Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Право и политика
Правильная ссылка на статью:

Получение и оценка доказательств в Международном уголовном суде

Шинкарецкая Галина Георгиевна

доктор юридических наук

главный научный сотрудник, Институт государства и права Российской академии наук

119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10

Shinkaretskaya Galina Georgievna

Doctor of Law

Chief Scientific Associate, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences

119019, Russia, g. Moscow, ul. Znamenka, 10

gshinkaretskaya@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0706.2022.4.37295

Дата направления статьи в редакцию:

11-01-2022


Дата публикации:

01-05-2022


Аннотация: В статье говорится о заметной роли Международного уголовного суда как органа международного правосудия. Автор подчёркивает определяющую роль Статута Международного уголовного суда как документа, в котором сформулированы правовые основы деятельности и разработаны основные процессуальные правила, которыми руководствуется Суд в своей практике. Показана значимость Регламента при осуществлении процессуальных действий, которые сводятся к детальному и глубокому доказыванию тех или иных фактов, представленных на рассмотрение суда. Методологическую основу исследования составляет нормативный, комплексный, системный подход к анализу правопорядка, установленного учредительными документами Международного уголовного суда. Указывается, что учредительные документы международного судебного учреждения предусматривают, в том числе, детальное регулирование представления и оценки доказательств. Автор обращает особое внимание на то, что предоставление и оценка доказательств в Международном уголовном суде должна быть организована таким образом, чтобы предоставить возможность вынесения судебного вердикта беспристрастно и с учетом всей информации по рассматриваемым юридическим основаниям. В статье исследованы отдельные процедурные нормы Римского статута и Регламента Международного уголовного суда. Показана значимая роль Правил процедуры и доказывания, которые являются ключевым инструментом для применения Римского статута Международного уголовного суда.


Ключевые слова:

Международный уголовный суд, Римский Статут, правила доказывания, получение доказательств, оценка доказательств, международное судебное разбирательство, международный процесс, международные судебные учреждения, уголовное обвинение, международное процессуальное право

Abstract: The article refers to the prominent role of the International Criminal Court as an organ of international justice. The author emphasizes the defining role of the Statute of the International Criminal Court as a document in which the legal foundations of activity are formulated and the basic procedural rules that guide the Court in its practice are developed. The importance of the Regulations in the implementation of procedural actions, which are reduced to a detailed and in-depth proof of certain facts submitted to the court, is shown. The methodological basis of the study is a normative, comprehensive, systematic approach to the analysis of the rule of law established by the constituent documents of the International Criminal Court. It is indicated that the constituent documents of the international judicial institution provide, among other things, detailed regulation of the presentation and evaluation of evidence. The author pays special attention to the fact that the provision and evaluation of evidence in the International Criminal Court should be organized in such a way as to provide an opportunity to render a judicial verdict impartially and taking into account all information on the legal grounds under consideration. The article examines certain procedural norms of the Rome Statute and the Rules of the International Criminal Court. The significant role of the Rules of Procedure and Evidence, which are a key tool for the application of the Rome Statute of the International Criminal Court, is shown.


Keywords:

International Criminal Court, The Rome Statute, rules of proof, obtaining evidence, evaluation of evidence, international judicial proceedings, international process, international judicial institutions, criminal charges, international procedural law

Международный уголовный суд (далее – МУС) занимает особое место среди всех международных судов, поскольку цель его создания – не разрешение споров между государствами, а преследование лиц, ответственных за основные международные преступления [15, с. 139–145; 16, c. 419–429; 17, с. 36–44; 19, с. 99–110; 20, с. 851–852; 25, с. 88–95]. Создан МУС на основании международного договора – Римского статуса Международного уголовного суда [3] и с учётом опыта двух международных уголовных трибуналов:

Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г. (1993–2017) [4]; Международного трибунала по Руанде, учреждённого для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид, совершенный на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид, совершенный на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 г. по 31 декабря 1994 г. (1994–2015) [5; 6; 7].

Как справедливо отмечает Т.Г. Морщакова, стандарты справедливого правосудия являются необходимой составной частью идеологии прав человека, которая в современном демократическом обществе не может не определять его основные нравственные, философские, социальные, политические и правовые ценности [23, c. 11]. Проблема организации судебного процесса в любом международном суде бывает непростой и осложняется тем, что каждый суд – это отдельная международная организация, создаваемая на основании международного договора, заключаемого суверенными государствами, и основные положения процесса включаются в этот договор. Суд как международная организация сам принимает для себя регламент, в котором нормы о судебном процессе излагаются подробнее.

Когда создавались два уголовных трибунала, встал вопрос о том, какому процессу они должны следовать. Проблема состояла в том, что трибуналы создавались как суды для всего мирового сообщества, поэтому в их процессе должны были быть учтены идеи и принципы различных систем правосудия, прежде всего систем civillaw и commonlaw. Мировое сообщество было в общем готово предоставить судьям трибуналов значительную степень свободы в установлении своего процессуального права, так что, по выражению А. Федорченко, “регулирование различных сторон судебного процесса в трибуналах adhoc формировалось “на ходу”, в процессе практики [24, c. 87]. Трибуналы пошли по пути, которым обычно пользуется Комиссия международного права ООН, которая собирает мнения государств и на основании их мнений формулирует свои рекомендации [8]. Трибуналами была проведена большая работа по анализу уголовного процессуального права различных стран и его обобщению, однако в силу нехватки времени и необходимости рассматривать представленные дела по существу, многие процедурные положения относительно организации процесса в трибуналах оказались довольно расплывчатыми и уже в процессе разбирательства судьи не только разработали свои собственные Правила процедуры и доказывания, но и на пленарных заседаниях нередко изменяли правила с помощью поправок.

На переговорах, завершившихся принятием Римского статута [3], ситуация была несколько иной. Статут готовился в ходе большой дипломатической конференции, которая разработала Заключительный акт. В п. 5 и п. 6 Резолюции F Заключительного акта Подготовительному комитету поручалось сформулировать проект Правил процедуры и доказательств, а также Элементы преступлений [10].

В рамках Подготовительного комитета разыгрались бурные дебаты между юристами разных систем права. Проект, представленный в качестве заключительного документа, был компромиссом между предпочтением двусмысленности (чтобы сохранить соглашение достаточно свободным, и побудить 120 стран подписать его) и противоположной необходимостью представить для принятия жесткий набор уголовных элементов. Такой подход связан в т.ч. с тем обстоятельством, что в международных документах прослеживается различный подход к определению и констатации международных уголовно-наказуемых деяний [21, c. 186].

При анализе вопроса о месте данного судебного учреждения в регулировании международных отношений и утверждении господства права теоретический вопрос о том, является ли система уголовного правосудия инквизиционной или состязательной, отходит на второй план. Многие авторы указывают на то, что в настоящее время деление процессов на состязательный и инквизиционный размывается, и в соответствующих системах отмечаются схожие элементы [26, p. 2-5; 33, p. 5].

Проект Статута МУС был предметом переговоров в течение нескольких лет, в которых участвовали представители различных систем права – и системы civillaw и commonlaw. И те, и другие поневоле исходили из собственных концепций уголовного процесса, что стало, по словам председателя Подготовительной комиссии МУС, основным препятствием в ходе переговоров относительно процесса в будущем Международном уголовном суде: необходимо было согласовать очень разные правовые системы, что невероятно трудно [34, p. 12].

В Комиссии международного права тогда было высказано мнение о том, что Статут Международного уголовного суда будет в основном дополняющим и процессуальным инструментом [14]. В ходе последующей работы подготовительного комитета его члены подходили к формулировкам очень осторожно, стремясь к достижению четких норм. Благодаря этому Статут содержит значительное количество именно процессуальных положений, так что некоторые авторы считают, что именно это сделало Статут значительным этапом в развитии международного уголовного права [32, p. 1111, 1113]. Разбирательство в МУС регулируется подробными положениями, содержащимися в самом Статуте и аналогичными подробными положениями в Правилах процедуры доказывания при строгом порядке внесения поправок. Известный специалист по праву МУС заключает: «Маятник качнулся в сторону civillaw [28, p.134].

Ключевой в процессе стала фигура прокурора но правила требуют, чтобы Прокурор действовал беспристрастно в качестве "агента правосудия", обеспечивал действие нормы о бремени доказывания, и содействовал обнаружению и раскрытию оправдательных доказательств в дополнение к тем, которые прямо ведут к вынесению обвинительного приговора. Усилена также и роль судьи, у которого появляются дополнительные полномочия по поиску доказательств propriomotu (по собственной инициативе).

Еще одной особенностью процесса в МУС является наличие и роль Палаты предварительного производства. Палата держит под пристальным контролем действия Прокурора.

В том, что касается доказательств, в ходе разработки Статута баланс между системами права все-таки сместился в сторону civillaw. В отличие от системы commonlawМУС не отражает “атомизированный” подход к доказательствам, когда каждое доказательство рассматривается в отдельности и окончательное решение принимается путём агрегирования доказательной ценности отдельных элементов. Вместо этого доказательства принимаются на целостной основе, как в civillaw, где “доказательная сила любого элемента информации возникает в результате взаимодействия между элементами целого информационного поля [29, p. 839].

Международный уголовный процесс обнаруживает в ряде случаев отход от скрупулезно формализованных норм, зачастую применяя к получению и оценке доказательств довольно свободные критерии. Это дает судьям как профессионалам значительную свободу действий. При этом стороны в процессе оказываются далеко не всегда полностью информированными относительно того, какие доказательства сыграли решающую роль, а какие из них были найдены не относящимися к делу [18, c. 81].

В Статуте явно заметно, что технические правила доказывания сформулированы не слишком подробно, так что позволяют допустить к рассмотрению как можно большее количество относящихся к делу доказательств. В силу этого Следственной палате МУС предоставлены широкие дискреционные полномочия в области доказывания. Палата сама принимает решение о "приемлемости", "актуальности’ и ‘доказательной ценности" доказательств (п. 4 и 9 ст. 64 Статута и п. 2 ст. 63 Регламента) [3; 2]. Считая представленные доказательства недостаточными, Палата может запросить представление дополнительных доказательств, которые она считает необходимыми для "подтверждения" или "установления истины" (п. 3 ст. 69). Опираясь на опыт стран civillaw, Судебная палата не только контролирует процедуру (п. 2 ст. 69 Статута), но и содержательную часть собираемых доказательств (п. 4 ст. 69).

Стороны только представляют доказательства, а суд сам выносит решение об уместности и допустимости любых доказательств по своему усмотрению. Ст. 69 предусматривает, что суд принимает во внимание «доказательную ценность доказательств и любое предубеждение, которое такие доказательства могут нанести справедливому судебному разбирательству или справедливой оценке показаний свидетелей». Такой стандарт оценки доказательств очень широкий, и не даёт ни методик, ни критериев [27, p. 661]. Есть только одно уточнение: доказательства, полученные с помощью нарушения прав человека, неприемлемы. Доказательства, полученные незаконным путем, неприемлемы в нескольких случаях: если “(а) нарушение ставит под существенное сомнение достоверность доказательств; и (б) признание доказательств противоречило бы и серьезно повредило бы целостности разбирательства”, Например, принудительное признание было бы неприемлемым как в соответствии с пунктом (а), так и (b) ст. 69 – на том основании, что оно было бы "ненадежным" и "существенно повредило бы целостности разбирательства".

Таким образом, правила относительно исключения доказательств соответствуют скорее нормам civillaw: суд обладает широкими полномочиями, вместо того, чтобы строго руководствоваться системой императивных правил. Специалисты по вопросам международного уголовного процесса М. Кайаньелло и Г. Иллуминати пишут: «Правила об исключении доказательств никак не могут быть квалифицированы как обязательные, поскольку они подлежат дискреционной оценке судьи. Они отличаются гибкостью, не слишком формальны и оставляют многое на усмотрение судьи как профессионального юриста, а с точки зрения commonlawэто просто неограниченное усмотрение, которое размывает определенность правил и предсказуемость их действия» [30, p. 450].

Разница во мнениях юристов, представляющих системы common law и civil law, относительно разных традиций получения и оценки доказательств была очевидной еще в период работы Подготовительного комитета. Различия отмечаются и относительно стандартов бремени доказывания. По п. 1 ст. 66 Статута МУС обвиняемый имеет право на “презумпцию невиновности” и бремя “доказывания вины обвиняемого” ясно возложено на обвинение, а пределами доказывания служит стандарт civillaw - "вне разумных сомнений" (п. 3 ст. 66) [3]. Эти требования к обвинению – нести бремя доказывания и оценить доказательства в соответствии с предъявленным стандартом – явное порождение civillaw. Впрочем, известно, что оба эти требования содержат в себе много неясного, так что суды стран civillaw уже потратили немало усилий для уяснения их содержания. Пока нет уверенности в том, что судьи международного суда будут готовы потратить столько же усилий, особенно учитывая, что стандарты доказывания перенесены в новый контекст, тем более, что Судебная камера наделена уникальным набором полномочий, так что вряд ли её можно приравнивать к внутреннему суду какого-нибудь государства civillaw. Поэтому трудно сказать, как МУС будет применять определение разумного сомнения. Обратимся к практике Международного трибунала по бывшей Югославии. Судебная камера МТБЮ в деле Прокурор против Далалич [13] сослалась на дело Грин против R [12], подчеркнув, что метод вынесения обвинительного приговора является субъективным и основан на опыте и суждениях эксперта по фактам. Клаузула "вне разумных сомнений" была отклонена в качестве стандарта, который предлагалось включить в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах [1] в период его подготовки, и трудах Европейского суда по правам человека [9].

Однако этот стандарт доказывания последовательно применялся в международных уголовных процессах. Международный военный трибунал в Нюрнберге применил стандарт разумных сомнений и прямо заявил в своем решении, что подсудимые Шахт и фон Папен должны были быть оправданы на том основании, что доказательства против них не подтверждены в процессе доказывания [11]. Нужно отметить, что трибуналы по бывшей Югославии и Руанде неоднократно использовали стандарт «вне разумных сомнений». В уже упоминавшемся деле «Прокурор против Далалич» [13] Судебная палата заявила: «Обвинение несет юридическую обязанность расследовать дело обвиняемого до пределов разумных сомнений (beyond reasonable doubt). По завершении дела у обвиняемого не должно остаться сомнений в том, что дело надлежаще рассмотрено».

Сомнительно, конечно, что судьи МУС будут подвергать сомнению свой собственный процесс принятия решений, но можно с уверенностью утверждать, что их выводы будут лежать между "существенным сомнением" и "абсолютной уверенностью". Поэтому логично считать, что, действуя и в критериях commonlaw и civillaw, судьи вряд ли будут приходить к критически разным решениям. По Статуту (ст. 74) [3] от судей требуется представить письменные доводы, содержащие "полное и аргументированное изложение" выводов, однако в правилах ничего не говорится о том, должны ли аргументы большинства судей совпадать.

Таким образом, методы принятия решения Судебной камерой не обозначены четко и можно вспомнить, что в практике международных уголовных трибуналов распространилась традиция особых мнений судей. Хотя ст. 74 поощряет единогласные решения, судьям МУС тоже может быть предоставлено право формулировать особые или отдельные мнения.

В международном судебном процессе имеет значение и форма (письменная или устная) представляемых доказательств. Ни Статут, ни Регламент [3; 2] не содержат прямого обязательства представлять доказательства в письменном виде, как это обычно бывает в системе civillaw. Это значит, что возможно и устное представление доказательств. В п. 2 ст. 74 просто сказано, что палата должна основывать свое решение «на оценке доказательств и хода всего разбирательства». Там же сказано, что к свидетелям предъявляется общее требование «давать показания лично».

При всём этом, есть исключение из положения об устных доказательствах. В ст. 56 Статута Палата предварительного производства, по просьбе Прокурора может разрешить давать показания в том случае, когда есть основания полагать, что впоследствии возможности давать показания не представится, а доказательства могут оказаться недоступными [3]. Аналогичным образом в п. 2 ст. 69 Суд может также разрешить дачу viva voce (устных) или записанных с помощью видео- или аудиотехники показаний свидетеля, а также представление документов или записей при условии соблюдения положений настоящего Статута и в соответствии с Правилами процедуры и доказывания, при том условии, что эти меры не должны наносить ущерба или противоречить правам обвиняемого. В п. 2 ст. 69 сказано, что показания свидетеля на процессе даются лично, кроме случаев, предусмотренных Регламентом и Правилами доказательств.

Устные показания при личном присутствии свидетеля – это принципиальное положение, которое совсем не значит, что суд не может принять письменные материалы (п. 2 ст. 69). Предпочтение отдается показаниям в суде, но допускаются исключения. В определенных обстоятельствах могут быть приняты показания в устном виде или записанные на видео или аудиоустройства. Возможно также представление документов, письменных расшифровок (п. 2 ст. 69 Статута, Правила 67 и 68 Регламента МУС) [3; 2]. В частности, использование расшифровок показаний, полученных в ходе других процессов, продолжает практику международных уголовных трибуналов по Руанде и Югославии, хотя, строго говоря, представляют собой отклонение от принципов дачи показаний в непосредственном присутствии и в устном виде. Эти отклонения лишают обвиняемого возможности увидеть свидетеля, однако МУС вышел за рамки практики, принятой международными уголовными трибуналами и допускает принятие показаний при условии проведения перекрёстного допроса в отдельные моменты разбирательства (Правило 68). Оспаривание допустимости представления письменных показаний не имеет большого смысла, учитывая, что Правила процедуры и доказывания ставят основной целью полное и точное фиксирование всего процесса (п. 10 Правила 121). Это указание можно толковать по-разному, например, как обязывающее полное обнародование всех материалов, как это делалось в процессе международных уголовных трибуналов. Такое толкование возможно тем более, что по п. (8) (b) ст. 64 в ходе судебного разбирательства председательствующий судья может давать указания относительно проведения разбирательства, в том числе для обеспечения того, чтобы оно проводилось справедливо и беспристрастно. К Амбос отмечает: «с точки зрения commonlawриск того, что Судебная палата будет опираться скорее на собственные протоколы, вместо того чтобы решать дело на основании доказательств, полученных в данном конкретном процессе, - совершенно реальное осложнение судебного дела [26, p. 32].

Однако в какой мере судьи могут принимать во внимание информацию, полученную не в ходе конкретного процесса, ограничивается ясным положением п. 2 ст. 74 Статута о том, что «Суд может основывать свое решение только на доказательствах, представленных ему и рассмотренных им в ходе судебного разбирательства» [3].

Учитывая, что приведенным нормам явно недостает определенности, ясно, что судьи будут вести процесс в соответствии с их собственными предпочтениями, то есть практически в соответствии с их предыдущим опытом. Это значит, что судьи из системы commonlaw могут согласиться о толковании некоторых фактов, однако судьи из системы civillaw могут быть склонны к приданию большего значения позициям сторон. Что касается согласия относительно фактов, то оно не будет иметь обязательной силы для Палаты, а Палата, в свою очередь, имеет право заслушать и другие показания, особенно если расследование не подтвердило представленные факты (Правило 69).

Защите предоставлены те же полномочия в сфере опроса свидетелей, что и обвинению (п. (1) (e) ст. 67), однако процедура перекрёстного допроса не предусмотрена.

Как уже говорилось, председательствующий судья может давать указания относительно проведения разбирательства (п. (8) (b). ст. 64); в отсутствие таких указаний Прокурор и защита договариваются об очерёдности и порядке предъявления доказательств Судебной палате (Правило 140). Защите во всех случаях предоставляется возможность выступить последней (Правило 141).

В Статуте ничего не сказано о случаях отказа свидетелей от дачи показаний или от дачи полных показаний. Ограниченные возможности предоставлены Суду в соответствии со ст. 71 Статута [3]. Правда, в ней говорится о санкциях за непозволительное поведение в Суде, но одно из положений может быть применено к отказу от дачи показаний: Суд может наказывать лиц, присутствующих в Суде, за непозволительное поведение, в том числе за срыв разбирательства или преднамеренный отказ выполнять его распоряжения. Однако обвиняемый никогда не может быть принуждён выступать в качестве свидетеля. Это его право вытекает из так называемого права на молчание, которое рассматривается, как одно из фундаментальных прав человека и которое закреплено в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: 3. Каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения … g) не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным [1].

Согласно п. 1 ст. 69 каждый свидетель в соответствии с Правилами процедуры и доказывания принимает на себя обязательство давать правдивые показания. Здесь не предусмотрен широко распространённый в системе commonlaw обычай давать клятву свидетеля, что, вероятно, объясняется смешением в процедуре МУС элементов commonlawи civillaw.

Заключение

Регулирование порядка получения и оценки доказательств в судебном процессе Международного уголовного суда в корне отличается от такого же регулирования в других международных судах. Сущностью процесса в Международном Суде или в Международном трибунале по морскому праву является соотношение прав и полномочий между судебным учреждением и спорящими государствами. В процессе Международного уголовного суда главной целью является соблюдение соответствия этого процесса уголовному процессу, принятому в государствах, что делает Международный уголовный суд скорее учреждением уголовной юстиции, чем международным судом.

Процесс в МУС представляет собой смешанную систему норм и принципов, которая не является целиком ни состязательной, ни инквизитивной. Отсюда возникает ряд несоответствий между общей структурой процесса, которая кажется нацеленной на обеспечение прав сторон и потому состязательной, и положениями, основанными на инициативе судей.

Будучи новацией в международном праве, МУС содержит некоторые элементы, до сих пор не встречавшиеся в международном правосудии, а именно, Прокурора. Анализ показывает особенно заметные диспропорции полномочий, отданных Прокурору и Защите на досудебной стадии. Эти диспропорции чреваты тем, что МУС может превратиться в пустое изобретение, поскольку станет сочетанием несовместимых правовых систем, недопустимым на самых решающих стадиях разбирательства.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ
на статью на тему «Получение и оценка доказательств в Международном уголовном суде»
Предмет исследования. Предложенная на рецензирование статья посвящена вопросам получения и оценки доказательств в Международном уголовном суде. В рамках рецензируемой работы речь идет о деятельности Международного уголовного суда, который занимает особое место среди всех международных судов, поскольку цель его создания – не разрешение споров между государствами, а преследование лиц, ответственных за основные международные преступления.
Методология исследования. Цель исследования прямо в статье не заявлена. При этом она проглядывается из названия статьи. Исходя из поставленных цели и задач, автором выбрана методологическая основа исследования. В частности, автором используется совокупность общенаучных методов познания: анализ, синтез, аналогия, дедукция, индукция, другие. В частности, методы анализа и синтеза позволили обобщить и разделить выводы различных научных подходов к предложенной тематике, а также сделать конкретные выводы из материалов правоприменительной практики. Наибольшую роль сыграли специально-юридические методы. В частности, автором активно применялся формально-юридический метод, который позволил провести анализ и осуществить толкование норм действующего законодательства. Приводятся исследования различных ученых в данной области. Таким образом, выбранная автором методология в полной мере адекватна цели исследования, позволяет изучить все аспекты темы в ее совокупности.
Актуальность. Заявленная проблематика весьма актуальна. Имеется как теоретический, так и практический аспекты значимости предложенной темы. Проблема организации судебного процесса в любом международном суде бывает непростой и осложняется тем, что каждый суд – это отдельная международная организация, создаваемая на основании международного договора, заключаемого суверенными государствами, и основные положения процесса включаются в этот договор. Суд как международная организация сам принимает для себя регламент, в котором нормы о судебном процессе излагаются подробнее. Тем самым, научные изыскания автора и новый подход к решению возникшего пробела в рассматриваемой области стоит только поприветствовать.
Научная новизна. Научная новизна предложенной статьи не вызывает сомнений. Во-первых, она выражается в конкретных предложениях и решениях рассматриваемой проблемы. Процесс в МУС представляет собой смешанную систему норм и принципов, которая не является целиком ни состязательной, ни инквизитивной. Отсюда возникает ряд несоответствий между общей структурой процесса, которая кажется нацеленной на обеспечение прав сторон и потому состязательной, и положениями, основанными на инициативе судей.
Во-вторых, будучи новацией в международном праве, МУС содержит некоторые элементы, до сих пор не встречавшиеся в международном правосудии, а именно, Прокурора. Анализ показывает особенно заметные диспропорции полномочий, отданных Прокурору и Защите на досудебной стадии. Эти диспропорции чреваты тем, что МУС может превратиться в пустое изобретение, поскольку станет сочетанием несовместимых правовых систем, недопустимым на самых решающих стадиях разбирательства.
Таким образом, материалы статьи могут иметь определенных интерес для научного сообщества с точки зрения развития вклада в развитие науки.
Стиль, структура, содержание. Тематика статьи соответствует специализации журнала «Право и политика». Содержание статьи в полной мере соответствует названию, так как автор рассмотрел заявленные проблемы, достиг цели исследования. Качество представления исследования и его результатов следует признать в полной мере положительным. Из текста статьи прямо следуют предмет, задачи, методология и основные результаты исследования. Оформление работы в целом соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам. Существенных нарушений данных требований не обнаружено.
Библиография. Следует высоко оценить качество и количество использованной литературы и нормативно-правовых источников. Автором активно использована литература, представленная зарубежными. Многие из цитируемых ученых являются признанными учеными в области международного права. Хотелось бы отметить использование автором большого количества нормативного материала. Таким образом, труды приведенных авторов соответствуют теме исследования, обладают признаком достаточности, способствуют раскрытию различных аспектов темы.
Апелляция к оппонентам. Автор провел серьезный анализ текущего состояния исследуемой проблемы. Все цитаты ученых сопровождаются ссылками и авторскими комментариями. То есть автор показывает разные точки зрения на проблему и пытается аргументировать более правильную по его мнению.
Выводы, интерес читательской аудитории. Выводы в полной мере являются логичными, так как они получены с использованием общепризнанной методологии. Статья может быть интересна читательской аудитории в плане наличия в ней систематизированных позиций автора. Сделан вывод о том, что регулирование порядка получения и оценки доказательств в судебном процессе Международного уголовного суда в корне отличается от такого же регулирования в других международных судах. Сущностью процесса в Международном Суде или в Международном трибунале по морскому праву является соотношение прав и полномочий между судебным учреждением и спорящими государствами. В процессе Международного уголовного суда главной целью является соблюдение соответствия этого процесса уголовному процессу, принятому в государствах, что делает Международный уголовный суд скорее учреждением уголовной юстиции, чем международным судом.