Орфографическая дестабилизация в русском языке начала XXI в.

Косырева Марина Сергеевна ORCID: 0000-0002-3080-1680 кандидат филологических наук доцент, кафедра иностранных языков, федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования “Новосибирский военный ордена Жукова институт имени генерала армии И.К. Яковлева войск национальной гвардии Российской Федерации” 630114, Россия, г. Новосибирск, ул. Ключ-Камышенское плато, 6/2 Kosyreva Marina Sergeevna PhD in Philology Docent, the department of Foreign Languages, Novosibirsk Military Institute named after General of the Army I. K. Yakovlev of the National Guard of the Russian Federation 630114, Russia, g. Novosibirsk, ul. Klyuch-Kamyshenskoe plato, 6/2 dolgalexa@yandex.ru Другие публикации этого автора

Постановка проблемы.

Общим местом лингвистических исследований начала XXI в. стала констатация факта масштабного влияния языковой глобализации на развитие языков мира [12–16]. Это влияние сказывается преимущественно на лексическом уровне, так как словарный состав языков мира испытывает на себе наиболее мощное влияние глобального английского языка, обогащая (с пуристической точки зрения, засоряя) лексику словами, близкими по значению и звучанию в глобальном и субглобальных языках. Эти слова (мы называем их глобализмами ^{[2, 3]}) обеспечивают интенсивное пополнение интернационального пласта лексики, однако обладают рядом уникальных особенностей. Одна из них связана со своеобразным навязыванием фонетико-графических свойств английского как языка-донора в глобальном лексико-семантическом обмене языкам-реципиентам, дестабилизируя орфографическую норму. В данной статье явление орфографической дестабилизации ^[4] рассматривается на примере русского языка начала XXI в.

Анализ.

На первых порах функционирования нового слова в принимающем языке происходит его фонетическая и графическая адаптация: «Фонетическая адаптация иноязычного слова заключается в приспособлении его к звуковым законам русской фонетической сис­темы, в уподоблении его звукового состава фонетической системе русского языка в соответствии с нормами литературного произношения. С фонетической адаптацией тесно связана его графическая адаптация (и орфогра­фическая ассимиляция), которая в значительной степени способствует быстрому и полному освоению звукового состава иноязычного слова, если в его написании устраняются чуждые русскому языку эле­менты орфографической системы другого языка» ^{[1, т. 1, с. 64]}. При этом начало жизни заимствованного слова в новых орфографических условиях, как правило, сопряжено с вариативностью формы. Эта неустойчивость в написании вполне свойственна глобализмам в современном русском языке, например:

Blogger— блоггер, блогер;

frash— фрэш, фреш;

mail— мейл, мэйл, майл;

cashback— кешбек, кэшбек, кешбэк, кэшбэк и др.

Вариативность формы заимствованных слов традиционно объясняется тем, что в процессе фонетико-графической адаптации конкурируют звуковая и графическая формы слова. Кроме того, следует отметить, что вариативность орфографической нормы сопровождает русский язык на протяжении всего его развития. В своей диссертации «Русская орфография от вариативности к единой норме: основные этапы становления по данным лексикографических и архивных источников» С.В. Науменко даже утверждает, что вариативность выступает «фундаментальной характеристикой орфографической системы русского литературного языка до утверждения «Правил русской орфографии и пунктуации» 1956 г.» ^{[6, с. 5]}. Однако к началу XXI в. вариативность стала уже не фундаментальной, а скорее маргинальной чертой русской орфографии. С появлением в 2009 г. полного академического справочника правил русской орфографии и пунктуации ^[9] под редакцией В.В. Лопатина (редактора нормативного «Русского орфографического словаря» ^[10]), в основу которого положены упомянутые С.В. Науменко «Правила русской орфографии и пунктуации» 1956 г., разработанные Д.Э.Розенталем, вариативность сохраняется только в традиционных написаниях, типа матрац — матрас. Новые слова, приток которых в русский язык интенсифицировался в конце ХХ в., орфографически оформлялись в соответствии с утвержденными нормами. «Окончательное утверждение концепция безвариативной нормы <…> получает с введением в школе орфографического режима» ^{[6, с. 32]}. Однако в начале XXI в. наблюдается своеобразный откат к вариативности.

Как мы уже отмечали в своих работах, «высокая скорость вхождения глобализмов в современный русский язык и относительно высокий уровень языковой подготовки участников глобальной коммуникации предопределяют такие особенности фонетико-графической адаптации глобализмов, которые провоцируют расширение вариативности:

- параллельная адаптация разными способами: трансплантация, транслитерация, практическая транскрипция;

- преимущество практической транскрипции перед другими способами адаптации;

- быстрая стабилизация произношения и написания;

- нестабильность закрепления за исконным графическим вариантом (буква Е) иноязычного произносительного варианта (звук [э])» ^{[5, с. 54]}.

Первая и последняя из указанных особенностей являются дополнительными источниками вариативности. Пожалуй, наиболее яркий пример такой вариативности представляет фонетико-графическое оформление в русском языке глобализма cashback. Из полутора десятков бытующих в разных сферах коммуникации вариантов — кешбек, кэшбек, кешбэк, кэшбэк, кэш бэк, кашбак, кашбэк, кэш-бек, кеш-бек, кеш-бэк, каш-бак, каш-бэк, cashback, cash-back, cashback, Cash Back — ни один пока не является нормативным, хотя Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН в научно-информационном интернет-проекте «Орфографический академический ресурс АКАДЕМОС» в 2020 г. предложил установить в качестве нормативного вариант кешбэ́к (см.: Академос), а Национальным корпусом русского языка в 2017 г. зафиксирован вариант кэшбек:

«Кэшбек получат не все, а лишь 70 счастливчиков, определять которых будут по неизвестным нам критериям» (Источник: Ирина Плыткевич. Как собрать ребенка в школу и не разориться (или хотя бы немного сэкономить) (2017.08.24)) ^[8].

В то же время наиболее распространенным в современной речевой практике (прежде всего, конечно, в языке рекламы) оказывается вариант кэшбэк. Однако осознание носителями русского языка нормативной неопределенности приводит к тому, что в официальных документах до сих пор широко представлен трансплантат, имеющий вариации, отсутствующие в языке-источнике: cashback— CashBack. В интернет-коммуникации доминирует трансфонированый вариант — кэшбэк. Предпочтительный с точки зрения орфографического правила русского языка вариант кешбек вытеснен на периферию коммуникации и условно нормативным вариантом кешбэк, и ненормативным вариантом кэшбэк. Налицо принципиальная вариативность, дестабилизирующая конкретную орфографическую норму.

Последний удар по стабильности нормы volens nolens наносит лексикографическая практика. В то время как предпочтительным, с точки зрения действующей орфографической нормы, следует считать вариант кешбек, создатели интернет-проекта «Орфографический академический ресурс АКАДЕМОС», как мы уже указывали, предложили узаконить вариант кешбэк, который противоречит не только действующему орфографическому правилу, но и одному из базовых принципов русской орфографии – морфологическому. Англоязычный аффиксоид back пришел в русский язык давно и уже был зафиксирован ортологами в нормативном словаре в варианте бек. Он представлен и на орфографическом академическом ресурсе «АКАДЕМОС», например:

бек2, -а (спорт.) (от back — игрок задней линии, защитник),

хавбе́к, -а (от halfback— полузащитник) и пр.

Однако в последние годы для фиксации того же аффиксоида backприменяется графический вариант бэк, и таких примеров все больше:

бай-бэ́к, -а и нескл., с. (фин.)

бэк-вока́л, -а

бэк-вокали́ст, -а

бэк-вокали́стка, -и, р.мн.-ток

бэк-ка́нтри, нескл., с. (спорт.)

бэк-ка́нтри-ла́герь, -я, мн. -лагеря́, -е́й

бэк-ка́нтри-похо́д, -а

бэк-о́фис, -а

бэк-танцо́вщица, -ы, тв. -ей

бэк-фли́п, -а (спорт.) ^[7].

Ничем, кроме как желанием зафиксировать фонетический облик заимствованного слова, объяснить такой выбор мы не можем. Непоследовательность ортологов «Академоса» усугубляется их избирательным следованием орфографическим принципам и правилам, ведь первую часть слова они оставили в привычном нормативном варианте – кеш.

Описанный случай орфографической дестабилизации в русском языке начала XXI в. носит отнюдь не единичный характер. Анализ авторского словаря Е.Н. Шагаловой показывает, что количество вариативных случаев графической фиксации звука [э] с помощью буквы Э приближается к сотне, при этом неоднозначных случаев, предусмотренных приведенным выше орфографическим правилом, свыше 50, например:

вэлфер — велфер,

трэкинг — трекинг,

камбэк — камбек,

слэш — слеш,

трэкпад — трекпад,

фидбэк — фидбек,

флешбэк — флэшбэк,

фрэш — фреш и др. ^[11].

Если исходить из того, что для государственной языковой политики уже более полувека принципиально важно преодоление вариативности орфографической нормы, то настолько масштабное применение буквы Э для графического оформления глобализмов вряд ли следует считать приемлемым. Параграфом 9 действующего орфографического правила (в правилах 1956 г. это параграф 6) предусмотрено, что «в словах иноязычного происхождения, пишущихся с буквой Е, предшествующий согласный может произноситься твердо». Мы понимаем, что старшая произносительная норма будет оперировать только твердым вариантом, а младшая — мягким. Буква Э при оформлении заимствований используется только после букв А, О, У, Ю (параграф 7 указанного правила). Исключения из данного правила, как и из любого другого, в принципе, возможны. Однако стабильность орфографической нормы требует правильной фиксации в нормативном словаре и следования принципу аналогии. Действующая редакция академического орфографического словаря это учитывает. В этом можно убедиться на примере орфографической фиксации слов gamepad— геймпед [г’эjмпэт] или gameplay — геймплей [г’эjмплэj]:

«геймпед, -а

геймплей, -я» ^{[10, с. 124]}.

Остается надеяться, что при рассмотрении возможности утверждения новых орфографических вариаций в качестве нормативных этот опыт будет учтен.

Выводы.

Подводя итог анализу явления орфографической дестабилизации в русском языке начала XXI в., отметим, что практика нерегламентированного использования буквы Э в целом носит деструктивный характер. Это наиболее очевидно с точки зрения старшей произносительной нормы, носители которой воспринимают нетрадиционное использование Э как орфографический варваризм. Такая своеобразная капитуляция нормы перед узусом представляет системную опасность для русского языка и должна быть преодолена ортологами. Путь преодоления видится один: следовать устоявшимся орфографическим принципам и утвержденным орфографическим правилам.