Функционирование местоимения тъ (тотъ) в деловой письменности XIV-XV вв.

В этой статье будут рассмотрены функции, которые выполняет указательное местоимение тъ (тотъ) в деловых текстах XIV-XV вв. Характеризуя значение рассматриваемого местоимения, мы будем разграничивать местоимение-субстантив то (местоимение-существительное), местоимение-атрибутив тотъ, та, то (местоименное прилагательное, согласуется с существительным) и субстантивированный атрибутив тотъ, та, то. В отличие от субстантива то, который всегда употребляется в среднем роде и единственном числе и изменяется по падежам, форма субстантивированных атрибутивов, их род и число зависят от антецедента местоимения. Под термином «указательное местоимение тъ (тотъ)» мы будем понимать все три группы этих местоимений, так как при всех синтаксических различиях их функции во многом схожи.

Примеры даны в упрощённой орфографии (а йотированное и ѧ заменяются на я, ѥ — на е, лигатура ук — на у, ω — на о). После каждого примера указан источник, затем номер грамоты в издании: Ц — грамоты великорусского центра [Черепнин], Н — новгородские грамоты по [Грамоты Великого Новгорода и Пскова, с. 9–315], П — псковские грамоты по [Грамоты Великого Новгорода и Пскова, с. 317–338]. Все примеры пронумерованы, рассматриваемое местоимение подчёркнуто сплошной чертой и выделено полужирным шрифтом, а антецедент, к которому оно отсылает, подчёркнут без полужирного выделения.

1. Основной функцией указательного местоимения тъ следует назвать анафорическую: оно отсылает к прежде упомянутым предметам, людям или ситуациям.

1.1. Субстантив то чаще всего отсылает к прежде упомянутому предмету или ситуации, описанной в предыдущих высказываниях. Например, к таким предметам, как золотые вещи (предложение 1), пошлина в 2 алтына (2), купленные участки (3):

(1) далъ есмь с(ы)ну своему Семену 4 чепи золоты, 3 поясы золоты, 2 чаши золоты с женчуги, блюдце золото с женчугомь с каменьемь, а к тому еще дал есмь ему 2 чума золота большая Ц1а, 1339 г. (то — золотые вещи);

(2) А с лодьи пошлина с доски по два алтына, а болши тог(о) пошлинъ нѣт Ц59а, 1456 г. (то – 2 алтына);

(3) Се купи Дементѣi у Iльiныхъ дѣтеi у Онашкѣ i у Матфѣiка село в Кѣхтѣ отца iхъ володѣнье: землю горнюю i юрмольскую, i в Нары уцястокъ… i в Зимнеi тонѣ уцястокъ. А да Дементѣi на всемъ на томъ полъсема сорока бѣлки Н180, 1475 г. (то — купленные Дементием участки)

В примерах (4–6) то отсылает к прежде описанным ситуациям:

(4) (Купец Иван Мясо) созвавъ братью нашю новгородчевъ… и казалъ имъ у себе товаръ облакану и золото; а тымъ хотѣлъ отлазити братью нашю Н56, 1417 г. (то — действия купца);

(5) А что пошли в Орду ко ц(а)рю люд жаловатисѧ на кнѧзѧ на Михаила, а то есмы въ б(ож)ьи воли и во ц(а)р(е)вѣ, как повелитъ, так ны и дѣяти, а то от нас не в ызмѣну Ц6, 1371 г. (то — действия князя Дмитрия Донского по повелению хана);

(6) не выне[су]ть то[б]ѣ княжения велико[го из] Орды, поити твоимъ намѣстникамъ из Новагорода проць и из новгородьскыхъ пригородовъ, а в томъ Новугороду измѣны нѣту Н15, 1371 г. (то — изгнание наместников князя Михаила Александровича из Новгорода)

Что касается отсылки к людям, то субстантив в этой функции практически не используется. Было найдено всего несколько примеров, где антецедентом то были холопы или мастера:

(7) А дастъ моя княгини дочерем моим из моихъ холопов по пяти семеи, а опроче того вси холопи мои на слободу з женами и з дѣтми Ц22, 1423 г.;

(8) А кого выму (‘получу’ — В. С.) собѣ огородников (т.е. мастеров по строительству укреплений — В. С.) и мастеров, и мнѣ великому кн(я)зю и моим дѣтем два жеребья, а тобѣ брате того треть Ц56а, 1450–1454 гг.

Можно предположить, что причиной выбора субстантива то в данном случае был невысокий социальный статус этих людей. В остальных случаях используются другие способы отсылки к прежде упомянутым людям.

Особое функционирование субстантива то в XIV–XV вв., отличное от атрибутивов и субстантивированных атрибутивов, можно сравнить с положением субстантива это в современном русском языке. По мнению Е. В. Падучевой, «представляется более естественным рассматривать субстантивное это отдельно от указательного местоимения этот» [Падучева, 1982, с. 80].

1.2. Местоимение-атрибутив тотъ, та, то в анафорической функции образует с существительным указательную именную группу (например, тотъ человѣкъ; используется термин Е. В. Падучевой [Падучева, 2010, с. 158]). Такое словосочетание может отсылать и к ситуациям, и к предметам, и к людям. В качестве существительного в указательной именной группе может повторяться уже названное слово (9), а может быть употреблён синоним (10-11):

(9) Отдаите тои товаръ погыблымъ людемь, обыся просто не уцинилося, занеже тыхъ погыблыхъ людеи боле двусотъ человѣкъ в томъ товарѣ Н44, 1373 г. — то же самое словосочетание погыблые люди;

(10) Давати имъ успы в житницю 30 коробеи ржи, 30 овса в правую мѣру в новогороцкую. А возити имъ самимъ тои хлѣбъ в монастырь Н115, 1460 г. — употреблён синоним: вместо ржи, овса — хлѣбъ.

(11) Внук мои кн(я)з(ь) Василеи свои долгъ триста рублев заплатилъ без дватцати, а лужевъского заплатил сто рублев, а за ним ся остало четыресъта рублев, и осподинъ мои княз велики Василеи Васильевич пожаловал бы, взял бы то серебро на моем внуци Ц28, 1433 г. — употреблён синоним: четыресъта рублевъ — серебро.

Указательная именная группа, как заметила Е. В. Падучева, может также относиться «к такому объекту, наличие которого в описываемой ситуации вытекает из смысла слов, хотя этот объект не назван никакой отдельной единицей поверхностного уровня» [Падучева, 2010, с. 159]. Герберт Г. Кларк назвал это явление «бриджингом» [Clark]. В исследованных грамотах такие примеры тоже встречаются:

(12) Братьи нашей побито на морѣ 12 человека в ъднои лодьи, и тыи товаръ розбоиники привезлѣ к вамъ Н44, 1373 г.; тыи товаръ — товар братьи нашей с ограбленного корабля;

(13) Так же имана твоя отчина Бѣлоозеро и Бѣлозерскые волости, и Можаискых волостеи и отѣздных мѣст что будет того полону (т.е. военной добычи и пленных — В. С.) оу мене и оу моих дѣтеи… и нам тобе так же отдати Ц32, 1434 г.; тотъ полонъ — пленные или военная добыча с можайских владений, захваченная в то время, когда была имана отчина — Белозерское княжество.

1.3. Субстантивированные атрибутивы в анафорической функции конкурируют с местоимением 3 лица онъ–его. Они отсылают к прежде названным людям. В этой позиции в большинстве случаев отдаётся предпочтение местоимению онъ–его, однако в некоторых малочисленных случаях используется указательное местоимение (всего около 10 примеров на весь корпус исследованных грамот, не считая повторов однотипных конструкций в аналогично построенных документах):

(14) А холопъ или половникъ забѣжить въ Тфѣрьскую волость, а тѣхъ, княже, выдавати Н7, 1304–1305 гг.

(15) А приѣхалѣ от Новагорода Есифъ Васильевичь, сынъ посадничь, а от житьихъ Тимофии Ивановичь; с тыми есми миръ кончалъ Н70, 1440–1447 гг.

(16) А будеть ти киличѣя послати в Орду, и что с ним пошлеш или х тобѣ посол татарскои придет, и тобѣ тог(о) почтити Ц19, 1402 г.;

Во всём исследованном корпусе найден был всего один пример отсылки субстантивированного атрибутива к предметам:

(17) Другая полоса земли в лесном же поли, выменялъ ею в Селюши в Павлова, а далъ противу тое в Романови вѣ[ре]тѣи землю Н170, 1475 г.

По всей видимости, в функции местоимения 3-его лица для отсылки к людям или предметам указательное местоимение использовалось нечасто, хотя такая возможность была.

2. Указательное местоимение тъ (тотъ) в грамотах может также выполнять функцию, близкую к функции определенного артикля. Это касается лишь местоимений-атрибутивов. Местоимения в этой функции используются не так, как свойственно указательным местоимениям в современных языках (в современном русском языке по описанию Е. В. Падучевой [Падучева, 2016], И. И. Ревзина [Ревзин] и в иберо-романских языках по описанию Е. М. Вольф [Вольф]).

Во-первых, указательные местоимения не должны употребляться с именами собственными. Е. М. Вольф замечает, что указательное местоимение «не сочетается со словами, которые индивидуализированы по самому своему смыслу. К ним относятся личные местоимения, собственные имена, определённые дескрипции» [Вольф, с. 117]. И. И. Ревзин пишет, что указательное местоимение «выделяет один объект, принадлежащий классу… Если весь класс состоит из одного предмета, то употребление этот — тот, собственно говоря, некорректно» [Ревзин, с. 122].

Ни в грамотах великорусского центра, ни в новгородских и псковских грамотах в XIV веке сочетания указательных местоимений с именами собственными не зафиксированы. Однако с XV века такие примеры появляются, вначале с географическими названиями; первый зафиксированный пример — в новгородской грамоте первой четверти XV в.:

(18) Се купи попъ Максимъ… рѣку Яренгу от устья и до верховья … А тои рѣки Яренги межа с Двиньского конца от Муроканды по ручью Н135, 1 четв. XV в.

В грамотах великорусского центра такие примеры находят отражение с середины XV в.:

(19) А из Юріевьскых из своих селъ даю ему свои ж прикуп, Турабевскіи села всѣ, оприсно Березниковъ да Раткова да Олексина, а то Олексино дала есмь кнѧгинѣ Ефросинье Ц57, 1451 г.

В псковских и новгородских грамотах с середины XV в. встречаются употребления указательных местоимений с именами людей:

(20) Зялуются намъ молодии люди купцини Иване да Кузма на вашего брата на Иволта, что тотъ Иволтъ, не зная бога, вдержялъ нашихъ купцинъ… мы тому велми дивимся, что теи Иволтъ не право чинить П336, 1463-1465 гг.

(21) Се язъ Миня Васильевъ сынъ купилъ есми себѣ землю и своимъ дѣтемь у Никона у Филѣмова сына… И тиунъ Тишковь вспросилъ Никона: продалъ ли еси свои участокъ земли в Лялинѣ погости и в тоняхъ, и взялъ ли еси на тое земли 17 сороковь бѣлкѣ, а пополънъка пузъ ржы? И Никонъ тако реклъ: продалъ есми, господине, тому Мини свои участокъ земли Н220, 1472 г.

Нужно отметить, что в примере 21 указательная группа с именем собственным встречается в записи прямой речи (возможно, не дословно переданной, а скорее в реконструкции этого высказывания автором документа). Текст грамоты — докладная записка, в которой вначале приведен текст купчей от лица Мини, а затем — описана ситуация устного подтверждения сделки продавцом Никоном в разговоре с тиуном. В этом случае сложно однозначно восстановить предыдущий контекст разговора тиуна и Никона, однако, как нам кажется, местоимение здесь также выполняет не анафорическую функцию, а артиклевую: тотъ Миня — не просто прежде упомянутый человек, а уже знакомый говорящим и читателю участник сделки, и указательная группа не отсылает к какому-то первому упоминанию Мини (чего, возможно, и не было в разговоре), а подчёркивает определённость (‘тот самый Миня’).

В деловой письменности указательное местоимение демонстрирует и другую особенность: оно может использоваться для постоянного обозначения одного и того же предмета или лица без введения дополнительных характеристик и без изменения его категоризации. Это тоже нехарактерно для указательных местоимений современных языков: как пишет Е. М. Вольф, «в первичном повторе могут участвовать конструкции с любыми детерминативами — с личным или указательным местоимением или артиклем. Последующие указания на референт могут быть оформлены разными видами единичных обозначений, в т. ч. личными местоимениями, собственными именами и т.д., но не указательными местоимениями… Демонстратив не может служить для постоянного обозначения референта» [Вольф, с. 117-118].

В грамотах примеры употребления указательной именной группы в качестве постоянного нейтрального обозначения можно найти и в XIV, и в XV веке в текстах всех исследованных территорий:

(22) И вы, то услышавъ, аже у нашеи братьи товаръ отъималъ Игнатъ силно, и вы тои товаръ отъималѣ. И нынѣ тако вамъ повѣствуемь… отдаите тои товаръ погыблымъ людемь, обыся просто не уцинилося, занеже тыхъ погыблыхъ людеи боле двусотъ человѣкъ в томъ товарѣ Н44, 1373 г.

(23) А княгинѣ мои из московских селъ село мое Починок со всѣми деревнями да селце Хвостовское… княгини моя емлетъ с тѣхъ волостеи и съ селъ дань себѣ… коли придет дань или ямъ, и княгини моя дастъ с тѣхъ волостеи и съ селъ по розочту, што ся имет. А тѣ волости и села княгинѣ моеи до ее живота, а по ее животе ино тѣ волости и села сну моему князю Ивану Ц20, 1406 г.

Местоимение в двух типах контекстов, приведённых выше, не столько отсылает к антецеденту в предыдущих предложениях, сколько подчёркивает известность предмета (‘то, о чём упоминалось прежде’), его определённость, поэтому его функцию в этих случаях можно назвать артиклевой. При этом указательное местоимение не становится обязательным для употребления в определенных типах контекстов, поэтому его нельзя назвать артиклем (подробно о критериях грамматикализации указательных местоимений: [Diessel, с. 118].

3. Ещё одну функцию, которую выполняет местоимение тъ (тотъ), различные исследователи называют по-разному. Это функция соотносительного слова при придаточном относительном, или детерминатива (термин, используемый в «Русской корпусной грамматике» [Холодилова]), или слова-заместителя придаточного предложения [Кржижкова, с. 144].

В этих конструкциях местоимение тотъ служит одним из средств связи между подчинённой и главной клаузами в составе сложного предложения. Субстантивированные атрибутивы тотъ и субстантивы то в этой функции являются вершиной придаточного предложения — словом в главной части, от которого задаётся вопрос к придаточной. Местоимения-атрибутивы тотъ в этой функции образуют указательную группу с существительным — вершиной придаточного предложения.

Можно ли говорить о том, что эта функция местоимений отличается от уже рассмотренной анафорической? В некоторых контекстах это не очевидно. В предложениях с зависимой клаузой, предшествующей главной, местоимение так же, как и в анафорической функции, отсылает к прежде упомянутому предмету, человеку или ситуации. Такие относительные предложения А. А. Зализняк и Е. В. Падучева называют предложениями «архаического типа». Если же, наоборот, зависимая клауза стоит после главной, то их можно отнести к предложениям «классического типа» [Зализняк, Падучева]. В предложениях архаического типа функция указательных местоимений действительно напоминает анафорическую:

(24) А которая села покуплена при князи при Олександрѣ, при Ярославѣ, при Васильѣ, при Дмитриѣ, при Андрѣѣ, на тѣхъ селѣхъ куны iмати у iстьця, а земля к Новугороду Н12, 1317 г.

(25) А которыи суд(ы) потѧгли к городу к Москвѣ при наших о(т)цѣх, тѣ суды и н(ы)нѣча потянутъ к городу Ц11, 1389 г.

Однако отличие функции детерминатива от анафоры состоит в том, что местоимение не просто отсылает к предыдущему контексту, а заключает в себе значение придаточного предложения и встраивает его в главную клаузу: в примере 24 на тѣхъ селѣхъ — на купленных при упомянутых князьях сёлах. Без указательного местоимения в таких предложениях и зависимая клауза, и главная потеряли бы смысл. Так местоимение участвует (практически наравне с союзным словом) в формировании синтаксической связи между клаузами. Особая роль указательного местоимения в таких конструкциях уже отмечалась ранее: «Соотносительное слово в главном предложении выступает в качестве определённой «скрепы». В предложениях устанавливается соотношение: … который + сущ., … тот + сущ.» [Историческая грамматика русского языка. Синтаксис. Сложное предложение, с. 64].

В предложениях «классического типа» более заметно различие между функцией анафорической и функцией детерминатива. Предложения с таким порядком клауз (главная — зависимая) в дальнейшем будут преобладать в современном русском языке. Местоимение в этом случае отсылает «вперёд», к последующему тексту:

(26) А хто, гне, которому кн(я)зю служит, кдѣ бы ни был, поѣхати ему с тѣмь кн(я)з(е)мь, которому кн(я)зю служит Ц31, 1434 г.

(27) А надобно ему на тыхъ людехъ искати, котории поимали пиво и медъ за свои пенежи, и онъ пусть едеть ко Пскову П336, 1463-1465 гг.

Значение местоимений в предложениях архаического или классического типа не меняется, потому что они выполняют одну и ту же функцию — детерминатива.

Этой функцией могут обладать не только указательные местоимения-атрибутивы в составе указательной группы, но и субстантивированные атрибутивы (28) и местоимения-субстантивы (29):

(28) А кто на се цѣлованье наступить (‘кто договор нарушит’ — В. С.), на того Богъ и Святая Богородица Н18, 1375 г.

Субстантированные атрибутивы отсылают к людям, описанным в придаточном предложении, а субстантив то благодаря своему значению может отсылать к максимально широкому антецеденту, например, ко всей ситуации, описанной в зависимой клаузе:

(29) А что ти, г(о)с(поди)не кнѧз(ь) велики, на нас, на свою брат(ь)ю на молодшею, было на серцѣ, и то ти, г(о)с(поди)не, по се наше докончанье заднее все нам оставити Ц41, 1445 г.

Таким образом, функция детерминатива является одной из основных для местоимения тъ. Интересно отметить, что и в дальнейшем, в системе указательных местоимений в современном русском языке, эта функция останется закрепленной за местоимением тот, тогда как основным носителем анафорической функции станет местоимение этот.

4. Катафорическая функция есть у местоимения тъ всего в трёх примерах из всего исследованного корпуса грамот. Все они были найдены в новгородских грамотах. Два случая связаны с передачей прямой речи на письме:

(30) Поклонъ от князя от Михаила къ отьцю ко владыцѣ. То ти, отьче, повѣдаю: с[ъ бр]атомь своимь съ старѣишимь съ Даниломь одинъ есмь и съ Иваномь… Н4, 1296-1301 гг.

(31) Пришедъ посадникъ Дмитръ Кижа и Олфромѣи Кузнечкои, и говорили тыи рѣчи: сказываемъ вамъ по хрестному челованью, что товаръ вашь в Полной рѣкѣ и разбоиники поиманѣ Н71, 1441 г.

В третьем случае с помощью местоимения объясняется понятие-ситуация — что такое самосуд:

(32) А самосуда четыре рубли; а самосудъ то: кто, изымавъ татя съ поличнымъ, да отпуститъ, а собѣ посулъ возметъ, а намѣстники довѣдаются по заповѣди, ино то самосудъ; а опрочь того самосуда нѣтъ Н88, 1397 г. (список XV-XVI вв.)

По всей видимости, это было необычное для тъ употребление, и после описания ситуации говорящий повторяет то, уже в анафорической функции: ино то самосудъ. Пример найден в грамоте-списке, возможно, в оригинале грамоты фраза была построена по-другому.

5. Подводя итог, отметим, что для местоимения тъ (тотъ) характерны три основные функции: анафорическая, артиклевая и функция детерминатива (заместителя придаточного предложения). Оно также могло употребляться в катафорической функции, но редко. Примечательно отсутствие в этом списке дейктической функции. В праславянский период, по реконструкции Антуана Мейе, местоимение *tъ участвовало в тернарной дейктической оппозиции и маркировало объект в отношении к лицу, с которым говорят (что соответствовало лат. iste) [Meillet, с. 438–440.]. Однако уже в старославянском языке указательные местоимения «не были связаны каким-либо отношением с лицом участников диалога», тем не менее местоимение тъ могло употребляться в дейктической функции [Кузнецов].

Хотя в письменном тексте дейксис не отражается широко, в исследованных грамотах нам удалось найти примеры местоимений сь (сеи) и онъ (оныи) в дейктической функции, но ни одного примера для тъ. Можно сказать, что в исследованный период (XIV–XV вв.) в деловой письменности местоимение тъ не употреблялось в дейктической функции. В современном русском литературном языке местоимение тот регулярно используется в дейктической функции, но в современных курских говорах, по наблюдениям Е. А. Галинской, есть местоимение тот-то, которое употребляется «только анафорически» и не имеет дейктической функции [Галинская, с. 75]. Возможно, в курских диалектах местоимение тот-то, потомок тъ, отражает его древнюю особенность — отсутствие дейктической функции.