Образ Жанны д’Арк в пьесе Жана Ануя “Жаворонок”

Черкес Виталий Павлович кандидат филологических наук доцент, кафедра литературы и журналитстики, Педагогический институт Тихоокеанского государственного университета 680013, Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск, ул. Лермонтова, 50а Cherkes Vitalii Pavlovich PhD in Philology Associate professor, Pacific National University 680013, Russia, Khabarovsk Krai, Khabarovsk, Lermontov str., 50a Cherkeskonjabez@mail.ru

Пьеса Жана Ануя “Жаворонок” занимает особое место в творческом наследии французского драматурга. В критике ей не очень повезло. Практически нет работ, посвященных анализу этой пьесы. Так, И. Г. Прудиус в своей кандидатской диссертации, посвященной творчеству Ж. Ануя, останавливается в основном на поздних пьесах французского автора, хотя одна из вышедших позднее статей посвящена анализу структурных особенностей «Жаворонка» ^[3]. Т.Б. Проскурникова, специалист по французской драматургии 20 века, только мельком упоминает о существовании данной пьесы в театральном наследии автора. В “Истории западноевропейского театра” этой пьесе посвящено чуть больше двух страниц ^[2]. Существуют работы по различным аспектам пьесы, но цельного анализа пьесы пока что нет. Данная статья пытается восполнить этот пробел.

Сложилось мнение, что ранние пьесы Жана Ануя – это бунтарские, новаторские пьесы, где он выдвигает героев-нонконформистов, стремящихся отстоять свою индивидуальность в столкновении с мещанским, закосневшим обществом. Часто эти пьесы противопоставляются поздним пьесам драматурга, в которых, как отмечает Т. Б. Проскурникова, его герои согласились с правилами игры. “Ануй все отчетливее переходит на консервативно-охранительные позиции, а порой — быть может, вопреки собственным намерениям — объективно оказывается в лагере реакции. В его пьесах бытовые мотивы, прежде получавшие фарсовое освещение, все чаще обретают поэтическое звучание, а героика подвергается сомнению и дискредитируется”. ^{[2, с. 116]} Французский драматург стремится на закате своего творчества дать читателю урок, морализирует, высказывает правду в глаза, но одновременно его герои теряют некую страстность, свойственную ранним пьесам. Водоразделом между этими двумя периодами и служит пьеса “Жаворонок”.

Таким образом, “Жаворонок” – это переломная пьеса, после которой меняется вся поэтика драматургии Ануя. Как если бы писатель повернул на другую дорогу, поменял свои базовые установки.

Пьеса эта была написана после событий второй мировой войны (1953 год). Сокрушительное поражение Франции в 1940 году от германской армии, годы оккупации и вишистского режима, малозначительное участие в разгроме гитлеровского режима – все эти события чем-то напоминали франко-прусскую войну 1870-1871 гг. Тогда французский историк Жюль Мишле воссоздает миф о Жанне Д’Арк в той канонической форме, которую теперь воспроизводит почти любой образованный европеец. Жан Ануй после то ли победы, то ли позора Франции во второй мировой вновь обращается к образу народной французской героини. Но если Ж. Мишле нужен был именно миф о несокрушимости французской нации перед лицом любых трудностей, то Ануй поставил перед собой несколько иную задачу: его интересует возможность существования положительного героя вообще.

Сама проблема положительного идеала всегда волновала художников слова. Воплотить идеальный образ не просто сложно, а как бы невозможно по определению. После открытий реализма, многочисленных теорий о двойственности человеческого характера, о вечной борьбе в душе каждого доброго и злого начал трудно серьезно говорить об однозначно положительном герое.

Жан Ануй, несомненно, писатель, активно использующий литературные традиции. Сюжет о Жанне д’Арк – очередная попытка писателя переписать традиционные образы мировой литературы на свой лад. Он не только ведет диалог с великим французским историком, он включает в диалог традицию французского неоромантизма (Э. Ростан, Ж. Верн, М. Метерлинк, Р. Роллан и др.) с его неприятием обыденности, с его открытым призывом к лучшей жизни (в отличие от романтического отрицания). В этом споре с традицией ему просто необходим герой из среды молодежи, которая еще не обработана окружающей пошлостью, герой, способный сказать свое собственное слово, не навязанное со стороны. Такова его Жанна д’Арк.

Наверное, поэтому “Жаворонок” – нечастое событие на театральной сцене ведущих театров. Это можно объяснять различными причинами, но главными из них станут: протест против традиции во всех ее проявлениях, очень серьезный философский подтекст, который бросает вызов актерскому и режиссерскому мастерству, специфический рисунок роли Жанны. Тем интереснее отметить тот факт, что в последнее время появилась целая серия новых театральных постановок. Так, в 2001 году свою вариацию спектакля поставил Молодежный театр на Фонтанке, в 2010 г. анонсировал мистерию “Жаворонок” по пьесе Ж. Ануя Московский Театр Луны, в 2012 году на Новой сцене МХТ им. А. П. Чехова поставили дипломный спектакль Евгении Беркович (курс Кирилла Серебренникова), в 2015 г. В Нижегородском театральном училище им. Е. А. Евстигнеева был поставлен спектакль студентами 4 курса драматического отделения.

Бросается в глаза, что постановки осуществляются в молодежной среде, силами студентов или молодых актеров. В этом, наверное, и состоит особенность этой пьесы Ж. Ануя. В его произведениях много персонажей из молодежной среды, но обычно эти его герои либо погибают, сражаясь со средой, либо уступают этой среде, отказываясь от борьбы с ней. В “Жаворонке” все не так.

Ануевская пьеса о Жанне Д’Арк – это, по существу, попытка самого писателя дать ответ на вопрос, есть ли у человека шанс прожить жизнь не зря, не поддаться великим силам обстоятельств, не стать как все, когда среда тебя заедает. Герои его ранних пьес (“Дикарка”, “Антигона” и др.) только мечтают о настоящей жизни. Они не соглашаются с обывательским окружением, но и предложить не могут почти ничего: или погибнуть в столкновении с этой средой, или противопоставить им утопический идеал семейного счастья, или даже просто пойти против окружающей морали просто потому, что она мораль большинства (Медея). Жан Ануй, в целом симпатизируя таким героям-бунтарям, все же вынужден, идя за правдой жизни, отмечать сильные стороны характера и в противостоящих им персонажах. Его Героям противостоят “люди жизни”, которые порой даже интереснее своих оппонентов (Креонт, Коломба). И только Жанна Д’Арк – это исключительно положительный образ, образ, зовущий к идеалу, показывающий огромные потенциальные возможности любой человеческой личности.

В пьесах Ануя герои часто мечтают о семейной идиллии. Жанна принципиально лишена Ануем связи со своей семьей. Если в реальной истории вместе с Жанной на полях сражений будут присутствовать ее братья, то в пьесе она изгой, которого не понимает никто в её семье. Брат дразнит её, родители возмущены её решением идти в армию. Ануй убирает из текста всякие намеки на любовную интригу, которая столь активно используется, к примеру, в произведениях Вольтера и Марка Твена. Она одинока из принципа. Ей не на кого опереться, потому что то, что она сейчас совершит – это её собственный выбор, за которым ничто и никто не стоит. И выбор этот будет даже не героический, а, скорее, естественный. Показательно в этом отношении, что на вопрос, кто будет играть голоса, Жанна отвечает, что она сама. Так Ануй переводит проблему первотолчка поступков своей героини в плоскость её собственного этического выбора.

Все поступки Жанны – это не хитросплетения, не изыски умной и талантливой личности, они естественны. Жанна просто не понимает, как можно поступить по-другому.

Ануй, не отступая от исторической правды, создает свою художественную версию происходящих событий. Для этого он масштабирует все происходящее. Его герои живут вне времени и пространства, они наделены каким-то сверхъестественным даром знать все о настоящем и будущем. Так, Варвик рассказывает о памятнике, который будет воздвигнут в честь Жанны Д’ Арк в будущем. Сама Жанна отказывается от предполагаемого и предлагаемого ей семейного мещанского счастья, понимая, что тогда ее образ не останется тем, что ей удалось из него вылепить своими поступками.

Тем из героев, кому не удается осознать свое место в этой жизни тут же на помощь приходит Жанна, которая находит в каждом его самые сильные стороны, открывает каждому глаза на его положительных началах. Жанна – двигатель сюжета. Она уникальна, она всевидяща, она умеет все и все понимает. Она естественна до последнего своего жеста и движения. Она просто не способна лгать, приспосабливаться, стоять в стороне, когда происходит нечто обыденное и потому ужасное. А самое главное – она верит в себя и свою неизбежность в происходящем. Не зря на вопрос, кто из актеров будет играть голоса, Жанна дает единственный возможный для нее ответ: она и только она должна это сделать. Голоса – это ее выбор, это не сторонняя сила, толкающая ее на действия, это сознательная позиция, исходящая из глубинных основ ее характера.

Но здесь кроется парадокс: индивидуализм Жанны может быть истолкован как эгоцентризм. Может, героиня ошибается, может, ее самоуверенность приведет не к идеалу, а к трагедии личности или ее окружения.

Задача Ануя состояла в том, чтобы снять это противоречие. В рамках концепции свободной личности, человека, который сам выстраивает свое будущее, все в порядке. Но убедительности это образу не добавляет. Жанна должна где-то черпать тот запас прочности, что позволит ей быть национальным символом, а не просто гениальной личностью, меняющей историю.

И тут Ануй делает невероятный поворот. Он возвращается к традиции древнегреческого театра. Забытый уже столетиями хор, который выполнял в античном театре функцию в том числе и идеального зрителя и который постоянно присутствовал на сцене, опять выведен на сцену и является активным действующим лицом. Хор здесь как бы все человечество, народ Франции, простые люди толпы, из которой рождаются Орлеанские девственницы. Хор выталкивает из себя персонажа, который потом столь же естественно скрывается в толчее актеров, статистов, людей, которые уже выполнили свою маленькую или большую роль в истории. И Жанна тоже часть этого хора. Она не управляет им, а просто знает основную мелодию намного лучше других.

Жанна и герой, и нет. Прежде всего, она обычна. В ней нет ничего выдающегося. Её описание начинается с авторской ремарки по поводу того, как она должна выглядеть. Трико – это костюм совсем не для девушки, не для героини: Жанна как бы лишена пола. “Жанна с начала до конца пьесы - в мужском платье, напоминающем одеяние гимнаста» ^{[1, с. 138]}.

Её теоретически мог бы сыграть и мужской персонаж.

Впрочем, также условны и все остальные персонажи. Нарочитое пренебрежение именно костюмами выражается в том, что в пьесе эти костюмы представлены очень и очень условно. “В костюмах лишь дан намек на средневековье, но никаких изысков ни в цвете, ни в покрое;» ^{[1, с. 138]}.

Жанна сама режиссер своей жизни, каким может стать любой из хора-толпы находящихся на сцене. Но всем прочим нужен толчок. Все прочие привязаны к своей жизненной нише и выйти за её пределы у них нет никакого желания. Бодрикур охраняет свой город, Варвик воюет против французов, король играет в бильбоке, любовница и жена короля сочиняют гениальный план по финансовой дестабилизации английской армии путем покупки невероятно дорогих шляп. Жизнь удивительно разнообразна, но это скорее имитация жизни, чем настоящая реальность. Люди приспосабливаются, потому что у них нет цели, а, следовательно, им не хватает цельности. Жанна даже не противопоставлена им, она просто своим примером показывает эту гармоническую наполненность цельного человека, который не отвлекается на мелочи, как бы они не были привлекательны.

Секрет её успеха в выбранной ею миссии состоит в том, что она дарит каждому встреченному ей человеку высокую цель жизни. Не все смогут следовать её программе до конца, но все хотя бы на какое-то время уверуют в свои возможности, которые на самом деле не Жанна придумывает, а которые уже были заложены в потенциале каждого из них. Но именно Жанна активизирует их действия, придает им смысл, превращает простых обывателей в героев истории.

Ануй выбирает из жизнеописания Жанны д'Арк самые хрестоматийные эпизоды: голоса, встреча с Бодрикуром, поездка к королю, осада Орлеана, суд и казнь. Все это уже было в поэме Вольтера или, к примеру, в романе Марка Твена. Но, как говорится, важны нюансы. У Вольтера Жанна — героиня комического повествования, а у Твена её образ показан глазами влюбленного в неё юного пажа. Говорить об объективности ни в первом, ни во втором случае не приходится. Драматический вариант истории убирает авторскую позицию и субъективное повествование от определенного лица. Перед нами сама поступь истории.

Но Ануй и здесь оригинален. Неумолимость истории, ее неотвратимость с легкостью нарушается тем, что Ануй разрушает привычный исторический хронотоп. Он просто переставляет некоторые эпизоды жизни Жанны. Все на месте, но несколько другой порядок. Мало того, что пьеса – это сплошная ретроспектива жизни героини, о которой рассказывается как уже о состоявшемся историческом факте. И факты эти соотнесены со знанием зрителей, но в конце происходит еще один небольшой хронологический сдвиг: один из персонажей вспоминает, что забыли сыграть сцену коронации, в которой именно Жанне принадлежит ведущая роль. И трагический конец превращается неожиданно в триумф. Финал пьесы парадоксален: ни на шаг не отходя от исторической правды, Ануй создал в пьесе оптимистическую концовку простой перестановкой временных промежутков. И эту историю люди будут пересказывать друг другу, потому что, по словам драматурга: «Настоящий конец истории Жанны – счастливый. Жанна д'Арк - это история, которая кончается хорошо!» [1: 239].

Таким образом, французский драматург Жан Ануй создает оригинальную трактовку образа Жанны д'Арк. Мастерское использование новых и традиционных приемов театральной техники позволяет снять противоречия в образе главной героини. Ануй виртуозно превращает реальную историческую личность, пусть и мифологизированную, в человеческую абстракцию, дающую зрителю возможность поверить в величие любого жившего и живущего человека.