Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:

Репрессивная политика советской власти по отношению к церкви и духовенству в 1918-1941 гг. (на примере Тобольской епархии)

Татарникова Анна Ивановна

кандидат исторических наук

старший научный сотрудник, Тобольская комплексная научная станция УрО РАН

626152, Россия, Тюменская область, г. Тобольск, ул. Ак.Ю. Осипова, 15

Tatarnikova Anna Ivanovna

PhD in History

Senior Scientific Associate, Tobolsk Complex Scientific State of Ural Branch of the Russian Academy of Sciences

626152, Russia, Tyumen region, Tobolsk, Ak. Yu. str. Osipova, 15

tatob777@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-868X.2022.4.37851

Дата направления статьи в редакцию:

10-04-2022


Дата публикации:

17-04-2022


Аннотация: В статье характеризуется влияние политических репрессий, проводимых большевиками, на положение церкви и духовенства в 1918-1941-е гг. на примере Тобольской епархии. Объектом исследования выступает репрессивная политика советской власти в 1918-1941 гг., предметом – церковь и духовенство Тобольской епархии. Рассматривается влияние антирелигиозной политики советской власти на функционирование церквей в стране в целом, ее воздействие на работу церквей и монастырей в Тобольской епархии. Особое внимание уделяется изучению отражения антирелигиозной политики большевиков в судьбах духовенства и прихожан Тобольской епархии, анализу статистических данных о числе жертв репрессий среди церковнослужителей. Делаются выводы о результатах антицерковной политики советской власти в епархии: массовом закрытии храмов, снятии колоколов, изъятии церковных ценностей, арестах священнослужителей, лишении их избирательных прав, расстрелах. В Тюменской области в годы «большого террора» было расстреляно 176 представителей действовавшего или бывшего духовенства. Из них 17 % – женщины, в основном бывшие монахини. Лица, в отношении которых приговор о расстреле был приведен в исполнение, распределены на несколько возрастных категорий, определен средний возраст убитых священнослужителей. Результаты проведенного исследования показывают масштаб трагедии в истории Русской православной церкви, вызванной непримиримой позицией новой власти по отношению к религии.


Ключевые слова:

политические репрессии, государство, церковь, духовенство, верующие, антирелигиозная политика, Тобольская епархия, советская власть, обновленчество, лишенцы

Abstract: The article characterizes the influence of political repressions carried out by the Bolsheviks on the situation of the church and clergy in the 1918-1941-ies. on the example of the Tobolsk diocese. The object of the study is the repressive policy of the Soviet government in 1918-1941, the subject is the church and clergy of the Tobolsk diocese. The influence of the anti-religious policy of the Soviet government on the functioning of churches in the country as a whole, its impact on the work of churches and monasteries in the Tobolsk diocese is considered. Special attention is paid to the study of the reflection of the anti-religious policy of the Bolsheviks in the destinies of the clergy and parishioners of the Tobolsk diocese, the analysis of statistical data on the number of victims of repression among the clergy. Conclusions are drawn about the results of the anti-church policy of the Soviet government in the diocese: mass closure of churches, removal of bells, seizure of church valuables, arrests of clergy, deprivation of their voting rights, executions. In the Tyumen region during the years of the "great terror" 176 representatives of the acting or former clergy were shot. Of these, 17% are women, mostly former nuns. The persons against whom the execution sentence was carried out were divided into several age categories, and the average age of the murdered clergy was determined. The results of the study show the scale of the tragedy in the history of the Russian Orthodox Church caused by the irreconcilable position of the new government in relation to religion.


Keywords:

political repression, state, church, clergy, believers, anti-religious policy, Tobolsk Diocese, soviet power, renovationism, lishentsy

Введение

Православная церковь на протяжении многих веков занимала важную роль в жизни русского человека, развитии отечественной культуры, государства. Являясь одним из авторитетных социальных институтов, церковь неоднократно выступала консолидирующей силой в тяжелые моменты истории Российского государства.

К сожалению, в жизни самой Русской православной церкви (далее – РПЦ) имеется немало трагических страниц, связанных с гонениями, изъятием церковных земель, преследованием отдельных представителей духовенства. Однако самым трагическим периодом в истории РПЦ считается правление большевиков, для которых церковь выступала основным идеологическим противником.

Апогеем гонений советской власти против церкви и духовенства стали 1937-1938 гг., на которые пришлись наиболее массовые аресты и казни священнослужителей.

К сожалению, в отечественной исторической науке проблема политических репрессий против церкви и ее служителей в 1918-1941 гг. стала актуальной только в последние годы правления М.С. Горбачева, когда на волне демократизации и отмены цензуры стали открыто говорить о миллионных жертвах сталинизма. Во второй половине 1980-х гг. были рассекречены материалы архивов НКВД, что позволило историкам приступить к изучению ранее закрытой информации. Следствием этого стало появление ряда работ, посвященных советскому периоду истории РПЦ (исследования Л.М. Демина, Н.Е. Емельянова, В.А. Цыпина, М.В. Шкаровского и др.) [2; 3; 4; 19; 20], в которых рассматривались отношения государства и церкви, характеризовалось положение духовенства, гонения на верующих.

Изучению положения церкви и священнослужителей Тобольской епархии посвящены работы А.В. Чернышова, А.А. Петрушина, В.В. Дроновой, Г.Ю. Колевой [18; 12; 2; 7]. Исследователи охарактеризовали категории репрессированного духовенства, их половозрастной состав, рассмотрели процесс изъятия церковных ценностей и закрытия церквей.

Тем не менее, в изучении темы нельзя ставить «жирную точку», поскольку далеко не все архивы открыты, многие данные засекречены, а, значит, истинный масштаб трагедии народа, в том числе и священнослужителей, вызванной репрессиями, еще не определен.

Таким образом, актуальность темы репрессий в отношении церкви и духовенства связана, в первую очередь, с имеющимися в научно-исследовательской литературе пробелами в изучении механизмов и результатов репрессивной политики в отдельных регионах страны. Кроме того, востребованность исследований в рамках заявленной проблематики определяется необходимостью сохранения памяти о невинных жертвах карательных мер советского государства, проводимых с целью уничтожения нежелательного (в том числе антисоветского) влияния РПЦ и ее представителей на население страны.

Объектом настоящего исследования является репрессивная политика советской власти в 1918-1941 гг., предметом – церковь и духовенство Тобольской епархии.

Целью работы выступает изучение влияния репрессивной политики советской власти на положение церкви и духовенства в Тобольской епархии в 1918-1941-е гг.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1918 г. до конца 1941 г. Выбор нижней границы исследования объясняется принятием 20 января 1918 г. «Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви», положившего начало развертыванию антирелигиозной и антицерковной пропаганды. Верхняя граница (1941 г.) обусловлена началом Великой Отечественной войны и изменением, в связи с этим, государственной церковной политики.

Территориальные рамки работы включают юго-восточную часть современной Тюменской области, входившую в рассматриваемый период времени в границы Тобольской епархии.

Источниками для написания настоящей работы стали: нормативно-правовые акты высших органов власти в сфере реализации репрессивной политики [11, с. 286–287]; сведения, содержащиеся в списках расстрелянных в годы большого террора (1937-1938) на территории Тюменской области [5; 6]; материалы периодической печати 1920-1940-х гг., в которых представлены сведения об антирелигиозной и антицерковной пропаганде советской власти (газеты «Правда», «Труд», «Безбожник» и др.).

Методологическую основу исследования составили: метод проблемно-хронологического изучения темы, позволивший рассмотреть репрессивную политику в ее последовательном развитии; историко-сравнительный метод, использованный для определения масштабов политических репрессий и их последствий; локально-исторический метод, давший возможность рассмотреть положение церкви и духовенства в годы репрессий на местном уровне; метод графической визуализации данных, примененный для построения диаграммы и демонстрации статистических показателей.

Научная новизна работы заключается в введении в научный оборот новых документов (мартиролога расстрелянных на территории Тюменской области в 1937-1938 гг.), помогающих более глубокому раскрытию темы исследования, осмыслению происходившего. Новшеством является и то, что на примере отдельно взятого региона в границах Тобольской епархии исследован половозрастной состав служителей церкви, приговоренных к расстрелу.

Основные направления политики руководства партии и государства в отношении церкви и духовенства в 1918-1941 гг.

В октябре 1917 г. в России в результате государственного переворота к власти пришли большевики, позиционировавшие себя как атеисты и принципиально отвергавшие религию. Новая правящая власть практически сразу стала открыто демонстрировать свою непримиримую позицию в отношении религии и церкви.

Уже в январе 1918 г. был принят Декрет об отделении церкви от государства, школы – от церкви [11, с. 286–287]. Начался процесс широкомасштабного изъятия церковных земель и имущества (включая храмы).

14 февраля 1919 г. наркомат юстиции принял Постановление о вскрытии мощей [16, с. 504–506]. Реализация данного документа вылилась в кампанию по вскрытию, изъятию и ликвидации мощей почитаемых святых РПЦ. Антицерковная политика советского правительства была воспринята многими верующими как надругательство над их религиозными чувствами, в стране вспыхнули антиправительственные выступления, которые вскоре были подавлены.

В феврале 1922 г. был обнародован Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей под предлогом оказания помощи голодающим Поволжья и других регионов. Опустошение православных храмов сопровождалась репрессиями против представителей духовенства. В ходе этой кампании была предпринята попытка дискредитировать и устранить от церковного управления патриарха Тихона (Беллавина), создать полностью лояльную советским властям обновленческую церковь и, тем самым, внести раскол в существующую церковь.

Результат антирелигиозных усилий советской власти не заставил ждать: к началу 1930-х гг. обновленческих епархий и храмов в стране становится почти столько же, сколько и православных.

На внутреннее разрушение РПЦ был направлен и Григорианский раскол, возникший в 1925 г. на Урале и негативно повлиявший на единство церкви.

В годы коллективизации и «раскулачивания» положение церкви и духовенства продолжает ухудшаться. Сподвижник Сталина Л. М. Каганович называет церковь «единственной легальной контрреволюционной силой» [18, с. 421].

8 апреля 1929 г. выходит Постановление ВЦИК и СНК «О религиозных объединениях», вводившее запрет на благотворительную деятельность и частное обучение религии. В этот же год было арестовано большинство епископов, не возносивших молитву за государство.

Осенью 1929 г. в стране организуется «антиколокольная» кампания: запрещается колокольный звон, колокола снимаются с церквей, переплавляются для нужд индустриализации.

В 1930 г. духовенство и клирики, лишенные избирательных прав по Конституции 1924 г., были обязаны платить в казну налог – 75 % с «нетрудовых доходов». Социальные последствия для «лишенцев» были тяжелыми: их выселяли во время «чисток» из крупных городов, лишали возможности их детей поступать в техникумы и вузы и т. п. [10, с. 83–84].

Важно отметить, что государство преследовало не только «лишенцев», но и членов их семей. Известны факты вынужденного официального развода священников с супругами, оформленного для того, чтобы облегчить жизнь жене и детям.

Нередко дети отказывались от родителей-лишенцев. Например, учащийся Тюменского сельскохозяйственного техникума Тарков Семен Николаевич в своем заявлении писал: «...Материальная связь с отцом (регент церковно-народного хора, не псаломщик) совершенно порвана, и живу на квартире с ним только потому, что не было мест в общежитии техникума...» [18, с. 103].

Таким образом, лишенец становился изгоем в советском обществе.

5 декабря 1931 г. в Москве был взорван кафедральный храм Христа Спасителя. С 1932 г., в рамках пятилетнего плана развития народного хозяйства, началась реализация политики по уничтожению всех храмов.

В 1936 г. в результате принятия новой, «сталинской» Конституции, бала отменена категория «лишенец». Эта новость была воспринята многими бывшими лишенцами и их родными, в том числе священнослужителями, с ликованием, поскольку, согласно Конституции, они получали полноту гражданских прав, и, вместе с тем, – надежду на жизнь без лишений, угроз и страха.

Однако, как показали дальнейшие события, радость была недолгой.

После проведения в 1937 г. Всесоюзной переписи населения советская власть усилила гонения на церковь и священнослужителей. Это было вызвано тем, что большая часть населения богоборческого атеистического государства в опросном листе в пункте о религии указали, что они верующие (56,17 %). На деле процент верующих был больше, учитывая, что часть людей в обстановке террора уклонилась от ответа о вере [9, с. 422].

Провал всей предыдущей антирелигиозной деятельности советского руководства был очевиден. В этой связи было принято решение провести новую репрессивную кампанию против церкви. Данная кампания получила название эпохи «большого террора» (вторая половина 1930-х гг.), поскольку проводилась с особой жестокостью.

Количество арестованных по политическим обвинениям в 1937 г. по сравнению с 1936 г. увеличилось почти в десять раз. Широкое распространение получила внесудебная расправа. Для этого в центре и на местах были созданы так называемые «тройки» и особые комиссии, по решению которых были лишены свободы и расстреляны сотни тысяч невинных людей. В их числе оказалось немало духовенства.

В результате гонений на церковь советская власть разрушила значительную часть храмов в стране, а уцелевшие были заколочены или отданы под склады строительных или иных материалов. Если к началу 1917 г. Российской империи было 60 тыс. храмов, то к 1939 г. по всей стране оставалось незакрытыми около 100 храмов [3, с. 249]. Более сотни архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян были расстреляны.

В первые месяцы Великой Отечественной войны государство продолжало свою репрессивную политику в отношении церкви.

Лишь после того, как стало известно, что немцы попустительствуют открытию церквей и на оккупированных территориях открыто 3732 храма, то есть больше, чем во всей Советской России, а на территории собственно России, без Украины и Белоруссии, немцы способствовали открытию 1300 храмов, – советское руководство пересмотрело свою позицию в отношении церкви [3, с. 249].

Церковь и духовенство Тобольской епархии в годы репрессий (1918–1941)

События октября 1917 – начала 1918 гг. в и приход к власти большевиков были восприняты сибиряками неоднозначно. Одни считали, что политические изменения в стране пойдут во благо и облегчат материальное положение людей, другие строили мрачные прогнозы относительно дальнейших перспектив жизни. Очевидно, что в первые месяцы советской власти ни церковь, ни священнослужители, ни православные миряне даже не могли представить, какое будущее их ждет при большевиках-атеистах.

В годы гражданской войны на территории Тобольской губернии власть попеременно переходила от белых к красным, от красных к белым. Смена власти сопровождалась террором с обеих сторон, но именно «красный» террор был беспощаден к местному духовенству, а не только к сторонникам белых.

Когда Белая армия начала терять свои позиции в Сибири, тобольский епископ Иринарх, осведомленный о жестокостях красных по отношению к духовенству и разорении церквей, 23 июля 1919 г. издал послание к пастырям Тобольской епархии. В нем он призывал священнослужителей «до последней минуты» держать руль пастырского служения, отбросить на время личные счеты, узко-житейские интересы, оставаться на своем посту до последнего [2, с. 61].

Столкнувшись с непримиримостью большевиков в отношении религии и церкви, в августе 1919 г. в епархии началась эвакуация приходского сельского и городского духовенства, благочинных Тобольской губернии, преподавателей Духовной семинарии. В том же году было эвакуировано наиболее ценное имущество тобольских церквей.

Практически сразу после установления советской власти в г. Тобольске 11 декабря 1919 г. был арестован и отправлен в тюрьму исполняющий обязанности настоятеля кафедрального собора протоиерей Евгений Фениксов. В январе 1920 г. подвергся аресту и заключению в Тюменский рабочий дом священник из Ялуторовского уезда Иоанн Яковлев [2, с. 61].

В конце 1922 г. в Тобольской епархии, как и по всей стране, началось изъятие церковных ценностей. Больше всего от при этом пострадали церкви Тюмени, в которых, согласно исследованию А.А. Петрушина, было изъято свыше 50 футов серебра, 5 футов золота, 1609 ценных камней и 195 бриллиантов [12, с. 83].

Следующим шагом в борьбе с церковью стало массовое закрытие храмов как в сельской, так и в городской местности, начавшееся после принятия в январе 1929 г. ЦК РКП (б) циркуляра «О мерах по усилению антирелигиозной работы». Если к 1912 г. в г. Тобольске насчитывалось 28 православных церквей, 1 монастырь и 7 часовен [17, с. 24–25], то к концу 1920-х гг. все они были закрыты кроме храма во имя семи отроков Эфесских на Завальном кладбище. С остальных церквей были снесены кресты, ограда, забиты двери. В Софийско-Успенском кафедральном соборе в 1930-е гг. на временное жительство были размещены спецпереселенцы, позже здание использовалось как зерновой склад.

Гонениям подвергалась не только церковь как культовое сооружение, но и ее служители. Представителей духовенства активно привлекали к трудовым повинностям, а в некоторых случаях к уголовной ответственности за якобы проводимую среди населения контрреволюционную пропаганду. Большую часть репрессированного духовенства составляли сельские священнослужители, что объяснялось проводимой в 1929-1930 гг. политикой коллективизации.

30 июля 1937 г. нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов издал оперативный приказ № 00447, согласно которому все подразделения НКВД должны были начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников [8, с. 56]. К антисоветским элементам были отнесены и «церковники». Все вышеперечисленные категории были разделены на две группы: первую, наиболее враждебную – подлежащую расстрелу и вторую, менее активную, но все же враждебную – подлежащую заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет. Все республики, края и области получили свою квоту репрессируемых лиц. Сотрудникам органов НКВД было разрешено применение физического воздействия к подследственным. Операцию предполагалось провести в 4-месячный срок.

По разнарядке из Москвы по Западно-Сибирскому краю необходимо было репрессировать 17 000 человек. Из них 5 000 расстрелять, 12 000 – отправить в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее социально опасных из них – в тюрьмы [13].

Автором настоящей публикации были проанализированы данные списка расстрелянных по Тюменской области, опубликованного в 1999 г. [5; 6]. В числе погибших от рук НКВД в годы «большого террора» (1937-1938) обнаружено 176 человек, являвшихся действующими или бывшими священниками, дьяконами, псаломщиками, а также бывшими монахами/монахинями.

Все они были расстреляны по решению «тройки» Омского УНКВД за антисоветскую деятельность.

На основании произведенных подсчетов выяснилось, что самому молодому из расстрелянных было всего 33 года, самому пожилому – 84. Средний возраст расстрелянных служителей церкви составлял 57 лет.

Соотношение расстрелянных представителей церкви по возрастным группам представлено в диаграмме (диаграмма 1).

Диаграмма 1

Соотношение расстрелянных в 1937-1938 гг. представителей духовенства Тобольской епархии по возрастным группам, чел.

Данные диаграммы показывают, что в числе расстрелянных преобладали лица в возрасте от 51 до 60 лет (35,8 %), на втором месте была группа лиц в возрасте от 61 до 70 лет (28,4 %), на третьем – от 41 до 50 лет (19,3 %), на четвертом – от 71 до 80 лет (7,9 %). Пятое место заняли репрессированные в возрасте до 40 лет (6,9 %), шестое – в возрасте от 81 года и старше (1,7 %).

Из 176 приговоренных к расстрелу 30 (17 %) составляли женщины. В основном это были бывшие монахини.

При анализе списка расстрелянных выяснилось, что нередко под жернова сталинских репрессий попадали целые семьи представителей духовенства. К примеру, в 1937 г. была расстреляна семья Заборовских – родные брат и три сестры. Первым был арестован (2 сентября 1937 г.) Заборовский Георгий Васильевич, священник в селе Преображенское Тобольского района. Его расстреляли 15 сентября 1937 г. Трех его сестер – Неонилу, Зою и Марию – арестовали в один день, 22 октября 1937 г. Все они были бывшими монахинями. Расстреляли сестер в один день – 10 ноября 1937 г.

Не миновала расстрела семья Бурцевых, проживавших в дер. Готопутово Сорокинского района. Муж, Терентий Иванович, священник, был арестован 31 июля 1937 г., расстрелян меньше чем через полтора месяца – 11 сентября 1937 г. Супруга Терентия Ивановича, Клавдия Александровна, попадья, арестована 13 февраля 1938 г., расстреляна 15 марта того же года.

К расстрелу были приговорены представители высшего духовенства Тобольской епархии. Например, архиепископ Тобольский и Сибирский Артемий (Ильинский), в отношении которого приговор был приведен в исполнение 30 августа 1937 г.

Все приговоры в отношении священнослужителей были вынесены так называемой «тройкой» НКВД и приводились в исполнение в срок от 2 до 35 дней. В состав «тройки» входили начальник, секретарь обкома и прокурор. Приговор обжалованию не подлежал.

Сам факт того, что человек принадлежит или принадлежал к духовенству или открыто исповедовал свою веру обрекал его на расстрел или ссылку.

К сожалению, из-за засекреченных архивных данных доподлинно неизвестно, сколько священнослужителей Тобольской епархии избежали участи расстрелянных и были отправлены на 8–10 лет в ссылку. Представляется, что их количество было весьма внушительным.

Невзирая на гонения со стороны государства, бывшие священнослужители и прихожане продолжали молиться и соблюдать посты, жить с верой в душе.

В городе Тюмени назначенный переписчиком «лишенец» Андрей Аржиловский отметил в своем дневнике: «1 января 1937 г. С Новым Годом! Как бы то ни было – празднуем и ждем лучшего от жизни. По делам переписи обхожу закрепленные за мной 15 домов. Вижу, что многие живут хуже нас. Несмотря на 20-летнее перевоспитание, все-таки много верующих, и на вопрос анкеты уверено отвечают – Веруем!» [15, с. 94].

Заключение

Проведенное исследование показало трагизм событий 1918-1941 гг., обусловленный широкомасштабными карательными мерами советского руководства с целью удержания власти, подавления всякого сопротивления и искоренения антисоветских элементов.

Репрессиям подверглось порядка 39 млн. человек. В число жертв репрессий вошли расстрелянные «враги народа», а также погибшие в лагерях от болезней и тяжелых условий труда, лишенцы, жертвы голода и др.

Приход к власти большевиков в октябре 1917 г. положил начало одному из самых трагических периодов в тысячелетней истории Русской православной церкви. Пытаясь искоренить религию, советское государство сделало все, чтобы уничтожить церковь как социальный институт.

В качестве мер борьбы с церковью использовались законодательные акты, антирелигиозная пропаганда, изъятие церковных ценностей и закрытие храмов, аресты священнослужителей, запугивания, лишение избирательных прав, расстрелы…

Антицерковная политика большевиков привела к массовому закрытию храмов в стране. В период с 1917 по 1939 гг. число церквей сократилось с 60-ти тысяч до 100.

В Тобольской епархии число функционировавших к концу 1920-х гг. храмов также существенно снизилось.

Бывшие и действующие священнослужители повергались репрессиям, пик которых пришелся на 1937-1938 гг. Результаты проведенного анализа данных списка расстрелянных по Тюменской области, опубликованного в 1999 г., показали, что в числе погибших от рук НКВД в годы «большого террора» было 176 человек, являвшихся действующими или бывшими священниками, дьяконами, псаломщиками, а также бывшими монахами/монахинями.

Самому молодому из расстрелянных было всего 33 года, самому пожилому – 84. Средний возраст расстрелянных служителей церкви составлял 57 лет. Из 176 человек, приговоренных к расстрелу, 30 (17 %) составляли женщины.

Итогом губительной политики советской власти стало то, что к 1942 г. в Сибири не осталось ни одного правящего архиерея, а все епархии, в том числе и Тобольская, были упразднены.

Тем не менее, проводимые в отношении церкви репрессии не сумели разрушить религиозное сознание населения. Даже под страхом ссылки и расстрела, верующие продолжали молиться дома, тайно отмечать церковные праздники, читать религиозную литературу.

Священнослужители продолжали оказывать посильную помощь всем страждущим, неся свою миссию, невзирая на опасность попасть под маховик сталинских репрессий.

Библиография
1. Демин Л.М. Порушенные святыни. Краснодар: Просковья, 1994. 369 с.
2. Дронова В.В. Сибирское духовенство в годы становления советской власти в крае // Вестник Тобольской государственной социально-педагогической академии им. Д. И. Менделеева. 2011. Вып. 3. С. 60-63.
3. Емельянов Н.Е. Оценка статистики гонений на русскую православную церковь с 1917 по 1942 г. // Культура. Образование. Православие: Сб. материалов региональной научно-практической конференции / Под ред. А.М. Селиванова, Н. Лихоманова. Ярославль: ЯрГУ, 1996. С. 248–252.
4. Емельянов Н.Е. Сколько репрессированных в России пострадали за Христа // Православие и мир. 2009. 30 октября.
5. Книга расстрелянных. Мартиролог погибших от руки НКВД в годы большого террора (Тюменская область) / Сост. И.С. Гольдберг. Т. 1. Тюмень: Тюменский курьер, 1999. 512 с.
6. Книга расстрелянных. Мартиролог погибших от руки НКВД в годы большого террора (Тюменская область) / Сост. И.С. Гольдберг. Т. 2. Тюмень: Тюменский курьер, 1999. 464 с.
7. Колева Г.Ю. Логика репрессий конца 1930-х гг. в пределах бывшей Тобольской губернии // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 437. С. 124–135.
8. Лавринов В.В. Репрессии в отношении церкви на Урале в 1930-е гг. / В. В. Лавринов // Вестник РУДН. Серия «История России». 2009. № 3. С. 54–64.
9. Логинов А.В. Власть и вера: государство и религиозные институты в истории и современности М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. С. 418–427.
10. Москаленская Д.Н. Лишение и восстановление в избирательных правах православных церковнослужителей Западной Сибири в середине 1920-х – середине 1930-х гг. // Вестник Томского государственного университета. 2016. № 403. С. 82–86.
11. Об отделении церкви от государства и школы от церкви // Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917–1918 гг. М.: Управление делами Совнаркома СССР, 1942. С. 286–287.
12. Петрушин А.А. Тюмень без секретов, или как пройти на улицу Павлика Морозова. Тюмень: Мандр и Ка, 2011. 320 с.
13. Расстрел по разнарядке, или как это делали большевики // Труд. 1992. 4 июня.
14. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917–1941: Документы и фотоматериалы. М.: Издательство Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея, 1996. 326 с.
15. Сбитнев А.А. Репрессии духовенства Тобольской епархии в первые послереволюционные годы // Студенческий научный форум – 2017: IX Междунар. студенческая науч. конф. М.: Белая сова, 2017. С. 91–98.
16. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1920 г. Управление делами Совнаркома СССР. М.: Управление делами Совнаркома СССР, 1943. 680 с.
17. Список населенных мест Тобольской губернии на 1912 г. Тобольск: Тобольский губ. стат. комитет, 1912. 634 с.
18. Чернышов А.В. Религия и церковь в Тюменском крае: Опыт библиографии: в 3-х частях. Тюмень: Мандр и Ка, 2004.
19. Цыпин В.А., прот. История Русской Церкви. 1917–1997. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. 831 с.
20. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М.: Крутицкое Патриаршее Подворье; Общество любителей церковной истории, 2000. 400 с.
References
1. Demin, L.M. (1994) Ruined shrines. Krasnodar: Proskov'ya. 369 p.
2. Dronova, V.V. (2011) Siberian clergy in the years of formation of Soviet power in the region. In: Bulletin of the D. I. Mendeleev Tobolsk State Socio-Pedagogical Academy. Rel. 3. Pp. 60-63.
3. Emel'yanov, N.E. (1996).Evaluation of the statistics of the persecution of the Russian Orthodox Church from 1917 to 1942. In: Culture. Education. Orthodoxy: Collection of materials of the regional scientific and practical conference. Yaroslavl': YarGU. Рр. 248–252.
4. Emel'yanov, N.E. (2009). How many repressed in Russia suffered for Christ. In: Orthodoxy and Peace. October 30.
5. The book of the executed. Martyrology of those killed by the NKVD during the Great Terror (Tyumen region) (1999). Tyumen: Tyumen courier, 1999. Vol. 1. 512 p.
6. The book of the executed. Martyrology of those killed by the NKVD during the Great Terror (Tyumen region) (1999). Tyumen: Tyumen courier, 1999. Vol. 2. 464 p.
7. Koleva, G.Yu. (2018). The logic of repression in the late 1930s within the former Tobolsk province. In: Bulletin of Tomsk State University. 437. Рр. 124–135.
8. Lavrinov, V.V. (2009). Repressions against the Church in the Urals in the 1930s. In: Bulletin of the RUDN. Series "History of Russia". 3. Рр. 54–64.
9. Loginov, A.V. (2005). Power and Faith: the State and Religious Institutions in History and modernity. Moskva: The Great Russian Encyclopedia. Рр. 418–427.
10. Moskalenskaya, D.N. (2016). Deprivation and restoration of the voting rights of Orthodox clergy of Western Siberia in the mid-1920s-mid-1930s. In: Bulletin of Tomsk State University. 403. Рр. 82–86.
11. On the separation of Church from State and school from church. In: Collection of laws and government orders for 1917-1918. (1942). Moskva: Administration of Affairs of the USSR Council of People 's Commissars: Рр. 286–287.
12. Petrushin, A.A. (2011). Tyumen without secrets, or how to get to Pavlik Morozov Street. Tyumen': Mandr i Ka. 320 p.
13. Execution by firing squad, or how the Bolsheviks did it. In: Labour. 1992: June 4.
14. The Russian Orthodox Church and the Communist State. 1917-1941: Documents and photographs. (1996). Moskva. 326 p.
15. Cbitnev, A.A. (2017) Repression of the clergy of the Tobolsk Diocese in the first post-revolutionary years. In: Student Scientific Forum – 2017. Moskva: White Owl. Рр. 91–98.
16. Collection of laws and government orders for 1920. Administration of affairs of the Council of People's Commissars of the USSR (1943). Moskva: Administration of Affairs of the USSR Council of People 's Commissars. 680 р.
17. List of settlements of Tobolsk province in 1912. (1912). Tobol'sk: Tobolsk Provincial Statistical Committee. 634 p.
18. Chernyshov, A.V. (2004). Religion and the Church in the Tyumen Region: Bibliography experience: in 3 parts. Tyumen': Mandr i Ka.
19. Cypin, V.A. (1997). The History of the Russian Church. 1917–1997. Moskva: Publishing House of the Transfiguration of the Valaam Monaster. 831 p.
20. Shkarovskij, M.V. (2000). The Russian Orthodox Church under Stalin and Khrushchev (State-Church Relations in the USSR in 1939-1964). Moskva: Krutitsky patriarchal compound. 400 p.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

на статью
Репрессивная политика советской власти по отношению к церкви и духовенству в 1918-1941 гг. (на примере Тобольской епархии)

Название соответствует содержанию материалов статьи.
В названии статьи условно просматривается научная проблема, на решение которой направлено исследование автора.
Рецензируемая статья представляет относительный научный интерес. Автор отчасти разъяснил выбор темы исследования, обозначил её актуальность.
В статье сформулирована цель исследования, указаны объект и предмет исследования, методы, использованные автором.
Автор представил результаты анализа историографии проблемы, но не сформулировал новизну предпринятого исследования.
При изложении материала автор избирательно продемонстрировал результаты анализа историографии проблемы в виде ссылок на актуальные труды по теме исследования.
Апелляция к оппонентам в статье отсутствует.
Автор охарактеризовал круг источников, привлеченных им для раскрытия темы, разъяснил и обосновал выбор хронологических рамок исследования.
Автор не разъяснил и не обосновал выбор географических рамок исследования.
На взгляд рецензента, автор не сумел грамотно использовать источники, стремился выдержать научный стиль изложения, грамотно использовать методы научного познания, соблюсти принципы логичности, систематичности и последовательности изложения материала.
Во введении статьи автор указал на причину выбора темы исследования, сообщив, что «самым трагическим периодом в истории РПЦ считается правление большевиков» т.д., и что «апогеем гонений советской власти против церкви и духовенства стали 1937-1938 гг.», изложил основные элементы программы своего исследования. Автор перечислил ряд исследователей, в чьих работах «рассматривались отношения государства и церкви в годы советской власти, характеризовалось положение духовенства, гонения на верующих», а также «категории репрессированного духовенства, их половозрастной состав, рассмотрели процесс изъятия церковных ценностей и закрытия церквей» т.д.
В первом разделе основной части статьи («Основные направления политики руководства партии и государства в отношении церкви и духовенства в 1918-1941 гг.») автор перечислил главные мероприятия советской власти в сфере религиозных отношений в период 1918–1941 гг., констатировав «провал антирелигиозной деятельности советского руководства», ставший причиной проведения «новой репрессивной кампании против церкви».
Во втором разделе основной части статьи («Церковь и духовенство Тобольской епархии в годы репрессий (1918–1941)») автор фрагментарно описал судьбу местного духовенства в условиях Гражданской войны и первые годы Советской власти. Автор, в частности, сообщил, что «больше всего» от изъятия ценностей пострадали церкви Тюмени, но не обосновал свою мысль.
Далее автор внезапно перешёл к сюжету о том, что «после принятия в январе 1929 г. ЦК РКП (б) циркуляра «О мерах по усилению антирелигиозной работы» началось массовое закрытие церквей как в сельской, так и в городской местности» т.д., абстрактно сообщил, что «духовенство стали активно привлекать к трудовым повинностям, а в некоторых случаях к уголовной ответственности за якобы проводимую среди населения контрреволюционную пропаганду», что «со стороны населения оказывалось серьезное сопротивление закрытию церквей» и т.д.
Далее автор изложил результаты исследования состава репрессированных представителей духовенства: сообщил, что в списках по Тюменской области их насчитывалось 176 человек, охарактеризовал их возраст, предложил читателю данные сведения в диаграмме, заметил, что 17 % из них являлись женщинами.
Автор обосновал свою мысль о том, что «нередко под жернова сталинских репрессий попадали целые семьи представителей духовенства», сообщил, что «к расстрелу были приговорены представители высшего духовенства Тобольской епархии» т.д. Затем он неожиданно сообщил читателю, что «приговор, вынесенный «тройкой» НКВД, приводился в исполнение в срок от 2 до 35 дней» и что «в состав «тройки» входили начальник, секретарь обкома и прокурор» т.д.
В завершение основной части статьи автор заявил, что «из-за засекреченных архивных данных доподлинно неизвестно, сколько священнослужителей Тобольской епархии избежали участи расстрелянных и были отправлены на 8–10 лет в ссылку», и что «несмотря на трудности и препятствия со стороны советской власти, духовенство Тобольской епархии продолжало окормлять и духовно оберегать свою паству» т.д.
В статье встречаются неудачные или некорректные выражения, как-то: «занимала ключевую роль», «появление ряда работ по характеризуемой проблеме», «Практически сразу после установления советской власти в городе 11 декабря 1919 г.» (каком городе?), «число функционировавших к концу 1920-х гг. храмов также существенно снизилось» и т.д.
Выводы автора носят обобщающий характер, сформулированы ясно.
Выводы позволяют оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования только отчасти.
В заключительных абзацах статьи автор сообщил, что в СССР «репрессиям подверглось порядка 39 млн. человек» т.д., что «советское государство сделало все, чтобы уничтожить церковь как социальный институт», что «в качестве мер борьбы с церковью использовались законодательные акты, антирелигиозная пропаганда, изъятие церковных ценностей и закрытие храмов, аресты священнослужителей, запугивания, лишение избирательных прав, расстрелы» т.д. Затем автор повторил информацию, изложенную им в основной части статьи: заявил, что «по Тюменской области» в годы «большого террора» погибли 176 представителей духовенства, указал их средний возраст – 57 лет, сообщил, что 17 % из них составляли женщины.
Автор резюмировал, что «к 1942 г. в Сибири не осталось ни одного правящего архиерея, а все епархии, в том числе и Тобольская, были упразднены», но что «даже под страхом ссылки и расстрела, верующие продолжали молиться, тайно отмечать церковные праздники, читать религиозную литературу» т.д.
Выводы, на взгляд рецензента, не вполне проясняют цель исследования.
На взгляд рецензента, потенциальная цель исследования достигнута автором отчасти.
Публикация может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья требует существенной доработки в целях полноценной реализации потенциальных задач исследования и достижения цели, заявленной автором.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Репрессивная политика советской власти по отношению к церкви и духовенству в 1918-1941 гг. (на примере Тобольской епархии) (Genesis: исторические исследования)
Актуальность темы репрессий в отношении церкви и духовенства, по мнению автора, связана, в первую очередь, с имеющимися в научно-исследовательской литературе пробелами в изучении механизмов и результатов репрессивной политики в отдельных регионах страны. В статье имеются указания на то, что методологическую основу исследования составили несколько приемов, в том числе метод проблемно-хронологического изучения темы; сказано, что именно автор понимает под объектом и предметом исследования. Четко названы хронологические рамки и критерии периодизации, а также цель статьи: «Целью работы выступает изучение влияния репрессивной политики советской власти на положение церкви и духовенства в Тобольской епархии в 1918-1941-е гг.» Источниковой базой работы являются списки погибших и публикации центральной периодики. Уместно отметить, что ценными источниками являются публикации и местной прессы, которые, однако, в современной литературе слабо вводятся в научный оборот. В статье две почти равные части. Одна посвящена характеристике основных направлений политики руководства партии и государства в отношении церкви и духовенства в 1918-1941 гг. вторая – репрессиям против церкви и духовенства Тобольской епархии в 1918–1941 гг. в виде высшей меры наказания.
Тем не менее, в статье используются неудачные выражения, например, «наиболее массовые аресты». В первых строчках говорится о роли православной церкви у русских. Идея господства русских среди православных повторяется еще раз, что можно отнести к стилистическим погрешностям. В библиографическом списке встречаются небрежности (С. 60–64. 3.Емельянов Н.Е. Оценка статистики…), где-то не указаны страницы, где-то номер выпуска. В статье имеются повторы: 1) В числе погибших от рук НКВД в годы «большого террора» (1937-1938) обнаружено 176 человек, являвшихся действующими или бывшими священниками, дьяконами, псаломщиками, а также бывшими монахами/монахинями. 2) в числе погибших от рук НКВД в годы «большого террора» было 176 человек, являвшихся действующими или бывшими священниками, дьяконами, псаломщиками, а также бывшими монахами/монахинями.
Последняя фраза «Бывшие священнослужители продолжали оказывать посильную помощь всем страждущим, неся свою миссию, невзирая на опасность попасть под маховик сталинских репрессий» выходит за рамки статьи и не находит в содержании подтверждения.
Однако подводя итоги, следует сказать, что проведенные автором подсчеты представляют определенный интерес. При сопоставлении с другими мерами репрессий крайние меры могут получить более содержательный контент. Статью рекомендую к публикации.