Международное присутствие на Украине в контексте треугольника «Украина-Турция-Россия»

Украина – зона активного международного присутствия

Три десятилетия при активном внешнем участии продолжаются процессы, направленные на встраивание Украины в сообщество евроатлантических государств: Украина интегрируется в систему евроатлантической безопасности, общее европейское экономическое пространство, морское сообщество, общеевропейскую транспортную инфраструктуру и авиационное пространство; осуществляется масштабная трансформация украинской правовой, экономической и политической системы. Развитие стратегических отношений с ключевыми иностранными партнерами – США, государствами-членами ЕС и НАТО – ориентир актуальной внешнеполитической повестки Украины, а системная европейская и евроатлантическая интеграция – приоритет национальных интересов и обеспечения национальной безопасности, закрепленный в Конституции страны. Показательно, что в украинской Стратегии национальной безопасности (СНБ) 2020 г. США были заявлены ключевым партнером Украины в Черноморском регионе и гарантом суверенитета и безопасности страны, отношения с которым имеют «приоритетный стратегический характер» ^[1]. Стратегия 2021 г. акцентирует внимание на усилиях международного сообщества в поддержке государственного суверенитета и территориальной целостности Украины под эгидой США ^[2]. В этом контексте особая роль отведена стратегическому партнерству Украины с региональными акторами, в том числе, с Турецкой республикой, которая представляется проводником в реализации украинской евроатлантической интеграции в меняющемся геополитическом пространстве: речь идет о нарастающем американо-китайском противостоянии, кризисе международных механизмов безопасности, стагнации процесса расширения ЕС, «сдержанности ЕС в укреплении своей геополитической роли в регионе», тенденции к видоизменениям глобализации и усилению регионализации, что «может привести к усилению конфликтогенности и еще большей дисфункции международного правопорядка», – как заявлено в СНБ Украины ^[2].

Активная вовлеченность государств Альянса в процессы украинской вестернизации не вызывает сомнений и прокламируется в официальных государственных документах, более того, с 2014 г. основывается на прогрессирующей антироссийской риторике и предупреждении о том, что «восточный фронтир Европы остается в фокусе геополитических интересов России» ^[3]. Процессы политико-экономического развития Украины находятся в фокусе внимания американских государственных ведомств, внешнеполитических и внешнеторговых организаций; в настоящее время наблюдается интенсификация контактов по всем направлениям. При этом региональная безопасность в понимании евроатлантических партнеров включает две взаимосвязанные компоненты. С одной стороны, речь идет о защите украинского суверенитета, что в данном случае тождественно укреплению оборонного и военного потенциала страны и реализуется при активной поддержке союзников (план масштабных международных учений на территории Украины в 2022 г. зафиксирован в одобренном парламентом законопроекте ^[4]). С другой стороны, реализуется поддержка интересов иностранных субъектов хозяйствования, которые активно вовлекаются в долгосрочные экономические проекты на Украине, в частности, в области национальной транспортно-логистической инфраструктуры.

В этом контексте привлекает внимание британское присутствие на Украине: в дополнение к существующей поддержке (миссия британских военных инструкторов «Орбитал», действующая с 2015 г.), в 2020 г. Великобритания возглавила на Украине новую многонациональную инициативу по подготовке военно-морских сил ^[5], одновременно – усиливает поддержку украинского судостроительного потенциала и кредитование объектов военно-морской базы Украины в Азовском и Черном морях, реализует совместное производство морских судов и занимается строительством военно-морской инфраструктуры в рамках подписанного Соглашения о политическом сотрудничестве, свободной торговле и стратегическом партнерстве ^[6]. В опубликованном совместном коммюнике по итогам первого заседания украинско-британского Стратегического диалога 8 декабря 2021 г. правительство Великобритании заявило об увеличении финансовой поддержки проектов на Украине и о планах налаживания более тесных торговых связей и укрепления сотрудничества в 2022 г. ^[7]

Приоритетные направления внешнеполитической деятельности Украины, заявленные в Стратегии национальной безопасности страны – обеспечение государственного суверенитета и независимости, восстановление территориальной целостности страны, противодействие агрессии Российской Федерации, курс на обретение полноправного членства в ЕС и НАТО, а также – продвижение украинского экспорта и привлечение иностранных инвестиций» ^[2].

Развивая экономическую многовекторность, Украина диверсифицирует международное сотрудничество, привлекая инвестиции, в первую очередь, из стран-технологических лидеров: министерство инфраструктуры Украины (МИУ) активно сотрудничает с международными партнерами из США, Великобритании, Германии, Италии, Японии, Канады, Франции и др. Совместно с представителями Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и Международной финансовой корпорации МИУ предлагает иностранным инвесторам концессионные проекты по развитию украинских портов, железнодорожного транспорта и аэропортов ^[8]. В частности, дочернее предприятие немецкого логического холдинга HHLA («Контейнерный Терминал Одесса»), является оператором крупнейшего терминала в Одесском морском порту и одним из ведущих игроков контейнерного рынка в Черноморском регионе: на объект приходится около 40% процентов контейнерных перевозок Украины ^[9]. При поддержке Всемирного банка (ВБ), Европейского инвестиционного банка (ЕИБ) и ЕБРР развиваются программы по развитию украинских внутренних водных путей и портов (запущена программа по развитию реки Днепр). Организуются совместные производства на территории Украины: крупнейшая французская машиностроительная компания «Альстом» и швейцарский железнодорожный концерн «Штадлер» реализуют масштабные проекты совместно с «Украинской железной дорогой» с уровнем локализации производства до 35%.

В последние годы происходит реконфигурация международного присутствия на Украине и заметно усиливает влияние Китай, успешно конкурируя с западными странами в развитии перспективных инфраструктурных проектов. Однако, несмотря на то, что в 2021 г. Китай занял первое место среди внешнеторговых партнеров Украины ^[10], стороны не намерены конвертировать потенциал торгово-экономических отношений в наращивание двустороннего политического взаимодействия: несмотря на то, что отношения между Украиной и Китаем закреплены на высоком уровне стратегического партнерства, последний обмен государственными визитами на уровне глав государств состоялся почти десятилетие назад, и сегодня страны развивают прагматичное ситуативное сотрудничество, не являющееся приоритетным ни для одной из сторон.

На этом фоне привлекает внимание «предприимчивая» политика Турецкой Республики: создавая обширную сеть сотрудничества в глобальном масштабе, государство является активным членом НАТО и «играет ведущую роль в разрешении конфликтов и медиации» ^[11]. Турция проводит гибкую и эффективную политику на Украине, улавливая изменения и диверсифицируя ее инструменты. В настоящее время Республика не только вошла в топ стран-торговых партнеров Украины ^[10], но и отмечается беспрецедентный рост турецкого политического влияния в стране. В этой связи исследование участия Турецкой республики, члена Североатлантического альянса и «очень тесного» партнера РФ ^[12], который предлагает «содействие, посредничество или поддержку в любом формате» ^[13] в условиях меняющейся внешней среды и роста мировых конфронтационных тенденций представляет особый интерес.

К вопросу о роли Турции на Украине

В последние годы наблюдается динамичное развитие украинско-турецкого политического, торгово-экономического, военно-технического сотрудничества, укрепляется стратегическое партнерство между странами ^[14]. В актуальной внешнеполитической стратегии Украины прописан институциональный механизм развития двустороннего стратегического партнерства, которое реализуется на базе регулярного политического диалога на уровне глав государств, в формате Стратегического совета высокого уровня между странами и посредством развития нового механизма консультаций на уровне министров иностранных дел и министров обороны («квадрига»). Также определен комплекс первостепенных целей и задач сотрудничества – это заключение сбалансированного и взаимовыгодного Соглашения о свободной торговле (запланировано на десятом заседании Стратегического совета высокого уровня в феврале 2022 года), более тесная кооперация в сфере оборонно-промышленного комплекса, продолжение привлечения инвестиций со стороны Турции в развитие экономики Украины ^[2] и пр., что закладывает основы многовекторного экономического сотрудничества между странами и способно определить приоритеты внешней политики Украины на десятилетия вперед.

В частности, по данным турецкого консалтингового агентства, в 2019 г. на Украине насчитывалось около 600 турецких компаний, которые представлены в разных секторах экономики, а некоторые занимают лидирующие позиции (турецкая Turkcell входит в тройку крупнейших операторов мобильной связи в стране; авиакомпания Turkish Airlines в 2020 г. заняла первое место по количеству полетов в украинском небе, а турецкие компании являются крупнейшими иностранными подрядчиками на Украине по объему выполненных работ). Примечательно, что агентство призывает турецкий бизнес внимательно следить за происходящим на Украине процессом «радикальной приватизации почти 2000 государственных предприятий, включая порты, компании по производству и распределению электроэнергии, сельскохозяйственные предприятия, шахты и химические заводы» и отмечает особую привлекательность Украины для турецких компаний ввиду Соглашения о свободной торговле и наличия сухопутных границ с ЕС ^[15]. Призывы к турецким инвесторам участвовать в крупных приватизационных проектах на Украине также озвучены главой Фонда государственного имущества Украины ^[16].

Всесторонние отношения между Киевом и Анкарой прогрессируют с 2014 г. Визит президента Украины В. Зеленского в Турцию и подписание военного соглашения между Киевом и Анкарой 16 октября 2020 г. ознаменовали новый этап двусторонних отношений. Ратификация Соглашения Верховной Радой 18 ноября 2021 г. свидетельствует о создании юридической базы для активизации военно-технического сотрудничества между странами, что отвечает коммерческим интересам Анкары, учитывая статус Украины в качестве партнера НАТО с расширенными возможностями ^[17]. Примечательно, что в сентябре 2021 г. был оформлен трехсторонний военно-политический союз в составе США, Великобритании и Австралии, одного из шести партнеров НАТО с расширенными возможностями (наряду с Украиной, Грузией, Иорданией, Финляндией и Швецией), что свидетельствует о реконфигурации мировой геостратегической обстановки. При этом прогнозировать оформление нового военного альянса в Черноморском регионе преждевременно: потенциал турецких внешнеполитических амбиций в новом мире «больше пяти» выходит за рамки двусторонних партнерств и взаимодействий. («Мир больше пяти», – так охарактеризовал президент Турции Р. Эрдоган новый мировой порядок с расширенным составом Совета Безопасности (СБ) ООН, включающем больше пяти постоянных членов СБ, в котором Турция должна занять место одного из центров силы ^[18]).

Турецкая «предприимчивая» внешняя политика согласуется с украинской повесткой США: неслучайно 3 января 2022 г. госсекретарь США Э. Блинкен и министр иностранных дел Турции М. Чавушоглу обсудили «важность продолжения координации в отношении угрозы российской эскалации на Украине» и «возможности для углубления сотрудничества, как двустороннего, так и в рамках НАТО для решения вопросов, представляющих взаимный интерес» ^[19]. Ранее на церемонии закрытия виртуальной Академии международной безопасности глава МИД Турции, говоря об опасном уровне соперничества между Россией и НАТО, заявил: «Мы не будем игнорировать наши принципы и близкие отношения с Украиной только потому, что мы имеем широкие связи с Россией» ^[20]. Анкара подтвердила приверженность принципу неделимости трансатлантической безопасности и умение чутко балансировать между собственными интересами и интересами Альянса.

В условиях нарастания конфронтации между РФ и НАТО и готовности Альянса «жестко ответить» на «российскую агрессию» на Украине ^[21], одновременно, в стремлении к установлению «предсказуемых» и «стабильных» отношений с РФ в других направлениях сотрудничества (о чем свидетельствует выступление Э. Блинкена на пресс-конференции 7 января 2022 г.), роль Турции приобретает особое значение. Анкара активно содействует Украине в укреплении обороны и достижении критериев членства в Альянсе, развиваются проекты в военно-технической сфере, в том числе, с целью повышения оперативной и военно-технической совместимости военно-морских сил Украины и НАТО; достигнуты договоренности об углублении и активизации сотрудничества украинской и турецкой военных разведок.

Анкара активно поддерживает украинскую крымскую повестку и способствует интернационализации Крымской платформы, выступает за усиление сотрудничества Украины с Организацией тюркских государств, одновременно – выступает в поддержку выполнения минских соглашений и привержена принципу, озвученному на пресс-конференции госсекретаря США – «иметь предсказуемые и стабильные отношения с Россией, чтобы … сотрудничать, когда это отвечает общим интересам, и разрешать разногласия путем открытого и откровенного диалога» ^[21]. Эффективное сочетание украинского и российского векторов в турецкой внешней политике – свидетельство политической дальновидности, гибкости и прагматизма турецкой внешнеполитической практики.

В преддверии Диалога по стратегической стабильности между Соединенными Штатами и Россией и заседания Совета Россия-НАТО и Постоянного совета ОБСЕ (10-13 января 2022 г.) Анкара активно включилась в глобальную геополитическую повестку: министр обороны Турции Х. Акар призвал Россию и Запад избегать любых провокационных действий, которые могут привести к эскалации напряженности в Черноморском регионе ^[22]. Позднее президент Турции Р. Эрдоган (в разговоре с премьер-министром Великобритании Б. Джонсоном) выразил озабоченность по поводу «наращивания российских войск на границе с Украиной» и подтвердил готовность работать в рамках НАТО с целью деэскалацию ситуации ^[23], а в ходе визита в Албанию (январь 2022 г.) – в очередной раз призвал к политическому решению украинского вопроса и заявил, что ситуация требует обсуждения с президентом РФ ^[24].

Активизация дипломатических усилий Анкары в регулировании украинского кейса идеально вписывается в турецкую идеологию «хаба» ^[25] и выводит ее на новый трансрегиональный уровень: страна демонстрирует готовность включаться в «концерт великих держав» и участвовать в ключевых мирополитических процессах в роли медиатора, формируя пространство стабильности для реализации общей политической воли. В этом контексте огромное значение приобретает всесторонняя коммуникация со всеми заинтересованными сторонами и поиск компромиссных решений с доминантными международными акторами, и отношения с Россией выходят на авансцену.

Украина-Турция-Россия и возможности укрепления международных позиций РФ

Сегодня, спустя ровно тридцать лет после подписания Договора об основах отношений Российской Федерации и Турецкой Республики (1992 г.) ^[26], страны подтверждают намерение активизировать партнерство; динамично развиваются перспективные политические, экономические, торговые, военно-оборонные проекты ^[27]. На встрече президентов В. Путина и Р. Эрдогана в г. Сочи (сентябрь 2021 г.) стороны отметили позитивное развитие двусторонних отношений: восстановление и рост товарооборота в условиях пандемии, рост инвестиций с обеих сторон, способность находить компромиссные взаимовыгодные политические решения, эффективное сотрудничество в области энергетики, по «Турецкому потоку» и атомной электростанции «Аккую», успешное сотрудничество на международной арене (в Сирии, Ливии, действие российско-турецкого центра по контролю за прекращением огня на границе между Азербайджаном и Арменией и др.). Президент Турции отдельно отметил совместные шаги в сфере военного сотрудничества, «которые уже осуществили, завершили, и нет обратного пути», и подчеркнул, что мир на Ближнем Востоке во многом зависит от российско-турецких отношений ^[28].

Украинская повестка и вопрос Крыма де-факто выведены за рамки российско-турецкого переговорного процесса, однако на встрече президентов В. Путина и Р. Эрдогана в Кремле с представителями российских и турецких деловых кругов в 2019 г. президент РФ отметил рост интереса турецкого бизнеса к российским регионам и заметил, что существует «потенциал для развития сотрудничества с Республикой Крым». («Свободные ниши там быстро заполняются, в том числе иностранными инвесторами», – заявил В. Путин ^[29]). Данное замечание из уст президента на встрече с представителями бизнеса Турции – факт значимый, учитывая, что крымский вопрос является краеугольным камнем внешнеполитической повестки Турции, и Р. Эрдоган отмечает особое значение Крыма в истории Турции, подчеркивая, что Анкара никогда не признает вхождение Крыма в состав РФ. Одновременно турецкий президент дистанцируется от открытой критики действий Москвы и поддержки антироссийских санкций.

В этом контексте возникает вопрос о роли Турции и возможностях турецкой медиации во взаимоотношениях России не только с Украиной, но и с Западом в целом, в условиях, когда эти отношения достигли исторического минимума, а Анкара заявляет о возможностях для расширения своего влияния в новом миропорядке и продолжает участвовать в процессах формирования национального самосознания и этнокультуры крымских татар, используя комплекс политических, экономических, гуманитарных и культурных инструментов в рамках «предприимчивой» внешней политики.

Несмотря на сложности турецкого евроинтеграционного процесса и историю турбулентных отношений Турции с евроатлантическими партнерами, Анкара подтверждает поддержку украинских реформ и процесс интеграции с европейскими и трансатлантическими структурами, включая ЕС и НАТО ^[30], при этом «уважает политику украинской власти, направленную на сохранение внеблокового статуса страны» ^[31]. Одновременно, официальная Анкара подчеркивает, что отношения между Россией и НАТО имеют большое значение для евроатлантического региона и за его пределами в сложной и быстро меняющейся обстановке ^[31]. Таким образом, «мягкий» баланс, который создает Анкара во взаимоотношениях с партнерами, выражается не только во внешнеполитической риторике, но и в турецкой внешнеполитической практике: Анкара не пересекает «красных линий» в отношениях с доминантными акторами – ни с Москвой, ни с Вашингтоном и Брюсселем, ограничиваясь провокационной риторикой в двусторонней (турецко-украинской) повестке.

Учитывая, что «членство Турции в НАТО является неотъемлемой частью ее глобальной идентичности» ^[31], вопрос о турецком посредничестве в украинском кейсе в частности и во взаимоотношениях России с Альянсом в целом, с одной стороны, представляется турецким имиджевым проектом, нацеленным на рост политической субъектности Анкары в мировой политике и расширение зон турецкого влияния. С другой – высокий уровень договороспособности, который подтвердили лидеры России и Турции по ключевым вопросам международной повестки (Ливия, Сирия, Афганистан, Нагорный Карабах, МГП «Турецкий поток» и др.) доказал эффективность российско-турецкого партнерства в деэскалации и стабилизации региональных конфликтов, что создает предпосылки для укрепления внешнеполитических позиций России в странах российского «пояса соседства» и за его пределами и является основополагающим фактором будущего развития евразийской экономической интеграции под эгидой РФ.

Российская дипломатия доказала свою эффективность в решении острых международных кризисов и создала предпосылки для формирования новых интеграционных процессов в регионе, в том числе, роста привлекательности проекта евразийской экономической интеграции на базе Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Турция, в свою очередь, реализует создание «общетюркской интеграционной модели», и Организация тюркских государств (ОТГ) в настоящее время является одним из ключевых проектов Турецкой Республики на постсоветском пространстве ^[32]. Поиск компромиссных политических решений с целью сопряжения интересов ЕАЭС и туркоцентричной ОТГ и создания общей зоны безопасности и единого политико-экономического пространства представляется актуальной задачей российско-турецкого партнерства, которая отвечает интересам стран-участниц, учитывая членство Турции в НАТО, а Казахстана и Киргизии в ОДКБ. Показательно, что 11 января 2022 г. Совет министров иностранных дел ОТГ во время внеочередной видеоконференции, созванной по инициативе министра иностранных дел Турции, поддержал легитимность миротворческой операции сил ОДКБ в Казахстане ^[33], что подтвердило эффективность Организации как работающий механизм обеспечения безопасности, а также создало предпосылки для укрепления внешнеполитического влияния РФ и формирования новых форматов сотрудничества в регионе.

В этой связи привлекает внимание турецко-украинское взаимодействие в рамках интернационализации крымской повестки: Анкара приветствует намерение Украины присоединиться к Организации исламского сотрудничества в качестве государства-наблюдателя и поддерживает украинский интерес к взаимодействию с ОТГ ^[34]. Посол Украины в Турции А.И. Сибига на встрече с генеральным секретарем ОТГ Б.К. Амреевым в Стамбуле выразил заинтересованность Украины в создании механизмов сотрудничества с ОТГ и аффилированными организациями. В ходе встречи стороны подтвердили огромный потенциал двустороннего сотрудничества и договорились об активизации взаимодействия в предстоящий период ^[35]. Таким образом, возможности сопряжения российско-турецких интересов по линии ЕАЭС-ОТГ и достижения взаимовыгодных компромиссных решений могут также способствовать созданию новых платформ и форматов деэскалации крымской повестки.

Заключение

В целом, евроатлантический выбор Украины определен и в долгосрочной перспективе обрел ярко выраженную антироссийскую направленность: «украинский сиквел» превратился в пролог новой «холодной войны» между Россией и Западом ^[36], и сегодня Украина не только является зоной растущего международного присутствия, но и вовлечена в политику открытого сдерживания России и моделирования российско-американских отношений. В этом контексте деэскалация алармистских настроений, прекращение процесса милитаризации и конфронтации вблизи границ России и оформление четкой договорно-правовой основы отношений РФ с евроатлантическими партнерами в Черноморском регионе – приоритеты российской внешней политики.

Несмотря на растущее военно-техническое сотрудничество Анкары с Киевом и наличие принципиальных расхождений в российско-турецкой повестке, Турция не заинтересована в эскалации отношений с Россией, которые способствуют росту политической субъектности Республики, что создало бы риски прямого вовлечения Турции в конфликтные отношения по линии НАТО-РФ и лишило бы возможности стать «независимым центром» политического влияния в Черноморском регионе. Турецкая медиация в украинском регулировании (как в двустороннем, так и в многостороннем формате), учитывая высокий уровень договороспособности Москвы и Анкары и возможности достижения эффективных политических решений, может смягчить внешнеполитический дискурс по украинской проблематике и избежать взаимоисключающих позиций вовлеченных сторон и доминантных акторов (США, РФ, ЕС).

Интернационализация украинской повестки и максимальное вовлечение внерегиональных игроков в процессы торгово-экономического сотрудничества в Черноморском регионе могут нивелировать эскалацию военно-политической обстановки на Украине и укрепить внешнеполитические позиции как России, так и Турции. Интенсификация международного экономического и военно-технического сотрудничества в регионе (и на Украине, в частности) и утверждение приоритета экономических интересов над политической риторикой могут способствовать отказу от блокового подхода в определении внешнеполитических целей со стороны заинтересованных субъектов мировой политики.