Президентская кампания 1965 года во Франции: особенности проведения и мотивы голосования избирателей

Атакишиева Джамиля Гюндуз Кызы аспирант, кафедра Новой и новейшей истории Европы и Америки, Московский Государственный Университет им. М.В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Atakishieva Dzhamilya Gunduz Kyzy Postgraduate student, the department of Modern and Contemporary History of Europe and America, M. V. Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1 atakishiewa.jamilya@yandex.ru Другие публикации этого автора

После принятия конституционной поправки на референдуме 28 октября 1962 г. выборы президента во Франции обрели статус всеобщего народного голосования. В первой редакции Конституции Пятой республики президента избирала расширенная коллегия выборщиков (около 80 тыс. человек), состоявшая не только из членов обеих палат парламента, как это было в годы Четвертой республики, но и из представителей органов местного самоуправления, генеральных советов и ассамблей заморских территорий. Теперь каждый гражданин Франции, достигший 21-летнего возраста, получал право выбирать главу государства ^{[1, p. 2-3]}. Идея введения всеобщих президентских выборов исходила от основателя и первого президента Пятой республики Ш. де Голля, который еще в августе 1958 г. во время заседания Конституционного консультативного комитета высказал желание «придать выборам президента республики национальный и федеральный характер» ^[2].

В 1962 г. они действительно обрели общенациональный характер. Глава государства стал «прямым представителем нации», получившим более широкую легитимность своей власти, т. к. в отличие от депутатов Национального собрания он избирался всей страной, тогда как за каждого депутата голосовали лишь граждане одного избирательного округа, от которого он выдвигался. Известный французский исследователь Р. Ремон так оценил значение принятия конституционной поправки французским народом в 1962 г.: всенародное избрание президента «знаменовало собой окончательное одобрение французами режима Пятой республики» ^{[3, p. 645]} ведь граждане впервые могли самостоятельно избрать главу государства, тем самым определив судьбу страны на последующие семь лет. Неудивительно, что на выборах 1965 г. наблюдался самый низкий процент абсентеизма за все время существования Пятой республики. По словам крупного французского социолога Ф. Гогеля, количество не пришедших на голосование достигло всего 14,9%, что было в два раза меньше, чем на парламентских внеочередных выборах 1962 г. (31,3%) ^{[4, p. 227]}.

Первые общенациональные президентские выборы прошли в два тура – 5 и 19 декабря 1965 г. Ожидалось, что большинство французов уже в первом туре проголосует за действующего президента де Голля, которого проправительственная печать называла «спасителем государства» ^[5] и которому ранее избиратели выражали безусловную поддержку, продемонстрированную на различных референдумах. В 1958 г. общенародным голосованием была принята Конституция, заложившая основы Пятой республики (82,6% голосов «за»); в 1961 г. французы поддержали самоопределение Алжира (75% голосов «за»); апрельский референдум 1962 г. одобрил Эвианские соглашения, предоставившие независимость Алжиру (90,8% голосов «за»), а октябрьский того же года - право французов голосовать за будущего президента на общенациональных выборах (62% голосов «за»). Но на этот раз его победа оказалась не столь безоговорочной: в первом туре за президента проголосовало только 11 млн. человек (44,65%), и пришлось проводить второй тур, принесший ему чуть более 13 млн. (55,2%) голосов ^[6].

Позже, в июне 1968 г., во время телевизионного интервью журналисту М. Друа де Голль признается, что после 5 декабря 1965 г. он думал даже покинуть пост президента: «…волна печали чуть ли не потопила меня тогда», но генерал понимал, что если он уйдет, то «существование республики окажется под угрозой» ^[7]. Означала ли неудача генерала в первом туре то, что политические настроения французов претерпели трансформацию? И если да, то почему это произошло? Эти вопросы предполагается проанализировать в данной статье.

Решить поставленную задачу позволяет анализ опросов общественного мнения, проведенных Французским институтом общественного мнения (ИФОП) во время предвыборной кампании 1965 г. ^[8]. Они дают возможность исследователю ранжировать и изучить ответы избирателей по ряду критериев, таких как их пол, возраст, социальный статус или профессиональная принадлежность. В течение 11 недель до выборов сотрудники ИФОП по заказу министерства почты и телекоммуникации организовали шесть опросов населения, которые зачастую проводились накануне или после выступлений кандидатов по радио и телевидению.

Радио- и телевизионные обращения кандидатов к избирателям также являются важным источником для выявления особенностей предвыборной кампании 1965 г. Данные аудиовизуальных материалов, размещенные на сайте французского Национального аудиовизуального института, представляют особый интерес ^[9]. Уже в 1965 г. телевидение стало неотъемлемой частью жизни населения Франции и, по словам исследователей Р.Ремона и К. Нойшвандера, приобрело статус «политического оружия» ^{[10, p. 326]}. К 60-м гг. телевизоры появились в домах большинства французов: осенью 1962 г. во Франции насчитывалось примерно 12-14 млн. Телеприемников ^{[10, p. 331]}, которые наряду с радио превратились в важный источник быстрого распространения информации, доступной для широкой массы людей. Таким образом, в 1965 г. французы значительно шире, чем раньше, были вовлечены в политические предвыборные баталии.

Не стоит отрицать, что президентская кампания 1965 г. уже являлась предметом исследования в работах западных ученых, появившихся в первые несколько лет после выборов ^{[4, 11-13]}, она также описана в общих трудах о деголлевском президентстве ^[14-26]. При этом влияние особенностей проведения предвыборной кампании 1965 г. на выбор избирателей не становилось отдельной темой изучения; в отечественной историографии специальных работ по президентской кампании 1965 г. вообще нет.

* * *

Всего в президентской гонке участвовало шесть кандидатов, среди которых выделялись политические фигуры де Голля, Франсуа Миттерана, лидера левоцентристской антиголлисткой оппозиции, и Жана Леканюэ, главы правоцентристкого Народно-республиканского движения (МРП). Остальные кандидаты - юрист праворадикальных взглядов Жан-Луи Тиксье-Виньянкур, объявивший себя кандидатом от антикоммунистической «национальной оппозиции», Пьер Марсильяси, правый центрист, сенатор от департамента Шаранта и лидер Европейской либеральной партии, и Марсель Барьбю, беспартийный независимый кандидат, – не могли рассчитывать на победу ^{[14, 27–29]}. В ходе первого тура ни один из шести кандидатов не сумел получить абсолютное большинство голосов, что означало необходимость организовать второй тур, в котором де Голлю предстояло встретиться с кандидатом от левых сил Ф.Миттераном, набравшим 32,2% голосов в первом туре ^[30].

Причины, из-за которых де Голль не сумел сразу же одержать победу, следует искать в особенностях политических преференций французских избирателей и проведения президентской кампании. За семь лет существования Пятой республики отношение большинства французов к голлистской власти кардинально не изменилось. Согласно опросам общественного мнения, де Голль по-прежнему пользовался большим авторитетом и уважением. ИФОП регулярно анализировал и публиковал рейтинги его популярности, которые всегда превышали 50%. Исключением стали восемь месяцев 1963 г., последовавших за всеобщей забастовкой шахтеров, но уже с ноября вновь наблюдался устойчивый рост, а в сентябре 1965 г., за три месяца до президентских выборов, кривая популярности президента достигла 67% ^{[8, p. 202]}. Поэтому столь низкие результаты голосования за де Голля в первом туре оказались неприятным сюрпризом для действующего президента, которому было сложно поверить, что симпатии населения к нему смогли так резко измениться.

Но, как показывает изучение общественных настроений накануне выборов, не все начинания де Голля находили безусловную поддержку населения. Недовольство голлистким режимом проявлялось прежде всего в области социально-экономической политики, о чем свидетельствовали участившиеся в 1963 г. забастовки, в которых насчитывалось свыше 80 тыс. человек и которые стали ответом на решение правительства Ж. Помпиду сократить добычу угля во Франции. В 1960-е гг. спрос на уголь в Европе падал, но его продолжали производить, и это привело к переизбытку угля в угольных хранилищах. Государство предпочло вкладывать деньги в более востребованную нефтедобычу, сократив инвестиции в угольную промышленность, что вызвало раздражение шахтеров ^{[31, p. 240]}: с 1959 г. их заработная плата напрямую зависела от правительственных заказов, уменьшение добычи угля к тому же снижало их заработную плату.

9 и 11 ноября 1965 г., перед предвыборной президентской кампанией, открывшейся 19 ноября, прошел 33 конгресс Французской демократической конфедерации труда - профессиональный центр Франции левого толка, создан в 1964 г. на основе Французской конфедерации христианских трудящихся. ФДКТ провозгласила своей задачей борьбу за демократизацию общества и заявила о своей независимости по отношению к государству, партиям, церкви. Его участники упрекали исполнительную власть в том, что в своей социальной политике ни президент, ни премьер-министр Ж. Помпиду «не учитывали мнение профсоюзов». Рабочие также упрекали власть за то, что она «не ставила их в известность о разработке новых реформ» в сфере экономики ^{[32, p. 608]}. Кроме того, рабочих не устраивала низкая, по сравнению с частным сектором, заработная плата на государственных предприятиях. В итоге, принятая на конгрессе резолюция призывала рабочих голосовать против де Голля: «необходимо понимать серьезные экономические последствия, которые могут возникнуть после обновления голлистского режима... проголосовав за кандидата, противостоящего нынешней политике, вы выберете альтернативу, которая поведет страну по пути фундаментальных реформ, ориентированных на социальный прогресс, демократию и мир» ^{[31, p. 243]}. Подобной «альтернативой» для рабочих была кандидатура Ф.Миттерана, настаивавшего на том, что генерал принимает решения, игнорируя мнение профсоюзных организаций: «политика де Голля в экономической сфере никогда не обсуждается [с ними – Д.А.]» ^[33]. Неудивительно, что на выборах 1965 г. общего кандидата от левых партий (имеются в виду Социалистическая партия, партия радикалов и Объединенная социалистическая партия, которые объединились в «Союз левых» (Федерация демократических и социалистических левых сил), основанный 10 сентября 1965 г., и Французская коммунистическая партия, поддержавшая кандидатуру Ф. Миттерана в ноябре 1965 г.) поддержало 55% рабочих ^[30].

Политика де Голля в другой области экономики – сельском хозяйстве также вызывала неоднозначную реакцию. 12 сентября 1963 г. правительство Ж. Помпиду приняло «План стабилизации», который предполагал «остановку роста цен или их снижение» на услуги, промышленные товары и продукты питания ^[34]. Цены на те или иные товары потребления устанавливались Советом министров, члены которого фактически игнорировали мнение сельскохозяйственных профсоюзов и их представителей в Национальном собрании. Так, Совет министров в 1964 г. зафиксировал цену на зерно, которая была, по мнению производителей, ниже цены 1963 г. Подобная политика власти спровоцировала недовольство крестьян, организовавших серию демонстраций в 1963 и 1964 гг.

Сельскохозяйственные профсоюзы заявляли, что генерал препятствует решению аграрных проблем и – вопреки традиционной поддержке де Голля – в 1965 г. «отвернулись» от него. 21 октября Национальная организация сельскохозяйственных профсоюзов выпустила резолюцию, призывавшую голосовать против кандидатуры действующего президента. Аграрии были недовольны и тем, что исполнительная власть не учитывала их интересы при принятии планов экономического развития ^[35]. Резолюция сельскохозяйственных профсоюзов в виде листовок широко распространялась по всей стране, что способствовало падению популярности де Голля: именно в данной социо-профессиональной группе он потерял наибольший процент ранее поддерживавших его избирателей (с 68% в октябре 1965 г. до 38% в начале декабря) ^[30].

Европейская политика де Голля также вызывала недовольство, в первую очередь у многочисленных сторонников объединения Европы на наднациональных началах. Генерал выступал яростным защитником концепции «Европы отечеств», что подразумевало под собой создание политической межгосударственной организации при полном сохранении национального суверенитета государств-членов. В 1965 г. голлистская власть раскритиковала планы руководства ЕЭС по передаче Сообществу средств от таможенных сборов для финансирования общей аграрной политики, «т.к. дело шло к формированию собственного бюджета ЕС» ^[36]. Предполагалось, что Франция, заинтересованная в учреждении общего рынка сельскохозяйственной продукции, пойдет на подобный шаг, что позволит расширить полномочия наднациональных европейских органов (Европейского парламента и Еврокомиссии), к которым постепенно переходил контроль над общеевропейской бюджетной сферой ^[37-39]. К тому же «КЕС стремилась заменить процедуру принятия решений в [межгосударственном - Д.А.] Совете [министров - Д.А.] простым большинством вместо единогласия» ^{[36, c.71]}. В июне 1965 г. французское правительство отказалось от участия в заседаниях органов Сообщества до тех пор, пока полномочия Комиссии не сократятся. Тем самым генерал фактически затормозил процесс становления Общего рынка, на который рассчитывали сторонники ускорения европейской интеграции Франции ^{[40, c. 120-121]}.

В конце ноября 1965 г. общенациональный уровень доверия к де Голлю упал и достиг 46% ^{[8, pp. 219-220]}. Параллельно росли ряды избирателей, собиравшихся голосовать за Ж. Леканюэ: c 3% (5 октября) до 14,5% (1-2 декабря). Согласно анализу опросов, проведенному французским социологом, современником событий и основателем научного журнала по социологии «Ревю франсэз де сосьоложи» Ж. Стёцелем, на сторону Леканюэ могли перейти даже многие «сомневающиеся» голлисты, которые поддерживали в начале октября президента, затем «с 15 октября по 15 ноября воздерживались от ответов, но в конце [месяца – Д.А.] сделали свой выбор в пользу Леканюэ» ^{[13, p. 149]}, сумевшего воспользоваться нарастанием оппозиционных голлисткому режиму общественных настроений.

45-летний политик Ж. Леканюэ в своих телеэфирах не столько рассказывал о предвыборной программе, сколько рассуждал о «необходимости прогресса» для Пятой республики и намерении построить «современную Францию в рамках сильной Европы» ^[41], а его предвыборный лозунг «Вперед, Франция!» призывал к модернизации всей общественной жизни. По утверждению Леканюэ, проведение реформ, особенно в социально-экономической сфере, гарантировало «прогресс» в стране. Кандидат критиковал европейскую политику де Голля. На заявления генерала о необходимости сохранения национальных интересов в объединенной Европе Леканюэ отвечал: «Елисейский дворец не должен олицетворять собой дом одиночества, гордости и макиавеллизма» ^[42]. Правоцентристкий кандидат часто затрагивал вопросы, которые действительно волновали граждан, предлагая, например, «упростить экзамены для поступления в вузы и предоставить новые рабочие места молодым выпускникам», увеличить финансирование социальной сферы, сократив «неоправданные военные расходы» голлисткого правительства, начать проводить более открытую европейскую политику ^[42].

Избирательная кампания Леканюэ принесла свои плоды: если до ноября 1965 г. о нем знали лишь 17% французов, то уже перед первым туром он стал известен всем, кто следил за развитием предвыборной гонки ^[43]. Положительные результаты агитационной деятельности правоцентристкого кандидата были связаны и с формированием противоположного де Голлю политического имиджа: Леканюэ создавал впечатление открытого человека, он всегда улыбался, свободно пускал репортеров к себе домой и разрешал газетам публиковать его портрет в окружении семьи. Французский публицист газеты «Монд» Ж. Ко иронизировал по поводу выстраивания «правильного имиджа» Леканюэ, дав ему прозвище «белые зубы, свежее дыхание» ^[44]. Несмотря на насмешки со стороны журналистов, опросы общественного мнения показали, что телевизионные эфиры политика привлекали самое высокое число зрителей (36%), а его выступления нашли наибольший отклик среди граждан (51%) ^[43]. По итогам первого тура Леканюэ набрал 15,85% голосов, став, по словам Р.Ремона, «главным виновником неудачи де Голля», т.к. привлек на свою сторону часть традиционного голлисткого электората ^{[3, p. 655]}. Так кандидат от «родственного» голлистам правоцентристского лагеря превратился в весьма неудобного соперника для основателя Пятой республики.

Другой серьезный конкурент президента – 49-летний Ф. Миттеран выдвинулся на выборы в качестве единого кандидата от левых партий. Его политическая карьера началась с участия во французском движении Сопротивления в 1944 г., он являлся одним из основателей Демократического и социалистического союза сопротивления (ЮДСР), а в годы Четвертой республики занимал должности министра внутренних дел и министра юстиций. В 1958 г. Миттеран голосовал против прихода де Голля к власти и на протяжении всего президентства генерала резко критиковал его политику. В ноябре 1965 г. кандидатуру Миттерана поддержали все крупные левоцентристские и левые политические партии, в том числе и ФКП. Так же, как и Леканюэ, Миттеран создавал свой политический имидж народного кандидата, называя организованные им выступления «диалогом с гражданами». Его программа «замены личной власти республикой граждан» нашла отклик среди французов, жаждавших перемен. В ходе предвыборной кампании Миттеран выдвигал на первый план своей критики нерешенные де Голлем социально-экономические проблемы, самой серьезной среди которых он считал высокий уровень безработицы, «особенно среди молодого населения» ^[45].

Кандидат от левых также акцентировал внимание избирателей на том, что генерал препятствовал развитию Общего рынка в русле, выгодном для Франции. При это Ф. Миттеран не вдавался в подробности, в чем именно будет состоять экономическая выгода для страны, ограничиваясь словами: «…нужно создать общий бюджет, общую кассу, которая, вероятнее всего, должна контролироваться европейским парламентом» ^[33]. В телевизионном выступлении 27 ноября он напомнил о резолюции профсоюза французских аграриев, сказав, что «теперь и те, кто всегда поддерживали де Голля, просят не голосовать за него на выборах» ^[33]. Миттеран требовал перераспределить государственные расходы: «увеличить финансирование социальной сферы и сократить военные расходы», улучшив таким образом условия жизни простых граждан. Также кандидат активно критиковал увеличение голлистами расходов на ядерное вооружение: «Если я буду избран президентом, то я решу все вопросы, касающиеся атомного и ядерного оружия…Если Франция будет активно разрабатывать ядерное оружие, в один прекрасный день кто-то может начать войну… 20 бомб хватило бы, чтобы сравнять с землей Францию за 12 минут» ^[33]. В результате предвыборной кампании Миттерана уровень его популярности среди избирателей увеличился с 15% в ноябре 1965 г. до 20% в декабре, в первом же туре он набрал 32,2% голосов.

Президент же практически не участвовал в предвыборной гонке перед первым туром, он начал поздно готовиться к выборам, заявив о выдвижении своей кандидатуры лишь в начале ноября 1965 г. Подобные действия де Голля можно объяснить его уверенностью в скорой и безусловной победе. По словам французского исследователя М. Винока, «он [де Голль – Д.А.] стремился быть выше своих соперников: за него говорили его прошлое, его деятельность, его популярность» ^[46]. Де Голль очень редко выходил в телеэфир (всего лишь три раза за всю предвыборную кампанию), использовав только 25% положенного кандидату эфирного времени, тогда как его соперники появлялись на экранах телевизоров по пять или даже шесть раз, выступая в среднем по полчаса. Не желая соперничать и доказывать правоту своего дела наравне с другими кандидатами, де Голль совершил серьезную тактическую ошибку, т.к. предоставил своим оппонентам возможность через СМИ беспрепятственно, не получая должного отпора, критиковать голлистский политический курс и определять выбор избирателей, а сам при этом не включился в полную силу в презираемую им «борьбу партий» за власть, в данном случае - в соревнование программных установок кандидатов.

Опросы, проведенные ИФОП, показали, что по мере развития избирательной кампании отношение граждан к тому или иному кандидату менялось, причем не в пользу президента ^{[13, p. 148]}. Ж. Стёцель был одним из французских ученых, кто затронул проблему взаимосвязи между преференциями опрашиваемых и выступлениями политиков на телевидении. Согласно ему, после каждого телеэфира все больше французов намеревались проголосовать за двух главных соперников де Голля - Миттерана или Леканюэ, – прекрасных полемистов и убедительных политиков. Но подобная закономерность проявилась именно перед первым туром, когда большинство телезрителей высказывалось за или против кандидата вне зависимости от политической партии, к которой они принадлежали. Перед вторым туром, наоборот, «французы поддерживали своего [партийного-Д.А. ] кандидата и критиковали его оппонента» ^{[13, p. 154]}.

Результаты первого тура серьезно обеспокоили де Голля; он понял, что для французов важно не только и, возможно, не столько сохранение порядка, стабильности в стране и «величия Франции», сколько решение конкретных проблем, обеспечивавших достойную жизнь и благополучие их семей. Де Голль, конечно, был расстроен, что ему не удалось победить уже в первом туре своих политических соперников; он считал подобное положение дел личных проигрышем, т.к. ему пришлось участвовать в привычной для французов, но ненавистной для генерала «борьбе за место», свойственной политическим избирательным традициям парламентской республики во Франции. К тому же второй тур означал, что у де Голля есть реальный политический соперник, способный и готовый сражаться с прославленным генералом за звание «вождя нации». По утверждению французского историка и биографа де Голля Э. Русселя, никто не ожидал подобного результата первого тура, даже несмотря на «резкое падение кривой популярности де Голля» ^{[47, p. 197]} в ходе избирательной кампании.

Голосование французов в первом туре нарушило и «традиционное» географическое волеизъявление по политическим симпатиям избирателей. На севере Франции много десятилетий преобладало влияние правых политиков, а на юге – левых. Крупный французский социолог А. Зигфрид первым заметил подобную закономерность и объяснил ее тем, что на севере земля грунтовая, там распространены крупные хозяйства земельной аристократии, которые чаще были приверженцами традиционных правых взглядов. В южной зоне с известняковой почвой проживание людей отличалось большей плотностью, там преобладали самостоятельные хозяйства равных между собой мелких собственников, влияние церкви оставалось незначительным, а потому население в своем большинстве голосовало за левых политиков ^[48]. Кандидатуру и идеи генерала де Голля обычно поддерживали жители северных и центральных департаментов ^{[4, p. 222]}. Но в 1965 г. в ходе первого тура ситуация изменилась: часть северо-западных департаментов активно проголосовала не за де Голля, а за Леканюэ, т. к. его программа оказалась более близкой для жителей данного региона, а аграрная политика государства перестала удовлетворять многих крестьян ^{[4, p. 236]}.

Однако, победив в первом туре своего политического визави из правого лагеря, де Голль мог рассчитывать теперь на его голоса во втором туре, в котором главным соперником президента являлся представитель левых сил, и закон политической биполярности должен был продемонстрировать не столько личную популярность правого или левого кандидата, сколько преобладание во французском обществе левых или правых настроений.

После неудачи 5 декабря де Голль решил бороться во втором туре за избирателя, общаясь с ним. Проанализировав ситуацию, он понял, что его слава не вечна, а люди быстро забывают прошлые успехи, т.к. для них важно будущее. Прислушавшись к советам Ж.Помипиду и министра информации А. Пейрефита, президент решил активно включиться в кампанию перед вторым туром, воспользоваться всеми возможностями предвыборной пропаганды и изменить имидж отстраненного от партийной борьбы надменного и даже высокомерного политика старой закалки. Как будто вернулись времена перовой голлистской партии Объединение французского народа (1947-1955 гг.), когда де Голль много ездил по стране, выступал, обращался к представителям различных социо-профессиональных групп и возрастных категорий ^[49]. По словам отечественного исследователя Н.Н. Молчанова, де Голль «пустил в ход свое неизменное оружие: слово. От тактики хладнокровных угроз он начинает переходить к уговорам» ^{[50, c. 345]}. Генерал активно выступал по радио и телевидению, впервые дал большое телевизионное интервью М. Друа, в котором предстал перед аудиторией неожиданно близким ей, спокойным и рассудительным руководителем государства. Президент всячески подчеркивал свою заинтересованность в благополучии не только Франции, но и всех французов: «Именно французы составляют Францию. И для создания сильной Франции необходимо, чтобы уровень благополучия французов был настолько высоким, насколько это возможно» ^[51]. Тогда же де Голль впервые развернуто ответил на критику его соперников государственной экономической политики: «Наш пятый экономический план [1966-1970 гг. – Д.А.] предусматривает повышение доходов всех социальных категорий, и больше всего доходы повысятся у фермеров. Мы сделали для сельского хозяйства больше, чем кто-либо ранее». По признанию президента, он понимает необходимость улучшения условий жизни не только крестьян, но и рабочих, «которые не могут жить так, как они жили вчера» ^[51].

В предвыборных выступлениях де Голль подчеркивал верность политическим традициям и необходимость «сохранить достигнутое»: «Так как большая часть граждан побуждает меня остаться на посту президента Франции, будущее Республики гарантировано. В противном случае, и никто не может в этом сомневаться, она сразу же рухнет» ^[52]. Накануне второго тура у генерала не было четко разработанной предвыборной платформы, он часто прибегал к старым и хорошо известным методам убеждения и запугивания избирателей: если он уйдет, то страна окажется ввергнутой в «хаос»; исчезнут закон и порядок. Доводы де Голля находили отклик у людей старшего возраста, помнивших о событиях Второй мировой войны и роли в них де Голля. Они видели в генерале человека, который освободил страну от оккупантов и добился места Франции в лагере победителей, провел в 1945-46 гг. прогрессивные социально-экономические и политические реформы, в 1950-е гг. боролся «за честь Франции» со слабым парламентским режимом Четвертой республики и смог в новом установить внутренний порядок и стабильность государственных институтов. Социологи заметили определенную закономерность: чем старше являлся избиратель, тем чаще он голосовал за де Голля. На выборах 1965 г. он получил значительное большинство голосов граждан старше 65 лет (2/3 от всех голосов этой группы) и женщин (61%), которым генерал, много говоривший о семейных ценностях и роли женщины-матери в семье и обществе, предоставил право голосования в 1945 г. Поэтому неудивительно, что француженки также желали сохранения власти у де Голля ^[30]. Обе указанные группы избирателей боялись резких перемен и политических пертурбаций, их вполне устраивала ставшая уже традиционной политика голлистов, которая была направлена на обеспечение порядка и спокойствия граждан в стране, сумевшая положить конец, казалось, бесконечной алжирской войне и таким же бесконечным правительственным кризисам Четвертой республики.

Большинство молодых французов (категория 20-34 года) предпочло отдать голоса кандидатуре Миттерана (51%). Главный кандидат от левых сил с 44,8% голосов избирателей во втором туре фактически приблизился к статусу общенационального политика, сопоставимого по своему влиянию и авторитету со «стоящей над политическими бурями» фигурой «самого» де Голля.

Лозунги о важности сохранения порядка и традиций во Франции не слишком привлекали молодое население, которое требовало трансформации и либерализации общества, а также проведения более глубоких социальных реформ. После подписания Эвианских соглашений 1962 г. и начавшейся разрядки международной напряженности Франции больше не угрожали ни террористическая деятельность ультраколониалистов, ни дестабилизация внутренней ситуации, ни угроза новой войны, поэтому де Голль в качестве гаранта государственной стабильности мало интересовал молодое население. К тому же 1960-е гг. стали временем подъема французской экономики: темпы промышленного роста, объем внешней торговли и сельскохозяйственного производства быстро увеличивались, повысился и уровень жизни, французское общество в разгар «славного тридцатилетия» превращалось в «общество потребления» ^{[29, c. 249-253],[53]}.

В подобной обстановке молодежь ждала прихода правителя-реформатора, «она хотела перемен» ^{[53, p. 266]}. По словам Э. Русселя, «он [де Голль - Д.А.] лучше всех понимал, что молодые начинают отказываться от [голлисткого – Д.А.] режима» ^{[47, p. 199]}. Однако результаты второго тура президентских выборов 1965 г. показали, что молодежь еще не полностью отреклась от де Голля, «отдав 49% [своих голосов- Д.А.] в его пользу» ^[30].

Во втором туре перед французами встал очень ответственный выбор - старый, но с понятной логикой своих действий президент, герой нации, независимый политик или политическая фигура левого деятеля в расцвете своих сил с близкими по духу для многих избирателей смелыми лозунгами, но неизвестно, способного ли их осуществить на практике. Итоги голосования показали, что сторонниками де Голля являлись промышленники и коммерсанты (67%), высшие руководители (63%) и представители свободных профессий, т.е. врачи, юристы, самозанятые (63%), иначе говоря те лица, которые стремились сохранить свое имущественное и социальное положение и выступали против, возможно, радикальных перемен в жизни страны в случае победы Миттерана. Избиратели-рабочие, среди которых преобладали скорее критические в отношении правительства настроения, тем не менее разделились на две относительно равные группы: 45% из них предпочли поддержать де Голля ^[30]. Примечательно, что опросы общественного мнения перед вторым туром показывали более низкий процент голосов рабочих в пользу президента – 36% при 20% воздержавшихся ^[30], что свидетельствовало о нежелании рабочих открыто поддержать де Голля.

Результаты выборов 1965 г. свидетельствовали о том, что в стране, окончившей кровопролитную алжирскую войну и принявшей процесс деколонизации, чей международный авторитет возрос вследствие независимого внешнеполитического курса, именно социально-экономические мотивы голосования стали выходить на первый план и определили итоги голосования. Два главных соперника президента Ф. Миттеран и Ж. Леканюэ верно почувствовали общественные настроения, акцентируя внимание избирателей именно на проблемах в социальной-экономической сфере. Политики традиционного типа, часто участвовавшие в парламентской игре, они имели большой опыт в партийных дискуссиях, являлись прекрасными ораторами, умевшими обыграть в выгодном для себя свете неудачи голлистского правительства. Нежелание де Голля активно проводить предвыборную кампанию перед первым туром привело к тому, что его ожидания на легкую победу не оправдались. А лозунги президента сохранить стабильность и безопасность Франции в условиях начавшейся разрядки и благоприятной внутриполитической конъюнктуры уже не казались актуальными для большинства французов. В обществе, переживавшем экономический подъем и рост благосостояния населения, на первое место постепенно выходили вопросы улучшения условий работы, достойного уровня жизни и организации интересного досуга. Подобные настроения означали начало трансформации менталитета и социально-культурных приоритетов французов.

Тем не менее, благодаря изменению прежней недостаточно гибкой тактики, характерной для его поведения перед первым туром, де Голлю удалось привлечь на свою сторону «колеблющихся» избирателей, получить большинство голосов французов и переизбраться на пост президента. Политика правящих кругов все еще находила отклик среди населения, де Голль для многих французов продолжал оставаться символом стабильности, традиционных ценностей и подлинной независимости Франции. Но поддержка идей голлизма уже не была «сокрушительной», как во время прихода де Голля к власти в 1958 г. В итоге, хотя первый президент Пятой республики потерял часть своих избирателей, ему все же удалось победить на выборах в качестве объединителя нации и выразителя идей, разделяемых большинством французских граждан. По словам британского биографа де Голля Ч. Уильямса, «генерал победил, но это была не та победа, на которую он рассчитывал» ^[54].

Изменение мотивов голосования французов было связанно не только с новой экономической конъюнктурой, с новым поколением молодых избирателей - детей военной эпохи и оккупации Франции, но и с широким распространением современных методов пропаганды, в первую очередь телевидения. Граждане активно следили за телевыступлениями политиков, ведь телевидение позволяло видеть кандидата, «смотреть ему в глаза», находиться ближе к нему. Де Голль оказался «забаллотированным» в первом туре во многом из-за того, что он поначалу отказывался использовать возможности новых способов пропаганды, совсем не занимался созданием более привлекательного, понятного избирателям имиджа, полагая, что его прежних заслуг окажется достаточно для победы.

Де Голль изменил предвыборную тактику после неудачи первого тура, когда пришлось принять новые правила политической игры и предстать перед гражданами одновременно как глава государства и как обычный человек. Главными избирателями де Голля традиционно являлись люди старше 65 лет, женщины, руководители высшего звена. Он смог привлечь и другие социо-профессиональные и возрастные группы – рабочих, молодежь, представителей мелкой и средней буржуазии - во многом благодаря тому, что перед вторым туром решил активно использовать телевидение как «политическое оружие». В итоге, избиратели увидели в де Голле не только гаранта безопасности и внутриполитической стабильности, готового проводить социально-экономические реформы и защищать национальные интересы Пятой республики, но и политика, способного пойти на диалог с обществом.