Традиционные орнаментальные техники в изделиях федоскинской лаковой миниатюры советского периода

Лавров Дмитрий Евгеньевич ORCID: 0000-0002-2607-7220 кандидат искусствоведения старший преподаватель, кафедра музеологии, Санкт-Петербургский государственный университет 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Университетская, 7-9, ауд. 91 Lavrov Dmitrii Evgen'evich PhD in Art History Senior Educator, the department of Museology, Saint Petersburg State University 199034, Russia, g. Saint Petersburg, nab. Universitetskaya, 7-9, aud. 91 agitlak@mail.ru Другие публикации этого автора

Лукутинская фабрика, работавшая в XIX в. в подмосковном селе Данилково (сейчас – селе Федоскино городского округа Мытищи Московской области), является наиболее известным русским лаковым производством дореволюционного периода. В 1830-1840-х гг. в лукутинских изделиях появляются прославившие этот промысел орнаментальные и живописные техники ^{[17, с. 118]}. Так, в этот период на фабрике, руководимой Петром Васильевичем Лукутиным, начинает использоваться подкладка под основу письма перламутровых пластин, роспись поверхности «под черепашку», «шотландку»; появляется «письмо по-сквозному» ^{[6, с. 25]} (способ нанесения на основу прозрачных лессировочных красок), а также «скань» (оригинальная федоскинская техника инкрустации поверхности металлическими пластинками) ^{[23, с. 13-14]}. Позже, в 1840-е гг., начинает применяться окраска лаковых изделий переливчатыми тонами, дополненная миниатюрными вставками ^{[18, с. 19, 21]}. Орнамент на лукутинские изделия наносила особая группа мастеров – «уборочники», создававшие товарную (т.е. массовую) продукцию, наряду с пейзажистами, портретистами и «троечниками» (т.е. теми, кто специализировался на написании лошадиных троек). Таким образом, в федоскинском промысле XIX в. были накоплены богатые традиции орнаментального оформления изделий, постепенно, однако, утраченные в связи с угасанием промысла (так, после 1898 г. на фабрику был прекращён приём учеников ^{[5, с. 51]}) и закрытием производства в 1904 г. ^{[23, с. 29]} Несмотря на то, что в 1910 г. некоторые бывшие мастера лукутинской фабрики (С. Н. Кузнецов, И. П. Лавров, А. А. Кругликов и другие) смогли организовать новое дело, создав Федоскинскую трудовую артель ^{[7, с. 239]}, в её изделиях указанные орнаментальные техники практически не использовались; многочисленные потрясения Первой мировой и Гражданской войн также не могли способствовать восстановлению утраченных традиций и технологий промысла.

В конце 1920-х гг. игнорирование собственных оригинальных художественных и орнаментальных техник прошлого (использование перламутра, письма по-сквозному, росписи «под черепаху», «шотландку» и других) уже являлось одной из наиболее острых проблем Федоскинской трудовой артели ^{[23, с. 51]}. Важной причиной такого положения дел являлся тот факт, что большинство миниатюристов артели было среднего или пожилого возраста (что создавало известные трудности в изменении их мировоззрения: мастера уже привыкли к копированию станковых картин и обычных лукутинских сюжетов: троек, чаепитий и других), а также отсутствие у мастеров большой художественной подготовки ^{[21, с. 68]}. Последнее обстоятельство было даже усилено в 1928 г., когда Федоскинская трудовая артель (в целях расширения производства) приняла в свои ряды художников бывшей лакировочной мастерской О. Ф. Вишнякова (З. Т. Бурбышева, В. М. Большакова, Н. П. Цыбина, Ф. С. Платонова – всего более 10 человек) ^{[13, с. 47]}, в дореволюционное время известной более низким художественным качеством своих изделий (так, художник промысла М. С. Чижов в своих воспоминаниях пишет о том, что сами федоскинские мастера долгое время не хотели принимать в свою артель «вишняковцев» именно по причине их слабой художественной подготовки ^{[21, с. 69]}).

Другой, ещё более серьёзной причиной невнимания на рубеже 1920-х – 1930-х гг. к оригинальным техникам прошлого времени были финансовые трудности артели и занимавшихся сбытом её продукции вышестоявших организаций – кустарно-художественного экспортного отдела Мосгорторга, а также экспортно-импортного отдела Всероссийского союза промысловой кооперации (Всекопромсоюза). О нехватке необходимых ресурсов для Федоскинской трудовой артели красноречиво свидетельствуют официальные документы тех лет. Мосгорторг и Всекопромсоюз в этот период неоднократно направляют документы различным организациям (Всесоюзной западной торговой палате, Кустэкспорту, Центральной научной опытно-показательной станции при Высшем совете народного хозяйства), суть которых сводится к попыткам максимального снижения цен на продукцию Федоскинской артели из-за трудностей её реализации. Таково, например, отношение Всекопромсоюза Всесоюзной западной торговой палате (от 25 июня 1928 г.), в котором Всекопромсоюз указал установить максимальные скидки на продававшиеся товары, причём скидка на изделия Федоскинской артели составила целых 40% (для сравнения: аналогичная скидка на изделия палехского промысла была всего 25%) ^{[11, с. 112]}. Трудности продаж объясняют тот факт, что на рубеже 1920-х – 1930-х гг. в Федоскинской артели не было учеников, дневной заработок члена артели составлял всего 1,5-2,0 рубля в день, а сама артель испытывала большие трудности со снабжением совершенно необходимых материалов, таких как краски, картон, лак и даже губки для полировки ^{[2, с. 12]}. Очевидно, что в подобных условиях было бы трудно говорить о закупке пробной партии перламутровых пластин или об отпуске денег на проведение экспериментальных работ по внедрению старых художественных техник в изделия промысла.

Между тем, в тот же период неоднократно говорилось о необходимости возрождения традиций декоративного оформления федоскинских изделий. Так, на прошедшем 8 апреля 1930 г. совещании художественного совета экспортно-импортного отдела Высшего Совета народного хозяйства (созванном по случаю доклада Всекопромсоюза о положении дел художественных промыслов) с тревогой отмечалось сильное падение художественного качества всех кустарных изделий, в том числе и федоскинской лаковой миниатюры, в отношении которой в качестве меры помощи было предложено вернуться именно к декоративным техникам XIX в.: «Необходимо ввести более богатую и разнообразную, но сейчас забытую технику инкрустации перламутром, металлом (имеется в виду техника “скани” – Д. Л.), технику, уже с успехом опробованную Лукутиным» ^{[11, с. 157]}. Такие же рекомендации промыслу давались и в специализированной периодической литературе: такова, например, статья В. Т. Василенко в информационном бюллетене центров промысловой кооперации СССР «Экспорт кустарно-художественных изделий и ковров» за февраль 1932 г., в которой автор, в частности, советует федоскинским мастерам возродить роспись «под черепашку», считая, что эта техника подойдёт для шкатулок с овальным изображением на крышке ^{[3, с. 10]}.

Итогом такого поворота в управлении промыслом стала постепенная передача творческой инициативы федоскинскому художнику ^{[8, с. 43]} (правда, в полной мере она реализована уже в послевоенный период). Так, уже на упоминавшемся совещании 8 апреля 1930 г. в Высшем Совете народного хозяйства было решено «в целях стимулирования творческой работы» учредить премирование отдельных работников Федоскинской артели за «рационализацию производства» и за «лучшие образцы экспортных новинок» ^{[11, с. 158]} (с проведением итогов дважды в год). Другим положительным изменением в жизни артели можно считать внутренний спрос, появившийся на федоскинские изделия в 1930-е гг., что стало ещё одной причиной финансового укрепления промысла ^{[23, с. 49]}. Наконец, Федоскинская артель получает и прямые денежные субсидии на развитие в честь своих юбилеев: своего 25-летия (в 1935 г.) – от Всекопромсовета ^{[23, с. 52]} и своего 35-летия (в 1945 г.) – от Совнаркома РСФСР ^{[16, с. 51]}.

Как следствие, в федоскинских изделиях уже довоенного периода новь начинает применяться «шотландка», иногда же коробки могли окрашиваться в яркие однотонные цвета: жёлтые, красные и синие ^{[1, с. 28]} (подобный приём встречался в лукутинских изделиях конца XIX в. ^{[19, с. 92]}). После окончания Великой Отечественной войны эти поиски были продолжены в рамках специальной экспериментальной мастерской при Федоскинской артели, учреждённой в 1945 г. НИИ художественной промышленности. Одной из важнейших задач этой экспериментальной мастерской, чьим руководителем с 1947 г. являлся знаменитый федоскинский художник Михаил Степанович Чижов, был поиск и восстановление утраченных декоративных техник лукутинского промысла, а также их творческая переработка в новых изделиях. В мастерскую, кроме М. С. Чижова, входили как мастера старшего поколения (И. С. Семёнов, В. И. Иванов (Лавров), М. К. Попёнов), так и молодые художники-миниатюристы: С. Н. Тардасов, В. В. Корсаков и З. Л. Цар (Пашинина) ^{[23, с. 68]}, причём постепенно подобной экспериментальной деятельностью стали заниматься все художники Федоскинской трудовой артели, занимавшиеся творческой (т.е. не копийной) работой.

Именно деятельность этой экспериментальной мастерской (ставшей в 1947 г. лабораторией и получившей статус постоянного отделения артели) и позволила в итоге восстановить утраченные декоративные техники федоскинского промысла. Разумеется, эта работа шла зачастую путём проб и ошибок, неизбежным в такого рода случаях. Так, технологию «многодельной» (т.е. с полосками разной ширины и цветов) шотландки XIX в. без использования рейсфедера в 1940-е гг. пытался возродить потомственный федоскинский миниатюрист Василий Иванович Иванов (Лавров) ^{[21, с. 147]}. Он, вместе с другим старым мастером Алексеем Алексеевичем Кругликовым, вспоминал, что в XIX в. орнамент в виде шотландки создавали с помощью некоего механизма «с крючочками». В конце 1940-х гг. В. И. Иванов пытался по памяти восстановить данный инструмент, однако последний, по сравнению с рейсфедером, всё-таки не давал безукоризненной чистоты и быстроты выполнения, поэтому от этих экспериментов в итоге тогда пришлось отказаться ^{[22, с. 238]}.

Другим примером попытки восстановления утраченных лукутинских технологий стали действия по воссозданию забытой технологии изготовления «скани». В конце 1940-х гг. руководство Федоскинской артели пригласило для этой цели на промысел гравёра В. В. Малютина, обучившего технике «скани» миниатюристов М. С. Чижова и С. П. Рогатова, которые в дальнейшем создавали изделия со сканым орнаментом (при консультации Художественного совета артели). Однако первоначально элементы такой скани выполнялись из мельхиора (сплава серебра, красной меди и никеля), поэтому выпускаемые изделия имели простоватый вид (в XIX в. сканый орнамент в федоскинских изделиях выполнялся из более дорогого металла – серебра ^{[15, с. 51]}). Между тем, очевидно, что, несмотря на некоторые просчёты и явно неизбежные поначалу ошибки, именно подобные практические шаги позволяли постепенно приходить к истинному пониманию забытых технологий Федоскина XIX в.

В итоге, благодаря умело поставленному финансированию со стороны государства, а также энтузиазму и самоотверженному труду самих федоскинских художников, на рубеже 1940-х – 1950-х гг. в изделиях артели наступает настоящий расцвет орнаментальных мотивов (впервые за всё время существования федоскинского промысла в советское время). Именно в этот период экспериментальным путём возрождаются забытые художественный приёмы декоративного оформления федоскинских изделий: «черепашка», «шотландка», «скань» ^{[10, с. 38]}, вводится также техника филиграни (последняя применялась для оформления оправ федоскинских изделий). Вводится практика одновременной разработки конструкции предмета и его орнаментального оформления, при которой предмет создаётся в творческом содружестве художника-миниатюриста и мастера-заготовителя полуфабриката: туалетный прибор С. Н. Тардасова «Большой театр» 1951 г. из собрания Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (далее – ВМДПиНИ), Москва ^{[20, с. 148]}; шкатулка под альбом (с орнаментом на боковых сторонах) В. Д. Липицкого «Аленький цветочек» 1953 г. из собрания ВМДПиНИ ^{[21, с. 187]}; ларец (с росписью по перламутру) М. Г. Пашинина «Снегурочка» 1954 г. из собрания ВМДПиНИ ^{[14, с. 233]}.

Одним из наиболее видных приверженцев орнаментальных техник в послевоенный период в Федоскине был Сергей Никифорович Тардасов (1921-1966) ^{[23, с. 87]}; в 1960-е гг. исследователи даже называли его «ведущим орнаменталистом» промысла» ^{[22, с. 237]}. С. Н. Тардасов, работая в составе экспериментальной лаборатории, разработал технику работы с алюминиевыми и бронзовыми порошками, а также внедрил в производство силуэтные композиции: такова, например, шкатулка «Пиковая дама» 1950-х гг. (ВМДПиНИ), выполненная совместно с В. В. Корсаковым (С. Н. Тардасов выполнил силуэтную композицию, В. В. Корсаков – орнамент – «шотландку») ^{[14, с. 268]}. На рубеже 1940-х – 1950-х гг. все уникальные работы Федоскинской артели изготовлялись с орнаментальным оформлением С. Н. Тардасова (ларец «Юбилейный» 1950 г. из ВМДПиНИ ^{[12, с. 161]}; ларец «30 лет Советской власти» 1947 г. из ВМДПиНИ ^{[20, с. 147]}). Другим мастером орнамента в федоскинском промысле являлся Василий Васильевич Корсаков (1917-1983); именно он смог разработать мотив «шотландки» и внедрить его в массовое производство ^{[22, с. 239]}, а также – впервые в истории советского Федоскина – восстановить (в 1947 г.) утраченную технику росписи прозрачными красками перламутровых пластин ^{[23, с. 149]} (коробка для ордена «В. И. Ленин на трибуне» 1950 г. из собрания ВМДПиНИ) ^{[23, с. 49]}. Наконец, именно В. В. Корсаков внедрил в изделия промысла такой своеобразный орнаментальный приём, как инкрустация перламутровой крошкой небольших коробочек и записных книжек (такова записная книжка «Берёзка» 1976 г. из частной коллекции). Продолжателями В. В. Корсакова были многочисленные федоскинские миниатюристы следующих поколений: в частности, в 1970-е гг. мотив «шотландки» активно разрабатывала художница А. Н. Карапаева (игольница «Шотландка» 1972 г. из собрания Государственного Русского музея ^{[4, с. 110]}). Техника росписи «по-сквозному» перламутровых пластин, восстановленная В. В. Корсаковым, стала одной из наиболее популярных у федоскинских художников как в послевоенный период (шкатулка Ю. В. Карапаева «Ивушка» 1975 г. ^{[14, с. 164]}, коробочка Н. М. Солонинкина «Соловки» 1981 г. ^{[9, с. 147]}), так и в наше время (шкатулка «Петербург. Таврический дворец» 1999 г. Ю. Д. Буцинского из частной коллекции ^{[20, с. 195]}, шкатулка «Конёк-горбунок» 2015 г. Н. А. Зотова из частной коллекции ^{[20, с. 190]}).

Таким образом, деятельность экспериментальной лаборатории, организованной в послевоенный период, дала возможность федоскинскому промыслу восстановить и развить знаменитые орнаментальные техники лукутинского производства XIX в. Важную роль в этом процессе сыграло советское государство, оказывавшее материальную и организационную помощь, а также подвижнический труд федоскинских художников-миниатюристов: М. С. Чижова, В. В. Корсакова, С. Н. Тардасова и многих других мастеров. Именно их технические открытия и созданные ими многочисленные произведения стали причиной широкого расцвета орнаментальных техник в федоскинских изделиях уже в наше время.