Природно-климатические условия территории и земледелие в Калмыкии (1917-1925)

Бадмаева Екатерина Николаевна ORCID: 0000-0002-4472-5535 доктор исторических наук Директор МНИЦ «Ойраты и калмыки на евразийском пространстве», доцент, Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова 358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, оф. 205 Badmaeva Ekaterina Nikolaevna Doctor of History Associate Professor, Director, International Scientific Center "Oirats and Kalmyks in the Eurasian Space" of Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov 358000, Russia, Republic of Kalmykia, Elista, Pushkin str., 11, office 205 en-badmaeva@yandex.ru

Эрднеева Баина Анатольевна студент, кафедра Регионоведения, Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова 358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11 Erdneeva Baina Anatol'evna student, II course, Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov, 358000 Russian Federation, Republic of Kalmykia 358000, Russia, Republic of Kalmykia, Elista, Pushkin str., 11 bainabaina06@mail.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда в рамках научно-исследовательского проекта № 22-18-00313, https://rscf.ru/project/22-18-00313/. «Трансформация кочевых обществ Юга России в контексте природно-климатических факторов (XIX XX) вв.»
Grant information
The article has been prepared with financial support of the Russian Science Foundation no. № 22-18-00313, https://rscf.ru/project/22-18-00313/. «Transformation of nomadic societies of the South of Russia in the context of natural and climatic factors (XIX - mid-XX centuries)».

Климатические особенности, рельеф (геолого-геоморфологические условия), внутренние водные ресурсы, почвенный покров территории в совокупности составляют важнейшие природные характеристики определенной местности, отражающие существенные особенности компонентов натуральной среды, и предопределяют, к примеру, региональную специфику сельского хозяйства, находящегося под прямым воздействием естественных условий. Природно-климатические особенности территории выступают важнейшим фактором выбора хозяйственной деятельности человека и самым непосредственным образом влияют на результаты его производственной деятельности.

В отечественной историографии проблема влияния природы, климата и почвы территории на сельскохозяйственное производство еще недостаточно изучена, но имеется ряд работ, опосредованно исследующих рассматриваемую нами проблематику ^{[4; 25]}.

Региональная историография практически не обращалась к детальному анализу сложных природно-климатических условий территории в контексте развития земледельческой отрасли Калмыцкой автономной области в 1920-е гг. Обращаясь к этой исследовательской проблематике нам бы хотелось, в определенной степени восполнить существующий пробел в исторических исследованиях.

Калмыки, как известно, впервые появились в европейской части России в XVII в., проделав последовательный и длительный путь из Центральной Азии и Сибири. Одной из главных причин перекочевки этноса из прежних мест обитания являлась нехватка пастбищных угодий. Территория, занятая калмыками в XVII–XVIII вв. простиралась от Урала на востоке и до северной части Ставропольского плато, от Кумы и северо-западного побережья Каспийского моря на юге и до нижнего течения рек Хопер и Медведица на севере и верховья реки Самары на северо-востоке. Новые кочевые угодья вполне устраивали калмыков, так как представляли собой огромное лесостепное пространство с обширными пастбищами, хорошим травостоем, достаточным количеством водных источников, необходимых для круглогодичного выпаса, имевшегося у них четырех видов животных (овец и коз, крупного рогатого скота, лошадей, верблюдов). В летнее время калмыки вместе со своим скотом обычно находились на северо-западе своих кочевий, а на зиму, перемещались на юго-восточные пастбища — в район Черных земель и в другие, более теплые места. Богатый выбор пастбищных угодий, возможность сезонной перекочевки, позволяли калмыцким животноводам пасти свой скот в естественных условиях. Уже в XVIII в. наблюдается заметный рост скотоводческого поголовья калмыков, отмечается улучшение материального благосостояния народа. Однако со временем кочевники стали притесняться в земельном плане: территория их кочевий постепенно сужалась, главным образом, в результате усиливавшейся с каждым годом колонизации русскими крестьянами пастбищных земель калмыков.

После «сжатия» по объективным и субъективным причинам территории кочевания этноса, калмыки стали географически и территориально проживать в рамках современных границ Республики Калмыкия. Данная территория в официальных российских документах стала именоваться, как «Калмыцкая степь», вошедшая в качестве самостоятельной административной единицы в Астраханскую губернию. Отдельные группы калмыков проживали компактно в станицах Сальского округа Донской области, Большедербетовском улусе Ставропольской губернии, Кумском аймаке Терской области, южной части Черноярского уезда Астраханской губернии, занимаясь в основном скотоводством. Правда, некоторые представители калмыцкой диаспоры под влиянием местных жителей, оценив преимущества хлебопашества, перешли к земледельческому труду, хотя таковые факты среди кочевников, в том числе Калмыцкой степи, надо сказать, встречались не так уж часто.

В XVIII–XIX вв. калмыцкие улусы Калмыцкой степи являлись одним из основных поставщиков на всероссийский рынок мяса, шерсти, другой животноводческой продукции, а также породистых лошадей для царской армии. Академик И. И. Лепехин, высоко ценя жизнестойкость калмыков и их удивительную способность к скотоводческому труду, с восхищением и уважением писал о степном народе: «От них польза есть… Они занимают пустые степи, ни к какому обитанию неугодные. От скотоводства получаем наилучший убойный и рабочий скот» ^{[7, с.112]}. О практической пользе, приносимой калмыками России, акцентировал в своем письме имперской администрации Главный пристав калмыцкого народа Н. А. Страхов: «Калмыцкий народ по приносимым хозяйственным пользам заслуживает внимание правительства, обращая миллионы десятин земли бесплодной и иссушенной солнцем в миллионные табуны и стада, пустую степь — в надежный и богатый конный и скотный двор для целой России» ^{[26,с .42]}. Как видим, и государственный чиновник, и известный ученый с огромным уважением подчеркивали заслуги калмыцкого народа в деле освоения безжизненных степных пространств Юга России, развития пастбищного скотоводства, приносившего значительную выгоду Российской империи.

Территория обитания основной части калмыков к началу XX в. — Калмыцкая степь — представляла собой малозаселенное степное пространство юго-востока европейской части России. По переписи 1916 г. плотность населения в Калмыцкой степи составляла 1,9 чел. на одну квадратную версту (чуть выше в Киргизской степи — 3,6), тогда как в Нижне–Волжском крае в целом данный показатель был значительно выше и равнялся 6,1 чел. на 1 кв. версту. Население Калмыцкой степи перед самым началом Октябрьской революции по указанной выше переписи составляло 131583 чел. Основную часть ее жителей представляли кочевые калмыки. К 1920 г. население Калмыцкой автономной области заметно уменьшилось по сравнению с началом первой мировой войны. Если в 1914 г. калмыков в Калмыцкой степи насчитывалось 147,6 тыс. чел., то в 1920 г. в Калмыцкой автономной области (далее КАО) — 104,3 тыс. чел. ^{[9, c.100–109]}.На уменьшении численности этноса и ослаблении экономического состояния региона сказались тяжелые последствия двух войн — мировой и гражданской, в особенности последней, так как территория степного региона стала ареной жесточайшего противоборства красноармейских и белогвардейских армий. В последующем, правда, произошло некоторое увеличение численности калмыков на территории КАО за счет естественного прироста, а также переселения терских, кумских, оренбургских, уральских, донских, астраханских калмыков, живших до этого в других российских территориях. Вновь переселившиеся калмыки стали компактно проживать в основном в Большедербетовском улусе КАО, а также в Приволжском, Манычском, Приморском улусах и западной части Икицохуровского улуса. В этих улусах они заняли более-менее плодородные земли, что позволило им заняться земледелием.

Калмыцкая автономная область по своему уровню относилась к аридной дискомфортной территории — с суровыми естественными условиями, малопригодными для жизни населения. Трудность ведения земледелия из-за сложных природно-климатических условий в большей части территории Калмыкии справедливо отмечал в 1928 г. исследователь Нижне–Волжского края П. Богданов: «Песчаная степь совершенно безводная…для распашек совершенно непригодна, так как распашки обращаются в сыпучие пески, пока опять не закрепятся растительным покровом. Не пригодна для распашек и глинистая степь вследствие тяжелого состава глинистых почв. К этому нужно добавить, что малый процент гумуса делает почвы неплодородными» ^{[2,с. 86]}.

Советское правительство проявляло в постреволюционные годы особую заинтересованность в дальнейшем развитии мясного скотоводства в Калмыкии. Уже в годы гражданской войны, за подписью вождя советского государства В. И. Ленина, вышел важнейший декрет «Об охране и восстановлении калмыцкого животноводства», предписывавший «выработать план и практические мероприятия восстановления калмыцкого животноводства» ^{[6, с.712–713]}. В 1920 г. поголовье калмыцкого скота по сравнению с 1914 г. заметно поредело из-за военных реквизиций на нужды царской армии в первую мировую войну, Красной и Белой армий в гражданскую войну, а также сложных природно-климатических условий территории региона. В автономной области к концу указанного года осталось: крупного рогатого скота 48 492 гол., овец и коз — 69 257 гол., лошадей — 4552 гол., верблюдов — 3661 гол. ^{[1, с. 92]}.

После завершения гражданской войны правительство страны поставило перед руководством Калмыкии задачу ускоренного развития на территории, не только скотоводства, но и земледелия. Была ли такая острая необходимость в принятии данного решения по степному краю? Понятное дело, когда подобные задачи ставятся перед регионами, где крестьянское население имело многовековой опыт хлебопашества, богатую агрокультуру. Однако правительственные решения касались, кроме калмыков, других кочевых и полукочевых народов, в прошлом практически не занимавшихся земледелием, — казахов, киргизов, ногайцев и др. Сегодня для нас очевидны мотивы принятия правительственных решений. Они были вызваны рядом актуальных взаимосвязанных и взаимообусловленных внутригосударственных факторов, прежде всего, повсеместной нехваткой хлеба. Основополагающая причина хлебного дефицита — значительное сокращение посевных площадей в стране (в 1920 г. на 40% по сравнению с 1913 г.) и в связи с этим резкое падение валового сбора зерна.Руководители советского государства опасались так называемых «голодных бунтов», прокатившихся в разных регионах страны, массовых протестных акций, грозивших низвержению советской власти. Весной 1921 г., по подсчетам некоторых историков, в антисоветские выступления по стране было вовлечено около 200 тыс. чел. В условиях массового недовольства населения сложившимся бедственным положением в стране, властные структуры в Центре хотели в первую очередь разрешить «хлебную проблему» в государстве и быстрейшим образом накормить миллионы голодных людей. К тому же хлеб нужен был не только для обеспечения пропитания населения, но и для получения за счет продажи зерна за границу необходимой валюты для восстановления промышленности, реанимации слабой и разлаженной экономики страны. Вот именно по этим, безусловно, веским причинам, как нам представляется, к производству столь ценного для населения и государства продукта, как хлеб, власти СССР решили привлечь даже ранее не производившие или мало производившие зерновые культуры районы страны, к каковым в первую очередь относились регионы с кочевым населением. Однако привить скороспешно навыки земледельческого труда кочевникам было непросто и сложно в силу ряда причин. Например, в таком специфичном кочевом регионе, как Калмыцкая автономная область, серьёзным препятствием широкому и быстрому внедрению земледелия стали социально-психологические, хозяйственно-экономические и природно-климатические факторы. Дело в том, что кочевое население КАО, занимавшееся в основном скотоводством, практически не имело собственного опыта хлебопашества. Также своеобразной «помехой» массовому внедрению земледелия в Калмыкии являлось то, что в начале и даже в конце 1920-х гг. коренное население в большинстве своем еще вело традиционный кочевой образ жизни, а плотное занятие хлебопашеством, как мы знаем, предполагает оседлость и известную концентрацию производительных сил в одном месте. В КАО в 1920 г. лишь 365 калмыцких семей имело стационарное крестьянское хозяйство ^{[23, с. 122]}. Власти понимали, что, только переведя кочевников на оседлый образ жизни, можно привлечь их к занятию хлебопашеством. Об этой прямой и непосредственной связи в Большедербетовском улусе КАО подчеркивал П. Богданов, проанализировав социально-экономическое состояние Нижнего Поволжья: «Основные тенденции района — обоседление и вместе с обоседлением усиление полеводственной тенденции. Уже сейчас можно говорить уверенно, что кочевое скотоводство здесь является отживающей формой» ^{[2, с. 89]}. Забегая вперед, скажем, что определенная работа в части перевода на оседлость коренного населения в автономной области проводилась: к концу 1920 гг. свыше 2,5 тыс. калмыцких семей перешли к оседлости в Яндыко-Мочажном улусе, почти столько же в Багацохуровском улусе ^{[14, л. 291]}.

Ситуация с приобщением калмыков к земледелию осложнялась еще и тем, что большинство представителей этноса были верующими буддистами, а по народно-религиозным предубеждениям им запрещалось распахивать землю. Но самой основной причиной, по которой трудно и нерентабельно было заниматься земледелием в большей части улусов Калмыкии, являлись сложные природно-климатические и почвенные условия региона. В Калмыкии в начале 1920-х гг. как, кстати, и в настоящее время, ощущался огромный дефицит пригодной питьевой воды, являющейся одним из ключевых элементов жизнедеятельности человека. На ее территории выпадает незначительное количество атмосферных осадков. Регион является самым засушливым районом на юге европейской части России. Годовое количество осадков составляет 210–340 мм. Лето в Калмыкии жаркое, очень сухое; продолжительность теплого периода составляет 240–275 дней. В это время года, иногда и весной, в регионе случаются длящиеся месяцами суховеи и пыльные бури, выдувающие плодородный слой земли и колоски уже созревших зерновых культур.

По почвенным условиям территорию Калмыкии исследователи-биологи условно делят на несколько зон: степная, сухостепная, полупустынная и пустынная. В последних трех зонах «располагаются в основном светло-каштановые и бурые полупустынные почвы, встречаются местами солонцы полупустынные с зональными почвами разной степени солонцеватости» ^{[3, с. 4]}. В пустынной, полупустынной, отчасти сухостепной природных зонах территории из-за слабого снегового покрытия, редких атмосферных осадков, почва не получает достаточного увлажнения, необходимого для биоразнообразия и интенсивного роста растительности. В зонах с преобладанием супесчаных и песчаных почв калмыцкое население в основном занималось скотоводством. Проживавшие ближе к Каспийскому морю и г. Астрахани калмыки специализировались на добыче рыбы, соли, выращивании бахчевых культур. Хозяйственная деятельность степных номадов юго-восточных районов Калмыкии сочетала в себе разные сферы деятельности — заниматься земледелием в этих улусах было весьма трудно из-за скудости почвы и сложных природно-климатических условий.

Темно-каштановые почвы и черноземы в почвенном покрове территории Калмыкии занимали небольшую площадь, но являлись наиболее плодородными почвами. Они располагались главным образом в северной и западной части региона — степной зоне Большедербетовского улуса, отчасти сухостепной зоны Манычского улуса. Почвы данных местностей обладали способностью обеспечивать усвояемыми питательными веществами и влагой рост естественного травостоя, злаков зерновых культур. Хлебопашеством в этих плодородных местностях в историческом прошлом занимались русские, украинцы, переселившиеся сюда в поисках свободных земель из других российских территорий. Кроме них, зерновые культуры на территории Большедербетовского улуса выращивали проживавшие там немцы и эстонцы. В хуторе Эст-Хагинка крестьяне имели в землепользовании надельной пашни — 2444 дес., надельного выгона — 3022 дес. В крупном хуторе Нем-Хагинском, включавшем в себя хутора Кугурта и Диденко, большинство населения составляли немцы (из 2236 чел. их насчитывалось 2196 чел., русских — 30 чел., калмыков — всего 10 чел.). В 1927 г. хуторское население насчитывало 2131 чел. В землепользовании крестьян данного поселения находилось: пашни — 1873 дес., степи удобной — 1669, 5 дес. ^{[15, л. 1]}. Приведенные в архивных документах данные об использовании хуторскими жителями земель под пашню и под выгул животных свидетельствуют об их параллельном занятии, как земледелием, так и скотоводством.

Именно на плодородных землях крайнего юго-запада Калмыкии, а также других территорий степной и сухостепной зон региона, во второй четверти XIX в. начали осваивать земледельческое дело и калмыки. Одними из первых в Калмыцкой степи — Малодербетовском улусе стали засевать зерновые культуры два калмыка Хара и Чжамбо. Первый — на землях в окрестностях речки Аршань-Зельмень, второй — в Ульдучинском аймаке. Первоначально они наняли на посевные работы и уборку урожая русских крестьян. Однако уже на следующий год, освоив земледельческие навыки, сами занялись хлебопашеством. Проживавшие в других российских регионах калмыки также стали приобщаться к занятию земледелием. В Калмыцкой степи к началу XX в. и первой мировой войны почти вся посевная площадь находилась в Ремонтенском уезде и Большедербетовском улусе. В первые годы советской власти посевные площади в регионе заметно сократились в результате политики «военного коммунизма» и жесточайшей продразверстки, когда из крестьянского хозяйства изымался не только прибавочный, но и необходимый продукт. Например, в 1920 г. посевная площадь в Калмыцкой автономной области составляла всего 8,2 тыс. дес., тогда как в 1913, 1916 и 1917 гг. площадь посевов занимала соответственно 273,5, 26,2 и 40,5 тыс. дес. ^{[16, л. 6, 16, 61; 17, л. 43–43об]}. Справедливости ради надо сказать, что сокращение общих посевных площадей отмечалось и в целом по стране: только в 1921 г. по сравнению с 1920 г. они сократились на 7,1 %, а под зерновые культуры — на 8.3 % ^{[24, 135]}. В КАО в тот период для ведения земледелия не имелось достаточного количества сельскохозяйственного инвентаря, всего насчитывалось: сох, косулей и сабанов — 51 шт., плугов — 2284, буккеров — 2092, борон — 4681, культиваторов — 2, сеялок — 96, жнеек — 2042, машин для уборки сена — 1309, молотилок —28, веялок — 704 ^{[12, с. 24]}.

Советское государство даже в условиях идущей гражданской войны находило возможность оказывать посильную помощь регионам, безусловно, не в требуемом им объеме. Калмыкии «Совнарком РСФСР в начале 1920 гг. на восстановление экономики выделил 60 сенокосилок, 40 лобогреек, 30 конных молотилок, 58 конных грабель, 500 плугов, 500 борон, 100 сеялок, 200 сепараторов для переработки молока и т.п.» ^{[10, с. 253]}. Значимуюпомощь крестьянским хозяйствам КАО в оснащении земледельческим инвентарем оказали астраханские заводы, изготовившие плуги, бороны, сеялки, которые были отправлены в Багацохурский, Хошеутовский и Яндыко-Мочажный улусы. Астраханский губернский исполком в 1921 г. выделил автономной области калмыков 2 тыс. т. пшеницы и 150 тыс. пуд. проса. Направил 24 стационарных и передвижных мастерских, 292 рабочих-специалистов по восстановлению сельхозинвентаря ^{[13, с. 88]}. Аналогичная помощь в виде семенного зерна и сельхозинвентаря поступила из Грузии, Украины, Тамбовской губернии, Нижне-Волжского края и других территорий страны. Коме того, 55 тыс. пуд. пшеницы было ввезенов КАО из-за рубежа ^{[5, л. 478; 18, л. 91об]}.

Огромную работу в организации посевной кампании 1921 г. в КАО провели областной посевной комитет и посевкомы, созданные в хлебосеющих улусах — Манычском, Большедербетовском и Малодербетовском. Сельские советы по указанию председателя облпосевкома А.Ч. Чапчаева организовали самообложение зажиточных крестьян и в фонд посевкомов поступило 4 тыс. пуд. зерна ^{[19, л. 50]}.В результате оказанной КАО помощи со стороны российских областей, союзных республик, международных организаций, организованной работы областного и улусных посевкомов, а также самообложения граждан, весной 1921 г. в регионе было засеяно свыше 42 тыс. дес. ^{[20, л. 20]}.

Переход к нэпу в стране сопровождался отходом от жесткого централизованного управления и предоставлением крестьянам некоторой экономической самостоятельности. У крестьянства в новой политико-экономической ситуации появилась определенная свобода, в частности, в выборе зерновых культур для посева, исходя из собственной финансовой и материальной выгоды. Калмыцкие крестьяне стали чаще сеять более ценные зерновые культуры, повышать культуру земледелия, о чем свидетельствует отчет о деятельности экономического совета Калмыцкой автономной области: «С отменой продразверстки и введением продналога сразу замечается стремление крестьян улучшить свое хозяйство путем засева технически ценных культур и продовольственных злаков, а также в улучшении обработки земель» ^{[22, с.34]}.

В посевных кампаниях тех лет, наравне с русскими, украинскими, немецкими, эстонскими крестьянами, все большее участие принимали и калмыки, добивавшиеся в отдельных случаях неплохих результатов в получении зерновой продукции. В целом именно крестьянские хозяйства разных национальностей стали главной движущей силой в возрождении экономики региона. Однако из-за низкой урожайности полей, не соблюдения крестьянами в полной мере агротехники, автономная область все еще не могла обеспечить даже собственные потребности в хлебе. В 1923 г. и последующие годы, крестьянские хозяйства КАО, учитывая опыт предыдущих лет, сложные природно-климатические условия территории, стали сеять засухоустойчивые сорта зерновых культур, а также расширять посевные площади. Власти стали вплотную заниматься вопросами помощи крестьянам в оснащении их хозяйств сельхозинвентарем и машинами. В апреле 1923 г. Калмыцкий ЦИК обратился в федеральное правительство с просьбой о предоставлении региону в рассрочку не менее 5 тыс. двухлемешных плугов и 1 тыс. сенокосилок, а также жатвенный инвентарь. В этом же году данная просьба была удовлетворена, и союзный наркомат земледелия предоставил КАО кредит на закупку сельхозинвентаря в размере 1 млн. руб. Декретом СНК и ВЦИК от 23 июня с Калмобласти была списана ссудная задолженность за прошлые годы в сумме 131 тыс. руб. ^{[8,с. 82]}.В том же месяце региону была выделена семенная ссуда в размере 55 927 пуд. ^{[21, л. 55]}.

Как видим в трудное для страны время, советское правительство находило возможность практической поддержки калмыцкого крестьянства, в результате чего и главным образом самоотверженному труду самих крестьян, сельское хозяйство КАО в условиях новой экономической политики стало медленно возрождаться. Но в 1924 г. Калмыкию, как и некоторые регионы европейской части страны, охватила сильнейшая засуха. В области с мая до конца августа практически не было дождей, и хлеб выгорел на значительных посевных площадях. Особенно большие потери зерновых случились в Большедербетовском улусе — основном хлебопроизводящем районе Калмыкии, а также в крестьянских хозяйствах сухостепной зоны.

Калмыцкие крестьяне, с трудом пережив засушливый 1924 год, уже в следующем году приступили к реальному восстановлению экономики своих пошатнувшихся хозяйств. Однако делали они это, как и прежде, за счет расширения посевных площадей. Как отмечают в своем исследовании К. Максимов и И. Лиджиева, посевные площади в регионе к концу 1925 г. по сравнению с 1920 г. увеличились в 4,5 раза, что составило 38073 дес. (41 500 га.), что, однако, составляло лишь одну треть довоенного уровня ^{[11, с.54]}. В целом по стране, после засушливого 1924 г., отмеченного недобором зерновой продукции, производство зерна достигает уровня, чуть меньшего, чем в предвоенные 1908–1913 гг. К примеру, в 1926 г. было собрано свыше 4, 5 млн. т. зерна — рекордный показатель за десять лет советской власти, достигнутый, правда, в основном за счет расширения посевных площадей.

Большим подспорьем для развития земледелия в Калмыцкой автономной области в годы новой экономической политики стало разрешение в стране свободного товарообмена сельхозпродукцией. Либерализация налоговой и экономической политики советского государства дала возможность предприимчивым и трудолюбивым крестьянам проявить себя во многих сферах производственной деятельности. В частности, у калмыцких хлеборобов появились средства на покупку засухоустойчивых сортов семян, а также приобретение сельскохозяйственных машин, инвентаря, позволявшие им, во время, по всем правилам агротехники, проводить земледельческие работы, что, безусловно, положительно сказывалось на производительности их труда, в конечном итоге, на количественном росте полученной зерновой продукции. Часть произведенного зерна крестьянские хозяйства КАО направляли на продажу, собственное пропитание и корм скота. Однако если и удавалось им реализовать часть сэкономленного зерна, то доходы от продажи были небольшими, так как советское государство занижало цены на продукцию сельского хозяйства. Вначале только 30 %, правда, в последующем 50 % зерновой продукции, государство закупало у крестьян по рыночной стоимости, а остальное по заниженным ценам. В связи с такой ценовой политикой государства, в автономной области хоть какой-то положительный баланс от продажи зерна имели только крестьянские хозяйства хлебопроизводящих местностей степной зоны, которые на плодородных землях получали до известной степени неплохой урожай. На менее плодородных землях сухостепной зоны, где урожай зерновых был слабым, лишь немногие крестьянские хозяйства располагали возможностью продажи зерна и, следовательно, пополнения доходной части своего скудного бюджета. Многие из калмыцких крестьян терпели серьезные убытки, оставляли занятие земледелием, возвращались к привычному для них труду скотовода, уходили на промыслы, уезжали в поисках работы в другие регионы страны. Отметим, что именно в те годы началось массированное распахивание значительных площадей неплодородных целинных земель, которые по причине низкой урожайности больше не засеивались, и выбывали из севооборота. На этих «освоенных» землях из-за повреждения гумуса почвы продолжительный период не растет трава, вследствие чего они некоторое время не используются даже для выпаса скота. Последствия такого нерационального подхода в использовании земельного фонда региона, характерного, впрочем, в целом для советской эпохи, ощущаются и в настоящее время в виде продолжающейся деградации и опустынивании части калмыцких земель.

Таким образом, в 1917-1925 гг. к земледельческому труду в Калмыцкой автономной области стали все больше приобщаться и вчерашние кочевники — калмыки. Однако в целом калмыцкое население продолжало заниматься традиционным пастбищным животноводством. Негативную роль в развитии земледелия в регионе и получении достаточных объемов сельскохозяйственной продукции играли сложные природно-климатические и почвенные условия территории. Настоящим бедствием для аграриев стали часто повторяющиеся на территории засухи, обусловленные недостатком атмосферных осадков. Руководство Калмыцкой автономной области, стремясь преодолеть хоть в какой-то степени серьёзную зависимость сельскохозяйственных отраслей от природно-климатических факторов территории, взяло курс на мелиорацию и обводнение засушливых калмыцких земель. Данное направление аграрных преобразований начало реализовываться в Калмыкии в основном уже в 1930-е гг., когда в советском государстве полным ходом шла ускоренная коллективизация сельского хозяйства и набирала силу жесткая командно-административная система.

К середине 1920 гг. в СССР стали организоваться показательные коллективные хозяйства, которые, как показала практика, даже при значительной государственной поддержке, в большинстве своем не добились лидерских позиций в производстве сельскохозяйственной продукции, в частности, зерна. Несмотря на объективно худшие показатели в выращивании зерновых колхозного сектора, немногочисленного на тот период по сравнению с индивидуальными крестьянскими хозяйствами, руководство страны сделало ставку на скорейшую организацию колхозов и совхозов. Коллективизация сельского хозяйства, проведенная в ускоренном темпе, массовое раскулачивание, осуществленное с невиданной жестокостью, привели в конечном итоге к раскрестьяниванию крестьянства, серьезно обескровили потенциал сельского хозяйства страны, надолго затормозили его развитие. Безусловно, они затронули и аграрную отрасль Калмыкии.