Англоязычная драматургия в контексте дискурсивно-коммуникативного лингвоаксиологического подхода: теоретические аспекты

Старостина Юлия Сергеевна ORCID: 0000-0003-1578-7590 кандидат филологических наук доцент, кафедра английской филологии, Самарский национальный исследовательский университет имени ак. С.П. Королева 443086, Россия, Самарская область, г. Самара, ул. Московское Шоссе, 34 Starostina Yuliya Sergeevna PhD in Philology Docent, the department of English Philology, Samara National Research University named after S. P. Korolev 443086, Russia, Samarskaya oblast', g. Samara, ul. Moskovskoe Shosse, 34 juliatim@mail.ru

Постановка проблемы

Мультидисциплинарный характер актуальной научной парадигмы, а также антропоцентричность современной науки о языке предопределяют высокий интерес исследователей к аксиологической проблематике в целом и ее лингвоаксиологическим аспектам в частности. В период динамичной трансформации иерархии аксиологических доминант необходимыми кажутся новые ракурсы изучения роли ценностей и оценок в различных вариантах социального взаимодействия, в том числе языкового. Однако, поскольку лингвоаксиология является относительно молодой дисциплиной в пределах современной лингвистики, а дискурсивно-коммуникативное лингвоаксиологическое направление выступает как актуальный научный тренд, находящийся в процессе оформления собственной теоретической платформы ^{[15, 16]}, на данном этапе нерешенным остается вопрос о перспективной фактологической базе дискурсивно-коммуникативного лингвоаксиологического анализа, т. е. о том, какой именно языковой материал наиболее правомерно использовать при разработке ведущих теоретических положений новой научной дисциплины.

Новизна представленного в статье исследования определяется тем, что в нем на основе аналитико-теоретического обзора формулируется и обосновывается научное решение, направленное на заполнение указанной методологической лакунарности: в качестве наиболее продуктивного материала предлагается рассмотреть англоязычный драматургический дискурс на основе наличия у него особого набора дискурсивно-коммуникативных свойств, фиксирующих его лингвоаксиологическую специфику. Для подтверждения предложенной гипотезы представляется правомерным подготовить аргументативный комплекс, позволяющий обосновать обращение к избранному языковому материалу, а также детализировать некоторые научные утверждения относительно характеристик, потенциально определяющих его лингвоаксиологическую направленность. Итак, целью нашего обзорно-аналитического исследования является картографирование и систематизация дискурсивно-коммуникативных характеристик англоязычной драматургии в лингвоаксиологическом ракурсе. В качестве первой задачи мы полагаем необходимым уточнить понятийно-терминологические основы изучения драматургического дискурса, обратившись к ведущим лингвистическим подходам, традиционно используемым при его анализе. Их ключевые положения должны способствовать установлению спектра причин, лежащих в основе лингвоаксиологической нагруженности драматургического дискурса как пространства, обладающего комплексной лингвопрагматической, лингвокогнитивной и лингвокультурологической природой. Далее следует обратить внимание на уникальную структурную организацию, которая оказывает влияние на способы реализации лингвоаксиологического потенциала драматургического дискурса как поликомпонентного образования. Наконец, необходимо обозначить центральные характеристики драматургического диалога как наиболее объемного дискурсивного блока и выявить параметры, способствующие формированию его повышенной аксиогенности. Для последовательного решения представленного круга задач были избраны релевантные общенаучные методы сопоставительного контент-анализа и сравнительной аналитической систематизации имеющихся на данный момент результатов теоретических и эмпирических исследований.

Подходы к интерпретации драматургического дискурса

При выявлении природы драматургического дискурса исследователи на сегодняшний день оперируют тремя ключевыми подходами — лингвопрагматическим, когнитивно-дискурсивным и лингвокультурологическим. В русле лингвопрагматического подхода драматургический дискурс трактуется как особый вид художественного пространства, специфические структурные и языковые характеристики которого обусловлены исключительно прагматической заданностью, определяющей системную пространственно-временную и причинно-следственную организацию ^{[2, 5, 23]}. Н. А. Жихарева ^[3], подчеркивая первичность прагматических аспектов драматургии, реализуемых посредством вербальных и невербальных действий персонажей, выделяет его прочие характеристики (информационные, когнитивные, стилистические) исключительно как вспомогательные и прагматико-ориентированные. Именно системное сочетание всех обозначенных аспектов формирует, по мнению исследователей, прагматическую заданность драматургического текста как продукта дискурсивной деятельности.

С позиций когнитивно-дискурсивного и лингвокультурологического подходов драматургическое произведение трактуется как «особый формат знания» ^{[8, с. 112]}, в ходе научного осмысления которого необходимо в равной степени учитывать механизмы смыслообразования, языковые средства создания образа персонажа в диалоге ^[9] и способы конструирования связности в пьесе. Драматургический дискурс рассматривается как продукт индивидуальной мыслительно-творческой деятельности автора, который, в силу собственной принадлежности к тому или иному языковому социуму, воплощает в пьесе релевантные коммуникативные нормы и принципы, а также стереотипные социальные представления, характерные для лингвокультурного сообщества в определенный исторический период его развития. Е. С. Кубрякова и О. В. Александрова ^[6] совершенно справедливо указывают, что драматургические произведения как тексты со специфичной архитектоникой, должны анализироваться не только как результаты дискурсивной деятельности, но и как средство доступа к ментальным процессам автора и народа, чей пласт жизни лежит в основе содержательного компонента пьесы и находит отражение в ее сюжете. О драматургии как о средстве трансляции культурно-значимой информации с различных позиций говорят такие исследователи как Л. А. Борботько ^[1], Д. Х. Каримова ^[4], S. Hairi ^[20], Ö. Şekerci ^[22].

Таким образом, драматургическое произведение можно определить как дискурсивный продукт, который, с одной стороны, имеет четкую прагматическую направленность в соответствии с замыслом автора, а с другой стороны, отражает когнитивные процессы драматурга, а также ментальность и речевую специфику представителей определенного лингвокультурного сообщества посредством совокупного представления реципиенту стилизованной вербальной деятельности и невербальных коммуникативных аспектов в процессе диалогического взаимодействия персонажей, дополняемого облигаторными авторскими включениями. Драматургический дискурс в таком случае можно рассматривать как комплексное коммуникативное явление, включающее в себя субдискурс диалогического взаимодействия персонажей к качестве центрального коммуникативного компонента, субдискурс авторской ремарки, формирующий паралингвистическое сопровождение стилизованной коммуникации и представленный разнородными паратекстуальными элементами, необходимыми для адекватного восприятия драматургического действия, а также ряд дополнительных субдискурсов, обеспечивающих релевантную интеграцию драматургии в социальную среду. При этом драматургический дискурс формирует полиаспектное, полиуровневое и полиадресатное пространство, для научного осмысления которого необходим анализ языковых характеристик тектуально-оформленной коммуникаттивной деятельности при учете экстралингвистических факторов, оказывающих влияние на ее формирование, реализацию и восприятие.

Уточним, что англоязычному драматургическому дискурсу в целом свойственны все общедискурсивные характеристики, такие как структурность, когерентность, когезия, лингвокультурологические и социальные контексты употребления, личностно-ориентированные и личностно-зависимые свойства. Более того, драматургическому дискурсу в ярко выраженном формате свойственно то, что Е. С. Кубрякова называет «главной чертой дискурса» ^{[7, с. 67]}, а именно ситуативная обусловленность, т. е. полная зависимость от целей и ингерентных связей со всеми участниками дискурсивного события. В результате, организация всего структурно-содержательного наполнения пьесы отображает множественную функциональную специфику языка, а само драматургическое произведение нацелено на достоверную демонстрацию фрагмента дискурсивной деятельности.

Принципы дискурсивно-коммуникативного лингвоаксиологического подхода

Триединство лингвопрагматического, лингвокогнитивного и лингвокультурологического начал в англоязычном драматургическом дискурсе в сочетании со специфичным форматом их выражения позволяет говорить о нем как об оптимальной фактологической базе для дискурсивно-коммуникативных лингвоаксиологических исследований. Учитывая тот факт, что коммуникация понимается как «обмен и передача информации, определенная социальным контекстом и условиями речевой деятельности в той или иной сфере человеческих отношений, свойственных отдельному социуму на данном этапе его развития» ^{[11, с. 37]}, а дискурс в данном ракурсе рассматривается как разновидность речевой деятельности во всей совокупности факторов, определяющих ее специфические черты [там же], можно говорить о правомерности именно дискурсивно-коммуникативного варианта лингвоаксиологического подхода к изучению англоязычной драматургии как особой дискурсивной формации.

Лингвоаксиологический прагматический потенциал драматургического дискурса, который можно обозначить как манипулятивную трансляцию зрительской или читательской аудитории определенного набора оценочных векторов и ценностных доминант в совокупности с нацеленностью на трансформацию системы аксиологических установок реципиентов, раскрывается за счет последовательного представления коммуникативных ситуаций, предполагающих обилие разнообразных оценок, различающихся по своему знаку, основаниям и вербальному оформлению. Прагматико-ориентированная лингвоаксиологическая специфика драматургического дискурса соотносится с адресатным вектором «драматург - зритель», поскольку в нем «особым образом соотнесены разные дискурсивные планы и точки зрения — персонажей, писателя-драматурга, режиссера-постановщика, актеров и зрителей» ^{[12, с. 4]}. Вместе с тем, прагматическая направленность лингвоаксиологического плана драматургического дискурса проявляется и на уровне вербального взаимодействия персонажей в пределах многочисленных моно- и политематических диалогических фрагментов, что предполагает ее реализацию, в том числе при помощи оценочных высказываний, в процессе общения героев как языковых личностей. В ходе драматургически смоделированного коммуникативного взаимодействия персонажи-участники поочередно становятся друг для друга объектами прагматического воздействия, руководствуясь задачей побуждения партнера к тому или иному действию — вербальному или невербальному. Лингвопрагматическую ориентацию, таким образом, следует признать движущей силой дискурса драматургической коммуникации, на материале которой можно наблюдать системную актуализацию прагматических принципов в лингвоаксиологическом ключе, т.е. выявить эффективность их вербального воплощения за счет анализа способов выражения ценностно-оценочного отношения.

Лингвоаксиологический потенциал англоязычной драматургии с позиций когнитивно-дискурсивного подхода обусловлен, во-первых, манифестацией в ней элементов авторской аксиосферы, и во-вторых, наличием в ее пределах большого количества персонажей, каждый из которых, согласно замыслу драматурга, выстраивает собственную линию поведения, в том числе идиолектического, на основе индивидуальной ценностной иерархии как уникального ментального образования. При этом коммуникативный формат драматургического произведения подразумевает обширную эксплицитную и имплицитную трансляцию аксиологических ориентиров героев через их поливекторные оценочные высказывания, в которых, в свою очередь, задействована система оценочных маркеров в сочетании с вспомогательными языковыми средствами, выступающими в качестве модуляторов оценочности, эмотивности и экспрессивности. Подчеркнем, что корректная интерпретация языковых элементов оценочного высказывания и его общего смысла возможна исключительно при учете дискурсивных характеристик диалога, т. е. сочетания собственно лингвистических и экстралингвистических аспектов.

Более того, представленные персонажами варианты лингвоаксиосфер, формируя общий лингвоаксиологический план драматургического произведения как итога дискурсивной деятельности, являются показателями не только личностной ценностной системы драматурга, но и актуального фрагмента аксиосферы лингвокультурного сообщества, представителями которого выступают герои и (чаще всего) сам автор, что обуславливает лингвоаксиологический потенциал драматургического дискурса с позиций лингвокультурологии. Для эффективной аппеляции к широкой аудитории зрителей драматург выстраивает пьесу на основе картины мира, понятной для максимального количества участников полиуровнего коммуникативного процесса, задействуя актуальные темы и привлекая внимание к наиболее релевантным на момент создания произведения социальным ценностным доминантам. В этом плане правомерно говорить об англоязычном драматургическом дискурсе как о культурологически-нагруженном пространстве, которое в специфическом формате стилизованной коммуникации отражает лингвокультурную специфику, в том числе в аспекте ее национально-обусловленного лингвоаксиологического компонента. Разветвленная система оценочных языковых средств, задействованных в дискурсивно-коммуникативном пространстве драматургии, может выступать ключом к более глубокому научному пониманию внеязыковой действительности, а также инструментом декодирования существенного блока социально-культурной информации.

Культура социума в глубинном смысле формируется из совокупности аксиологических установок, детерминирующих ее целостность; ими сознательно или бессознательно оперируют члены лингвокультурного сообщества, что является обязательным условием их интеграции в социальное пространство. Опора на общесоциальную аксиосферу предоставляет людям возможность успешно взаимодействовать на повседневной основе, поскольку принадлежность к культуре требует схожего ценностно-оценочного осмысления основных явлений действительности и элементов бытия. Подобное осмысление, в свою очередь, предполагает постоянное отражение и актуализацию оценочного отношения в коммуникативном процессе, эффективность которого во многом определяется способностью участников задействовать возможности языка при трансляции ценностно-оценочных установок лингвокультурного сообщества.

Значимым преставляется тот факт, что при анализе в русле лингвоаксиологического подхода англоязычный драматургический дискурс выступает средством художественного трансляции актуального социально-ориентированного комплекса ценностей, относящихся к различным категориям и максимально релевантных для лингвокультурного сообщества на определенный исторический момент. Нужно особо подчеркнуть важность подвижного трансформационного характера драматургии для лингвоаксиологической интерпретации. Е. С. Кубрякова и Н. Ю. Петрова ^{[7, с. 65]} отмечают, что драматургические произведения традиционно опережают развитие других родов литературы, при этом каждое драматургическое произведение содержательно отражает наиболее актуальные социальные запросы общества. Соответственно, динамическая природа драматургического дискурса детерминирует возможность аналитического выявления лингвоаксиологических тенденций при эволюции полиуровневой лингвоаксиосферы с течением времени, поскольку драматургию каждого исторического периода правомерно рассматривать как пространство фиксации значимой части ценностно-оценочных социальных установок. В этом аспекте возможно говорить о кумулятивной функции англоязычного драматургического дискурса как средства хранения культурно-исторической информации о значимом фрагменте социальной лингвоаксиосферы. В целом, перспективным представляется учет национально-специфичного характера драматургического дискурса и, следовательно, обязательного отражения в нем элементов национально-специфичной лингвоаксиосферы, которая формируется как итог исторического развития иерархии ценностных доминант лингвокультурного сообщества, динамически трансформируется под воздействием многочисленных факторов общественной жизни и индивидуально интерпретируется представителями социума в ходе личностной интериоризации.

Драматургический диалог как аксиогенная коммуникативная зона:

основы и характеристики

Следующей причиной формирования лингвоаксиологической специфики драматургического дискурса является то, что ценностные ориентиры, значимые для определенного пространственно-временного лингвокультурного образования раскрываются по большей части в диалогическом формате, т. е. актуализируются посредством включенных в коммуникативный поток языковых конструкций, которые зависят от содержательного плана и от возможностей языка, но также и от сложившихся на определенный момент социальных требований и ожиданий, касающихся коммуникативного представления ценностно-ориентированных суждений. Драматургический диалог, как центральный компонент англоязычного драматургического дискурса, можно определить как стилизованную речевую деятельность персонажей, которая характеризуется взамообусловленностью языковых и экстралингвистических аспектов и относительно достоверно отображает культурно-обусловленную ментальность и особенности речи представителей языкового социума, выстраивая единое когнитивное пространство и выступая средством реализации авторского замысла и акцентуализации социально-релевантых ценностных доминант. Лингвоаксиологический потенциал драматургического диалога усиливается за счет наличия в нем различных речевых жанров, каждый из которых характеризуется собственной лингвоаксиологической параметризацией. Подчеркнем, однако, что драматургический диалог, обладающий очевидным потенциалом для лингвоаксиологической интерпретации, формирует только часть общего пространства англоязычного драматургического дискурса и не должен рассматриваться как абсолютно тождественный ему. Другие его компоненты — авторские ремарки, заглавия и перечни действующих лиц как паратекстуальные элементы, аннотации к драматургическим произведениям как малоформатные вторичные тексты также участвуют в создании лингвоаксиологического дискурсивного плана (см. подробнее ^[24]), хотя, безусловно, играют дополнительную роль в сопоставлении с пространством коммуникативного взаимодействия персонажей.

Диалогическая направленность драматургических произведений, подразумевающая симультанную реализацию прагматических, лингвокогнитивных, лингвокультурных аспектов, сближает драматургический дискурс с подлинным бытовым дискурсом, т. е. со сферой реального повседневного общения. Значительное количество проведенных лингвистических исследований доказывает, что драматургический диалог во всей полноте его дискурсивных характеристик, в особенности на современном этапе, максимально приближен к «живой коммуникации» (см., например,^{[7, 8, 18, 21]}), а значит характеризуется повышенной оценочностью и аксиосферной манифестацией. Особенности языка в драматургическом диалоге, понимаемом как обмен репликами между персонажами, в совокупности с обозначенными социальными характеристиками коммуникативной ситуации и индивидуально-психологическими портретами участников, дает основание утверждать, что драматургические произведения есть «почти точное воспроизведение действительности» ^{[17, c. 22]} в том смысле, что они отображают «фрагмент жизни человека именно как часть бесконечного процесса дискурсивной деятельности, т. е. общения человека, происходящего во всей совокупности конкретных для него условий и координат» ^{[6, c. 10]}. Очевидно, что современная англоязычная драматургия находится под непосредственным влиянием интенсивных социальных процессов демократизации жизни и, как результат, демократизации языка и речи, так что на внешнем уровне обмен репликами между участниками стилизованного диалога постепенно становится практически неотличим от речи коммуникантов при обиходном практическом общении.

При рассмотрении лингвоаксиологического уровня драматургического диалога вербальные и невербальные действия персонажей позволяют судить об их ценностных ориентирах, в то время как языковое оформление оценочных высказываний во многом детерминировано социальной ситуацией, в пределах которой происходит диалогическое взаимодействие: например, социальной дистанцией между участниками, степенью близости их отношений, социолингвистическими параметрами персонажей как языковых личностей — гендером, возрастом, уровнем образования, принадлежностью к опредленному социальному классу или группе, а также некоторыми психолингвистическими факторами. Более того, диалогическое общение, как реальное, так и стилизованное, является не только обменом информацией (в широком смысле), но и репрезентацией социальных, ментальных, психических особенностей коммуникантов. Соответственно для максимально аутентичного воспроизведения фрагмента общения драматург должен наделить персонажа обозначенными компетенциями во всей полноте, что проявляется в том числе в формировании их индивидуально-личностной лингвоаксиосферы. Аналогичные детерминации можно наблюдать и при реальном повседневном общении: как подлинный диалог, так и диалог стилизованный должен максимально соответствовать социально-культурному коммуникативному контексту и, следовательно, рассматриваться как особый тип аксиологически нагруженного, или аксиогенного, пространства межличностного взаимодействия и воздействия в пределах определенной социальной ситуации. Аксиогенность при этом можно определить как способность дискурсивно-коммуникативного процесса к актуализации ценностных доминант посредством разнообразных языковых средств и речевых моделей.

Вместе с тем, невозможно полностью приравнивать драматургический диалог и бытовые дискурсивные практики, поскольку отражение реальности в нем опосредовано авторским осмыслением и авторской обработкой: пьеса выступает как имитация фрагмента действительности и человеческого поведения в нем, но при этом является результатом литературного творчества, т.е. драматургический текст есть не только рефлектирование социально-маркированного бытия, но и создание собственной художественной реальности. Центральное место в драматургическом тексте принадлежит коммуникативному взаимодействию персонажей, которое вынужденно «балансирует между «реальной жизнью» и условностью сцены» ^{[12, c. 4]}, поскольку текст пьесы изначально нацелен на сценическое воплощение. Этот факт наполняет лингвоаксиологическую интерпретацию драматургического дискурса дополнительным измерением, поскольку, как справедливо указывает Т. А. Сидорова , в художественном дискурсе (вариантом которого выступает рассматриваемый нами драматургический дискурс) симультанно присутствует «аксиология автора» и «аксиология народа» ^{[13, с. 161]}.

Фиктивность как исходная характеристика драматургического дискурса детерминирует то, что языковые элементы драматургического произведения отобраны и организованы определенным образом с целью повлиять на интеллектуальное и эмоциональное состояние реципиента в соответствии с идеей автора. Более того, формат повседневного диалога, который с легкостью доступен для понимания и не требует от зрителей дополнительных ментальных усилий, предоставляет возможность максимально эффективно решить нужную драматургу задачу. Специфичность драматургического диалога при его рассмотрении в русле лингвоаксиологического подхода во многом определяется именно его полиадресатностью и полифункциональностью. Во-первых, диалог в пьесе непосредственно связан с действием, т. е. выполняет смыслообразующую функцию и выступает центральным инструментом движения сюжета драматургического произведения: «прямая речь персонажей, плюс ремарка — единственный источник смысла в драматургии» ^{[17, с. 47]} и «в театре «говорить» значит «действовать» ^{[17, с. 52]}. При этом основой пьесы, как элемента художественной литературы, является конфликт, понимаемый нами, вслед за И. Н. Чистюхиным, как «прямое или опосредованное отражение искусством жизненных противоречий», который в художественном произведении воплощается в эксплицитном или имплицитном «противоборстве героев» ^{[17, с. 90]}. Исследователи драматургических произведений ^{[25, с. 128]} указывают, что конфликт абсолютно необходим для поддержания сюжета истории, поскольку именно конфликт предполагает наличие вокруг него различных событий, наполняющих сюжет и делающих его привлекательным для зрителя.

В драматургическом дискурсе наиболее выразительно представлен межличностный вид конфликта, который на вербальном уровне предполагает выражение оценочной позиции персонажа, т. е. вербализации его лингвоаксиологического осмысления явления или ситуации. Межличностный конфликт, обычно развивающийся на протяжении всей пьесы, обуславливает генерацию большого количества многообразных оценочных высказываний, в особенности пейоративных, что обеспечивает их высокую плотность в пространстве стилизованной коммуникации, а также оказывает влияние на отбор оценочных маркеров, что делает драматургический дискурс логичной фактологической базой для анализа лингвистического выражения ценностно-ориентированного отношения. Более того, глубинные причины конфликта могут заключаться в различиях между элементами системы ценностных доминант или их иерархической организации в пределах индивидуальной аксиосферы участников стилизованной коммуникации. Одна и та же ценностная доминанта, существующая в социальной, культурно-обусловленной, национально-специфичной лингвоаксиофере, может быть интериоризирована по-разному, и соответственно трактоваться разными персонажами через отличные друг от друга наборы оценочных маркеров, что также является потенциальной базой для противостояния, оформленного вербально. При этом развитие и разрешение конфликта нередко позволяет выявить трансформацию личностной аксиосферы коммуникантов: изменение смыслового наполнения или позиции ценностной доминанты в пределах индивидуальной аксиологической системы. Конфликт может также быть связан с существенными отличиями индивидуально-личностной аксиосферы персонажа или группы персонажей от общепринятой социальной аксиосферы, что также создает перспективу для лингвоаксиологической интерпретации.

Движение сюжета через коммуникативное взаимодействие персонажей в рамках драматургического дискурса предполагает достаточно большой объем речевых партий каждого из них, что дает возможность определить структурное оформление и содержательное наполнение всех уровней индивидуально-личностной лингвоаксиосферы на объемном языковом материале. Пространство драматургического диалога обычно разделено на сменяющие друг друга «диалогические модули» (термин В. Л. Соколовой ^[14]), т. е. относительно краткие коммуникативные ситуации, в каждой из которых раскрываются индивидуальных характеристики персонажей и эксплицируется множественность точек зрения, в том числе в плане идиолектической вербализации ценностно-оценочных установок. В результате персонаж драматургического произведения в роли участника стилизованной коммуникации предстает как «личность, вписанная в общую систему (социальной) регуляции» ^{[10, с. 253]}, и следовательно, выступает как носитель принятых норм и ценностей, доминирующих в обществе. В целом, персонаж выступает в качестве ключевой фигуры в драматургическом дискурсе ^{[19, с .3]}, поскольку одновременно представляет собой личность с набором физических, социальных и ментально-психологических характеристик и с собственным маркированным дискурсом, является участником коммуникативного взаимодействия с другими героями и частью общей системы персонажей, но также выступает как элемент художественного пространства, функционирующий в пределах вымышленной истории для реализации авторской идеи. Речь персонажа отражает весь спектр его индивидуально-личностных характеристик, в то время как объем речевых партий моделируется автором в зависимости от значимости персонажа для развития сюжетной линии и степенью вовлеченности в конфликт. В целом, пределы драматургического произведения обычно ограничены центральным конфликтом, что в свою очередь предполагает вербальную репрезентацию наиболее значимых для участников стилизованного диалога ценностных установок, т. е. индивидуально-личностная лингвоаксиосфера приобретает обозримый характер, поддающийся адекватной научной систематизации и анализу.

Кроме того, поскольку в драматургическом дискурсе эксплицитное участие автора традиционно стремится к минимуму и сводится к функции создания номинативной парадигмы персонажей и незначительных по объему, особенно относительно речевых партий коммуникантов, комментариев, все аспекты драматургического действия, его предыстория, а также социальные параметры коммуникативной ситуации должны получить соответствующее языковое оформление к диалоге. В процессе коммуникативного взаимодействия персонажей неизбежно поясняются, обсуждаются, комментируются события, происходящие «за сценой». Обозначенная специфика англоязычного драматургического дискурса фактически противопоставляет его ситуациям реального повседневного общения, при котором значительный блок социально-культурной и личностной информации о собеседниках относится к разряду уже известной информации, не требующей дополнительного осмысления и вербализации. Аналогичным образом можно противопоставить диалог в драматургии и диалог в художественной прозе, поскольку в последней описание персонажей и характеристика их действий зачастую оформляется в авторском нарративе, что существенно сужает релевантную функциональную нагрузку. Широкая вербализация социального контекста и прочих значимых элементов коммуникативного взаимодействия в драматургическом диалоге создает условия для максимально полной реализации аксиологического потенциала языка в дискурсивно-коммуникативном пространстве англоязычной драматургии.

Выводы

Таким образом, правомерность обращения к англоязычному драматургическому дискурсу при разработке теоретических положений дискурсивно-коммуникативной лингвоаксиологии как актуального научного направления объясняется набором системных характеристик, указывающих на продуктивность данного языкового материала при его изучении именно в русле лингвоаксиологического подхода. Англоязычный драматургический дискурс обладает комплексной лингвопрагматической, лингвокогнитивной и лингвокультурологической природой, что способствует формированию его полиаспектной лингвоаксиологической специфики. Драматургический дискурс выступает как прагматически заряженное пространство, поскольку в силу своей полиадресатности нацелено на оказание воздействия на широкую аудиторию зрителей или читателей посредством представления коммуникативного взаимодействия персонажей, каждый из которых выступает как самостоятельная языковая личность, действующая в соответствии с индивидуальными прагматическими установками и стремящаяся так или иначе повлиять на партнеров по общению. Оценочные высказывания персонажей характеризуются прагматической функциональностью, симультанно воздействуя как на других коммуникантов, так и на зрителей. Драматургический дискурс в целом можно рассматривать в качестве зоны прагматической трансляции автором релевантного для него спектра ценностных доминант, которая потенциально нацелена на модификацию или трансформацию аксиосферы реципиентов.

Драматургический дискурс также является продуктом когнитивной деятельность драматурга и, следовательно, сферой отражения его индивидуальных аксиологических характеристик. Драматургическое произведение как продукт когнитивно-дискурсивной деятельности выступает областью концептуальной вербальной репрезентации авторского сознания, в том числе его ценностно-оценочных аспектов. Вместе с тем, драматургический дискурс необходимо рассматривать как уникальное образование в терминах его комплексного культурологически обоснованного лингвоаксиологического потенциала, поскольку в нем находит отражение и фиксация существенный фрагмент лингвоаксиосферы конкретного лингвокультурного сообщества. В этом смысле драматургический дискурс является сферой вербальной актуализации ценностной иерархической системы социума; при этом ценностно-оценочные социальные установки репрезентируются в коммуникативном потоке, который движется с учетом сформированных и социально закрепленных норм коммуникативного поведения. Динамические трансформационные процессы, происходящие в обществе, оказывают непосредственное влияние на лингвоаксиологическую специфику драматургического дискурса как на уровне акцентуализированных ценностных доминант, так и на уровне языковых способов выражения оценочных отношений в речи.

Кроме того, англоязычный драматургический дискурс является уникальным образованием в силу структурно-композиционных характеристик, поскольку функционирует как комплексное коммуникативное явление, представляющее собой систему взаимодействующих субдискурсов. Диалогический субдискурс, как наиболее объемный драматургический компонент, должен выступать в роли центральной зоны лингвоаксиологической актуализации, при вспомогательном участии субдискурса заглавий, субдискурса аннотаций, субдискурса афиши персонажей и сеттингов и субдискурса межрепликовых авторских ремарок. Каждый из обозначенных субдискурсов содержит особый лингвоаксиологический потенциал и характеризуется вариативной степенью участия в реализации общей лингвоаксиологической специфики драматургического дискурса.

Драматургический диалог, как зона вербального взаимодействия персонажей, обладает рядом свойств, которые способствуют его повышенной лингвистически оформленной аксиогенности. Во-первых, диалог в пределах драматургического произведения выступает ключевым средством развития художественного конфликта как основы всей пьесы. Учитывая тот факт, что глубинными причинами конфликта всегда выступает аксиологическое противоречие, т. е. столкновение ценностей или ценностных систем, можно говорить об изначальной установке драматургического диалога на их коммуникативную манифестацию. Во-вторых, значительный объем речевых партий героев пьесы при постоянной смене их коммуникативного хода дает возможность полноценного представления персонажных индивидуально-личностных лингвоаксиосфер, которые, в свою очередь, выступают результатом интериоризации социально закрепленных ценностных доминант. Кроме того, в силу ограниченной возможности физических действий персонажей в пределах театральной постановки, диалог принимает на себя релевантную компенсаторную функцию, т. е. выступает инструментом восполнения обозначенных информационных потерь посредством объемного коммуникативного комментария поступков и событий, происходящих за сценой. Данная черта драматургического диалога способствует повышению плотности оценочных высказываний как ценностно-ориентированных суждений. Наконец, драматургический диалог является тематически разнообразным дискурсивным пространством и обычно характеризуется повышенной экспрессией и эмоциональностью, поскольку в пределах пьесы, которая всегда имеет ограниченный объем, происходит феноменальная конденсация репрезентируемых жизненных событий и, как следствие, сопровождающих их разнородных оценочных комментариев. Итак, набор выявленных в ходе исследования системных характеристик драматургического дискурса свидетельствует об уникальном лингвоаксиологическом статусе данного дискурсивно-коммуникативного образования, что позволяет признать его продуктивной фактологической базой при разработке и уточнении теоретических основ дискурсивно-коммуникативной лингвоаксиологии как динамично развивающегося научного направления.