Приемы речевого манипулирования в текстах статей американской газеты The New York Times

Синцеров Леонид Леонидович аспирант, кафедра Источниковедения, Московский государственный университет им Ломоносова 119192, Россия, г. Москва, ул. Ломоносовский Проспект, 27 к4, каб. 400 Sintserov Leonid Leonidovich Postgraduate student, Department of Source Studies, Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27 k4, kab. 400 sincerov.leonid@yandex.ru Другие публикации этого автора

Средства массовой информации давно стали неотъемлемой частью повседневной жизни, особенно заметно это в эпоху цифровых технологий, когда мы стали узнавать новости не только из газет и с экранов телевизоров, но также и с главных страниц поисковых сайтов, из социальных сетей и мессенджеров. Зачастую среднестатистическому гражданину не понятна в полной мере вся сила СМИ, их влияние на читателей, то, как медиа формируют повестку, направляют наше внимание на определённые события, помогают нам сформировать мнение и взгляд на происходящее в мире. А ведь это необходимо понимать читателю, чтобы иметь возможность оценивать информацию критически и в конечном счете противостоять грубой манипуляции. Как же средствам массовой информации удается создавать картину миру и навязывать ее читателю? Какие методы используют для этого профессиональные журналисты и издания?

В данной статье мы разберем манипуляционные приемы в текстах публикаций, которые используют СМИ. Исследовать это мы будем на примере меняющегося образа СССР в американском обществе. С этой целью был выбран период Перестройки и его отражение на страницах одной из самых популярных американских газет «The New York Times» (далее New York Times).

Актуальность выбранного периода обусловлена двумя фактами. Во-первых, рассматриваемый период – «золотой век» американской «бумажной» прессы, ещё не испытавшей падения тиражей под давлением Интернета и всеобщей виртуализации. Более того, с середины 1980-х годов New York Times окончательно приобрела статус общенациональной газеты и стала издаваться по всей стране, а в конце десятилетия и в самом начале 1990-х её тиражи достигли исторического максимума. Таким образом, это было время наибольшего влияния New York Times в информационном пространстве США и всего англоязычного мира.

Наконец, актуальность исследуемого периода определяется и всемирно-историческим контекстом, глубиной потрясших мир на рубеже 1980-х и 1990-х годов глобальных трансформаций. Не случайно, по мнению известного британского историка Э. Хобсбаума, «короткий ХХ век» датируется 1914-1991 гг. ^[14], а американский политолог Ф. Фукуяма в работах 1989 г. и 1992 г. провозгласил «конец истории» и торжество либерального миропорядка^[13]. Биполярный мир, возникший по итогам Второй мировой войны, канул в Лету, а события, развернувшиеся в эти годы в нашей стране, нередко называют «второй революцией», не менее радикальной, чем революция 1917 г. ^[13,14].

В дополнении к вышеперечисленному хочется обратиться к цитате из мемуаров М. С. Горбачева: «Иногда мне казалось, что значение перестройки лучше понимали за рубежом, чем в стране» ^[3].

Для изучения качественных признаков большого объема материалов прессы был использован контент-анализ ^{[7, стр.364-369]}, в том числе, для выявления определенных слов-запросов, связанных напрямую или косвенно с образом Советского Союза. Для этого был создан своего рода формуляр, который лег в основу таблицы 1. и проведен подсчет всех публикаций газеты, посвященных СССР за период с 1987 по 1991 годы. Для этой цели были выбраны разделы «Мир» и «Мнения». В первом разделе дается обзор всех важнейших мировых новостей. Второй же раздел посвящен персональным реакциям профессионального и экспертного сообщества на мировые события. В результате вычислений было выявлено, что порядка 20% новостей в среднем посвящены Советскому Союзу. Аналогичным способом было установлено, какой процент от всего количество новостей, посвященных СССР, составляют разные темы, интересующие американского читателя. Так, например, можно проследить, что имя М.С. Горбачева стабильно упоминается в диапазоне от 45 до 50% всех новостей о СССР, в то время как упоминание Б.Н. Ельцина растет от 2% до 25% параллельно тому, как политик возвышается. Аналогично можно наблюдать, как упоминание стран Прибалтике доходит до 19% в 1991 г., вероятно, в связи с активностью движений за независимость в данных регионах (см. Таблицу).

Таблица. Тематическая структура публикаций в газете

The New York Times, посвященных СССР, 1987-1991 гг.

Составлена по расчетам автора на основе архива газеты

New York Times

Возвращаясь к разработанности темы, отметим, что вопросы речевого манипулирования и создания образа в СМИ широко исследуется в разных научных областях. Подобные работы мы встречаем у историков и политологов, а также в журналистике и в филологии. Стоит вспомнить работы Рудольфа Зульцмана по пропаганде, В.В. Барабаш, Г.А. Бордюгова, Е.А Котеленец по пропаганде и образу России за рубежом, а также диссертация Е.В Лаптевой об исследовании России в США, наконец, труды Л. Д. Дергачевой в области источниковедческих исследований периодики ^[5,1,4].

Широко исследуется и тема создания образа другого государства посредством СМИ. Так, например, можно отметить диссертацию Е. В. Черненко «Образ постсоветской России в немецком иллюстрированном журнале «Шпигель» ^[15], где автор воссоздает целостный образ России после распада СССР, опираясь на материалы газеты «Шпигель», и, в том числе, выявляет методы манипулирования, используемые немецкими СМИ. Также интерес представляет диссертация Д. С. Секиринского «Американское общество и меняющийся Советский Союз: восприятие США социально-политических трансформацией периода Перестройки», в которой используется целый ряд источников, в том числе материалы американской прессы. Одним из результатов работы Д. С. Секиринского стало выявление важнейшей роли американской периодической печати в изменении образа СССР ^[11]. Стоит, конечно же, обратиться и к работам А.Г. Голикова, где рассматривается влияние политической карикатуры в прессе на формирование образа ^[2].

Подробная классификация приемов речевого манипулирования содержится в работе Г. А. Копниной «Речевое манипулирование» (2017), в которой разбираются манипуляционные приемы, используемые в публицистике, и их влияние на восприятие содержания статей^[8]; С. Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием» , где автор описывает основы манипуляционных методов, психологию восприятия их аудиторией, в том числе, такие приемы, как стереотипизация, отбор информации, дробление и многое другое, а также уделяет внимание усилению эффекта от совмещения разных манипуляционных приемов^[6].

В своей книге «Манипуляции сознанием» С.Г. Кара-Мурза предлагает следующие категории приемов: фабрикация фактов, отбор событий реальности, изменения смысла слов и понятий, стереотипизация, утверждение и повторение и прочее. В работе Г.А. Копниной мы встречаем также следующие приемы речевого манипулирования: селекция информации (фактически тот же отбор событий реальности), умалчивание о каких-ибо фактах, искажение информации, смешение факта и мнения, наконец, из паралогических приемов отметим отождествление кого-либо с негативной или позитивной социально группой и перенос мнения нескольких персон на представительную группу^[8]. Также стоит отметить несколько важных моментов. Во-первых, отчетливое разграничение приемов едва ли возможно, ведь они часто могут работать в симбиозе. Во-вторых, границы между тактикой манипуляции и приемами манипуляции часто размыты, что может затруднять идентификацию каждого из них. Наконец, в контексте манипуляции уместно использование базовых стилистических приемов, о потенциале которых речь пойдет далее.

В данной статье мы на примере публикаций, посвященных Советскому Союзу периода Перестройки, выявим наиболее показательные приемы речевого манипулирования. Обратимся непосредственно к примерам, которые помогут понять, как New York Times формирует образ СССР в глазах американского читателя.

Первым подобным приемом становится утверждение и повторение. Такого рода прием мы можем встретить в публикациях, посвященных Прибалтийским республикам. Начиная с 1988 г. газета подробно освещает события, связанные с движениями независимости в Эстонии, Литве и Латвии. Рядовой американский читатель мало знаком с историей стран Прибалтики, поэтому большинство публикаций, посвященных этим республикам, начинаются с краткого экскурса в историю нахождения Прибалтийских республик в составе СССР. «Эстония и Латвия, так же , как и Литва, имели статус независимых государств между мировыми войнами и были насильственно включены в состав Советского Союза в 1940 году. Прибалтика была аннексирована Сталиным во время Второй мировой войны, и этот шаг до сих пор не признан США законным» ^[20]. Фактически, этот фрагмент без изменений проходит через ряд статей в газете. Эта краткая и утвердительная форма подачи информации будто бы делает изложенные данные неоспоримыми. В тоже время здесь присутствует такой прием, как селекция информация, ведь такого рода описание исключает большой пласт сведений и дает читателю весьма ограниченное представление о республиках, которые имеют почти полувековую историю существования в составе Советского Союза.

Один из неочевидных способов манипуляции сознанием читателя – это смешение факта и мнения ^[8]. Такой прием мы можем встретить при описании событий первого посещения Б. Н Ельциным США в 1989 г. Ярким эпизодом становится прогулка Б. Н. Ельцина по Нью-Йорку и знакомство с американским бытом, когда советский политик посещает один из магазинов и лишь констатирует факт: «Все так чисто, так прибрано несмотря на то, что всем этим управлял только один человек» ^[17]. При этом журналисты газеты спешат отметить, что, по-видимому, это стало самым впечатляющим событием из всей поездки для советского политика. Такая смесь ничем не примечательных фактов - прогулки Б. Н. Ельцина и весьма ироничного комментария-мнения - создает у читателя образ немного несерьезного и ограниченного человека, журналисты фактически высмеивают российского политика.

Газета часто использует стереотипизацию, особенно эффективно этот прием работает вкупе с отождествлением действующего лица с социальной группой и переносом мнения одного или нескольких человек на представительную группу. Эти приемы мы можем встретить в создании образа академика А. Д. Сахарова на страницах газеты. А. Д. Сахарова часто отождествляют с диссидентами, деятелями культуры, борцами за права человека и интеллигенции в целом. Эти социальные группы имеют репутацию приверженцев демократических ценностей, что так близко и понятно американскому читателю. Приведем несколько примеров такого рода отождествлений: «Лауреат Нобелевской премии мира продолжает выступать от имени политзаключённых» ^[22]. Фактически тут присутствует сразу два отождествления – с политзаключенными и лауреатами нобелевской премии. В другом отрывке «Сахаров повторяет свои призывы к освобождению заключенных диссидентов» ^[16] можно обратить внимание не только на отождествление с социальной группой, но и с регулярностью действий Сахарова. «Сахаров отражает то, что, по-видимому, является точкой зрения многих советских интеллектуалов…»^[18]. Аналогично предыдущем примерам здесь можно наблюдать отождествление, благодаря которому у американского читателя возникает устойчивый стереотип личности А. Д. Сахарова. Отметим, что нигде газета не упоминает роль Сахарова в разработке водородной бомбы, что также является своего рода селекцией информации.

Наконец, можно выделить такой прием, как клиширование. Одним из базовых приемов для создания образа СССР выступают клишированные выражения^[6]. Так, журналистами было создано клише «shadowy Kremlin», что в зависимости от контекста публикации можно перевести, как мрачный Кремль, сумрачный Кремль, призрачный Кремль, загадочный Кремль – своего рода место обитания темных сил.

Безусловно, упомянутые выше примеры отлично справляются со своей задачей – формирование определённой позиции у читателя по разным вопросам. Однако наиболее эффективным может стать использование художественных приемов в манипуляционных целях, потенциал которых не всегда оценен в полной мере. Так, например, в описаниях лиц советской перестройки мы часто можем встретить такой прием, как «перифраза», то есть «описательное выражение, замещающее слово» ^{[10, с 172]}.

Перифраза в описании политических деятелей, в том числе задает определенный тон. Перифразы, которые используются для замены имени М. С. Горбачеве в тексте – это «лидер СССР» или ласковое «Горби», казалось бы, ничем не примечательны, но тут интересен контраст. Параллельно мы можем встретить множество перифраз для замены имени Б. Н. Ельцина в тексте, таких, как «соперник и яростный критик Горбачева», «враг Горбачева», «мятежный критик», «лидер оппозиции», «бывший единомышленник Горбачева», «бывший союзник» и уже позднее, когда Б. Н. Ельцин становится Президентом России, он обретает статус «главного политического соперника Горбачева» и «главного политического конкурента Горбачева». Как мы можем наблюдать, подобные словосочетания, которые несут явную негативную коннотацию и создают у читателя образ предателя и крайне ненадежного человека, в данном случае отлично работают на создание негативного образа Б. Н. Ельцина.

Также в публикациях используется антитеза – своего рода стилистическое противопоставление[там же]. Этот прием в большой степени позволяет показывать контрасты: хорошее и плохое, добро и зло, старое и новое. «Когда г-н Горбачев, которому 56 лет, сказал, что пришло время заполнить пустые страницы в советской истории, открывая путь для пересмотра сталинской эпохи, г-н Лигачев, которому 66 лет, вскоре предостерег его от обращения к прошлому» ^[21]. Тут присутствует отчетливый контраст между страхами уходящего возрастного прошлого и перспективами более молодого и бесстрашного будущего.

Аналогичный прием мы видим в другом контексте: «Хрупкий, но неукротимый 67-летний правозащитник и харизматичный 57-летний лидер коммунистов провели две короткие беседы, включая первый телефонный звонок, и все же оба они являются важными элементами изменений, происходящих здесь: один человек - сила, другой - совесть» ^[19]. Очевиден контраст относительно молодого и яркого лидера СССР и пожилого и мудрого академика, которые, объединившись, выглядят как перспективная команда реформаторов.

Присутствующие в публикациях гиперболы передают читателю эмоциональную составляющую события. «Взрыв аплодисментов», «шквал аплодисментов» - такие сочетания отражают атмосферу восторга, которая, благодаря данному художественному приему, передается от зрителя какого-либо выступления через газету читателю. В данном случае аплодисменты являются реакцией на речи Горбачева, а гипербола отражает чрезвычайно восторженную реакцию публики на эти речи.

В публикациях можно встретить разные типы развернутых сравнений. Например: «Михаил Горбачев на 28 съезде партии стоял на двух скачущих лошадях ,как звезда Московского цирка, размахивая кнутом сначала перед одной, а затем перед другой лошадью, чтобы они не разбегались слишком далеко. Почти до грандиозного финала обе лошади – консерваторы и реформаторы – были в пене, их объединяло осознание того, что иначе не было бы никакого циркового акта» ^[23]. Это развернутое сравнение в одной своей части развивает метафору цирковой арены (политической арены), где М. С. Горбачев показан как уникальный артист в своем жанре, который делает трюки, требующие высокого уровня мастерства.

Подводя итоги, важно отметить, что художественные приемы не всегда служат инструментом влияния на сознания читателя, но их использование может сделать тактически более легким осуществление манипуляции. Ведь эти приемы хорошо знакомы нам с детства еще из художественной литературы. Мы давно привыкли к их формам и легко воспринимаем их. Находя закономерности данных приемов , мы можем выявить элементы манипуляции.

Хотя тексты публикаций в New York Times наполнены разного рода приемами речевого манипулирования, совершенно не обязательно, что приемы, использованные в текстах, могут нести в себе осознанную цель влияния на читателя. Исходя из политики редакции, каждый сотрудник может вкладывать свои идеи и смыслы в публикуемые материалы.

По мере увеличения объемов извлекаемой информации также увеличивается объем неявной информации. По мнению И.Д. Ковальченко, возможно теоретически безграничного расширение потенциала источника в результате того, что исследователь выявляет в нем ранее неочевидную информацию^{[7, стр.122-123]}. Именно этой цели может послужить владение и понимание историком принципов работы манипуляционных приемов.

Наконец, изучение приемов манипуляции, используемых газетой New York Times еще в конце прошлого века, ни в коем роде не утратило своей актуальности. Все те же самые приемы мы встречаем и в современных СМИ. Разница заключается лишь в адаптации этих приемов к особенностям пространства, где они публикуются – соцсеть, газета, сайт, мессенджер и прочее. Соответственно, актуальность изучения манипуляционных приемов в периодической печати состоит еще и в том, что данные приемы можно смело экстраполировать на любые виды средств массовой информации.