Военное духовенство 4-го Оренбургского армейского корпуса колчаковской армии по документам благочинного корпуса С. В. Каверзнева

Вебер Михаил Игоревич кандидат исторических наук старший научный сотрудник Центра политической и социокультурной истории Института истории и археологии УрО РАН 620990, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. С. Ковалевской, 16, каб. 1111 Veber Mikhail PhD in History Senior Scientific Associate, Center for Political and Sociocultural History, Institute of History and Archeology, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 620990, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. S. Kovalevskoi, 16, kab. 1111 mikeveber@mail.ru Другие публикации этого автора

К числу перспективных направлений исследований по истории Русской православной церкви в годы революции 1917 года и Гражданской войны можно отнести изучение института военных священников, сохранившегося в армиях антибольшевистских правительств. В частности, постсоветская историография военного духовенства колчаковской армии многочисленными статьями российских исследователей ^{[2; 3; 4; 7; 14; 15; 16]}, а также монографией церковного историка Д. В. Олихова ^[8].

Наша публикация представляет на суд читателя документы благочинного 4-го Оренбургского армейского корпуса Южной армии протоиерея Стефана Васильевича Каверзнева – рапорт о дезертирстве полкового священника 6-го Сызранского стрелкового полка Василия Яременко и отчет о деятельности военного духовенства корпуса в августе-сентябре 1919 года, а также сопроводительная записка к нему. Отдельные фрагменты из этих документов были введены в научный оборот в статье А. В. Ганина ^[4] и в монографии Д. В. Олихова ^[8], что, на наш взгляд, свидетельствует о высоком информационном потенциале этих исторических источников и подтверждает необходимость их полной публикации.

Публикуемые документы были адресованы Главному священнику армии и флота протоиерею А. А. Касаткину. Однако, к тому моменту, когда они дошли до получателя, должность Главного священника армии и флота была упразднена, а вместо нее ввели должность епископа армии и флота. Епископом армии и флота в октябре 1919 г. был назначен епископ Чебоксарский Борис (Шипулин), временно управлявший в первой половине 1919 г. Пермской епархией, но вынужденный бежать из Перми вместе с отступающей колчаковской армией в конце июня 1919 г. Судя по резолюции на одном из документов, именно епископ Борис, а не протоиерей А. А. Касаткин, и ознакомился с присланными протоиереем С. В. Каверзневым документами.

Автор публикуемых документов – протоиерей Стефан Васильевич Каверзнев. Он родился 5 августа 1860 г. в Смоленской губернии в семье священника. В 1881 г. Каверзнев окончил Смоленскую духовную семинарию и принял сан священника ^{[1, с. 39]}. Затем он поступил в Киевскую духовную академию, но осенью 1882 г. перевелся из нее в Московскую духовную академию, которую и окончил в 1886 г. со степенью кандидата богословия ^{[12, с. 2]}.

13 марта 1887 г. С. В. Каверзнев получил назначение священником в Успенский кафедральный собор г. Смоленска ^{[12, с. 2]}. В этом же году он начал преподавать Закон Божий в Смоленском епархиальном женском училище. С 29 декабря 1898 г. Каверзнев начал преподавать гомилетику (практическую дисциплину о церковной проповеди) и литургику (богословскую дисциплину о христианском богослужении) в Смоленской духовной семинарии ^{[12, с. 2-3]}. В смоленский период своей жизни Каверзнев также занимал пост председателя Смоленского церковно-археологического комитета ^{[1, с. 26]}, был членом епархиального училищного совета ^{[1, с. 21]}, состоял в Смоленском Авраамиевском братстве, созданном при смоленском Спасо-Преображенском Авраамиевом мужском монастыре и осуществлявшим религиозно-просветительскую деятельность, исполнял обязанности цензора «Смоленских епархиальных ведомостей» ^{[5, с. 241]}.

По своим политическим взглядам С. В. Каверзнев был консерватором, монархистом и русским националистом. Представление о его мировоззрении дает проповедь, произнесенная им 6 мая 1905 г. в Смоленском кафедральном соборе по случаю дня рождения Николая II. В ней Каверзнев с горечью констатировал: «Православие, самодержавие и народность были теми краеугольными столпами, на которых в течение тысячи лет построялась наша государственная жизнь, распространялась и утверждалась Церковь Христова, слагался и развивался быт народа русского с его воззрениями, обычаями, вкусами и духовными стремлениями. Не таково наше время. Настала другая эпоха в жизни народа русского: эпохи сомнений, колебаний и отрицаний…» ^{[6, с. 585]}. Тем не менее, полемизировал он с критиками устоявшихся порядков: «Мы считаем излишним доказывать законное право на господствующее положение Божественной религии Христовой в нашем отечестве, не станем входить в споры и доказательства о необходимости почитать Богоустановленную царскую власть: эти предметы столь дороги и священны для каждого русского человека, что отрешиться от них – равносильно перестать быть русским человеком» ^{[6, с. 587]}. По мнению Каверзнева: «Проповедуя идеи социалистические и коммунистические, суетные мудрецы, в обольщении своего гордого ума и коварного сердца, совершенно отрицают любовь национальную, призывают народ русский стать безразличным в делах патриотизма, отрешиться от всех верований, обычаев, преданий, вкусов и идеалов, свойственных нашему русскому гению, советуют спешно вступить на путь космополитизма и по возможности приблизиться к их неведомому идеалу „всечеловечества“» ^{[6, с. 587-588]}.

В 1907 г. С. В. Каверзнев был переведен из Смоленской в Саратовскую и Царицынскую епархию. 9 сентября 1907 г. он был назначен настоятелем Успенского собора в г. Царицыне Саратовской губернии. Во время жизни в Царицыне Каверзнев избирался гласным местной городской думы, а также был благочинным церквей Царицына. Кроме того, он преподавал Закон Божий в местной женской гимназии. 29 июня 1908 г. С. В. Каверзнев получил сан протоиерея. За свое ревностное служение он был награжден как церковными (правом ношения камилавки и наперсного креста), так и государственными (орденами Св. Анны 3-й и 2-й степени) наградами.

16 мая 1911 г. С. В. Каверзнев был назначен настоятелем Крестовоздвиженской церкви Вольского кадетского корпуса в г. Вольске Царицынской губернии ^{[13, с. 571]}. Кроме того, он преподавал в Вольском кадетском корпусе Закон Божий. В Вольске Каверзнев прожил до революционных событий 1917 г. В годы Гражданской войны С. В. Каверзнев оказался в антибольшевистском лагере и в 1919 г. был назначен благочинным 4-го Оренбургского армейского корпуса Южной армии Колчака.

Публикуемые документы – весьма информативный источник по истории военного духовенства колчаковской армии. Они дают представление о кадровом составе полковых священников 4-го Оренбургского армейского корпуса, а также раскрывают участие военных священников в агитационно-пропагандистской работе среди солдат и офицеров корпуса.

Кроме того, публикуемые документы содержат ценные сведения по истории боевых действий 4-го Оренбургского армейского корпуса летом 1919 г., завершившихся его разгромом и тяжелым отступлением через Тургайские степи. Крайне любопытной представляется не встречающаяся в других источниках информация о раскрытии заговора бывшего командира 2-го Сызранского кавалерийского полка князя Н. Эристова, намеревавшегося организовать в полку восстание и перейти на сторону красных.

На основе публикуемых документов можно сделать вывод, что деморализация затронула не только офицерский состав 4-го Оренбургского армейского корпуса, но и духовных пастырей. Под влиянием неурядиц на фронте в начале сентября 1919 г. в среде военного духовенства 4-го Оренбургского армейского корпуса произошло чрезвычайное происшествие – дезертировал полковой священник 6-го Сызранского стрелкового полка 2-й Сызранской стрелковой дивизии Василий Яременко. Докладывая об этом Главному священнику армии и флота А. А. Касаткину, благочинный корпуса просил предать В. Яременко церковному суду. Данный инцидент, на наш взгляд, свидетельствует о нарастающих симптомах разложения колчаковской армии осенью 1919 г.

Публикуемые документы выявлены в фонде 40253 «Управление Главного священника армии и флота» Российского государственного военного архива (РГВА). Документы публикуются в современной орфографии, но с сохранением стилистических особенностей оригинала. Слова и части слов, пропущенные или сокращенные в оригинале, восстановлены по смыслу и обозначены угловыми скобками – <>.

Приложение № 1

Его Высокопреподобию,

Главному священнику армии и флота

рапорт

Благочинный 2-й дивизии донес мне от 22 сентября с<его> г<ода> за № 58, что священник 6-го Сызранского стрелкового полка Василий Яременко в начале сентября самовольно оставил полк и отбыл в район красных для следования к своему семейству. Такое же сообщение последовало и от командира полка от 27 сентября с<его> г<ода> за № 1235.

В виду того, что священник Яременко ранее был замечен в самовольных отлучках и некоторых других проступках (в покупке спирта будто бы для надобности полка, в распространении панических слухов, будто командир корпуса скрылся, а штаб корпуса разбежался), а в настоящий раз оставил полк в критический момент сильного наступления неприятеля и тем самым внес соблазн в среду воинских чинов, я нахожу вину его исключительно важною и ходатайствую об исключении его из списков полковых священников с преданием церковному суду в пределах Оренбургской епархии ^[11].

1 октября 1919 года

№ 177

Благочинный 4-го Оренбургского Армейского корпуса,

Протоиерей Стефан Каверзнев

P.S. Рапорт писал в поселке Чулаксайском, Тург[айской области]. Связь корпуса со штабом Оренбургской армии [не] вполне налажена; неизвестно – имеется ли свящ[енник] при штабе армии, а потому сей рапорт и представляю непосредственно Вашему Высокопре<подобию>.

Протоиерей Ст[ефан] Каверзнев

На документе имеются: 1) делопроизводственная помета «Вход<ящий> № 3263. 24.X.19 г.» и 2) резолюция епископа армии и флота Бориса «14 октября 1919 года. Свящ<енник> Яременко не числится в списках военного духовенства. О нем донести Преосвященному Оренбургскому. В полк назначить доступное лицо из кандидатов. Еп<ископ> Борис».

Приложение № 2

Его Высокопреподобию,

Главному Священнику Армии и Флота

Благочинного 4-го Оренбургского

Армейского Корпуса

рапорт

Долг имею почтительнейше представить благочиннический отчет за август и сентябрь сего 1919 года. Октября 23 дня № 224 ^[9].

Благочинный 4-го Оренбургского армейского корпуса,

протоиерей Стефан Каверзнев

Отчет

благочинного 4-го Оренбургского

армейского корпуса

I.

Общие сведения

После горячих боев под станицей Магнитной 4-й <Оренбургский армейский> корпус отошел к станице Кизильской, где происходил тоже ряд упорных боев; здесь же получено печальное известие о переходе двух башкирских полков под начальством <М. Л.> Муртазина на сторону противника, а также разоблачено покушение на измену бывшего командира 2-го Сызранского кавалерийского полка князя Эристова. Под сильным давлением противника 4-й <Оренбургский армейский> корпус, несмотря на удачные бои и взятие до 2-х тысяч красноармейцев, должен был отступить чрез станицу Орловскую к станции Елизаветинской, отстоящей на равном расстоянии между Орском и Троицком. В этом пункте 5-я <стрелковая> дивизия вынуждена была отделиться от корпуса в конце августа и пошла к Орску на соединение с Южной армией, а 2-я Сызранская <стрелковая> дивизия и прочие части корпуса, чтобы не быть окруженными неприятелем, быстрым маршем проследовали по Тургайской степи чрез поселки Адамовский, Аниховский, Чекеевский, Туфаньевский, Сахаровский, Анкурский, Бердинский, Кабланский к озеру Кара-Тумар, а затем в поселки Федосьевский и Юльевский, причем штаб корпуса расположился восточнее в поселке Чолаксайском Кустанайского уезда; отсюда представилась возможность штабу корпуса войти в связь с Западной сибирской армией, а равно с г. Атбасаром, куда взяла направление Южная армия.

В течение августа и сентября войска корпуса прошли свыше 700 верст, почти не прекращая боев с наступавшим противником; – лишь в половине сентября прекратилось преследование со стороны красных и доблестные войска 4-го <Оренбургского армейского> корпуса получили возможность отдыха, но происходившие ночевки в степях и в киргизских аулах вредно отразились на здоровье войск и способствовали распространению среди них тифа и др<угих> заразных болезней.

II.

Состав духовенства

В составе духовенства 4-го Оренбургского армейского корпуса за август и сентябрь произошли следующие перемены:

По 2-й Сызранской стрелковой дивизии – дивизионный благочинный священник 5-го Сызранского стрелкового полка Феодор Георгиевский согласно его прошению перемещен на штатное место священника при Управлении начальника артиллерии той же дивизии в целях служебного удобства (быть при штабе дивизии) и временно исполняет пастырские обязанности в 5-м полку; в 6-м Сызранском полку священник Василий Яременко по случаю самовольной отлучки в район красных представлен к исключению из списка военных священников и преданию церковному суду, а на его место допущен из беженцев священник Михаил Попов; в 7-м Хвалынском стр<елковом> полку за неявкой назначенного <Главным> священником Южной армии о. Куликова допущен из беженцев священник Петр Минеев; в 8-й Вольский стр<елковый> полк прибыл назначенный священником Южной армии священник Константин Шуреев; в перевязочный отряд этой дивизии (вм<есто> дивизионного лазарета) прибыл священник Рафаил Дубровин, назначенный Главным священником армии и флота; по случаю присоединения ко 2-й <Сызранской стрелковой> дивизии двух казачьих полков – 5-го пластунского и 33-го Оренбургского, в которых не было священников, допущены из беженцев в 5-й пластунский полк священник Александр Успенский и в 33-й полк священник Андрей Тиханов.

Относительно духовенства 5-й <стрелковой> дивизии сведений не прилагается в виду того, что во второй половине августа эта дивизия выбыла из состава корпуса, потерявши с ним связь. Вместо 5-й <стрелковой> дивизии в конце сентября к корпусу присоединились еще казачьи полки, кроме бывшего 4-го Оренбургского: Атаманский 2-го округа, 1-й Оренбургский, 22-й Оренб<ургский> казачий и 35-й, в которых имеется пока два священника, допущенные по просьбе командиров, а именно: в Атаманском полку протоиерей Верхнеуральского собора Вячеслав Аманацкий и в 35-й – священник Феодор Альметев, а священник 4-го Оренб<ургского> казачьего полка Александр Кандарицкий 5-го августа за болезнью остался в с. Илебердине, которое в настоящее время находится в районе красных; священник 2-го Сызранского кавалерийского полка Сергий Иванов по случаю расформирования этого в связи с делом кн<язя> Эристова полка отбыл неизвестно куда, а потому возбуждено ходатайство об исключении из числа военных священников о. Кандарицкого и Иванова.

Об утверждении священников из беженцев будет представлено ходатайство по изготовлении ими послужных списков, а равно согласия епархиального начальства.

III.

Богослужебная деятельность духовенства

По случаю частого передвижения полков с одной боевой позиции на другую богослужение совершалось по мере возможности в воскресные и праздничные дни. Там, где полки задерживались на продолжительное время (на неделю и больше), напр<имер> в ст<аницах> Кизильской, Елизаветинской и Федосеевской, совершалась литургия в сельских храмах с участием местного духовенства. Благочинный 2-й дивизии о. Георгиевский имел возможность в поселке Федосеевском в праздник Воздвижения Честного креста совершить соборне с двумя полковыми священниками литургию в походном храме на открытом месте, причем участвовали в богомолении почти все части дивизии; молебен с проповедью и многолетием закончился военным парадом, каковое торжество произвело ободряющее впечатление на войска, утомившиеся в период отступления.

Главным образом богослужебная деятельность военных священников выражалась в напутствовании больных и раненых; в особенности в этом деле ревностно потрудился священник Перевязочного отряда о. Рафаил Дубровин, трудившийся с полным самоотвержением, как свидетельствует дивизионный благочинный.

В конце сентября и теперь в начале октября среди войск вспыхнула эпидемия тифа, инфлюэнцы и др<угих> болезней. Кроме военного духовенства, напутствуют и погребают солдат и местные священники, из которых особенно выделился своею отзывчивостью к духовным нуждам воинов священник поселка Челаксайского Кустанайского уезда о. Тимофей Пигарев, о награждении коего скуфьею послано ходатайство командира корпуса (по представлению корпусного благочинного) на имя Высокопреосвященного Мефодия, архиепископа Оренбургского и Тургайского. Все военные священники имеют необходимые церковные принадлежности, как-то: ризы, книги, дароносные кресты: везде оказывается недостаток церковного вина, ладана и церковных свечей. С грустью должно отметить, что в поселках степной местности трудно достать лесного материала для поделки гробов, вследствие чего умерших солдат опускают в братскую могилу без гробов, но с отпеванием и военным церемониалом.

IV.

Просветительная деятельность духовенства

Просветительная деятельность духовенства выражалась в проповедях за богослужением и в частных беседах при всяком удобном случае. Что касается раздачи книг и брошюр религиозно-нравственного содержания, то этого благого дела почти не делалось за неимением под руками никаких книг, брошюр и даже газет. С прекращением связи корпуса с штабом Южной армии почта прекратила свое действие и в течение августа и сентября не было получено ни одной газеты, ни одного печатного листка. Между тем, в это тревожное время, когда целыми неделями корпус отступал с боем пред натиском неприятеля, особенно остро чувствовалась нужда в сеянии здравого и бодрящего слова, нужда в религиозно-нравственных листках и брошюрах. Правда, разосланы были по полкам листок протоиерея Каверзнева «Великий обман» в 3 т<ысячах> экземпл<яров> и брошюра дивизионного благочинного «Пора опомниться» тоже в 3 тыс<ячах> экземплярах, но все это – капля в море…

Под влиянием победоносного шествия красных среди наших солдат появляться тревожные панические слухи, распространяемые шпионами и провокаторами. Не мало этим паническим слухам способствовало и дело князя Эристова. Ротмистр Николай Эристов (из грузинских князей) в начале лета был устранен по неспособности (официально – по болезни) от командования 2-м Сызранским кавалерийским полком. Оскорбленный в своем честолюбии, Эристов решился отомстить штабу корпуса своим переходом на сторону красных. С этой целью он образовал партию из своих друзей – прап<орщика> Нищенского, поручика Арсеньева, прапор<щика> Кадыша, интенданта Маркуса и с ними подговаривал тайно полк перейти на сторону красных. Такому дерзкому предприятию видимо помогал и башкирский офицер Муртазин, командовавший двумя конными башкирскими полками, который действительно перешел на сторону красных, но полки его разбежались… Господь покарал и изменника Эристова. В станице Кизильской измена его была разоблачена, и он с своими единомышленниками Нищенским и Арсеньевым был приговорен военно-полевым судом к смертной казни и все трое расстреляны, а 2-й Сызранский кавалерийский полк был расформирован. Эти преступники пожелали принять церковное напутствие пред казнью, причем Нищенский поручил мне, как духовному отцу, передать его жене бумажник с письмами и деньгами (8 770 руб<лей> 25 коп<еек> и 500 шведских крон), каковые сданы в штаб корпуса на хранение. Дело князя Эристова произвело, без сомнения, тяжелое впечатление на воинские части и усилило среди них панические тревожные толки. Один даже из военных священников Василий Яременко 6-го Сызранского стрелкового полка под влиянием подобных слухов решился отбыть в район красных, за что представлен к исключению и преданию суду. В предотвращение подобных толков я от 1 сентября разослал полковым священникам письмо с следующим содержанием: «напоминаю военному духовенству его священную обязанность всемерно воодушевлять и ободрять воинов, с ревностью убеждать их твердо стоять на фронте, не поддаваясь унынию и малодушию, свойственным низким и бесчестным людям, а в особенности отвращаться панических слухов и всяких кривотолков, распускаемых шпионами и провокаторами, всегда памятуя о правоте нашего дела и твердо веруя, что рано или поздно правда воскреснет, как воскрес Христос – Солнце Правды».

В виду предстоящего пополнения поредевших полков корпуса новыми частями и особенно новобранцами мною составлен особый листок о важности присяги, который одобрен начальником штаба к напечатанию в корпусной типографии в нескольких тысячах экземплярах, а равно будет напечатан и другой мой листок под заглавием «Вред коммунизма» также во многих экземплярах для раздачи среди войск.

V.

Дополнительные сведения

Несмотря на непрерывные и упорные бои с многочисленным противником в течение всей весны и лета, несмотря на измену башкирских полков и дезертирство среди мобилизованных, 4-й <Оренбургский армейский> корпус, главное ядро которого состоит из поволжских добровольцев, с честью вышел из тяжелого положения, грозившего окружением со стороны красных. Благодаря предусмотрительному распоряжению командира корпуса генерал-майора <А. С.> Бакича, части корпуса, кроме 5-й <стрелковой> дивизии, счастливо вышли из кольца красных под станцией Елизаветинской (ст<анция> ж<елезной> д<ороги> строящаяся) и форсированным маршем отошли на безопасные позиции юго-восточнее г. Кустаная, причем сохранены были и артиллерия, и все обозы, тогда как вся Южная армия, как передавал член французской миссии полковник Пишон, понесла при отступлении большие потери как в людях, так и в имуществе. Для 4-го <Оренбургского армейского> корпуса является тяжелой потерей лишь оставление раненых и больных в Елизаветинском, где свирепствовал матросский карательный отряд красных и, как значится в штабной сводке, варварски избил всех раненых и больных солдат, офицеров и беженцев.

Дух войск, закаленных в непрерывных боях, можно сказать без преувеличения, остался бодрым и полным стойкости и мужества. Правда, в поредевших полках остались не сотни, а десятки штыков и сабель, но зато верных и храбрых бойцов, которых воодушевляют последние радостные известия о победоносном движении армии <А. И.> Деникина, <Н. Н.> Юденича, <К. К.> Мамонтова и других защитников Родины.

С назначением нового командующего Оренбургской армией (южной) генерала <А. И.> Дутова ожидается подъем воодушевления среди казачьих полков.

Дай Бог!

По случаю прекращения связи 4-го <Оренбургского армейского> корпуса с штабом Южной армии нет известий, имеется ли на месте <Главный> священник Южной армии. От июля месяца и до сих пор не поступало от него никаких письменных сообщений и предписаний, а потому явилась необходимость корпусному благочинному непосредственно обращаться к Главному священнику армии и флота, а равно и делать некоторые распоряжения без предварительного донесения <Главному> священнику Южной армии ^[10].

Корпусной благочинный, протоиерей Стефан Каверзнев