Поместье Мевисбенк - памятник шотландского Просвещения

Севенюк Наталья Алексеевна соискатель, кафедра всеобщей истории искусств, исторический факультет, Московский государственный университет им. Ломоносова 119991, Россия, Московская область, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, корпус 4 Sevenyuk Natalia Alekseevna Postgraduate Student, Department of General Art History, Faculty of History, Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, Lomonosovskii prospekt, 27, korpus 4 seveniuknatalia.@mail.ru

На протяжении многих лет изучение архитектуры шотландского Просвещения не представляло интереса для исследователей. Фундаментальные работы, посвященные изучению шотландской архитектуры этого времени, начинают появляться только с 60-х годов XX века. Среди основных авторов следует отметить Джона Данбара, Джеймса Маколея, Майлза Глендининга, Ранальда Макиннеса, Энгуса Маккечни. Поскольку в отечественном искусствоведении отсутствуют труды по исследованию архитектуры шотландского Просвещения, можно говорить об актуальности и новизне этой научной работы.

Автор ставит целью показать изменения, происходившие в культурной жизни Шотландии в эпоху шотландского Просвещения, а именно в шотландской архитектурной среде на примере поместья Мевисбенк. В этой связи поместье Мевисбенк рассматривается в культурно-историческом контексте, поскольку для его хозяина это также место исторической памяти – древнеримская вилла урбана; применяются методы формально-стилистического, сравнительного анализа. Для определения архитектурного стиля Мевисбенка использована классификация, приведенная в поэме «Поместье», проанализированы работы Палладио и Иниго Джонса, а также памятники английского палладианства.

Шотландское Просвещение, растянувшееся почти на столетие (с первого десятилетия XVIII века по начало XIX века), – время научного и культурного расцвета, политической и экономической стабильности Шотландии ^{[1, pp. 1–5]}. Стремительное превращение Шотландии, еще недавно считавшейся захудалой, отсталой провинцией, в центр европейской интеллектуальной жизни объясняется следующими факторами, ни один из которых не является решающим ^{[2, pp. 189–191]}: Уния с Англией 1707 года, прогрессивная система образования, реформирование системы университетского образования, смягчение религиозного климата, космополитизм шотландцев и т. д ^{[3, pp. 319–356]}.

Экономический подъем, вызванный шотландским Просвещением, стал причиной строительного бума в Шотландии в XVIII веке, особенно во второй его половине. Представители шотландского Просвещения искали новые архитектурные формы, которые наиболее полно бы отразили реформаторские настроения своего времени ^{[4, pp. 51–79]}.

Однако восстановление Шотландии произошло не сразу, и в первые десятилетия XVIII века страна все еще находилась в бедственном положении. Уния олицетворяла не только новые возможности экономического подъёма страны, но в какой-то степени была болезненным процессом, поскольку, лишившись парламента, страна потеряла политический суверенитет. В связи с этим многие представители местной элиты уехали из страны, а Эдинбург утратил былое значение места, где кипела политическая и экономическая жизнь ^{[5, p. 162]}. Среди покинувших Шотландию в начале XVIII века были Колин Кэмпбелл и Джеймс Гиббс – выдающиеся архитекторы шотландского происхождения, работавшие преимущественно в Англии и оставившие заметный след именно в развитии английской архитектуры, в то время как на родине их постройки единичны и с трудом могут быть отнесены к значимым архитектурным образцам.

Первые десятилетия XVIII века считаются очень ярким периодом развития английской архитектуры: английское барокко Ванбру и Хоксмура; начало английского палладианства, ознаменованное проектами Колина Кэмпбелла; индивидуализм архитектурных решений Джеймса Гиббса. Если проводить параллели с английской архитектурой, шотландская архитектура первых десятилетий XVIII века не отличается ни масштабностью в отношении появления новых архитектурных течений, ни громкими именами. Между тем не следует ни преувеличивать, ни умалять процессы, которые происходили в архитектурной жизни Шотландии.

Одни историки архитектуры, например, Джон Саммерсон, считают, что архитектура Шотландии после 1710 года – даты смерти Уильяма Брюса, последнего придворного архитектора – на протяжении полстолетия находилась в состоянии беспросветного провинциализма. При этом Саммерсон отмечает, что особенно после 1745 года появилось больше возможностей для реализации архитектурных проектов, поскольку благосостояние местных землевладельцев улучшилось посредством внедрения английских методик ведения сельского хозяйства ^{[6, p. 349]}.

Другие историки архитектуры, такие как Майлз Глендининг, Ранальд Макиннес, Энгус Маккечни, пытаются найти шотландские истоки для тех процессов, которые происходили в английской архитектуре XVIII века, обращаясь к шотландской архитектуре XVII века, в частности к деятельности шотландского архитектора XVII века Джеймса Смита. Тем самым они утверждают, что именно шотландская архитектура повлияла на развитие архитектуры английской ^{[7, p. 109]}.

Несмотря на то, что строительный бум в Шотландии произошел только во второй половине XVIII века, а первая половина XVIII века характеризуется как время политической нестабильности и экономического спада, инновационные архитектурные решения приходятся как раз на этот период. Объясняется это тем, что в первые десятилетия XVIII века, когда начиналось шотландское Просвещение, шел поиск архитектурных форм, которые бы наиболее полно соответствовали духу нового времени – времени разума, когда образованность стала цениться превыше иных заслуг.

Сопутствующий образованности рационализм и практичность привели к переосмыслению того, как должен выглядеть загородный дом, – начинают цениться компактные архитектурные решения. Именно таким идеальным проектом загородного дома – квинтэссенцией шотландского Просвещения становится расположенное в графстве Мидлотиан поместье Мевисбенк, совместный проект архитектора-дилетанта сэра Джона Кларка Пеникуика и Уильяма Адама.

Сэр Джон, прозванный «шотландским Меценатом» ^{[8, p. 81]}, был детищем эпохи, эталонным представителем шотландского Просвещения, выступающим за Унию и поддерживающим меркантилизм вигов. Образованный, всесторонне развитый, сэр Джон интересовался не только музыкой, литературой и искусством, но также нововведениями в промышленности и в сельском хозяйстве. Он активно разрабатывал угольные месторождения на принадлежащем ему земельном участке в Лонхеде, а также был в числе пионеров движения по сельскохозяйственной модернизации, посадив три миллиона деревьев в своих поместьях в течение тридцати лет ^{[8, p. 117]}.

Именно с изучения архитектуры, классической литературы и музыки в Риме начинается интерес сэра Джона к античности и к творчеству ренессансных мастеров, ориентированных на античность. Он говорил, что чтение классической литературы помогло сформировать его вкус – приверженность к древнегреческой и древнеримской архитектуре. Поэтому он считал, что основанные на античной архитектуре постройки Палладио и других мастеров должны стать стандартом для современных архитекторов ^{[9, pp. 63–64]}.

Неординарному и самобытному сэру Джону были чужды такие течения, как английскоe палладианство и предшествующее ему английское барокко. В этом отношении он был вне архитектурных веяний своего времени и часто позволял уничижительные высказывания в адрес работ ведущих мастеров. Касл-Ховард, архитектурный шедевр Ванбру, он характеризовал как архитектуру, которая может разочаровать любого; замок Ванбру в Гринвиче определил как очень странное строение, напоминающие замки и тюрьмы готов и их предшественников; Чизик-хаус Берлингтона назвал «скорее необычным, чем удобным» ^{[8, p. 83]}, отметив, что все касающееся этой виллы никаких перспектив не имеет. Однако сэр Джон признавал, что в плане интеллектуально продуманного архитектурного решения и масштаба Чизик-хаус превосходил Мевисбенк ^{[9, p. 63]}.

Во втором десятилетии XVIII века начинаются дискуссии о том, что же такое «вилла»; в частности, в 1728 году выходит книга Роберта Кастелла «Виллы древних» – реконструкция римских домов и садов, основанная на литературных источниках ^{[10, pp. 10–11]}. Между тем термин «вилла» входит в обиход не сразу. Как подчеркивает Джон Саммерсон. представители английского палладианства Кэмпбелл и Кент не употребляли этот термин в отношении небольших загородных домов. И сам Палладио называл свои загородные дома не виллами, а case di villа – и это определение было введено для того, чтобы обозначить отличие между городским домом и загородным, и не имело отношения к размеру строения ^{[6, p. 346]}.

Между тем с 50-х годов XVIII века, говоря о вилле, имеют в виду небольшой дом, зачастую расположенный в пригороде; именно с этого времени такой компактный загородный дом становится распространенным не только в среде представителей среднего класса, но также и аристократов ^{[6, p. 346]}. В 1720-х годах размер аристократического жилища был значим, дом должен был быть парадным, ориентированным на Уостед и Хоутон-холл, внешним обликом говорящим о богатстве и знатности его владельцев. Поэтому в 20-х годах XVIII века случаи строительства вилл в аристократической среде были редки, и среди таких построек следует отметить Стоурхед, Ньюбай-Парк и Мереворт работы Колина Кэмпбелла, а также Чизик-хаус лорда Берлингтона.

И здесь можно говорить о том, что сэр Джон был в какой-то степени первопроходцем, поскольку строительство Мевисбенка было уже завершено, когда перечисленные виллы только возводились. Архитектура Мевисбенка самобытна в том смысле, что всецело олицетворяет своего заказчика – человека начитанного и глубокого, написавшего поэму «Поместье», и отнюдь не похожа на появившиеся немного позднее образцы вилл английского палладианства – и масштаб меньше, и архитектурное решение фасада совсем другое. В поэме «Поместье» сэр Джон так описывает идеал загородного дома: «…маленькая вилла, где любой может вкусить каждую минуту благословенного счастья и радости и, отойдя от дел, проводить свои дни в тишине» ^{[9, p. 63]}.

Жанр усадебной поэзии становится популярным еще во второй половине XVII века. В основном это поэмы, посвященные отдельным имениям, где сельская жизнь показывается с идеалистической стороны – здесь и добродетельный хозяин, и природные ландшафты, поражающие великолепием. Поэма «Поместье» – явление, чуждое для этого жанра, поскольку представляет собой своего рода руководство по строительству загородных домов и обустройству земельных угодий, показывающее великолепное знание сэром Джоном античных текстов: «Трактата по архитектуре» Витрувия, «Георгиков» Виргилия. Также поэма отражает осведомленность сэра Джона о деятельности современников – Колина Кэмпбелла, лорда Берлингтона и Уильяма Кента.

В поэме, написанной вскоре после завершения постройки Мевисбенка, автор описывает все стадии строительства загородного дома, начиная с выбора правильного земельного участка и заканчивая декорацией жилых помещений, а также создает собственную классификацию зданий, отмечая отличительные признаки каждой из этих категорий: королевский дворец, государственный дом, дом для удобства и пользования, вилла.

По мнению Джона Гиффорда, несмотря на то, что сэр Джон называет Мевисбенк виллой, внешний вид Мевисбенка расходится с рекомендациями сэра Джона в отношении формы виллы в поэме «Поместье» – «не должно быть долгих раздумий, какую форму выбрать, всегда самая лучшая та, которая в своем объеме и красоте больше всего напоминает павильон персидского короля» ^{[8, p. 92]}. Как верно заметил Флеминг: «Кларк больше смог сказать о методах строительства, чем о внешнем облике виллы» ^{[11, p. 26]}. Поэтому исследователи сходятся во мнениях, что если исходить из классификации сэра Джона, то Мевисбенк занимает промежуточное положение между виллой и «домом для удобства и пользования», отдельные моменты в архитектурном решении фасада которого присутствуют и у Мевисбенка ^{[8, p. 92]}.

Получив в наследство владение Пеникуик и Мевисбенк в 1722 году, сэр Джон первоначально хотел реконструировать родовой дом в Пеникуике так, чтобы придать ему больше стилистической однородности. В итоге он отказывается от этой идеи и строит небольшой дом в Мевисбенке, тем самым продолжая то, что когда-то задумал его отец, который разработал несколько проектов строительства Мевисбенка, но так и не решился на их реализацию, считая себя слишком старым для этого. Сэру Джону, как архитектору-дилетанту, был нужен профессиональный совет, поэтому он пригласил к работе над проектом Мевисбенка архитектора Уильяма Адама. Как отмечал сэр Джон: «В мае 1723 года я не только закончил проект дома в Мевисбенке, который скорректировал опытный архитектор мистер Адам, но также заложил фундамент дома» ^{[12, p. 115]}.

Обладающий обширными теоретическими познаниями сэр Джон и практикующий архитектор Уильям Адам прекрасно дополняли друг друга, поэтому их сотрудничество можно назвать успешным и плодотворным. До Мевисбенка Адам построил усадьбы Флорс и Хоптоун, масштаб и величественный облик которых явно свидетельствовали о высоком общественном положении их владельцев. Но в случае с Мевисбенком все обстояло по-другому: влиятельнейший шотландский аристократ и крупный землевладелец сэр Джон вдруг выбрал для своей постоянной резиденции дом, размер которого не соответствовал социальному статусу его владельца.

В 1723 году Адам отправляет сэру Джону проект Мевисбенка, описывая дом «как очень маленькую и изящную шкатулку» ^{[8, p. 90]}. Возможно, как отмечает Гиффорд, именно в отношении этого проекта сэр Джон отвергает предложении Адама добавить третий этаж: «Если я соглашусь, вся структура будет напоминать башню, что испортит проект. Однако архитектура должна либо радовать, либо огорчать, и это касается в основном только меня» ^{[12, p. 115]}. Итогом совместной работы над проектом стало очень компактное пятиосевое здание с двумя вырастающими из цоколя этажами. Высокие, стремящиеся вверх окна делали этот дом необычайно легким и элегантным, будто парящим в воздухе, наделяя здание вертикализмом; и только рустованные пилястры, фланкирующие углы здания и трехосевую центральную часть, останавливали этот подъем вверх, напоминая о силе земного тяготения. Центральная трехосевая часть здания завершалась фронтоном, который перекрывал обрамляющую куполообразную крышу балюстраду.

В 1724 году сэр Джон решает пристроить к уже возведенной центральной части дома павильоны, фланкирующие здание с северной и южной стороны. Возможно, строительство павильонов было обусловлено опасением за сохранность Мевисбенка в случае пожара: cэр Джон считал, что если в результате возгорания будет уничтожена центральная часть дома, его домочадцы смогут найти пристанище в уцелевших частях. Адам настаивал на октагональной форме павильонов и расположении павильонов на некотором удалении от дома; последнее диктовалось опасением задымления дома со стороны павильонов ^{[12, p. 94]}. Несмотря на рекомендацию Адама в отношении октагональной формы, каждый из павильонов был построен в форме перекрытого двускатной крышей вертикального прямоугольника с окном-серлианой на главном фасаде. Находясь на разумном отдалении от дома, павильоны соединялись с ним высокими изогнутыми квадрантами, стены которых пронизывали открытые арочные проемы: такое архитектурное решение не только наделяло фасад барочными линиями, но также вызывало ассоциации с криптортиком виллы Плиния Младшего в Лаврентиуме, который служил и защитой от холодных ветров, и прибежищем от жары, а воздух в нем никогда не застаивался благодаря открытым окнам ^{[13, c. 36–39]}.

Можно только предполагать, от чего отталкивались сэр Джон и Адам, когда разрабатывали концепцию Мевисбенка. Известно, что в ходе работе над проектом Адам просил сэра Джона предоставить ему «Трактат об архитектуре» Палладио, а также работы Иниго Джонса. Джон Гиффорд считает, что проект Мевисбенка отсылает к «Новому дизайну моего собственного изобретения в стиле Иниго Джонса» Колина Кэмпбелла, опубликованном в первом томе Британского Витрувия ^{[8, p. 92]}. Поскольку, как и центральная часть дома Колина Кэмпбелла, Мевисбенк имеет пять осей и платформоообразную с выпуклыми углами крышу, подобная конструкция кровли отсылает к базилике Палладио в Виченце ^{[9, p. 64]}. Поэтому сэр Джон и Адам при строительстве Мевисбенка могли руководствоваться и непосредственно работами Палладио, и интерпретацией Палладио через работы Иниго Джонса и Колина Кэмпбелла. Архитектурное решение павильонов Мевисбенка – реминисценция боковых компартиментов виллы Барбаро – также могло иметь своим источником построенные столетием ранее палладианские павильоны усадьбы Рейнхем в Норфолке, с владельцем которой сэр Джон был знаком ^{[9, p. 64]}.

Фасад Мевисбенка был обильно украшен лепниной: над порталом дома находился картуш с фамильным гербом владельца, а над окнами первого этажа – фестоны; окна второго этажа венчали декорированные треугольные и лучковые фронтоны; окно «бычий глаз» в обрамлении рельефа в виде листвы располагалось посередине тимпана фронтона, завершающего центральную часть здания. Это богатство декорации привносило в палладианскую архитектуру Мевисбенка барочные нотки, чуждые английскому палладианству Кэмпбелла и Кента. Сэр Джон так объяснял стремление к излишнему украшательству: «Поскольку мой дом должен был быть небольшим, я решил сделать фасад настолько прекрасным, насколько это только возможно представить» ^{[9, p. 63]}.

В поэме «Поместье» сэр Джон дает рекомендации относительно правильного расположения загородной усадьбы. Он пишет, что не следует выбирать месторасположение, основываясь на разработанных Палладио правилах, больше подходящих для стран с теплым климатом, чем для Шотландии. Согласно сэру Джону, дом в холодном климате должен находиться не на вершине холма из-за северных порывов ветра, а на южной стороне склона, защищенной высокими деревьями от северных ветров, и не в низине из-за угрозы сырости ^{[14, p. 41]}. В этом отношении Мевисбенк был очень удачно расположен: поместье не только находилось на обращенном к югу склоне долины, но также было защищено деревьями и более высоким уровнем почвы с северной и северно-западной стороны.

Насыпи почвы, находящиеся с тыльной стороны дома, увлекающийся археологией сэр Джон считал остатками древнеримского поселения. Поэтому месторасположение Мевисбенка представляло для сэра Джона особую историческую ценность, поскольку символизировало связь с той древней цивилизацией, архитектурными памятниками которой он так восхищался. Не только месторасположение, но и концепция Мевисбенка говорила об исторической преемственности, о связи с архитектурой Древнего Рима: для сэра Джона Мевисбенк был тем же, что и вилла в Лаврентинуме для Плиния Младшего – виллой урбана, где можно было отдохнуть от городской суеты, где не было ничего случайного, а все было продумано с большой любовью к поместью, в котором воплотился богатый душевный мир его владельца. «Вилла отстоит от Рима в 17 милях, так что, покончив со всеми нужными делами, полностью сохранив распорядок дня, ты можешь там пожить… Достаточно у меня, по-твоему, причин стремиться сюда, жить в этом месте, любить его? Ты раб города, если тебе не захочется приехать. Если бы захотелось! Твое пребывание будет больше всего рекомендовать мою маленькую виллу и ее достоинства. Будь здоров» ^{[13, c. 36–39]}.

В 20-е годы XVIII века, когда шотландское Просвещение только начиналось, сэру Джону и Адаму удалось создать свою интерпретацию палладианской виллы как «элегантного и компактного в плане здания» ^{[15, p. 104]}, отличного от тех архитектурных образцов, которые немного позднее будут возникать в рамках английского палладианства. Поэтому Мевисбенк считается знаковым памятником, его архитектура, отличающаяся самобытностью и индивидуализмом, говорит о том, что образ Шотландии начинает меняться – из периферии европейского мира в место, породившее большое количество представителей интеллектуальной элиты, к которой принадлежали и владелец Мевисбенка, и его архитектор.

Впоследствии, ориентируясь на Мевисбенк, Адам построит несколько компактных усадеб, таких как Крейгдаррох в Дамфриесшия, Сомммерсвиль-хаус (Драм), а также Дан-хаус в Ангусе. А сэр Джон, имеющий репутацию знатока архитектуры, будет консультировать друзей и создавать для них проекты, тем самым популяризируя собственное видение загородной усадьбы ^{[7, p. 119]}.