Роль международных организаций в процессе противодействия киберпреступности

Горелик Илья Борисович аспирант, кафедра международного права, Дипломатическая Академия Министерства Иностранных Дел России 119021, Россия, г. Москва, ул. Остоженка, 53/2, стр. 1 Gorelik Ilya Borisovich Postgraduate student, Department of International Law, Diplomatic Academy of the Russian Foreign Ministry 119021, Russia, Moscow, Ostozhenka str., 53/2, p. 1 gorelik.ilya@yandex.ru Другие публикации этого автора

Современный этап глобализации неразрывно связан с осуществлением коммуникаций при помощи цифровых технологий. Новая саморазвивающаяся реальность потребовала соответствующей правовой организации по причине того, что цифровые коммуникации стали использоваться в целях совершения трансграничных преступлений. Именно технологическая особенность этого нового вида преступлений потребовала активизации межгосударственного сотрудничества (как в контексте региональных международных организаций, так и в рамках Организаций Объединенных Наций) в целях противодействия киберпреступности и разработки основ международного права в этой сфере.

Одновременно возник вопрос – в каком направлении должно развиваться международное право и какие его принципы применимы или неприменимы к глобальному киберпространству?

В то же время киберпространство интенсивно развивается и становится одной из сред, где с помощью цифровых технологий, передающих информацию в режиме реального времени, выстраиваются различные социальные сети и отношения между государствами. Очевидно, что управление происходящими в киберпространстве процессами, в том числе противодействием киберпреступности, требует особой юридической методологии и адекватного отражения в международном праве. При всех возможных технологических цифровых новациях, как считают А. А. Данельян и Е. Е. Гуляева, это не означает, что государства могут быть «свободны от любых международно-правовых обязательств, когда речь идет о киберпространстве» ^{[6, с. 49]}.

Кроме того, существует мнение, что принцип государственного суверенитета не применим к виртуальному наднациональному пространству или с трудом согласуется с его системными характеристиками ^{[5, с. 144]}. Так, английский ученый Э. Л. Ан­сель­мо считает, что «попыт­ки управ­лять Ин­тер­не­том на ос­но­ве ста­ро­го тер­ри­то­ри­аль­но­го прин­ци­па – это вре­мен­ное ре­ше­ние, ко­то­рое меж­ду­на­род­ная пра­во­вая си­сте­ма долж­на пре­одо­леть» ^[2]. Так, например, известная Будапештская Конвенция Совета Европы, в которой говорится о международном сотрудничестве в области борьбы с киберпреступностью, допускает, что в пределах процессуальных действий фактически возможно игнорировать принцип суверенитета государства .

Со своей стороны, А. А. Данельян отмечает, что «для России, как и для многих других стран, неприемлем подход, заложенный в п. «b» ст. 32 Будапештской конвенции» ^{[8, с. 265]} и к киберпространству вполне «применимы такие принципы и нормы международного права, как неприменение силы и угрозы силой; невмешательство в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств; обязанность государств сотрудничать друг с другом; суверенное равенство государств; уважение прав человека и основных свобод и др.» ^{[8, с. 263]}.

В контексте рассматриваемой темы следует отметить, что образование постоянно развивающегося глобального киберпространства объективно потребовало активизировать международное сотрудничество и повысило значимость деятельности международных организаций в сфере кибербезопасности и борьбы с киберпреступностью. При этом необходимо было создавать соответствующие институты сотрудничества, отрабатывать механизмы достижения консенсуса в процессе организации международно-правового регулирования киберпреступности и ее классификации в ряду существующих видов трансграничных преступлений. Это требовало создания под началом ООН специализированных органов, где происходило бы обсуждение проблем борьбы с преступностью в киберпространстве и выработка международно-правовых документов, а в конечном итоге, возможно, образование новой отрасли международного права. Причем, с понятийной точки зрения, упоминаются различные варианты возможного названия этой потенциальной отрасли: «киберправо», «цифровое право» ^{[4, с. 16]}, «интернет-право» ^{[1, с. 137]}.

Возможно, создание такой отрасли произойдет в будущем, т. к. международное право беспрестанно развивается, в нем учитывается все больший круг проблем, вновь возникающих в соответствии с тенденциями отдельных исторических периодов, совершенствуется его внутренняя организация ^{[7, с. 12]}. Так, в структуре международного права сформировалась такая отрасль, как международное космическое право, регулирующее отношения в космическом пространстве, которое, по аналогии с киберпространством, как с общенаучной, так и с сугубо правовой точек зрения было явлением плохо изученным и до определенного момента никогда не было объектом юридического регулирования. Таким образом, в контексте проблемы образования международного цифрового права как новой отрасли, можно провести параллель с процессом формирования космического международного права. Опыт создания данной отрасли свидетельствует, что разработка нового раздела международного права представляет собой сложный и длительный процесс ^{[10, с. 337]}.

В контексте международно-правового регулирования киберпространства и международного сотрудничества в сфере противодействия трансграничной киберпреступности особую сложность представляет отсутствие универсального международно-правового акта, который мог бы регламентировать такие процессы, что создает определенные трудности в ходе согласования процессуальных действий правоохранительных органов и взаимодействия соответствующих международных организаций. Особенно данная проблема усугубляется при недостаточном понимании кибертехнологий сторонами этого процесса, а также в силу нередко принципиального различия национальных правовых систем. В частности, предметом отдельных дискуссий становятся так называемые «американские свободы» или «общечеловеческие ценности и права человека» в качестве ориентиров для международного сотрудничества ^{[22, c. 3]}.

ООН играет ведущую роль в процессах формирования международно-правовой системы противодействия киберпреступности. Международные конвенции ООН и Конгресс ООН по предупреждению преступности создали первичную основу международно-правовой системы сдерживания трансграничной киберпреступности.

Так, Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. определила основные направления межгосударственного сотрудничества в данной сфере. Цель создания данной конвенции напрямую затрагивает проблему сотрудничества в области борьбы с преступностью. Представляется, что – как минимум косвенно – данная конвенция могла бы затрагивать и проблему киберпреступности, как одного из видов преступной деятельности (которому, к тому же, вовсе не чуждо явление организованности). Россия ратифицировала данную Конвенцию и первые два Протокола к ней Федеральным законом от 26 апреля 2004 года ^[11].

Однако, в то же время, феномен цифровых технологий требовал совершенствования деятельности и структуры ООН. Важную и ключевую роль в сдерживании киберпреступности играет такое специализированное международное учреждение ООН, как Международный Союз Электросвязи (МСЭ), в рамках которого правительствами и частным сектором координируются глобальные сети и услуги электросвязи.

Деятельность МСЭ охватывает следующие вопросы:

1) «в технической области: содействие развитию и продуктивной эксплуатации средств электросвязи (телекоммуникаций) в целях повышения эффективности услуг электросвязи и их доступности для населения;

2) в области политики: содействие распространению более широкого подхода к проблемам электросвязи в глобальной информационной экономике и обществе;

3) в области развития: содействие и оказание технической помощи развивающимся странам в сфере электросвязи; содействие мобилизации людских и финансовых ресурсов, необходимых для развития электросвязи; содействие расширению доступа к преимуществам новых технологий для населения всего земного шара» ^[13].

Кроме того, данная организация сыграла роль и в процессе создания дополнительных структур для международно-правового регулирования борьбы с трансграничной киберпреступностью. Например, были образованы специализированные комитеты, ставшие площадками, в рамках которых обобщается практика «разных стран по вопросам борьбы с киберпреступностью» и ведется разработка соответствующих документов ^{[3, с. 40]}.

Среди региональных международных организаций следует отметить Евросоюз и Совет Европы, СНГ и ШОС (Шанхайская Организация Содружества) как реально осуществляющих правовые и процессуальные действия по борьбе с киберпреступностью. Государства-члены этих организаций с середины 1990-х годов прошлого столетия приступили к разработке правовой системы противодействия преступлениям с использованием информационных технологий. Ими были подписаны соответствующие международные соглашения и Конвенции:

1) Конвенция Шанхайской организации сотрудничества по противодействию экстремизму 2017 г.;

2) Договор о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом 1999 г.;

3) Договор государств - участников Содружества Независимых Государств о противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов и финансированию терроризма 2007 г.;

4) Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 г.

Непосредственно созданием правовой системы по противодействию использованию информационных технологий в преступных целях озаботились европейские государства и созданные ими международные организации - Евросоюз и Совет Европы. По итогу разработки, начавшейся еще в конце 20-го столетия, Советом Европы была создана Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации от 23 ноября 2001 года (также известная как Будапештская конвенция). Данный международно-правовой акт изначально претендовал на универсальный формат, и был также подписан рядом неевропейских государств. В то же время Конвенция разрабатывалась европейскими экспертами и ориентировалась, соответственно, на сложившуюся в Европейском Союзе практику международного сотрудничества. Именно Будапештская конвенция стала первой попыткой создания международно-правового документа по противодействию киберпреступности. На сегодняшний день Конвенция подписана 67-ю государствами, ориентирующимися на ее положения в своей правоохранительной деятельности и международном сотрудничестве. Этот международно-правовой акт обладает рядом существенных недостатков, однако это выходит за пределы рассмотрения данной статьи, и все же необходимо отметить, что Совет Европы, как региональная международная организация, совершил первый шаг в истории создания международно-правовых инструментов противодействия киберпреступности.

В свою очередь, политика Евросоюза в разработке правовой системы сдерживания преступлений, совершаемых с использованием информационных технологий, осуществлялась параллельно с Советом Европы. Так, например, был разработан ряд мер по предупреждению кибератак, а также по интеграции государства и общества вокруг проблемы предупреждения преступлений с использованием высоких технологий. В частности, в 2004 году было создано Агентство по сетевой и информационной безопасности при Еврокомиссии c целью координации действий по обеспечению безопасности в сфере компьютерных коммуникаций ^{[14, с. 90]}.

На уровне Европейского Союза следует также выделить Директиву Европейского Парламента и Совета Европейского Союза 2013/40/ЕС от 12 августа 2013 г. об атаках на информационные системы и о замене Рамочного Решения 2005/222/ПВД Совета ЕС («Directive 2013/40/EU of the European Parliament and of the Council of 12 August 2013 on attacks against information systems and replacing Council Framework Decision 2005/222/JHA») для защиты бизнеса и правительства от кибератак. Все большую роль в противодействии трансграничным преступлениям играет Европейский центр по борьбе с киберпреступностью (European Cybercrime Centre, EC3), созданный в январе 2013 г. на базе Европола в Гааге. Деятельность ЕС3 направлена на оказание оперативной и аналитической поддержки борьбы с киберпреступлениями для правоохранительных органов стран ЕС.

В конце 2020 г. Еврокомиссия представила разработанную новую Стратегию кибербезопасности Евросоюза. Речь идет о кибератаках, представляющих собой внешнюю угрозу для Евросоюза или его государств-членов, включая кибератаки на третьи государства или международные организации. ЕС получила право и возможность применять санкции в отношении лиц или организаций, ответственных за кибератаки или попытки кибератак, а также оказывающих содействие их проведению. В целом Стратегия направлена на предупреждение текущих и будущих онлайн- и офлайн-рисков – от кибератак или киберпреступности до стихийных бедствий.

Параллельно с разработкой Советом Европы Будапештской конвенции подобные разработки осуществлялись СНГ и ШОС. В рамках Содружества Независимых Государств действует Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации. Целями сотрудничества в рамках данного Соглашения провозглашаются совместная борьба с преступлениями в сфере компьютерной информации и создание правовых основ сотрудничества правоохранительных и судебных органов стран СНГ ^[19]. В частности, Межпарламентская Ассамблея была учреждена как консультативный орган для подготовки проектов законодательных документов, представляющих взаимный интерес, в том числе в сфере противодействия киберпреступности. В соответствии с Положением о разработке модельных законодательных актов и рекомендаций Межпарламентской Ассамблеи государств – участников Содружества Независимых Государств от 14 апреля 2005 г., деятельность Межпарламентской Ассамблеи направлена на разработку, принятие и опубликование модельных законодательных актов, отвечающих целям сближения (унификации) законодательства государств–участников Межпарламентской Ассамблеи, и задачам интеграционного развития Содружества Независимых Государств.

В соответствии с данным Соглашением и в развитие сотрудничества в сентябре 2018 г. в Душанбе в рамках заседания совета глав государств СНГ было намечено создание современных правовых механизмов практического взаимодействия российских органов с коллегами из других стран СНГ для эффективного предупреждения, выявления, пресечения, расследования и раскрытия преступлений в сфере информационных технологий.

Соглашение также должно обеспечить сотрудничество в сфере обмена информацией о готовящихся или совершённых преступлениях и причастных к ним лицах, исполнения запросов об оказании содействия в представлении сведений, которые могут помочь в расследовании, а также проведения скоординированных операций.

Особым направлением сотрудничества государств СНГ является безопасность, в том числе информационная. С этой целью была создана Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). К числу основных направлений сближения законодательств государств – членов ОДКБ в рекомендациях отнесены:

1) общие вопросы организации обеспечения информационной безопасности;

2) защита единого информационного пространства;

3) защита информационных ресурсов;

4) противодействие преступлениям в информационной сфере (в т. ч. информационному терроризму);

5) обеспечение безопасности информационно-коммуникационной инфраструктуры (включая критически важные объекты) ^[9].

В Стратегии развития ШОС до 2025 года подчеркнута необходимость укрепления сотрудничества в сфере контроля за Интернетом, недопущения его использования в деятельности, подрывающей безопасность и стабильность в регионе ^[21]. Так, ШОС в своей работе концентрирует внимание на развитии сотрудничества в сфере противодействия международному кибертерроризму и киберпреступности. Причем непосредственно оперативной деятельностью занимается созданная Региональная антитеррористическая структура ШОС.

Более того, представители ШОС участвуют в работе Группы экспертов по исследованию проблем киберпреступности. В 2019 г. в Китае на 10-й международной конференции «Доверие и безопасность в информационном обществе» Шанхайская организация сотрудничества заявила, что считает необходимым создание рабочего механизма ООН для выработки правил и принципов ответственного поведения государств в информационном пространстве.

Значимое место в международном сотрудничестве по противодействию киберпреступности занимает международное объединение БРИКС, одной из основных целей которого является создание с использованием ИКТ общего информационного пространства государств – участников БРИКС и борьба с киберпреступностью. Важно отметить, что участниками этой организации являются наряду с Россией такие государства, как Бразилия, Китай, Индия и Южно-Африканская республика, солидарные друг с другом по ключевым вопросам информационной безопасности и сотрудничества в борьбе с киберпреступностью. Позиция каждой из этих стран является ориентиром для формирования глобальной стратегии в сфере противодействия киберпреступности.

В соответствии с Уфимской декларацией, принятой на VII Саммите БРИКС 9 июля 2015 г., сотрудничество государств - членов в сфере ИКТ развивается в таких областях, как:

1) обмен информацией и передовой практикой;

2) взаимодействие по вопросам реагирования на компьютерные инциденты в области компьютерной безопасности;

3) совместные проекты в области научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ;

4) разработка международных норм, принципов и стандартов.

Участники БРИКС, выступая за открытый, целостный и безопасный Интернет, считают, что государства должны на равноправной основе принимать участие в его развитии и функционировании. Рост преступлений с использованием ИКТ представляет угрозу международному миру и безопасности. В ответ на подобные угрозы государства – участники БРИКС выступают за укрепление международного сотрудничества в борьбе с использованием ИКТ в преступных, террористических и иных противоправных целях, идущих вразрез с задачами обеспечения международного мира, стабильности и безопасности.

Вопросы кибербезопасности и борьбы с киберпреступностью все чаще стоят на повестке дня стран Латинской Америки и таких региональных международных организаций, как Организация Американских Государств (ОАГ), Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (ЛАКБ), Южно-Американский Общий Рынок (МЕРКОСУР) и других. Например, в 2012 г. государства-члены ОАГ приняли Декларацию об укреплении информационной безопасности в Северной и Южной Америке (Declaration strengthening cyber-security in the Americas) ^[25]. В декларации подтверждена их приверженность к осуществлению Всеобъемлющей межамериканской стратегии ОАГ по борьбе с угрозами кибербезопасности. В числе прочего страны-участницы ОАГ признали необходимость создания национальных групп реагирования на инциденты, связанные с компьютерной безопасностью, а также важность повышения безопасности и устойчивости критической информационной инфраструктуры к киберугрозам. В то же время, как отмечают исследователи, разнонаправленные стратегии латиноамериканских международных организаций препятствовали созданию эффективной системы безопасности от угроз киберпреступности и вызовам транснациональных информационных монополий ^[20]. В основном противодействие киберпреступности осуществлялось по линии государств и крупного бизнеса. Так, по сообщениям агентства Reuters, Бразильская компания по управлению активами Patria Investments, поддерживаемая инвестиционной группой Blackstone, купила поставщиков услуг кибербезопасности Neosecure и Proteus для создания крупнейшей платформы информационной безопасности в Латинской Америке ^[26].

Координацию действий африканских государств в области информационной безопасности и противодействия киберпреступности осуществляет Африканский Союз ^[23]. В 2014 г. данная организация с помощью Евросоюза и по его примеру разработала и приняла Конвенцию Африканского Союза о кибербезопасности и защите персональных данных. Этот документ был призван стать основой для правового противодействия информационной преступности в странах Африки. С другой стороны, большинство стран пассивно реализовали призывы этой Конвенции.

Международный Союз Электросвязи сыграл особую роль в организации сотрудничества по обеспечению информационной безопасности и противодействию киберпреступности в рамках Лиги арабских государств. Хотя первые попытки были неудачными по причине существующих противоречий между арабскими странами в понимании кибербезопасности и одновременно в силу их традиционного недоверия западным государствам ^[12]. Тем не менее, в 2012 году был создан – под началом Союза и при поддержке Лиги Арабских Государств – Арабский региональный центр кибербезопасности. Таким образом, было положено начало процессу международного сотрудничества в рамках данного региона. С 2017 года стала регулярно созываться Арабская конференция по безопасности. Примечательно, что в Конференции принимают участие программисты и представители профильных структур арабских государств, в том числе с целью привлечения к работе соответствующих специалистов.

Среди иных международных организаций следует выделить такую военно-политическую организацию, как НАТО. Необходимо отметить, что эта организация имеет большой опыт в вопросах международного сотрудничества. А в постбиполярный период она вышла за пределы Западной Европы и значительно расширила сферу своей деятельности. В новом тысячелетии Альянс обращает свое внимание на вопросы информационной безопасности и противодействия киберугрозам. Причем, как считает сотрудник Управления новых вызовов безопасности НАТО Лора Брент, невозможно добиться безопасности только с опорой «на гражданский госсектор или частный промышленный сектор, будь то в контексте инфраструктуры связи, логистики, оборудования (техники) или критически важных объектов инфраструктуры» государств-членов НАТО ^[18]. Но именно гражданский сектор стран Альянса массово подвержен таким внешним угрозам, как кибератаки. Более того, отслеживать их подготовку и предупреждать такие деяния крайне сложно, тем более когда подобные правонарушения совершаются организованной группой. В случае их совершения важное значение имеет как оценка масштаба последствий такого действия, так и выбор уровня соответствующего решения в рамках международного права.

Реагируя на такие киберугрозы, в НАТО был создан Комитет по планированию гражданских коммуникаций (Civil Communications Planning Committee), занимающийся невоенными проблемами кибербезопасности. Этот Комитет предназначен осуществлять защиту информации, предупреждать, выявлять и противодействовать все более учащающимся кибератакам. Соответственно, государства-члены НАТО в 2016 г. взяли на себя обязательство «в приоритетном порядке укреплять киберзащиту своих национальных сетей и инфраструктуры» ^[18], чтобы обеспечить безопасность для всех гражданских сфер деятельности, в частности - транспортных коммуникаций, финансовой сферы, персональных данных граждан и т. д.

В распоряжении НАТО находится также структура под названием «Computer Incident Response Capability», предназначение которой заключается в анализе кибер-инцидентов и их логистики. В результате были выявлены преступные деяния широкого диапазона: «от порчи Интернет-ресурсов до промышленного кибершпионажа и очень серьезных проникновений в сети» ^[16].

Важным направлением деятельности НАТО по противодействию киберпреступности стало сотрудничество с Евросоюзом. Сотрудничество ЕС — НАТО в вопросах кибербезопасности началось в 2010 г. с проведения консультаций высокого уровня между специалистами по информационной безопасности и неофициальных встреч, которые в настоящее время проводятся ежегодно. Центр НАТО по реагированию на инциденты компьютерной безопасности (NATO Computer Incident Response Capability — NCIRC) и европейская группа реагирования CERT-EU (Computer Emergency Response Team — European Union) сотрудничают с момента создания CERT-EU в 2011 г. ^[17].

В 2016 году генеральный секретарь НАТО, председатель Европейского совета и председатель Европейской комиссии выступили с совместным заявлением о сотрудничестве НАТО и ЕС. В соответствии с этим заявлением, а также техническим соглашением, которое было заключено между группами по реагированию на инциденты НАТО и ЕС, расширилось сотрудничество между организациями, в частности в таких областях, как обмен информацией, совместная борьба с кибератаками, учебная подготовка, научно-исследовательская работа в сфере международного права.

В 2018 г. высокопоставленные работники НАТО и Евросоюза провели встречу, на которой был проведен анализ проделанной совместной работы и наметили направления для дальнейшего взаимодействия в области киберзащиты. В то же время следует отметить, что деятельность НАТО и Евросоюза по противодействию киберугрозам осуществлялась, в первую очередь, именно в соответствии с интересами данных организаций, а сотрудничество имело своей целью консолидацию государств западного сообщества. С другой стороны, инструментальный опыт этих двух организаций заслуживает своего внимания.

Признавая важный вклад различных международных организаций в области информационной безопасности и правового противодействия киберпреступности, следует отметить, что сам процесс формирования системы информационной безопасности и правового сдерживания киберпреступности носит сложный и дискретный характер, как в силу своей специфики, так и влияния общей международной обстановки. Не говоря уже о том, что решение проблем в сфере борьбы с киберпреступностью и обеспечения кибербезопасности даже на уровне наиболее продвинутых региональных международных организаций не только невозможно без действий мирового характера под эгидой ООН, но также в ряде случаев сталкивается с различными противоречиями, связанным с экономическими, политическими и национально-правовыми особенностями.

Так, с большими сложностями и после затяжных дискуссий в созданной ООН Группе Правительственных Экспертов по вопросам использования информационных технологий в контексте международной безопасности и Рабочей группе открытого состава удалось достигнуть признания возможности применения международного права к киберпространству, а также необходимости ответственного поведения государств в этом пространстве ^[15].

При всем этом формирование универсальной международно-правовой системы противодействия трансграничной киберпреступности не завершено. В частности, российский проект Конвенции Организации Объединенных Наций о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях 2021 года пока так и остается проектом, ожидая своего обсуждения на очередной Генеральной Ассамблее ООН. Хотя, даже одной такой конвенции недостаточно и необходимо создать не только ряд соответствующих документов, но и комплексный всеобъемлющий универсальный международно-правовой документ.

Таким образом, по итогу комплексного рассмотрения проблемы участия международных организаций в формировании международно-правовой системы противодействия киберпреступности можно заключить, что как универсальные (ООН), так и региональные (Совет Европы, Лига Арабских Государства, СНГ и т. д.) в своей деятельности обладают весьма выраженной тенденцией к стремлению сформировать эффективные международно-правовые механизмы борьбы с киберпреступностью. Международные организации играют особую роль в данном процессе посредством формирования специальных экспертных групп, разработки рекомендаций, проведением комплексных анализов и исследований, а также созданием международно-правовых актов, непосредственно затрагивающих проблему киберпреступности.

Важно понимать, что подобная работа не только способствует формированию региональных международно-правовых систем в соответствующей области, но также может быть взята за основу другими организациями в целях совершенствования своих собственных правовых наработок. Можно прийти к выводу, что на современном этапе формирования глобальной международно-правовой системы противодействия киберпреступности различные международные организации играют роль своего рода «испытателей», которые формируют региональные международно-правовые системы противодействия, опираясь на различные правовые доктрины и представления о киберпреступности как явлении. Хотя такая работа не позволяет говорить об успешном формировании именно глобальной системы борьбы с киберпреступностью, все же ее результаты могут значительно поспособствовать созданию таковой. Так, анализируя опыт правотворчества и правоприменения отдельных международных организаций, ООН могла бы систематизировать такой опыт и прийти к выводам о возможных контурах первой универсальной конвенции в области противодействия киберпреступности.