружбы народов 121467, Россия, г. Москва, ул. Молдавская Улица, 2к1 Zhu Bokun PhD in Philosophy Postgraduate student, Department of Theory and History of Journalism, Peoples' Friendship University of Russia 121467, Russia, Moscow, Moldavskaya str., 2k1 zhubokun123@gmail.com

Последний «Новогодний гала-концерт» ^[8] («Чуньвань»; 春晚; сокр. от 春节联欢晚会; далее: Гала-концерт), транслировавшийся Центральным телевидением Китая (CCTV; 中国中央电视台) 31 января 2022 г., в очередной раз установил рекорд по количеству зрителей – 1,296 млрд человек (+22,01% по сравнению с трансляцией 2021 г.). За главной телепередачей Праздника Весны («Чуньцзе»; 春节) одновременно следили в 170 странах мира более 650 СМИ (9).

Для китайцев просмотр гала-концерта за праздничным столом в канун Лунного Нового года, как еще называют Праздник Весны, стал полноценной традицией, на которой выросло уже не одно поколение. Чтобы удовлетворить такую огромную и неоднородную аудиторию, режиссеры Гала-концерта включают в программу традиционные музыкальные, танцевальные и литературные номера, скетч-шоу, юмористические представления в жанре «сяншэн» (相声; построены на диалоге двух артистов, наполненных каламбурами и аллюзиями), театральные зарисовки, акробатические шоу и т. д. Причем в выборе номеров, артистов и песен организаторы Гала-концерта опираются на запросы зрителей, что делает каждый выпуск уникальным медиа-событием и главным культурным праздником современного Китая.

Вместе с бурными реформами, происходившими в китайском социуме за последние 40 лет, так же стремительно менялись и предпочтения аудитории Гала-концертов. Нельзя забывать и о сильном влиянии КПК и цензоров, через которых проходил каждый выпуск этой грандиозной телепередачи. Наблюдая за выпусками Гала-концертов, можно обнаружить характерные изменения в отдельных номерах и рубриках передачи, свидетельствующие о масштабных трансформациях, происходивших в китайском телевидении, обществе и культуре в целом. В данной статье мы выделили несколько ключевых этапов, через которые проходила эволюция Гала-концерта на пути превращения в общенародный медиаритуал:

1) «культурная оттепель» и проникновение тайваньской и гонконгской волны;

2) коммерциализация китайского телевидения;

3) массовое вовлечение зрителей в производство телепередачи.

При разборе выбранной нами темы мы в первую очередь опирались на работы исследователей китайского телевидения и специалистов по истории Гала-концерта – Чэнь Иня (陈寅), Ху Чжэн-жуна (胡正荣), Ли Юя (李煜) и др. Крайне полезными в подготовке статьи оказались дневники режиссера первых Гала-концертов – Хуан И-хэ (黄一鹤). Кроме того, для полного понимания исторического контекста, в условиях которого транслировались выпуски Гала-концерта, мы обращались к работам китайских историков и культурологов – Сяо Дун-ляня (萧东连), Дай Цзинь-хуа (戴锦华), Ма Ли-чэн (马立诚), Лин Чжи-цзюня (凌志军).

Тайваньская волна

Культурную и медийную жизнь КНР начала 1980-ых гг. можно охарактеризовать как неоднозначную и противоречивую. С одной стороны, после сворачивания «культурной революции» («вэньхуа гэмин»; 文化革命; 1966 – 1976 гг.) и начала «политики реформ и открытости» («гайгэ кайфан»; 改革开放; с 1978 г.) во всех сферах жизни китайского общества наступает своеобразная «оттепель»: заметно ослабевает цензура, возрождается национальное телевидение, возобновляется кинопроизводство. С другой стороны, в 1983 г. КПК ненадолго возвращается к риторике запретов и ограничений, однако стартовавшему в том году Гала-концерту чудом удается избежать новых культурных гонений.

Особенно показательны эти противоречия новой эпохи в отношении китайской номенклатуры к музыкальным хитам тайваньской волны, распространившимся в КНР в конце 1970-ых – первой половине 1980-ых гг. Официальная пропаганда клеймила творчество тайваньских исполнителей «декадентской музыкой» («мими чжи инь»; 靡靡之音), однако кассеты с их песнями все равно контрабандой попадали в материковый Китай, а некоторым китайским энтузиастам даже удавалось ловить «вражеские волны» по радио (Сяо Дун-лянь, 2008, 440—441 с.). Лицом тайваньской волны, постепенно накрывающей КНР, была Тереза Тенг (邓丽君; 1953 – 1995 гг.) [Ху Чжэн-жун, 2010, 218 с.], стилю которой пытались подражать многие китайские музыканты – одной из них стала Ли Гуй-и (李谷一; 1944 г.) со своей песней «Родная любовь» («Сян лянь»; 乡恋), прозвучавшей в фильме «Легенда о трех ущельях» («Санься чуаньшо»; 三峡传说), который транслировался в прайм-тайме CCTV в 1979 г. В композиции использовались нетипичные для китайской эстрады электрогитары и барабаны, напоминавшие о тайваньской волне, что сделало «Родную любовь» первой поп-песней в КНР. Вскоре цензоры запретили просочившуюся на широкие экраны песню за «буржуазное и экстравагантное звучание» (Ма Ли-чэн, Лин Чжи-цзюнь, 1998, 123–124 с.), несмотря на ее огромную популярность, и она стала нелегально распространяться среди простых китайцев вместе с композициями тайваньской волны. Примечательно, что запрет «Родной любви» не привел к общественному порицанию Ли Гуй-и. Наоборот, она получила тысячи писем, в которых представители эстрады и простые люди выражали ей сочувствие и поддержку (Ли Ю, Дэн Цзя-жун, 1980, 8 с.) – это разительно отличало общую атмосферу 1979 г. от периода «культурной революции».

В 1983 г. «Родная любовь» неожиданно приобрела вторую медийную жизнь, попав в программу первого в истории Новогоднего Гала-концерта. Знаменитый китайский музыкант и главный режиссер первого Гала-концерта Хуан И-хэ (黄一鹤; 1934 – 2019 гг.), разрабатывая концепцию этого телевизионного праздника, решил провести опрос среди простых телезрителей через горячую линию и выяснить – какие песни и постановки они хотят увидеть в телепередаче. Для понимания масштабов: в 1982 г. в Китае насчитывалось 27,6 млн телевизоров (10) и 3 млн владельцев телефонов (11). Из дневников Хуан И-хэ следует, что огромное количество китайцев хотели услышать «Родную любовь» в эфире Гала-концерта, однако цензоры не давали на это добро. Только после того, как режиссер продемонстрировал большую стопку тетрадей, исписанных именами, адресами и номерами телефонов зрителей, которые просили включить хит Ли Гуй-и в программу, партийцы согласились (Хуан И-хэ, Чен Фан, 2008, 37 с.). Иными словами, в тот момент КПК сдалась под весом общественного мнения, осознав массовое признание «Родной любви», несмотря на все запреты и ограничения. Позднее Хуан И-хэ, комментируя рождение Гала-концерта, признал, что «именно тогда вся страна достигла консенсуса в реальном прекращении культурной революции» (Чен Инь, 2018, 45 с.).

Однако спустя несколько месяцев после Праздника Весны 1983 г. китайские цензоры попытались вновь усилить пропагандистскую хватку, начав общенациональную Кампанию по искоренению духовного загрязнения («Цинчу цзиншэн ужань юньдун»; 清除精神污染运动). Известны несколько диких случаев преследования в рамках этой кампании: например, фотографии малолетних детей нагишом классифицировались как «непристойные»; военнослужащим запрещалось брать с собой фотографии жен и девушек, так как это считалось признаком «вульгарности»; в некоторых городах женщинам запрещали заходить в государственные учреждения с распущенными волосами (12). Так и не определившись, с какой «духовной грязью» необходимо бороться, уже к концу 1983 г. кампания была поспешно свернута, и второго эфира Гала-концерта, к счастью, она никак не затронула, но только обозначила неэффективность политики запретов в новом десятилетии.

В то же время второй Гала-концерт выдался не менее смелым, чем первый. В начале 1984 г. КНР договорилась с Великобританией о возвращении Гонконга в 1997 г. Для Китая и всего мира эта новость стала сенсацией, и Хуан И-хэ, который так же режиссировал второй Гала-концерт, решил этим воспользоваться. Прослушав десятки кассет с музыкальными хитами Гонконга и Тайваня, он сумел отыскать и пригласить принять участие в шоу гонконгских исполнителей Чжан Мин-миня (张明敏; 1956 г.) и Си Сю-лань (奚秀兰; 1950 г.), а также тайваньского телеведущего Хуан А-юаня (黄阿原; 1956 г.). Участие гонконгцев и тайванцев в Гала-концерте символизировало объединение страны, возможное несмотря на политические и идеологические разногласия. А сам Гала-концерт закрепил за собой статус самого смелого и громкого культурного и медийного события в Китае (Дай Цзинь-хуа, 2018, 32 с.).

Иллюзия выбора

В 90-ых гг. Гала-концерт из дерзкого, во многом молодежного медиа-события постепенно превращался в народный медиаритуал для широких масс. Вновь приглашенный на роль главного режиссера, Хуан И-хэ во время открытия концерта в 1990 г. заявил, что Праздник весны – это «лепка пельменей, запуск петард и просмотр Гала-концерта». Это триединство ознаменовало конец экспериментов бурных 80-ых гг. и формирование совсем иной концепции на фоне бурного экономического роста в Китае. Телевизор успел занять центральное место в социальной жизни китайцев, а Гала-концерт стал поистине главным «блюдом». Однако аппетит к нему проявляли не только простые зрители, но рекламодатели, чей рынок разбухал вместе с общим ростом благосостояния нации, и борьба этих сторон групп стала знаковой для китайских медиа.

В 1992 г. CCTV учреждает ежегодное народное голосование «Моя любимая программа Гала-концерта» («Во цзуй сиайдэ чуньвань цзему»; 我最喜爱的春晚节目) среди телезрителей. В голосовании были такие номинации, как «песня», «танец», «театральная зарисовка», «комедия» и т. д. Голоса зрителей собирала принадлежащая CCTV газета «Китайские теленовости» («Чжунго дяньши бао»; 中国电视报), и уже в первый раз через нее свой выбор сделали 240 тыс. китайцев (13).

Изначально подразумевалось, что такая номинация продолжит традицию первых Гала-концертов, формировавшихся под прямым влиянием зрителей, и создаст у общества чувство сопричастности к празднику. Но тут в голосование начали вмешиваться крупные корпорации, имеющие свой взгляд на то, кто заслуживает победы. Ими двигал коммерческий интерес: победители номинаций в «Моей любимой программе Гала-концерта» привлекали к себе огромное внимание публики, и реклама с ними приносила компаниям большие барыши. Чтобы добиться победы своего кандидата, с которым у компании уже подписан рекламный контракт (и который согласился в принципе участвовать в рекламе – тогда компании часто встречали отказ со стороны многих исполнителей), они любыми способами подтасовывали результаты голосования. Особенно активно вмешивалась в голосование группа компаний «Чуньлань» (春兰集团), которая даже добилась учреждения отдельной номинации «Кубок Чуньлань» («Чуньлань бэй»; 春兰杯) в Гала-концерте 1996 г. Впоследствии награды из года в год стали получать одни и те же лица: комики Чжао Бэнь-шань (赵本山; 1957 г.) и Фэн Гун (冯巩; 1957 г.), певицы Суй Цзу-ин (宋祖英; 1966 г.), Цай Мин (蔡明; 1961) и др. Случайные лица град почти никогда не получали, даже несмотря на очевидные симпатии публики. Все это начало вызывать недовольство у телезрителей, особенно с появлением интернета, где каждый получил возможность оспорить результаты голосования (14). В итоге, отмечая 30-й юбилей Гала-концерта, в 2013 г. руководство CCTV приняло решение отказаться от системы наград за лучшие номера, пойдя на компромисс с теряющей в них веру аудиторией. Так закончилась 20-летняя эпоха дикой коммерциализации китайского телевидения.

Голос трудовых мигрантов

Конец засилью несменяемой эстрады и жаждущих наживы рекламодателей в главном телевизионном празднике КНР положило китайское руководство, еще некогда препятствующее своей цензурой развитию Гала-концерта. Еще в 2004 г., пока зрители вели борьбу с рекламодателями, Главное государственное управление по делам прессы, радио, кино и телевидения («Гоцзя синьвэнь чубань гуандянь цзунцзюй»; 国家新闻出版广电总局) выпустило уведомление о выборе программ для Гала-концерта, обозначив тем самым курс на поддержку народной культуры (14).

После публикации уведомления CCTV запускает шоу талантов «Аллея звезд» («Сингуан Дадао»; 星光大道), которое собирает талантливых исполнителей со всей страны. Победители шоу принимали участие в Гала-концерте. Благодаря «Аллее звезд» на большие экраны попадают такие простые люди из народа, как Ли Юй-ган (李玉刚; 1978 г.), Ян-вэй Лин-хуа (杨魏玲花; 1980 г.), Цзэн Ин (曾毅; 1973 г.) и др. Вскоре на CCTV появляется целый ряд других шоу талантов, типа «Супер девочки» («Чаоцзи Нюйшэн»; 超级女声), «Веселые мужские голоса» («Куайле Наньшэн»; 快乐男声), «Я хочу на Гала-концерт» («Во яо шан чуньвань»; 我要上春晚), в которых также участвуют немедийные исполнители, получающие шанс попасть в главную телепередачу КНР.

Знаковым стало выступление рабочего-мигранта Ван Бао-цяна (王宝强; 1982 г.) на Гала-концерте 2008 г., где он вместе с другими представителями трудового народа исполнил «Песню рабочего -мигранта» («Нунмингун чжи гэ»; 农民工之歌). Это выступление продемонстрировало наличие проблемы малообеспеченных рабочих мигрантов, переселяющихся на опасные и низкооплачиваемые подработки из сел в крупные мегаполисы (в 2020 г. в Китае насчитывалось 285,6 млн трудовых мигрантов ^[16]), и одновременно понимание центральным правительством этой проблемы, отсутствие попыток ее спрятать из информационного поля.

Необычный способ передать народный дух праздника можно найти в телеэфире CCTV за час до начала Гала-концерта 2015 г., когда собирающимся за столом зрителям показывали подготовку к празднику, брали интервью у ведущих и прохожих. За неделю до Лунного праздника телеканал установил по всему Китаю специальные «будки пожеланий», куда могли зайти любые желающие, чтобы поздравить на камеру своих родных и близких. Избранные видео транслировались как раз в этот подготовительный час. В них мы видим искренние, настоящие эмоции простых китайцев: школьник извиняется перед родителями за все ошибки, которые он совершил в уходящем году; студент, у которого не получилось вернуться на праздник к родственникам, передает им поздравления; девушка, давно не видевшаяся с мамой, обещает вернуться домой. Мы видим настоящих людей, которые стесняются говорить на камеру, не сдерживают слез и делятся своими переживаниями (17).

Такое массовое проникновение простых китайцев в программу Гала-концерта являет собой редкий пример непосредственного влияния зрителей на формирование облика телепрограммы, через которую они ведут диалог с государством, рассказывая о своих чаяниях и проблемах. Вся история эволюции Гала-концерта проникнута этим порой непростым, но непрекращающимся взаимодействием китайского общества и китайских властей, посредником между которыми оказывается китайское телевидение. На этапе своего становления Гала-концерт кричит партийному руководству о необходимости оживить жизнь страны после гонений «культурной революции». В 90-ые и начале 00-ых гг. Гала-концерт коммерциализируется и постепенно теряет свой главную ценность – связь со зрителями. А со второй половины 00-ых гг. уже правительство возвращает Гала-концерту его главную функцию – диалог с обществом.