Особенности конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы

Гибадуллин Тимур Дамирович ORCID: 0000-0003-2752-6347 аспирант, кафедра международного и европейского права, Казанский федеральный университет 420008, Россия, республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 Gibadullin Timur Damirovich Postgraduate Student, Department of International and European Law, Kazan Federal University 420008, Russia, Republic of Tatarstan, Kazan, Kremlevskaya str., 18 tdgibadullin@gmail.com

Изо дня в день культурное наследие — незаменимое связующее звено между прошлым, нынешним и будущим поколениями, отображение истории и идентичности народов — продолжает находиться в опасности. Во время вооружённых конфликтов на него совершаются нападения с целью уничтожения культурной самобытности групп, общин и отдельных лиц, частью которой является культурное наследие. В мирное же время оно становится объектом экономического обмена в условиях глобализации, которая негативно сказывается и на нематериальном культурном наследии, что находит выражение, например, в исчезновении языков или обычаев народов мира ^{[38, p. v]}.

Определённые проблемы, связанные с охраной культурного наследия, существуют в том числе и на территории России. К ним можно отнести нередкие нарушения законодательства в данной сфере (в числе прочего при исключении рассматриваемых объектов из Единого государственного реестра объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, при финансировании мероприятий по охране культурного наследия, при осуществлении градостроительной деятельности и землепользовании) ^[32]. Всё это приводит к повреждению и разрушению бесценного культурного достояния нашей страны. Кроме того, к упомянутым проблемам можно отнести и тот факт, что полномочия представителей гражданского общества и общественности в сфере охраны культурного наследия являются в некоторых случаях недостаточно широкими ^{[31, с. 19]}, и это также негативно сказывается на сохранности рассматриваемых объектов и проявлений.

Стоит отметить, что вышеописанные проблемы оказывают влияние и на права человека. В частности, они создают сложности для полной реализации закреплённого в Конституции Российской Федерации права на доступ к культурным ценностям ^{[29, ч. 2 ст. 44]}. Это объясняется тем фактом, что, как было указано Конституционным Судом Российской Федерации, частью данного права является право на сохранность объектов культурного наследия ^{[30, п. 4.1]}.

Но как обстоят дела с решением проблем сохранения данных объектов и проявлений? Отвечая на этот вопрос, нужно отметить, что последние несколько десятилетий ознаменовали осознание международным сообществом неотложности решения данных вопросов вместе со значительным переносом соответствующих усилий с национально-правового на международно-правовой уровень ^{[44, p. vii]}. Только под эгидой ЮНЕСКО за первое пятилетие XXI века было подписано три конвенции, касающиеся культурного наследия ^{[13, 12, 11]}, а совсем недавно, в 2017 году, даже Советом Безопасности ООН впервые была принята резолюция, посвящённая исключительно вопросам охраны культурного наследия ^[22].

Данные проблемы не обходят стороной и на региональном уровне. В частности, очень большое внимание рассматриваемым вопросам уделяется такой региональной международной организацией, как Совет Европы. Так, например, в рекомендации Комитета министров Совета Европы от 22 февраля 2017 г. о Европейской стратегии по культурному наследию для XXI века было объявлено, что сама уставная цель Совета Европы, которой является достижение большего единства между его членами ^{[20, п. a ст. 1]}, может реализовываться путём совместных действий в том числе в сфере культурного наследия ^{[28, Preamble, para. 2]}. В целом, данной международной организацией выработана по-настоящему обширная правовая база по охране обсуждаемых объектов и проявлений, исследованию которой, однако, в рамках отечественной науки международного права посвящается малое количество трудов.

В связи с этим, а также в числе прочего ввиду членства в Совете Европы России и проистекающего отсюда прямого влияния его правовых актов на неё, считаем, что вопросы охраны культурного наследия на уровне данной международной организации заслуживают повышенного внимания.

Перед тем, как перейти к основной части нашей работы, обозначим методологическую основу настоящего исследования. Ей выступили методы дедукции, индукции, анализа, синтеза, формально-логический, описательный, системно-структурный, исторический, сравнительный и формально-юридический методы.

Для целей анализа вопросов, вынесенных в название нашей работы, в первую очередь необходимо дать определение культурного наследия. С точки зрения международного права, в том числе и права Совета Европы, культурное наследие можно определить как полученное от предыдущих поколений материальное и нематериальное достояние, которое должно быть сохранено и передано будущим поколениям ^{[34, p. 8]}. Культурным наследием могут являться археологические памятники, здания, скульптуры, картины, природные объекты с культурными аспектами, обряды, устные традиции и др.

При этом единое определение материального культурного наследия в международном праве отсутствует. Что касается нематериального культурного наследия, его определение содержится в Конвенции ЮНЕСКО об охране нематериального культурного наследия 2003 г. В соответствии с ним данное понятие «означает обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, — а также связанные с ними инструменты, предметы, артефакты и культурные пространства, — признанные сообществами, группами и, в некоторых случаях, отдельными лицами в качестве части их культурного наследия» ^{[12, п. 1 ст. 2]}.

Определившись с терминологией, обратимся непосредственно к правовой базе Совета Европы в сфере охраны культурного наследия.

Во-первых, нужно сказать, что под эгидой данной международной организации принят целый ряд международных договоров, касающихся данных объектов и проявлений. К этим международно-правовым актам относятся:

- Европейская культурная конвенция (19 декабря 1954 г.) ^[6];

- Европейская конвенция об охране археологического наследия (6 мая 1969 г.) ^[3];

- Европейская конвенция о правонарушениях в отношении культурных ценностей (23 июня 1985 г.) ^[1];

- Конвенция об охране архитектурного наследия Европы (3 октября 1985 г.) ^[9];

- Европейская конвенция об охране археологического наследия (пересмотренная) (16 января 1992 г.) ^[4];

- Европейская конвенция о совместном кинопроизводстве (2 октября 1992 г.) ^[2];

- Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств (5 ноября 1992 г.) ^[7];

- Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств (1 февраля 1995 г.) ^[18];

- Конвенция Совета Европы о ландшафтах (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.) (20 октября 2000 г.) ^[14];

- Европейская конвенция об охране аудиовизуального наследия (8 ноября 2001 г.) ^[5], а также Протокол об охране телевизионных программ к данной Конвенции (8 ноября 2001 г.) ^[17];

- Рамочная Конвенция Совета Европы о значении культурного наследия для общества (27 октября 2005 г.) ^[19];

- Конвенция Совета Европы о совместном кинопроизводстве (пересмотренная) (30 января 2017 г.) ^[16];

- Конвенция Совета Европы о правонарушениях в отношении культурных ценностей (19 мая 2017 г.) ^[15].

Кроме того, рассматриваемой международной организацией принято существенное количество документов «мягкого права» в сфере охраны культурного наследия, которые в том числе включают положения относительно наилучших практик в этой области и имплементации соответствующих конвенций ^{[27, 26, 24]}.

При этом преимущественно именно последние содержат правовые основы охраны и развития европейского культурного наследия ^{[41, p. 758]}. Безусловно, из очевидной обязательности норм данных международных договоров для государств-участников вытекает их наибольшее влияние на охрану культурного наследия среди всех документов Совета Европы в рассматриваемой сфере.

В связи с вышесказанным думается, что режим охраны культурного наследия на уровне данной международной организации, устанавливаемый именно конвенциями, представляет особый интерес. Видится, что интерес он представляет и ввиду того, что в отечественной доктрине обсуждаемые конвенции в комплексе рассматриваются крайне редко; из соответствующих трудов можно выделить работы С. Н. Молчанова ^[33]. Что касается зарубежной науки международного права, данные вопросы освещаются в том числе в трудах Д. Блейк ^[34], Р. Крофурд-Смит ^[35], К. Одендаль ^[41], Д. Терона ^[42], А. Якубовского ^[37].

Все перечисленные выше международные договоры были поддержаны государствами-членами Совета Европы в различной степени, однако некоторые из них по состоянию на январь 2022 г. ратифицированы подавляющим большинством или даже всеми государствами-членами данной международной организации, а в некоторых участвуют и иные государства. К таким международным договорам относятся, за некоторым исключением, и пять наиболее значимых, на наш взгляд, конвенций Совета Европы, касающихся культурного наследия:

- Европейская культурная конвенция 1954 г.;

- Конвенция об охране архитектурного наследия Европы 1985 г.;

- Европейская конвенция об охране археологического наследия (пересмотренная) 1992 г.;

- Конвенция Совета Европы о ландшафтах 2000 г. (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.);

- Рамочная Конвенция Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. (данная Конвенция является упомянутым исключением, так как по состоянию на январь 2022 г. в ней участвует 21 из 47 государств-членов).

Именно данные международный договоры одновременно обладают значительным количеством ратификаций, вступили в силу и наиболее прямо касаются охраны культурного наследия, оказывая наиболее масштабное влияние в данной сфере.

Стоит отметить, что и в рекомендации Комитета министров Совета Европы от 22 февраля 2017 г. о Европейской стратегии по культурному наследию для XXI века именно данные пять конвенций называются «основополагающими» ^{[28, p. 4]}.

Кроме того, например, при упоминании в абзаце 8 преамбулы Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. других документов Совета Европы выделяются как раз остальные четыре перечисленные конвенции.

Наконец, в зарубежной литературе также или прямо отмечается, что среди международных договоров Совета Европы, касающихся культурного наследия, основными являются почти все из упомянутых конвенций (Д. Блейк) ^{[34, p. 325]}, или же уделяется повышенное внимание именно им (Р. Крофурд-Смит) ^{[35, p. 912–918]}.

Мы, в свою очередь, также считаем, что среди международных договоров данной международной организации в рассматриваемой сфере именно эти конвенции можно назвать основными.

Изучение данных правовых актов как предмета нашего исследования позволяет выделить особенности конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы, в раскрытии ряда из которых (например, первой) выражается научная новизна настоящей работы. Научная новизна, кроме того, содержится в наших выводах и рекомендациях, находящихся в заключительной части настоящего исследования.

1. Во-первых, нами выявлено, что в основных конвенциях Совета Европы, касающихся культурного наследия, уделяется особое внимание правам человека. Это коррелирует с одной из главных широких политических и социальных целей данной международной организации, а именно с обеспечением уважения прав человека.

Так, начиная уже с Европейской культурной конвенции 1954 г., в основных международных договорах Совета Европы, связанных с культурным наследием, говорится об обязанности государств-участников обеспечивать доступ к нему ^{[6, ст. 5; 9, ст. 12; 4, п. ii ст. 9; 19, п. d ст. 12]}, и подобные положения можно считать направленными на обеспечение права на доступ к культурному наследию.

Кроме того, в наиболее поздней из основных соответствующих конвенций, а именно в Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г., проблемы прав человека затрагиваются наиболее явно. Она является первым международным договором (учитывая и универсальные международные договоры), вполне определённо помещающим культурное наследие в область индивидуальных прав ^{[46, p. 37]}. Ст. 4 рассматриваемой Конвенции предусматривает право на культурное наследие, в соответствии с которым любое физическое лицо, отдельно или коллективно, вправе пользоваться культурным наследием и вносить свой вклад в его обогащение.

Подход данного международного договора, основанный на правах человека, позволяет ориентировать сохранение наследия на развитие человеческого потенциала ^{[40, p. 61]}. Рассматриваемый подход ценен и с точки зрения закрепления не только непосредственно соответствующих прав человека, но и его обязанностей. Данный международный договор, помимо обязательства государств-участников обеспечивать осуществление права на культурное наследие, предусматривает обязанность отдельных лиц и групп уважать наследие других лиц ^{[19, п. b ст. 4]}, что способствует разрешению конфликтов, а также, в соответствующих государствах, пост-конфликтному восстановлению и развитию с помощью средств культуры ^{[45, p. 45]}.

В целом, представляется, что тенденция, связанная с регулированием в конвенциях Совета Европы о культурном наследии правозащитных вопросов, продолжит нарастать.

2. Ещё одна особенность подхода Совета Европы к охране культурного наследия, связанная с другой широкой политической и социальной целью данной международной организации (с поощрением демократии) и проявляющаяся не только в конвенциях — это закрепление в соответствующих документах положений, касающихся важности участия гражданского общества и общественности в целом ряде видов деятельности, связанных с культурным наследием, в частности, в его выявлении и его охране ^{[34, p. 324]}. Например, подобные положения содержатся в:

- Конвенции об охране архитектурного наследия Европы 1985 г., в которой государства-участники, к примеру, обязываются создать механизм сотрудничества в сфере охраны архитектурного наследия между государством, институтами гражданского общества и общественностью ^{[9, п. 1 ст. 14]};

- Конвенции Совета Европы о ландшафтах 2000 г. (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.), в соответствии с которой государства-участники в числе прочего должны разработать процедуры участия заинтересованных сторон, в том числе населения, а также местных и региональных властей, в определении и реализации политики по охране и планированию ландшафтов, а также управлению ими ^{[14, п. c ст. 5]};

- Рекомендации 1990 (2012) Парламентской ассамблеи Совета Европы от 24 января 2012 г. «О праве каждого человека на участие в культурной жизни», где хотя и говорится, что ключевая роль в охране культурного наследия должна принадлежать государству, также одновременно отмечается, что оно должно быть инициатором, регулятором и стимулятором взаимодействия между институтами государства и некоммерческими и частными организациями, в частности вносящими вклад в охрану и развитие культурного наследия ^[23].

Апофеозом же обеспечения демократического участия в вопросах, связанных с культурным наследием, стало принятие Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г., одно название которой может свидетельствовать о подобном уклоне. В соответствии с ней государства-участники должны поощрять всеобщее участие в процессе выявления культурного наследия, его толкования, изучения, использования, защиты и сохранения ^{[19, п. a ст. 12]}.

При этом нужно понимать, что эффективное участие населения в рассматриваемых вопросах не может быть просто навязано сверху. Необходимо наличие механизмов, содействующих такому участию и предотвращающих доминирование в нём определённых лиц или групп, которое может подорвать общественное доверие процессу ^[36].

Кроме того, представляется очень важным, что отдельно в Рамочной Конвенции 2005 г. закрепляется необходимость обеспечивать участие в деятельности, связанной с культурным наследием, представителей гражданского общества. В п. d ст. 19 указывается, что государства-участники должны признавать роль «добровольных организаций», причём и как партнёров государства в деятельности, связанной с культурным наследием, и как конструктивных критиков политики в данной сфере.

3. Далее, существует ряд особенностей подхода к охране культурного наследия и его восприятию в целом, проявляющихся в посвящённых ему основных конвенциях Совета Европы, которые отличают данный подход от соответствующей парадигмы на универсальном уровне (здесь мы имеем в виду ЮНЕСКО).

Так, подобной особенностью является частое отсутствие на уровне Совета Европы явного разделения рассматриваемых объектов и проявлений на материальное наследие и наследие нематериальное ^[39] (как с текстуальной точки зрения, так и с точки зрения раздельных подходов к охране), которое практикуется ЮНЕСКО.

К примеру, в принятой ещё в 1954 г. Европейской культурной конвенции — первом международном договоре Совета Европы, касающемся культурного наследия — идёт речь одновременно и о таком классическом нематериальном проявлении культурного наследия (которое, однако, не обозначается там как «нематериальное» в противовес «материальному»), как язык ^{[6, ст. 2]}, и о таких материальных объектах, как «предметы, имеющие культурную ценность» ^{[6, ст. ст. 4–5]}.

Интересно, что в этом же году был принят и первый международный договор об охране культурного наследия уже под эгидой ЮНЕСКО, а именно Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта ^[8], которая касалась лишь материальных объектов. Лишь спустя почти полвека на универсальном уровне появился международный договор, посвящённый нематериальному культурному наследию — Конвенция об охране нематериального культурного наследия 2003 г., явным образом проводящая черту между подобными проявлениями и материальными объектами как с текстуальной точки зрения, так и точки зрения установления отдельного охранного режима.

Возвращаясь к международным договорам Совета Европы, стоит отметить, что также и Конвенция об охране архитектурного наследия Европы 1985 г., подобно Европейской культурной конвенции 1954 г., способствует охране не только материального культурного наследия (в данном случае архитектурного), но и, например, связанных с ним традиционных навыков ^{[9, п. 5 ст. 10]}. К числу последних можно отнести, к примеру, навык так называемой «сухой кладки», то есть строительства из камня без использования связывающего раствора. Заслуживает внимания тот факт, что в Хорватии даже была создана неправительственная организация по сохранению данного традиционного метода, которая была отмечена Советом Европы ^[47].

Помимо этого, нужно сказать, что даже само определение археологического наследия для целей Европейской конвенции об охране археологического наследия (пересмотренной) 1992 г. включает и нематериальные проявления. Подтверждение этому можно найти в пояснительном докладе к данному международному договору, где указывается, что согласно определению археологического наследия, содержащемуся в Конвенции, «важны не только объекты [археологического наследия]», но и «любое свидетельство какого бы то ни было характера, которое может пролить свет на прошлое человечества» ^{[25, p. 3]}.

4. Ещё одной отличительной особенностью режима основных конвенций Совета Европы, касающихся культурного наследия, по сравнению с режимом охраны таких объектов и проявлений на универсальном уровне является охват европейскими конвенциями объектов, культурная ценность которых не всегда может быть сразу очевидна — ввиду их несоответствия общепринятым представлениям о красоте, о чём-то выдающемся или вдохновляющем.

Это касается двух наиболее недавних из рассматриваемых пяти международных договоров Совета Европы. Если, например, согласно Конвенции ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 г. всемирным наследием являются объекты, имеющие «выдающуюся универсальную ценность» ^{[10, ст. ст. 1–2]}, то в абзаце 7 преамбулы Конвенции Совета Европы о ландшафтах 2000 г. (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.) прямо закрепляется, что важными для обеспечения качества жизни людей являются в том числе и ландшафты в районах, находящихся в упадке, а также в ординарных районах. В соответствии же с определением культурного наследия для целей Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. ^{[19, п. a ст. 2]} к таким объектам можно отнести не только что-то красивое или вдохновляющее с эстетической точки зрения, но и проявления конфликтов и бесчеловечных актов прошлого, влияющие на современные ценности ^{[35, p. 917]}.

В связи с этим можно говорить об определённом тренде, связанном с охватом подобного «неочевидного» наследия, который, как видится, будет сохраняться и в дальнейших международных договорах Совета Европы, связанных с культурным наследием.

5. Интересно, что, несмотря на ряд особенностей подхода Совета Европы к охране и восприятию культурного наследия в целом, отличающих его от подхода ЮНЕСКО, в основных соответствующих конвенциях Совета Европы наблюдается значительное влияние универсальных международно-правовых документов.

Так, в том числе, можно отметить влияние Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 г. на Конвенцию об охране архитектурного наследия Европы 1985 г. Оно проявляется даже в определении архитектурного наследия для целей последнего международного договора ^{[9, ст. 1]}, три категории которого, упомянутые в этом определении в англоязычном тексте Конвенции 1985 г., идентичны категориям всемирного культурного наследия в англоязычном тексте Конвенции 1972 г. ^{[10, ст. 1]}.

Помимо этого, стоит упомянуть схожесть подходов Конвенции ЮНЕСКО об охране нематериального культурного наследия 2003 г. и Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г., для которых характерны динамическое понимание культурного наследия и акцент на участии в деятельности, связанной с ним, групп и общин ^{[35, p. 917]}.

6. Также следует отметить, что одной из заметных характерных черт конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы является активное использование концепции «общего» европейского наследия.

Данная концепция может интерпретироваться по-разному. Как указывается в литературе, возможно, что под общим наследием Европы понимается находящаяся в государствах-членах Совета Европы совокупность многообразных объектов и проявлений культурного наследия ^{[35, p. 914]}. Иными словами, данная концепция может подразумевать попросту всю сумму культурного наследия, находящегося на территории государств рассматриваемого региона. Также возможно, что под обсуждаемым понятием имеется в виду культурное наследие, которое обладает особым значением для Европы (из-за своего присутствия во всех или многих европейских государствах, или же по причине того, что оно является результатом взаимодействия различных европейских народов), что подразумевает наличие отдельной заинтересованности в сохранении и развитии такого культурного наследия у Европы в целом, а не только у конкретного государства-члена ^{[35, p. 914]}. Для последнего это может иметь как плюсы, так и минусы.

Важно отметить, что концепция общего европейского наследия (в различных формулировках) встречается как в международных договорах и других документах Совета Европы прошлого века, так и в относительно недавних международно-правовых актах.

Из документов XX-го века в пример можно привести, в частности, Европейскую культурную конвенцию 1954 г., государства-участники которой обязываются принимать необходимые меры в целях поощрения развития и защиты «своего национального вклада в общее культурное достояние [«heritage» в англоязычном тексте] Европы» ^{[6, ст. 1]}, или Конвенцию об охране архитектурного наследия Европы 1985 г., в абзаце 3 преамбулы которой архитектурное наследие называется «общим наследием всех европейцев».

Кроме того, непосредственно с концепцией «европейского наследия» был связан, к примеру, Европейский план по археологии 1994 г., и, что интересно, одним из важных мероприятий данного плана стала проведённая в 1995 г. в Британском музее конференция, посвящённая Европе бронзового века, тематика которой была выбрана в связи с тем, что именно в данный археологический период Европа была наиболее единой в плане торговли и коммуникаций ^{[34, p. 323]}.

Что же касается относительно недавних международных договоров, релевантной в связи с рассматриваемым вопросом является Рамочная Конвенция Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г., где «общему наследию Европы» уже посвящена отдельная одноимённая статья ^{[19, ст. 3]}. Это может говорить о том, что в правовых актах Совета Европы данная категория с течением времени получала всё большее закрепление.

Кроме того, нужно сказать, что обращение в документах рассматриваемой международной организации к данной категории может подразумевать также и существование общей «европейской идентичности», важную роль в определении и консолидации которой играет общеевропейское наследие, и которая может стать основой дальнейшей интеграции и сотрудничества в данном регионе ^{[34, p. 323]}.

7. Нельзя не отметить, что в ряде документов Совета Европы, касающихся культурного наследия, в том числе в основных соответствующих конвенциях, закрепляются принципы «комплексного сохранения» («integrated conservation») таких объектов. Если говорить о рассматриваемых пяти основных международных договорах Совета Европы, соответствующие положения неизменно включались в них, начиная с Конвенции об охране архитектурного наследия Европы 1985 г. ^{[9, ст. 10; 4, ст. 5; 14, п. d ст. 5; 19, п. g ст. 5, п. a ст. 11]}

Данный особый подход, выработанный этой международной организацией, предполагает интеграцию сохранения культурного наследия в том числе в градостроительную политику, в политику по охране окружающей среды и, в частности, включение принципов охраны культурного наследия и управления им во все процессы принятия решений, а также предполагает уместное приспособление культурного наследия под современные нужды.

Также следует отметить, что комплексное сохранение требует правовых, технических, финансовых, административных и человеческих ресурсов, предполагая взаимодействие различных секторов, профессий, государственных органов и общественности, а также проведение профессионального обучения и преодоление корпоративизма ^{[42, p. 22]}.

8. Ещё одной особенностью конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы, заслуживающей упоминания, является уделение внимания вопросам устойчивого развития.

Это касается двух последних из рассматриваемых конвенций, причём если в Конвенции Совета Европы о ландшафтах 2000 г. (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.) устойчивое развитие в целом, а также устойчивая охрана ландшафтов, устойчивое управление ими и их планирование упоминаются трижды ^{[14, абзац 3 преамбулы, п. e ст. 1, п. 4 ст. 11]}, то в Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. аналогичные вопросы занимают гораздо более важное место, и устойчивому использованию культурного наследия уделяется целая отдельная ст. 9.

Воспользовавшись известным определением понятия «устойчивое развитие», данным в Докладе Всемирной комиссии по вопросам окружающей среды и развития 1987 г. «Наше общее будущее» ^{[21, с. 59]}, понятие «устойчивое использование культурного наследия», на наш взгляд, можно определить как такое его использование, которое удовлетворяет потребности нынешнего поколения, но которое не помешает удовлетворять свои потребности будущим поколениям. Ввиду этого, можно сделать вывод, что необходимость именно устойчивого использования культурного наследия подразумевает даже определение самого культурного наследия как такового, которое было приведено нами в настоящей работе ранее.

9. Наконец, нельзя не выделить такую характерную черту рассматриваемых международных договоров Совета Европы, как признание в них прямой связи культурного наследия и качества жизни. Его можно заметить в Конвенции об охране архитектурного наследия Европы 1985 г. ^{[9, п. 4 ст. 10]}, в Конвенции Совета Европы о ландшафтах 2000 г. (с изменениями, внесёнными Протоколом 2016 г.) ^{[14, абзац 7 преамбулы]}, в Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. ^{[19, абзац 4 преамбулы]} Представляется, что подобное признание связано в числе прочего с важным местом, которое качество жизни занимает в европейской системе ценностей ^{[34, p. 327]}.

Таким образом, нами были выделены основные особенности охраны культурного наследия на уровне Совета Европы в соответствии с принятыми под его эгидой важнейшими конвенциями в данной сфере. Представляется, что принятие во внимание данных особенностей всеми заинтересованными сторонами может сформировать у них лучшее понимание основных тенденций развития права Совета Европы в сфере охраны культурного наследия и перспектив этого права. Кроме того, думается, что учёт выделенных характерных черт государствами-участниками рассмотренных международных договоров может способствовать повышению эффективности применения ими данных конвенций — что важно, не только по отдельности, но и в комплексе.

Последнее касается в числе прочего и России. Более того, на наш взгляд, ей следует активизировать свою деятельность по направлениям, связанным с некоторыми из рассмотренных в настоящем исследовании особенностей конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы.

Так, в свете упомянутых во введении нашей работы конкретных проблем, связанных с охраной культурного наследия, имеющих место на территории России, представляется, что ей стоит уделять большее внимание принципам комплексного сохранения таких объектов и проявлений.

Опять же, в свете указанных конкретных проблем, для России может быть целесообразным обеспечить большее участие представителей гражданского общества и общественности в охране культурного наследия, в том числе наделить их более широкими полномочиями в рассматриваемой сфере. Этому может содействовать, в частности, ратификация Россией Рамочной Конвенции Совета Европы о значении культурного наследия для общества 2005 г. Как уже отмечалось, она обязывает государства-участников поощрять очень серьёзное общественное участие в деятельности, связанной с культурным наследием, и отдельно говорит о необходимости обеспечивать участие в данной деятельности представителей гражданского общества.

Ратификация данного международного договора, кроме того, может оказать положительное влияние в контексте второй из исследованных в настоящей работе особенностей конвенционной охраны культурного наследия на уровне Совета Европы (касающейся прав человека). В частности, представляется, что в случае, если Россия будет участвовать в Рамочной Конвенции 2005 г., может быть дополнено содержание конституционного права на доступ к культурным ценностям. Дело в том, что, как уже упоминалось, ст. 4 данной Конвенции предусматривает право на культурное наследие, и в него входит, например, право вносить свой вклад в его обогащение, которое, в свою очередь, может быть включено в содержание упомянутого конституционного права.