Когда и почему смеется Раскольников

Ма Цзинян аспирант, кафедра русского языка, Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1 Ma Jingyang Postgraduate student, the department of Russian Language, M. V. Lomonosov Moscow State University Москва, Ленинские горы, д. 1 majingyang@mail.ru

Описание смеха занимает важное место в произведениях Ф. М. Достоевского. В текстах писателя встречаются следующие типы смеха: «1. смех как звучание, смех как таковой, т. е. без дополнительных его характеристик и свойств; 2. детский смех, т. е. смех от избытка радости, ощущения здоровья и жизни, как бы беспричинный; 3. смех как реакция на смешное, на то, что своей интенцией имеет вызывание смеха – беззлобная шутка, анекдот, игра слов или комичная ситуация; 4. смех неверия тому, что говорит собеседник, неприятия всерьез его утверждения; 5. смех-издевка; 6. смех патологический, болезненный, смех человека, впавшего в истерию или близкого к помешательству, это смех измененного или раздвоенного сознания; 7. смех отрицания, смех «демонических злодеев»; 8. смех шутовской, смех персонажей-шутов» ^[1]. Само слово смех является ядром соответствующего текстового семантического поля, одного из наиболее репрезентативных в тезаурусе Достоевского. Одновременно с этим смех, несомненно, представляет собой яркий пример идиоглоссы – слова, характеризующего авторский идиостиль ^[2].

Надо отметить, что в языкознании используются схожие с термином «идиоглосса» понятия: «идеоглосса», «сквозное слов», «ключевое слово» и др. Идиоглоссы – «это концептуальные образования, из которых складывается картина мира, и одновременно – единицы, вбирающие в себя специфику авторского стиля» ^[3]. «Идеоглоссы – это лексические средства выражения того, что является актуальным в создаваемой в тексте картине мира; идеоглосса – единица когнитивного уровня в структуре языковой личности» ^[4]. Сквозные слова – общие признаки, существующие у разных персонажей или «фрагменты семантических полей, устанавливаются точки соприкосновения между разными персонажами, между разными планами изображения, между речью повествователя и речью персонажей» ^[5]. Ключевое слово – «соотнесенность этих единиц со смыслом текста, т. е. ключевое слово – это “ключ” к пониманию смысла» ^[6].

Выделим и охарактеризуем ключевые для данной статьи понятия.

Под семантическим полем (далее – СП) пониматься группа лексических единиц, объединённых общим значением. Текстовое семантическое поле (далее – ТСП) – это СП, реконструируемое на материале какого-либо конкретного текста, в нашем случае – романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Ассоциативное поле (далее – АП) – «совокупность ассоциатов, т. е. реакций на слово-стимул» (подробнее см. ^[7]). Текстовое ассоциативное поле (далее – ТАП) – группа лексических единиц, объединяемых вокруг значимого для какого-либо конкретного текста слова, в нашем случае – соотносимых с лексемами, входящими в ядро и центр СП ‘смех’. Языковая картина мира (далее – ЯКМ) рассматривается как иерархия связанных между собой СП.

Для выявления состава текстового семантического поля ‘смех’ в романе «Преступление и наказание» предпринимаются следующие шаги:

1. Определяется состав СП ‘смех’ в русской ЯКМ. В настоящей статье реконструируется только ядро и центр СП ‘смех’. Материалом явились данные Русского ассоциативного словаря ^[8], словообразовательного словаря ^[9], традиционных толковых словарей русского языка [10 – 16], а также другие лексикографические источники [17 – 25].

1.1. Имя поля – ‘смех’, представленное его двумя лексико-семантическими вариантами, т. е. «1. Характерные звуки, издаваемые человеком при виде чего-л. забавного, несуразного или находящегося в состоянии веселья, радости. 2. Ироничное, пренебрежительное отношение, издёвка над кем-, чем-л., выражаемые какими-л. обидными действиями (в том числе характерными звуками и/или словами)» ^[1].

1.2. В ядро и центр поля ‘смех’ входит сама лексема смех, а также однокоренные слова и их ближайшие синонимы и антонимы: смешок, смешинка, смешливый, смешной, смешноватый, смешно, пресмешной, смешить, насмешить, посмешить, посмешище, рассмешить, высмеять, высмеивать, высмеиваться, высмеивание, осмеять, осмеивать, осмеяние, смеяться, засмеяться, надсмеяться, посмеяться, рассмеяться, насмехаться, насмешка, насмешечка, насмешливый, насмешливо, насмешливость, надсмехаться, надсмешка, усмехаться, усмехнуться, усмешка, усмешечка; улыбаться, улыбнуться, улыбка, улыбочка, улыбчивый, заулыбаться; хохот, хохоток, хохотание, хохотунья, хохотушка, захохотать, нахохотаться, обхохотаться, похохотать, похохатывать, прохохотать, расхохотаться, плач, плакать, нахмуриться и т. д.

Учитываются также некоторые лексемы, не входящие в ядро и центр СП, но находящиеся на границе его центральной и периферийной областей: приятно, приятный, приятность, милый, милая, милейший, хороший, хорошо, хорошенький, хорошенько и т. д. Следует отметить, что во внимание принимается не начальная форма данных слов, но их словоформы: смеха, смехе, смехом; смешной, смешная, смешнее, смешные и т. д.

2. Среди выявленных на предыдущем этапе словоформ отмечаются те, которые встречаются в тексте романа «Преступление и наказание»: смех, смех-то, смеха, смехе, смехом, смеху, смешная, смешнее, смешно, смешного, смешное, смешной, смешны, смешны-с, смешным, смешон, смеюсь, смеются, смеющейся, смеялась, смеялись, смеялся, смеясь, смеяться, насмехается, насмехаюсь, насмешек, насмешите, насмешка, насмешками и др. Самые частотные словоформы, одновременно входящие в ядро и в центр ТСП ‘смех’ и встречающиеся в тексте романа, следующие: серьёзно – 37, смех – 24, улыбкой – 21, усмехнулся – 20, улыбка – 20, слезы – 19, засмеялся – 18, улыбнулся – 14, слёз –13, усмешкой – 11, смешно – 11, захохотал – 11, весело – 11, улыбку – 10, смеяться – 10 и др.

3. В общей сложности в «Преступлении и наказании» встречается 219 словоформ, входящих в ядро и в центр ТСП ‘смех’. С помощью компьютерной программы Distributio (разработчик – Вс. И. Ружицкий) построен график распределения данных словоформ в тексте романа (нумерация страниц даётся по ^[26]):

Рис. 1. Распределение словоформ семантического поля ‘смех’ в тексте романа «Преступление и наказание»

4. Возможности интерпретации полученного графика.

4.1. Выявление ситуаций в романе, более всего насыщенных словоформами, входящими в ядро и в центр СП ‘смех’. Данные ситуации анализируются с точки зрения их составляющих.

Так, вершины на графике соответствуют следующим ситуациям: «Разговор Раскольникова с Настасьей»; «Первый сон Раскольникова»; «Разговор о старухе между офицером и студентом»; «Разговор Ильи Петровича с “пышной дамой” в конторе»; «Спрятанные улики»; «Разговор Замётова с Раскольниковым»; «Разговор Раскольникова с Поленькой после смерти Мармеладова»; «Первая встреча Раскольникова с Порфирием Петровичем»; «Второй сон Раскольникова»; «Вторая встреча Раскольникова с Порфирием Петровичем»; «Монолог Катерины Ивановны после помешательства»; «Монолог Свидригайлова о Дуне»; «Диалог Раскольникова с Пульхерией Александровной перед явкой с повинной»; «Разговор Раскольникова с Ильёй Петровичем о смерти Свидригайлова перед признанием в совершённом убийстве».

Анализ составляющих ситуаций можно проводить следующим образом:

«Второй сон Раскольникова» (стр. 213):

– персонажи: Раскольников, Алёна Ивановна (старуха-процентщица)

– место действия: квартира Алёны Ивановны

– время действия: поздний вечер, сумерки, полная луна, которая «светлела всё ярче и ярче»

– поступки, действия персонажей: [Раскольников] пошёл; подумал и вошел; тихонько, на цыпочках прошел в гостиную; стоял и ждал, долго ждал; разглядел как будто висящий на стене салоп; подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется; осторожно отвел рукою салоп и увидал; постоял над старухой, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой; испугался, нагнулся ближе и стал старуху разглядывать; пригнулся совсем к полу и заглянул старухой снизу в лицо, заглянул и помертвел; изо всей силы начал бить старуху по голове; бросился бежать; хотел вскрикнуть и, – проснулся; [Алёна Ивановна] на стуле в уголку сидит, вся скрючившись и наклонив голову; не шевельнулась от ударов; ниже нагнула голову; сидела и смеялась, заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб Раскольников её не услышал; колыхалась от хохота.

4.2. Выявление словоформ, часто связанных с лексемами, входящими в ядро и в центр ТСП ‘смех’.

4.2.1. В тексте романа Раскольников часто смеётся не по причине радости или веселья, его смех скорее всего связан с проявлением каких-либо негативных эмоций. В сочетании со смехом в романе обнаруживаются такие слова, как язвительно, ядовито, едко, злобно, горько, холодно и др.: – Соне помадки ведь тоже нужно, – продолжал он, шагая по улице, и язвительно усмехнулся (стр. 25); Он точно цеплялся за всё и холодно усмехнулся, подумав это, потому что уж наверно решил про контору и твердо знал, что сейчас всё кончится (стр. 136); – Всё исполнишь? – спросил он, ядовито усмехаясь (стр. 179); – Не воровать и не убивать, не беспокойся, не за этим, – усмехнулся он едко (стр. 318); Раскольников злобно усмехнулся. – Ведь это не только смешно, это даже уж бесстыдно. Ну будь я даже виновен (чего я вовсе не говорю), ну с какой стати мне к вам являться с повинною, когда сами вы уж говорите, что я сяду к вам туда на покой? (стр. 350); Раскольников горько усмехнулся. – Я не веровал, а сейчас вместе с матерью, обнявшись, плакали; я не верую, а её просил за себя молиться (стр. 399).

4.2.2. Достоевский в описании смеха, в основном Раскольникова часто использует слово вдруг (отметим вообще очень высокую частоту употребления этого слова в тексте романа): Он даже усмехнулся на себя, как вдруг другая тревожная мысль ударила ему в голову (стр. 63); Но когда он ступил на К-й бульвар, где третьего дня повстречался с тою девочкой, смех его вдруг прошёл (стр. 86); После внезапного, припадочного взрыва смеха Раскольников стал вдруг задумчив и грустен (стр. 126); – Так, ничего, одну штуку вспомнил, – отвечал он и вдруг засмеялся (стр. 176); – Не знаю... я ещё не решил – возьму или не возьму эти деньги, – промолвил он, опять как бы в раздумье, и вдруг, опомнившись, быстро и коротко усмехнулся. – Эх, какую я глупость сейчас сморозил, а? (стр. 317); – О, не беспокойтесь, пожалуйста, – вскричал Раскольников и вдруг захохотал, – пожалуйста, не беспокойтесь! (стр. 264); Раскольников протиснулся сквозь толпу, несколько минут смотрел на пьяного и вдруг коротко и отрывисто захохотал (стр. 405).

4.2.3. Отличительная характеристика смеха Раскольникова отражается в соотнесённости данного состояния с другими эмоциями, а также с определёнными материальными объектами. Приведём некоторые примеры:

– смех и страх

После убийства старухи-процентщицы и Лизаветы: Ему вдруг опять захотелось бросить всё и уйти. Но это было только мгновение; уходить было поздно. Он даже усмехнулся на себя, как вдруг другая тревожная мысль ударила ему в голову. Ему вдруг почудилось, что старуха, пожалуй, ещё жива и ещё может очнуться (стр. 63).

Когда дворник передал Раскольникову повестку из конторы, тот подумал, что полиция узнала о его преступлении: Он было бросился на колени молиться, но даже сам рассмеялся, – не над молитвой, а над собой. Он поспешно стал одеваться. «Пропаду так пропаду, всё равно! Носок надеть! – вздумалось вдруг ему, – ещё больше затрётся в пыли, и следы пропадут». Но только что он надел, тотчас же и сдернул его с отвращением и ужасом. Сдернул, но, сообразив, что другого нет, взял и надел опять – и опять рассмеялся (стр. 74) «Всё это условно, всё относительно, всё это одни только формы, – подумал он мельком, одним только краешком мысли, а сам дрожа всем телом, – ведь вот надел же! Ведь кончил же тем, что надел!» Смех, впрочем, тотчас же сменился отчаянием. «Нет, не по силам...» подумалось ему. Ноги его дрожали. «От страху», – пробормотал он про себя (стр. 74).

Страх и волнение Раскольникова во время первой встречи с Порфирием Петровичем, когда Раскольников решил, что Порфирий Петрович знает всё о его закладках: – Как это вы так заметливы?.. – неловко усмехнулся было Раскольников, особенно стараясь смотреть ему прямо в глаза; но не смог утерпеть и вдруг прибавил: – Я потому так заметил сейчас, что, вероятно, очень много было закладчиков... так что вам трудно было бы их всех помнить... А вы, напротив, так отчетливо всех их помните, и... и... (стр. 194)

Во время второй встречи с Порфирием Петровичем Раскольников боялся, что тот узнал о совершённом им убийстве: – О, не беспокойтесь, пожалуйста, – вскричал Раскольников и вдруг захохотал, – пожалуйста, не беспокойтесь! Порфирий остановился против него, подождал и вдруг сам захохотал, вслед за ним. Раскольников встал с дивана, вдруг резко прекратив свой, совершенно припадочный, смех. – Порфирий Петрович! – проговорил он громко и отчетливо, хотя едва стоял на дрожавших ногах, – я, наконец, вижу ясно, что вы положительно подозреваете меня в убийстве этой старухи и её сестры Лизаветы (стр. 264).

В романе также встречаются ситуации, когда Раскольников усмехается над страхом другого персонажа романа, т. е. смех Раскольникова сопровождает страх другого: – Слава богу! А как мы боялись именно этого, я и Софья Семеновна! Стало быть, ты в жизнь ещё веруешь: слава богу, слава богу! Раскольников горько усмехнулся. – Я не веровал, а сейчас вместе с матерью, обнявшись, плакали; я не верую, а её просил за себя молиться. Это бог знает как делается, Дунечка, и я ничего в этом не понимаю (стр. 399); Радостный крик вырвался из её груди. Но, взглянув пристально в его лицо, она вдруг побледнела. – Ну да! – сказал, усмехаясь, Раскольников, – я за твоими крестами, Соня. Сама же ты меня на перекресток посылала; что ж теперь, как дошло до дела, и струсила? (стр. 403)

– смех и гнев

Во время встречи с Лужиным: Эта последняя претензия до того была в характере Петра Петровича, что Раскольников, бледневший от гнева и от усилий сдержать его, вдруг не выдержал и – расхохотался (стр. 233–234). Во время встречи с «Свидригайловым»: – Эй вы, Свидригайлов! Вам чего тут надо? – крикнул он, сжимая кулаки и смеясь своими запенившимися от злобы губами (стр. 40).

– смех и грусть

Во время встречи с Замётовым, когда Раскольников вспомнил о совершённом им преступлении и едва не сознался в нём: Оба замолчали. После внезапного, припадочного взрыва смеха Раскольников стал вдруг задумчив и грустен. Он облокотился на стол и подпер рукой голову. Казалось, он совершенно забыл про Замётова. Молчание длилось довольно долго (стр. 126). Во время второй встречи с Порфирием Петровичем Раскольников в какой-то степени уже сознаётся в преступлении: Раскольников грустно замолчал и поник головой; он долго думал и наконец опять усмехнулся, но улыбка его была уже кроткая и грустная… (стр. 350)

– смех и топор

Топор в романе символизирует само убийство, совершаемую Раскольниковым «казнь». Вместе с тем, это слово встречается в одном контексте со словоформами ТСП ‘смех’: Он бросился стремглав на топор (это был топор) и вытащил его из-под лавки, где он лежал между двумя поленами; тут же, не выходя, прикрепил его к петле, обе руки засунул в карманы и вышел из дворницкой; никто не заметил! «Не рассудок, так бес!» – подумал он, странно усмехаясь. Этот случай ободрил его чрезвычайно (стр. 59–60). Раскольников вспоминает о своём преступлении, когда он стоял за дверью с топором: И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, топор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними, высунуть им язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать! (стр. 126)

Можно заключить, что смех в романе «Преступление и наказание» в подавляющем большинстве случав является реакцией Раскольникова на страх, эти семантические поля часто пересекаются друг с другом, что наглядно показывает представленный материал. Полагаем, что обозначенный в статье метод реконструкции текстового семантического поля, а также графического отображения полученных результатов позволяет найти новые возможности для интерпретации содержания романа Ф.М. Достоевского.