Крупный бизнес в развитии современных трансрегиональных проектов: цели и формы участия

Кузнецов Денис Андреевич ORCID: 0000-0001-6265-2774 кандидат политических наук доцент, кафедра мировых политических процессов, Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России 119454, Россия, г. Москва, ул. Пр. Вернадского, 76 Kuznetsov Denis Andreevich PhD in Politics Associate Professor, Department of World Politics, MGIMO University 119454, Russia, g. Moscow, ul. Pr. Vernadskogo, 76 denis_kuz_1@mail.ru Другие публикации этого автора

Рудоман Кирилл Алексеевич главный специалист-эксперт, Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации 123317, Россия, г. Москва, ул. Пресненская Набережная, 10стр.2 Rudoman Kirill Alekseevich Chief Specialist-Expert, Ministry of Digital Development, Communications and Mass Communications of the Russian Federation 123317, Russia, g. Moscow, ul. Presnenskaya Naberezhnaya, 10str.2 rudoman_k_a@my.mgimo.ru

Деятельность транснационального бизнеса уже стала неотъемлемой частью развития мировой политической и экономической систем, влияя, в том числе, и на развитие интеграционных процессов в мире. В общем плане транснациональные корпорации (ТНК), представляют собой бизнес-структуры, деятельность которых представлена в различных регионах мира и главная цель которых – извлечение экономической выгоды. Роль ТНК уже исследовалась в контексте развития региональной интеграции, а также их влияния на глобальные и региональные процессы ^{[1; 2; 3]}. Вместе с тем, в последнее десятилетие произошел значительный всплеск трансрегиональной активности, которая объединяла как отдельные интеграционные группы (например, развитие стратегических отношений между ЕС и АСЕАН или ЕС и Меркосур), так и отдельные государства или группы государств из разных регионов мира (БРИКС, МИКТА, проекты Транстихоокеанского партнерства, Траснатлантического торгового и инвестиционного партнерства, а также «Пояса и пути», «Большой Евразии» и, наконец, «Индо-Пацифики») ^{[4; 5]}. Именно о взаимосвязи между деятельностью транснациональных корпораций и усилением трансрегиональных связей в мировой политике идет речь в данной статье, цель которой – на основе рассмотрения отдельных кейсов выявить, какое влияние приобретают ТНК в трансрегиональных проектах и к каким последствиям это может привести.

Глобализационные процессы позволили крупнейшим национальным компаниям мира приобрести транснациональный характер, открывая новые филиалы в других странах, перенося в некоторые из них производственные мощности для снижения транзакционных издержек ^[6]. В этой связи, следует выделить характерные черты деятельности современных ТНК в призме их транснациональности: создание сети филиалов в различных странах, деятельность которых подчинена материнской компании и одной из задач которых является реализация глобальной стратегии головной компании; использование международного разделения труда через специализацию конкретных филиалов, находящихся в разных странах, что приводит к формированию глобальных хозяйственных комплексов; географическое распределение сбыта товарной продукции; транснационализация производства и капитала.

Наилучшим доказательством эффективности транснационализации бизнеса является его количественный рост. Так, по данным ЮНКТАД, в 2000 году в мире насчитывалось 65 тыс. транснациональных компаний, которые обладали 850 тыс. филиалов по всему миру, тогда как в 2018 году их число составило 104 тыс. корпораций с 890 тыс. филиалов (UNCTAD World Investment Report (2000, 2019)). Количество зарубежных активов за тот же период увеличились в 15 раз, с 7 трлн. долл. в 2000 году до 104 трлн. долл. в 2018 году. При этом доля ТНК в совокупном мировом ВВП в 2018 году составила 11,3%.

Качественные показатели ТНК также следует рассматривать при анализе их влияния на трансрегиональные процессы ^[7]. В целом, одной из закономерных тенденций является стремительный качественный рывок неамериканских транснациональных компаний из таких стран как Китай, Индия, Бразилия, Сингапур, Южная Корея и др.(Список 2000 крупнейший компаний по версии Forbes. URL: https://www.forbes.com/global2000/#1235da6a335d) Другой примечательной чертой стало то, что для многих компаний, деятельность которых связана с онлайн-коммерцией, 2020 год стал весьма успешным благодаря пандемии COVID-19 и соответственным увеличением онлайн-покупок в мире.

Тенденция на трансрегионализацию бизнеса сегодня очевидна и проявляется в следующем: 1) рост числа трансрегиональных проектов, часть из которых несет как кооперационный характер взаимодействия (БРИКС или сотрудничество ЕС-АСЕАН), так и высоко конкурентный потенциал («Пояс и путь» vs Транстихоокеанское партнерство); 2) большинство трансрегиональных объединений пока носит характер «проектов» (в том числе «замороженных» как TTIP) или «инициатив», что означает, что государства переживают сложный переговорный процесс, в том числе и с учетом интересов негосударственных стейкхолдеров.

ТНК в трансрегиональных процессах: инструменты участия

Для более точного представления о влиянии отдельных крупных ТНК на трансрегиональные проекты современности представляется целесообразным рассмотреть кейсы различного типа: проекты Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства, межрегиональное соглашение между ЕС и Меркосур, а также Инициативу «Пояс и путь».

Транстихоокеанское партнерство (ТТП) является преференциальным торговым соглашением, подписанным 12 странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Позже США вышли из Соглашения решением бывшего президента страны Дональда Трампа от 23 января 2017 года и на данный момент ТТП продолжает свое развитие Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП-11).

История Транстихоокеанского партнёрства началась с выдвинутой в 2003 году Сингапуром, Новой Зеландией и Чили инициативы. Фактически на протяжении нескольких лет никаких серьезных действий по реализации поставленных в Соглашении задач предпринято не было. Ситуация изменилась, когда в 2008 году ТТП заинтересовались США, что сразу повысило международный статус проекта и привело к привлечению новых государств. Переговорный процесс уже между 12 странами, изъявивших желание участвовать в ТТП, шел на протяжении трех лет (2010-2013) и состоял из 19 раундов. Окончательный текст соглашения о Транстихоокеанском партнерстве был подписан в Атланте 5 октября 2015 года и вступил в силу в феврале 2016 года.

Главной целью ТТП является значительное снижение или вовсе отмена пошлин на ввозимые в страны-участницы товары, капиталы и услуги, а также общее улучшение инвестиционной привлекательности каждой из стран ^{[8; 9]}. Де-факто же анализ положений Соглашения позволил выявить дисбаланс между мерами, касающихся исключительно торгово-экономических отношений между странами, и мерами, направленными на расширение прав транснациональных корпораций. Дело в том, что лишь 6 из 30 глав Соглашения о Транстихоокеанском партнерстве непосредственно посвящены вопросам торгового характера, тогда как оставшиеся 26 глав закрепляют права ТНК ^[10].

В частности, положения ТТП включают в себя меры, направленные на расширение патентных режимов, что, в первую очередь, наиболее выгодным образом скажется на деятельности крупных фармакологических компаний. Данный тезис наглядно подтверждается результатами исследования, проведенного некоммерческой организацией The Sunlight Foundation, которая выяснила, что с 2009 по 2013 гг. наиболее активно подписание соглашения о ТТП лоббировали именно фармацевтические компании и объединения (251 доклад) (How Big Pharma (and others) began lobbying on the Trans-Pacific Partnership before you ever heard of it. URL: https://sunlightfoundation.com/2014/03/13/tpp-lobby/). Ярким примером такого метода достижения результата со стороны ТНК является деятельность руководства компании «Johnson and Johnson», являющейся одним из крупнейших представителей фармацевтической промышленности в США и мире. Представители этой компании входили в группу переговорщиков по ТТП в качестве «заинтересованных акторов» («stakeholders representatives»), продавливая интересы крупных фармакологических ТНК в рамках ТТП.

Следующим свидетельством, подтверждающим бизнес-направленность ТТП, является положение о смягчении процедуры указания страны-производителя продукции. Как представляется, данная мера позволит ТНК производить товары в странах, не являющимися участницами ТТП, сохраняя при этом льготные налоговые ставки. Кроме того, в тексте соглашения по ТТП предусмотрена мера, направленная на снижение возможности правительств стран-подписантов поддерживать своих местных производителей, в частности, в процессе заключения государственных контрактов. Это означает, что более мелким предприятиям впредь придется на равных условиях вести конкуренцию с крупнейшими мультинациональными корпорациями, что фактически является невыполнимым. Еще одним пунктом, отражающим корпоративный характер соглашения по ТТП является положение, дающее право ТНК, в особенности представляющим нефтяной и угольный сектора, обжаловать в судах экологическую политику и законы государства-базирования. По сути, данное положение наделяет ТНК правосубъектностью в вопросах ведения споров с государствами, что вновь свидетельствует о высокой заинтересованности ТНК в такого рода проектах.

По информации уже упоминавшийся «The Sunlight Corporation», в списке лидеров по лоббированию своих интересов в рамках ТТП также являются автопроизводители (101 доклад). В этой связи, стоит отметить политику компании «Ford Motors», чье руководство добилось от Конгресса включения в финальный текст соглашения по ТТП пунктов, ограничивающих возможность манипуляции на разнице курса валют (речь идет, прежде всего, о Японии, которая искусственно сдерживала экспортную стоимость ввозимых ими в США автомобилей путем занижения обменного курса валют этих стран по отношению к доллару США) (Addressing Currency Manipulation Key to Trade Deal. URL: https://www.usnews.com/news/articles/2015/02/10/currency-manipulation-provision-emerges-as-key-to-pacific-trade-deal). Помимо этого, ТПП предлагает выигрышные условия для таких компаний, как «the Entertainment Software Association», «Pharmaceutical Research», «Manufactures of America», «General Electric». Кроме того, в списке лидеров по лоббированию интересов, помимо указанных представителей отраслей бизнеса, значатся аграрии, в частности, такие компании как «American Farm Bureau», «Dairy Farmers of America» и др. (82 доклада) и представители IT-услуг, среди которых такие организации как Net Coalition, Yahoo! Inc и др. (свыше 50 докладов).

Отдельный интерес представляет кейс Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП), являющимся потенциальным преференциальным торговым соглашением между США и Европейским союзом. Активная поддержка достижению договоренности с США оказывается представителями крупнейших компаний Германии в основных отраслях промышленности. Главным лоббистом ТТИП в ФРГ является автопром, так как доля экспорта продукции автомобилестроения из Германии в Соединенные Штаты составляет примерно четверть от всего экспорта. Ведущим поставщиком немецких автомобилей в США является автоконцерн Volkswagen, который выручил около 36 млдр евро от продаж легковых авто в Северной Америке. При достижении соглашения по ТТИП немецкая автомобильная промышленность получит дополнительные возможности реализации своей продукции в США при снижении транзакционных издержек. Второй по значимости статьей в двустороннем товарообороте США и Германии занимают машины и оборудование, экспорт в США которых в 2014 году на фоне введения антироссийских санкций значительно вырос. Продукция химической промышленности является третьей по объему экспорта Германии в США. Здесь отдельного внимания требует союз предпринимателей химической отрасли Verbandder ChemischenIndustrie (VCI), в состав которого входит свыше 1,5 тыс. компаний, суммарный экспорт продукции которых достигает $20 млрд (360 Employees at 50 Locations Worldwide. URL: https://www.gtai.de/gtai-en).

Тем не менее, в европейском бизнес-сообществе нет единого мнения на счет заключения финального соглашения с США ^[12]. Так, активным противником ТТИП в Европе выступают аграрии, в особенности страны средиземноморского побережья, чьи экономики завязаны на внутриевропейский рынок. Достижение соглашения с США означает снижение высоких санитарных мер, существующих сейчас в Европейском союзе, а также ставит под угрозу положение местных аграриев, которые не смогут бороться с более конкурентоспособной продукцией США. Главным представителем интересов фермеров стал бывший президент Франции Франсуа Олланд, который отказался подписывать соглашение с США, мотивируя это нежеланием подрывать ключевые для сельского хозяйства страны принципы (Франция выступит против ТТИП на данном этапе переговоров. URL: https://ria.ru/20160503/1425521478.html). Примечательным является тот факт, что основной группой противников ТТИП во Франции выступают не крупные профсоюзы, а представители малых и средних фермерских хозяйств, выпускающих высококлассную продукцию. По данным исследования Corporate Europe Observatory, наиболее активными лоббистами своих интересов на подготовительной фазе переговоров по ТТИП стали именно представители агробизнеса ЕС, которые обращались в Торговый департамент Еврокомиссии для продвижения своих положений в условия Соглашения (Corporate Europe Observatory. URL: https://corporateeurope.org/en/pressreleases/2014/07/agribusiness-biggest-lobbyist-eu-us-trade-deal-new-research-reveals). Стоит также отметить, что лоббировали свои интересы далеко не представители малого и среднего фермерства в Европе, а именно крупные транснациональные компании такие как Nestlé, Mondelez, Cargill, FoodDrinkEurope, представляющая интересы таких гигантов как Coca Cola и Unilever в Европе, Eucolait, Spirits Europe, Европейская Ассоциация производителей корма (FEFAC) и др. Всего же, по данным организации, в период с января 2012 по февраль 2014 гг. Торговый департамент Еврокомиссии провел почти 600 встреч за закрытыми дверьми с представителями лоббистских групп для обсуждения хода переговоров по ТТИП. Из общего числа проведенных встреч 88% (528) были с представителями бизнес-сообщества. Важной особенностью Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства как мега-соглашения является внедрение инструмента урегулирования споров между иностранным инвестором и государством (Investor-state dispute settlement, ISDS). Данный механизм должен был закрепить практику для транснациональных компаний напрямую учувствовать в спорах в рамках международных арбитражей без посредничества представляемого государства.

Деятельность Европейского союза по выстраиванию трансрегиональных цепочек взаимозависимости приобрела новые очертания с подписанием 28 июня 2019 года Соглашения о создании зоны свободной торговли с МЕРКОСУР (ЕС и Меркосур заключили соглашение о свободной торговле. URL: https://www.interfax.ru/business/667137/). Переговоры между представителями Европейского союза и МЕРКОСУР длились почти двадцать лет. Создавая подобную зону свободной торговли, оба экономических объединения рассчитывают на получение новых источников доходов за счет уменьшения или вовсе отмены экспортных пошлин на ряд промышленных товаров, которые зачастую достигали запредельных значений ^[13]. Как и практически любой жизненно важный вопрос для политического и экономического развития Евросоюза, процесс ратификации Соглашения с МЕРКОСУР явно затянулся. Как известно, на сегодняшний момент ратификационный процесс в ЕС приостановился: законодательные органы таких стран как Австрия, Ирландия, Люксембург, Италия и Франция отказались поддерживать заключение крупнейшего в мире торгового соглашения (The Rio Times. URL: https://riotimesonline.com/brazil-news/brazil/european-parliament-rejects-eu-mercosur-agreement-over-brazils-environmental-policy-concerns/).

По мнению некоторых аналитиков, существуют две причины затянувшегося процесса ратификации (Global Risk Insights. URL: https://globalriskinsights.com/2020/12/the-uncertain-future-of-the-eu-mercosur-trade-agreement/). Во-первых, европейские фермеры просто не смогут выдержать конкуренцию с более дешевой сельскохозяйственной продукцией из Южной Америки. Именно по этой причине профсоюзы и лоббистские организации в Европе начали активную кампанию против достижения Соглашения ЕС-МЕКРОСУР. Стоит сказать, что инициатива аграриев нашла отклик и в высоких кабинетах Брюсселя. Так, Европейский комиссар по сельскому хозяйству Фил Хоган на встрече с министрами профильных ведомств стран-членов ЕС заявил, что при положительном итоге сделки европейские товары будут попросту сметены с прилавков дешевой продукцией стран МЕРКОСУР (Euractiv. URL: https://www.euractiv.com/section/agriculture-food/news/eu-farm-chief-struggles-to-dispel-concerns-over-mercosur-trade-deal/). Во-вторых, многие европейцы озабочены возможными экологическими последствиями Соглашения. В этой связи, многие обвиняют правительство Бразилии в намеренном облесении Амазонки и массовых пожарах, связывая увеличение импорта соевых бобов, под выращивание которых нужны посевные площади, и эту катастрофическую для экологии ситуацию (CNBC. URL: https://www.cnbc.com/2019/08/23/brazils-bolsonaro-hits-back-at-frances-macron-over-amazon-fires.html). Положения соглашения между ЕС и МЕРКОСУР в части государственных закупок, услуг и прав на интеллектуальную собственность отражают бизнес-ориентированность проекта. Как считают зарубежные аналитики, предпочтение в этих пунктах Соглашения отдано, прежде всего, большим европейским корпорациям ^{[13, с. 131]}. Так, например, предусмотрено проведение государственных закупок на всех уровнях в рамках международных торгов, что в первую очередь будет наносить ущерб малым и средним предприятиям в странах МЕРКОСУР, не способных выиграть конкуренцию у европейских гигантов. Подобная ситуация складывается и с правами на интеллектуальную собственность.

Анализ основных положений документа свидетельствует о том, что Соглашение имеет четкую направленность на дальнейшее обогащение крупных европейских ТНК, которые готовы поступиться положением сельскохозяйственного сектора ЕС в угоду своим интересам. При этом, вероятно, усугубится определенный дисбаланс в позициях европейского и латиноамериканского бизнеса, поскольку положения Соглашения явно пролоббированы крупными ТНК автомобильного, фармацевтического, химического и IT-секторов Евросоюза. В данной ситуации следует ожидать еще большего усиления зависимости рынков МЕРКОСУР от потребностей европейский ТНК, что, по мнению А.И. Емельянова, сводится к пресловутой формуле «центр-периферия» или «колония-метрополия» ^[14].

При рассмотрении проблем развития трансрегиональных связей в мире нельзя не затронуть крупнейший, и возможно, наиболее активно развивающийся в этом плане регион – евразийский континент. В рамках данного исследования наибольший интерес вызывает выдвинутая Китаем Инициатива Пояса и Пути – крупнейшей на континенте сети логистических коридоров, соединяющих транспортные потоки по всему материку и за его пределами.

Нет сомнений в том, что Китай в настоящее время играет одну из лидирующих ролей в построении мирового экономического ландшафта. Для успешного поддержания данного амплуа Китаю было необходимо предложить мировому сообществу собственное видение развития мировой экономической системы, при этом, открыто не противопоставляя её уже давно существующей западной модели. По мнению А.А. Киреевой, инициатива Пояса и Пути является новым этапом экономической стратегии КНР, получившей название «выход вовне» ^{[15, с. 61-74]}. Целью данной стратегии выступает постепенная интеграция Китая в мировую экономику через увеличение инвестиций Китая в зарубежные страны.

Замедление темпов экономического роста в условиях «новой нормальности», когда темпы роста ВВП страны с 10,6% в 2010 году снизились до 6,5% в 2018 году (World Bank. URL: https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.KD.ZG?end=2018&locations=CN&page=5&start=2005), а также последствия COVID-19 ставит задачу перед руководством КНР найти способы структурной перестройки экономической модели, которая, прежде всего, заключается в переходе с экстенсивного на интенсивное развитие экономики. Другой важнейшей внутриэкономической причиной выдвижения инициативы Пояса и Пути может служить желание руководства КНР дать дополнительный импульс наиболее отсталым в экономическом плане регионам Китая, преимущественно западным ^[16].

ТНК стали для Китая одним из инструментов модернизации экономики, превратившись в один из ключевых аспектов в целой сети социально-экономических планов государства («Выход вовне», комплексный План развития экономики и общества КНР и т.д.). По мнению отечественного исследователя Е.Ф. Авдокушина, стратегическая роль инициативы Пояса и Пути в контексте организации трансрегиональной деятельности китайских ТНК заключается в следующем ^{[17, с. 67-76]}: оказание всесторонней поддержки зарубежным филиалам компаний КНР со стороны правительства страны; инфраструктурное строительство для объединения рынков развивающихся стран в единое пространство деятельности китайских ТНК; предоставление свободного доступа китайских товаров на мировые рынки; обеспечение свободного перемещения китайского капитала; обеспечение свободного доступа китайских работников в зарубежные страны, подготовка лояльных Китаю кадров в принимающих странах.

Отдельным важнейшим инструментом продвижения Пояса и Пути является железнодорожное строительство. Одной из ведущих китайских компаний в данной области является государственная China Railway Express (CR Express). В 2016 году Национальной комиссией по развитию и реформам КНР был запущен проект, суть которого заключалась в объединении разрозненных железнодорожных компаний на территории Евразии под единым брендом CR Express для более эффективной координации работы трансконтинентального железнодорожного сообщения (Belt and Road Portal. URL: https://www.yidaiyilu.gov.cn/zchj/xzcjd/6641.htm). Проектом предусматривается создание двух категорий маршрутов – Китай-Европа и Китай-Центральная Азия.

Правительство Китая в первую очередь стремится к тому, чтобы их ТНК принимали наиболее активное участие в строительстве международных проектов. Именно поэтому китайские ТНК порой действуют с позиции силы, направляя ход реализации проекта, что дает им больше возможностей использовать именно свой потенциал (производственные мощности, ресурсы, рабочая сила и т.д.). При таком раскладе возможность оттока капитала из самой КНР сводится практически к нулю ^{[18, с. 121]}, в чем, безусловно, велика заслуга руководства страны, которое стремится с наименьшими потерями приобрести новые рынки сбыта и логистические центры для высокой рентабельности в долгосрочной перспективе. Другой важной сферой реализации трансрегиональной деятельности китайских ТНК является энергетика. Здесь основными игроками выступают три крупнейшие нефтегазовые компании Китая – CNPC (China National Petroleum Corporation), CNOOC (China National Offshore Oil Corporation) и Sinopec. В общей сложности эти компании действуют в более 100 странах мира на всех континентах. Будучи одними из крупнейших поставщиков и производителей нефти в мире, китайские компании помогают преодолевать традиционную проблему китайской экономики – зависимость от углеводородных ресурсов.

Китай в рамках своей трансрегиональной стратегии руководствуется инвестициями в крупные инфраструктурные проекты, так или иначе связанные с практической реализацией Пояса и Пути. Так, например, Китай активно развивает «атомную дипломатию». В 2015 году китайские компании добились разрешения на строительство шести АЭС в ЮАР общей стоимостью 93 млрд долл. В том же году China National Nuclear Corporation выиграла тендер на строительство девяти энергоблоков АЭС в Аргентине. Всего же до 2030 года китайские компании намерены построить 30 энергоблоков ^{[19, с. 5-16]}.

Отличительной чертой энергетической дипломатии КНР является разработка зарубежных ресурсов путем использования иностранных залежей. Весьма примечателен пример с производством аккумуляторов, для которого необходим кобальт. При помощи своей транснациональной компании Huayou Cobalt стране удалось взять под контроль значительную часть мировой добычи кобальта, оказывая тем самым большое влияние на деятельность западных технологических корпораций, являющихся потребителями этого металла (Apple, Tesla и др.) ^[20].

Китайская инициатива Пояса и Пути открывает широкие перспективы межпредпринемательского сотрудничества стран-участниц. За последние годы в рамках Инициативы китайские предприятия построили 56 зон экономического и торгового сотрудничества, вложили более 18,5 млрд долл. инвестиций, заплатили почти 1,1 млрд долл. налогов и создали 180 тыс. рабочих мест в более чем 20 странах мира. Эти данные позволяют констатировать, что роль китайских ТНК в реализации Пояса и Пути действительно велика.

Роль и проблемы участия ТНК в трансрегиональных проектах

Рассмотренные кейсы, в которых представлена роль транснациональных корпораций в продвижении различного рода трансрегиональных инициатив, позволяют выделить основные особенности функционирования транснациональных компаний в разных странах мира.

Прежде всего, целью ТНК является проникновение на рынки других стран и получение большего числа потребителей производимой ими продукции. При обсуждении всех четырех анализируемых трансрегиональных проектов акторы, в первую очередь, исходили их экономических выгод. Разумеется, что основным каналом получения прибыли в рамках такого взаимодействия становятся именно ТНК. При этом важно отметить, что в случае с ТТП, ТТИП и с Соглашением между ЕС и МЕРКОСУР заинтересованность в приобретении новых рынков потребителей имело встречный характер, и инициатива заключения договоренности в равной степени исходила от всех заинтересованных сторон. Пример китайского проекта Пояса и Пути несколько отличен, так как в данном случае правительство Китая единолично выдвинуло инициативу, сделав ее открытой для вступления любого государства. Тем не менее, главной целью ИПП также является открытие новых пространств для обмена продукцией и модернизации уже существующих устойчивых цепочек поставок. В этой связи, главным ресурсом ТНК по приобретению новых рынков реализации продукции являются связи с государственными акторами, которые формально выступают инициаторами различных проектов, при этом неформально отражают интересы бизнес-корпораций, вовлеченных в реализацию таких инициатив.

Во-вторых, целью ТНК в рамках трансрегиональных инициатив может также служить изменение правового поля «принимающих государств» для достижения более приемлемых условий для работы. Подобная практика нашла свое отражение в процессе заключения соглашения по ТТИП, когда продовольственные транснациональные корпорации с американским капиталом, такие как Nestlé, Mondelez и Cargill, лоббировали свои интересы для снижения высоких европейских фитосанитарных стандартов на продукты питания, а также для отмены ограничений на ввоз генно-модифицированной продукции из США, что, по сути, стало одним из важнейших препятствий на пути подписания сделки. Таким образом, основным ресурсом ТНК в процессе изменения законодательства «страны-реципиента» служит лоббизм, заключающийся в деятельности «групп интересов», продвигающих свои мотивы для достижения конкретных целей.

В-третьих, задачей транснационального бизнеса в трансрегиональных объединениях является увеличение защиты режимов прямых иностранных инвестиций (ПИИ). По мнению А.С. Афонцева, ТНК могут оказывать влияние на развитие глобальных экономических процессов через три механизма – официальный (ОЭСР, ЮНКТАД, ВТО, МВФ и др.), смешанный (партнерство государственных и негосударственных акторов) и частный (самостоятельная деятельность) ^{[21, с. 52-64]}. Официальные каналы порой оказываются неспособными к выработке необходимых механизмов глобального регулирования; именно поэтому, начиная с 2000-х годов, ТНК стали уделять больше внимания лоббированию региональных и трансрегиональных соглашений, в которых предусмотрены высокие поощрения ПИИ. В этом случае, основным ресурсом ТНК выступает как их финансово-инвестиционный вес в мире, так и представительство их интересов в крупных международных организациях и региональных структурах.

В-четвертых, цели деятельности ТНК также могут иметь социально ориентированный характер в странах базирования для приумножения своей привлекательности, что, в конечном итоге, может положительно повлиять на прибыль компании, а также распространение «мягкой силы» представляемого государства. Показательным примером в данной связи является деятельность китайских ТНК на пространстве Пояса и Пути, которые придерживаются принципа развития местного экономического потенциала, выплачивая налоги в местное правительство, вливая инвестиции и создавая рабочие места. Исходя из этого, страны, преимущественно развивающиеся, которые нуждаются в тесном сотрудничестве с сильной китайской экономикой, выдвигают свои проекты для сопряжения усилий сторон в рамках инициативы Пояса и Пути (например, проекты сопряжения ЕАЭС, монгольской Prairie Road, “Светлого пути” Казахстана, “Двух коридоров и одного кольца” Вьетнама, “Saudi Vision 2030” Саудовской Аравии, “Средней инициативы коридора” Турции и др. с китайской инициативой Пояса и Пути) ^{[22, с. 101-108]}. В этой связи, ресурс ТНК в сфере социально ответственного поведения сводится к наличию внутренних кодексов поведения и стратегий по продвижению своего позитивного имиджа. В то же время, государства также заинтересованы в том, чтобы их компании пользовались позитивной репутацией в странах базирования, поэтому логично говорить и о таком ресурсе, как государственная поддержка в рамках продвижения «мягкой силы».

Таким образом, проведенный анализ позволяет констатировать, что транснациональные корпорации, имея различные цели участия в том или ином трансрегиональном объединении, используют соответствующие ресурсы для имплементации своих интересов. В общем плане цели ТНК в рамках трансрегиональных инициатив можно разделить следующим образом: 1) экономические – базовый мотив деятельности бизнеса – это увеличение прибыли и экспансия, заключающаяся в приращении новых рынков сбыта; 2) политические – выражаются в генеральной линии представляемого ТНК государства по реализации своей геоэкономической стратегии, в рамках которой мультинациональный бизнес служит инструментом реализации политических планов правительства; 3) имидживые – являются производной от экономических целей и представляют собой деятельность ТНК на транснациональном пространстве по развитию социально-ответственного поведения. При достижении определенных целей ТНК могут использовать различные ресурсы, такие как государственные, консультационные (лоббизм) и внутренние (кодексы поведения, стратегии развития и пр.).

Модели взаимодействия ТНК и государст

Модель № 1. Государство – инициатор, ТНК – бенефициар (кейсы ТТП, ТТИП и Соглашения ЕС-МЕРКОСУР).

Модель представляет собой систему взаимоотношений государства и транснационального бизнеса, при которой первый выступает инициатором выдвижения той или иной трансрегиональной инициативы, тогда как второй пользуется выгодными условиями трансрегионального соглашения для расширения сферы экономического влияния на регионы, в которых присутствуют ТНК. Указанные выше инициативы являются типичным примером бизнес-ориентированных проектов, в которых отражены интересы крупных транснациональных компаний и которые обладают рядом схожих характеристик с точки зрения влияния ТНК на процесс имплементации этих проектов, что и позволяет классифицировать их в отдельную группу. Во-первых, все из представленных соглашений удовлетворяют интересы ТНК в крупных промышленных отраслях экономики (автомобилестроение, фармацевтика, химическая промышленность, сельское хозяйство). Во-вторых, во всех проектах большое внимание уделяется правам инвесторов на территории другого государства-участника соглашения в ущерб интересам самого государства. По сути, это означает то, что страны, являющиеся подписантами того или иного проекта, официально соглашаются на соблюдение корпоративных интересов иностранных партнеров с целью привлечения больших инвестиций, даже несмотря на возможное несоответствие действий транснационального бизнеса с законодательством государства его базирования. В-третьих, часть проектов предполагают внедрение особой системы урегулирования споров между инвесторами и государством, так называемой «Investor-state dispute settlement» (ISDS). В-четвертых, во всех упомянутых выше инициативах основным инструментом по продвижению своих интересов, имеющимся на вооружении у ТНК, является лоббизм в различных его формах. В ходе исследования было доказано, что между представителями крупных бизнес-структур и официальных органов того или иного государства существует тесная связь, заключающаяся в поиске компромисса по соблюдению обоюдных интересов. Таким образом, в этой модели взаимоотношений ТНК стремятся навязать государству наиболее приемлемые условия их функционирования на трансрегиональном уровне, тогда как представители правящей элиты страны заинтересованы в соблюдении своих политических и геоэкономических интересов, возлагаемых на конкретный трансрегиональный проект, используя при этом экономическую мощь ТНК. Кроме того, важно отметить, что в подобной модели ТНК выступают отдельным, практически независимым актором, способным достичь определенных интересов в трансрегиональных проектах через тесное сотрудничество с государственными органами власти.

Модель №2. Государство – инициатор, ТНК – инструмент реализации (кейс Пояса и Пути).

В основе данной модели лежит руководящая роль государства в принятии политико-экономических решений на трансрегиональном уровне. Такая система взаимоотношений характеризуется тем, что государство, также как и в первом случае, выступает инициатором выдвижения трансрегионального проекта, а транснациональный бизнес рассматривается как инструмент продвижения и реализации проекта. Наиболее иллюстративным примером этого рода модели является описанная выше инициатива Пояса и Пути. Китай, будучи основным зачинателем проекта, прежде всего руководствовался своими геополитическими стремлениями по упорядочиванию кросс-евразийских цепочек поставок для упрощения взаимной. ТНК в данном случае рассматриваются руководством Китая в качестве основного канала воплощения этих целей. У подобного рода модели также есть свои отличительные черты. Во-первых, ТНК в такой системе отношений не обладают геополитической и геоэкономической акторностью в полном масштабе. Безусловно, речь не идет о полной зависимости ТНК от государства: они вправе определять внутренний порядок своей деятельности и все, что касается организации работы на месте их базирования, однако направления их деятельности задаются государством через, например, постановку стратегических задач национального развития, как это происходит в Китае. Во-вторых, ТНК и государство представляют собой некий симбиоз, суть которого сводится к тому, что интересы государства и крупного транснационального бизнеса неотделимы. В-третьих, подобная модель подразумевает несколько иную форму организации транснациональных корпораций. В большей степени такие компании являются государственными или гибридными, что и обуславливается требованием следовать внешнеэкономической стратегии. Такой формат организации ТНК в данных обстоятельствах представляется весьма логичным, поскольку это снижает транзакционные издержки на реализацию трансрегиональной инициативы и ускоряет процесс принятия решений. В-четвертых, государство заинтересовано оказывать всестороннюю поддержку транснациональному бизнесу, что также определяет подчиненный характер ТНК по отношению к государству ^{[18, с. 139]}. Таким образом, реализация модели №2 в системе взаимоотношений «государство-ТНК» возможно в странах с централизованной экономикой и командным планированием, где государство является лидирующем звеном в выдвижении трансрегиональной инициативы, обладающим политическим инструментарием для контроля ТНК, которые в свою очередь зачастую являются инструментом продвижения выдвинутой государством инициативы на трансрегиональном уровне.

На текущий момент указанные классификации моделей взаимоотношений государств и ТНК видятся наиболее распространенными и эффективными как с точки зрения сохранения баланса интересов акторов, так и с точки зрения реализации того или иного проекта.

Заключение

Актуальность изучения трансрегиональных процессов как таковых и оказываемого ими влияния на развитие всей системы мировой политики в наше время становится все очевиднее. Между государствами углубляется взаимодействие на трансрегиональном уровне, о чем свидетельствует число подобных соглашений и объединений. Транснациональные корпорации, будучи одним из основных драйверов мирового экономического развития, несомненно, продолжат наращивать объемы производства, а их экспансия продолжится во многом благодаря увеличению количества и качества трансрегиональных инициатив. Тем не менее, вряд ли стоит говорить о слабеющей роли государства в процессе трансрегионализации мировой политики. Тот факт, что масштаб деятельности ТНК продолжает приобретать все более глобальный характер, обуславливая экономическое развитие стран и даже регионов мира, не отрицает того, что государства по-прежнему являются главными акторами мировой политики. Проанализированные кейсы свидетельствуют о том, что на данный момент ТНК в рамках выстроенной государствами мировой экономической системы, в том числе и на трансрегиональном уровне, вынуждены следовать правилам, выработанным государствами. Однако влияние ТНК на развитие трансрегиональных процессов в мире будет во многом зависеть от политической воли государств и их намерению сохранить свой суверенитет в условиях трансформации Вестфальской системы политической организации мира.