Функционально-стилистические особенности проповедей К. С. Льюиса

Сорокина Евгения Евгеньевна аспирант, кафедра иностранных языков, Оренбургский Государственный Педагогический Университет 460019, Россия, Оренбургская область, г. Оренбург, ул. Советская, 19 Sorokina Evgenia Evgen'evna PhD student, English Language Chair, Orenburg State Pedagogical University 460019, Russia, Orenburg region, Orenburg, Sovetskaya str., 19 ge.sorokina@gmail.com Другие публикации этого автора

С начала 1990-х гг. в отечественной науке возобновляется и усиливается интерес к религиозной сфере человеческой деятельности и воплощению её в языке. Одним из первых данную тему поднял Л. П. Крысин в 1994 г., поставивший вопрос о целесообразности выделения и описания отдельного функционального стиля, «специализирующегося» на религиозной коммуникации ^{[1, с. 288]}. В дальнейшем его предложение получило одобрение филологов. В настоящее время данный стиль имеет различные варианты именования: религиозно-проповеднический, религиозный, религиозно-культовый, церковно-богослужебный, церковно-религиозный. Последний является наиболее предпочтительным, так как «ориентирует не только на религиозную форму общественного сознания, но и на христианскую конфессиональную принадлежность авторов соответствующих текстов» ^{[2, с. 612]}.

«Литературный глоссарий» приводит следующее определение проповеди, являющейся разновидностью церковно-религиозного функционального стиля: «Проповедь – это дидактический жанр ораторской прозы, зародившийся в глубокой древности (речи пророков в Библии, Заратустры в «Авесте»; античное красноречие) и достигший расцвета в средние века. Прототипами христианской проповеди, указанными в Деяниях апостолов и Послании к Коринфянам, являются: глоссолалия (даруемая свыше способность говорить на языке, неизвестном говорящему), профития (пророчество) и дидаскалия (учительное наставление)» ^[3].

В нашей работе исследуются проповеди британского писателя и богослова, автора таких всемирно известных произведений, как «Хроники Нарнии» и «Просто христианство», англиканина по вероисповеданию, Клайва Стейплза Льюиса (1898–1963), опубликованные в виде эссе в 1949 году, и их функционально-стилистические особенности (далее ФСО).

Начнём анализ с рассмотрения проповеди «Learning in Wartime» («Образование во время войны»), произнесённой в оксфордской церкви Пресвятой Девы Марии в 1939 г. Темой данной проповеди является размышление о необходимости получения университетского образования во время войны. Одной из ФСО приведённого текста является использование аллюзий. К примеру, это аллюзия на исторические события пожара Рима при императоре Нероне, когда тот музицировал, наблюдая за гибелью города: «fiddling when Rome was on fire» («играл на лире, когда горел Рим») ^{[4, с. 55]}, используемая для того, чтобы показать ошибочность утверждения о бессмысленности получения университетского образования во время войны. Данное утверждение вводится конструкциями типа «what’s the use…» («в чём польза»), используемыми в риторических вопросах. Чтобы показать иной взгляд на ситуацию, отличный от приведённого в начале проповеди, Льюис упоминает названия материальных и нематериальных произведений, созданных в подобные времена: например, такие оставшиеся от эпохи правления Перикла в Афинах предметы культуры, как the Parthenon («Парфенон») и «The Funeral Oration» («Надгробная речь Перикла»), а также названия мест боевых действий, где также создавались предметы культуры (Quebec (Квебек), Thermopylae (Фермопилы). Кроме того, той же цели служит ряд однородных членов: «propound mathematical theorems» (выдвигают математические теоремы), «conduct metaphysical arguments» (спорят о метафизике), «make jokes» (шутят), «discuss the last new poem» (обсуждают только что вышедшие стихи), «comb their hair» (причёсываются) в сочетании с другим рядом однородных членов, казалось бы, несовместимым с вышеуказанным: «beleaguered cities» («осаждённые города»), «condemned cells» («камеры для пожизненно заключённых»), «scaffolds» («эшафоты»). Как следствие, автор проповеди доказывает, что даже во времена потрясений, в том числе войн, люди не переставали духовно развиваться, что актуально и для времени Второй мировой войны, когда была произнесена эта проповедь [а также в какой-то степени и для наших дней, во время резко обострившейся политической обстановки в мире. — Прим. Е.С.]. Льюис, используя приёмы антонимии и ряда однородных членов, также отмечает, что не существует границ между войной и «нормальной жизнью», и что понятие «нормальная жизнь» — лишь иллюзия. Ведь, как указывает автор проповеди, если присмотреться, в самых «спокойных», «мирных» для его страны периодах, к примеру, в том же XIX веке, были и кризисы, и тревожные события, и сложности, и безвыходные положения, которые давали более чем достаточно уважительных причин для сворачивания всех культурных событий до полного восстановления справедливости. Но, несмотря на это, на вышеуказанные события либо мало обращалось внимание, либо они замалчивались вообще, и культурная жизнь продолжалась, так как люди хотели видеть красоту прямо сейчас, а не ждать подходящего момента, который, возможно, не придёт никогда. Кроме того, христианский взгляд на ситуацию (не исключать из жизни обычные мирские занятия, в том числе и получение образования, только если они совершаются во славу Божию) показан автором и в аллюзии на библейские источники. К примеру, такими аллюзиями могут быть: «Our Lord attends a wedding and provides miraculous wine» ^[5] («Наш Господь приходит на брак и поставляет [гостям] чудесное вино»), о первом чуде Христа — превращении воды в вино во время брака в Кане Галилейской, спасшем от позора дом жениха — а также напоминание о том, что необходимо всё совершать во славу Божию – «Whether ye eat or drink or whatsoever ye do, do all to the glory of God» ^[6] («Итак, едите ли, пьёте ли, или иное что делаете, всё делайте в славу Божию» (Синодальный перевод)). С другой стороны, Льюис указывает, что стремление ставить во главу угла вместо Бога не столько сами знания, сколько самого субъекта познания, ведёт человека к гордыне. Для иллюстрации данной позиции автор использует цитату из «Theologia Germanica»: «We may come to love <…> our knowing—more than the thing known <…>» ^[7] «Мы можем начать любить <…> себя как что-то знающих, более, чем сам объект познания <…>»). Кроме того, среди ФСО данной проповеди можно выделить категорию апеллятивности (выполняет функцию призыва слушателей к совершению определённого ментального действия), проявляющуюся в различных конструкциях. В числе таких конструкций можно встретить глаголы долженствования («we must overcome spiritual prudery» ^{[4, c. 56]} («мы должны преодолеть духовное ханжество»), «every Christian must face a question» [там же, с. 57] («любой христианин должен оказаться перед вопросом…»), «he must ask himself» [там же] («он должен спросить себя»), «we have to answer the question» [там же, c. 57-58] («мы должны ответить на вопрос…»), «our whole life can, and indeed must / ought to become religious» [там же, c. 58]) («вся наша жизнь может, и действительно должна, быть посвящена Богу…»), глаголы с императивной модальностью («do not let your nerves and emotions lead you…» [там же, c. 60] («не позволяйте нервам и эмоциям доводить вас…»)), а также такие типы сложноподчинённых условных предложений, как 0 Conditional («if we do not believe them, our presence in the church is great tomfoolery» [там же, c. 56] («если мы в них не верим, наше присутствие в церкви — величайший обман»), «if human culture can stand to this, it can stand up to anything» [там же] («если человеческая культура может противостоять этому, она может противостоять всему»)) или 1 Conditional («if you don’t read good books, you will read bad ones» [там же, с. 59] («Если вы не будете читать хороших книг, то начнёте читать плохие»), «If you don’t go on thinking rationally, you will think irrationally» [там же] («Если вы не будете продолжать думать рационально, вы начнёте думать иррационально»), «If you reject aesthetic satisfactions you will fall into sensual satisfactions» [там же] («Если вы откажетесь от эстетического удовлетворения, вам придётся довольствоваться удовлетворением чувственным»)). Ещё одной особенностью данной проповеди Льюиса можно считать нередкое употребление заимствованных и книжных слов для придания возвышенной окраски тексту: «panache» (фр. «щегольство»), «prima facie» (лат. «на первый взгляд»), «per accidens» (лат. «случайно»), «predicament» (затруднительное положение), «attain» (достигать), «aegis» (греч. «эгида», «покров»). Можно также привести идиому «plucking out the right eye» («вырвать правый глаз»), взятый из Библии, который служит для того, чтобы показать позицию Льюиса, что если занятия наукой вредят нашим отношениям с Богом, то их надо прекратить.

ФСО проповеди К. С. Льюиса о славе в Божьем Царстве, обещанной людям, «The Weight of Glory» («Бремя славы»), произнесённой в 1941 г., включают в себя нижеследующие. В начале проповеди используется аллюзия на общеизвестные стихи из Евангелия от Матфея 16:24 и Евангелия от Луки 9:23 («We are told to deny ourselves and to take up our crosses in order that we may follow Christ» ^{[4, с. 24; 8-9]} («Нам велено отвергнуться себя, взять крест и следовать за Христом»)), что иллюстрирует христианское понимание самоотвержения, если точнее, отвержения собственного эго ради Христа и подражания Ему («отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Христом»). Кроме того, Льюис проводит аналогию между целями христианина, только-только начавшего свой путь в Царство Небесное, и школьника, постигающего азы греческой грамматики («the schoolboy beginning <…> grammar…» («школьник, начинающий изучать <…> грамматику) — «the Christian in relation to Heaven» («христианин по отношению к Царству Небесному»). Целью и того и другого на первых порах является одобрение их усилий, оценка их достижений авторитетным в их глазах наставником или группой лиц, чьё мнение является значимым для них. Объясняя эту тему, Льюис приводит сравнение (в сочетании с антитезой) людей, довольствующихся низкими желаниями, с ребёнком, получающим удовольствие от барахтанья в луже и не представляющим, что родители хотят повезти его к морю («half-hearted creatures» («недоумки») — «ignorant child»(«несмышлёныш»), «fooling about with (drink, sex, ambition)» («забавляться (выпивкой, похотью, низменными желаниями)») — «making mud pies» («лепить куличики в грязи»), «infinite joy» («бесконечная радость») — «holiday by the sea» («отдых у моря»)). В тексте данной проповеди вышеуказанные средства служат для полемики Льюиса с неверующими, которые уверены, что христианство преследует лишь корыстные цели, а также для сравнения истинной цели с целью, легко достижимой. Автор также часто использует устаревшие формы разных частей речи (nay (no), thou (you), thy (your)) для придания проповеди возвышенно-торжественной окраски. Цитата известного поэта XVIII века Джона Китса «The journey homeward to habitual self» («И возвращаешься сюда, к себе» (пер. Н. Трауберг)) из поэмы «Endymion» ^[10] указывает на понимание проповедником христианского представления о человеке как страннике на этой земле, стремящемся в Небесное Царство. Наконец, аллюзия на Священное Писание «St. Paul promises to those who love God not, as we should expect, that they will know Him, but that they will be known by Him» ^[11-12] («апостол Павел обещает любящим Бога не то, что они познают Его, как мы считаем, но что Он Сам их узнает») указывают на то, что обещанная верным слава в Небесном Царстве будет представлять собой то, что они будут узнаны Богом и заслужат от Него похвалу. Кроме того, понимание Льюисом «бремени славы» отсылает к цитате из Писания: «For our light affliction, which is but for a moment, worketh for us a far more exceeding and eternal weight of glory» («Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (Синодальный перевод)) ^[13]. Нельзя также не упомянуть, что одной из особенностей проповеди К. С. Льюиса является наличие апеллятивных конструкций. К примеру, в приведённом тексте апеллятивную функцию выполняют глаголы долженствования («we must not be troubled by unbelievers» ^{[4, с. 25]} («нас не должны сбивать с толку мнения неверующих»), «we must play» [там же, с. 40] («мы должны играть»), «our merriment must be of that kind <…>» (наша радость должна быть такой…» [там же], «our charity must be a real and costly love…» [там же] («наша любовь должна быть настоящей и ценной», глаголы, имеющие императивную модальность (стоящие в форме повелительного наклонения) («remember your fairy tales» («вспомните сказки») [там же], «notice how they set about it» («заметьте, как они ведут себя в этом случае») [там же, с. 29]). Кроме того, возвышенную окраску тексту придаёт наличие заимствованных и книжных слов: «élan vital» (фр. «жизненная энергия»), «consummation» («завершение»), «surmise» («предположение»), «accolade» («почесть»), «torrens voluptatis» (лат. «поток радости»), «vere latitat» (лат. «истинно восхваляемый»). Ряды однородных членов, выраженные качественными прилагательными, отражают и усиливают точку зрения автора: «a transtemporal, transfinite good» («транстемпоральное, трансконечное благо»), «shy, persistent inner voice» («тихий, настойчивый внутренний голос»). Той же цели служит повтор выражения «thus giving a sop to…» («тем самым соглашаясь с…»), в случае, когда К. С. Льюис объясняет точку зрения прогрессистской и креационистско-эволюционистской философий («их неохотное свидетельство») с позиции того, что каждый человек есть странник на этой земле и стремится в Небесное Царство. Описывая два варианта развития событий при встрече человека с Богом (либо принятие в рай, либо низвержение в ад), Льюис использует ряды однородных членов, выраженных страдательными причастиями: repelled (отогнанный), exiled (высланный), estranged (выгнанный), ignored (проигнорированный, незамеченный); called in (позванный внутрь, приглашённый), welcomed (принятый), received (принятый), acknowledged (признанный). Приём анафоры, используемый в предложениях «we cannot tell…» («мы не можем выразить…»), «we cannot hide it… <…> and we betray…» («мы не можем скрыть… <…> и мы выдаём себя…»), усиливает связь проповедника со слушателями. Приём антиметаболы (повторения слов в следующих друг за другом частях сложного предложения в обратном грамматическом порядке) в предложении «If God is satisfied with the work, the work may be satisfied with itself» [там же, с. 33-34] («Если Бог удовлетворён творением, то творение может быть удовлетворено самим собой») — это один из излюбленных приёмов Льюиса. Он служит для создания эффекта запоминания, вместе с тем приобретая черты афоризма. Риторический приём диакопы (повторение слова или фразы с одним или несколькими промежуточными словами), указывает на мысль о том, что каждый человек должен считать и себя, и других будущими бессмертными жителями Града Небесного и относиться к ближним соответствующе. Имеется в виду, что, согласно Библии, в конце времён все люди будут подвержены всеобщему воскресению и тела их преобразятся, и те, кто был верен Богу в земной жизни и помилован на Страшном Суде, станут жить вечно с Богом. Поэтому, как отмечает Льюис, каждый христианин должен помнить об этом во время общения с ближними. Вышеуказанный приём диакопы представлен у автора проповеди в таких примерах, как «all friendships», «all loves», «all play», «all politics» [там же, с. 39] («все наши дружеские отношения, все любовные связи, все игры, вся политика»), где повторяется слово «all», или «no flippancy», «no superiority», no presumption» [там же, с. 40] («без легкомыслия, без превосходства, без самонадеянности»), где повторяется «no» (зд.: «без»). Ещё один риторический приём, гипофора (вопрос, на который сам автор текста и отвечает), выраженный в предложении «You see what has happened?» («Видите, что произошло?») [там же, с. 28], а именно сам прямой вопрос и использование местоимения «you», служит для указания на более доверительные отношения проповедника со слушателями. Тот же приём выражается в вопросе «Why any [of the promises] except the first?» («Почему любое из них [обещаний], кроме первого?») [там же, с. 31] в рассуждении о пяти основных обещаниях людям в Царстве Небесном, которые можно свести к двум: жизнь со Христом и наслаждение дарами Божией благодати.

Рассмотрим с вышеуказанных позиций проповедь «Transposition» («Транспозиция»), произнесённую в 1944 г. в День Святой Троицы. Темой данной проповеди является размышление о средствах передачи высших материй низшими. Одной из ФСО приведённого текста является аллюзия, примером которой может быть отсылка к словам апостола Павла о глоссолалии (говорении иными языками силой Святого Духа) в 1-м послании к Коринфянам, 14 главе: «St. Paul himself seems to have been rather embarrassed by it in 1 Corinthians and labours to turn the desire and the attention of the Church to more obviously edifying gifts, <…> throws in almost parenthetically the statement that he himself spoke with tongues more than anyone else, and he does not question the spiritual, or supernatural, source of the phenomenon» («Апостол Павел, кажется, сам был смущён такой темой в 1 послании к Коринфянам и старается обратить внимание Церкви на более назидательные дары, <…> почти вскользь упоминая о том, что сам говорил языками гораздо более других, не задаваясь вопросом духовного или сверхъестественного происхождения данного феномена») ^{[4, с. 8-9; 14]}. Автор использует данную ФСО для того, чтобы показать, что данная тема всегда вызывала у него много вопросов, особенно во время наблюдения за жизнью ривайвелистских собраний, где экстатические бормотания на непонятном языке считаются «даром Святого Духа» (что встречается и у современных пятидесятников. — Прим. Е. С.). В своих размышлениях по теме проповеди К. С. Льюис приводит отрывок из дневника известного английского чиновника XVII века Сэмюэля Пипса о просмотре пьесы «Дева-мученица» (сочинение Т. Деккера. — Прим. Е. С.) в «The King’s House» (The King’s House («Королевский дом» — дворец, построенный сэром Кристофером Реном для короля Карла II в Винчестере в 1683–1685 гг., снесён в 1894 г. Теперь на его месте с 1900 г. стоят казармы Peninsula Barracks.— Прим. Е. С.). В этом отрывке Пипс пишет о том, как его до глубины души поразила духовая музыка: хотя ему сделалось дурно, он в это же время вспомнил, как был влюблён в свою жену, поэтому впоследствии начал вместе с женой учиться играть на духовых инструментах. Автор проповеди пользуется этой дневниковой записью в качестве примера переживания человеком сильного эмоционального потрясения, во многом подобного тому, что переживали апостолы и тому, что переживают современные пятидесятники, причём физические признаки данного переживания, как указывает Льюис, могут проявляться как в положительном плане, так и в отрицательном. Кроме того, в данной проповеди встречается и пример параллелизма: «The closest parallel to it within that class is raised by the erotic language and imagery we find in the mystics» ^{[4, с. 10]} («Ближайшей параллелью в данном случае может служить эротический язык и образы, которые встречаются у мистиков»). Для придания более возвышенной окраски тексту Льюис использует латинские заимствования: «mirabilibus supra me» («чудесные вещи надо мной»).

Наконец, выделим также ФСО в проповеди «Membership» («Членство в Теле Христовом»; «Коллектив и мистическое тело» (пер. Н. Трауберг)), произнесённой перед участниками экуменического англиканско-православного братства свв. Албания и Сергия 10 февраля 1945 г. Темой данной проповеди является размышление об особенностях членства в Церкви и его отличия от современных проявлений коллективизма и индивидуализма. Своё обращение Льюис начинает с цитаты лидера экуменического движения Уильяма Темпла, архиепископа Кентерберийского (1881–1944): «Religion is what a man does with his solitude» [там же, с. 41] («Религия — это то, что человек делает со своим одиночеством»), однако, указывает, что христианин не должен забывать о том, что отдельно от Церкви он существовать не может, и что в ней присутствует элемент соборности. С другой стороны, автор доказывает, что членство в Церкви не имеет ничего общего ни с современным индивидуализмом, ни с коллективизмом. Свою позицию он иллюстрирует различными средствами выразительности. К примеру, это идиоматические выражения («to the rainbow’s end» [там же, с. 43], «to the Greek Calends» [там же] (ср.: «после дождичка в четверг»)), используемые для того, чтобы показать, что развитие наших личных отношений с Богом часто подвергается влиянию суетного мира, козней дьявола, предлагающего нам различные развлечения. Единственным спасением от бед, которое несёт современное коллективистское общество, Льюис видит христианскую жизнь, приводя цитату из Писания: «handle serpents and drink deadly things and yet live» ^[15] («брать змей, пить смертоносное и всё-таки остаться в живых»). Описывая феномен членства в Церкви как в Теле Христовом (предложенный ещё апостолом Павлом. — Прим. Е. С.), автор проповеди приводит апостольское понимание греческого слова μέλη («члены»), используемого для обозначения членов Церкви, как органов тела, а также приводит аналогию с семьёй, где каждый член сам по себе уникален, но находится в единстве с другими членами, являясь частью системы: «…If you subtract any one member you have not simply reduced the family in number, you have inflicted an injury on its structure. Its unity is a unity of unlikes, almost of incommensurables» ^{[4, с. 46]} («…Если убрать любого члена семьи, она не просто уменьшится в размерах, самой её структуре будет причинён вред. Она представляет собой единство непохожих, практически несопоставимых друг с другом членов»). Членство в Церкви, где члены разнятся друг с другом не только по структуре и функциям, но и по значимости, Льюис противопоставляет членству в клубе, в роте, в списке голосующих на избирательном округе, где участники напоминают всего лишь похожих друг на друга единиц или «винтиков». Кроме того, К. С. Льюис приводит своё понимание равенства в гражданском обществе: оно было введено во многом по той причине, что любой человек является грешником по своей природе, и иллюзия равенства, как указывает автор проповеди, скрывает эту природу. Далее он экстраполирует понятие равенства уже на весь мир, говоря, что все люди, вне зависимости от социального положения или других факторов, равны перед Богом, что Он возлюбил всех не потому, что мы заслуживаем Его любви, а потому, что Сам Он есть Любовь. Для иллюстрации своей позиции он проводит аналогию с одеждой, под которой скрывается нагое тело: «Equality is for me in the same position as clothes. It is a result of the Fall and the remedy for it. <…> It is the hierarchical world, still alive and (very properly) hidden behind a façade of equal citizenship, which is our real concern» [там же, с. 49-50] («Для меня равенство находится в том же положении, что и одежда. Это и следствие грехопадения, и средство против него. <…> Нас должно волновать именно человеческое неравенство, которое всё ещё существует и которое тщательно скрывают под фасадом равенства гражданского общества»). В данной проповеди также можно увидеть и апеллятивные конструкции, которые выражены так называемыми «мы-конструкциями», включающими глаголы долженствования («we must insist» («мы должны настаивать»), «we are to lead» («нам следует вести»); «we are hampered by» («нас заваливают…»), «we mean» («мы имеем в виду…»)), выполняющие также функцию единения проповедника и слушателей. Кроме того, в данной проповеди встречаются различные фразеологические обороты со словом «road» («obedience is the road to freedom, humility the road to pleasure, unity the road to personality» («послушание направляет к свободе, смирение ведёт к удовольствию, единство формирует личность» [там же, с. 48]), с помощью которых автор также косвенно призывает слушателей к совершению определённых ментальных действий, связанных с христианской жизнью.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что проповеди К. С. Льюиса характеризуются определёнными ФСО. Среди них можно выделить разнообразные цитаты (из Священного Писания и художественной литературы), аллюзии на вышеуказанные произведения, устаревшие и принадлежащие к высокому стилю формы слов, заимствования, разного рода аналогии и сравнения, а также различные риторические приёмы (диакопы, гипофоры), риторические вопросы, повторы. Кроме того, это различные апеллятивные конструкции, включающие различные глаголы с императивной модальностью, так называемые «мы-конструкции», различные типы сложноподчинённых условных предложений. Анализ данных ФСО позволяет проиллюстрировать позицию К. С. Льюиса и его понимание христианской веры в контексте современной ему жизни.