Особенности подготовки служащих мест заключений в период Великой Отечественной войны

Волошин Денис Владимирович ORCID: 0000-0003-4409-155X кандидат педагогических наук доцент, кафедра организации кадровой, социальной, психологической и воспитательной работы, Федеральное казенное учреждение дополнительного профессионального образования Томский институт повышения квалификации работников Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации 634057, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Говорова, 10 Voloshin Denis Vladimirovich PhD in Pedagogy Associate Professor at the Department of Organization of Personnel Management, and Social, Psychological and Educational Work of Tomsk Professional Training Institute for the Federal Penal Service Personnel 634057, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, ul. Govorova, 10 sdf111.voloshin@yandex.ru Другие публикации этого автора

Система современного ведомственного правоохранительного образования, представленная, в том числе, образовательными организациями Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации (далее - ФСИН России), и правового образования - вузами Министерства науки и высшего образования Российской Федерации, к сожалению, дает обучающимся весьма фрагментированные знания об особенностях подготовки служащих мест заключений (далее – Профподготовка) вообще и в период Великой Отечественной войны в частности.

К тому же закрытость (недоступность широкой общественности фактического материала первоисточника) отечественной правоохранительной (исправительно-трудовой – в рассматриваемом случае и периоде) системы, количественных показателей и качественных характеристик её служащих в советское время, особый политизированный вектор отношения российского общества к ГУЛАГу и его работникам (служащим), привели к тому, что Профподготовка остается крайне малоизученным явлением в современном российском научно-педагогическом пространстве.

Начавшись, Великая Отечественная война изменила ход истории всей страны, всего общества, естественным образом отразившись в её образовательной системе: были сокращены сроки обучения в вузах, добавились новые учебные дисциплины и мероприятия организационно-воспитательного характера. В одночасье обострились и усугубились проблемы, объективно существовавшие в отечественной системе отбывания наказаний, претерпел существенные изменения, как её кадровый состав, так и система Профподготовки. В первые месяцы после начала войны были закрыты все действовавшие ранее школы и курсы по подготовке пенитенциарного персонала ^{[1, л. 58]}. Мобилизационными и иными организационными мероприятиями в 1941-1944 гг. в Красную Армию из служащих мест заключений было призвано 117 000 человек, в том числе 93 500 человек из военизированной охраны лагерей и колоний, не включая добровольцев. Восполнение кадрового дефицита реализовывалось с помощью привлечения к деятельности в местах заключения (в т.ч. посредством мобилизации): комиссованных фронтовиков и лиц, не подлежащих призыву в армию по здоровью или возрасту, а также женщин. К середине 1944 г. именно женщины составляли около трети от общей численности служащих мест заключений ^{[2, л. 17]}, а общий некомплект личного состава по Главному управлению лагерей (далее – ГУЛАГ) на начало 1943 г. составлял около 20000 чел. ^{[3, л. 7]}.

При этом неминуемо проявилась проблема крайнего сужения качества профессионального пространства у служащих мест заключений на местах. Новобранцы, обладали, как правило, слабой общеобразовательной подготовкой, что, впрочем, характерно для общества, где ликвидация безграмотности и малограмотности, являясь одним из столпов внутренней государственной политики, стала массовой всего лишь 20 лет назад от рассматриваемых событий. Вдобавок, вновь привлекаемые служащие были мало осведомлены об особенностях профессиональной деятельности в местах лишения свободы, поскольку сама правоохранительная деятельность (и ее неотъемлемая часть - система мест заключений) на тот момент представляла собой закрытую структуру, о деятельности которой было не принято интересоваться.

Современные исследователи отечественной пенитенциарной системы (исправительно-трудовой или системы мест заключений) справедливо признают, что такие служащие объективно не могли реализовывать большинство основных исправительно-трудовых функций, обеспечивая лишь минимальные задачи охраны осужденных и заключенных, обеспечения их конвоирования, организации и использования их физического труда ^{[4, с. 330]}.

С целью ликвидации такой фрагментированности профессиональной деятельности требовалось проведение организационно-образовательных мероприятий по Профподготовке поступивших на службу и переподготовки (для выполнения возросшего или нового объема профессиональных задач) старослужащих сотрудников. Однако здесь начинали дополнительно сказываться жесткие ограничения экономического и временно́го характера, людского ресурса, обусловленные, прежде всего, спецификой и потребностями военного времени.

Осознание необходимости Профподготовки в полной мере, а главное, возможности её осуществления стали наиболее вероятными лишь на втором этапе военных действий (с 1943 г.). Тем не менее, уже с лета 1942 г. руководством ГУЛАГа осуществлялся поиск новых организационно-педагогических форм и методов Профподготовки: «Одним из источников покрытия образовавшегося некомплекта является подготовка кадров через курсовую сеть», предполагавшая проведение образовательных мероприятий без отрыва или с незначительным временны́м отрывом от основной деятельности ^{[3, лл. 5,7]}.

Административно-образовательная структура такой сети состояла из «лагерных курсов» - местных курсов при пенитенциарных учреждениях, и межлагерных курсов, функционировавших на базе крупных, материально более обеспеченных и логистически наиболее доступных исправительно-трудовых учреждений, охватывавших пенитенциарный персонал ближайших лагерей.

Так, в июле 1942 г. при Сиблаге (Западная Сибирь) в Новосибирске и Мариинске (в настоящее время Кемеровская область – Кузбасс) планировалось открытие курсов на 100 - 150 человек по подготовке одной из категорий служащих мест заключений - работников учётных аппаратов. Однако из-за отсутствия помещения, подходящего для проведения занятий, и общежития для учащихся - они открыты не были ^{[3, л. 1]}. Можно предположить, что в условиях военного времени и связанного с этим эвакуационного процесса, помещений, специально оборудованных или приспособленных для образовательных целей, равно как и дополнительных койко-мест, в городах просто не было. Вместе с тем с ноября 1942 года в Мариинске начали действовать курсы ГУЛАГа по подготовке оружейных мастеров с шестимесячным сроком обучения ^{[5, л. 188 об.]} (первоначально запланированный срок составлял три месяца ^{[6, р. 219]}). Вероятно, что в условиях военного времени решение о подготовке оружейных мастеров виделось организаторам курсов более востребованным в сравнении с подготовкой учетных работников.

Самым значимым событием в становлении и развитии системы Профподготовки в период Великой Отечественной войны стала организация стационарных школ для подготовки служащих мест заключений, последовавшая практически сразу после завершения судьбоносной Сталинградской битвы.

Уже 4 февраля 1943 г., реализуя новую образовательную стратегию, НКВД СССР объявляет о начале с 1 апреля деятельности школы подготовки командного состава военизированной охраны ГУЛАГа (ВОХР) при Нижне-Тагильском ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь - название одного из видов пенитенциарных мест заключений в рассматриваемый период) и возобновлении работы Хабаровской школы аналогичного профиля, общим набором по 100 человек каждая. С 15 апреля открывались школы подготовки специалистов служебного собаководства ВОХР на 50 человек каждая: при Северо-железнодорожном (Коми АССР), Нижне-Амурском (Комсомольск-на-Амуре) и Темниковском (Мордовская АССР) ИТЛ ^[7].

Более масштабная организационная и кадрово-образовательная работа на перспективу стала возможна уже через несколько месяцев в связи с уверенными победами на фронте и освобождением значительной части ранее оккупированной территории страны. Несомненно, что реализовать такую парадигму было чрезвычайно затруднительно без масштабной организации новых и возобновлении работы закрытых в начале войны ведомственных учебных заведений.

Начало такой планомерной организационно-образовательной работы было положено утверждением Положения о школе начальствующего состава тюрем НКВД СССР в г. Владимире ^{[8, лл. 211-218]}. Основным образовательным профилем вновь открываемой школы (до закрытия в октябре 1941 г. – это были Владимирские курсы подготовки начальствующего состава тюрем НКВД СССР) стала профессиональная переподготовка оперативного состава и дежурных помощников начальников тюрем на новом, более высоком «школьном» уровне ^[9]. Стоит отметить, что данное образовательное учреждение действует и сейчас, имея более значительный административно-образовательный статус – Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний.

В целях формирования единого комплекса учебно-методического обеспечения (учебные планы и учебные программы, конспекты лекций, планы занятий) в конце лета 1943 г. учебным отделением отдела кадров ГУЛАГа разрабатываются общие учебные планы трехмесячных курсов (с отрывом от основной деятельности) по подготовке начальников учетно-распределительных частей (УРЧ) и начальников отделений отделов учета и распределения заключенных (ОУРЗ). Важным в нём видится распределение бюджета учебного времени: 75 учебных дней (25 дней ежемесячно); 600 учебных часов (по 8 часов ежедневно); 150 часов обязательной самостоятельной подготовки (2 часа каждый учебный день) ^{[3, л.52]}. В итоге ежедневный лимит учебного времени составлял не менее 10 учебных часов каждый учебный день (учебные занятия и самостоятельная подготовка), сверх этого отводилось время на службу в составе нарядов по охране общественного порядка. Таким образом, режим обучения в военное время оправданно и существенно расходится с современными требованиями к организации и продолжительности учебного процесса при осуществлении образовательной деятельности в образовательных организациях правоохранительных органов.

Новые социально-образовательные запросы, объективно возникшие во второй половине Великой Отечественной войны, привели к принятию приказа НКВД СССР № 001458 от 30 августа 1943 г. об открытии с 1 октября 1943 г. трёх постоянно действующих (т.е. создаваемых не для решения одномоментных задач) школ ГУЛАГа: Северо-Двинской (Архангельская обл.) и Магнитогорской^[1] (Челябинская обл.) с трехмесячными сроками обучения, и Ухто-Ижемской (Коми АССР) с 2-х месячным сроком обучения. Наполняемость всех школ составляла по 200 человек ^{[10, л. 256; 11, л. 8]}.

Потребность государства в профессионально компетентном пенитенциарном персонале предполагала постоянное увеличение количества должностей, подлежащих профессиональной подготовке. В рамках реализации этой концепции в ноябре 1943 г. в Свердловске организуется школа на 200 человек с годичным сроком подготовки оперативно-чекистских кадров исправительно-трудовых (пенитенциарных) учреждений ^{[13, с. 274]}.

Продолжая планомерную работу по Профподготовке приказом НКВД СССР от 16 декабря 1943 г. организуется Куйбышевская школа ГУЛАГа (Куйбышевская область) ^{[12, л. 2 об.]}, завершая (по формальным признакам) формирование действующей сети учебных заведений (школ и курсов) ГУЛАГа на текущем этапе, что позволило уже к 1944 г. готовить на собственной образовательной базе пенитенциарный персонал для основных лагерных подразделений и служб.

В рамках модернизации методического обеспечения общее руководство школами осуществлялось отделом кадров ГУЛАГа, а обеспечение открытия и бесперебойного функционирования возлагалось на руководителей ИТЛ и Управлений исправительно-трудовых учреждений, при которых школы были организованы. Однако ближайшие проверки выявили неподготовленность школ к организации образовательного процесса. Например, проверка начала занятий в Куйбышевской школе установила отсутствие электролампочек, топлива и продовольствия на следующий месяц, нехватку учебного инвентаря (столов, табуретов) ^{[12, л. 9]}.

Штат вновь образованных школ состоял из 22 – 26 штатных единиц, из которых непосредственно реализацией образовательного процесса занимались 2 - 3 штатных преподавателя и начальник учебной части, отвечавший вдобавок за его непосредственное учебно-методическое обеспечение. Руководство школ возлагалось единолично на начальника, официально не имевшего заместителей ^{[10, л. 256]}.

Для совершенствования нормативного правового регулирования образовательной деятельности пенитенциарного ведомства принимается Положение о школах ГУЛАГа ^{[10, лл. 256 - 263]}. Этот во многом новаторский документ заложил ряд концептуальных основ Профподготовки, применяемых до настоящего времени. Например, моделировалась специализация учебных заведений по основным образовательным профилям, при которой за конкретными школами для подготовки закреплялись определенные должностные категории служащих мест заключений. На исследуемом этапе Положение стало ведущим юридическим актом, определявшим стратегические образовательные цели и поставившим педагогические задачи Профподготовки пенитенциарного персонала. При этом уровень профессиональной подготовки, реализуемый в школах, должен был быть более высоким, нежели могло предложить курсовое звено.

В продолжение формирования нормативного правового пула, упорядочения системы отбора и Профподготовки 12 ноября 1943 г. НКВД СССР принимает единые «Условия приёма в школы ГУЛАГ НКВД по подготовке руководящих кадров лагерного сектора» ^{[12, л. 2 c об.]}.

Историко-педагогический анализ показал, что в данном документе имеются педагогические новации качественно нового характера, впоследствии адаптированные современными образовательными реалиями.

Прежде всего, это определение наиболее актуальных должностных категорий, подготовкой которых следовало заняться школам ГУЛАГа. Прежде всего, это руководство местами заключений и руководители среднего управленческого звена – начальники структурных подразделений, их заместители и кадровый резерв.

Во-вторых, отбор кандидатов для Профподготовки на первичном уровне осуществлялся согласно разверсток (разнарядок) отдела кадров ГУЛАГа кадровыми подразделениями мест заключений преимущественно из лиц инспекторского состава возрастом от 20 до 40 лет, имеющих «практический опыт лагерной работы» без установления его конкретного временно́го срока. Дополнительными условия отбора выступали: освоение общеобразовательной программы «в объеме не менее 5 классов»; медицинские параметры годности по состоянию здоровья «к учебе и работе в органах НКВД по линии исправительно-трудовых лагерей и колоний», установленные на основании заключения специальной врачебной комиссии; политико-дисциплинарные требования, характеризующиеся поступающего «по служебной и политический линии» исключительно «с положительной стороны», а также отсутствие на кандидата «компрометирующих материалов по спецпроверке» благонадёжности.

В-третьих, непосредственно в школах осуществлялся второй этап двухуровневой системы проверки (на местах и в школах) грамотности, идеологической и медицинской подготовленности кандидатов к учебе. Только после этих мероприятий проводилось зачисление в число слушателей школы ^{[10, л. 2 с об.]}.

Несмотря на то, что к абитуриентам не предъявлялось никаких требований профессионально-компетентностного характера, что видно из приведенных выше параметров, даже такие реалии выявили неготовность, как отдельных должностных лиц, так и поступающих, к соблюдению рассмотренных кадровых и образовательных требований. Явлением массового характера стало невыполнение разверстки (разнарядки) ^{[12, л. 22, 29]}.

Тем не менее, сама модель отбора кандидатов на учебу продемонстрировала историческую жизнеспособность и до настоящего времени применяется в учебных заведениях правоохранительных органов, с учётом современных психолого-педагогических и организационно-образовательных подходов.

О заинтересованности руководства ГУЛАГа в решении вопросов подготовки служащих мест заключений может указывать тот факт, что в качестве преподавателей для проведения учебных занятий в школах приглашались специалисты - практики, занимавшие высокие руководящие должности, как на периферии, так и в центральном аппарате. Например, в августе 1944 г. курс «Планирование производства» в Куйбышевской школе преподавали заместитель начальника планового отдела Управления ИТЛ ГУЛАГа, а также начальники планового отдела Управлений ИТЛ Алтайского края и Узбекской ССР ^{[12, л. 74]}.

Актуализация организационно-педагогической модели деятельности системы учебных заведений ГУЛАГа, концентрирование образовательных потоков, усиление централизованного контроля функционирования и учебно-методического обеспечения имевшихся школ по подготовке служащих мест заключений обусловило решение руководства НКВД СССР от 18 сентября 1944 г., по расформированию трёх ранее созданных школ с преобразованием Куйбышевской школы в Центральную школу ГУЛАГа по подготовке руководящих кадров лагерного сектора ^{[12, л. 85]}. Современные исследователи истории отечественных правоохранительных органов также признают вновь созданное учебное заведение ведущим, на тот момент, образовательным центром пенитенциарной системы страны ^{[14, с. 456]}.

Наполняемость школы переменным составом (курсантами) определялась в 500 чел., также формировался образовательный резерв учащихся в составе 129 чел. ^{[12, л. 106]}. На момент непосредственного начала учебного процесса - 10 ноября 1944 г. - школа была укомплектована преподавательским составом на 100%, а срок подготовки составлял пять месяцев ^{[11, л. 8 об.]}.

Практико-ориентированная Профподготовка на местах также не оставалась статичной, практически постоянно расширяясь в количестве и численности подготовленного пенитенциарного персонала.

К лету 1944 г. система школ военизированной охраны (ВОХР) состояла из: ранее открытых Нижне-Амурской, Нижне-Тагильской, Темниковской, Хабаровской, при Севдоржеллаге ^{[12, л. 47]} и новой - Рыбинской при Волголаге (Ярославская обл.) ^{[15, л. 13 об.]}. В них, а также «курсовыми мероприятиями» было подготовлено почти 10 000 человек, из них 850 начальников лагерных подразделений и частей и 2 800 чел. из числа инспекторского состава ^{[13, с. 273]}.

Школами ГУЛАГа, межлагерными и лагерными курсами за 1944 г. было подготовлено 8320 человек ^{[11, лл. 8 - 10]}.

В январе 1945 г. с учётом накопленного педагогического и организационного опыта, в зависимости от формы и места Профподготовки устанавливаются предельные временны́е нормы продолжительности курсовой подготовки и повышения квалификации:

- для межлагерных курсов, с отрывом от производства – не более 6 мес.;

- для лагерных курсов без отрыва от производства, производственно-бригадного ученичества и индивидуального прикрепления к наставникам - не более 5 мес.;

- «курсы техминимума и повышения квалификации» продолжались не более 3 мес. ^{[16, л. 1]}.

21 апреля 1945 г. состоялся первый выпуск 17-ти курсантов Центральной школы ГУЛАГа.

10 мая 1945 г. - уже после окончания Великой Отечественной войны, утверждаются условия приёма в Центральную школу ГУЛАГа ^{[16, л. 60]}. Возможным оправданием такой задержки может выступить тот факт, что принятый документ не имел в общих положениях принципиальных различий от утверждённых в ноябре 1943 г. условий приёма в периферийные школы.

В заключении отметим, что целью подобных образовательных инноваций была подготовка в минимальные сроки служащих мест заключений, способных эффективно решать поставленные перед ними задачи, как в условиях военного, так и начинавшегося мирного послевоенного времени.

Отдавая должное численному охвату, интенсивности и направленности Профподготовки, нельзя не отметить, что были высвечены и проблемы организационно-педагогического характера:

- жесткий кадровый дефицит преподавательских кадров, способных в отведённых временны́х и материальных параметрах подготовить служащего мест заключений к предстоящей или новой для него профессиональной деятельности;

- практическое отсутствие методической литературы и иных обучающих источников по вопросам профессиональной пенитенциарной деятельности;

- отсутствие достаточных для качественного отбора людских ресурсов и, как следствие, невысокий общеобразовательный уровень слушателей (курсантов), в результате чего происходила размытость профессиональных учебных программ «школьными» дисциплинами (арифметика, русский язык, география и т.д.);

– отсутствие помещений, подходящих для осуществления полного образовательного цикла (учебные аудитории, спальные места, столовая и т.д.);

- нахождение на низком уровне общего снабжения продовольствием обучающихся и преподавателей, материально-технического и бытового обеспечения учебного процесса и т.д.

Кроме того, ускоренная интенсификация Профподготовки и экстренные меры по комплектованию мест заключений не могли положительным образом сказаться на качестве такой подготовки кадров. Тем не менее, на рассматриваемом этапе берет начало плодотворная в организационном и педагогическом аспектах полномасштабная Профподготовка, особенно на местах; закладываются основы современных педагогических моделей и форм обучения сотрудников правоохранительных структур.

Опираясь на сказанное выше, можно констатировать, что подготовка служащих мест заключений в период Великой Отечественной войны (с 1943 г.) представляла собой целостную систему, которая обладала определенными особенностями:

- прямая ориентация на текущие и перспективные возрастающие потребности государства в кадрах служащих мест заключений;

- осознание необходимости комплексного подхода к Профподготовке (обеспеченность помещениями для проведения занятий и проживания, наличие учебно-методического обеспечения, проведение мероприятий по профотбору на обучение и её централизации);

- зависимость организации и осуществления Профподготовки от возможностей материально-экономического и финансового характера;

- привлечение к преподаванию практических работников – руководителей высокого ранга, и т.д.

В настоящее время подготовка работников ФСИН России, представленная отчасти схожими педагогическими моделями, по-прежнему, как и 75 лет назад, выступает в качестве важнейшего элемента модернизируемой российской пенитенциарной (уголовно-исполнительной) системы.

^[1] В ряде архивных документов упоминается как «Челябинская», напр., ^{[4, л. 71]}.