Герои Е. Д. Айпина в поисках идентичности (по роману «В поисках Первоземли»)

Колягина Татьяна Юрьевна ORCID: 0000-0003-0995-5439 кандидат филологических наук доцент, доцент кафедры филологического образования и журналистики БУ ВО ХМАО-Югры "Сургутский государственный педагогический университет" 628406, Россия, Ханты-Мансийский автономный округ-Югра, г. Сургут, ул. 50 Лет Влксм, 10/2 Kolyagina Tatyana Yuryevna PhD in Philology Docent, the department of Philological Education and Journalism. Surgut State Pedagogical University 628406, Russia, Khanty-Mansiiskii avtonomnyi okrug-Yugra, g. Surgut, ul. 50 Let Vlksm, 10/2 tkolyagina@yandex.ru

Исследование выполнено при поддержке гранта Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 18-412-860002 «Север Западной Сибири: образы в разных типах дискурса»).

Введение

Регионального писателя Еремея Айпина, представителя одного из коренных народов Севера — ханты, несомненно, на всём протяжении творчества волнует проблема идентичности — этнической и национальной, личностной и общественно-исторической, культурной и природной. Этот вопрос становится одним из центральных в его новом романе «В поисках Первоземли», вышедшем на русском языке в 2019 году в издательстве «РИПОЛ классик» (впервые — на венгерском в 2015 ^[23]).

Данный роман ещё мало исследован и нуждается во всестороннем изучении, т.к. представляет собой не только образец региональной литературы, выражение идиостиля писателя и жанрово-композиционного своеобразия, но и уникальный сплав идей автора о мире, культуре, истории и мифологии в целом. Отметим, что в мифопоэтическом аспекте текст романа Е. Айпина изучался Д. В. Ларковичем ^[14], на уровне пространственно-временной организации – А. Н. Семеновым ^[18], в историко-культурном контексте — А. Е. Бельковой и Г. П. Лаптевой ^[2], в лингворегиональном освещении — Т. А. Сироткиной [19 и др.]. Однако целый ряд вопросов и тем, затронутых в романе, пока ожидает своего исследователя. Это касается и проблемы идентичности, духовно-личностного и национально-гражданского самоопределения героев романа.

Постановка проблемы

Осмысление проблемы идентичности и идентификации в её многочисленных разновидностях давно является предметом научных изысканий в области психологии, социологии, философии, истории, политологии, культурологии, лингвистике. В современном литературоведении обращение к проблеме идентичности – одно из актуальных направлений, тесно связанных с исследованиями в рамках нарративно-дискурсивных практик и активно развивающейся имагологии. В ряде исследований последних лет литературоведами предпринят анализ художественных произведениях русской, региональной и зарубежной литератур в аспекте репрезентации идентичности — личностной ^{[7, 13]}, культурной ^[11], социальной ^[16], национальной (начало изучению образов, идентифицирующих национальную картину мира, положено, как известно, Г. Д. Гачевым ^[6]) [9 – 10, 12, 21 – 22 и др.], этнической ^{[8, 10]}, региональной ^[17].

Не ставя перед собой задачи разбора дискуссионных вопросов, касающихся обоснования и определений термина «идентичность» и его типов, под данным термином мы будем понимать «субъективное определение человеком собственной системы принадлежностей, своего рода якорей» ^{[4, с. 27]}, «устойчивое самосознание, в основе которого заложено чувство принадлежности людей к «своей» общности» ^{[3, с. 21]}. Как утверждает З. А. Жаде, «в основе идентичности как таковой лежит идентификация себя с той или иной группой, принадлежности к чему-то большому и отличному от самого человека» ^{[5, с. 64]}, за счет чего идентичность образует «социально-психологическую опору человека» ^{[4, с. 37]}. При этом идентификация — процесс, раскрывающий «постоянную потребность человека в понимании своей групповой принадлежности и определении приемлемых для себя способов участия в выражении интересов данной общности” ^{[3, с. 21]}.

Цель нашего исследования — представить основные векторы размышлений главных героев романа Е. Д. Айпина «В поисках Первоземли» о личной и национальной идентичности, проанализировать пути их духовного и социального становления.

Постановка проблемы междисциплинарного характера потребовала комплексного подхода к анализу текста романа, включившего элементы культурно-исторического, сравнительно-сопоставительного этнокультурного, аксиологического и имагологического методов исследования.

Результаты и обсуждение результатов исследования

Роман Е. Д. Апина «В поисках Первоземли» описывает события, происходившие в советском и постсоветском пространстве в 1980-х–начале 90-х гг. «Перед взором читателя … предстаёт образ России, находящейся на рубеже двух эпох, когда Советский Союз уже прекратил своё существование, а новое государство, возникшее на его руинах, ещё только зарождается, зарождается тяжело — в муках, конвульсиях и страданиях» ^{[14, c. 178]}. Создаётся картина эпопейного масштаба: национальное целое на пути перемен в состоянии глубочайшего кризиса пытается определить свой путь, своё место в мире малом и большом, иначе говоря, свою идентичность — государственную, национальную, гражданскую, культурную, личную.

Ответы на вопросы: «кто я есть такой?», частью чего являюсь, к кому или чему принадлежу – ищут герои романа Е. Д. Айпина. Эти вопросы сопровождают читателя с первых страниц книги. «Ты кто такая есть? Куда Ты путь держишь?» ^{[1, с. 6-7]} — обращенные главным героем Матвеем Тайшиным к Посланнице Небесного Отца, эти вопросы определяют вектор движения мысли автора, героев и читателей не только по отношению к таинственной незнакомке в лодке, но и шире — к своей родине и к своей личной судьбе. Каждый герой показан в становлении, проходя путь от рождения и детства к зрелости, при этом с ранних лет он ищет своё место в жизни, свой путь, определяет свою принадлежность к миру, стране, обществу, той или иной группе.

Для главного героя романа Матвея Тайшина — художника хантыйского происхождения — место человека в мире определяется этнонациональной идентичностью: неразрывной связью поколений, принадлежностью к семье, роду. За ним всегда стоят его предки. Не случайно своего героя писатель наделяет родословной, восходящей к древнему роду остяцких князей, а также описывает счастливое детство Матвея, познавшего тепло и любовь родителей, постоянно чувствовавшего поддержку отца. Герой в каждое мгновение своей жизни ощущает и защиту богов, и помощь предков: и когда пишет картины в мастерской, и когда рискует жизнью на Афганской войне. По искреннему убеждению Матвея, боги хранят людей рода, так как они верят в личных божественных покровителей «крепко и неистово», не нарушая, а, наоборот, строго соблюдая все традиции и ограничения, священные обряды. Матвей не мыслит жизни без семьи, детей, потомков, «которые его ногами будут ходить по земле, его глазами будут смотреть на мир, его руками будут творить вечное. Иначе… нет никакого смысла топтать жизненную тропу. Жизнь человека теряет всякий смысл» ^{[1, с. 22]}. По хантыйским верованиям, предки, ушедшие в Верхний Мир до срока, свои непрожитые жизни передают потомкам. Так, отец Матвея «всегда помнил о том, что на фронте выжил только благодаря своим братьям и сестрам. Все они погибли за него ещё задолго до… войны» ^{[1, с. 44]}, и сам Матвей «должен проживать жизнь» преждевременно ушедших родных. При этом «жить заботами и надеждами» родичей — это в глазах героя и участь, «печальная» и тяжелая, и «дело благородное и достойное человека» ^{[1, с. 44]}, ибо таким образом можно продлить жизнь людей, которые «не успели насладиться многими прелестями земной жизни» ^{[1, с. 45]}, вдохнуть в них жизнь. Это значит, что родовой человек «в этом мире… вечен, как небо, звезды, Солнце и Луна» ^{[1, с. 46]}, «и ничто не может поколебать его веру в эту вечность» ^{[1, c. 166]}, утверждает Е. Айпин.

Напротив, другой герой книги, Роман Романов, по прозвищу Рома Самурай, абсолютно одинок. Его имя затрудняет и мистифицирует идентификацию героя, т.к. содержит знаки, одновременно относящиеся к «своему» и «чужому» пластам национальной культурно-исторической памяти. Герой представляет собой тип человека «без роду и племени», поистине трагическую личность. Роман с малых лет разлучен с отцом, лишен тепла матери и домашнего очага. Он подобен дереву без корней и ветвей, не имеет ни предков, ни потомков, ни одного кровно родного ему существа, он также биологически лишен возможности продолжить свой род. Герой не чувствует своей сопричастности миру, не имеет опоры в жизни, не имеет твёрдо установленного места, постоянно вынужден идти вперед и искать: мать, справедливость, истину, смысл своего существования, свое место. В романе абсолютное одиночество Ромы Самурая диссонирует с его постоянным многолюдным окружением: сначала в «шумном муравейнике детского дома» ^{[1, с. 82]}, куда он был определен после гибели родителей, а затем на службе в армии, и далее — среди предпринимателей и политиков высших эшелонов власти, среди случайных собеседников из народной среды в пивном баре, в собственной семье с шестью приемными детьми. Не случайно Матвей, создавая на живописном полотне людей, плывущих в лодках к Священному острову, понимает, что ему не хватит жизни, чтобы запечатлеть всех своих родных и близких, а челнок Ромы Самурая при этом оказывается пуст: в нём «никого не было» ^{[1, с. 47]}, сам Роман в это челноке невидим.

Но любимые герои Е. Айпина не могут остаться без защиты, а потому спасшая мальчика Рому хантыйская шаманка Анна призвала ему на помощь божественных покровителей своего древнего рода, попросив послать ребёнку «уголок своего глаза» ^{[1, с. 75]}, позаботиться о нём. И боги хранят одинокого Романа, «в нём будто проснулось что-то языческое, шаманское, пророческое» ^{[1, с. 89]}: он интуитивно верит в защиту от гибели, в благополучный исход любой операции: военной, медицинской, политической, финансовой. Ходит по краю, рискует, балансируя на грани жизни и смерти, зная, что в кризисные моменты жизни его, как и Матвея, защитят покровители рода, но это род Анны, частью которого Роман становится и считает «своим».

С детства герой «неосознанно стал искать опору, чтобы достойно пронести по жизни свою ношу» ^{[1, с. 83]}. И если сначала Рома «интуитивно почувствует, что его опорой может стать семья, надежная спутница жизни» ^{[1, с. 83]} или солдатское братство, то позднее он находит эту опору в себе: В его внешности и характере подчеркивается стабильность, основательность: фигура Романа — «приземистая, крепко сбитая, словно вросшая в землю» ^{[1, с. 117]}, в характере «чувствовалась… основательность и житейская надёжность» ^{[1, с. 120]}.

Поиски справедливости ведут Романа Романова сначала в большой бизнес, а затем в политику, где он быстро разочаровывается в роли народного избранника. Находясь среди бизнесменов, он, осознавая свою инаковость, понимает, «что в стае волков надо выть по-волчьи, иначе могут разорвать в клочья» ^{[1, с. 191]}. А потому в этом кругу Рома Самурай держался «особняком, подобно одинокому волку в стае» ^{[1, с. 192]}, но при этом считался «своим». «Все они мои приятели. До поры до времени», — утверждает Роман в беседе с Егором Кузьмичом и добавляет: «Надеюсь, я скоро перейду в другой класс» ^{[1, c. 398]}.

Следующий этап самоидентификации Романа — отождествление себя с сибирским народом, отказ от статуса «инкубаторского» (в сцене знакомства с Преемником-Папой). Не случайно, с этого момента Рома Самурай именуется «полярник Роман». Решение героем вопроса о личностной идентичности приводит его к осознанию и своей гражданской идентичности. Миссия Романа – клятва, данная матери, быть носителем, воплощением справедливости. Его понимание справедливости как высшей духовной ценности неразрывно связано с обеспечением благоденствия народа Полярной звезды, Северного региона, пространства «от Большого Каменного пояса до побережья Тихого океана» ^{[1, c. 189]}, ощущаемого героем как «своё». «У тебя всё своё. Безопасность на земле, в воздухе, на воде, под водой. Везде и всюду» ^{[1, с. 394]}, — говорит о нём Егор Кузьмич.

При этом путь духовного постижения Романом своей принадлежности малой семье («это моя бабушка Анна… моя вторая мама» ^{[1, с. 392]}, говорит он о спасшей его шаманке, а боевого командира Егора Кузьмича почитает «за отца родного») приводит героя к осознанию роли Дома малого — семьи в устроении Дома большого — национального целого: «Хочешь иметь сильное государство…, сохранить народ — укрепляй семью» ^{[1, с. 396]}. Весь народ мыслится ему как единая семья, ей он желает отдать всё накопленное и заработанное, устроить всё по справелливости, чтобы перейти «в другой класс» — стать «значимой частицей мироздания» ^{[1, с. 403]}, а именно «продолжить жить в облике другого человека» ^{[1, с. 399]} — «каждого земного человека» ^{[1, с. 409]}, как вторит ему Матвей Тайшин, т.е. обрести бессмертие.

В романе представлена целая галерея героев новой эпохи, нуворишей, предпринимателей разного уровня, поднявшихся на самый верх политики и финансов страны благодаря развалу Союза. Среди них образы Хозяина-шефа и Карла Пифа — расчетливых шахматных игроков, передвигающих фигуры людей на доске своих интересов. Ещё в разгар «перестройки» они «уже чувствовали, куда мы идем» ^{[1, с.159]} и прибирали к рукам народное достояние, встав у «крана с жидкими ресурсами земных недр» ^{[1, с. 165]}. Их путь линеен, в отличие от вечного, цикличного времени человека рода Матвея Тайшина, для них «рано или поздно, по всем правилам движения мироздания, вечер наступает…» ^{[1, с. 166]}, то есть заканчивается их земной путь.

Линеен путь предпринимателя иного склада — Володи Градова — финансиста с душой художника, несостоявшегося живописца, но «несомненного знатока цен на духовное и материальное достояние человечества» ^{[1, с. 141]}. Этот тип героя отличает творческая энергия, творческий поиск. Он талантливый банкир, заботящийся равно одинаково о «теле» и душе народа. Для «тела» — самый крупный банк, финансирующий только отечественную промышленность и аграросферу. «Для оздоровления духа народного» – картинная галерея «из самых лучших и правдивых работ» ^{[1, с. 140]}. Однако судьба этого героя трагически предрешена: в «перевернутом мире», где «духовные и сердечные ценности оказались подменены материальными благами» ^{[1, с. 147]}, он оказывается добычей «кровожадных, злопамятных и мстительных» хищников-партнеров, которые не простили «его честности и независимости» ^{[1, с.192]}.

Голоса героев книги сливаются в едином потоке истории. В многоголосое повествование вплетены имена вымышленных и реальных лиц: вполне угадываемых исторических деятелей — государственных лидеров (Перестройщик, Преемник, Джордж Вуш и др.), чиновников, бизнесменов, кадровых военных, а также простых людей.

В отношении к Отечеству герои у Айпина делятся на «патриотов» и «предателей», в свою очередь, патриоты делятся на «стервятников» (псевдопатриотов) и «разумных патриотов» (настоящих), как Секретарь СБ Ю.В., как Егор Кузьмич, как Владимир Градов, как Рома Самурай и др., — людей образованных, с большим жизненным опытом и знаниями, неслучайных на руководящих постах в политике и экономике, ответственных, духовно богатых, «по-настоящему заинтересованных в благополучии государства и народа» ^{[1, c. 263]}. Эти герои занимаются вопросом «восстановления попранной социальной справедливости» ^{[1, c. 263]}, поиском ответа на вопрос не «кто виноват» (хотя этим вопросом герои романа тоже задаются), а «что делать».

В интервью для журнала «Горький» Е. Айпин отмечал: «…это поиск не только человека, это поиск общества, государства, личности, которая делает историю. А историю, как я убедился, делают личности… Я хотел найти положительного человека в ситуации, когда мир летит в бездну, когда неизвестно, какое общество и какой мир мы строим, куда мы идем, в чем национальная идея, объединяющая народы» ^[15].

Происходящие в стране перестроечные и постперестроечные времена, развал Советского Союза (именно «развал» – то слово, которое употребляет писатель для обозначения распада СССР как в романе, так и в своих интервью), падение советской власти и КПСС видятся автору-повествователю как историческое начало «смутных времен» и как эсхатологическое «падение страны в бездну». Именно Партию автор считает «цементирующей основой общества и государства» ^{[1, с. 261]}, соответственно, падение Партии — это потеря государственной, национальной, культурной, духовной идентичности, того твердого основания, на котором держится страна: «практически все системы жизнеобеспечения государства были разбалансированы» ^{[1, с. 264]}, «…всё рухнуло в одночасье» ^{[1, с. 266]}, человека лишили точки опоры и вынудили молиться “золотому тельцу”» ^{[1, с. 147]}. «Отсюда пошёл беспредел. … Отсюда началось … падение морали и духовности во всемирном масштабе. Не стало совестливого ориентира, куда нужно двигаться в мире человеческому обществу. Теперь можно существовать без чести, совести, достоинства» ^{[1, с. 268]}.

Основу национального целого главные герои романа, как и сам автор, видят в гражданской ответственности каждого члена общества. Однако гражданин «может составлять основу, быть надежным “кирпичиком” в крепком фундаменте любого государства» ^{[1, с. 263]}, только в том случае, если он удовлетворен двумя взаимозависимыми сферами своей жизни: материальной (т.е. обеспечен достойной жизнью гражданина страны с неисчерпаемыми природными ресурсами) и духовно-нравственной («любовь к Отечеству», укрепление семьи). В деле «восстановления попранной социальной справедливости», о которой мечтают и к которой стремятся герои Айпина, именно эти сферы оказываются главными слагаемыми успеха.

Очевидно, что идеи, которые писатель высказывает в своем романе, как и некоторую историческую наивность его героев, вряд ли можно назвать абсолютно точным отражением реальных исторических событий того времени. Это плод вымысла писателя, «авторский миф» ^[15], что не скрывает сам создатель романа: «Что касается исторической достоверности — это дело историков… Это, скорее, роман-рассуждение, призванный осмыслить окружающий мир и происходящее в нем ^[20].

Как отмечает профессор Д. В. Ларкович, в авторской установке «отчётливо угадывается стремление писателя увидеть сущность современных жизненных реалий сквозь призму традиционных ценностей, закреплённых в мифах и преданиях своего народа. В художественной картине мира хантыйского прозаика миф не просто фигурирует как один из его элементов. Он входит в саму плоть этого мира, составляет его фундамент, его стержневую онтологическую и аксиологическую ось» ^{[14, с. 174]}. Таким образом, легенды и сказания хантыйского народа, которые включены в каждую из десяти глав романа, становятся метафорой, объясняющей глобальные процессы, происходящие в постсоветской России и мире. Так, легенда о сотворении мира птицей Лули есть метафора сотворения новой, постсоветской реальности; сказка о Зайчихе и Лисице (предательство соседей и захват чужого дома), легенды о Масае-богатыре и вожде остяков Танье (борьба с завоевателями остяцких земель) – иносказание о коварных недоброжелателях с Запада, врагах Отечества. При этом в мифах позиционируются такие традиционные ценности, как способность к самопожертвованию ради семьи, рода и своего народа и верность им, созидание мира в тяжком бескорыстном труде, запрет на нарушение границ и предустановленных предками и богами правил, установка на неприкосновенность чужого и уговор жить в мире, уметь договариваться. Нарушение установленного порядка и правил влечет за собой угрозу гибели мира, его разрушение, апокалипсис. В плане историческом – это политический кризис 80-х-90-х, описанный в романе, а в пространстве мифа — это исчезновение Солнца и Луны (жест-предупреждение, которым обладают мифические сверхгерои (Зайчиха)), наказание смертью за убийство невинных (вождь Танья), способность сурово карать виновных и оставаться невидимой и неприкосновенной (Русалка). В реальном времени и пространстве это сделать невозможно, но у Е. Д. Айпина так своеобразно устроено пространство художественное, что ряд мифических героев, которые наделены признаками и свойствами богов, полубогов и их посланников, проживает как в вечности, так и среди людей, в современности.

Мифологическая интерпретация проблем личностной, культурной и национальной идентичности заслуживает особенного внимания в свете традиционалистского миросозерцания писателя. Непреложная истина древних людей заключается в том, что человек, произошедший из Еловой Шишки и из Сосновой Шишки, изначально чист в помыслах, любит свой дом, семью, свою землю и свой народ, а значит, не способен по своей воле причинять отечеству и людям зло, «предавать близких и любимых». Эта идея отчётливо прослеживается в романе, как на примере частной человеческой жизни (история музыканта Емельяна Картина, «порушившего супружескую клятву» и за это наказанного), так и в государственных масштабах. Вспомним, что предательство родины Перестройщиком подаётся в романе не как результат личных амбиций политического лидера, а как следствие насильственного вмешательства заморских спецслужб в сознание вождя, «программирование сознания личности» ^{[1, с. 232]} с помощью новейших секретных научных разработок: «Перестройщик … только выполнял команды. Он не ведал, что творил. … Программа разрушения, заложенная в него, не предусматривала ни минуты на размышления» ^{[1, с. 232]}. Но этой истории придаётся сверхпланетарный масштаб, ибо мифологическое наслаивается на историческое, время циклическое пересекается с временем линейным: так, западные властители земного мира называются в романе «алчными и бездушными помощниками младшего “братца” Верховного Отца» ^{[1, с. 231]}, а сам внешнеполитический заговор – следствием «происков Сатаны», обманом сбросившего Верховного Бога с Облака и занявшего Его место…

Свой ответ на вопрос о поиске Первоземли и истины Е. Д. Айпин дает в финале романа: его герой Матвей Тайшин, Маэстро, находит Первоземлю на «другом континенте, другой земле, далёкой от... родных мест, от… [его] реки, от …[его] святилищ, от троп, по которым ходили… [его] предки» ^{[1, с. 407]}. Это остров, где живет его смуглая Дженни, возлюбленная, Посланница Небесного Отца. Этот остров — Северная Америка, место – Филадельфия («город братской любви») — «единственная колония в Новой Англии, где квакер Уильям Пенн начал строить отношения с индейцами по принципу неприятия войн и насилия…Символично, что на такой земле жила Дженни» ^{[1, с. 216]}. То есть это место – метафора, символ всеобщего единения людей, отказа от деления на «своих» и «чужих». Такой выбор локуса отражает мифологическую картину мира, которую воссоздает Е. Д. Айпин, его представления о людях, которые изначально чисты, и они должны вернуться к своей первооснове, к истине о том, что они «все вместе», что нет и не должно быть деления по национальности, цвету кожи, интеллекту, статусу, так на полотнах Маэстро «все» плывут на лодках и обласах-однодеревках к культурной праоснове. А истина заключается в том, чтобы объединиться и строить отношения «без войны и насилия», убрав ментальные пределы, пересекать пространственные границы в качестве гостя, а не в завоевателя. «Именно этот спасительный путь, основанный на возвращении к вечным, вневременным ценностям, даст России возможность осознать своё историческое предназначение и преодолеть состояние распада и хаоса» ^{[14, с. 185-186]}.

Выводы

На примере судеб Матвея Тайшина и Романа Романова писатель показывает два пути обретения «себя» в малом и большом мире, пути поиска идентичности. Матвей дан в «готовом виде», он изначально идентифицирует себя с родовым как «своим», осознает цикличность времени, необходимость продолжения жизни как своей основной миссии. Испытания, которые он проходит, только укрепляют его в этой вере, что связано с его происхождением, ощущением себя неотъемлемой частью Природы, Космоса, человечества. Напротив, путь идентификации Ромы Самурая оказывается более длинным и сложным, т.к. он в силу жизненных обстоятельств постоянно вынужден отвечать себе на вопрос «Кто я? Частью чего являюсь?», осваивать «чужое» пространство, каждый раз проходя через инициации (по В. Я. Проппу), расширять сферу «своего», ощущать свою сопричастность к каждому отдельному «кругу мира». Но оба героя так или иначе, попадая в колесо исторической круговерти, переживая кризис личной и национальной идентичности, пытаются найти путь к стабильности и гармонии и интуитивно устремляются к пракультурной памяти человечества, видя в ней спасительную основу для восстановления идентичности.

В завершение статьи приведем слова самого Е. Д. Айпина о романе: «Когда разрушалось государство, были подорваны все устои, и мой герой ищет платформу, на которой будет строиться новая жизнь, на которую можно опереться, чтобы сохранить традиции и культуру, общечеловеческие ценности. Это и есть Первоземля, на которой зиждется все главное в человеческой жизни» ^[20].

Исследование художественного текста в аспекте идентичности имеет ряд несомненных перспектив и может быть продолжен на другом материале. Особенно плодотворным видится в этом направлении обращение к региональной литературе.